Германия
.docГЕРМАНИЯ В 1890-1914 гг.
Политическое развитие. В марте 1888 г. умер девяностолетний Вильгельм I. Ему наследовал старший сын Фридрих III, образованный человек, поклонник английского парламентаризма, крупный военачальник, выигравший несколько сражений в войнах с Австрией и Францией, в том числе битву при Седане. Но Фридриху недолго оставалось жить из-за рака горла. Царствование продолжалось всего 99 дней, и после смерти Фридриха 15 июня 1888 г. трон перешел к его сыну Вильгельму II, последнему германскому императору. Молодой монарх не обладал ни соответствующими его положению знаниями, ни достойными главы государства качествами. Его отличали завышенная самооценка как нового «еще более великого» Фридриха II и в то же время дилетантизм во многих областях государственной жизни.
Перемены на троне ускорили уход с политической арены и самого Бисмарка. В последние годы канцлерства его деятельность все менее соответствовала реалиям времени. Он вынашивал планы упразднения рейхстага и изменения избирательного права. Но все это было уже неосуществимо. В январе 1890 г. рейхстаг не поддержал законопроект о превращении закона против социалистов из временного в постоянный, и в сентябре этого же года он потерял силу. Отношение широких общественных слоев к политике Бисмарка нашло отражение в результатах выборов 1890 г., которые принесли поражение опоре канцлера — блоку консерваторов, свободных консерваторов и национал-либералов. Эти партии, вместе взятые, потеряли, если сравнивать с предыдущими выборами 1887 г., 85 мест. В этих условиях Вильгельм II предпочел пожертвовать Бисмарком, тем более что он со своим властным и независимым характером не вписывался в модель «личного правления», к чему стремился император. 20 марта 1890 г. Бисмарк ушел в отставку.
После отставки Бисмарка канцлером Германской империи стал Г.Л. фон Каприви, генерал-лейтенант, ранее занимавший командные должности в армии и возглавлявший военно-морское ведомство. С его именем связан так называемый новый курс. Начало «новому курсу» положили указы кайзера от 4 февраля 1890 г. на имя рейхсканцлера и министра общественных работ, торговли и промышленности. Вильгельм II обещал «принять меры для улучшения положения немецких рабочих» и заверял крупную буржуазию, что сделает «германскую промышленность конкурентоспособной на мировом рынке» .
В области внутренней и внешней политики «новый курс» состоял в подготовке к неизбежной в будущем войне, которая в отличие от войн XIX в. не ограничится действиями армий, но сделает ее участниками целые народы. Поэтому следовало консолидировать германский народ, перейти к политике «примирения» с социал-демократическим и либеральным электоратами, католической партией Центра и теми, кто за ней стоял — поляками, датчанами, эльзасцами. Курс на «примирение» предполагал отказ от репрессивной политики наподобие «исключительного закона» или культуркампфа и переход к социальной политике, способной переориентировать оппозиционные общественные слои на поддержку монархически-буржуазного порядка в государстве. Существенные уступки католической партии Центра побудили ее стать опорой правительства во многих вопросах, в том числе поддержать торговые договоры с рядом государств. Осуществленное в эти годы социальное законодательство распространялось большей частью лишь на отдельные отрасли промышленности. 28 июня 1890 г. рейхстаг принял закон о введении третейских судов. Они составлялись из представителей рабочих и предпринимателей; эти примирительные камеры «должны были служить делу примирения противоречий» между трудом и капиталом. Наиболее важным актом правительственной социальной политики этих лет явилось принятие 1 июня 1891 г. дополнений и изменений к промысловому уставу 1883 г. По новому закону, в промышленности и строительстве были установлены дни отдыха в воскресенье и в праздники. Кроме того, ограничивался произвол предпринимателей в отношении принудительных вычетов из заработной платы, запрещался труд детей моложе 13 лет; рабочий день молодежи от 14 до 16 лет ограничивался 10 часами. 23 ноября 1892 г. военный министр Верди и начальник генерального штаба Вальдерзее внесли в рейхстаг проект увеличения германских вооруженных сил в течение последующих семи лет (1893—1899 гг.). Он устанавливал среднегодовую численность армии в 492 068 человек, предполагал введение 2-летнего срока службы в сухопутных войсках, что увеличивало пропускную способность военной машины на 30%. Значительно возрастали военные расходы, компенсировавшиеся повышением налогов на предметы потребления. Новый план расширения германских вооруженных сил вызвал длительную политическую борьбу.
Экономическая часть «нового курса» включала отказ от таможенной политики Бисмарка и переход к системе двусторонних торговых договоров. В свое время протекционистские тарифы помогли немецкой промышленности встать на ноги. Это не было явлением исключительно германским: многие страны мира защищали свою экономику ввозными пошлинами.
В период канцлерства Каприви, в 1891 —1894 гг., были заключены торговые договоры с рядом стран: Австро-Венгрией, Бельгией, Италией, Испанией, Швейцарией, Сербией, Румынией, Россией. С помощью системы торговых договоров Каприви намеревался создать таможенный союз, некую общеевропейскую экономическую систему, призванную обеспечить для Германии доминирующие экономические позиции в «срединной Европе». Захват внешних рынков обеспечивал рост производства, высокую занятость и зарплату рабочих, смягчал последствия экономических кризисов, т. е. в конечном счете Германия превращалась в высокоразвитое индустриально-аграрное государство. Но против Каприви восстали аграрии, интересам которых грозило проникновение в Германию иностранных сельскохозяйственных продуктов. На состоявшемся в феврале 1893 г. учредительном съезде Союза сельских хозяев аграрии потребовали таможенной защиты сельскохозяйственного рынка, расторжения торговых договоров, если они основывались на понижении хлебных пошлин.
«Новый курс» не принес желаемых результатов. Социальное законодательство не ослабило рабочего движения и влияния на него Социал-демократической партии, которая продолжала завоевывать новые голоса. Не удалось урегулировать на компромиссной основе взаимоисключающие экономические интересы финансово-промышленной буржуазии и крупной земельной аристократии. Благоприятствовавшие промышленному экспорту торговые договоры нарушили равновесие между интересами сельскохозяйственных и промышленных производителей. В этих условиях Вильгельм II вновь переориентировал политику, и в октябре 1894 г. Каприви ушел в отставку. Его сменил бывший наместник Эльзас-Лотарингии, престарелый и безвольный дядя императора князь X. Гогенлоэ, он прославился тем, что в Эльзасе запретил разговаривать на французском языке. Года с 1894 до 1897/1898 гг. имеет название «эра Штумма» связанная с именем самого видного представителя тяжелой промышленности — К.-Ф. Штумм-Гальберга. 5 декабря 1894 г. в новом здании у Бранденбургских ворот открылись заседания рейхстага. В тронной речи Вильгельма II, помимо трафаретных фраз о необходимости «защиты низших классов общества», упор был сделан на «смягчение экономических и социальных противоречий путем энергичной борьбы с замыслами тех, кто стремится противодействовать государственной власти в исполнении ее долга». 11 декабря 75-летний канцлер предложил рейхстагу программу, предусматривавшую активизацию колониальной политики, расширение военного флота, поддержку «нуждающегося сельского хозяйства» (т. е. аграриев), принятие «законопроекта о перевороте» и др.
Первым шагом на этом пути был предложенный 5 декабря 1894 г. новым канцлером проект закона «Об изменениях и дополнениях уголовного кодекса, военно-уголовного законодательства и закона о печати». Это предложение правительства обрело печальную славу под названием «законопроекта о перевороте» («Umstnrzvorlage»). Он предусматривал превентивные меры сурового уголовного наказания за любое выступление против «религии, монархии, супружества, семьи или собственности». Законопроект объявлял преступлением «нарушение общественного порядка путем подстрекательства к насильственным действиям одного класса против другого» и т. д. Это было направлено не только против рабочего класса, но и против всей массы мелкой буржуазии города и деревни, против значительных слоев средней буржуазии. Канцлерство Гогенлоэ отмечено попыткой усиления репрессивного законодательства, вызвавшей столь мощный протест в различных общественных слоях, что рейхстаг вынужден был отклонить предлагавшиеся поправки к уголовному кодексу, фактически новое издание «исключительного закона против социалистов». При нем в 1896 г. был утвержден общегерманский гражданский кодекс, к чему Гогенлоэ, впрочем, не имел никакого отношения: кодекс около 20 лет разрабатывался лучшими юристами империи.
Вильгельм II в своей речи в Билефельде 17 июня 1897 г. сформулировал принципы, которыми будет руководствоваться правительство: «Охрана национального труда всех производительных сословий, укрепление здорового среднего сословия, беспощадное подавление всякой попытки переворота и тяжелейшее наказание тому, кто осмелится помешать соседу, который хочет работать, добровольно трудиться».
В декабре 1897 г. новый министр внутренних дел Посадовский направил циркулярное письмо министрам всех немецких государств. Он предложил обеспечить охрану так называемых рабочих добровольцев (штрейкбрехеров), которых стачечники не допускали на предприятия. Был подготовлен проект «Закона в защиту положения рабочих в промышленности». 6 апреля 1899 г. Гогенлоэ внес этот законопроект, вошедший в историю под названием «каторжного» («Zuchthausvorlage»), в бундестаг, а 19 июня к его обсуждению приступил рейхстаг.
«Каторжный законопроект» Посадовского предусматривал тюремное заключение для любого, кто помешает штрейкбрехеру приступить к работе на предприятии, рабочие которого забастовали. По существу это было покушение на право рабочих на стачки, на борьбу за улучшение условий труда и повышение жизненного уровня.
В марте 1898 и июне 1900 г. принимаются программы военно-морского строительства - это было следствием выхода Германии на арену мировой политики. Правительство попыталась пойти на компромисс с рабочими, была создана в мае 1899 г. комиссия для создания интернационального объединения в защиту рабочих. В нее вошли бывший министр Г. Берлепш, «легальный марксист» В. Зомбарт, представители «либеральной весны» начала 90-х годов — профессора, депутаты рейхстага и др. Социал-демократы от участия в работе комиссии отказались. Гогенлоэ лишь фактически управлял правительством и в октябре 1900 г. император отправил его в отставку.
В начале XX в. внутренняя политика империи характеризовалась стремлением обеспечить равновесие между юнкерскими и буржуазными партиями, с тем чтобы ни одна из них не получила решающего преимущества. Баланс противоборствовавших политических сил объективно усиливал личное влияние кайзера, обеспечивал политическую поддержку планам внешней агрессии, одновременно создавая предпосылки для консолидированного противоборства с укрепившейся социал-демократией. Инициатором «политики сплочения» выступил канцлер Б. фон Бюлов, занимавший этот пост с 1900 по 1909 г. Бюлов был политическим деятелем нового времени, сторонником и активным проводником экспансионистской политики, которая уже не ограничивалась узкими рамками Европы, а отражала стремления быстрорастущего империализма Германии — к мировому господству.
Поводом к ее осуществлению стали события, связанные с начавшимся в октябре 1903 г. восстанием против немецких колонизаторов африканских племен гереро и готтентотов. В 1906 г. рейхстаг голосами социал-демократов и членов фракции католической партии Центра отказал в кредитах на их усмирение. Бюлов ответил роспуском рейхстага. На проведенных в январе 1907 г. в обстановке разгула шовинизма выборах победу одержали консерваторы, национал-либералы и «свободомыслящие». Они образовали так называемый бюловский, или «готтентотский» блок. Новое большинство вотировало кредиты на подавление восстания в Юго-Западной Африке, утвердило дополнительные средства на осуществление программы строительства военного флота, приняло реакционный закон о союзах и собраниях. По закону молодые люди до 18 лет не могли вступать в политические организации, он ограничивал участие в них женщин и запрещал пользоваться на собраниях каким-либо языком, кроме немецкого.
«Готтентотский блок» оказался непрочным. В 1908 г. Бюлов внес в рейхстаг проект финансовой реформы. Она имела в виду ликвидировать дефицит бюджета, который образовался из-за громадных расходов на вооружение. Предполагалось изыскать 500 млн марок, причем 400 млн должны были дать косвенные налоги, а 100 млн — налог на наследство. Хотя подавляющую часть средств изымали у трудящихся, аграрии-консерваторы, владельцы обширных поместий и депутаты — члены партии Центра совместно провалили проект. Созданный Бюловым блок распался, а сам он вынужден был уйти в отставку. Новый имперский канцлер Т. фон Бетман-Гольвег возглавлял правительство с 1909 по 1917 г. Он сделал ставку на «черно-голубой» блок (черная сутана священников и «голубая кровь» дворян), т. е. на союз католиков и консерваторов. В бытность его канцлером активизировалась колониальная политика, а темпы подготовки к войне еще более ускорились.
Эпицентром внешней политики Бисмарка был Европейский континент, в связи с чем ее характеризовали как «континентальную». Германской же колониальной экспансии, развернувшейся уже в 80-х годах,— установление протектората над Того, Камеруном (Германской Восточной Африкой), овладение северо-восточным районом Новой Гвинеи, частью Соломоновых островов, Маршальскими островами, проникновение на Самоа — Бисмарк не придавал большого значения, рассматривая колонии лишь в качестве объектов сделок с другими странами, прежде всего Англией.
К тому же времени относится захват важных позиций на Дальнем Востоке. В результате напряженной борьбы с другими державами Германии удается окончательно установить свою власть не только на островах Самоа, но и на Каролинских и Марианских. Однако несравненно большую ценность для германского империализма имело «приобретение» опорных пунктов в Китае. В 1897 г. Германия под видом «аренды» обосновалась в порту Цзяочжоу, а затем распространила свой протекторат на весь полуостров Шаньдунь. Германия была первой из европейских держав, хищнически навязавших Китаю договор, посредством которого целая провинция превращалась в вотчину иностранного капитала. Ее примеру последовали другие государства, и началась новая полоса закабаления и расчленения Китая.
В 90-х годах интересы Германии вышли за пределы Европы, внешнеполитическая деятельность империи целенаправленно распространялась на другие континенты, приобретала черты мировой. Впервые заявление о том, что Германия рассматривает себя «мировой державой» Вильгельм II сделал 18 января 1896 г. в речи по случаю 25-летия основания империи, хотя сама эта концепция сложилась, разумеется, раньше. Новый подход к задачам внешней политики империи встретил полное понимание и одобрение в юнкерско-буржуазных кругах. В 1897 г. Б. фон Бюлов, тогда еще статс-секретарь по иностранным делам, а впоследствии канцлер, следующими словами сформулировал программу превращения страны в мировую державу: «Германию с самого начала не следует исключать из соревнования за господство над другими странами, обладающими богатыми перспективами. Те времена, когда немец одному из своих соседей уступал землю, другому — море, а себе оставлял небо, где царствует чистая теория, — эти времена прошли... Одним словом: мы не хотим никого отодвигать в тень, но и себе требуем места под солнцем».
Этот призыв к мировому господству отражал взгляды юнкеров и буржуазии, офицеров и чиновничества, всех империалистически настроенных слоев, разделявших идею о несоответствии экономического и военного потенциала, самих тевтонских традиций тому месту, которое Германия занимала в мире.
На общественное мнение не мог не влиять тот факт, что немецкая диаспора распространилась по всему земному шару. В течение XIX в. около 5 млн немцев покинули Европу и расселились по всем континентам. С учетом предшествовавшей эмиграции и ее потомков в конце XIX в. только в США, Канаде, Центральной и Южной Америке насчитывалось около 11 млн немцев. Многочисленной была немецкая эмиграция в Африку, Азию и Океанию, европейские страны. При этом следует учесть, что немцы в новых местах обитания (за исключением США, где быстро шел процесс ассимиляции) сохраняли свои этнические особенности и консолидировались в национальные общины. Последние рассматривались в Германии как плацдарм для расширения влияния в соответствующих регионах, как форпост «Великой Германии».
Экономика. В 90-х и последующих годах на одно из первых мест выдвинулась проблема сбыта товаров. По сравнению с 1880 г. германский экспорт возрос в 1913 г. почти в 3,5 раза. Немецкие товары заполнили Европу, проникли в Центральную и Южную Америку, Африку, Ближний и Средний Восток. Но если собственно германские зависимые территории поглощали всего 1 % экспорта товаров, то колонии и полуколонии других держав — около 16—17%. Столь же интенсивным был экспорт немецкого капитала. И повсюду препятствием для германской экономической экспансии были владения Англии или ее преобладающее влияние на внешних рынках. Положение такой мировой державы, как Англия, стало вожделенным желанием германских империалистов. Но такое положение еще следовало завоевать в жестокой конкурентной борьбе по всему земному шару: германские колониальные владения в 11 раз уступали британским и в 4 раза французским.
Эволюция германского землевладения привела к сочетанию крупных помещичьих имений, средних, мелких и мельчайших крестьянских хозяйств. В 1907 г. 0,41 % земельных собственников концентрировали 23% частновладельческого земельного фонда страны. В число крупнейших латифундий входили владения Гогенцоллернов— 188,8 тыс. га, Арнимов — 77,2 тыс. га, Штольбергов — 71,4 тыс. га, Гогенлоэ — 62,2 тыс. га, Бисмарков — 26,4 тыс. га, Бюловых — 18,9 тыс. га. Основу подобных имений составляла переходившая из рода в род неотчуждавшаяся и не подлежавшая дроблению земельная собственность, право на которую тем или иным способом было приобретено в глубине веков. Первый из рода Арнимов, например, упоминается еще в 1204 г., а с XV в. шел непрерывный ряд представителей многих ветвей этой фамилии.
Собственниками больших поместий были юнкеры — крупные землевладельцы восточных и центральных провинций Пруссии. Их первое отличие состояло в родословной, восходившей к феодальной эпохе. Второй характерной чертой юнкеров являлось сохранение сословного превосходства: им были обеспечены должности в государственном управлении, на дипломатической службе, при прусском королевском и германском императорском дворах, в армии. И в XIX, и в начале XX в. юнкеры обладали всей полнотой политической и административной власти в системе управления. В прошлом земельные владения рассматривались юнкерами как фундамент положения в обществе, фактор влияния на государственные дела, способ добывания средств для обеспечения семье того образа жизни, который соответствовал сословным представлениям и традициям. С развитием капитализма положение изменилось. Хотя латифундии по-прежнему определяли статус владельца в государстве и обществе, на землю все больше стали смотреть как на источник дохода. Это относилось не только к юнкерам, но и к крупным землевладельцам из других районов Германии.
Развитие рыночного хозяйства побуждало крупных землевладельцев уделять больше внимания доходности сельскохозяйственного производства. На основе достижений агрономической науки совершенствовалась агрикультура. В 1913 г. в Германии добыча калийных солей составила 13,3 млн т, большая часть ее осталась в стране. Из Чили доставлялись азотные вещества в виде селитры.
Крупные хозяйства отличались широким привлечением наемных рабочих. По переписи 1907 г., 23 566 владельцев поместий, каждое из которых превышало 100 га земли, нанимали немногим менее 1,5 млн рабочих, в среднем по 62 человека на хозяйство. В их числе какая-то часть («пустынники», «саксонские ходоки» и др.) являлась безземельными наемными сельскохозяйственными рабочими. Они использовались на сезонных работах. Вместе с ними трудились скотники, кучера, домашняя прислуга. На всех них в Пруссии вплоть до революции 1918 г. распространялся «Закон о челяди» — особое положение, предусматривавшее работу без всякой регламентации труда. По отношению к этой категории работников сохранялись телесные наказания. Челядь не могла покидать имение без разрешения хозяина.
В прусских поместьях работали и так называемые усадебные поденщики. Они обычно жили в домах, построенных возле усадьбы помещика. В качестве платы за работу в юнкерском хозяйстве землевладелец предоставлял усадебным поденщикам участок земли, возможность пасти скот на хозяйских лугах, часть намолоченного зерна, иногда и денежное вознаграждение в размере 600 марок в год. Но половину этой суммы усадебный поденщик уплачивал своему помощнику-батраку, которого должен был нанимать за свой счет, чтобы выполнить весь объем работы в имении юнкера.
Наличие крупного землевладения, хозяйствующего на базе сочетания наемного труда и пережитков феодализма в виде известной зависимости сельского населения, составило то, что В.И. Ленин называл «прусским путем развития капитализма в сельском хозяйстве».
Не только крупные латифундии, но мелкие и средние крестьянские хозяйства обнаружили тенденцию к устойчивому развитию. Владения до 20 га в 1907 г. составляли 95% (в 1882 г. — 94,2%) от их общего количества.
Организация производства была такова, что крестьяне не могли обойтись без наемного труда. На каждые 10 хозяйств приходилось батраков: в крестьянских дворах с земельной площадью от 0,5 до 2 га — 2, от 2 до 5 га — 4, от б до 10 га — 7, от 10 до 20 га — 17 наемных работников.
Чтобы противостоять стихии рынка, удержать на плаву крестьянские хозяйства был найден и соответствующий экономический механизм — аграрные объединения. В Германии одной из форм сельскохозяйственной кооперации стали впервые возникшие в 1872 г. товарищества для совместной закупки сельскохозяйственных материалов. Их членами являлись как зажиточные, так и мелкие крестьяне. Закупочные кооперативы приобретали сельскохозяйственные машины, цена которых была недоступна отдельному крестьянину. Кооперативные фонды образовывались из ссуд кооперативных банков, паевых взносов членов кооперативов, пожертвований, правительственных субсидий.
К производственным объединениям относились действовавшие с 1871 г. молочные кооперативы, особенно распространившиеся в Восточной Пруссии. В юго-западной Германии так называемые винные погреба занимались выделкой и продажей вина из винограда, поставлявшегося членами кооперативов. Хлебные товарищества продавали зерно, во многих случаях сами мололи его и даже выпекали из полученной муки хлеб. Товарищества по переработке картофеля в спирт создавали кооперативные винокуренные заводы и спиртовые склады. Имелись кооперативы по продаже крупного рогатого скота.
К 1905 г. завершилось создание единой германской централизованной системы сельскохозяйственной кооперации. Ею руководил Имперский союз. Он координировал работу 41 крупного союза с 17 тыс. кооперативов и 1,5 млн членов. Кроме того, независимо действовал Союз сельскохозяйственных кооперативов королевства Вюртемберг, насчитывавший 1275 товариществ. Сельскохозяйственная кооперация повышала жизнеспособность крестьянских хозяйств.
Последняя треть XIX — начало XX в. — период мощного подъема германской экономики, позволивший стране к 1900 г. занять в мировом промышленном производстве второе, после США, место в мире. По добыче угля Германия уступала только США и Англии, по производству чугуна — лишь США. Темпы роста этих видов продукции были значительно выше, чем у европейских конкурентов. В 1913 г., по сравнению с 1870 г., германская экономика получила угля больше в 7,2 раза (США в 18,2, Франция в 4,3, Англия в 1,7 раза) и чугуна в 13,7 раза(СШАв 18,2, Франция в 4,3, Англия в 1,7 раза). Столь впечатляющий подъем обусловливался рядом причин политического и экономического характера.
Предпосылкой экономического подъема стало завершение объединения Германии. Создание Германской империи устранило существовавшие ранее препятствия для экономического развития, первым из которых была раздробленность страны с ее внутренними межгосударственными границами. Объединение Германии обеспечивало свободное перемещение рабочей силы и товаров, создание единообразных во всех частях государства условий промышленной и торговой деятельности. В этих целях был предпринят ряд шагов.
Введение в 1871 —1873 гг. единой золотой валюты, заменившей прежние денежные системы многочисленных королевств, княжеств и герцогств, облегчило торгово-промышленный обмен. В 1875 г. был создан Имперский банк. Он представлял собой сочетание частного акционерного общества с государственным учреждением. Основной капитал находился в руках объединенных общим собранием акционеров, но непосредственное управление банком осуществлял директорат, члены которого являлись имперскими чиновниками и назначались властью. Имперский банк сконцентрировал практически всю эмиссионную деятельность. Если в начале 70-х годов действовали 33 эмиссионных банка, ток 1910 г., помимо Имперского, только 4 банка сохранили право эмиссии, но она была незначительна.
Объединение дало толчок бурному развитию единой почтово-телеграфной системы. В 1851 г. в Пруссии на одного человека пересылалось в среднем 3 письма, а в 1910 г. на каждого жителя Германии приходилось почти 88 почтовых отправлений. Телеграф в 1872 г. передал более 12 млн телеграмм, а в 1910 г. — свыше 56 млн, или в 4,6 раза больше. В 1881 г. страна располагала 7, а в 1910 г. 36 665 телефонными станциями. Сложившееся разветвленное информационное поле создало благоприятные условия для развития экономических связей.
В доимперский период экономическая жизнь германских государств жестоко страдала от правовой разобщенности. Немецкий правовед Фр. Бернгефт писал: «Германская правовая карта была значительно пестрее, чем политическая. Иногда граница правовой области проходила между городом и деревней или даже через один дом. Жители одного города часто были разделены юридически, так как для разных классов действовали разные права»1. После объединения складывается общенемецкое право. В качестве общегерманских вводятся в 1871 г. уголовный, в 1877 г. уголовно-процессуальный и гражданско-процессуальный кодексы. В интересах буржуазии разработали единое гражданское законодательство. В 1897 г. вступил в силу торговый кодекс, в 1900 г. — «Германское гражданское уложение». В его основу заложили принципы экономической свободы и неприкосновенности частной собственности. Кодификация обеспечила формирование понятий правового государства и правопорядка, основанного на безусловном следовании закону.