Учебное пособие 800381

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

“Everyone knows my husband Ron DeSantis is endorsed by President Trump, but he’s also an amazing dad [5*].” - Все знают, что моего мужа Рона Десантиса поддерживает президент Трамп, но он еще и потрясающий отец.

При этом ссылка на Дональда Трампа, поддерживающего кандидатуру Десантиса, звучит как бы между делом. Кейси Десантис больше апеллирует к личностным качествам мужа, а его политические убеждения вводятся в текст рекламы имплицитно с помощью аллюзии. Играя со своей дочкой Мэдисон в строительные кубики, он произносит фразу “build the wall”/ «построим стену», которая подсознательно отсылает зрителя к мыслям о стене на границе с Мексикой. Затем он читает своему новорожденному сыну Мэйсону книгу Дональда Трампа «Искусство заключать сделки» и учит дочку говорить, произнося фразу “Make America great again”/ «Сделаем Америку снова великой», с отсылкой на предвыборный лозунг правящего президента. Отождествление взглядов двух политиков основывается на аллюзии. Именно благодаря ей раскрывается основной смысл рекламы, заключающийся в том, что Рональд Десантис придерживается тех же политических взглядов, что и Дональд Трамп, а значит, заняв пост губернатора, будет занимать такую же политическую позицию. Языковая аллюзия “build the wall” / «построим стену»,

“The Art of the Deal” / «Исскуство заключать сделки», “Make America great again”/ «Сделаем Америку снова великой» ведет к пониманию того, что весь видеоролик представляет собой целостную когнитивную аллюзию - бленд, исходные пространства которого представлены двумя известными политическими деятелями. Их общие политические интересы и взгляды составляют общее пространство. Проецирование отдельных когнитивных элементов трех ментальных пространств в одно приводит к формированию бленда, согласно которому политика Десантиса равносильна политике Трампа. В рекламе Рональд Десантис, который занимает должность губернатора Флориды с января 2019 года, ничего не говорит о своей политической стратегии и тактике, но зритель с легкостью достраивает скрытое сообщение, на основе своих знаний и опыта. Аллюзия на политику президента Дональда Трампа, представленная в этом видеоролике в позитивном контексте, очень разнится с аллюзией на политику Барака Обамы в рекламе “Spelling Bee” и в целом создает более благоприятное впечатление.

Результаты исследования.

В результате когнитивного анализа 200 предвыборных видеороликов 2014, 2016 и 2018 года было выявлено, что 20 из них основываются на аллюзии. Были рассмотрены три вида политической рекламы, выделенных по типу риторики: прославление кандидата, атака на оппонента, ответ на атаку оппонента. Примечателен тот факт, что американская политическая реклама в большей степени представлена антирекламой, или атакой на оппонента, о чем свидетельствует выявление в составе анализируемого материала 102 видеороликов, являющихся примером прямой атаки на оппонента. Положительная информация о политических достижениях или личностных качествах кандидата содержится в 83 рекламных сообщения. Последний вид рекламы, ответ на атаку оппонента, является самым малочисленным - 15 видео роликов. Это объясняется тем, что в тексте рекламы редко прибегают к опровержению информации, сообщенной ранее о кандидате его оппонентом, купленное эфирное время предпочитают чаще тратить на раскрытие своей предвыборной программы или на дискредитацию противника. Частотность использования аллюзии в антирекламе значительно превосходит все другие типы: прославление кандидата (5%), ответ на атаку оппонента (5%), атака на оппонента (90%).

Аллюзия в политической рекламе может быть лингвистической, с прямой ссылкой в тексте на то или иное явление (как в рекламах “Casey” – «Кейси», “Trump vs. the Constitution” – «Трамп против Конституции»); когнитивной (“Spelling Bee” – «Орфографическая пчелка», “House of Crawford” – «Кроуфордский домик»), когда и текст, и видеоизображение участвуют в создании образа; и визуальной, когда аллюзия становиться очевидной только благодаря видеоизображению (“Nose” – «Нос»). Аллюзия

117

чаще всего употребляется для передачи имплицитного значения, но при этом она должна быть узнаваемой, в противном случае понимание интенций рекламодателя может быть искажено. В текстах предвыборной рекламы последних лет аллюзия чаще всего основывается на материалах популярных фильмов, сериалов, телепередач, сказочных или мультипликационных персонажей.

Согласно теории концептуальной интеграции, аллюзия представляет собой бленд, и, следовательно, состоит из нескольких ментальных пространств. Аллюзия как бленд используется в рекламе для передачи основного смысла рекламного послания. Именно в ней заключена основная идея, передаваемая кандидатом.

Выводы.

Политическая реклама создается для оказания определенного воздействия на реципиента. Она представляет собой средство коммуникации между политическими деятелями и народом, направленное на достижение различных целей: получение власти; создание имиджа политического деятеля, либо партии; навязывание определенных идей и убеждений; обеспечение поддержки у населения и даже дискредитации оппонентов.

Американская предвыборная кампания допускает использованием негативной рекламы, что является незаконным в России и в большинстве западных странах. Проведенное исследование показало, что процентная составляющая антирекламы в американском политическом дискурсе (возможно ли добавить эту фразу?) превосходит другие виды рекламы и характеризуется более частым использованием различных лингвостилистических средств выразительности, особенно аллюзии.

Изучение лингвистических и когнитивных особенностей аллюзии в американских политических видео роликах свидетельствует о том, что данный лингвистический прием представляет собой сложное ментальное образование, которое в теории концептуальной интеграции называется блендом. В структуру аллюзии входит несколько ментальных пространств, благодаря каждому из которых и происходит создание нового образа. Чем необычней структура бленда, тем больше запоминается рекламный ролик и сильней эффект убеждения. Аллюзия в политической рекламе может осуществляться как на уровне текста, так и на уровне видео изображения. В связи с этим, аллюзия может быть лингвистической, т.е. понятной без визуального сопровождения; когнитивной, основанной на тесном взаимодействии текста и изображения; и визуальной, не вызывающей никаких ассоциаций без обращения к видео картинке.

Рекламные ролики, построенные на аллюзии, обладают сильным персуазивным эффектом. Это связанно с тем, что для расшифровки скрытого послания, требуется участие большого количества когнитивных процессов. Чем сложнее и разнообразнее когнитивные операции, выполняемые мозгом, тем глубже они откладываются в памяти. При использовании аллюзии в телевизионной рекламе привлечение внимания направлено параллельно к нескольким органам чувств, каждый из которых участвует в обработке информации. Как правило, аллюзия проводится только на самые популярные и актуальные образы, известные широкому кругу аудитории, поэтому наложение новой информации на уже хорошо известную усиливает мозговую активность.

Дальнейшее исследование в этой сфере может быть сфокусировано на изучении других средств выразительности в политической рекламе и выявлении их структурных особенностей с точки зрения теории блендинга.

Библиографический список

[1] Turow, J. The development of the modern advertising industry // The advertising handbook. – 4th edition. – New York: Routledge, 2018. – P.19-34.

118

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[2]Джорджикиа, М.В. Телевизионная политическая реклама как наиболее эффективный метод воздействия на общественность // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение, журналистика. – Москва: РУДН, 2013. - С.136-143.

[3]Holtz-Bacha, C., & Kaid, L. L. Political Advertising in International Comparison // The Sage handbook of political advertising. - California: Sage Publications, 2006. - P. 3-13.

[4]Glavaš, D. Political advertising and media campaign during the pre-election period: A Comparative Study. - URL: https://www.osce.org/mission-to- montenegro/346631?download=true (время обращения – 16.03.19).

[5]Гринберг, Т.Э. Политические технологии. ПР и реклама. – М.: Аспект-Пресс,

2012. – 279 с.

[6]Ромат Е.В. Реклама. Краткий курс. – СПб.: Питер, 2009. – 208 с.

[7]Хорошкевич, Н.Г. Социальная и политическая реклама (учебно-методическое пособие). – Екатеринбург, 2015. – 145 с.

[8]Turner, M. The Origin of Ideas. – New York : Oxford University Press, 2014. – 300 p.

[9]Fauconnier, G. Mental Spaces. Aspects of Meaning Construction in Natural Language. – USA : Cambridge University Press, 1994. – 190 p.

[10]Никашина, Н.В., Супрун, Н.Д. Аллюзия как стилистический прием в англоязычной литературе // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Теория языка, семиотика, семантика. – Москва: РУДН, 2016. - С.68-74.

[11]Москвин, В.П. Интертекстуальность. Понятийный аппарат. Фигуры, жанры, стили. - Москва: Наука-Флинта, 2015. – 168 с.

[12]Moorman, M. & Neijens, P. Political Advertising // Advertising Theory. - New York, NY: Routledge, 2012. – P. 297-309.

Список анализируемых источников

https://www.youtube.com/watch?v=i1KEDtoSR9A (время обращения – 07.04.19).

[3*] Trump vs. the Constitution, URL: https://www.youtube.com/watch?v=eCvH2eB6zsY (время обращения – 07.04.19).

[4*] New TV Ad: “Nose”, URL: https://www.youtube.com/watch?v=BDumsN1NCGg (время обращения – 07.04.19).

[5*] Casey, URL: https://www.youtube.com/watch?v=2BYgM7yWgkY (время обращения – 07.04.19).

References

[1]Turow, J. The development of the modern advertising industry // The advertising handbook. – 4th edition. – New York: Routledge, 2018. – P.19-34.

[2]Dzhordzhikia, M.V. Televizionnaya politicheskaya reklama kak naibolee ehffektivnyj metod vozdejstviya na obshchestvennost // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Literaturovedenie, zhurnalistika. – Moskva: RUDN, 2013 – S. 136-143.

[3]Holtz-Bacha, C., & Kaid, L. L. Political Advertising in International Comparison // The Sage handbook of political advertising. - California: Sage Publications, 2006. - P. 3-13.

[4]Glavaš, D. Political advertising and media campaign during the pre-election period: A Comparative Study. - URL: https://www.osce.org/mission-to- montenegro/346631?download=true (vremya obrashcheniya – 16.03.19).

[5]Grinberg, T.E. Politicheskie tekhnologii. PR i reklama. – M.: Aspekt-Press, 2012. – 279 s.

[6]Romat, E.V. Reklama. Kratkij kurs. – SPb.: Piter, 2009. – 208 s.

119

[7]Horoshkevich, N. G. Socialnaya i politicheskaya reklama (uchebno-metodicheskoe posobie). – Ekaterinburg, 2015. – 145 s.

[8]Turner, M. The Origin of Ideas. – New York : Oxford University Press, 2014. – 300 p.

[9]Fauconnier, G. Mental Spaces. Aspects of Meaning Construction in Natural Language. – USA : Cambridge University Press, 1994. – 190 p.

[10]Nikashina, N.V., Suprun, N. D. Allyuziya kak stilisticheskij priem v angloyazychnoj literature. – Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Teoriya yazyka, semiotika, semantika. – Moskva: RUDN, 2016. – S. 68-74.

[11]Moskvin, V. P. Intertekstualnost. Ponyatijnyj apparat. Figury, zhanry, stili. – Moskva: Nauka-Flinta, 2015. – 168 s.

[12]Moorman, M. & Neijens, P. Political Advertising // Advertising Theory. - New York, NY: Routledge, 2012. – P. 297-309.

PECULIARITIES OF ALLUSION IN AMERICAN POLITICAL ADVERTISING

L.P. Kovalchuk

Chelyabinsk State University

Candidate of philological science, associate professor of the English Language Department Lidiya Petrovna Kovalchuk

e-mail: kovalchuklidia@yandex.ru

Statement of the problem. The article reveals linguistic and cognitive peculiarities of allusion in American political advertising, as well as its structure and means of formation on the subconscious level. The typical feature of American political campaign is the possibility to use negative advertising on TV. Due to this, sponsors include different linguistic means which make commercials more memorable. Allusion is an implicit tool of conveying information to the target audience and it has strong persuasive abilities. The main aim of this research is to determine the structure of allusion and explain the reasons for the efficiency of this rhetoric figure in advertising messages.

Results. The analysis of video ads shot from 2014 to 2018 has shown that allusion is one of the most widely-spread linguistic and cognitive means used in political campaign. Structural and cognitive peculiarities of allusion were described on the basis of conceptual integration theory created by G. Fauconnier and M. Turner. The theory of blending, as it is called otherwise, helped to detach mental spaces that take part in yielding this means. Allusion in American political advertising was studied on both linguistic and metalinguistic level.

Conclusion. Allusion has a complex cognitive structure. It is comprised of different mental spaces which, due to the evolution of the human mind, are usually interpreted quickly and unconsciously. The more efforts are put forth for constructing and understanding this or that linguistic unit, even subconsciously, the longer it stays in our memory. That is why video ads with allusion make a more persuasive impact.

Key words: allusion, blend, input space, conceptual integration, mental space, cross-space mapping, generic space, political advertising.

120

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

DOI 10.25987/VSTU.2019.42.2.022 УДК 81.42.

ДИСКУРСИВНОЕ СООБЩЕНИЕ-СОБЫТИЕ ПРОСЬБА В МЕЖЛИЧНОСТНОЙ КОММУНИКАЦИИ

А.П. Авраменко

_____________________________________________________________________________

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, кандидат педагогических наук, доцент кафедры теории преподавания иностранных языков Анна Петровна Авраменко

e-mail: avram4ik@gmail.com

_____________________________________________________________________________

Постановка задачи. В фокусе внимания настоящей статьи находится опытно-экспериментальное исследование, проведенное на примерах из корпуса русского языка посредством анализа диалогов в рамках фрейм-сценария. Автор анализирует степень категоричности речевого акта просьбы в соответствии со стратегиями вежливости на основе таких параметров, как контекст, адресант и адресат сообщения, их статус и личностные характеристики. Данные параметры определяют сущность ролевого общения коммуникантов, происходящего между носителями разных социальных ролей, что влияет на выбор дискурсивных стратегий при передаче сообщений.

Результаты. Рассматривается специфика дискурсивных маркеров, характерных для сообщений разной степени категоричности: приказ, нейтральная просьба, положительная и отрицательная формы вежливости. Выявлены и описаны особенности языкового оформления речевых актов просьбы с точки зрения используемых форм вежливости и способов выражения категоричности.

Выводы. Употребление дискурсивных маркеров определяется стратегиями вежливости и степенью категоричности просьбы, которые в свою очередь зависят от фрейма диалога. Использование определенных стратегий в рамках речевого акта просьбы происходит неосознанно при продуцировании высказываний носителями языка, что отличает их речевое поведение от неносителей языка. Таким образом, проведенное исследование представляет интерес для изучающих иностранный язык на уровне В2-С1, потому что основной проблемой на данном уровне становится правильное употребление синонимичных языковых средств соответственно ситуации. Последним, но не менее важным моментом, является описание опыта как такового. Ему уделяется отдельное внимание, потому что по его образу и подобию возможен анализ передачи любого сообщения. Данное опытно-экспериментальное исследование может послужить основой для проведения схожих исследований по изучению особенностей дискурсивных сообщений, примеры из которых могут использоваться при составлении учебных пособий.

Ключевые слова: дискурс, дискурсивная компетенция, дискурсивное сообщение, локус, ролевая игра, ролевое общение, фрейм, фрейм-сценарий.

Введение.

Будучи междисциплинарной областью изучения, термин «дискурс» рассматривается в рамках таких областей гуманитарного знания, как лингвистика, литературоведение, семиотика, социология, философия, этнология, антропология, психология, педагогика и пр. Данное многогранное понятие анализируется в трудах как отечественных, так и зарубежных исследователей [1; 2; 3; 4; 5; 6]. Существенный вклад в изучение специфики дискурса внес нидерландский лингвист Тён А. ван Дейк, который выделяет несколько типов значений термина «дискурс»: а) дискурс в широком смысле (как комплексное коммуникативное событие): дискурс есть коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и проч. контексте. Это коммуникативное действие (КД) может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие. Типичные примеры – обыденный разговор с другом, диалог между врачом и пациентом, чтение газеты. б) дискурс в узком смысле (как текст или разговор): как правило, выделяют только вербальную составляющую КД и говорят о ней далее как о “тексте” или “разговоре”. В этом смысле термин Д обозначает завершенный

________________________

© Авраменко А.П., 2019

121

или продолжающийся “продукт” КД, его письменный или речевой результат, который интерпретируется реципиентами. То есть, Д в самом общем понимании – это письменный или речевой вербальный продукт коммуникативного действия. в) дискурс как конкретный разговор: и широкое, и узкое понимание Д включает в себя то, что употребление понятия Д всегда касается каких-то конкретных объектов в конкретной обстановке и в конкретном контексте: “этот дискурс”, “его дискурс”, “эти дискурсы”. Где заканчивается один дискурс и начинается другой? Положим, отдельный дискурс есть когерентный (однородный) смысловой блок (хотя на поверку с этим есть проблемы – разговор людей часто представляет собой смесь разноплановых топиктем). г) дискурс как тип разговора: понятие Д употребляется и в этом смысле и может касаться не конкретных КД, но типов вербальной продукции. д) дискурс как жанр: еще усложним. Понятие Д используется для обозначения того или иного жанра, например: “новостной дискурс”, “политический дискурс”, “научный дискурс”. е) дискурс как социальная формация: наконец, наиболее абстрактный смысл понятия Д – когда оно относится к специфическому историческому периоду, социальной общности или к целой культуре. Тогда говорят, например, “коммунистический дискурс”, “буржуазный дискурс” или “организационный дискурс”. В этих же случаях – по аналогии с социологическими понятиями “социальная формация” или “социальный порядок” - говорят “дискурсивная формация” или “дискурсивный порядок”. Как раз в этом смысле мы говорим, например, об идеологическом дискурсе [7].

Традиционно понятия языковой вежливости используется для обозначения разнообразных средств языкового выражения социальных отношений между говорящим, слушающим и людьми, о которых идет речь. Эти социальные отношения могут быть многообразными и далеко не сводятся только к вежливости в обиходном смысле этого слова.

Стратегии вежливости являются крайне важными для данной работы, потому что рассматриваемый коммуникативный акт «просьба» относится к так называемым FTA (Face Threatening Acts), т.е. «просьба» - коммуникативный акт как бы повышенной угрозы социальному лицу. Это объясняется наличием в «просьбе» дискурсивного сообщения, требующего ответа и соответствующих действий. Степень угрозы социальному лицу находится под влиянием ряда факторов пересекающихся систем вежливости - это кросскультурная и контекстно-обусловленная системы. Они определяют соотношение двух положений в дихотомии «говорящий-адресат»: дистанции (т.е. степени близости знакомства) и статуса (социального положения собеседников относительно друг друга).

Объект и предмет исследования. В настоящей статье объектом выступает дискурс (конкретно речевой акт передачи дискурсивного сообщения «просьба», выраженного в более или менее категоричной форме), а предметом является дискурсивное сообщение просьба.

Цель исследования. Цель данного исследования состоит в том, чтобы выявить некоторые закономерности употребления тех или иных языковых средств для выражения схожих сообщений, учитывая их особенности.

Материал исследования. Материалом исследования служит речевой акт «просьба», несущий в себе одноименное дискурсивное сообщение - это локация. Для понимания дискурса необходимо учитывать также иллокутивный и перлокутивный акты, т.е. ситуацию и дихотомию «говорящий-адресат». Диалоги-примеры взяты из устного подкорпуса электронного корпуса русского языка по заданным параметрам [8; 9]. Диалоги-примеры располагаются в последовательности относительно стратегий вежливости: от приказа и наименее учтивых форм, через нейтральные, к самым учтивым (данная последовательность подробно объясняется и обосновывается в анализе диалогов).

Ролевая игра - это воспроизведение действий и отношений других людей или персонажей какой-либо истории, как реальной, так и выдуманной. Ролевое общение — это общение людей как носителей определённых социальных ролей (мать и ребёнок, подчинённый и начальник, ученик и учитель, возлюбленные). Это общение строится по определённым нормам, определяемым обществом и используется для упрощения

122

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

общения, для облегчения достижения целей каждого из участников ролевого общения. Термин «ролевая игра» в психологии и педагогике относится к приемам обучения тому или иному поведению в заданной ситуации с использованием определенного набора вербальных и невербальных средств выражения чувств, мыслей и т.д. участников. В данной работе «ролевая игра» сохраняет свое значение в том смысле, что является заранее продуманной ситуацией. Однако делается это в первую очередь не для учебных целей, но для исследования языкового феномена использования разных средств выражения более или менее схожего сообщения. В то же время в результате настоящего исследования данный опыт может лечь в основу подхода к изучению иностранного языка на достаточно высоком уровне, когда задачей становится правильное употребление языковых средств относительно заданной ситуации.

Методы исследования. Для данной работы методом составления ситуаций ролевых игр является фрейм-сценарий. Фрейм - это статическое описание объекта, явления или ситуации, которое известно представителям данной культурно-языковой группы [11; 12]. Фрейм-сценарий представляет собой типовую структуру для некоторого действия, понятия, события и т. п., включающую характерные элементы этого действия, понятия, события. Таким образом, в данной работе фрейм является основой подхода к ролевым играм как практическому опыту выявления закономерностей в выражении сообщения «просьба» в русском языке.

Результаты исследования.

Параметры заданных ситуаций делятся на относящиеся к контексту и к коммуникантам. Также учитывается категоричность «просьбы» в разных примерах. По этим же параметрам проводится анализ диалогов по выявлению объяснений использования тех или иных дискурсивных маркеров и других языковых приёмов для выражения сообщения «просьба».

Ситуационные параметры составления диалогов-примеров:

а) контекст (место, время и обстоятельства диалога) => влияние на ситуацию совокупности признаков заданной дискурсивной системы - культуры;

б) заданный сценарий (необходимый для передачи сообщения текст) => фреймсценарий;

в) значение вербального и невербального выражения сообщения на трех стадиях когнитивного треугольника: говорящий - картина мира - адресат => т.е. здесь речь идет о преломлении значения дискурса на этапах интерпретации говорящим и адресатом реальности (принципы прагматики).

Параметры, касающиеся коммуникативной компетентности коммуникантов

=> стратегии вежливости относительно дихотомии «говорящий-адресат»: а) социальные отношения коммуникантов (дистанция); б) социальный статус коммуникантов:

-пол -возраст

-профессия или социальная роль в данной ситуации; г) культурологические особенности;

г) психологические особенности коммуникантов (относительно и безотносительно контекста) - для чистоты эксперимента сведены до минимума.

Пример №1 Владимир Назаров, Борис Можаев. Хозяин тайги, к/ф (1968)

[Назарыч, Леонид Кмит, муж, 60] Опять пришёл! ../ Завтра долго скакать! [лошадь уходит / потом дверь снова скрипит] Я же тебе сказал! ../ Ещё раз войдёшь ./ дам по морде.

[Носков, Дмитрий Масанов, муж, 49] [входит] Вот дак фунт! …/ А я к тебе по делу.

Описание:

- контекст: тайга, деревенская местность, ночь или поздний вечер

123

-говорящий: муж, 60 лет, хозяин лошади -адресат: лошадь

Контекст данной ситуации предполагает простой разговор, достаточно грубый, потому что действие происходит ночью в глухой деревне (здесь и дальше: выводы, делаемые на основе данных примеров и их контекстов относятся к статистической норме для данной ситуации, но могут иметь исключения). Личность говорящего определяет его возрастное превосходство, а его социальная роль в данной ситуации является ключевым звеном в объяснении тона просьбы и употребления использованных дискурсивных маркеров. Фраза «я же тебе сказал» может считаться в данном случае дискурсивным маркером, т.к. она не несет в себе новой информации, но указывает на повтор просьбы в более категоричной форме. То есть по сути данный пример включает в себя две просьбы с разным уровнем категоричности, что важно для данного исследования.

Первая просьба ограничивается глаголом в повелительном наклонении («иди»), что объясняется объективными параметрами диалога (деревня и ночь определяют краткость и простоту, социальные отношения в дихотомии «говорящий-адресат» определяют превосходство, в данном случае, говорящего - хозяина 60 лет). Надо отметить, что общий тон первой просьбы - дружеский: говорящий сетует на неправильное поведение адресата («опять пришел») и объясняет причину своей просьбы («завтра долго скакать»). Таким образом, первая просьба данного диалога является примером приказа в дружескипокровительской форме. Что касается так называемой положительной стратегии вежливости, то здесь автор, сохраняя собственное превосходство, выражает сочувствие и солидарность.

Вторая просьба данного диалога содержит указание на повторность («я же тебе сказал») и угрозу («дам по морде»). Эти признаки отражают категоричность приказа: пользуясь своим положением, говорящий пренебрегает идет на конфликт (отрицательная стратегия вежливости), потому что адресат вынужден подчиниться.

Пример №2 Алексей Щеглов, Владимир Зайкин. Ералаш-160 (киножурнал) (2003)

[Надзиратель, Александр Пятков, муж, 53] Крутого ведут! [Уголовник1, Владислав Галкин, муж, 32] Еще крутого? [Надзиратель, Александр Пятков, муж, 53] Я вам не завидую / мужики. …. Смирно!

[Мальчик, Саша Головин, муж, 14] [входит] Ну чё / фраера / прижухли-то / а? Хеть! Не боись / братва / не зашибу!

Описание: -контекст: тюрьма - говорящий:

1.надзиратель, муж, 53 года

2.уголовный «авторитет», муж, 14 лет (здесь возраст не учитывается как объективный параметр, т.к. за счёт него достигается комический эффект. В свою очередь комическое использование юного возраста указывает на то, что в реальный жизни говорящий такого социального статуса предположительно по логике должен быть как минимум не молод)

- адресат: уголовник (-и)

Контекст (тюрьма) подразумевает использование жаргона, которое определяет стиль речи, а также контекст указывает на ярко выраженное превосходство одних коммуникантов над другими. В данном случае это превосходство говорящих над адресатом.

Первый приказ «смирно» является типичным по своей структуре и отличается от второго своей официальностью. Второй же («не боись») выражен повелительным наклонением глагола в просторечной форме, которая подчеркивает пренебрежительность говорящего к адресату. В первом приказе учитывается субординация, но при этом официальность такой субординации сводит до минимума угрозу социальному лицу. Во

втором приказе превосходство говорящего основывается исключительно на

124

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

неофициальном уровне, причем в данной контекстной среде в таком случае полностью пренебрегается положительная вежливость, т.е. угроза социальному лицу максимальна. В целом, независимо от стратегий положительной вежливости, иерархическая стратегия отрицательной вежливости предполагает практически безоговорочное выполнение приказа, т.е. указывает на абсолютную категоричность данного сообщения «просьба»: более безоговорочным может быть лишь приказ, отданный животному (см. предыдущий пример) - данный вывод делается не для оскорбления человеческого достоинства данных коммуникантов, но как иллюстрация для построения адекватной научной иерархии.

Приказы из первых двух примеров отражают нюансы отношений в дихотомии «говорящий-адресат»: при полнейшем превосходстве говорящего и соответственно категоричности приказа в примере №1 обнаруживается дружеское отношение говорящего к адресату; в первом приказе примера №2 - официальная нейтральность, а во втором приказе примера №2 - унизительная для адресата пренебрежительность (последняя выражена посредством использования жаргонного просторечия).

Пример №3 Александр Рогожкин. Блокпост, к/ф (1999)

[Генерал, Алексей Булдаков, муж, 48] Ну где эти раздолбаи? [Сержант Боинг, Александр Иванов, муж, 29] Товарищ генерал-майор!..

[Генерал, Алексей Булдаков, муж, 48] Отставить!

Описание:

-контекст: военная часть

-говорящий: муж, 48 лет, генерал

-адресат: муж, 29 лет, майор

Данный фрейм, включающий в себя заданные контекст и дихотомию «говорящийадресат» предполагает сообщение «просьба» в виде военного приказа. Отличительными характеристиками военного приказа являются краткость и использование повелительной формы. С одной стороны, военный приказ отражает официальную иерархию и поэтому стоит на одной ступени с первым приказом из примера №2 и противопоставляется второму приказу из того же примера; с другой стороны, данный приказ практически безоговорочный, но всё же представляет собой чуть меньшую степень категоричности, в сравнении с предыдущим примером. Это объясняется тем, что контекст примера №2 имеет дело с уголовным миром, где приказы выполняются под страхом уголовной ответственности или преступных разборок - в то время как в примере №3 речь идет о военном подчинении, которое не в коей мере не должно являться унизительным для исполнителя. Способы выражения приказов в этих двух примерах схожи (главные характеристики: краткость и повелительность), что указывает на преимущественную важность категоричности при выборе вербальных средств выражения сообщения «просьба» в случае приказа.

Пример №4 Алексей Сидоров, Игорь Порублев. Бригада, к/ф (2002)

[Пчела, Павел Майков, муж, 27] Ну нет так нет. ../Космос чё-то не едет. [Саша Белый, Сергей Безруков, муж, 29] …/ Угу.

[Омоновец, муж] [говорит в рупор] Приказываю всем оставаться на своих местах! …/ Дом отцеплен! ../ Белов! ./ Ты под прицелом!

Описание:

-контекст: окруженный с целью ареста дом -говорящий: омоновец -адресат: преступник

Контекст и роли коммуникантов определяют приказную форму выражения сообщения «просьба» в данном случае. При этом используется слово «приказываю» в качестве дискурсивного маркера усиления приказа. Тот факт, что поимку бандитов производит не просто милиция, но ОМОН, указывает на особую опасность преступников.

125

Характеристиками приказа в данном случае являются краткость, повелительность и категоричность.

Пример №5 Дмитрий Дьяченко и др. День радио, к/ф (2008)

[Программный директор, Михаил Козырев, муж, 41] Дим! Значит ../ я ещё раз тебе напоминаю. Пожалуйста ../ не забудь про Махова. Э… несколько раз во время эфира.

[Дима, Дмитрий Марьянов, муж, 39] …Угу.

Описание:

-контекст: радиостанция, подготовка к эфиру -говорящий: начальник -адресат: подчиненный

Данный контекст предполагает достаточно деловые отношения, т.е. это не в чистом виде официальное общение, но слабо эмоционально окрашенное. Просьба исходит от начальника к подчиненному, что само по себе определяет её категоричность. Однако, это уже не приказ, т.к. приказ в данном контексте был бы слишком грубой формой (сравнение с предыдущими контекстами, обязывающими к использованию приказов). Итак, в данном случае представлена наиболее категоричная форма просьбы из рассматриваемых - она выражена посредством фразы «я ещё раз тебе напоминаю». В этом примере фразу можно считать дискурсивным маркером, хоть она и несет в себе новую информацию (ср. с примером №1, где диалог включает в себя повтор просьбы). Здесь же из данной фразы становится известным, что говорящий обращается с данной просьбой к адресату не впервые. Более того можно предположить, что адресат не следовал этой просьбе в предыдущий (-ие) раз (-ы), потому что говорящий замечает адресату, что бы он не забыл про Махова «несколько раз за эфир (посредством чего достигается комический эффект). Тем не менее «я ещё раз тебе напоминаю» выполняет так же роль дискурсивного маркера, указывая на недовольство говорящего адресатом и как следствие на категоричность просьбы. Но говорящий при всей категоричности просьбы, соблюдает принципы как положительной, так и отрицательной вежливости: за счет комического эффекта он минимизирует угрозу социальному лицу и в то же время показывает свою солидарность с адресатом.

<…> Пример №18 Павел Лунгин, Александр Галин. Свадьба, к/ф (2000)

[Отец Мишки, Владимир Сальников, муж, 60, 1940] Вы же за здо… за здоровье молодых пи… пили. Как же так?

[Таня, Мария Миронова-мл., жен, 27] Пожалуйста ../ отпустите. ./ Я вас очень прошу.

[Борзов, Александр Семчев, муж, 31] Я сказал./ не лезь ты! [Таня, Мария Миронова-мл., жен, 27] Отпустите. [Борзов, Александр Семчев, муж, 31] Не лезь ты./ сказал.

Описание:

-контекст: ситуации, где один из коммуникантов держит другого в неволе, а третий за него просит

-говорящий: девушка, которая просит отпустить пленника -адресат: тот, кто держит пленника

Контекст определяет неофициальный и нервный тон разговора. Роль адресата предполагает его несравненное превосходство над говорящим. Это превосходство усиливается в данном примере возрастным и половым преимуществом адресата. Здесь непринципиально, что говорящий просит не за себя. В любом случае данная ситуация представляется наименее категоричной из вышеперечисленных. Она стоит предпоследней в данной иерархии от приказа к просьбе, потому что в данном случае просьба превращается в мольбу.

Опыт, состоящий из анализа 20 диалогов, показывает закономерности употребления тех или иных языковых средств для передачи дискурсивного сообщения. В основном речь

126