Tom_2_Chast_1_-_2002

между Стерлитамаком и Ахмером несколько полков. Мы отступили от Ахмера к селу Ма­ карово.

24 января я был в родном ауле. <...> Через несколько часов сюда войдут красные и вполне возможно, что никогда после этого я не увижу родной аул.

Село Макарово, что в семи верстах от моего аула, - родина видных деятелей нашего правительства и армии, родина Карамышевых. Мы отбросили оттуда красных за двадцать пять верст, до самого Ахмера <...>. Мы держали фронт до 18 февраля на участке между Красной Мечетью на юге, моим аулом и Макаровом на севере, Зилим-Караном на северовостоке. Я с детства знал здесь каждую тропинку, исходил окрестности Красной Мечети и Макарово, поэтому мы могли использовать любые стратегические возможности этих мест Южного Урала. О наших победах над большевиками, достигнутых при поддержке враждеб­ но настроенных к ним русских сел и деревень, находящийся постоянно рядом со мной поэт Саитгарей Магазов сложил целый дастан. Мулла Адгам из деревни Галиакбар сказал мне: «В детстве ты исходил эти горы, обшаривая бортевые ульи и бегая за лошадьми на пастби­ щах, теперь гоняешься за красными».

В начале февраля 1919 года, когда мы стояли в ауле Кулгана, к нам прибыли из Ка­ захстана два представителя <...>. Я написал письмо Ахмеду Байтурсуну и Алихану Букейхану <...>: «Собираемся в ближайшие дни перейти на сторону Советов. Отправили к ним сво­ их представителей, ждем ответа на свои требования. Вы должны знать, что переход на их сторону мера вынужденная. К этому вынуждает нас крайняя враждебность Колчака. Друго­ го выхода у нас нет. Мы останемся верными нашим национальным принципам, соглашени­ ям с правительством Алаш-Орды. Сами понимаете, что и при достижении мирного согла­ шения с Советами доверия к ним нет, верить им на слово нельзя. Поэтому, может быть, од­ нажды придется от них отделаться и продолжить начатую против них борьбу». <...>

Наш переход на сторону красных был согласован с казахами. Это было очень важно, ибо казахи и сами понимали: если при слабой организации своих войск попытаются само­ стоятельно перейти на сторону Советов, возникнет угроза их уничтожения. Кроме того мы верили, что если приедем в Москву вместе с казахами, позиции наши будут более прочными и переговоры пойдут успешнее.

<...> Еще до перехода на сторону Советов в целях объединения политических сил мы зани­

мались созданием социалистической партии, отличающейся от коммунистической. Понача­ лу разработкой ее теоретических основ занимался Илиас Алкин. <...>

Был принят написанный мною краткий проект. Представитель ЦК РКП(б) в Башкорто­ стане в 1919-1920 годах Самойлов упоминает об этой партии, однако перевод слова «Ирек» - «Воля» был ошибочно напечатан как «Волна».

<...> Политику и программу красных хорошо знал наш народ, к тому же мы воевали против

них. Поэтому убедить войска и членов правительства в одночасье перейти на сторону Сове­ тов было делом нелегким. Чтобы сведения о наших планах не просочились в стан врагов, ведение переговоров мы скрыли от войск. Нужно было задуманное воплотить в жизнь очень быстро, <...> более того, в один и тот же день объявить о своем решении войскам и совер­ шить переход.

Однако переговоры в Уфе, которые длились уже больше месяца, вызывали у нас серьез­ ные опасения. 8 февраля в Кананикольске на срочном заседании Башкирского правитель­ ства и войсковых командиров было решено направить в Москву председателя Башкирского правительства Кулаева, Мулладжана Халикова и моего адъютанта Абдрашита Бикбавова. Военные столкновения с красными прекратились. Делегаты сновали туда и обратно без вся­

100

ких результатов, а причины затяжки переговоров в Уфе стали известны нам позже. Исходя из своих политических интересов на Востоке, Ленин и Сталин положительно оценили наше желание перейти на сторону красных и отдали на этот счет приказ командованию 5-й крас­ ной армии и Уфимскому губернскому комитету. Но из-за настороженного отношения ко­ мандования 5-й армии к башкирскому войску, фанатизма советских и партийных руководи­ телей Уфимской губернии приказы Ленина и Сталина не выполнялись. Тормозили дело и сторонники татарского коммуниста Шамигулова, выступавшие против любой формы на­ циональной автономии, а теперь выдвинувшие требование разоружить наши войска без ка­ ких-либо условий и наказать руководителей Башкирского правительства. Касающиеся этих событий документы опубликованы в советской печати. В собрании сочинений Сталина имеется его ответ на вопрос Шамигулова на съезде коммунистической партии в 1923 году: «Почему с Валидовым не покончили одним ударом?»

Чтобы поскорее завершить затянувшиеся в Уфе переговоры, Центральный комитет РКП(б) направил из Москвы известного коммуниста Мирсаида Султан-Галиева. После со­ вещания в Уфимском губернском комитете он известил о положении дел штаб Восточного фронта в Симбирске и Москву, а к нам вместе с одним из наших делегатов послал верного себе татарского коммуниста Галимджана Аминова.

Совет Султан-Галиева, переданный нам через этого человека, кстати, такого же привер­ женца национальной идеи, как и сам Султан-Галиев, заключался в следующем: «Пусть не переходят, пока не будут завершены переговоры. Пусть не спешат. Если дальнейшее ожида­ ние станет невозможным, им надо идти не в распоряжение командования 5-й армии, а в рас­ поряжение 1-й, штаб которой находится в Оренбурге». Видимо, в Центральном комитете прознали про этот дружеский совет Султан-Галиева.

Известно, что в 1937 году перед расстрелом на вопрос: «Был ли ты связан с Заки Валиди?» - он ответил: «Да».

Во время беседы в Кананикольске Галимджан Аминов, в отличие от фанатичных членов коммунистической партии, советовал: «Не спешите с переходом. Командование Красной Армии придает большое значение башкирам как воинственной нации». То же самое он го­ ворил в приватных беседах с башкирскими и татарскими офицерами наших войск.

<...> 11 февраля1 в Кананикольске состоялось второе экстренное совещание правительства и

войсковых командиров. <...> Речь на совещании шла о враждебном отношении к нам адмирала Колчака, о приемлемости предложений Советов, заверяющих нас в том, что они не будут по­ кушаться на нашу самостоятельность и национальные войска. Назначили время перехода на 10 часов утра 18 февраля. Через советского представителя Галимджана Аминова и сопро­ вождавшего его нашего делегата мы известили об этом командование Первой и Пятой армий.

Благодаря единству и сплоченности в наших рядах, мы сумели скрыть свои секретные планы от противника, хотя подозрения у него, кажется, имелись. Были силы, которые вполне могли воспрепятствовать нашему переходу на сторону красных. О переходе мы сообщили авангарду наших войск за два дня, арьергарду - за один день до намеченного срока. Войска приняли это решение спокойно. Я собрал офицеров. Сказал им, что не же­ лающих переходить не стану принуждать, они получат месячное жалованье, коня и ору­ жие и могут уйти к тем белым генералам, под началом которых хотели бы служить. Эту возможность решили не упустить некоторые очень близкие мои соратники - Шагибек Узбеков, Гани Карамышев, Исмагил Шарипов. Такие люди сражались против красных с чувством огромной ненависти и потому не хотели вступать с ними ни в какие отношения.

1Неточно: должно быть 16 февраля.

101

Красных агентов, засланных для поднятия мятежа в наших частях, пришлось держать под стражей в отдельном месте, поскольку они могли принести нам большой вред. Однажды вечером сотник Шагибек Узбеков пробил на Яике прорубь и там их утопил. За совершен­ ный им самосуд он получил строгое наказание.

<...> Не убедив солдат, что переход через линию фронта утром 18 февраля является для нас

единственной альтернативой, невозможно было направить туда ни одну воинскую часть, иначе это выглядило бы как приказ идти в огонь, на верную гибель. Я решил первым перей­ ти линию фронта. Вместе с верным своим вестовым Ахметзяном, двумя унтер-офицерами и несколькими бойцами охраны мы приблизились в десять часов утра к линии фронта 1-й со­ ветской армии и сообщили об этом командиру полка. Навстречу вышли красные офицеры. За мной двигался 1-й батальон 1-го кавалерийского полка.

Когда эта операция была завершена, я пришел к командиру полка и поговорил по теле­ фону с представителями находившегося в Оренбурге командования 1-й армии. Мне было предложено прибыть в Оренбург утром следующего дня.

19 февраля в полдень я уже был в Оренбурге и встретился с командармом 1-й красной армии Гаем, который оказался армянским партизаном. Он предложил мне самолично сле­ дить за переходом наших полков и вновь отправиться на фронт вместе с его офицерами, что

яи сделал. 20 февраля полки на моих глазах перешли на сторону красных.

Янаблюдал за движением войск, сидя в санях, запряженных парой лошадей, а еще два моих верховых коня были привязаны сбоку. Приветствуя солдат, я с трудом сдерживал сле­ зы. Многие солдаты плакали. Когда переход закончился, я припал к плечу вестового Ахметзяна и зарыдал навзрыд. За всю свою жизнь я не плакал так, как тогда. Мы пожертвовали идеалами свободы и демократии, мы отдали их в руки чужих нам Колесовых, склонили го­ ловы перед врагами, с которыми боролись с таким упорством, положили к их стопам наши чаяния и волю, не зная, в каких целях нами воспользуются. Мне представлялись картины мрачного будущего нашего народа. Предположение, что дальнейшая судьба войск будет трагичной, было слишком реальным. Исходя из политических интересов большевиков в отношении восточных народов, я еще верил, что наша жизнь все же будет сохранена. Одна­ ко добровольный отказ от демократических путей перехода нации к свободному существо­ ванию был для меня подобен самоубийству.

После перехода 1-го и 2-го кавалерийских полков я собрался вместе с исполняющим обязанности заместителя главного (баш) командующего Илиасом Алкиным ехать в Москву. Для этого мы отправились с ним в Оренбург.

Наш национальный поэт Шайхзада Бабич <...> в своих стихотворениях пророчески говорил о будущем наших войск, о том, что событие это станет самой большой трагедией

вистории башкирского народа. По мнению поэта, если бы во главе эпопеи с переменой фронтов стоял не Заки Валиди, все башкирские воины как один покончили бы жизнь са­ моубийством.

<...>

Заки Валиди Тоган. Воспоминания... Кн. 1. Уфа: Китап, 1994. С. 243-265, 269-286. В переводе с турецкого (стамбульское издание 1969 г.) и башкирского языка; Заки Валиди Тоган. Воспоминания... М., 1997. С. 164-196. В переводе с турецкого1.

1В основном по первому, как более раннему, переводу и изданию, но с некоторой выверкой по второму.

102

№23

ОБКОМПАРТИИКОММУНИСТОВ-БОЛЫИЕВИКОВ1

ХАРАКТЕРИСТИКА БАШКИРСКОГО ДВИЖЕНИЯ <...>

III. ОКТЯБРЬ 1917 г. - ФЕВРАЛЬ 1919 г.

<...>

После разгона татарских буржуазных организаций «Милли шуро», «Милли идара» ряд представителей татарской буржуазии (преимущественно офицеры) сближаются с валидовской группой и идут в башкирские войска. Бедность башкирской армии культурными и военными силами (что давало материальные и служебные преимущества татарским офицерам перед русскими белогвардейскими офицерами) и, главное, нахождение в этот период башкирской армии на стороне сил, боровшихся против большевиков, являются стимулами к вступлению татарских офицеров в ряды башкирской армии.

Учредилка в этот период стремится стянуть под свои знамена все силы, враждебные со­ ветской власти. Колчак борется с Учредилкой за руководство вооруженными силами и поли­ тическое руководство всем антисоветским фронтом. С арестом комитета Учредилки Колчаком весь антисоветский фронт оказывается под его военным и политическим руководством.

Валидовская группа не разделяет в полной мере политической программы Колчака в части будущего государственного устройства России; особенно вызывает сомнения отно­ шение Колчака к разрешению национального вопроса. Но так как есть только две силы: Со­ веты и Колчак, который объединяет под своим руководством весь антисоветский фронт, то валидовская группа остается в лагере Колчака.

Политика и практические действия Колчака против крестьян - грабежи, поддержка кулаков против бедноты, восстановление помещиков и т. д. - ведут к быстрому разочаро­ ванию крестьян. В башкирской массе растет тяга к советской власти; надежды на осу­ ществление национальных чаяний с помощью антисоветских сил, и, в особенности Кол­ чака, становятся явно безнадежными. Общая обстановка создает благоприятную почву для агитации загнанных в подполье большевиков и сторонников советской власти.

Победоносное движение Красной Армии, николаевский режим Колчака и Дутова, осу­ ществляющийся в башкирских военных частях наряду с другими воинскими частями антисо­ ветского фронта, экономическое и политическое подавление Колчаком трудового кре­ стьянства, буржуазная политика самого валидовского правительства, нарастание процесса классового расслоения - все это приводит к тому, что башкирская деревенская масса и баш­ кирские военные части все больше и больше проникаются стремлением перейти на сторону советской власти. Брожение в башкирских войсках и крестьянстве, а также и некоторые оппо­ зиционные настроения в руководящей башкирской группе приводят Колчака и Дутова к дей­ ствиям, направленным к ликвидации башкирской автономии.

Под давлением перечисленных обстоятельств валидовская группа завязывает перегово­ ры с советской властью, в результате коих в феврале 1919 года совершается официальный переход ее на сторону Советов, еще со дня Октябрьской революции провозгласивших и обеспечивших полное право национальностей на самоопределение.

Как отмечалось выше, в силу отсталого экономического и культурного уровня башкир­ ского крестьянства и почти полного отсутствия башкирского промышленного пролетариата в момент революции во главе движения неизбежно стали представители зажиточных слоев, духовенства и мелкобуржуазной интеллигенции.

1См. примечание к док. № 22 по 1-му тому.

103

II.

ТАТАРО-МУСУЛЬМАНСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

ИБОЛЬШЕВИЗИГОВАННЫЙ ЕГО ВАРИАНТ, МОДЕЛИ ТАТАРО-БАШКИРСКОЙ

ИМУСУЛЬМАНСКОЙ АВТОНОМИИ1, АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ БАШКИРСКОМУ НАЦИОНАЛ-АВТОНОМИЗМУ

1 С точки зрения социально-политической они носили разный и прямо противоположный характер. После­ дователи татаро-мусульманского национализма, выдвинувшие идею культурно-национальной автономии му­ сульман, в Гражданскую войну боролись в рядах белого движения - против большевистской диктатуры. Что касается проекта татаро-башкирской автономии, предполагавшего образование советской республики между Волгой и Уралом, то его сторонники, собственно, и представляли большевизированный вариант татарского национализма. Они боролись за советскую власть, против буржуазного национализма и белого движения. При­ меняемое нами к их проекту понятие «татаро-башкиризм» в более широком смысле охватывает всю в целом деятельность так называемых татаро-башкирских комиссариатов, рассадников идеи Татаро-Башкирской рес­ публики.

О ПРИВЕРЖЕННЫХ БЕЛОМУ ДВИЖЕНИЮ

ПОБОРНИКАХ ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ АВТОНОМИИ «ТЮРКО-ТАТАР МУСУЛЬМАН» КАК ЕДИНОЙ НАЦИИ, ВКЛЮЧАЮЩЕЙ И БАШКИР

№№ 24-31

№24

Уфимский муфтий (главаДуховного управления мусульман

внутренней России и Сибири)

об оказании помощи Народной армии Комуча: со страниц газеты «Башкорт»

16 августа 1918 г.

МУФТИЯ-ХАЗРАТА ПОВЕЛЕНИЕ (ЭМЕР)

Муфтий-хазрат разослал имамам по приходам (мэхэллэ) и мечетям письмо с обраще­ нием об организации всяческого рода содействия мусульман народному войску и с поруче­ нием разъяснять народу сущность Народной армии, развернув проповедь в этих целях.

** *

Оприсяге тюрко-мусульман, вовлеченных в белое движение, на верность

2 октября - 31 декабря 1918 г.

Татаро-мусульманский национализм как таковой, то есть взятый без симбиоза с большевизмом и, более того, поддержавший белое движение против него, за небольшим исключением носил умеренный характер в своем отношении к государственной целост­ ности России и русскому в ней первенству, добиваясь не более как экстерриториальной, в сфере духовной, автономии. С этой точки зрения характерен тот факт, что 2 октября (19 сентября) 1918 г. был утвержден Уфимской директорией «Текст присяги магометан» о верности «Российскому правительству»1, заканчивающийся словами: «Заключаю сию клятву целованием преславного Корана» (ГА РФ. Ф. 1936. On. 1. Д. 3. Л. 37). Текст присяги в дальнейшем, видимо, претерпел некоторые изменения, и в более или менее законченном (неранее чем к концу 1918 г.) варианте он выглядит следующим образом:

1Но еще до октября - в июне 1918 г. был подготовлен текст присяги для мусульман (Г4 РФ. Ф. 176. On. 6. Д. 19. Л. 30).

106

ТЕКСТ КЛЯТВЕННОГО ОБЕЩАНИЯ ДЛЯ МУСУЛЬМАН

Обещаю и клянусь Всемогущим Богом, перед Святым Его Алкораном, быть верным и неизменно преданным Российскому государству как своему Отечеству. Обещаюсь и клянусь служить ему, не щадя жизни моей, не увлекаясь ни родством, ни дружбой, ни враждой, ни корыстью и памятуя единственно о славе и процветании Российского государства. Обе­ щаюсь и клянусь повиноваться Российскому правительству, возглавляемому Верховным правителем, и законным распоряжениям начальников, от Правительства поставленных. Воз­ ложенный на меня долг службы буду выполнять по доброй совести и с полным напряжени­ ем сил, имея в помыслах исключительную пользу Государства. В заключение данной мною клятвы целую слова Святого Алкорана. Аминь.

ГА РФ. Ф. 176. On. 6. Д. 19. J1. 10. Подлинник.

№ 25

Но с другой стороны...

Из телеграммы политотдела 5-й советской армии Реввоенсовету Республики

СВОДКА К 18 ч. 19 ОКТЯБРЯ 1918 г.

<...> Шайкой Дутова взята подписка с населения не давать ни одного солдата в ряды Красной Армии; кто пойдет самовольно, тот будет убит и семьи таковых будут уничтожены <...>

РГВА. Ф. 1. On. 2. Д. 91. Л. 132. Подлинник.

** *

Белогвардейский «политрук» о самодурстве офицеров и его влиянии на пополнение Народной армии1

17 ноября 1918 г.

ДОКЛАД ОТВЕТСТВЕННОГО ОРГАНИЗАТОРА ПО СТЕРЛИТАМАКСКОМУ УЕЗДУ

АГИТАЦИОННО-КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОГО ОТДЕЛА ПРИ КОМИТЕТЕ ЧЛЕНОВ ВСЕРОССИЙСКОГО УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ

Заведывающему губернским агитационно-культурно-просветительным отделом

1 Оно шло и за счет башкир и татар Стерлитамакского, в данном случае, уезда. Среди населения этих на­ циональностей Башкирии тоже развертывалась работа агитационно-вербовочных отделов Комуча и штаба Народной армии.

107

Пока в русско-чешский полк у меня записалось всего 3 человека, да и те из города, а де­ ревня упорно молчит: упущен момент! И, затем, как это ни грустно, а надо сознаться, что много виновны в этом и некоторые чины штаба Народной армии. Согласитесь, что беспоря­ дочная, в пьяном виде, порка невинных людей, скандалы в общественных местах с мордо­ битиями, ругань скверными словами в театре во время хода пьесы сидящего в первом ряду «штабного», бесчинства контрразведки, беспрестанный свист нагайки разных волостных комендантов-офицеров и многое другое наблюдается в Стерлитамаке и о чем с грустью приходится молчать, - очень мало способствует увеличению симпатии к Народной армии <...>. Моя память хранит столько мрачных фактов, столько грязных историй <...>.

17 ноября 1918 г. Стерлитамак.

ГА РФ. Ф. 673. On. 1. Д. 24. Лл. 6-7. Подлинник.

** *

Список лиц, подвергнутых аресту «штабом государственной охраны»

при уполномоченном Комуча по Уфимской губ. преимущественное июле - ноябре 1918 г .1

19 (в). Гаймалетдинов Гильмутдин, обвиняемый в том, что служил на железной дороге при советской власти, и подозреваемый в уголовном преступлении и агитации против Учре­ дительного собрания (сентябрь).

21. Ульмаскулов Гариф, Ульмаскулов Мустафа и Гадельшин Мусалим, подозреваемые в незаконных действиях против Учредительного собрания и в том, что состояли членами зе­ мельного комитета (июнь - ноябрь)2.

33. Нуретдинов, обвиняемый в том, что состоял членом профсоюза мусульманпросвещенцев при советской власти (9 июля - 16 октября).

45. Гарифулла Зинатуллин, подозреваемый в том, что был советским деятелем (22 сен­ тября - 2 ноября).

50. Фатахугдинов Гизитдин, Сайтгалеев Мухарям, Газетдинов Сахаутдин, Супханкулов, Токтаров Юсуп и др., обвиняемые в том, что состояли членами советов, служили в красной гвардии и агитировали за большевиков и советскую власть (23 февраля - так в документе, - 1 сентября).

71, 72. Зиганшин Мардаш (31 августа - 20 ноября), Зарипов Ахметгата, Мухаметгалимов Афзалутдин и Сайфуллин Файдулла (1августа), обвиняемые в том, что состояли члена­ ми советов и агитировали за советскую власть.

86. Милиционеры Бакаевской вол. Уфимской губ. Фархильисламов Бадретдин, Хисматуллин Ахмадулла, Абдрахимов Сабирзян, обвиняемые контрразведкой «как прислужники большевиков и ярые исполнители советских распоряжений».

Ф. 186. On. 1

1Приводится опись дел на арестованных с кратким изложением сути их обвинения, извлеченная из ГА РФ. Ф. 191. On. 1, далее слева - номера единиц хранения (архивных дел), по многим из них с указанием даты откры­ тия и закрытия или окончания следствия и содержания под стражей.

2 Далее обнаруживаем архивное дело 27 а: Кадомцев Николай Самуилович, обвиняемый в том, что служил письмоводителем в штабе «боевых организаций» Уфимской губ. и имел обширные связи с советскими деятелями.

108

Переписка и следствие «по внесудебным арестам» - материалы следственно-юридической комиссии (по проверке оснований к аресту)

при коменданте г. Уфы

26. 23/VIII - 9/XII 1918 г. Нафиков <... неразборчиво> Сайфутдинович, обвиняемый в том, что состоял членом исполкома.

31.25/IX - 15/Х 1918 г. Басыров Сабит, добровольно служил в Красной армии.

38.3/Х 1918 г. Файрушин Минимухамет, добровольно служил в Красной армии.

40.26/IX 1918 г. Вахитов Мазик, добровольно служил в Красной армии.

43.26/IX 1918 г. Шаймухаметов, добровольно служил в Красной армии.

44.29/IX - 30/IX 1918 г. Сахабутдинов, добровольно служил в Красной армии.

47.26/IX 1918 г. Аюпов Валиахмет, добровольно служил в Красной армии.

54.25/IX - 30/IX 1918 г. Гатеев Абдулла - был советским комиссаром по продо­ вольствию и сочувствует большевикам.

Ф. 184. On. 1. Д. 14 Переписка об арестованных,

содержащихся в Уфимской губернской тюрьме

25/VIII - 16/IX 1918 г.

1) Ануров Абдулгафар, 2) Асадуллин Мазит, 3) Абдрахманов Муллаахмет, 4) Аскаров Нуретдин, 5) Биктимиров, 6) Батыршин Мингазетдин, 7) Галиуллин, 8) Гирфанов, 9) Галеев, 10) Габбасов, 11) Гарипов, 12) Габидуллин, 13) Гайнуллин, 14) Гильманов, 15) Гизитдинов,

16)Даутов, 17) Зарифов Ахметвали, 18) Зарифов, 19) Зинуров, 20) Закиров Хакимзян,

21)Зайнуллин Насибулла, 22) Ибрагимов Хаким, 23) Ибатуллин Габидулла, 24) Камалетдинов Насретдин, 25) Каримов Юсуф, 26) Кутлузаманов Камалетдин, 27) Калимуллин Шакир-

37)Салахетдинов, 38) Ситдиков, 39) Сафиуллин, 40) Султангалеев, 41) Салихов, 42) Хадеев,

43)Хамзин, 44) Хайсаров, 45) Хуснуллин, 46) Ханнанов, 47) Хакимов, 48) Хабибуллин Сул­ тан, 49) Хафизов, 50) Хабибуллин Акмулла, 51) Шайхильисламов, 52) Шарафутдинов Сайфутдин, 53) Шарафутдинов Синагатулла, 54) Шахматов, 55) Юлманов, 56) Юсупов, 57) Фа­ тихов, 58) Янгильдин, 59) Яруллин

-Все «в порядке охраны (бывшие красноармейцы)».

6, 11, 16 октября 1918 г... (по большинству)

Хисматуллин Ганиатулла (арх. дело 74), Гафаров Хайрулла (78), Миниахметов Минигулла (85), Салахутдинов Гизитдин (86), Исламутдинов Садык (87), Рамазанов Абдулгази (88 а) «в порядке охраны», Рахматуллин (88 б), Рахмангулов Акраметдин (89), Мингазетдинов Садык (90), Мухаметшин Рахматулла (91), Султанов Телам (92), Аскаров Ахтаретдин (93), Абтрафиков Юсуп, (94), Гаримов (95), Кайваров (96), Камалетдинов Хакильян (97), Шайкамалов Байрамгул (98), Ишмухаметов Салеутдин (101 а), Хадеев Хайдар (102), Ибрагимов Абдулла (104), Каюмов Мухабулла (105), Каюмов Хамиль (106), Камалетдинов Мухаметьян (107), Гиляметдинов Имрар (108), Юсупов Зиганша (109), Ахмадуллин Рахивтулла (110), Гайфулла Закиров (111), Валеев Нуриахмет (112), Султангалеев Муллагирей (113), Зигануров Хатмулла (114),

109