книги / Мир истории. Начальные века русской истории
.pdfских племен и двух финно-угорских (марийцы и
эстонцы).
Поведение Олега после взятия контрибуции с гре ков крайне странно и никак не вяжется с обликом строителя державы — он просто исчез с русского го ризонта: сразу же после похода «иде Олег к Новугороду и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за море и уклюну змиа в ногу и с того
умре». Спустя двести лет могилу Олега показывали
то под Киевом, то в Ладоге. Никакого потомства на Руси этот мнимый основатель государства не оставил.
3.Варяги использовались на Руси в X—XI веках как наемная военная сила. Князь Игорь в 942 году «посы лал по варяги за море, приглашая их идти войной на греков». Нанимали варягов Святослав и его сын Вла димир. Когда наемники предъявили Владимиру слиш
ком наглые требования в 980 году, князь отослал их за пределы Руси, предупредив византийского импера тора: не держи варягов в своем городе, чтобы они не натворили тебе бед, как было здесь. Но рассредо точь их, а сюда (в Русь) «не пущай ни единого».
Варягов нанимали на грязные убийства: варяги за кололи князя Ярополка в городе Родне; варяги убили князя Глеба. Против бесчинства наемных варягов в Новгороде была направлена Русская Правда, ставив шая варяга-обидчика в неполноправное положение по сравнению с обиженным новгородцем: новгородцу суд верил на слово, а иноземец должен был предста вить двух свидетелей.
4.Если признать варягов создателями государст венности для «живущих звериньским образом» сла вян, будет крайне трудно объяснить то обстоятельство, что государственным языком Руси был не шведский,
арусский. Договоры с Византией в X веке заключались посольством киевского князя, и, хотя в составе по
сольства были и варяги русской службы, писались они только на двух языках — греческом и русском, без каких бы то ни было следов шведской терминоло гии. Более того, в шведских средневековых докумен тах сбор дани обозначался словом, заимствованным варягами из русского языка — «полюдье» (ро1и!а), что с несомненностью свидетельствует о первичности у славян такого раннегосударственного действия, как сбор полюдья.
Кстати о «звериньском образе» жизни славян. Ле тописец Нестор, живший в эпоху Мономаха, применил эти слова не к своим современникам, а к славянам значительно более раннего времени (до нашествия хазар в VII веке), и говорил он не о всех славянах, а
лишь о лесных племенах, действительно сохранявших много первобытных черт в своем быту. Этим лесови
кам летописец противопоставил «мудрых и смыс-
14
окончательную отделку истории Руси своему старшему сыну Мстиславу, которая и была завершена около 1118 года.
Переделка труда Нестора велась в двух направле ниях: во-первых, редактировалась в духе Мономаха актуальная часть летописи, описывавшая дела Свято-
полка и события последних десятилетий, а во-вторых, была основательно переработана вводная историческая часть «Повести временных лет». Нестор был киевля нином и в основу своих изысканий положил вопросы, связанные со славянским югом, с Киевом и поляно русским Поднепровьем, углубившись до V—VI веков нашей эры. Его последним, наиболее решительным
редактором был князь Мстислав, внук английского короля, зять шведского короля, с отрочества воспи танный новгородским боярством (и женившийся вто рым браком на новгородской боярышне). Для него эпические легенды о призвании князей были знако мым сюжетом, применявшимся к истории разных се верных королевств. Для него Новгород и варяжский Север являлись естественной жизненной средой, а киевское боярство, двадцать лет не признававшее его отца,— враждебной силой.
Переделывая русскую историю на свой лад, князь Мстислав искусственно выдвинул Новгород на первое место, заслонив им Киев, неправомерно перенес за рождение русской государственности далеко на север и вплел в повествование варягов-завоевателей, варя
гов-организаторов. В привлечении к русской истории легенды о добровольном призвании варягов славяно финскими племенами Севера (в ту пору, когда «въста род на род») нельзя не видеть отголоска событий 1113 года, когда отец Мстислава Владимир Мономах был приглашен в Киев из другой земли во время вос стания и мятежа.
Редактор-«норманист» многое исказил в тексте Нестора, ввел в его «Повесть» много грубоватых вста вок, диссонирующих с первоначальным текстом. Так появилась генеалогическая несуразица, и князь Игорь Старый (которого автор середины XI века считал ро доначальником киевской династии) превратился в сы на Рюрика, младенцем привезенного в Киев, в котором его «отец» ни разу не был. Так появился в летописи подозрительный перечень славянских племен, будто бы покоренных Олегом, перечень с подозрительной хронологией. Так возникло нелепое отождествление варягов с русью, которое ничего иного не означало, кроме того, что если варяги оказывались в столице Руси, в Киеве, если поступали на русскую службу, то их и считали русью, включали в состав людей рус ской державы.
В настоящее время историческая наука не может
2 Б. Рыбаков |
17 |
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ДРЕВНЕЙШИЕ СУДЬБЫ СЛАВЯН
довольствоваться отдельно извлеченными из источни ков фразами и произвольным, предвзятым толкова нием их. Необходима широкая система, основанная,
во-первых, на тщательном анализе всех видов источ ников, во-вторых, на историческом синтезе всех полу ченных данных. В-третьих, совершенно необходим не сравненно больший хронологический диапазон иссле дований: если для примитивного понимания процесса рождения государственности как волеизъявления со словия воинов можно было довольствоваться хронологизированной частью летописи (начинавшей историю Руси с 850—860-х годов), то для марксистско-ленинской науки необходимо ознакомление с длительным, тыся челетним процессом созревания первобытнообщинно го строя и его закономерного, не зависящего от нали чия или отсутствия сторонних разбойничьих наездов перехода к классовым (рабовладельческим или фео дальным) отношениям.
Вобщей форме положения норманистов сводятся
кдвум тезисам: во-первых, славянская государствен ность создана, по их мнению, не славянами, а евро пейцами-варягами и, во-вторых, рождение славянской
государственности происходило не на киевском лесо степном юге, а на новгородском болотистом и непло дородном Севере.
Ошибочность первого тезиса доказывается прежде всего анализом письменных источников XI—XII веков и выявлением четко обозначенной тенденциозности одного из направлений редакторской работы над «По вестью временных лет» (А. А. Шахматов). Кроме того, проверка степени достоверности проваряжской тен денции может быть произведена по всей сумме ма териалов, обрисовывающих тот длительный процесс развития славянской первобытности, который привел
ксозданию Киевской Руси.
Второй тезис о более прогрессивном развитии Се вера по сравнению с Югом легко может быть прове рен по той же самой сумме объективных материалов об эволюции хозяйства, социальных отношений, о со отношении темпа общественного развития в разных экологических условиях и, наконец, о конкретных свя зях разных участков обширного славянского мира с другими народами и государствами древности.
Для той и для другой проверки нам в равной сте пени необходимо знать, какую территорию занимали славянские племена в догосударственное время, как и в какое время изменялась область славянского рас селения. Определив это, мы сможем привлечь обиль ные археологические материалы, которые обрисуют
18