книги / Общество, культура, социология

ношений к духовным (знаковым) объективациям. Дело не в том, что мы должны отделить статичный фактор от динамичного. Выше мы уже говорили о том, что исполняющие функцию материи производительные си-

.лы и общественные силы (общественное состояние) также не имеют статического характера, а дают сило­ вые линии, факторы и простор для движения. Суть их различия, скорее, в том, что в создавшемся отношении к духовной объективации мы можем выделить один •фактор, который не носит надстроечного характера, й другой, который имеет характер надстройки. Мы мо­ жем их назвать соответственно духовными силами и ■духовными отношениями.

Состояние духовных сил имеет прямую связь с со­ стоянием производительных сил и общественных сил. Это находит свое выражение в определении соотноше­ ния количества работников, занимающихся умственным трудом в какой-либо стране или коллективе, а также в определении количества людей, окончивших различ­ ные учебные заведения, уровня их образованности и •степени их просвещенности (например, какой уровень образования дает окончание средней школы). Сюда же относится и степень дифференциации духовных сил и духовного труда, например дифференциация автоном­ ных видов искусства, отдельных научных дисциплин, уровень развития философии, а также духовной дея­ тельности самых широких масс: в какой мере живет ■еще фольклорная культура, насколько влияет религия, в какой степени распространяется и действует развле­ кательная или «массовая культура», или, говоря более •обобщенно, в какой степени разъединились и какую •форму приняли творческая деятельность и ее восприя­ тие. Все это относительно независимо от общественного ■строя и непосредственно связано с состоянием произ­ водительных и общественных сил. Иначе говоря, они являются не относящимися к надстройке факторами духовной жизни.

■Если рассматривать эти факторы со стороны духов­ ных отношений, то есть со стороны надстройки, то мы должны учитывать прежде всего состояние производст­ венных и общественных отношений. То есть мы учиты­ ваем не только то, каково состояние духовных сил, а и то, каково их распределение между различными клас­ сами и слоями общества, например какой класс и в какой мере обладает, выражаясь словами Маркса и

Энгельса, «средствами духовного производства». Если при исследовании духовных сил мы рассматривали только совокупность индивидов, коллективов и объекти­ ваций, то теперь мы должны исследовать систему их: отношений. С этой точки зрения мы должны диффе­ ренцировать и объективации, выделив при этом духов­ ные объективации характера цели, поскольку они опре­ деляют всю структуру. Исследования духовных сил и духовных отношений естественно дополняют друг дру­ га, создают две в сущности неразделимые стороны одного и того же предмета, а взятые вместе, они дают более полную картину.

Теперь нам надо выявить категорию, которая объ­ единила бы оба аспекта и имела бы характер содержа­ ния. Несколько забегая вперед, скажем, что в этом слу­ чае нам надо изменить терминологию и воспользоваться такими понятиями, которые мы попробуем объяснитьпозднее. До сих пор мы пользовались терминами «ду­ ховные силы» и «духовные отношения», исходя из тер­ минологии Маркса и Энгельса. Мы намеренно избегали: слова культура, поскольку оно — как мы об этом позжескажем подробнее — охватывает более широкий круг,, по существу, оно заключает в себе отношение ко всем объективациям. То есть оно касается не только духов­ ной деятельности, а и материальных объективаций,, применения средств производства. Более узкий смысл имеет понятие «просвещение», ибо в данном случаеречь идет не о полном объеме отношений к объектива­ циям, а только о связях с духовными объективациями,, носящими знаковый характер. В этом случае мы можем говорить о просветительных силах и просветительных отношениях. В этой системе просвещенность есть со­ стояние просветительных сил (естественно, слово «со­ стояние» употребляется здесь в указанном выше дина­ мичном понимании). Итак, теперь мы уже сможем дать, наименование категории, которая объединяла бы два аспекта: всеобщее общественное образование, то есть-

способ просвещения общества в целом; это понятие по-

«всеобщее» подчеркивает то, что общественное просве­ щение фигурирует здесь в самом широком его пони­ мании.)

Обобщая сказанное, мы получили следующую сис­ тему категорий:

в трудах Маркса, Энгельса и Ленина или их последо­ вателей. Однако она учитывает и исходит из уже раз­

•буржуазных социологов, в первую очередь в новой кни­ ге Юргена Хабермаса («Legitimationsprobleme im Spëtkapitalismus»)46. Хабермас выделяет горизонтальные и вертикальные параметры обрисованной нами выше •системы. В горизонтальном направлении он различает «общественную интеграцию» и «системную интеграцию».

управляющие механизмы. В вертикальном направлении

весьма существенных моментов, которые составляют сущность марксистской концепции: с одной стороны, изображения экономической, политической, культурной

«подсистем» в их отношении к базису и надстройке; с другой стороны, обобщающего понятия способа про­ изводства (и способов формирования общества и про­ свещения). В нашем же понимании эти факторы имеют чрезвычайно важное значение.

Как это будет видно, в дальнейшем нашу систему можно применить и к другим явлениям, взаимосвязан­ ным с вышеописанными, в частности к кругу понятий образа жизни или миропонимания — мировоззрения.

в) Диалектика деятельности и продукта-

До сих пор мы говорили об объективациях как об однородных по своей сути явлениях. Объективации, однако, отличаются друг от друга по качеству и нахо­ дятся на разных ступенях отдаления от деятельности:

1. Низшую ступень составляют элементарные объек­ тивации. Сюда относятся простые предметы, несложные машины, которыми пользуются автоматически, а также ставшие автоматическими навыки и привычки, тради­ ционные идеи, представления, образы мыслей. Общей характерной их чертой является то, что они не отдели­ лись от деятельности (вернее, как предметные объекти­ вации и отделились, но в деятельности автоматического характера они все же теряют свою видимую независим мость). Внутри этой ступени мы, естественно, можем различить несколько степеней; в мире элементарных идейных объективаций, например начиная от степени повторных оборотов, свойственных разговорной речи, до идей, имеющих характер ценности и определяющих поведение в целом.

2. Вторую ступень можно объяснить характером фольклорного искусства и накопившимся объемом зна­ ний. Продукт на этой ступени уже более организован­ ный, чем на начальной ступени, и является не просто объективацией предмета-машины, поведения, идей, а такой совокупностью простых элементов, которая созда­ ет уже произведение, которое, правда, является еще случайным и неустойчивым. Поэтому в отношении це­ лого им пользуются полуавтоматически, по отношению же к его частям — автоматически.

Форма, структура народной сказки, народной песни обретает в определенной мере связанную, объективно независимую форму, и все же она не отделяется от деятельности. Янош Хонти47 был прав, говоря, что на­

родная сказка в оригинальной форме живет только как деятельность: она существует только тогда, когда ее рассказывают; сказки, зафиксированной в письменной или подобной форме, в крестьянском обществе не су­ ществует. Точное фиксирование ее невозможно и потому, что сама ее форма при каждом новом пересказе изме­ няется, то есть зависит от деятельности.

К этому разряду относится не только фольклор, но и множество стоящих на подобном уровне современных форм (например, анекдот), а также, применяя выра­ жение, взятое из учебника В. Келле и М. Ковальзона «Исторический материализм», и другие явления обы­ денного сознания, начиная с опыта, приобретенного в процессе труда, до этики повседневного поведения. Для всех них характерно то, что объективация здесь прояв­ ляется в деятельности и не получает зафиксированной, самостоятельной, автономной формы, существует в раз­ личных вариантах и в употреблении их есть много ав­

устойчивая и по сравнению с предыдущими ступенями дифференцированная и сложная; она используется со­ знательно, а не автоматически. Сюда относятся совре­ менные произведения материальной культуры, сложные машины, здания, предметы, учреждения, политические системы, формы общественного поведения, привычки, мораль и право, творения духовной культуры (произ­ ведения искусства, научные и философские труды, тео­ ретические системы).

Все сказанное является, конечно, широкой схемой, дающей лишь общие параметры развития; подробное изложение ее (с объяснением переходов и связей) яв­ ляется одной из главных задач последующих глав. Упоминавшиеся здесь ступени, естественно, не только логические, но и исторические. Особенно важной для нас является третья ступень — историческое развитие автономии объективации, — которая (при определенных предпосылках) является продуктом определенного ис­ торического периода, получившим полное завершение при капитализме.

«производство — потребление» и проблема креативности

После того как в пункте а) мы выяснили, что субъ­ ект представляет одновременно и индивид и коллектив (индивид как носитель черт коллектива и коллектив как совокупность, состоящая из индивидов, мы имеем доста­ точное основание для того, чтобы говорить о деятельно­ сти субъекта, связанной с объективацией, причем в дво­ яком отношении: как с точки зрения «производства — потребления», так и с точки зрения коммуникации.

Взаимосвязь производства и потребления (произведения и восприятия)

Согласно довольно распространенной трактовке, ка­ сающейся объективаций, во всякой деятельности рав­ ным образом как в материальном производстве, так и в области духовного творчества резко отделяются мо­ менты производства (произведения) и потребления (восприятия). Об этом пишут и многие авторы, зани­ мающиеся проблемами социологии культуры. В социо­ логии музыки Альфонс Зильберман в работе «Wovon lebt die Musik»48 в этом плане различает, на­ пример, «социомузыкальные группы» творческих деяте­ лей и «воспринимателей» музыки, к третьей группе он относит посредников музыки, начиная с критиков и кончая организаторами концертов.

Но столь резкое разделение имеет место только в товарном производстве. Для .производителя, скажем, сапожника, дихотомия действительно проста — товары, потребляемые обществом, можно разделить на две час­ ти: тот товар, который сделал сам сапожник и за ко­ торый он получил деньги, и остальные товары, которые сделаны другими производителями, за которые он дол­ жен платить сам. Зильберман аналогичным образом рассматривает и продукты духовной культуры: музыку производит музыкант, а остальные являются только ее потребителями.

В действительности же даже процесс производства, скажем, обуви намного сложнее, так как сапожник яв­ ляется не единственным ее производителем. И здесь надо учесть не только то, что ему самому предвари­ тельно надо купить материал, но и то, что его труд за-

ранее определен производственным опытом других са­ пожников, поэтому его производительный труд с этой точки зрения является потреблением уже накопленного опыта. Более того, в определенной мере и само общест­ во является производителем, ибо оно формирует по­ требности и выдвигает запросы, которые сапожник дол*- жен удовлетворить.

Аналогично обстоит дело и с явлениями сознания, например в области музыки. Музыкальное произведе­ ние создает композитор, но средства для его создания, начиная с музыкального инструмента вплоть до звуко­ вой системы, производит общество (в этом смысле прав Курт Блаукопф, говоря, что социология музыки прежде всего является социологией звуковой системы)49. Тот или иной композитор может, конечно, внести новшества в язык музыки, но они далее при самых смелых ново­ введениях могут представлять только относительно не­ большой вклад в сравнении с формировавшейся до сих пор системой звуков. В конечном счете прав был Серов, говоря, что «музыку создает народ, композиторы же только аранжируют ее».

Проблемам производства и потребления, а также

распределения и обмена очень много внимания уделял и Маркс. В своей трактовке он различал три ступени, начиная с поверхностных' связей и до внутренних от­ ношений. Прежде всего он описал «прямую очевид­ ность»: производство создает предметы, соответствую­ щие потребностям; распределение осуществляется согласно общественным законам; обмен снова распреде­ ляет уже распределенное в соответствии с отдельными потребностями; наконец, в потреблении продукт выпада­ ет из этого общественного движения, становится непо­ средственно предметом и слугой отдельной потребнос­ т и и удовлетворяет ее. Производство выступает, таким образом, как исходный пункт, потребление — как конеч­ ный пункт, распределение и обмен — как середина, ко­ торая в свою очередь заключает в себе два момента, поскольку распределение определяется как момент, ис­ ходящий от общества, а обмен как момент, исходящий от индивидов. В производстве объективируется лич­ ность; в потреблении субъективируется вещь; в распре­ делении общество берет на себя в форме господствую­ щих всеобщих определений роль посредника между производством и потреблением; в обмене они опосре­ дуются случайной определенностью индивида. «Произ­

водство, распределение, обмен, потребление образуют; таким образом, правильный силлогизм: производство

суммируя то, что по этому вопросу говорят другие эко­ номисты. В следующем же предложении после приве­ денной выше цитаты он добавляет: «Это, конечно, связь,

поверхностная».

В последующих рассуждениях Маркс рассматривает этот вопрос с точки зрения диалектики взаимосвязей. Производство является и непосредственным потреблени­ ем («производительным потреблением»), ибо оно по­ требляет жизненную энергию индивида и сырьевой ма­

«производит производство». В то же время произ­ водство посредством создания вещи создает потреб­

не только конечный продукт, но и средства производ­ ства). Таким же образом к производству относится и обмен, в начальной стадии как обмен теми видами деятельности и возможностей, который происходит в самом процессе производства.

Обобщая вышесказанное, Маркс пишет: «Результат, к которому мы пришли, заключается не в том, что про­ изводство, распределение, обмен и потребление иден­ тичны, а в том, что все они образуют собой части еди­

этими другими моментами. С него каждый раз процесс

дуктов. В качестве же распределения факторов произ­ водства оно само есть момент производства. Определен­ ное производство обусловливает, таким образом, определенное потребление, определенное распределение,

Этот общеизвестный тезис мы «привели полностью по той причине, что в нем Маркс развил основные мысли об определяемом производством диалектическом един­ стве производства, распределения, обмена и потребле­ ния. Этот принцип распространяется не только на ма­ териальное производство, но и на производство общест­ венных отношений, и на духовное производство, то есть

действителен для разнообразных объективаций. Харак­ терно, что хотя в начале предисловия Маркс говорит, что «предметом наших исследований является прежде всего материальное производство», но здесь же он де­ лает несколько очень важных замечаний относительно искусства.

Диалектика производства — распределения (и обме­ на) — потребления имеет исторический характер, то есть

формируется в процессе исторического развития. В на­ чальной стадии развития некоторые сферы не отделяют­ ся друг от друга, точнее, распределение и потребление находятся как бы еще в самом производстве, они еще не превратились в самостоятельные моменты. Производ­ ство и распределение имеют совершенно одинаковую структуру, обмен существует только в «порах» обще­ ства, вследствие этого потребление полностью опреде­

идентичными производством и потреблением в качестве

Здесь, однако, надо добавить, что отношение произве­

является творчеством (произведением), но в ином по­ нимании (на ином уровне), чем, например, творческий труд в области искусства или науки. Производство яв­ ляется более общим и широким понятием: создание предметов обихода есть производство даже и в том случае, если оно не сопровождается художественным творческим моментом. В этой связи надо заметить, что

историческое развитие разграничило не только области производства — потребления, творчества — восприятия (включая и сферу распределения, обмена, посредниче­ ства), но одновременно разъединило и различные сту­ пени самого творчества, в конечном счете создав в культуре такое положение, при котором возможность и радость творчества дается лишь немногим, а широкие массы принимают участие в ней только в форме такого отчужденного производства, из которого с точки зрения сознания отдельных людей почти целиком исчезает мо­ мент творчества.

Исследование креативности за последние десять лет стало играть все большую роль в психологии. Сначала исследования проводились по дихотомической схеме: креативность и некреативность, креативные и некреа­ тивные личности. Позже, однако, оказалось, что эта точка зрения не пригодна не только для решения воп­ роса, но даже для его правильной постановки. Поэтому новейшие теории признают и исследуют лишь степень развития креативных способностей. Различные класси­ фикации (например, Ирвинга А. Тейлора51 или Дж. Гильфорда52) выделяют разное число степеней, но при­ мерно одинаково представляют принцип различия от­ дельных уровней — от репродукции до инновации, соз­ дающей радикально новое (или, как говорит Тэйлор, наиболее выдающиеся произведения — «эмердженции»)-

На основании этого в психологических и социологи­ ческих анализах креативности, которые проводились автором совместно с Марией Шаги, мы пришли к за­ ключению, что необходимо различить два или три уровня (установив две степени и в сфере генеративности). Для их характеристики наиболее подходящим является основной тезис Ноама Хомского о так на­ зываемом генеративном языкознании53. Хомский счита­ ет, что языковую компетентность человека характери­ зует тот факт, что с помощью конечного числа элемен­ тов и функциональных правил он может «генерировать» бесконечное число выражений. Этот принцип, однако, с полным лравом можно применить не только к языко­ вым знаниям, но и ко всякого рода творческой дея­ тельности, то есть — к созданию объективаций. Для этого в каждом случае (и в каждом материале, каж­ дой среде) необходимы два фактора: определенное ко­ личество элементов, из которых можно создать объек­ тивацию, и определенное число способов, правил, с