2. Наставники

ников и мужа. Там, в Тифлисе, она продолжила поиски философского камня, для чего вошла в контакт с местными колдунами, «кудианами», и другими эзотериками. Много странствовала по Имеретии, Грузии и Мингрелии и под конец поселилась в мингрельском посёлке Озургетти, где жила в полном уединении в купленном ею домике, когда её поразила загадочная психическая болезнь:

«Когда меня называли по имени, я открываю глаза и являюсь са­ ма собой, но только меня оставят в покое, я опять погружаюсь в своё дремотное состояние полусна и становлюсь кем-то другим. Это бы­ ла болезнь, которая медленно, но непреложно, убивала меня. Аппетит был потерян и полностью, я не ощущала жажды и часто неделями ничего не ела, выпивая лишь немного воды. Так за 4 месяца я превра­ тилась в живой скелет. < ... > Когда я бодрствовала я была сама собой,

яхорошо помнила всё, что было, но когда я была другой сущностью,

яникакого представления не имела о Елене Петровне Блаватской, я находилась в другой далёкой стране и была совсем иной индивидуальностью, и у меня не было ни малейшей связи с моей теперешней жизнью»36.

Врезультате этой болезни, по мнению М. Нэф, Блаватская овладе­ ла «потусторонними силами» (духами), научилась управлять ими, что позволило ей в дальнейшем производить феномены по собственному желанию37. Во всяком случае, так Е. П. рассказывала о случившемся своим друзьям и родственникам много лет спустя. Отныне она будет называть себя уже не медиумом, а медиатором — активным, а не пас­ сивным посредником между видимым и невидимым миром.

2.Наставники

В1864 г. после недолгого «воссоединения» с мужем Блаватская вновь уезжает за границу. Начинается новый круг её странствий и поисков, новый период оккультного ученичества. Вслед за Паолосом Метамоном у неё появляются новые духовные учителя: перс Джамаль ад-Дин аль-Афгани, грек Илларион Смердис, польский еврей Луис Бимштейн («Макс Теон»). С их помощью Е. П. знакомится с зороаст­ ризмом, суфизмом, каббалой, религией друзов и другими древними религиозными учениями и культами.

36Там же. С. 112-113. (История болезни Е. П. подробно изложена в книге Синнетта: Sinnett A. Incidents in the life of Madame Blavatsky. London, 1913. P. 115, 116.

37Нэф М. Личные мемуары E. П. Блаватской. М., 1993. С. 119.

неё не меньшее влияние. Среди них, в первую очередь, следует назвать итальянского революционера и масона-карбонария Джузеппе Мадзини, с которым она познакомилась в Лондоне в 1850-е гг. Под влияни­ ем Мадзини Е. П. примкнула к движению Рисорджименто, принима­ ла участие в борьбе Джузеппе Гарибальди за освобождение Рима от власти пап. Как свидетельствуют некоторые источники, вместе с га­ рибальдийцами 3 ноября 1867 г. Блаватская участвовала в кровавом сражении в Ментане, в ходе которого получила несколько ранений38. Приведенные выше факты позволяют говорить как о близости Блават­ ской к тайному обществу Карбонариев («Угольщиков»), так и о том, что в молодые годы она разделяла революционные идеалы. Но эта её революционность имела явно масонскую подоплёку, ибо в масонстве она видела главный инструмент политического воздействия на миро­ вых правителей. Отметим попутно, что Дж. Гарибальди, которого мы привыкли считать не иначе как великим итальянским революционе­ ром, был в то же время видным масоном —в 1881 г. (за год до смер­ ти) он объединил ложи мемфисского и мисраимского ритуалов39, из которых карбонарии в основном рекрутировали своих членов, и стал первым гроссмейстером новой масонской организации.

В статье «Несколько вопросов к Хирафу» (1875) Блаватская писа­ ла о карбонариях:

«Пусть кто-нибудь изучит всё, что можно, об этом тайном обще­

38Об этом факте сообщает Г. Олкотт в своих дневниках (Old Diary Leaves, vol. 1, p. 9), однако его достоверность вызывает серьёзные сомнения у некоторых истори­ ков. По мнению Э. Морелли, в Ментане не было места для женщин, хотя известно, что некоторые, наиболее выдающиеся из них, выполняли роль сестёр милосер­ дия. В одном из писем своему другу А. Синнетту (сер. 1880-х) Блаватская писала: «Пожалуйста, не говорите о Ментане и не говорите о Мастере, умоляю вас». Ком­ ментируя эти слова итальянский исследователь Луи де Местр пишет: «Не следует думать, что Е. П. Б. опасалась в этот период быть уличённой во лжи в связи с собы­ тием довольно второстепенной важности. За долгие годы она слишком привыкла рассказывать небылицы разного рода, не заботясь об их правдоподобии, чтобы беспокоиться о каких-то деталях историко-биографического характера» (Maistre Louis de. L’Énigme René Guénon et les «Supériours Inconnus». Milano, 2004. P.414).

39Мисраимская и мемфисская ложи были довольно многочисленными во Фран­ ции XIX века. К ним принадлежали некоторые влиятельные французские масоны, такие как герцог Деказе и граф Мюрер — оба великие командоры Ложи шотланд­ ского ритуала. Мисраимская ложа была основана в 1788 г. в Венеции и связана с Калиостро, который передал ей низшие степени Великой Ложи Англии и высшие масонства германских тамплиеров. Мемфисская ложа возникла в 1815 г. в Монтобене. Её основателями были масоны, принимавшие участие в египетском походе Наполеона Бонапарта.

стве, пусть задумается, соединит факты и сделает выводы. Если Рай­ монд Луллий, розенкрейцер и каббалист, легко смог снабдить англий­ ского короля Эдуарда I шестью миллионами фунтов стерлингов для ведения войны с турками в ту далёкую эпоху, почему какая-нибудь ло­ жа в наши дни не может дать то же количество миллионов Франции, чтобы она заплатила свой национальный долг, той самой Франции, которая была столь удивительно и быстро повержена и столь же уди­ вительно быстро встала на ноги. Ерунда! —скажут мне. Может быть, но всё же стоит поразмыслить над такой возможностью на досуге»40.

По утверждению Рене Генона, одного из крупнейших историков ок­ культизма XX века, Блаватская, находясь в Лондоне в 1851 г., «вра­ щалась в спиритуалистских кругах и среди революционеров; она нахо­ дилась в тесной связи главным образом с Мадзини и, приблизительно

в1856 г., вступила в карбонарийское общество «Молодая Европа»41.

Вэтой связи нельзя не упомянуть еще одного человека, сыгравшего важную роль в её судьбе, —ученика Мадзини, оперного певца Агарди Метровича (Митровича).

Отношения между Блаватской и Метровичем, по словам П. Джон­ сона, составляют одну из «неразгаданных загадок» истории теософ­ ского движения; в них, возможно, скрываются «многие тайны, имею­ щие первостепенное значение для понимания настоящей Е. П. Б., чьи политические интересы остаются неисследованными, несмотря на всю их важность»42.

Вот как сама Блаватская характеризовала этого человека, с кото­ рым познакомилась в Константинополе в 1850 г.:

«Он был карбонарием, пламенным революционером. Венгр по на­ циональности он родился в городе Митровиче и название этого города он выбрал в качестве партийного прозвища. Как мне кажется, он был внебрачным сыном герцога Луцея, который его воспитал. Он ненави­ дел священников, принимал участие во всех восстаниях, и не был по­ вешен австрийцами лишь потому... но этого я не должна говорить»43.

Блаватскую и Метровича (который, кстати, был итальянцем, а не венгром, как показывает исследование Л. де Местра) связывало не

40Johnson К. Paul. The Masters Revealed: Madame Blavatsky and the Myth of the Great White Lodge. P. 39.

41 Guénon R. Le Théosophisme: Histoire d’une Pseudo-Religion. Paris, 1986. P. 14. 42Johnson K. Paul. The Masters Revealed: Madame Blavatsky and the Myth of the

Great White Lodge. P. 33.

43Нэф М. Личные мемуары E. П. Блаватской. С. 167. См. также. Johnson К. Paul. Ibid. R 33.

ло не поверить Е. П., когда она, с помощью своего Учителя, то и дело совершала маленькие чудеса или демонстрировала чудесные «фено­ мены».

Попытка установить личность этого необыкновенного человека, од­ нако, довольно быстро заводит нас в тупик,'ибо то, что сама Блават­ ская рассказывала о своём «учителе жизни», полно неувязок, проти­ воречий и совершенно неразрешимых парадоксов.

В письме к другу детства князю А. М. Дондукову-Корсакову, Е. П. называет его «индийцем», который дважды спасал ей жизнь. В пер­ вый раз в 1851 г. в Константинополе, когда она принимала участие

в«стипл-чейзе», или, попросту, в скачках. Конь, на котором скакала Е. П., неожиданно встал на дыбы перед одним из препятствий, зава­ лился назад и «раздавил её». Когда через шесть недель она пришла

всебя, то «узрела» своего спасителя: «Я увидела человека, великана, одетого не по-турецки, который вытащил из-под лошади мою изорван­ ную и окровавленную одежду —и больше ничего, ничего кроме запом­ нившегося лица, которое я уже где-то видела»45. Признание Е. П. ка­ жется вполне искренним и правдивым, однако в её биографическом очерке, написанном теософкой Е.Ф. Писаревой (по воспоминаниям В. Желиховской), мы находим совсем другую версию того же события. Когда Елене было 13 лет, «лошадь, на которой она каталась верхом, испугалась и понесла; девочка не смогла удержаться и, запутавшись ногой в стремя, повисла в нём; но вместо того, чтобы разбиться, она ясно почувствовала чьи-то руки вокруг себя, которые поддерживали её до тех пор, пока лошадь не была остановлена»46. «Спасителем» де­ вочки оказался некто, являвшийся ей прежде в видениях — «Индус в белой чалме». Его величественный образ «был всегда один и тот же, и она знала его также хорошо, как и своих близких, и называла своим Покровителем». Эту историю, пересказанную Е. Ф. Писаревой, Вера Желиховская услышала от своей сестры, но только не в детстве47, а уже в зрелом возрасте, когда Е. П. познакомилась с настоящими инду­ сами. Именно в это время (1870-е — 1880-х гг.) и создавалась её легенда

оневидимых Учителях, канонизированная затем её биографами.

45Блаватская Е. П. Письма. М., 1995. С. 340-341 (письмо написано в Бомбее и датировано 1 марта 1882 г.).

46Писарева Е. Ф. Елена Петровна Блаватская (Биографический очерк), в кн.: Блаватская Е. П. Из пещер и дебрей Индостана. М., 2003. С. 788-789.

47В своих воспоминаниях В. Желиховская пишет о видениях в детстве «монаха» или «высокого серого человека», которого она так и называла, а не «индуса» или «сагиба». См. Желиховская В. П. Необъяснимое или необъяснённое. Из личных и семейных воспоминаний В. Желиховской. СПб., 1885. С. 50.

Наиболее распространённая версия истории знакомства Блават­ ской со своим гуру —она встретилась с Учителем на лондонской улице, а затем виделась с ним в Гайд-парке у входа в Хрустальный дворец51. (Построенный из стекла и стали, и предназначенный для размещения экспонатов Всемирной выставки, дворец был самой большой досто­ примечательностью Лондона середины XIX в.) Вот как эту версию — со слов Е. П. —изложила в своих воспоминаниях графиня Констанс Вахтмейстер, опустив в ней, правда, одну существенную деталь —Хру­ стальный дворец:

« ... Как-то раз, прогуливаясь, она с изумлением увидела на улице высокого индуса рядом с какими-то индийскими принцами. Она тут же узнала его. .. Ей хотелось кинуться к нему и заговорить, но он знаком велел ей оставаться на месте, и она стояла как зачарованная, пока он не прошёл мимо. На следующий день она отправилась в Хайдпарк, чтобы побыть одной и обдумать это необычайное происшествие. Подняв голову, она увидела тот же самый облик; приблизившись к ней, Учитель сказал, что он прибыл в Лондон с индийскими принцами по важному делу, что он непременно должен переговорить с ней наедине, потому что ему требуется её участие в работе, которую он собирается предпринять. Он... также сказал, что ей придётся провести три года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению этой важной задачи»52.

Графиня при этом добавляет, что сама она была в Англии, «когда там находились эти индийцы», и помнит рассказы о том «благородном зрелище, которое они собой являли», и что «один из них был очень высок». По словам же Е. П., её учитель был ростом б футов 8 дюймов (то есть более двух метров!)53.

В сообщении графини Вахтмейстер, при внешнем правдоподобии, чувствуется налёт мистики и в то же время какой-то нарочитой теат­ ральности. Складывается впечатление, что «случайная» встреча Еле­ ны с индусом была инсценирована, заранее устроена, вернее, подстро­ ена, последним: Её будущий Учитель сперва явился ей мимолётно на \тпще, чтобы она его «узнала», а затем, на следующий день, подошёл к ней в Гайд-парке и завёл разговор. Важно отметить при этом, что инициатива всецело исходила от него, Учителя, что кажется довольно странным, поскольку согласно индийской традиции, ученик сам ищет

э1См.: Сенкевич А. Н. Елена Блаватская. М., 1999. С. 77; Johnson К. Paul. Ibid.

P.41.

э2Цит. по: Крэнстон С. Б. П. Блаватская: Жизнь и творчество основательницы

30 Часть I. Елена Блаватская и миф о махатмах

и выбирает себе гуру. В случае же с Блаватской произошло всё на­ оборот—Учитель выбрал ученицу и дал ей указания на ближайшее время, не посвящая пока в подробности своих замыслов.

Много лет спустя, вспоминая об этой встрече в письме к одному из друзей, Блаватская отмечала, что загадочный индус полностью под­ чинил её своей воле:

«Почему этот человек имел на меня такое влияние? Причины я до сих пор не знаю. Но если бы он сказал мне броситься в бездну, я не колебалась бы ни секунды. Я боялась его и сама не знала, почему — ибо никто не был в обращении благороднее и проще, чем он»54.

Существует ещё одна версия, пожалуй, самая интригующая,— Е. П. встретила Учителя под Лондоном в курортном местечке Рамсгейт, в день своего двадцатилетия! В архиве Теософского общества

вАдьяре (Индия) сохранился любопытнейший документ — альбом ри­ сунков и записей Блаватской лондонского периода. Начинается он с наброска пером Рамсгейтской гавани с подписью по-французски: «Nuit memorable! Certaine nuit par au clair de lune qui se couchait à Ramsgate 12 Août, 1851 lorsque je rencontrais M .*. le Maître —de mes rêves!!» («Памятная ночь! Однажды ночью при свете луны, что садилась в Рамсгейте 12 августа 1851 г., встретила я М .·. Учителя —из моих снов!!»)55. Следует сразу же пояснить: буква «М» с тремя точками

ввиде треугольника —это оккультный (розенкрейцеровский) символ, «знак мудрости»56. Задолго до Блаватской в трактате французско­ го оккультиста Барбе дю Бертрана «Центральная ложа истинного франкмасонства» (1802) мы читаем: «То, что ваши географы назы­ вают нагорьем Татарии, —это первая область, которую мы находим заселённой, и именно в этой земле наши писатели помещают колы­ бель М .*.»57. Но кто этот таинственный Учитель «М», который через 20 с лишним лет превратится в Махатму Морию? Мнения исследова­ телей на этот счёт расходятся: М. С. Б. Лильегрен считает, что это из­ вестный английский писатель-розенкрейцер Эдвард Бульвер-Литтон (1803-1873), один из любимых авторов юной Е. П.

Действительно, Блаватская была хорошо знакома с сочинениями

54Блаватская Е. П. Письма. С. 300 (письмо А. М. Дондукову-Корсакову от 5 де­ кабря 1881).

55Блаватская Е. П. Там же. С. 316 (прим. 3).

56Этот знак возник из изображения верхней губы и в то же время является символом волны. О сакральном значении буквы (знака) «М» см: Блаватская Е. П. Тайная доктрина. Донецк, 1997. Т. 2. С. 115-116.

57Цит. по: Maistre Louis de. L’Énigme René Guénon et les «Supériours Inconnus». Milano, 2004. P. 532.

Бульвер-Литтона, в том числе с его оккультным романом «Занони» (1846), главные герои которого Мейнур и Занони —члены розенкрейцеровской ложи, люди, достигшие высочайшей степени совершенства, возможного на земле. «Знатный иностранец» (итальянец по рожде­ нию) Занони —красавец, богач, маг; долгие годы он жил в Индии, где овладел тайными науками, позволяющими властвовать над временем и не стареть физически. Он, этот «второй Калиостро», играет в ро­ мане роль доброго гения, покровителя и духовного наставника глав­ ной героини, юной красавицы-артистки Виолы Пизани. Под влиянием романа Бульвер-Литтона и, возможно, встречи в Лондоне с самим ро­ манистом, членом ложи «Братьев Света» (Fratres Lucis), в пылком воображении юной Блаватской вполне мог сложиться образ идеально­ го человека и мужчины («сверхчеловека»). Того, которого она затем пыталась отыскать в реальной жизни и нашла среди «посвящённых Адептов»58. Да и некоторые идеи своего учения, например представ­ ление о том, что человек постоянно окружён «невидимыми сущностя­ ми», она могла почерпнуть в романе «Занони», в таких откровениях Учителя Мейнура как следующее:

«В пространстве существуют миллионы созданий, не совсем бесте­ лесных, так как все они, как и инфузории, невидимые для невоору­ жённого глаза, имеют известную материальную форму, но настолько тонкую, воздушную, что она служит как бы неосязаемой оболочкой духа, гораздо более лёгкой, чем осенняя паутинка, сверкающая в лу­ чах солнца. Отсюда любимые фантомы розенкрейцеров —сильфы и гномы. И между тем все эти существа в высшей степени различны по своим свойствам и силе и отличаются друг от друга более, чем калмык от грека. Посмотрите в каплю воды: какое разнообразие инфузорий! Какой ужасный вид у многих из них! То же самое мы встречаем и в жителях атмосферы: одни обладают высшим знанием, другие стран­ ной хитростью; одни враждебны человеку, как демоны, другие кротки и благосклонны, как посланники и посредники между небом и землёй. Тот, кто хочет войти в сношения с этими различными существами, подобен путешественнику, вступающему в неизвестную страну»59.

А. Н. Сенкевич, впрочем, усматривает в «рамсгейтской записи» от­ голосок любовной истории —на это указывает рисунок на второй стра­

58О влиянии романов Э. Бульвер-Литтона на Блаватскую и созданное ей тео­ софское учение, см.: Liljegren S. В. Bulwer-Lytton’s Novels and Isis Unveiled. A-В. Lundequistsku, Uppsala, 1957; она же. Quelques romans anglais — source partielle d’ une religion modern / / Mélanges Baldensperger. 1930. P. 60-77.

59Булъвер-Литтон Э. Призрак. М., 1994. C. 211.

32 Часть /. Елена Блаватская и миф о махатмах

нице альбома, изображающий мужчину и женщину на фоне прекрас­ ной летней ночи, и подпись под ним: «Огненные цветы разбросаны по небу. Мужчина сказал женщине: „Я люблю тебя“ . Эти слова возникли из божественного аромата души». Любовная история, однако, быстро закончилась, как свидетельствует запись на третьей странице альбо­ ма: «Любовь —это отвратительный сон, а счастье существует разве что в подчинении сверхъестественным силам». А на следующей стра­ нице мы находим имя и лондонский адрес возможного возлюбленного Блаватской —капитана Миллера, драгуна60. Но если её рамсгейтская встреча —это любовное свидание, едва ли имеет смысл искать в ней нечто большее и ассоциировать загадочного «М» с Махатмой Морией, личным гуру поздней Блаватской, тем более, что последний, как ост­ роумно замечает итальянский исследователь Л. де Местр, находился в то время ещё в «девахане» — в околоземных «полях блаженства», по учению теософов, т. е. в потустороннем мире. Но вот как сама Блават­ ская объяснила рамсгейтскую историю графине Констанс Вахтмейстер в 1884 г.:

«В Вюрцбурге произошел любопытный случай. Госпожа Фадеева — тётя Е. П. Б. — сообщила ей, что отправила на Людвигштрассе посыл­ ку со всяким, как она полагала, хламом [который Е. П. Б. оставила, уезжая из России]. Посылку доставили, разбирать её пришлось мне. Я вынимала одну вещь за другой и передавала их госпоже Блават­ ской. Вдруг она радостно воскликнула: „Взгляните-ка, что я написала в 1851 году, в тот день, когда встретила моего благословенного Учите­ ля“ ; и вот в записной книжке я увидела несколько выцветших строк, посвященных этой встрече».

Удивлённая графиня спросила Е. П., почему она написала Рамсгейт, а не Лондон, где, как говорила она раньше, произошла эта встре­ ча. Вопрос этот, как кажется, несколько смутил Влаватскую, но она быстро нашлась: «Е. П. Б. сказала мне, что это сделано для отвода глаз, чтобы человек, случайно заглянувший в её книжечку, не узнал, где на самом деле она встретила Учителя»61. Ответ лукавый и едва ли правдивый. Значит и Рамсгейтскую гавань Е. П. нарисовала с той же целью вместо Гайд-парка? Но зачем юной Блаватской и, главное, от кого, скрывать встречу с индийцем — «Учителем из её снов»? Ответ на этот вопрос даёт П. Джонсон, считающий, что «М» —это, скорее всего, Джузеппе Мадзини, проживавший в то время в изгнании в Лон­

60 Сенкевич А. Н. Елена Блаватская. С. 78.

61Цит. по: Крэнстон С. Е. П. Блаватская: Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения. С. 68-70.