Namnanov_D_D_Chesanskiy_datsan_istoria_i_sovremennost_monografia_nauch_red_V_V_Nomogoeva__Ulan-Ude_Izdatelstvo_Buryats

ЧЕСАНСКИЙ ДАЦАН: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

(склад) и «джахан» (кухня). Чодхан предназначался для приготовления «пожертвования бурханам». Ламы, называвшиеся «тахильчи», готовили всё необходимое для алтарей: чистили светильники зула, жертвенную посуду, готовили жертвенную воду аршан. В этом же помещении хранилось масло для заполнения светильников и благовония. Балины (особый вид подношений) также производили в чодхане.

Джахан ― это монастырская кухня, в которой готовили пищу для лам и мирян во время больших богослужений. В монгольских дацанах, как писал А. М. Позднеев, «джама есть лама, которого вообще можно назвать монастырским поваром». Рецепт приготовления дацанского угощения хранился мастерами в секрете и обычно передавался в устной форме. Например, «боово» ― самое вкусное угощение для божеств. Эти пресные лепешки, жаренные в масле, всегда готовили к большим хуралам и праздникам. Их подносили в качестве угощения божествам, ламам и друг другу. Угощали молодоженов во время обряда «благословение семьи». Боовы сохраняют вкусовые качества и бывают пригодными для употребления достаточно долгое время. Поэтому их брали с собой в дальнюю дорогу.

Во вспомогательных зданиях и сооружениях хранились травяные сборы для изготовления лекарств, хозяйственный инвентарь, культовое имущество и предметы, как, например, украшенная деревянная лошадь и телега для проведения хурала, посвященного Будде Майтрейе (Будде Грядущего), и другие вещи.

Обо всем движимом и недвижимом имуществе есть сведения, сохраненные в архивных источниках. Несомненно, такой крупный дацан, как Чесанский, не мог не иметь собственность. Мы предприняли попытку хотя бы частично, основываясь на скупых данных информаторов, восстановить картину. В настоящее время мы не располагаем подробной информацией о времени постройки, проведении ремонтов и перестроек этих зданий, а также достоверными сведениями об их планах.

В комплекс Чесанского дацана входили ступы (субурганы) и различные хурдэ, возведенные вокруг дуганов и сумэ. Все субурганы были связаны со значительными событиями дацана или посвящены высоким и особо почитаемым ламам, но по архивным источникам время их возведения, количество нами не выявлены. Это связано с тем, что на строительство субурганов не требовалось специальное разрешение русского правительства, также как и на многочисленные хурдэ (молитвенные барабаны) вокруг храмовых зданий или по периметру дацанов, символически оформленных сэргэ (коновязей). К сожалению, в архивных источниках практически нет сведений о количестве ступ (субурганов), хурдэ (молитвенных барабанов) и сэргэ (коновязей), которые являлись характерными атрибутами дацанов. По воспоминаниям Намжил-Доржо Жанаевича Жамьянова, 1929 года рождения, жителя села Могсохон Кижингинского района (запись сделана автором 20 августа 2017 г.), справа и слева от центрального входа на территорию дацана были установлены два «сэргэ», деревянные коновязи. На старой фотографии с левой стороны Цогчен-дугана просматривается один субурган, а из Ведомости 1878 г. нам известно о наличии двух субурганов. Во всяком случае, на территории дацана всё-таки были субурганы, неизвестно только их количество и с чем они связаны. В настоящее время здесь возвышается восемь субурганов.

108

Глава 1. История создания Чесанского дацана

По воспоминаниям жителей села Чесан Кижингинского района, наших современников, Дашимы Эрдынеевны Цыренбазаровой (село Булак Кижингинского района, в настоящее время проживает в г. Улан-Удэ), Виктора Александровича Павлова, Дашимы Цыреновны Цыбиковой (записи произведены в июле 2016 г.), «перед дацаном были посажены разные деревья ― сосны, ели, березы, тополя и разные кустарники, здесь был целый сад. Под деревьями были установлены скамейки для отдыха. Сад имел отдельную ограду».

Мы предполагаем, что этот сад символизировал священную рощу в Варанаси. Эта традиция пришла к нам из Индии и Тибета, где бытует традиция при монастырях сажать сады. «Каждое дерево было посвящено какому-нибудь Будде» [Горохов В. А., c. 87]. Во всех буддийских странах особо почитается дерево бодхи, под кронами которого Сиддхарта Гаутама достиг просветления и стал Буддой. В практике бурятских дацанов, таких как Агинский, Цугольский, Анинский и Зугалайский, начали высаживать деревья и кустарники еще в середине прошлого столетия. В 1903–1904 гг. вольный слушатель Санкт-Петербургского университета Базар Барадин в своем дневнике о бурятских дацанах писал, что «священная роща служила своего рода открытым залом, куда с наступлением сумерек под кроны деревьев выходили ламы для прочтения и заучивания молитв, там же проводились диспуты, религиозные обряды».

Интересны воспоминания князя Э. Э. Ухтомского, посетившего много буддийских монастырей в Забайкалье XIX — нач. XX в., в том числе Чесанский дацан: «Посетивши три дацана Селенгинского ведомства (Чжидинский, Гусиноозерский и Бултумурский), а затем шесть хоринских (Цулгинский, Тугнугалтаевский, Хокюртаевский, Ходонский, Чицановский и Эгитуевский), я постепенно убеждался в том, что трудно обмануть бдительность инородцев и стать на твердую почву при ознакомлении с ламским бытом и влиянием на единоплеменников. Бурятские степи искони привыкли жить одною жизнью, более или менее общими интересами, и передавать вести друг другу с поражающею быстротою. Наезжать в дацаны неожиданно, заставать их врасплох удастся довольно немногим, и то местным чинам земской полиции, которые ламам чаще всего не страшны, как свои люди, радеющие лишь о деньгах и угощении. Когда же чужой человек, лицо незнакомое (особенно если о появлении его заблаговременно известно) очутится с глазу на глаз в глуши, перед сплошным инородческим населением, то не вновь прибывший контролирует его действия, а оно, напротив, с упорным, неослабевающим вниманием, день и ночь следит за его образом мыслей, характером, наблюдательностью, пониманием и оценкою фактов и т. п. Такое положение в конце концов делается тягостным и трудно выносимым, лишает самоуверенности и бодрости. Так было и со мною, пока судьба не помогла выйти из-под гнета внешних условий» [Материалы по истории… С. 128-129].

Известный исследователь Владимир Обручев писал: «Буряты придерживались ламаизма (тибетской формы буддизма) и имели несколько храмов, называемых дацанами, вокруг которых жили в отдельных домах монахи-ламы. Самый крупный храм находился на южной половине западного берега Гусиного озера, второй, поменьше, — в долине речки Чесана, правого притока р. Худун» [Обручев В.].

Известный буддолог (индолог) А. П. Баранников в своих воспоминаниях об экспедиции в Забайкалье в 1923 г. после посещения Агинского, Цугольского, Гу-

109

ЧЕСАНСКИЙ ДАЦАН: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

синоозерского (Тамчинского), Иройского и Ацайского дацанов писал: «Сюда приезжает каждый не только молиться, почти каждый имеет здесь сына или родственника, сюда он отдает учиться своего сына, причем ученье производится по средневековому методу — при помощи заучивания целых томов религиозного содержания. В дацан он приходит лечиться у ламы-врача, а лама-астролог составляет гороскоп его ребенку, определяет счастливые и несчастливые дни и часы для начала того или иного дела. Дацан, наконец, дает буряту удовлетворение его эстетических запросов — в дацане, и только в дацане, он найдет прекрасную архитектуру, сооружения, импонирующие ему и размерами, и своим наружным и внутренним блеском; тут он видит блестящую живопись и скульптуру, слышит музыку большого оркестра, играющего на разнообразных инструментах…» [Материалы по этнографии… С. 136].

1.2. «Положение о ламаистском духовенстве 1853 г.» и его влияние на деятельность Чесанского дацана

«Первые письменные источники о распространении буддизма в Хоринском ведомстве Забайкалья датируются в 50-ми годами XVIII века в канцелярии по пограничным делам об утверждении тибетца Лубсан Ширапа главным ламой над 33 хоринскими ламами. Кроме этого, есть описание профессора Гмелина, побывавшего в 1735 г. у хоринского тайши Иринцея Шодоева, об особой молельной юрте тайши и предметах ламаистского культа в семье Шодоева» [Гирченко В.,

c.132].

В1741 г. императрица Елизавета Петровна выпустила указ и узаконила существование «ламайской веры». Всего было учреждено 11 дацанов и в них 150 штатных лам. Они были освобождены от податей и выделены в отдельное сословие. Впервые были юридически оформлены и регламентированы все вероисповедные дела среди бурятского населения, вошедшего в состав российского государства. Ламы получили официальное разрешение и правовые основы на проповедь своего учения среди кочующих бурятских родов. В 1764 г. Екатерина II учредила пост Пандидо хамбо-ламы («учёный настоятель») — главы буддистов Восточной Сибири и Забайкалья, которым стал Дамба-Даржа Заяев, главный лама старейшего в Бурятии Цонгольского дацана. Это утверждение считается правовым признанием буддизма — одной из государственных религий. В 1766 г. бурятские ламы, в свою очередь, признали Екатерину Великую воплощением Белой Тары на Земле.

Указом Иркутского губернского правительства от 13 марта 1773 г. хоринскому тайше Дамба-Дугару Иринцееву было предписано построить в каждом роде

по одному кошмовому храму со штатными ламами» [Нацов Г.-Д., c. 173]. В 1773 г., по сведениям Г.-Д. Нацова, по решению хоринского тайши ДамбаДугара Иринцеева была поставлена кошмовая юрта — дацан, с этого берет свое начало история Чесанского дацана.

«Книга записей судебных законов, выработанных 8 числа последнего месяца 1775 г. на сборе сайтов двадцати двух отоков всего Селенгинского ведомства», содержит разьяснения по наказаниям за проступки против духовных лиц и наказаниям самих лам.

110

Глава 1. История создания Чесанского дацана

Вдругом памятнике обычного права бурят — «Положении 11 хоринских родов по управлению внутренними делами и судопроизводству» от 1808 г. содержатся в пунктах 1–8 виды и меры наказания в зависимости от ранга пострадавшего и виновного.

Манифестом императора Павла Петровича от 18 марта 1797 г. и указом императора Александра Павловича от 22 июля 1822 г. вновь было подтверждено разрешение свободного исповедания и распространения буддизма. Местные администрации, за исключением назначения на должности главного ламы и его помощника, почти не вмешивались во внутренние дела буддийских монастырей. Реформы М. М. Сперанского 1822 г. не коснулись буддийской церкви и оставили положение монастырей без изменений, за исключением того, что ламы теперь должны быть в подчинении земской полиции. Вскоре после этой реформы с учетом назревшей необходимости царское правительство принялось за устройство административных дел ламаистской церкви.

В«Селенгинском уложении 1823 г.» нет отдельной части, посвященной духовным вопросам и взаимоотношениям. В Уложении выделены две категории лам — комплектные, которые освобождены от уплаты податей и несения общественных повинностей, и податные ламы. Как одно из требований определен обет безбрачия для лам, а также выборность лам при повышении в звании и включение их в комплектные. Это требование было позже отражено в «Положе-

нии» 1853 г. [Реалии… С. 160–161].

Впериод строительства и открытия Чесанского дацана действовало «Уложение 1823 г. 11 хоринских родов» [Обычное право… С. 60–84]. В Уложении вопросы буддийской религии выделены в отдельные главы. Первая глава «О буддийских кумирнях и находящихся в них ламах» и вторая глава «О разбирательстве тяжб между ламами и мирянами из-за ссор» были посвящены основным направлениям жизнедеятельности дацанов, взаимоотношениям лам с мирянами. Согласно ст. 7 гл. 1 «ламы, живущие около дацана своими юртами, там же получают покосы. Одиноко живущие ламы наделяются покосами по числу лошадей и дойных коров в зимнее время. Живущие в улусах ламы получают из территории того общества».

Вдругих главах в соответствующих статьях определены правила в отношении лам и хувараков, например, в гл. 8 ст. 65 запрещено курить в монастырях, кумирнях как мирянам, так и ламам. Всего Уложение 1823 г. имело 12 глав и 142 статьи. Почти во всех сводах обычного права селенгинских и хоринских бурят имеются статьи о ламаистском духовенстве. В них говорится о ламах различных степеней и должностей в дацанах, численность которых зависела от количества дуганов и сумэ.

По распоряжению генерал-губернатора Восточной Сибири А. С. Лавинского в 1826 г. был составлен проект ограничительных правил для буддийского духовенства. Эти правила были представлены на рассмотрение в Департамент духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел и переданы в Министерство иностранных дел. Правительство, опасаясь, что ограничительные меры могут вызвать «удаление лам вместе с населением в китайские пределы», не утвердило проект А. С. Лавинского. С этого момента началась разработка законоположения о ламаистском духовенстве Восточной Сибири, растянувшаяся на три десятилетия.

111

ЧЕСАНСКИЙ ДАЦАН: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

«В фондах Музея истории Бурятии хранятся тибетоязычные уставы — джаяки — бурятских дацанов, выполненные на шелковых свитках. В частности, имеется устав внутреннего распорядка Цонгольского дацана (Балдан Брайбун), свидетельствующий о продолжении монастырских традиций тибетского монастыря Сэра» [Реалии… c. 159]. В конце 1820-х гг. Цугольский дацан имел свой устав, который содержал только аспекты религиозной деятельности с большим акцентом на духовность.

В20–30-х гг. XIX в. непосредственно вопросами управления буддийской общиной занимались Министерство иностранных дел царского правительства, а также генерал-губернатор Восточной Сибири А. С. Лавинский, которые с целью создания собственного законодательного проекта в отношении буддистов России отправили в Иркутскую губернию Павла Львовича Шиллинга фон Канштадта. Привеженец либеральных взглядов, Шиллинг провел масштабное исследование буддийской общины. В целях исключения вероятного возникновения предвзятости со стороны Цонгольского или Тамчинского дацанов поручил третьей незаинтересованной стороне — Кодунскому дацану — составить устав по управлению буддийской общиной. Согласовав с Пандидо хамбо-ламой Гываном Ешижамсуевым, «Шиллинг представляет официальный запрос о составлении проекта устава по управлению буддийскими дацанами главному тайше хоринских бурят Верхнеудинского округа Иркутской губернии Жигжиду Дамбадугарону и главному ламе хоринских дацанов Тойндолу Цеванову. По распоряжению тайши в Кудунском дацане собрались высшие ламы Кудунского дацана ― упомянутый Тойндол Цеванов и шанзодба Лхундуб Дандарын, а также заседатель Хоринской степной думы Доржи Дарбаев, зайсан Тугулдур Тобоев для обсуждения проекта» [Цыремпилов Н., с. 107].

Уже в августе 1830 г. шэрэтэ Кудунского дацана лично вручил Шиллингу Кудунский устав, «озаглавленный как «Религиозный устав монголо-бурятского духовенства Забайкалья», состоявший из 289 пунктов и содержавший принципы управления делами буддийской монастырской сангхи и порядок ее взаимодействия с органами власти» [Цыремпилов Н., с. 107].

Внастоящее время изучена единственная неполная копия, состоящая из 148 глав. Кудунский дацан является наиболее близким к Чесанскому дацану территориально и даже по организации внутренней и внешней жизнедеятельности.

Вразличных публикациях (Галданова и др., 1983, Яроцкий, 1963) этот документ носит название по месту создания «Кудунский устав», а не официальное его наименование. В настоящее время неизвестно о наличии устава (Джаиг) Чесанского дацана, полный Кудунский устав хранится в музее в Санкт-Петербурге.

Внеполном тексте Кудунского устава отражены такие направления деятельности, как «строительство дацанов, сбор пожертвований и контроль над ним, религиозное образование, внутренняя дацанская иерархия, должностные обязанности монахов, медицинская и ритуальная практика и прочее», «…148 статей, распределенных по 7 главам, некоторые из которых, в свою очередь, разбиты на части:

1. Виды дацанов и монастырей. О возведении новых дацанов. 2. Дацанские службы.

2.1. Общие положения. 2.2. Постоянные службы. 2.3. Особые службы.

112

Глава 1. История создания Чесанского дацана

2.4. Поведение монахов, согласно монастырским правилам.

3.Дацанская казна и поступление средств.

4.Категории монахов, необходимых для каждого дацана.

5.Выборы степенных, почетных и должностных комплектных монахов.

6.Наказания за нарушение монашеских обетов.

7.О дацанских школах.

7.1.Общие положения о школах.

7.2.Специальные школы.

7.3.Подготовка в дацанах эмшэ, зурхайша и гурумшэ и их помощь нуждаю-

щимся.

7.4.Об астрологах.

7.5.О медитации и проведении ритуалов» [Цыремпилов Н., с. 107–108].

В проекте монахи выдвинули предложение о введении в структуру управления дацанами переходного звена между монастырями, их настоятелями и администрацией Пандидо хамбо-ламы. В своем уставе Шиллинг этому «переходному звену» дал наименование об окружных духовных управлениях. При расчете количества дацанов предлагался один дацан на тысячу душ верующих с приходом, обслуживающим территорию в сто верст по окружности (ст. 3). Возведение дацанов должно было осуществляться за счет верующих. Устав предписывал выбирать из числа мирян ответственных за пожарную безопасность «со своим инвентарем» и охрану имущества (ст. 14–17). Для поддержания необходимой тишины вокруг монашеской обители правила запрещали мирянам кочевать ближе трех верст от дацана. Устав определял минимальное количество (70 человек) для нормального функционирования каждого дацана. Все монахи подразделялись на три категории по степени посвящения (гелун, гецул, банди) и на четыре категории по своим функциям (ст. 57–58): степенные ламы (шэрэтэ, лацаб, соржо, шанзодба, даа лама, нансо); почетные ламы (жидба, гурумчи, гэсгы, 2 унзада); должностные ламы (ноён-лама, захирагчи, нирба, 4 бичээчи, сойбон, 2 тахильчи, 9 сойбо и 2 жама); ученые ламы (бэлигтэ, улзытэ, эрхэтэ, дархан, тойн, 8 зурхайчи, 10 эмши, 2 зурачи, сийлэчи (ст. 58). Предполагалось ввести институт убаши (ст. 60), принявших пять базовых обетов из расчета 1 от 200 прихожан обоего пола, которые должны были состоять при дацане и проходить обучение в религиозной школе, чтобы восполнить в случае естественной убыли и расстрижения заменитьбандивштатедацана.Вседолжностибыливыборными,сучастиемчленовприхода (ст. 68), первые лица дацана утверждались губернскими властями (ст. 70). В уставе подробно были расписаны все функции монахов, начиная от шэрэтэ и заканчивая учеными ламами. Основной обязанностью лам перед обществом и государством являлся долг «молиться за спокойствие и счастье всех живых существ, молиться за спокойствие и счастье монарха и всех подданных, молиться за долгую жизнь и обретение святости Будды в будущих перерождениях» (ст. 19). Подробный анализ категорий лам с их обязанностями подтверждает наше предположение о том, что подобная администрация в дацанах существовала в таком или примерно таком виде с момента возникновения первых монастырей в Забайкалье. Кудунский устав наделял широкими полномочиями окружные духовные управления, которые фактически регулировали всю жизнь в дацане. Разработчики устава, таким образом, стремились в некоторой степени воссоздать организацию родовых управлений бурят-монголов, согласно Уставу Сперанско-

113

ЧЕСАНСКИЙ ДАЦАН: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

го. Независимые друг от друга степные думы напрямую подчинялись губернским властям. Эти же принципы пытались перенести на религиозную администрацию [Цыремпилов Н., с. 109-115]. В целом Кудунский устав предполагал активное участие государства в жизни буддийской общины, при этом больший акцент делался на духовность.

В 1831 г. Министерство иностранных дел командировало в Восточную Сибирь чиновника Шиллинга фон Канштадта для изучения административного устройства ламаизма в Забайкалье, проверки данных генерал-губернатора Лавинского и составления нового проекта по ламаистской конфессии в Восточной Сибири. Две задачи в работе Канштадта были главными: первая — устранить земских чиновников от управления религиозными делами бурят и вторая — сосредоточить духовную власть в руках хамбо-ламы. Устав Шиллинга, составленный после изучения оригинальных дацанских уставов и материалов обычного права, в принципиальных положениях повторяет Кудунский устав, он обсуждался в течение семи лет в различных ведомствах, министерствах и в итоге был отклонен. С 1838 по 1841 г. решался спор о ведомственном подчинении духовных дел ламаистов Восточной Сибири.

После экспедиции Павла Шиллинга селенгинские и хоринские буддисты, не дождавшись от властей свода правил и принципов управления буддийской сангхой, предложили новый устав по отдельному управлению. В августе 1841 г. на общем совете Пандидо хамбо-ламы Гывана Ешижамсуева, шэрэтэ, соржо и почтенных лам дацанов, а также «атаманов четырех хоринских и селенгинских полков, тайши и уважаемых людей были обсуждены «замечания относительно улучшения управления ламами и религиозной жизнью высшим начальством». Новый устав явился комплексом поправок к нормам обычного права бурятмонголов. Предлагалось официально разрешить дацанам открывать мастерские и печатные дворы, готовить своих печатников, принять правила регулирования медицинской деятельности монахов, утвердить процедуру выборов ремесленников, иконописцев, книгопечатников, учителей тибетского, монгольского, русского языков. Предлагалось поставить религиозно-образовательную систему под контроль властей с целью её официальной легимитизации, установление надзора главными тайшами за делами религиозной администрации в точном соответствии с пожеланиями генерал-губернатора А. С. Лавинского. Кроме этого, предлагалось упорядочить вопросы наследования ламами имущества, распределения подношений от мирян, снабжение регулярным пайком высших лам, утверждение форм одежды, которые были подробно описаны. В новом уставе было отражено стремление буддистов к диалогу с властями. Но данная инициатива осталась без внимания со стороны власти, тем не менее данный устав является подтверждением активного поиска буддистами путей конструктивного взаимодействия с властями после неудачи шиллинговского устава. Буддисты выражали согласие на систему зависимости сангхи от родовых органов управления, которая являлась шагом навстречу тем чиновникам, которые видели в такой зависимости ключ к эффективному контролю над делами сангхи [Цыремпилов Н., с. 135–138].

«В монгольском фонде ЦВРК хранится 4 экземпляра устава Цугольского дацана — ВМ-29, МII-47, МIII-933, МIII-1251. Композиционно данное сочинение делится на три части: вводная, основная и заключительная. Основная часть делится на две части, указанные самим автором. Автором является известный уче-

114

Глава 1. История создания Чесанского дацана

ник первого шэрэтэ Цугольского дацана Л. Дандарова — Галсан-Жимба Дылгиров, который стал вторым шэрэтэ этого известного дацана. Устав был издан в печатне Цугольского дацана ксилографическим способом. В вводной части указано, что цель данного сочинения — «дать правила о том, чего следует придерживаться и чего избегать хуваракам во время служб». В первой части устава приводятся наставления о необходимости следования учению Будды, описываются общие требования к монахам, соблюдению ими правил и обетов. Во второй части определены названия ежегодных и ежедневных хуралов, приведены порядок отправления хуралов и служб, правила поведения монахов во время хуралов.

Всочинении подчеркивается важность почитания лам, необходимость учения как источника святости, собрания 10 духовных деяний, усердия в следовании принятым обетам. В уставе не приводится иерархия лам и административное устройство дацана, неоднократно отмечаются преемственность буддийской традиции и широкие исторические взаимосвязи тибетских, монгольских и бурятских духовных центров. Из колофона устава известно, что он изначально был написан на тибетском языке, указаны краткие биографические сведения Г.-Ж. Дылгирова. На монгольский язык был переведен через 50 лет. Цугольский устав ориентирован в основном только на монастырскую богослужебную практику и регламентирует нормы ее проведения, его можно рассматривать как основной духовный закон буддийского монастыря, определяющий тщательное исполнение буддийских устоев и упорядочивающий его внутреннюю жизнь» [Реалии… С. 181–189].

В1841 г. вышло «Новое постановление о жизни и обычаях (Правила, установленные селенгинскими и хоринскими главными и почетными духовными и светскими сайтами в 1841 г.»). В этом документе более подробно описаны взаимоотношения светских и духовных лиц, обязанности лам, циклы хуралов в дацанах, меры наказания провинившихся священников, определены знаки отличия и одеяния лам в зависимости от положения и звания и другие вопросы.

С 1841 по 1843 г. разработка проекта правил о ламах перешла в руки главного управления Восточной Сибири, предложившего новую идею, а именно учреждение контроля над всеми административными, финансовыми, хозяйственными и кадровыми вопросами внутренней деятельности дацанов, осуществляемого светским инородческим управлением, по инстанции и губернскими властями. Проект законоположения, разработанный губернской администрацией, также не был утвержден.

ВЗабайкалье из Петербурга был командирован чиновник Департамента духовных дел МВД Левашев, которому кроме сбора дополнительных сведений о ламаизме поручено было выяснить взаимоотношения между православием, ламаизмом и шаманизмом. В отличие от Шиллинга Левашев не стремился ознакомиться с ламаизмом по оригинальным источникам, счел его необременительным.

В1849 г. Левашев представил свой «Устав для руководства ламайскому духовенству Восточной Сибири», который также не был утвержден.

В1851 г. было принято «Хоринское положение» по указанию Военного губернатора Забайкальской области и атамана Забайкальского казачьего войска предписанием от 8 октября за №117 на основе предыдущего положения 1823 г. [Обычное право… С. 85–110]. Новое положение состояло из 19 глав и 197 статей. Первые 8 глав были посвящены организации жизнедеятельности дацанов, вопросам избрания и утверждения лам, ламских школ, исполнения ламами обе-

115

ЧЕСАНСКИЙ ДАЦАН: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

тов, посвящения в хувараки, имущества лам и дацанов и другим. Первая глава содержит 6 статей и предписывает создание канцелярии во главе с главным ламой хоринских дацанов. Во второй главе был определен порядок проведения хуралов в дацанах, рассмотрен вопрос о расходах на проведение хуралов. Третья глава посвящена штатному расписанию: «в каждом дацане должны быть один шэрэтэ, один лацаб, один цоржи, один шанзотба, один засак, один да, один нансу, два гэскуя, два гэика, два унзата, два нирба, два тахильчи, один дуганчи, один жама, один сойбон. Из этих лам первые девять являются должностными, последние одиннадцать — титулованными. Остальные хувараки нужны для чтения вышеупомянутых великих книг и службы многочисленных хуралов». Глава четвертая «Об избрании и утверждении должностных лиц и лиц, носящих почетное звание лам» регламентирует назначение на должность и требования к кандидатам. В главе пятой «О ламских школах» устанавливается шесть ступеней в образовании лам. В шестой главе «Об исполнении ламами обетов, покаяниях и наказаниях за большие и малые проступки», в п. 43 отмечено, что ламы разделяются по трем степеням посвящения: 1) гелонги — 253 обета; 2) гэцулы — 36 обета; 3) банди — 9 обетов. Глава седьмая «О посвящении в хувараки и замещении мест выбывших лам» содержит требования к хуваракам. Стать банди или хувараком могли только те, кто овладел тибетской и монгольской грамотой, выучил рапсал и докшиты, раздел Ламрима, прошел экзамен у цоржо-ламы, а также должен был поручить свои светские обязанности по уплате податей другим людям. Восьмая глава «Об имуществе и джасе дацанов и имуществе лам» определяет порядок учета имущества, отчетности, распределения доходов и расходов, в том числе наследование имущества лам. Главы с 9 по 19 посвящены правовым вопросам светских лиц» [Реалии… С. 168–173].

В 1852 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев представил очередной проект «Положения о ламайском духовенстве», который был отредактирован в Министерстве внутренних дел, рассмотрен в Сибирском комитете сената, утвержден царем 15 мая 1853 г. и было объявлено 9 июля 1854 г.

Быстрое утверждение проекта Н. Н. Муравьева было связано с активизацией дальневосточной политики царизма. В проекте Н. Н. Муравьева, принятом за основу «Положения 1853 г.», многое использовано из предыдущих предложений Министерства внутренних дел и Министерства иностранных дел о централизации административного управления ламаистской церкви путем сосредоточения власти в руках одного хамбо-ламы и всех ограничительных мерах, на которых настаивали губернские администрации.

Вероисповедными делами бурят-ламаистов до середины XIX в. занимались учреждения ведомств иностранных дел (Посольский приказ, Посольская канцелярия, Коллегия иностранных дел, Министерство иностранных дел).

Правительство предпочитало иметь в Забайкалье сильную, централизованную церковную власть, способную подчинить все центробежные силы, считая, что легче иметь дело с одним хамбо-ламой, чем с десятками соперничающих настоятелей монастырей.

«Положение о ламайском духовенстве Восточной Сибири» 1853 г. рассказывает об иерархическом и хозяйственном устройстве дацана, порядке управления, регламентирующем основные сферы жизни лам и хувараков и хозяйственноадминистративной жизни дацанов. Пандидо хамбо-лама утверждает шэрэтэ.

116

Глава 1. История создания Чесанского дацана

Правительство контролировало личный состав управления дацанов. Зачисление в штат, назначение на штатные должности, возведение в духовные степени производились через хамбо-ламу, но вступали в силу только после утверждения царской администрацией и выдачи соответствующих официальных дипломов.

«Зачисление в штат производилось из так называемой Гусиноозерской школы хувараков, ученики которой являлись кандидатами на замещение вакансий в любом дацане. Официальная карьера любого ламы обеспечивалась только официальными, заверенными губернскими властями дипломами о возведении в духовное звание и назначение в штат, без этой формальной стороны получение штатных должностей в дацане было невозможно» [Птицын В. В., c. 37; РГИА, ф. 821,

оп. 133, д. 410а, л. 106, 60].

Вся повседневная жизнедеятельность дацана в основном была организована в рамках данного положения и определяла количество, порядок выбора и назначения ламаистских священников на должности, их подчинение светской власти. Этим же документом были установлены жесткие ограничения и правила постройки дацанов и ведения их хозяйственной деятельности».

Положением 1853 г. было определено «комплектное» количество дацанов, штат этих 34 дацанов был установлен в рамках приложения о штатном расписании в количестве 285 лам. Понятия «штат» и «комплект» никак не различались. Все остальные ламы были признаны вне закона, на них не распространялись права и льготы для штатных лам. По этому положению многие вышеназванные духовные должности были упразднены и введены должности хамбо-ламы (глава буддийского духовенства) и шэрэтэ (настоятель монастыря). В соответствии с данным положением все духовенство Восточной Сибири делилось на шесть степеней: 1) для управления всем буддийским духовенством призвали главного Пандидо хамбо-ламу (главенствующего ламу всех дацанов Восточной Бурятии); 2) трех помощников по духовным округам (Гусиноозерский (Тамчинский), Цонгольский, Кудунский); 3) степенных лам (шэрэтэ, соржи, шанзадба, цзасак, даа, нансо); 4) почтенных лам (лацаб, чжудба, агарамба); 5) должностных лам (гэбгуй, унзад, ноен-лама, захирагчи, нярба, бичечи, мэдэчи, чобомба, чжами, гэюк, чженжунчи, тахильчи, дуганчи, сойбан); 6) ученых лам (биликту, улзейту, эрхэту, дархан, тойн, цзурхайчи, эмши, дзурачи).

«Согласно положению религиозными делами, дацанами и ламами ведал хам- бо-лама, который подчинялся «…непосредственно департаменту иностранных исповеданий Министерства внутренних дел, а отчетностями обязан перед губернатором Забайкальской области и генерал-губернатором Восточной Сибири», а назначение настоятелей ― шэрэтэ производилось по рекомендации хамбо-ламы Военным губернатором Забайкальской области с утверждением у генералгубернатора Восточной Сибири».

«На хамбо-ламу была возложена ответственность за надлежащее исполнение всех пунктов данного положения (§ 6). Избирался Пандидо хамбо-ламой из трех претендентов. Важным условием для занимаемой должности были не только необходимые для этого знания и качества, но и обязательное владение русским языком (§ 8). Это условие было весьма проблемным явлением, т. к. буддийскими священниками были либо выходцы из местного населения, которые русским языком не владели или владели плохо, либо монгольские ламы, которые читали по-монгольски и по-тибетски, но не владели русским языком».

117