2.Формирование личности преступника.
Процесс формирования личности – это процесс наделения личности общественными свойствами, выбора жизненных путей, установления социальных связей, формирования самосознания, вхождения в социальную среду, приспособления к ней, освоения определенных социальных ролей.
Социализация личности как активный процесс длится не всю жизнь, а лишь период, необходимый для воспитания комплекса норм на протяжении времени, необходимого для становления индивида как личности.
Особенно важную роль в формировании личности играет первичная социализация, когда ребенок еще бессознательно усваивает образцы и манеру поведения, типичные реакции старших на те или иные проблемы. В каком-то смысле преступное поведение есть продолжение, следствие первичной социализации, но в других формах.
Семья – это главное звено той причинной цепочки, которая выводит на преступное поведение. Семья, будучи средой для первичной социализации, играет важную роль в процессе становления личности. Имеют место случаи, когда у ребенка и подростка есть необходимая эмоциональная связь с родителями, но последние демонстрируют ему пренебрежительное отношение к нравственным и правовым запретам, образцы противоправного поведения.
Неблагоприятное формирование личности продолжается в антиобщественных малых неформальных группах сверстников. Их сближение в рамках такой группы происходит очень быстро. Отчужденные личности рано или поздно объединяются в свои группы для защиты собственных интересов и взаимной поддержки.
Отторгнутый родительской семьей индивид почти всегда попадает под сильнейшее влияние антиобщественной группы сверстников, участники которой совершают преступления. Под влиянием такой группы формируются установки и ценностные ориентации.
Личность преступника формируется еще и под влиянием широких макросоциальных явлений и процессов, особенно с помощью средств массовой информации и через микроокружение.
3.Понятие и основные элементы механизма индивидуального преступного поведения.
Механизм преступного поведения – это взаимодействие психических процессов и состояний личности с внешней средой, обусловливающее выбор и реализацию преступного варианта поведения из нескольких возможных.
В Н. Кудрявцев под этим термином понимает «определённую последовательность развития преступных действий: возникновение преступных намерений, принятие решения совершить преступление, планирование своих поступков и, наконец, осуществление их преступником».
Я. И. Гилинский под механизмом индивидуального преступного поведения понимает социальные условия, среду, которые влияют на принятие решения совершить преступление. Данный подход можно назвать «социологическим».
Структурно он состоит из трех последовательных внутренне связанных элементов (звеньев):
1) формирование решения (мотивация); 2) принятие решения (планирование, постановка целей и выбор средств); 3) исполнение решения (акт преступления). Эта схема применима к предумышленным преступлениям. Для неосторожных, некоторых умышленных (совершенных в состоянии аффекта) преступлений механизм работает в «свернутом» виде, с пропуском некоторых элементов. Дефекты возможны в любом элементе механизма, и профилактическое вмешательство можно осуществить на любом этапе.
Особую роль играет первый элемент механизма (мотивация), и он чаще других привлекает пристальное внимание исследователей.
Термин «мотивация» имеет два значения: 1) как совокупность мотивов; 2) как процесс формирования мотива. В данном случае он употребляется в обоих значениях. В криминологии проблема мотивации преступного поведения формулируется следующим образом: являются ли мотивы (и порождающие их потребности) внутренними субъективными причинами преступления? И, соответственно, должны ли мотивы и потребности быть объектом профилактического воздействия? По этой проблеме существуют две противоположные точки зрения.
Одни криминологи (У.С. Джекебаев, С.А. Тарарухин) считают, что существуют преступные мотивы и порождающие их преступные, извращенные потребности, которые являются причинами преступного поведения. Но чаще всего говорят не о преступных мотивах (это ведет к чрезмерной психологизации причин преступления), а о преступных, или антисоциальных, извращенных потребностях, являющихся источником этой мотивации: потребность в самоутверждении, потребность хулиганить и воровать, сексуальная потребность, эгоцентризм, потребность в алкоголе и т.д.
Логика здесь проста: все потребности подразделют на два класса: 1) на низшие (или низменные, примитивные, физиологические, извращенные); 2) высшие (или духовные, творческие, моральные).
В первых видят источник преступного поведения, во-вторых — правомерного.
Многочисленные исследования показывают, что у преступников структура потребностей деформирована, в ней преобладают потребности материального характера.
Другие криминологи (А.Ф. Зелинский, А.М. Яковлев) считают, что мотивы и потребности как психические образования нейтральны в этическом плане, к ним неприменима социальная оценка. Даже такой классический «преступный» мотив, как корысть, взятый вне преступления, не может рассматриваться как антисоциальный. Ведь понятно, что удовлетворение потребности в материальных благах может осуществляться отнюдь не обязательно путем преступных действий.
Кроме того, связь между потребностью и мотивом не является строго однозначной: одна потребность может порождать разные мотивы, а один мотив может быть вызван разными потребностями.
В психологии обычно выделяют три основные группы человеческих потребностей: 1) базисные, или органические, определяемые биологической природой человека: потребность в пище, тепле, сексуальная и т.д.; 2) социальные, определяемые социальной природой человека: потребность в общении, самоутверждении и т.д.; 3) духовные, или идеальные: потребность в труде, творчестве, нравственные.
В этой классификации нет места так называемым извращенным, преступным потребностям, и это не случайно: преступными (антисоциальными) являются не сами потребности, а средства их удовлетворения. И то, какое средство изберет в данный момент субъект, зависит не от потребности как таковой, а от особенностей его личности и характера ситуации, которая содержит определенный набор реальных возможностей удовлетворения этой потребности.
Поэтому объектом профилактического воздействия (нейтрали- зация, подавление и т.д.) являются не сами потребности, а социальные условия и особенности личности, которые сформировали антисоциальный характер средств удовлетворения потребности. А то, что называют в качестве антисоциальных потребностей, или вовсе не являются потребностями (потребность хулиганить, эгоцентризм), или не являются отрицательными (сексуальная потребность, потребность в самоутверждении).
С этой точки зрения и часто определяемые в качестве извращенных потребностей тяга к алкоголю и наркотикам не есть собственно потребности, их можно назвать псевдопотребностями. Они не относятся ни к органическим (отсутствуют у животных), ни к социальным, ни к духовным потребностям. Они возникают как следствие неудовлетворенности других потребностей — и социальных (отчуждение, непонимание, отвержение), и духовных (потеря смысла жизни, кризис веры, неразделенная любовь).
Они же выступают и как средства (или их заменители) удовлетворения других потребностей. Так, подросток начинает курить не потому, что испытывает потребность в никотине, а потому, что испытывает потребность в общении и признании со стороны группы: там все курят, это признак взрослости. Многие люди пьют не потому, что испытывают потребность в алкоголе, а соблюдая традиции или потому, что это (на их взгляд) облегчает общение. Конечно, возможны случаи, когда тяга к алкоголю и наркотикам действительно начинает детерминировать поведение: псевдопотребности становятся органическими. Но тогда меняется и природа явления, развивается болезнь, патология, требующая применения мер не криминологического, а медицинского характера.
Всякий поведенческий акт обычно направлен на лучшее приспособление к среде, и преступление не составляет исключения. Но, с точки зрения общества, преступление обладает неадекватной адаптивной функцией. С позиции же субъекта оно выглядит как достигающее определенных необходимых целей — разрешить конфликтную ситуацию, улучшить материальное положение и т.д.
В такой неадекватности отражения социальной среды специфическим образом проявляются причины и условия преступного поведения.
Изучение механизма преступного поведения не подменяет и не снимает проблему изучения его причин, а предполагает необходимость такого изучения.