МЕРАБ МАМАРДАШВИЛИ

подчиняющимися другим законам. Степень (а она мо­ жет быть максимально большой), в какой эти другие явления включают в себя и ассимилируют научные зна­ ния, при этом безразлична для определения и понима­ ния сути феномена науки.

НАУКА И КУЛЬТУРА

<...> На мой взгляд, именно с точки зрения он­ тологии явственно видны как различие между наукой и культурой, так и те возможные связи, в какие они мо­ гут вступать друг с другом, в связи, в общем-то напря­ женные и драматические, каковыми они являются неза­ висимо от каких-либо реальных культурных кризисов

в ту или иную историческую эпоху. Иными словами,

ядумаю, что существует не только различие между наукой и культурой, но и постоянное напряжение меж­ ду ними, лежащее в самой сути этих двух феноменов и не привносимое какими-нибудь конкретными драма­ тическими обстоятельствами, например теми, которые

в XX в. принято называть «двукультурием» (Ч. Сноу), т. е. болезненным разрывом между естественнонауч­ ным знанием, с одной стороны, и гуманитарной культу­ рой — с другой. Я от этого буду отвлекаться, потому что в общем это вторичный признак, выводимый из са­ мой той связи, о которой я хочу говорить.

Суть дела можно кратко сформулировать следую­ щим образом: сама возможность постановки вопроса о культуре и науке как о различных вещах (что, безус­ ловно, таит в себе парадокс, поскольку науку ведь мы всегда определяем как часть культурного достояния) свя­ зана, как мне кажется, с различием между содержанием тех интеллектуальных или концептуальных образований, которые мы называем наукой, и существованием этих же концептуальных образований или их содержаний.

В самом деле, каково мыслительное содержание, например, универсальных физических законов, самым непосредственным образом составляющих суть науки? Ясно, что оно связано прежде всего с их эмпирической разрешимостью согласно определенным опытным пра­ вилам, не содержащим в себе никаких указаний на их

Онтологм — учение

о бытии.

Сноу Чарльз Парси

(1905-1980), выдаю­ щийся английский пи­

сатель и ученый-фи­

зик.

Верификация — про­

верка, подтвержде­

ние теоретических

положений науки опытным путем.

обычно в науке не замечают или не признают, припи­ сывая наличие неповторимых индивидуальных произ­ ведений только искусству. Но на деле лишь экран гото­ вых мыслительных продуктов, организуемых (согласно нормам научного изложения) в логическую связь ис­ тин, эмпирических верификаций, правил установления различных уровней соотношения формального аппара­ та и физических интерпретаций и других систематиза­ ций, мешает увидеть за продуктами науки также и нау­ ку как деятельность, как акт. Произведение в искус­ стве (вечно живое, бесконечно интерпретируемое, неотделимое от своего неповторимого «как» и т. д.) со­ держится обычно в видимых рамках сделанного «тек­ ста». В науке же оно содержится вне таких видимых ра­ мок, но существует и живет столь же реально <.. .>.

Итак, по ходу дела я получил фактически еще одно определение науки как чего-то культурогенного, могущего быть источником и основанием культуры. Оно следующее: это нечто, к чему человек относится как к более высоко упорядоченному и осмысленному, более цельному, чем он сам, и что вырывает его из хао­ са, распада и рассеяния обыденной, повседневной жиз­ ни, из стихийных отношений к миру и себе подобным. Только надо постараться избежать обыденных ассоциа­ ций при словах «более ценный», «высокий» и т. д. Я имею в виду в данном случае лишь сопоставление порядка с хаосом и свойства тех, творимых наукой, но­ вых форм, о которых говорилось выше и которые жи­ вут своей жизнью в пространстве и времени, уплотняю­ щем и как бы поперечно, по вертикали, структурирую­ щем то множество состояний и актов мысли, которое горизонтально дано в реальном протяжении культур и жизни эмпирических индивидов и осуществляется в растянутых удалениях одно от другого и вразброс.<...>

Как мне представляется, познание — это всегда живой, актуальный (и тем самым онтологический) эле­ мент внутри науки, взятой как целое, характеризующий­

к определенному «нулевому» состоянию знания и, на-

оборот, обратным движением от нейтрального, почти «нулевого» состояния в сторону новой возможной струк­ туры. И так постоянно. Это экспериментирование с фор­ мами, а не сами формы.

Когда мы говорим о познании, мы имеем в виду, на мой взгляд, нечто такое, что в каждый данный мо­ мент существует и в каждый данный момент в своих продуктах исчезает. Это как бы мерцающая и, следова­ тельно, имеющая собственные глубины (или «облас­ ти») точка, вокруг которой кристаллизуются асе новые отложения-структуры <...>.

Наука содержит в себе, следовательно, особый элемент — познание, который своей необратимостью, «эффектом настоящего» и т. д. только и делает ее нау­ кой в сопоставлении с культурой и вносит драматизм и динамику в жизнь человеческого общества. Это по­ стоянно пульсирующее, животворящее и одновремен­ но омертвляющее начало культуры; некий «двуликий Янус», одной своей стороной представляющий пре­ одоление любого наличного человеческого опыта и от­ личный от него, а другой — олицетворяющий сам этот опыт, обратимо организуемый. Перефразируя извест­ ное выражение, я бы сказал в этой связи так: лишь тот имеет право называться ученым или говорить о науч­ ности своей науки, кто, актуализируя «всю науку в на­ стоящем», способен видеть надличностный и вечно настоящий живой, hie et nunc, актуальный смысл в ис­ точнике своей познавательной силы или интеллекту­ ального умения. Этот живой смысл и отличает мышле­ ние от идеологии (построение которой его не требует, не «тащит» за собой). Ведь наука с самого начала есть предприятие, пытающееся ответить на вопрос — каков мир сам по себе, независимо от наложенных на него напластований культурно-знаковых систем и механиз­ мов, не говоря уже об идеологических системах.

Мамардашвили М. Как я понимаю философию.

М., 1990. С. 125; 337-338; 340-341; 346-347; 349; 351.

Hie et nunc — тогда и теперь.

Какие определе- f ния науки как фор­ мыкультуры пред­ лагает автор

г\Что составляет шкультурный ком­ понент внауке

Насколько приме-

• нимо понятие творчества к науч­ ной деятельности