книги / Мир истории. Начальные века русской истории

Интересным вариантом является сообщение Ибн- ал-Факиха:

«...владетель Византии берет с них десятину. За­

тем идут по морю к Самкушу-Еврею, после чего они обращаются к Славонии. Потом они берут путь от Славянского моря (Азовского), пока не приходят к Хазарскому Рукаву, где владетель ха­ зар берет с них десятину. Затем идут к Хазарско­ му морю по той реке, которую называют Славян­ ской рекой...»

Здесь важно отметить, во-первых, проход русского флота через Керченский пролив, который принадлежал хазарам, принявшим иудаизм («Самкуш-Еврей»), а вовторых, обилие «славянских» определений: Азовское море — Славянское; низовья Танаиса-Дона — Славян­ ская река, Северное Приазовье — Славония(?) и даже Нижняя Волга в ее, несомненно, хазарском течении — тоже «река славян». Не пытаясь внести четкость в эти определения, отметим лишь, что Приазовье и Нижний Днепр, очевидно, действительно были наводнены в ту эпоху славянами.

Ежегодные экспедиции русов через Керченский пролив мимо Керчи и Тмутаракани привели к появле­ нию новых географических названий (если не у мест­ ных жителей, то у иноземных географов), связанных с Русью:

Керчь — «город Русия»,

Керченский пролив — «река Русия», участок Черного моря близ Тмутаракани (в пяти

днях плавания от Трапезунда) — «Русское море». Неудивительно, что с этим районом ученые нередко

связывали еще одну загадку восточных географических сочинений — «Остров русов», в котором хотят видеть Тмутаракань. Не подлежит сомнению, что Киевской Ру­ си при значительном размахе ее торговых операций на юге были крайне необходимы какие-то опорные пункты на Черном море, но Тмутаракань, находившаяся до 960-х годов во власти хазар, едва ли подходит под оп­ ределение «Острова русов» (хотя ее и называли остро­ вом).

Совершив трудный и дорогой по сумме пошлин путь по Хазарии (300 километров по Азовскому морю, 400 километров вверх по Дону и волоками и 400 кило­ метров вниз по Волге), русская флотилия выходила в Каспийское море, называвшееся то Хазарским, то Хорезмийским (в летописи «Хвалисским»), то Джурджанским, то Хорасанским.

Ибн-Хордадбег, продолжая свое повествование о

92

ем к завоеванию византийской земли, а необходимо­ стью проложить свободный путь (закрытый в устье Днепра и в гаванях Черного моря греками), что соче­ талось с желанием получить контрибуцию золотом и парчою, как бы в компенсацию за протори в торговле.

Константин Багрянородный, описавший организа­ цию полюдья киевских князей, с такой же добросо­ вестностью описал и путь русской флотилии, нагружен­ ной «медом, воском, скорой (пушниной) и челядью». Ладьи-моноксилы со всех концов славянских земель сходились к Киеву, Витичеву и, по всей вероятности, к

Родню на устье Роси. Затем они с трудом и опасностью проходили Пороги, непрерывно осаждаемые печенега­ ми. Миновав Пороги, русы на острове Хортице прино­ сили жертвы своим языческим богам. Выплыв из Днеп­ ра на морской простор, русские корабли прибывали к островку Березань (от Борисфена — Днепра), имя ко­ торого сохранилось в сказках: остров Буян.

«Пристав к этому острову, они отдыхают там дватри дня и опять снабжают свои однодревки не­ достающими принадлежностями: парусами, мач­ тами и реями, которые привозят с собой». «Отту­ да они уходят к реке Днестру и, благополучно достигнув его, снова отдыхают... (затем они) при­ ходят к Селине, так называемому рукаву реки Дуная.

Пока они не минуют реки Селины, по берегу за ними скачут печенеги. И если море, что часто бы­ вает, выбросит ладьи на сушу, то они все их вытас­ кивают на берег, чтобы вместе противостоять печенегам.

От Селины они никого уже не боятся и, вступив

на Болгарскую землю, входят в устье Дуная. От Конопа — в Константию на реке Варне (?). От Вар­ ны к реке Дичине — все эти места находятся в Болгарии — от Дичины достигают области Месемврии. Здесь оканчивается их многострадаль­

ное, страшное, трудное и тяжелое плавание».

Весь путь от русской границы у Сулы, где находи­ лась гавань-крепость Воинь, и до Дуная представлял собою военно-оборонительную экспедицию, которая должна была противостоять ордам сорока печенежских племен, владевших всей степью «на месяц конного пути». Только разветвленные гирла Дуная удерживали степняков. «Река Селина» в настоящее время средний, а в древности — первый с севера, самый ближний к степям проток Дуная, что делает понятной порубеж­ ную защитную роль этого гирла.

Представляет интерес и дальнейший путь вдоль болгарского побережья, указанный Константином. Этот ежегодный каботажный путь надолго остался в памяти

95

русских людей, и книжник конца XIV века в перечне «градов русских ближних и дальних» совершенно не­ ожиданно для ситуации 1390-х годов перечисляет в сво­ ем списке приморские гавани древнего болгарского побережья, как бы дополняя и поправляя Константина, сочинение которого известно ему не было.

Перечень русских градов на море доведен почти до того же места, что и у Константина,— до Дичины, под которой следует понимать не город на Дунае, а реку между Варной и Месемврией (как у Константина), где ханом Омортагом в 821 году был построен дворец. В результате мы получаем крайне интересный историче­ ский перечень черноморских пристаней, куда регуляр­ но заходил русский торговый (а может быть, и военный) флот:

В устье Дуная (на южном берегу древней Сели­ ны) — Килия. На Черном море — Констанция (древние Томы), мыс Калиакра («Аколякра»), Каварна, Карна, Варна, Дичина, Месемврия.

При перенесении этого перечня пристаней на карту бросается в глаза неравномерность их распределения: такие гавани, как Килия, Констанция, Варна, Месемв­ рия, отстоящие друг от друга на большие расстояния, связаны с каботажным характером русского мореход­ ства, но на участке между мысом Калиакра и Дичиной мы видим пять пристаней на 60 километров побережья. Почти несомненно, что это связано с русско-болгар­ ским торгом, так как означенные приморские города ближе всего расположены к жизненным центрам пер­ вого Болгарского царства — Плиске, Преславу и Шумену, где была какая-то «русская контора». От Варны до Преслава всего около трех дней конного пути, а до Плиски — только два дня.

Сгусток пристаней вокруг Варны, постоянно исполь­ зовавшихся русскими торговыми экспедициями, свиде­ тельствует о том, что русское полюдье еще до того, как оно достигало Византии, частично распродавалось

в Болгарии. Русские торговые базы в болгарских гава­

нях были, очевидно, настолько обжиты и освоены фло­ том киевских князей, что это позволило русскому писателю XIV века причислить их к общему списку русских городов.

«Тяжкий и многострадальный» путь русских купцов отмечен несколькими пунктами языческих жертвопри­ ношений. Об одном из них (на острове Хортице) упомя­ нул Константин. В конце болгарского отрезка морского пути между Дичиной и Месемврией есть село Волос (Влас), имя которого связано со славянским богом богатства — Волосом. Кто бы ни основал святилище этого бога — местные славяне или приезжие славянемореплаватели, но те участники морских экспедиций, о которых писал Константин, отмечавший, что именно

96

один, то другой союз выходил из повиновения, отстаи­

вал свою суверенность. На протяжении целого столетия

Киеву приходилось вести повторные войны с землями Древлян, Уличей, Тиверцев, Радимичей, Вятичей, Волы­ нян. Местная племенная феодализирующаяся знать противостояла киевским дружинам и, как мы видели на примере древлянских князей, могла объединить народные массы против киевских дружин (945 год). Феодальная иерархия «всякого княжья» складывалась в Киевской Руси не столько путем пожалований, сколь­ ко путем вовлечения племенной знати в общий про­ цесс.

Первым общегосударственным мероприятием, превосходящим по своей масштабности все внутриплеменные дела местных князей, было полюдье. Неда­ ром это русское слово вошло и в язык греческого цесаря, и в язык скандинавских саг. Полгода в году киевский князь и его дружины посвящали объезду огромной территории ряда племенных союзов, проде­ лывая путь около 1500 километров, а во вторую, лет­ нюю, половину года организовывали грандиозные военно-торговые экспедиции, везшие результаты полюдья по Русскому морю в Болгарию и Византию в одном направлении и на Каспий — в другом. Во втором случае русские сухопутные караваны достигали Багдада и даже Балха по пути в Индию.

Систематические ежегодные экспедиции в Визан­ тию и Халифат сквозь степи, занятые воинственными хазарами, мадьярами и печенегами, требовали слож­ ной и громоздкой системы осуществления. На Черном море появилась такая мощная база, как озерно-мор­ ской «остров русов» в Добрудже и гирлах Дуная («Дунайцы» русских летописей).

В ряде экспедиций, возможно, принимали участие

наемные отряды варягов, но это приводило и к внутрен­ ним трениям (дружина Игоря и варяги Свенельда), и к серьезным внешним осложнениям. Десятки лет рус­ ские высаживались на любом берегу «Хорезмийского» («Хвалынского», Каспийского) моря и вели мирный торг, а в самом начале X века, когда Киевом владел Олег, «русы» (в данном случае, очевидно, варяги рус­ ской службы) произвели ряд жестоких и бессмыслен­ ных нападений на жителей каспийского побережья.

Военная сила Киева и порождаемое ею внешнепо­ литическое могущество, закрепленное договорами с

империей, импонировали «всякому княжью» отдален­

ных племен, получавшему под покровительством Киева возможность приобщения к мировой торговле, и час­ тично ослабляли сепаратизм местной знати. Так обстоя­ ло дело к середине X века, когда в результате хищниче­

ских поборов сверх тарифицированной дани князь Игорь Киевский был взят в плен древлянами и казнен

101