2. Субъектный состав договора

Непосредственными участниками (сторонами) договора финан­сирования под уступку денежного требования являются финансовый агент и клиент. При этом в гл. 43 ГК имеются специальные правила, содержащие требования, предъявляемые лишь к одной стороне на­званного договора. Имеется в виду ст. 825 ГК «Финансовый агент», согласно которой в качестве финансового агента договоры финан­сирования под уступку денежного требования могут заключать бан­ки и иные кредитные организации, а также другие коммерческие организации, имеющие разрешение (лицензию) на осуществление деятельности такого вида.

Для банков и иных кредитных организаций возможность высту­пать в роли финансового агента по договорам финансирования под уступку денежного требования без какого-либо специального раз­решения (лицензии) вытекает не только из ст. 825 ГК, но и из Феде­рального закона «О банках и банковской деятельности»⁶¹² (ст. 5), на­деляющего кредитные организации правом осуществлять сделки по приобретению права требования от третьих лиц исполнения обяза­тельств в денежной форме.

Что касается иных коммерческих организаций, обладающих в от­личие от банков и иных кредитных организаций общей правоспособ­ностью, то, несмотря на сохранившееся положение ст. 825 ГК о необ­ходимости иметь лицензию на осуществление ими деятельности по финансированию под уступку денежного требования, они, так же как и кредитные организации, в настоящее время могут выступать в каче­стве финансовых агентов по договорам финансирования под уступку денежного требования без какого-либо специального разрешения (лицензии). Причем надо полагать, что коммерческие организации обладали таким правом и ранее, непосредственно с момента введения в действие части второй ГК (1 марта 1996 г.). Ведь согласно ст. 10 Фе­дерального закона от 26 января 1996 г. № 15-ФЗ «О введении в дейст­вие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации»⁶¹³ до установления условий лицензирования деятельности финансовых агентов (ст. 825 ГК) сохранялся существовавший тогда порядок осу­ществления их деятельности, а в силу п. 1 ст. 49 ГК коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществ­ления любых видов деятельности, не запрещенных законом.

Окончательно этот вопрос был решен с введением в действие Фе­дерального закона от 8 августа 2001 г. № 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности»⁶¹⁴, который не включил в предусмот­ренный им перечень видов лицензируемый деятельности (ст. 17) дея­тельность по финансированию под устпуку денежного требования. Правда, то обстоятельство, что при этом законодатель не исключил требование о лицензировании деятельности финансовых агентов из ст. 825 ГК, заставляет некоторых авторов говорить о сохраняющейся возможности введения лицензирования указанной деятельности.

Так, Е.Е. Шевченко обращает внимание на существующее про­тиворечие между законодательством о лицензировании и ст. 825 ГК и полагает, что указанное «противоречие заключается не в том, что одними актами устанавливается лицензионный порядок, а другими нелицензионный, а в том, что первыми предполагается введение в силу правила о лицензировании, в то время как с учетом положений нового закона о лицензировании смысл в таковом несколько теряет­ся». «Введение разрешительного порядка осуществления финансиро­вания под уступку денежного требования, — считает Е.Е. Шевченко, — в настоящее время все же возможно, если Правительство РФ разра­ботает и введет в действие условия лицензирования для такой дея­тельности, а практика пойдет по пути применения ст. 825 ГК, а не Закона о лицензировании № 128-ФЗ»⁶¹⁵.

Представляется, однако, что вопросы лицензирования определен­ных видов деятельности относятся к сфере публично-правового регу­лирования, поэтому существующее противоречие между нормой ст. 825 ГК и законодательством о лицензировании должно однознач­но решаться в пользу последнего. Поэтому введение лицензирования деятельности по финансированию под уступку денежного требования путем определения в подзаконном акте Правительства РФ порядка выдачи соответствующих лицензий финансовым агентам представля­ется совершенно невозможным, как, впрочем, и формирование су­дебной практики, основанной исключительно на ст. 825 ГК и проти­воречащей Федеральному закону «О лицензировании отдельных ви­дов деятельности».

Вместе с тем возможность введения лицензирования деятельно­сти финансовых агентов (путем внесения соответствующих измене­ний в названный Федеральный закон) не может быть полностью исключена. В связи с этим вызывают особый интерес рассуждения правоведов по поводу целесообразности такого шага.

К примеру, Л.А. Новоселова утверждает следующее: «Целесообраз­ность осуществления лицензирования собственно деятельности фи­нансовых агентов действительно вызывает сомнения... Сами по себе возмездные сделки уступки дебиторской задолженности в коммерче­ской практике не порождают никаких специфических рисков, превы­шающих обычный предпринимательский риск. Для покупки права уплаты денежных средств, возникшего из договора займа (из неоснова­тельного обогащения и т.п.), лицензии не требуется. Не ясно, почему для покупки «недокументированного» права требования денежной суммы за товары, работы и услуги такое разрешение требуется»⁶¹⁶.

На наш взгляд, при обсуждении вопроса о целесообразности ли­цензирования деятельности финансовых агентов необходимо учиты­вать то, что всякая коммерческая организация, осуществляющая дея­тельность по финансированию под уступку денежного требования, должна быть готова принять на себя обязанности по ведению бухгал­терского учета для клиента и оказанию ему иных финансовых услуг, связанных с денежными требованиями, являющимися предметом уступки (п. 2 ст. 824 ГК). Такого рода деятельность должна соответст­вовать определенным квалификационным требованиям.

Как отмечалось ранее, сделки по возмездному приобретению су­ществующих денежных требований, исключающие возможность воз­ложения на покупателя каких-либо обязанностей по оказанию про­давцу соответствующих финансовых услуг, не могут квалифициро­ваться в качестве договоров финансирования под уступку денежного требования, а должны признаваться договорами купли-продажи прав требования, которые регулируются нормами, содержащимися в гл. 30 ГК. Следовательно, и деятельность коммерческой организации по совершению таких сделок не может квалифицироваться в качестве деятельности финансового агента, и не о ней сейчас идет речь.

А вот деятельность по ведению бухгалтерского учета для другого ли­ца, обслуживанию счетов последнего и оказанию иных финансовых услуг, связанных с дебиторской задолженностью, которая составляет необходимый элемент деятельности финансового агента (даже в том случае, если конкретным договором финансирования под уступку де­нежного требования оказание клиенту такого рода услуг не предусмот­рено), может повлечь за собой (при ее ненадлежащем осуществлении) весьма серьезные негативные последствия как для обслуживаемых фи­нансовым агентом огрганизаций, так и в целом для имущественного оборота. Поэтому к осуществлению деятельности по финансированию под уступку денежного требования (в качестве финансовых агентов) должны допускаться лишь те коммерческие организации, которые со­ответствуют определенным квалификационным требованиям.

Механизм определения соответствующих квалификационных требований и осуществления контроля за деятельностью финансо­вых агентов может быть иным, нежели обязательное лицензирова­ние их деятельности (например, саморегулирование деятельности финансовых агентов под контролем уполномоченных государствен­ных органов), но такой механизм должен быть создан.

Что касается второго участника договора финансирования под уступку денежного требования — клиента, то, как отмечалось ранее, в гл. 43 ГК отсутствуют какие-либо специальные требования к этому субъекту договорных отношений. Тем не менее в юридической ли­тературе круг возможных участников договора финансирования под уступку денежного требования (в том числе и на стороне клиента) нередко ограничивается лишь коммерческими организациями и ин­дивидуальными предпринимателями.

Так, например, Е.А. Суханов пишет: «Договоры факторинга ис­пользуются исключительно в предпринимательском обороте, по­этому их участниками могут быть только коммерческие организации или индивидуальные предприниматели»⁶¹⁷. Эта же мысль высказыва­ется и Л.Г. Ефимовой: «Учитывая, что для финансового агента дея­тельность по финансированию под уступку денежного требования носит предпринимательский характер, рассматриваемый договор следует признать предпринимательской сделкой»⁶¹⁸.

С таким подходом не соглашается Л.А. Новоселова, которая под­черкивает, что законодательство «подобных ограничений не преду­сматривает. Недостаточная распространенность подобного рода сде­лок в сфере отношений с участием граждан-победителей не является достаточным аргументом». «Вполне можно представить, — пишет она, — сделку с участием гражданина, не являющегося предприни­мателем, по получению кредита при предоставлении в качестве обеспечения требования об оплате проданных им товаров, например ювелирных изделий»⁶¹⁹.

Аналогичных взглядов придерживается Е.Е. Шевченко, который полагает, что «участие субъектов-непредпринимателей в качестве клиентов в договоре финансирования под уступку денежного требо­вания не исключается. То есть по ГК РФ в роли клиентов могут вы­ступать любые физические и юридические лица. Другое дело, что на практике договор факторинга применяется в основном коммерче­скими организациями или индивидуальными предпринимателями как клиентами»⁶²⁰.

Представляется, что приведенные суждения являются логичным результатом формального подхода к правовой квалификации дого­вора финансирования под уступку денежного требования, когда ука­занному договору отказывают в признании за ним качеств самостоя­тельного договора и предлагают считать таковым всякую сделку по предоставлению денежных средств под уступку права требования либо по приобретению денежного требования.

Нам уже приходилось отмечать, что договор финансирования под уступку денежного требования, будучи самостоятельным граж­данско-правовым договором, охватывает лишь такие сделки по пре­доставлению денежных средств под уступку денежного требования, при совершении которых особый характер отношений, складываю­щихся между финансовым агентом и клиентом, позволяет им ре­шать вопрос о возможности (или о нецелесообразности при наличии такой возможности) возложения на финансового агента обязанно­стей по ведению для клиента бухгалтерского учета, а также о предос­тавлении клиенту иных финансовых услуг, связанных с денежны­ми требованиями, являющимися предметом уступки. Очевидно, что такого рода услуги могут предоставляться лишь коммерческим организациям или индивидуальным предпринимателям, осуществ­ляющим предпринимательскую деятельность по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, требующую бухгалтер­ского учета и надлежащего финансирования, что и достигается в том числе путем заключения соответствующего договора с финан­совым агентом.

В примере, приведенном Л.А. Новоселовой (получение гражда­нином кредита под обеспечение правом требования долга за про­данные ювелирные изделия), отношения сторон должны квалифи­цироваться как кредитный договор, обеспеченный залогом права требования. Причем последний (договор залога) является действи­тельным лишь при том условии, что договором купли-продажи юве­лирных изделий не предусмотрено соответствующее ограничение на уступку права требования (ст. 388 ГК). Что же касается норм о дого­воре финансирования под уступку денежного требования (гл. 43 ГК), то к этим отношениям они не подлежат применению.

Нельзя упускать из виду еще один аспект рассматриваемой про­блемы. Распространение сферы действия договора финансирования под уступку денежного требования, предназначенного для обслужи­вания профессионального коммерческого оборота, на сферу потре­бительских отношений с участием граждан может привести к серь­езным негативным последствиям в деле обеспечения и защиты прав граждан, которым придется столкнуться с профессионалами, спе­циализирующимися на «выбивании» долгов, которые к тому же ос­вобождены от какого-либо контроля в отсутствие требований ли­цензирования их деятельности.

В качестве уступки клиентом денежного требования обязанным лицом перед финансовым агентом становится Должник — контрагент клиента по договору о продаже товаров, выполнении работ или ока­зании услуг. Несмотря на то что должник не является стороной до­говора финансирования под уступку денежного требования, его дей­ствия по исполнению обязательства, право требования по которому уступается клиентом финансовому агенту, регулируются специаль­ными правилами о договоре финансирования под уступку денеж­ного требования (ст. 830 ГК), определяющими также и некоторые права должника, в частности право предъявить к зачету свои денеж­ные требования, основанные на договоре с клиентом, которые име­лись у должника на момент получения уведомления об уступке тре­бования, финансовому агенту (ст. 832 ГК).

Весьма существенное влияние действий должника на взаимоот­ношения, складывающиеся между финансовым агентом и клиентом по договору финансирования под уступку денежного требования, по­зволяет говорить о едином комплексе факторинговых отношений, участником которых наряду с финансовым агентом и клиентом явля­ется также и должник. На данное обстоятельство неоднократно обра­щалось внимание и в отечественной юридической литературе.

Так, А.С. Комаров пишет: «Трехсторонний характер отношений при осуществлении факторинговых операций нашел свое отражение в статье 833, которая регулирует взаимоотношения в случае, когда в результате нарушения клиентом своих обязательств перед должни­ком у последнего появляется право требовать возврата уже уплачен­ных сумм. В положениях этой статьи нашла также отражение при­оритетность отношений, обусловленных уступкой требования, по сравнению с первоначальным»⁶²¹.

Л.Г. Ефимова отмечает, что в факторинговых отношениях при со­вершении операций по предоставлению финансирования «должно существовать по меньшей мере два договора: договор финансирова­ния под уступку денежного требования и основной договор на по­ставку продукции (выполнение работ, оказание услуг). Соответствен­но в результате совершения договора финансирования под уступку денежного требования возникают две группы отношений: внутренние и внешние. Внутренние отношения возникают между сторонами до­говора: финансовым агентом и клиентом... Внешние правоотноше­ния складываются между финансовым агентом и третьим лицом,

которое является должником клиента по заключенному между ними договору»¹.

Представляется, однако, что о трехстороннем характере отноше­ний, возникающих между финансовым агентом, клиентом и должни­ком, можно говорить лишь условно, имея в виду, что между финансо­вым агентом и клиентом существует самостоятельный договор фи­нансирования под уступку денежного требования, исполнение которого (в части обязательств клиента) приводит к замене стороны- кредитора в обязательстве, вытекающем из договора о передаче това­ров, выполнении работ или оказании улуг (в части уступленного пра­ва требования), и в силу этого к необходимости для должника испол­нять свое обязательство финансовому агенту.