3. Суд над виновниками аварии.

Виновники аварии (по версии следствия) предстали перед судом в июле 1987 года.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР рассмотрела дело по обвинению директора Чернобыльской атомной электростанции Виктора Брюханова, главного инженера Николая Фомина, его заместителя Анатолия Дятлова, начальника реакторного цеха Александра Коваленко, начальника смены Бориса Рогожкина, государственного инспектора Госатомтехнадзора СССР Юрия Лаушкина. 

Журналисты и репортёры были допущены лишь на первое и последнее заседания.

Обвинение со словами «да как вы смеете» возмущалось тому, что подсудимые защищались.

Они обвинялись по части 2 статьи 220 Уголовного кодекса Украинской ССР, предусматривающей ответственность за нарушение правил техники безопасности на взрывоопасных предприятиях, повлекшее человеческие жертвы и иные тяжелые последствия. Государственное обвинение по делу поддерживал старший помощник Генерального прокурора СССР Ю. Н. Шадрин.

В ходе судебного разбирательства были заслушаны десятки свидетелей и потерпевших, проанализированы следственные материалы, результаты работы Правительственной комиссии, заключения экспертов и специалистов (экспертами и специалистами были непосредственные руководители разработки и научный руководитель проекта РБМК).

Все это позволило еще раз убедиться в подлинных (или удобных для разработчика реактора) причинах аварии, воссоздать истинную картину происшедшего, неопровержимо (не без помощи экспертов-разработчиков реактора) доказать вину подсудимых.

Одним из главных виновников аварии признан бывший директор ЧАЭС Брюханов. Являясь руководителем сложного в технологическом отношении предприятия, он не обеспечил его надежной и безопасной эксплуатации и неукоснительного выполнения персоналом установленных правил. Среди руководителей и части специалистов атомной станции сложилась атмосфера вседозволенности, благодушия и беспечности. Все это способствовало возникновению и развитию аварийной ситуации, обусловило неумелые, нерешительные действия определенной части персонала в экстремальных условиях. 

  Брюханов был обвинен в том, что проявив растерянность и трусость, он не принял мер к ограничению масштабов аварии, не ввел в действие план защиты персонала и населения от радиоактивного излучения, в представленной правительству информации умышленно занизил данные об уровнях радиации, что помешало своевременной эвакуации людей из опасной зоны.     На суде были вскрыты факты грубого пренебрежения служебными обязанностями бывшим главным инженером Чернобыльской АЭС Фоминым и его заместителем Дятловым. Будучи ответственными за подготовку эксплуатационных кадров, они не организовали должным образом эту работу, не обеспечили соблюдение персоналом электростанции технологической дисциплины, более того, сами систематически нарушали должностные инструкции (что было не только на ЧАЭС), игнорировали указания органов надзора (реально органы надзора могли только порекомендовать что то сделать, но не приказать – специфика системы).

Брюханов (бывший директор ЧАЭС и руководитель её постройки), Фомин (бывший главный инженер станции), Дятлов(бывший зам Дятлова) и Коваленко (бывший начальник реакторного цеха) были обвинены в том, что приняв решение о проведении испытаний на 4-м энергоблоке ЧАЭС перед его выводом на плановый ремонт, не согласовали испытания в установленном порядке, не проанализировали все особенности намеченного эксперимента и не приняли необходимых дополнительных мер безопасности.

(Здесь сыграл свою роль знаменитый русский «авось». Атомщикам СССР было свойственно заблуждение о неубиваемости/невзрываемости и управляемости реактора в любых режимах (если не делать из него ядерную бомбу, разумеется)

На практике так оно и было. Реактор был самой надежной частью любой АЭС. За 30 лет эксплуатации АЭС в СССР не было аварии масштабнее, чем на Ленинградской АЭС, когда реактор РБМК 1-го поколения( на ЧАЭС было 2-е) за счет «эффекта вытеснителей» начинал разгоняться при вдвижении стержней на торможение. После нескольких аварийных остановок реактора автоматикой, её отключали и снова запускали реактор, затем включали автоматику. Произошло аналогичное чернобыльскому повреждение внутренних систем реактора. Аварию засекретили, персонал не был обвинен, разработчик тоже. Причем «эффект вытеснителей» ни комиссия по аварии, ни разработчик в упор не видели. Был исправлен другой недостаток реактора, не такой критичный, как «эффект вытеснителей» и создан проект 2-го поколения реакторов РБМК – с теми же недостатками, что и 1-го, но большим количеством управляющих стержней. Почему? Заглядывать в пропасть никто не хотел. В СССР уже работали несколько АЭС с реакторами РБМК.)   

Бывший начальник смены Рогожкин обвинен в самоустранении от руководства испытаниями и от контроля работы реакторной установки. 

Бывший государственный инспектор Госатомэнергонадзора СССР Юрий Лаушкин был обвинен в преступно халатном отношении к исполнению служебного долга, непроявлении принципиальности и настойчивости в реализации требований правил безопасности АЭС. 

Судебная коллегия приговорила Брюханова, Фомина, Дятлова к максимальной мере наказания, предусмотренной за эти преступления уголовным кодексом, - к десяти годам лишения свободы, Рогожкина – к пяти, Коваленко – к трем, Лаушкина – к двум годам лишения свободы.