2010_Lyus_E__Bez_oglyadki_na_bogov_Vzlyot_sov

6. Множество полумесяцев

истолкование британской политики. Нет сомнений, что Великобритания усиливала политические разногласия между индийцами в надежде продлить свое владычество.

Но даже если бы британцы с самого начала создавали «общинные избирательные курии» с самыми благими целями, их главная цель все равно проявилась бы в последующих событиях. В 1931 г. Великобритания пригласила несколько групп индийцев в Лондон для участия в конференции, посвященной будущему Индии. Ганди представил список делегатов ИНК, которых он хотел бы привезти с собой. Британцы вычеркнули из этого списка всех делегатов с мусульманскими именами1. В 1936 г. британцы провели в Индии первые полноценные выборы в провинциях. ИНК получил более половины голосов в самом важном штате — Объединенных провинциях (сегодня штат Уттар Прадеш). Мусульманская лига Джинны получила менее половины мест, выделенных мусульманской курии, набрав 4,4% голосов по Индии в целом2.

Некоторые историки, особенно пакистанские, считают, что создание Пакистана стало неизбежным после провинциальных выборов 1937 г., когда триумфально победившая партия Индийский национальный конгресс отказалась войти в коалицию с Мусульманской лигой в Объединенных провинциях. Партия Джинны получила менее четверти мест в провинциальном парламенте, но при этом он потребовал от ИНК признания Мусульманской лиги единственным представителем всех мусульман в качестве платы за создание коалиции. Это была вопиющая наглость, поскольку многие мусульмане были членами ИНК, а еще больше было тех, кто отдал за нее свой голос. Несмотря на это, многие доказывают, что ИНК совершил тактическую ошибку, надменно отказавшись от создания коалиции с Мусульманской лигой. Возможность нейтрализовать крупнейшую общинную партию была упущена. При этом Неру считал, что если ИНК войдет в коалицию с Мусульманской лигой, это может взбунтовать индуистских коммуналистов, в которых он видел растущую угрозу независимой (и единой) Индии.

То, что Джинна недополучил в виде поддержки избирателей, с лихвой компенсировалось патронажем британцев. Он был вознагражден в декабре 1939 г., пообещав поддержку

1Akbar, Nehru, the Making of India, p. 239.

2Ibid., p, 270.

241

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

Великобритании в мировой войне. В знак протеста против того, что британцы объявили Индию участником войны без ее согласия, все провинциальные правительства, созданные партией Индийский национальный конгресс, в том числе и правительство Объединенных провинций, подали в отставку. Ликующий Джинна объявил «День избавления». Через несколько месяцев, в марте 1940 г., Джинна провозгласил в Лахоре «Пакистанскую резолюцию» — он впервые открыто призвал к созданию отдельной страны. Но Мусульманская лига по прежнему не имела массовой поддержки. Вплоть до создания Пакистана партия Джинны могла опереться только на мусульман­ ских землевладельцев и городские элиты. «В действительности религиозная или межобщинная проблема заключается в споре между высшими классами за места в правительстве или в законодательном собрании»1, — говорил Неру. Многие индийцы согласились бы с биографом Неру и видным мусульманским мыслителем М. Д. Акбаром, который писал: «Пакистан был химерой, созданной искусственно вызванной ненавистью»2. Конечно, мало кто из пакистанцев подпишется под таким истолкованием истории.

Однако история пошла тем путем, которым она пошла. Итак, Индия стала независимой, имея значительное мусульманское меньшинство, и многие семьи навсегда расстались с родными, которые предпочли перебраться в Пакистан. Хотя решение остаться в Индии должно было оградить индийских мусульман от подозрений, индуистские коммуналисты, да и не только они, всегда сомневались в их лояльности. Равным образом индийских мусульман, переехавших в Пакистан из Бихара, Уттар Прадеша и других провинций, до сих пор, т.е. даже в начале XXI в., на новой родине считают мухаджирами, т.е. иммигрантами. Они так и остались гражданами второго сорта. Чудовищная ирония разделения проявилась в том, что мусульмане, оставшиеся в Индии, и те, которые перебрались в Пакистан, имели все основания рассчитывать на то, что, с учетом принесенных ими жертв, они будут пользоваться репутацией соответственно настоящих индийцев и настоящих пакистанцев. Однако первых подозревают в отсутствии патриотизма больше, чем любую другую группу в Индии, а вторых не подпус-

1Robinson, Islam and Muslim History in South Asia, p. 225.

2Akbar, Nehru, the Making of India, p. 374.

242

6. Множество полумесяцев

кают к центрам власти в современном Пакистане, в том числе в пакистанской армии. Эти раны разделения еще не зажили.

Еще одним элементом британского наследия, который продолжает отравлять отношения на субконтиненте, а порой угрожает даже региональной стабильности является спорный статус Кашмира. Апологеты британского империализма говорят, что обвинение в политике «разделяй и властвуй» несправедливо. С их точки зрения «индийцы разделялись, а Британия властвовала». Индия, говорят они, была глубоко расколота сама по себе, и религиозная вражда — вовсе не британское изобретение. Это тоже правда. Но никто не будет спорить, что британцы покидали Индию в крайней спешке и весьма бестолково. Здесь не место для обсуждения подробностей ухода британцев из Индии. Но некоторые аспекты разделения продолжают терзать субконтинент и шестьдесят лет спустя.

Готовя раздел, последний вице король лорд Маунтбаттен убедил противившегося Неру в том, что несколько сот индийских княжеств должны самостоятельно решить, к какому из двух государств присоединиться. В большинстве случаев исход был ясен заранее, поскольку махараджи или низамы исповедовали ту же религию, что и их подданные. Но в трех случаях — Джунагадх, Хайдарабад и Кашмир — религии правителей и большинства населения не совпадали. Для Хайдарабада вариант самостоятельного выбора решения был заведомо невозможен, потому что штат географически удален как от Восточного Пакистана (который до того был Восточной Бенгалией, а с 1971 г. превратился в Бангладеш), так и от западного, состоявшего из Северо Западной пограничной провинции, Синда, Белуджистана и примерно половины Пенджаба. В какой то момент в 1948 г. мусульманский низам Хайдарабада, казалось, балансировал на грани присоединения к Пакистану. Министр внутренних дел Индии Валлабхбхай Пател в течение сорока восьми часов наводнил штат индийскими солдатами. Пакистан заявил протест. Но было поздно — Хайдарабад достался Индии. Примерно то же самое случилось в Джунагадхе, где мусульманский правитель пренебрег симпатиями своих индуистских подданных и объявил о присоединении к Пакистану. Эта территория также была поглощена Индией.

Долина Кашмира оказалась для Индии более проблематичным случаем. Здесь большинство населения было мусульман-

243

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

ским, а правил индуистский князь — махараджа Хан ­Сингх. К тому же она граничит с пакистанской провинцией Пенджаб, поэтому было возможно ее поглощение Пакистаном. Однако с точки зрения индийцев это сделало бы их страну весьма уязвимой, потому что этот штат расположен на гималайском нагорье, жизненно важном для субконтинента. К тому же Кашмир в случае включения в Индию оказывался единственной индийской провинцией с мусульманским большинством, что имело стратегическую значимость для правительства партии Индийский национальный конгресс, желавшего подтвердить свою светскую направленность. Наконец, Неру был эмоционально привязан к этим краям: его семья была родом из Кашмира, и он провел здесь много летних каникул.

К растущему раздражению Джинны и Неру, махараджа Кашмира никак не мог определиться, к какому берегу пристать. Они не без оснований подозревали, что махараджа хочет объявить Кашмир независимым и от Индии, и от Пакистана. В октябре 1947 г. махараджа все же подписал акт о присоединении к Индии, но штат уже был наводнен тысячами пакистанских боевиков. Пакистанские «добровольцы» быстро приближались к столице Шринагару, когда махараджа сделал выбор в пользу Индии1. Неру немедленно перебросил по воздуху индийские части в Шринагар, и им удалось отстоять город, остановив продвижение пуштунских племен, преимущественно из племени Африди. В конце концов при посредничестве ООН стороны договорились о прекращении огня. Линия прекращения огня, разделившая Кашмир надвое, известна как «контрольная линия» (Line of Control, LOC). Она и сегодня разделяет Кашмир индийский и Кашмир пакистанский. Хотя граница и осталась неизменной, мир вокруг нее изменился радикально. Сегодня, несмотря на начатый в 2003 г. мирный процесс между Индией и Пакистаном, который, по мнению некоторых, имеет больше шансов на успех, чем прежние усилия, о контрольной линии часто говорят как о самом опасном

вмире месте ядерного противостояния.

1Продолжаются споры о том, подписал ли махараджа документ

оприсоединении к Индии до или после того, как Неру перебросил по воздуху войска в Кашмир, и подписал ли он его будучи свободным или сидя под арестом. Взгляды индийских и пакистанских историков, естественно, прямо противоположны.

244

6. Множество полумесяцев

Впервые я побывал в Кашмире в ноябре 2001 г. Бóльшую часть двух предыдущих месяцев я провел в Пакистане, где вместе с тысячами других иностранных журналистов наблюдал за реакцией пакистанского режима на ультиматум, выдвинутый администрацией Буша после 11 сентября. Ходили слухи, что Буш сказал генералу Первезу Мушаррафу: «Вы либо с нами, либо против нас». Учитывая мощь США, неудивительно, что генерал Мушарраф быстро решил, что Пакистан будет участвовать в войне с терроризмом на стороне США. Он также пообещал помощь Исламабада в изгнании талибского режима из Афганистана, хотя в свое время именно Пакистан помог талибам там утвердиться. В Пакистане тогда была очень напряженная ситуация. Я смотрел передачу первого после 11 сентября обращения генерала Мушаррафа к нации. Он привел три резона в обоснование своего решения вступить в союз с США. Это защитит ядерный арсенал Пакистана. Это поможет Пакистану оживить свою вялую экономику. И это поможет Пакистану утвердить свой суверенитет над всем Кашмиром (при наличии у Пакистана хороших отношений с мировой сверхдержавой). Генерал Мушарраф провозгласил лозунг: «Пакистан прежде всего» [«Pakistan First»]. Из этого важного лозунга следовало, что национализм важнее религии. Пакистан важнее ислама.

Через несколько недель меня в составе группы иностранных журналистов повезли в пакистанскую часть Кашмира, которую пакистанцы называют Азад Кашмир — «освобожденный Кашмир», — а индийцы «оккупированным Кашмиром». Мы побывали на пограничном посту на контрольной линии, стоящем в километре от такого же индийского поста, расположенного среди таких же зеленых холмов. В бинокль мы видели индийских пограничников, и они тоже разглядывали нас в бинокли. Сопровождавший нас пакистанский майор пытался объяснить нам, как важно провести в Кашмире референдум. «Индия должна разрешить в Кашмире плебисцит под наблюдением ООН, чтобы люди могли решить, где они хотят быть,

вИндии или в Пакистане, — рассуждал он. — Если они предпочтут быть индийцами, что ж, мы примем их выбор».

Есть некая ирония в том, что сегодня Индия ­отвергает участие «третьей стороны»: ведь именно по требованию Дели

в1948 г. ООН выступила посредником при заключении договора о прекращении огня, который вылился в резолюцию

245

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

Совета Безопасности по Кашмиру. Резолюция содержала призыв к Пакистану вывести все свои части из Кашмира, чтобы сделать возможным проведение плебисцита. Невозможно представить, чтобы Пакистан вывел войска из Азад Кашмира. Так что плебисцит остается несбыточной мечтой. В 2004 г., больше чем через год после того, как Индия и Пакистан в очередной раз возобновили мирный процесс, генерал Мушарраф неожиданно отказался от требования о плебисците в Кашмире. А ведь на протяжении более полувека именно таково было центральное требование Пакистана в кашмирском вопросе.

Через неделю после моей поездки в Азад Кашмир я попал на ланч в офицерскую столовую раджпутанских стрелков — индийского полка, размещенного совсем рядом с тем местом на пакистанской стороне, откуда я несколько дней назад смотрел в бинокль на индийских солдат. «Иногда они стреляют в нас, иногда мы палим в них, — объяснил индийский полковник, пригласивший меня на ланч. — Обычно мы не попадаем друг в друга». Настоящая игра заключалась — и в значительной степени заключается сейчас — в том, что поддерживаемые Пакистаном боевики (называемые в Исламабаде «борцами за свободу», а в Дели — «террористами») просачиваются через контрольную линию на индийскую сторону. Обычно это происходит ночью, и тогда пакистанская армия начинает активную стрельбу, чтобы прикрыть рискованный ночной бросок. Индийский полковник заверил меня, что он много раз «перехватывал» лазутчиков. Скоро выпадет снег, сказал он, и нарушителей сразу станет меньше. Небольшой отряд индийских солдат окопался на высоте 11 000 футов, рядом с орлиными гнездами, и оттуда вся равнина видна как на ладони. Студеные ветры близкой гималайской зимы уже задували в офицерскую столовую. Мы ели дымящийся малингатони, острый куриный суп, и горячие плоские лепешки роти. Нелегкая у них жизнь.

В Кашмире размещено около 450 000 индийских солдат из регулярных частей и военизированных формирований. Многие из них проводят долгие зимы, охраняя высокогорные проходы через контрольную линию. Другие, зачастую восемнадцати и девятнадцатилетние, занимают позиции в бункерах вдоль автомобильных дорог и улиц Кашмира через каждые двести ярдов. Они сидят в ожидании того, кто и в кого выстрелит первым — они или в них. Их жизни не позавидуешь. Но повсеместное присутствие индийских военных в Кашмире

246

6. Множество полумесяцев

придает провинции вид оккупированной страны. В Британской Индии число европейских солдат не превышало 100 000 даже после восстания сипаев, при том что местное население превышало 200 млн. Вероятно, это и есть показатель того, как легко было империалистам разделять индийцев. Или, возможно, именно сегодняшняя численность войск и есть показатель того, как трудно Индии завоевать лояльность кашмирцев.

В ноябре 2001 г. Кашмир открылся мне еще с одной стороны. За пару недель до моего приезда подрывники смертники фидаины подъехали к зданию законодательного собрания в Шринагаре и взорвали себя и свою машину, убив при этом десятки человек. Это было весьма символичное нападение — всего через несколько недель после 11 сентября. Вдобавок жители Кашмира были взбудоражены кампанией борьбы исламистских радикалов за строгое соблюдение мусульманских обычаев в публичных местах. В отличие от Пакистана, где паранджу носят многие, большинство кашмирских женщин не закрывают лиц. Кашмирский вариант ислама густо замешен на дрожжах суфийского мистицизма, имеющего мало общего с деобандским или талибским исламом, в котором воспитано большинство воинствующих исламистов в Пакистане. В предшествующие недели несколько кашмирских женщин, вышедших из дому без паранджи, были тяжело изувечены исламистами, плескавшими им в лицо кислотой. Почти каждый кашмирец, с которым мне довелось говорить, испытывает отвращение к исламистским радикалам и возлагает вину за их присутствие на Пакистан. В то же время их раздражают индийские силы безопасности, деятельность которых сопровождается нарушениями прав человека, в том числе изнасилованиями, пытками и бессудными казнями. «Мы находимся между молотом и наковальней», — сказал один кашмирский адвокат. В его глазах читалось: чума на оба ваших дома.

К 2001 г. характер кашмирского сепаратистского движения стал совсем иным, чем в первые дни мятежа в 1989 г. За 1948—1989 гг. провинция была в основном успокоена. Но в 1987 г. Дели нагло смошенничал на выборах в законодательное собрание провинции, чтобы обеспечить победу проиндийской партии. Возмущение беззаконным вмешательством Дели в дела штата привело к восстанию под лозунгом независимости Кашмира. В первые годы это движение не имело отношения к исламу и не находилось под полным контролем

247

Э. Льюс.  Без оглядки на богов

Пакистана. Но в 1990 х годах местный Фронт освобождения Джамму и Кашмира, боровшийся за независимость Кашмира от Индии и Пакистана, был оттеснен на задний план другими группами, которые просочились в Кашмир извне и боролись за присоединение его к Пакистану. Во многих таких группах тон задают радикальные исламисты из пакистанской части Кашмира, из пакистанских Пенджаба и Северо Западной пограничной провинции. Здесь появились даже боевики из Афганистана, Саудовской Аравии, Чечни и других частей исламского мира. Руководство восстанием взял на себя Пакистан, давший полную свободу действий бойцам джихада (священной войны) из других стран, лишь бы они помогли Исламабаду ослабить позиции Индии в Кашмире. С точки зрения Исламабада, кашмирский мятеж, ставший полной неожиданностью и для него, и для Дели, разразился весьма своевременно. Его начало совпало с уходом советских войск из Афганистана в 1989 г., в результате которого высвободились тысячи победоносных иностранных моджахедов, нуждавшихся в новом поле деятельности. Пользующаяся дурной славой пакистанская Межведомственная разведывательная служба (Inter Services Intelligence, ISI), аналог американского ЦРУ, в 1990 х годах и в последующие годы переправила в Кашмир тысячи афганских джихадистов.

Через несколько недель после моей первой поездки в Кашмир в 2001 г. в центре мирового внимания место Афганистана заняли Индия и Пакистан. К этому времени отряды Северного альянса уже взяли Кабул и режим талибов рухнул. Американцы начали догадываться, что им, возможно, не удастся захватить Усаму Бен Ладена в пещерах Тора Бора, расположенных в горной гряде на границе между Пакистаном и Афганистаном, которые в конце концов были взяты штурмом после интенсивной бомбежки. Повторяя нападение фидаинов на кашмирский парламент в Шринагаре, через два месяца, 13 декабря 2001 г., террористы смертники атаковали индийский парламент в Дели. Четыре человека с большим количеством взрывчатки на белом «амбассадоре» прорвались через ворота парламентского комплекса в Дели и подорвали автомобиль. Погибло четырнадцать человек. Охранникам удалось остановить их за несколько метров до здания парламента, где шло пленарное заседание. Еще несколько секунд, и взрывом был бы разрушен зал заседаний, причем могла погибнуть значительная часть кабинета министров. Я добрался до места событий через

248

6. Множество полумесяцев

полчаса после взрыва. Улицы уже были расчищены. В накаленной атмосфере прежде апатичные бойцы службы охраны размахивали оружием перед лицами людей. Весь город наполнился воем сирен и гулом вертолетов. Индийские службы безопасности выяснили, что нападение организовала кашмирская группа боевиков с базой в Пакистане, именующая себя Лашкар э Тойба (Армия праведников). Премьер министр Индии Атал Бехари Ваджпаи возложил ответственность на Пакистан, потребовав экстрадировать в Индию двадцать обвиняемых в терроризме, скрывающихся в Пакистане. Ваджпаи также потребовал немедленно прекратить засылку в Индию боевиков через контрольную линию и закрыть тренировочные лагеря террористов на территории Азад Кашмира. Генерал Мушарраф с возмущением отрицал всякую причастность Пакистана. Все выглядело как прелюдия к очередному раунду обострения отношений. Но оказалось, что все куда хуже.

Втот год мои родители на Рождество выбрались в Индию,

имы повезли их в знаменитый тигриный заповедник Рантхамбор в штате Раджастан. Так уж получилось, что тигров мы не увидели, зато по пути в заповедник стали свидетелями одной из самых масштабных военных мобилизаций в современной истории. Ваджпаи приказал перебросить бóльшую часть индийской 1,2 миллионной армии на пакистанскую границу. С Пакистаном граничат штаты Раджастан, Гуджарат

иПенджаб. Мы застряли на железнодорожной станции в Раджастане. И скоро стало ясно, почему запаздывает наш поезд на Рантхамбор. Два часа мы сидели на платформе, наблюдая, как груженные танками, тяжелой артиллерией, боевым машинами пехоты и тысячами солдат эшелоны один за другим проходят через станцию на север, к границе. Зрелище эшелонов

спокрытой пятнами ржавчины военной техникой, с шумом

игрохотом проносящейся мимо нас, напомнило мне описание подготовки к Первой мировой войне. Тогда мобилизация была подчинена диктату расписания европейских железных дорог. Индийская мобилизация, которую позднее назвали «силовой дипломатией», следовала государственной поступи индийских железных дорог. И от этого все происходящее почему то казалось еще более тревожным. Наш рождественский отпуск начинался необычно. А мой короткий отпуск и вовсе пропал, потому что журналистская совесть подсказывала, что я должен быть сейчас в другом месте. Неясно, правда, где именно.

249

Э.Льюс.  Без оглядки на богов

Вконце концов ничего не произошло. Вернее, в следующие шесть месяцев перед тем, как Индия отказалась от проведения операции «Паракарам» («Мужество»), чуть было не случилась большая беда. Ходило множество неподтвержденных слухов, что обе стороны уже снарядили ядерные боеголовки ракет, ожидая, что конфликт, который в любой момент мог перейти в острую фазу, будет развиваться с чрезвычайной быстротой. В следующей главе мы присмотримся к шаткому ядерному равновесию в этом регионе, включающем также Китай и, чем дальше, тем больше, США. Мы рассмотрим и роль Америки на субконтиненте, которая оказалась весьма существенной, когда США в 2002 г. смогли предотвратить эскалацию конфликта между Индией и Пакистаном. Во время этого напряженного противостояния Индия дважды балансировала на грани отдачи приказа о начале боевых действий — в январе 2002 г., а затем в конце мая 2002 г. Слава Богу, она отошла от края пропасти. В октябре 2002 г. воинские эшелоны снова наводнили индийские железные дороги, но на этот раз они везли крайне усталых и подавленных солдат назад, к местам постоянной дислокации. Возможно,

ктому времени рантхамборские тигры уже покинули свои бомбоубежища.

* * *

Кто то однажды назвал войны между Индией и Пакистаном «межобщинными беспорядками с использованием бронетехники»1 («межобщинные» в данное случае означает «религиозные»). Очень хлесткий образ. Пакистан — действительно мусульманская страна, и по его конституции источником суверенитета республики является не народ, а Аллах. А Индия — страна очень пестрая и мультирелигиозная, и ее конституция — конституция светского государства. При всех ее недостатках было бы нечестно называть индийскую армию «индусской». Среди индийских офицеров есть и христиане, и мусульмане. Здесь много сикских полков. В 2002 г. индийский парламент избрал на пост главы государства мусульманина. Назначенный начальником штаба армии в 2005 г. генерал Д. Д. Сингх является сикхом, так же как индийский

1Stephen P. Cohen, India, Emerging Power (New Delhi: Oxford University Press, 2001), p. 224.

250