Некрасов Н.А.. Обозрение новых пиес, представленных на Александринском театре. Статья четвертая
.pdfН. А. Некрасов
Обозрение новых пиес, представленных на Александринском театре. Статья четвертая
Обозрение новых пиес, представленных на Александринском театре.
Статья четвертая Креол и креолка, водевиль в двух действиях, перевод с французского Н. Аничкова.
Купцы, оригинальный водевиль в одном действии. Яков Шишиморин, портной из Лондона, водевиль в двух действиях, переделанный с французского Ф. Дершау. Лев Гурыч Синичкин и Макар Алексеевич Губкин, провинциальные актеры, водевиль г. Ровбе.
У купца жена хворает,
. . . . . . . . . . .
А лекарство выступает
На Царицыном лугу
В эполетах; я не лгу,
Показать его могу.
Вот несколько строк одного из замысловатейших куплетов водевиля "Купцы". Публике этот куплет чрезвычайно понравился и был повторен по ее громогласному требованию. Удивительный куплетец! Нужно много искусства, чтоб произвесть такую диковинку.
Нужно также и большое знание тех, для кого пишешь, чтоб надеяться, что заслужишь от них рукоплескание подобною "остротою". Все таковые качества, вероятно, есть налицо в авторе "Купцов", иначе мы никогда бы не услышали на сцене вышеприведенного куплета. Прочие куплеты не уступают этому ни в замысловатости, ни в грации. Содержание же целого водевиля напоминает собою лучшие романы Федота Кузмичева и компании. К дочери купца Лизоблюдова, "торгующего красным товаром", сватается купчик с Апраксина двора Праходкин. Маша любит не Праходкина, а приказчика Рудкова; но Лизоблюдов приказывает ей выйти за Праходкина и обещает ему дать в приданое дом в тридцать тысяч, который он намерен оттягать у Рудкова за то, что Рудков будто бы растратил из лавки его все товары. Праходкин одобряет плутовское намерение своего будущего тестя и дает ему совет, как поискуснее обделать дело. Чтоб задобрить градского главу Усова, Лизоблюдов дарит ему тысячу рублей в бисерном бумажнике. Усов, резонер и дурак, порядочно наскучивший публике пошлыми сентенциями о добродетели, о чести, о торговом нраве и о прочем, наконец открывает плутовство Лизоблюдова, к чему послужила поводом подаренная ему в бисерном бумажнике тысяча рублей. Будь она подарена в сафьянном, может быть, ничего бы этого не было! Вот как иногда от малых причин бывают важные последствия! Оправданный Рудков женится на Маше, а Праходкина выгоняют вон. Конец. Вначале мы привели вам образчик куплетов, теперь приведем образчик остроумных изречений, которыми изобилует водевиль "Купцы". Праходкин в качестве жениха Маши говорит ей: "Позвольте облобызать вашу драгоценную ручку, которая по белизне и добротности не уступает французскому атласу по восьми рублев!" В другом месте он говорит, что у нее душа на сантентюрковой подкладке и пр. Таких фраз бездна; между ними много даже и таких, от которых автор мог бы, без потери для его создания, избавить публику, если бы не хотел угодить высшему кругу зрителей. Но... автор, видно, знает это дело лучше нас с вами, почтенный читатель. Во всё продолжение пиесы беспрестанно раздавались рукоплескания, каких но исторгала ни одна пиеса Шекспира. И грех сказать, чтоб хлопал один раек; нет, все хлопали, у всех на лице сияло удовольствие неподдельное, которое каждый почему-то старался скрыть. Честь и слава автору: под благовидным предлогом потешить раек он привел в необыкновенный экстаз райскую публику!
"Креол и креолка". Генрих Жервень, негоциант из роду креолов, женится, для поправления расстроенных обстоятельств своего кармана, на девице Сесилии, из роду европеянок. К тому всеми мерами способствует друг дома невесты, Дестиле. Между тем Зилия, мать которой Генрих некогда спас от смерти, страстно любит своего избавителя, но не смеет ему в том открыться. До Генриха доходят слухи, что отец
его невесты разорился, вследствие чего дело принимает другой оборот: он готов отказаться от Сесилии и жениться на креолке. Но слухи оказываются ложными, и Генрих делается мужем Сесилии. Пока он венчается, Зилия узнает, что у нее умер богатый дядя и оставил ей огромное состояние. Зилия падает в обморок, не оттого, что получила наследство, а оттого, что узнала о свадьбе Генриха или, может быть, потому, что падение ее в первом акте казалось автору необходимым для произведения эффекта. Для второго акта он сберег креолку. В отсутствие Генриха жена его делает долги, ездит по балам и мучит Зилию, которая определилась к ней в горничные из любви к Генриху (какое грандиозное самоотвержение!). Зилия с покорностию переносит добровольное унижение и тайно от всех уплачивает долги ветреной Сесилии. Узнав капризный нрав жены и великодушную любовь Зилии, Генрих готов бросить жену и уехать с Зилиею в Мартинику. Но Сесилия открывает ему, что она "носит под сердцем залог их супружеской любви"; Генрих принужден остаться. Великодушная Зилия одна уезжает в Мартинику.
"Яков Шишиморин, портной из Лондона" перекроен из французского водевиля. Если б его не переделывать, а просто перевесть, то в нем было бы гораздо больше смысла, а может быть, и занимательности. И как переделан он! У всякого автора и переводчика своя манера писать и переводить. У г. Дершау, только что вступающего на водевильное поприще, своя манера переделывать. Манера остроумная и чрезвычайно простая, как вы сейчас увидите. С ней можно что угодно переделать в русские нравы с неимоверною скоростию. Во-первых, чтобы придать водевилю русский характер, г. Дершау перенес действие из Лондона в Петербург, и именно за Знаменский мост. Во-вторых, он вставил в роль каждого из действующих лиц фразу, после которой нельзя уже сомневаться, что водевиль русский. Одного он заставил сказать: "В таком-то году я приехал из Лондона в Петербург и поселился за Знаменским мостом"; другого: "Меня в детстве подняли на лондонской мостовой и привезли в Петербург" и т. д. Вот вам и весь секрет переделывания иностранных пиес в русские! Как жаль, что он прежде был неизвестен! Сколько прежде было хлопот переделывателю. Он должен был стараться придать действующим лицам русский характер, приспособить происшествия к русскому быту, нравам и обычаям, заменить своим то, что не сообразовалось с нашим бытом! Г. Дершау доказал своею переделкою, что ничего этого не нужно и что то же самое можно делать гораздо легче и скорее, не соображаясь с трудными требованиями здравого смысла.
Лорд Кларендон в молодости своей произвел на свет двух сыновей, о которых за множеством дел совершенно забыл. Под старость, когда человек обыкновенно начинает жить воспоминаниями, он вспомнил о плодах своего заблуждения и принялся отыскивать их. Одного он нашел портным, а другого мотом, скрывающимся у портного от "неоплатных долгов". Портного лорд хочет усыновить, с тем чтоб он женился на какой-то лондонской красавице. Но портной, влюбленный в бедную Бетти, отказывается от своих прав в пользу меньшего брата, а сам женится на своей возлюбленной. При всех несообразностях, в которые ввела переделывателя его упростительная метода, водевиль на сцене довольно смешон и имел успех.
Нет сомнения, что всякая шутка хороша до известных пределов, переходя которые она становится тяжелою, натянутою и, уж разумеется, нисколько не оригинальною. Тысячу первый пример тому видим мы в водевиле г. Ровбе "Синичкин и Губкин".
Каждый из них в своем роде и в своем месте некогда привлекал внимание публики; цель авторов была достигнута - и довольно. В дополнение всего в водевиле г. Ровбе характеры двух известных персонажей искажены, лишены жизни и нисколько не интересуют зрителя своим положением. Толку в нем мы не нашли вовсе, сюжета тоже, смыслу мало, чужих фраз и пошлостей всякого рода чересчур много. Все таковые достоинства и недостатки привели его к общей участи всех плохих пиес: проводили его со сцены шиканьем.