Smirnov_I_S__red_Religiozny_mir_Kitaya_2005_Issledovania_Materialy_Perevody

Слава о чудесном явлении и переселении лисицы распространилась далеко, и много паломников приходило получать облегчения и даже исцеления, так как лисица иногда давала посетителям и лекарства.

Наконец, несколько лет тому назад заболел теперешний смотритель кумирни, старец по фамилии Хань. Болезнь была неизлечима. По словам старца, он пролечил несколько сот гоби1, но облегчения не последовало, и, когда врачи отказались лечить, он решил обратиться к чудесной лисице.

Втечение некоторого времени он привел кумиренку в порядок, прибрал и почистил кругом, совершая в то же время возжигания, и в результате получил лекарство, от которого и исцелился совершенно. В благодарность он решил переселиться ближе к кумиренке, посвятить ей остаток своей жизни, и построил свой дом около нее.

Вскоре чудесная лисица посетила его. Однажды вечером он услыхал голос, а ночью во сне к нему явился старец, который велел ему сделать пристройки к кумирне, так как их семья не умещается в одной маленькой кумирне.

Хань поспешил выполнить это приказание и сделал две пристройки.

Внастоящее время кумирня представляет собою продолговатое сооружение из серого кирпича высотой примерно в сажень, при длине сажени в две, примыкающее к обрыву. Внизу, на небольшом возвышении, — три небольших «входа», завешанных занавесями. Перед ними, на двух столах, — курильницы и скамеечка для коленопреклонения. Вся передняя стенка кумирни сплошь завешана лакированными досками бянь-гдзы с благодарственными письменами: есть здесь и скромные деревянные, есть и металлические, и сделанные на зеркальном стекле — от богатых паломников. Над ними сооружен навес.

Над кумирней и перед ней — три вехи с красными и желтыми флагами с благодарственными надписями.

По уверениям старика, паломники приезжают иногда издалека, и среди них не только туземцы, но бывают и корейцы, и ниппонцы2, и даже русские.

И когда видишь, как с трепетом и страхом шепчут суеверные обыватели свои просьбы и желания в отверстия кумирни,

икогда слушаешь рассказы старика о чудесных явлениях, то

кажется, что оживают пожелтевшие страницы старой книги Ляо Чжая и иронически улыбается сам Пу Сун-лин.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Денежная единица Маньчжоу диго. — Прим. К. М. Тертицкого.

2 Японцы. В изданиях, выходивших в Маньчжоу диго на русском языке, японскими властями было предписано использовать слова «Ниппон» вместо «Япония» и «ниппонцы» вместо «японцы». — Прим. К. М. Тертицкого.

К. М. Тертицкий

КУЛЬТ ЛИСИЦЫВ МАНЬЧЖУРИИ (1920-1940-е годы)

Представления о лисице как о существе, наделенном сверхъестественными способностями, принадлежат к числу наиболее известных элементов китайских религиозных верований. Во многом, однако, данные представления известны по литературным произведениям цинского времени (прежде всего по текстам Пу Сунлина, Цзи Юня и Юань Мэя (XVII-XVIII века); русский перевод см. [Пу Сунлин, 2000; Цзи Юнь, 1974; Юань Мэй, 1977]). При этом, если образ лисицы в этих и более ранних текстах, а также сведения о верованиях, связанных с культом лисицы во времена до правления цинской династии, стали предметом обстоятельного анализа [Groot, 1892-1910, с. 576600; де Гроот, 2000, с. 97-112; Фишман, 1984, с. 193-197; Алимов, 1993; Шань Минь, 1996], то этот культ как религиозное явление цинского и последовавшего за ним республиканского периодов во многом остается вне поля зрения исследователей1.

Предметом рассмотрения в этой статье являются верования и практики, связанные с культом лисицы в Маньчжурии, на территории которой он в XIX — первой половине XX века был весьма распространен и легко доступен взгляду наблюдателя2. Еще в 1870 г. путешествовавший там арх. Палладий (Кафаров) после краткого описания храма лисицы, увиденного им в Шэньяне (Мукдене), оставил в своих записях следующее суждение: «Странно было встретить здесь, в таком ходу, китайское суеверие, которое в самом Китае в настоящее время считается предосудительным или, по крайней мере, не выражается в открытом и общественном почитании» [Палладий, 1871, с. 371]. Подобное положение дел сохранялось и к началу 1940-х годов. Л. М. Яковлев, изучавший верования китайцев Северной Маньчжурии, в 1940 г. отмечал: «Повсюду, даже в ближайших окрестностях Харбина, около каждого значительного дупла, пещеры или норы мы увидим маленькую кумиренку, украшенную красными лоскутками и хвалебными письменами, с курильницей перед ней,

274 К. М. Тертицкий

громко именуемую „Храмом отшельника-лисицы"» [Яковлев, 1940, с. 19].

Имеющиеся сейчас в распоряжении исследователя материалы дают возможность представить вниманию читателя относительно подробные сведения о культе лисицы в Маньчжурии, описания связанных с ним храмов и шаманских практик, проанализировать его основные характеристики и функции, выявить причины столь широкого распространения культа лисицы и его место в комплексе китайских верований. Изучение этого явления также позволяет реконструировать контекст, в рамках которого создавались упомянутые произведения цинских авторов, что, в свою очередь, дает возможность по-иному воспринимать сами эти тексты.

Главным китайским источником по данной теме, к которому первым делом обращается исследователь, на сегодняшний день являются материалы, содержащиеся в описаниях уездов Маньчжурии (дифанчжи ШУ5Ш)3- Следует, однако, отметить, что имеющиеся в них свидетельства достаточно однотипны и содержат весьма ограниченный набор сведений. Даже их предварительное изучение показывает, что представленная там информация требует дополнений и теоретической интерпретации, возможных лишь при привлечении новых групп источников и данных других исследований. К их числу относятся записки путешественников [Кафаров, 1871; James, 1888], фольклорные тексты [Фу Минчжун, 1990], статьи российских синологовкраеведов [Баранов, 1926; Баранов, 1934; Яковлев, 1940], работы, посвященные культу лисицы у других народов Маньчжурии и в других местностях Китая [Дахуэрцзу, 1957; Тун Кэли, 1999; LiWei-tsu, 1948].

По описаниям, содержащимся в дифанчжи, культ лисицы в Маньчжурии представлял собой следующее явление. Лисиц там, как и в других местностях, именовали «бессмертные Ху» (Хусянъ ЙНШЬг Де Ху №1)— одна из китайских фамилий, звучащая так же, как слово ху (Щлисица), но записываемая другим иероглифом; само слово «лисица» было табуировано4 [Шуанчэн, 1997, с. 426]. Лисицы, согласно дифанчжи, обладали рядом характеристик, близких к тем, что известны по цинским и доцинским текстам: «Как говорят, бессмертные Ху часто превращаются в стариков или красивых юношей и красавиц, гуляют

среди людей; те, кто пойдет против них, обязательно окажутся наказанными» [Шуанчэн, 1997 (1926), с. 426].

Считалось, что «бессмертные лисы, обретя дао (дэ дао ЩЩ) и преисполнившись духа (тун лин ЗИМ), могут отводить людские несчастья и исцелять болезни» [Хайчэн, 1997 (1937), с. 83]. Согласно другому свидетельству, «говорят, что тысячелетняя, обретшая дао старая лисица способна наслать на людей беды или дать [им] благополучие» [Шуанчэн, 1997 (1926), с. 426]5.

В«Описании уезда Хайчэн» (1937) о лисицах-бессмертных сообщалось, что «во времена прежней [династии] Цин [их] особенно почитали и верили [в них] больше всего; во всех казенных денежных хранилищах и зернохранилищах [им] поклонялись как охранителям» [Хайчэн, 1997 (1937), с. 83].

Вуездных описаниях неоднократно встречаются упоминания

отом, что упомянутое представление о способности лисиц исцелять от болезней способствовало появлению множества посвященных им храмов6. Как отмечалось в «Описании уезда Шуанчэн», «их храмы или именуются „храм бессмертного Ху" (хусянътан Й9{ШЖЬ или именуются „храм великого бессмертного" (дасяньтан); тех, кто глубоко верит [в это] и совершает им приношения, очень много. Есть также и те, кто по причине болезни основывает их маленькие храмы, подобно тому как [делают это] для совершения приношений (сы |Е)7 туди (±ife)8» [Шуанчэн, 1997 (1926), с. 426]. В «Описании уезда Фэнчэн» (1921) о храмах лисиц также сообщается, что «есть деревенские люди, которые из-за болезней основывают их храмы, подобно таковым у шаныиэнъ (\МШ божества гор) и туди» [Фэнчэн, 1997 (1921), с. 178].

Вцелом, храмы лисицы, по свидетельству современников, были одним из тех святилищ, которые можно было встретить повсеместно. В «Описании уезда Линьцзян» (1931) отмечалось: «В деревнях [храмы] шаньшэнь, храмы туди, храмы лисицбессмертных (хусянътанЭДШйШимеются повсюду, каждый месяц в дни новолуния и полнолуния9 в деревнях есть те, кто приносит благовония и почитает [их]»10 [Линьцзян, 1997 (1931), с. 333].

Составители дифанчжи, описывая культ лисицы и связанные с ним храмы, также практически неизменно сообщают о многочисленности тех, кто поклонялся «бессмертным Ху»11.

276 К. М. Тертицкий

Описание одного из таких храмов лисицы приведено в статье Л. М. Яковлева: «В настоящее время кумирня представляет собою продолговатое сооружение из серого кирпича, высотой, примерно, в сажень, при длине сажени в две, примыкающее к обрыву. Внизу, на небольшом возвышении, — три небольших „входа", завешанных занавесями. Перед ними, на двух столах, — курильницы и скамеечка для коленопреклонения. Вся передняя стенка кумирни сплошь завешана лакированными досками „бянь-цзы" с благодарственными письменами: есть здесь и скромные деревянные, есть и металлические, и сделанные на зеркальном стекле — от богатых паломников. Над ним сооружен навес. Над кумирней и перед ней — три вехи с красными и желтыми флагами с благодарственными надписями» [Яковлев, 1940, с. 20].

Иногда изображения или таблички с именами лисиц-бес- смертных в качестве «сопутствующих» устанавливали в храмах, где главными были изображения других божеств. В «Описании уезда Фэнчэн» (1921) содержатся следующие сведения о таком храме, где поклонялись лисицам-бессмертным: «Их также размещают во многих больших храмах в качестве сопутствующих [божеств]; не делая лепных статуй, устанавливают деревянные таблички, на которых пишут имя бессмертного или его порядок по старшинству, вверху пишут иероглиф Ху как фамилию. Бывает именуют [их] „третьим господином" (санъ тайе H;fctfj); [считают], что если написать [их имен] побольше, то духовная сила (лин Ш) будет необычайной; особенно поклоняются им суеверные семьи»12 [Фэнчэн, 1997 (1921), с. 178].

В «Описании уезда Шуанчэн» (1926) приводятся несколько более подробные сведения о таких храмах, причем там отмечается, что в них могли устанавливаться и изображения лисицбессмертных: «В разных больших храмах им совершают приношения как сопутствующим божествам (фу сы №МЕ). Их именование „третий почтенный господин Ху" (Ху-сань тайе ЙШ^ fg), будучи написанным, всякий раз обладает необычайной духовной силой (лин); люди склонны поклоняться именно им». Лисиц «также именуют „старший господин Ху", „второй господин Ху", „третий господин Ху" и „старшая госпожа Ху", „вторая госпожа Ху", „третья госпожа Ху", „младший господин Ху", „младшая госпожа Ху", и всем им совершают приношения в храмах

как сопутствующим божествам. В этих храмах приношения совершаются перед деревянными табличками, [на которых] при этом пишутся имена бессмертных или [их] порядок по старшинству, а в начале помещается иероглиф Ху как фамилия. На картинах и в скульптуре [они изображены как люди] разного рода: старые и молодые, мужчины и женщины, одетые [при этом] в одежду времен цинской династии. Если кто-то молился [им о чем-то] и [это] исполнялось, тогда он должен был прибыть в храм и повесить там полосу красной материи или доску с надписью»13 [Шуанчэн, 1997 (1926), с. 426].

Очевидно, именно в качестве «сопутствующего божества» лисицы почитались и в храме Саньхуан-мяо (Храма Трех Императоров) в г. Ашихэ, следующее описание одного из залов которого содержится в работе И. Г. Баранова: «В храме „Трех Императоров" есть отдельный зал под названием Хусяньтан, где помещены интересные божества, называемые хусянь ("духилисицы"). Это старик и старуха, держащие в руках <...> „жу-и". „Жу-и" представляет из себя особого рода жезл в виде изогнутой пластинки, несколько расширяющейся в сторону в виде рукоятки и загибающейся вверх на противоположной стороне, причем поверх загиба, параллельно стержню, находится вторая, маленькая пластинка, напоминающая по форме листок с несколько расширенным основанием, обращенным к рукоятке.

Называются эти божества: старик — Ху-сань-тайъе, а старуха— Ху-сань-тайнайнай (Ху— „лисица", санъ— „третий", тайъе — „прадед"; тайнайнай — „прабабушка").

Лисицами они называются потому, что раньше они были лисицами, а потом превратились в старика и старуху. Лисицу китайцы считают не простым животным, а необыкновенным существом, которое может превращаться в людей и приносить людям или пользу, или вред. Лисицы бывают добрые и злые.

Ху-сань-тайе и Ху-сань-тайнайнай могут лечить болезни. Это добрые лисицы. Около старика стоит мальчик-прислужник с яохулу в руках (яо— „лекарство", хул у— „тыква"). В тыкве — пилюли. Около старухи стоит девочка-прислужница с вазой пин. В вазе целебная вода.

Больные китайцы, молившиеся этим богам и получившие выздоровление, в благодарность навесили по стенам этой пристройки доски (бянъ)с надписями. Вот некоторые из надписей:

278 К. М. Тертицкий

„На всякую просьбу обязательно отвечают" (ю цю би ин), „В благодарность за милость духа" (да шэнъ энъ), „[Эти духи дают приятное человеку, как доставляют приятное] белый день и чистое небо" (байжи цин тянь)»[Баранов, 1999 (1926), с. 153, 155].

В той же работе содержится следующее описание еще одного зала такого рода в храме Силаое-мяо (Западного храма Гуаньди), находившемся в этом же городе. «В зале „великих духов" (Дасяньтан) сделана „горная пещера". Тут изображены 6 лисиц, превратившихся в людей: Да-тайъе (старший), Эр-тайъе (второй), Сань-тайъе (третий), Да-тайтай (жена старшего), Эртайтай (жена второго), Сань-тайтай (жена третьего). Мужчины — между собой братья, а женщины — сестры. Они лечат разные болезни. Младший брат держит тыкву-горлянку с лекарством, а одна из сестер — вазу, тоже с лекарством. Вольные китайцы приходят и молятся им. В благодарность за выздоровление некоторые из них навесили в маленьком дворике зала доски с надписями: „Попросишь, и обязательно будет ответ" (ю цю би ин)у „В благодарность за милость великого духа" (да шэнъ энъ) и т. д.»14 [Баранов, 1999 (1926), с. 183].

При этом, подобного рода совместное почитание нескольких божеств могло существовать и в маленьком храме. Такое положение дел обнаружил И. Г. Баранов в «кумирне» около деревни Фуцзягоу во время поездки по Южному Ляодуну. «Кумирня» была построена рядом с огромной ивой, считавшейся священным деревом. На левом берегу ручья «того же наименования» «путнику с дороги бросается [в глаза] огромная старая ива (люшу). Толстый ствол ее наверху дает множество отростков, и раскидистое дерево образует как бы огромный шатер, под сенью которого и сложена из дикого камня кумирня, обнесенная каменной стеной. <...> Сама кумирня убога. Перед ней 2 деревянных шеста, окрашенных в красный цвет. Вместо курильниц стоят глиняный горшок и жестяная баночка из-под консервов, куда ставят курительные свечи (сян). В кумирне нет никаких изображений, а поставлены небольшие узенькие деревянные до- щечки-таблички с именами духов, которым посвящена кумирня. Здесь есть дощечки с иероглифами, по которым видно, что местные крестьяне почитают: духа лисицы (хулшиэнъ); божество ивы (люшушэнъ); духа колонка (хорька) (хуаншуланшэнъ) и

др.»15 [Баранов, 1999 (1934), с. 221].

Одновременно были и случаи, когда в храме лисицы могло устанавливаться другое божество. Так, в Цзиньчжоу в храме лисицы, по сообщению британского путешественника X. Джеймса, путешествовавшего по Маньчжурии в 1886-1887 годах и побывавшего там в январе 1887 г., располагалось изображение божества медицины Яо-вана16 [James, 1888, с. 403-404].

Вцелом, храм лисицы не был чем-то исключительным в городах Маньчжурии. Его, как уже говорилось, можно было встретить даже в столице Маньчжурии — Мукдене (Шэньяне), где его видел арх. Палладий17. Рисунок храма лисицы в Мукдене (не ясно, этого или другого) приводит в своей книге и X. Джеймс [James, 1888]. Культ лисицы также был частью распространенных в Маньчжурии шаманских и медиумных практик18.

В«Описании уезда Аньдун» относительно самих этих обрядов имелись следующие сведения: «Принадлежащие к числу шама- пов-у и шаманок-cu (уси ШМ), занятие их — это то, что называется „саманъ" (PF$S шаман), или в измененном звучании „чама" (^>Щ чайная лошадь), в просторечии их именуют „да- шэнъ" (^Щ большие божества), сами называют себя сянтун (Щ

Шблаговонные дети), поклоняются таким бессмертным, как Ху

и Хуан, лечат у людей болезнь себин (Шй)» [Аньдун, 1997 (1931),

с.169].

Аналогичное свидетельство содержится и в «Описании уезда

Сиань» (1911): «Тех, кому совершают приношения в семьях, почтительно называют старший господин Ху, третий господин Ху, третий господин Хуан; или же еще поклоняются бессмертному Чжану, прося о потомстве <...>. Среди тех, кто больше всего верит в это, много сама (^Щ шаманов), есть мужчины, есть женщины»19 [Сиань, 1997 (1911), с. 359].

Примечательно, что, несмотря на употребление наряду с обобщенным термином уси термина саманъ (сама), эти шаманы имели свое самоназвание — сянтун. Упоминание об этом имеется и в «Описании уезда И»: «[Они] сами именуют себя сянгпун, поклоняются таким бессмертным, как Ху и Хуан» [И, 1997, с. 215].

О самом ходе гпяошэнъв «Описании уезда Хулань» (1920) сообщается следующее: «Тяошэнъ(!Ш$ выплясывание духа). Ша- маны-i/ и шаманки-cu, в просторечии именуются „сама" (fptft), также именуются „большие божества", для отвращения от че-