История Англии Lection 9

Другой важной мерой «национального правительства» стала отмена в 1931 г. зо­лотого стандарта фунта стерлингов. Хотя Сноуден утверждал, что это лишь времен­ная мера, призванная спасти быстро таю­щий золотой запас страны, будущее пока­зало, что вернуться к золотой валюте Ан­глия уже не смогла. Курс фунта начал падать и через полгода стабилизировался примерно на уровне 2/3 прежнего паритета.

В 1931-1932 гг. парламент принял ряд законов об обложении таможенными по­шлинами в размере не менее 10% стоимости всех видов ввозимых в Англию товаров. Внутренний рынок страны был огражден от иностранной конкуренции, что положи­тельно сказалось на развитии английской промышленности и позволило несколько улучшить платежный баланс за счет сокра­щения импорта.

Вводя протекционизм, английская бур­жуазия рассчитывала сохранить систему свободной торговли внутри Британской им­перии. Однако на состоявшейся в августе 1932 г. имперской конференции в Оттаве доминионы согласились лишь на неболь­шое взаимное снижение таможенных тари­фов, получившее название системы импер­ских преференций, т. е. предпочтительных пошлин.

Наступление на жизненный уровень трудящихся своей страны, использование огромных ресурсов колониальной империи, усиление государственного вмешательства в экономику – все эти меры позволили ук­репить позиции британских капиталистов. К тому же к 1934 г. страна вышла из поло­сы экономического кризиса. Но эти меры не решали более глубоких проблем: структур­ной перестройки и развития инфраструкту­ры, модернизации оборудования и ускоре­ния темпов роста.

3. Решающее влияние на формирование внешнеполитического курса Великобритании в 30-е гг. оказывала ведущая группировка консервативной партии под руководством Н.Чемберлена. Была сохранена преемственность с политическими принципами, определявшими деятельность британской дипломатии еще в период второго лейбористского правительства, в том числе идеи конструктивного правового урегулирования международных проблем, отказа от блоковой политики, умиротворения держав, пострадав­ших от неравноправных договоров Версальско-Вашингтонской системы. Лишь в отношениях с СССР приход консерваторов к власти по традиции при­нес новое обострение, завершившееся даже разрывом торгового соглашения и наложением эмбарго на советский экспорт. Ситуация изменилась к лучше­му лишь после вступления СССР в 1934 г. в Лигу наций.

Руководству консервативной партии пришлось в значительной степени пересмотреть и прежние принципы политики в колониальном вопросе. На колониальных владениях в Азии, Африке, Аравии тяжело сказывались послед­ствия экономического кризиса в метрополии. Особенно это касалась Индии, экономика которой стала объектом жестокой эксплуатации со стороны британ­ских промышленных и финансовых кругов. В 1930-1934 гг. Индия пережива­ла мощный подъем национально-освободительного движения. Индийский на­циональный конгресс призвал к акциям гражданского неповиновения. Коло­ниальные власти прибегли к жестким репрессиям. Но одновременно в правительственных кругах Великобритании росла убежденность в необходи­мости правового решения индийского вопроса. Еще в 1930-х гг. парламентская комиссия Саймона представила доклад об изменении Конституции Индии. В дальнейшем состоялось два круглых стола с представителями индийской об­щественности, посвященные данному вопросу. В 1935г. новая конституция была окончательно учреждена. Индия становилась федерацией провинций и княжеств. Создавалась система центральной и местной представительной и ис­полнительной власти с участием индийцев. До 14% увеличивалась численность местного населения, обладающего избирательным правом. Несмотря на то, что Индия не получала той степени автономии, которой обладали британские до­минионы еще в начале века, конституционная реформа вызвала большое раз­дражение среди многих влиятельных британских политиков, и прежде всего в рядах консервативной партии. Наиболее решительно против правительствен­ного курса в этом вопросе выступил У.Черчилль. Не меньшее раздражение фракции Черчилля вызывала и «нерешительность» правительства в решении ирландского вопроса. В 1937 г. официальный Лондон практически не прореа­гировал на принятие ирландским парламентом новой конституции, провозгла­шавшей Ирландию «суверенным и независимым государством».

На европейской арене главной задачей британской дипломатии было предотвращение конфронтации со странами, пострадавшими от Версальско­го мирного договора, и в первую очередь Германией. Стратегия в этом вопро­се, избранная еще в конце 20-х гг., сводилась к «умиротворению» Германии и ее постепенной правовой реабилитации. В 1930 г. Великобритания добилась досрочного вывода войск из Рейнской оккупационной зоны, в 1932 т. на Лозанской конференции британская дипломатия активно способствовала отме­не репарационных выплат Германии. В 1932 г. совещание пяти держав – Ве­ликобритании, Франции, Италии, США и Германии – приняло резолюцию о признании равенства Германии в вопросах вооружения «в рамках системы безопасности, равной для всех». Однако спустя год ситуация изменилась – в Германии к власти пришли нацисты. Понять подлинный смысл происходив­ших событий ведущие британские политики не смогли или не захотели. Не­смотря на изменение политической ситуации в 1933 г., британское правитель­ство обнародовало «план Макдональда», предусматривавший установление паритета сухопутных армий Франции и Герма­нии (по 200 тыс.чел.). Однако французское правительство добилось отсрочки реализации этого плана на четыре года. В том же году на конференции в Риме представителями Вели­кобритании, Франции, Германии и Италии было подписано соглашение о со­трудничестве этих держав под эгидой Лиги наций. Лишь отказ нацистского режима участвовать в работе международной конференции по разоружению, а затем и выход Германии из Лиги наций заставил французское правитель­ство отказаться от ратификации договора.

Рост агрессивности германской политики дал толчок для консолидации антигитлеровских сил в Европе в 1934-1935 гг. Угроза насильственного ан­шлюса Австрии заставила выступить против Германии даже итальянский фашистский режим. В этот ответственный момент британская дипломатия допустила серьезный просчет. Не понимая подлинного характера происходив­ших в Европе изменений, правительство Великобритании попыталось вновь вернуться к традиционной политике балансирования между силовыми полю­сами в Европе и обеспечения «системы равновесия». На фоне наметившегося на рубеже 1934-1935 гг. франко-итальянского сближения британские поли­тики с новой силой продолжили дипломатические демарши в сторону Герма­нии. В марте 1935 г. для сепаратных переговоров о вооружениях в Берлин был отправлен министр иностранных дел Саймон. Причем накануне его визита ру­ководство гитлеровской Германии во всеуслышание объявило о том, что не счи­тает себя обязанным соблюдать ограничения, введенные Версальским мирным договором в области вооружений. В июне того же года на англо-германских переговорах в Лондоне было окончательно достигнуто соглашение о вводе со­отношения между военными флотами Великобритании и Германии 100:35 (при равенстве по подводным лодкам). Британские политики рассматривали зак­лючение этого соглашения как важный шаг по пути дальнейшего ограничения морских вооружений и своевременное дополнение к аналогичным статьям «Договора пяти» Вашингтонской конференции. Однако на практике нацист­ская Германия получила право на беспрепятственное расширение военно-морского строительства, так как существовавшая разница в уровне морских вооружений позволяла обеспечить работой все верфи Рейха на десять лет, не нарушив при этом «букву договора». Впрочем, Гитлер и не собирался соблю­дать какие-либо договоренности уже в самом ближайшем будущем.

Во второй половине 1935 г. британская дипломатия осуществила еще один чрезвычайно рискованный маневр, который самым негативным образом ска­зался на дальнейшем развитии событий. После начала вторжения итальянс­кой армии в Абиссинию Великобритания решительно выступила в Лиге на­ций за пресечение агрессии. К каким-либо реальным мерам это не привело – в арсенале Лиги наций было немного методов действительного нажима на аг­рессора. Но к этой антиитальянской кампании была подключена и Франция, правительство которой еще несколько месяцев назад на фоне активных пере­говоров с Муссолини о создании антигитлеровского гарантийного блока впол­не откровенно демонстрировало свою готовность отказаться от жесткой реак­ции на итальянскую агрессию в Северо-Восточной Африке. Теперь же италь­янский фашистский режим был вынужден искать поддержку именно в Берлине. На протяжении последующих двух лет была сформирована ось «Берлин – Рим», ставшая основой гитлеровского блока.

Постепенно курс на умиротворение Германии стал рассматриваться мно­гими влиятельными политиками Великобритании как один из ключевых ком­понентов внешней политики страны. Его сторонники – Э.Галифакс, С.Хор, Д.Саймон, Р.Батлер, сплотившиеся вокруг Н.Чемберлена, со временем ста­ли играть все большую роль и в определении общего правительственного кур­са. Эта группировка видела в умиротворении Германии единственный шанс не только избежать войны, но и сформировать в Европе устойчивую равновесную систему международ­ных отношений, способную блокировать агрессивные акции отдельных дер­жав. Активную роль в пропаганде такого курса играла и неформальная груп­па политиков, общественных деятелей и предпринимателей, объединивших­ся вокруг бывшего министра авиации лорда Лондондеррии и владельца «Таймс» Астора. Избравшая для своих встреч принадлежавшее Астору поме­стье Клайвден, эта группа была известна как «клайвденская клика». Ее пред­ставители решительно выступали за самое тесное сотрудничество с Германи­ей невзирая на «специфику» нацистского государственного режима. Появи­лись в британском обществе и открыто профашистские силы. В 1932 г. праворадикальные националистические группировки объединились в «Бри­танский союз фашистов». Его руководитель О.Мосли до 1930 г. входил в ру­ководство лейбористской партии и даже участвовал в правительстве Макдональда. В дальнейшем Мосли начал выступать с идеями корпоративного го­сударства, национальной диктатуры, жесткой имперской политики. Несмотря на то, что широкой поддержки в британском обществе фашиствующие движе­ния не нашли, их активизация существенно влияла на настроения государ­ственной элиты. Единственной влиятельной политической группой, которая последовательно и решительно выступала против правительственного курса, стала фракция У.Черчилля в консервативной партии. Сторонники Черчил­ля сумели добиться принятия в 1936 г. программы перевооружения, но по­влиять на внешнеполитический курс страны пока они были не в силах.

Продолжая политику умиротворения, Великобритания предпочла избежать каких-либо жестких мер после ввода немецких войск в демилитаризованную рейнскую зону 7 марта 1936 г. При этом на совещании стран-участниц Локарно французская делегация заявила о готовности Франции собственными сила­ми остановить продвижение вермахта, если другие государства признают факт германской агрессии. Однако британские дипломаты фактически блокировали это решение. В том же 1936 г. Великобритания приняла активное участие в разработке соглашения европейских держав о невмешательстве в испанский конфликт. Фактически открытое участие в испанской войне немецких и италь­янских войск не стало поводом к пересмотру этого решения.

В ноябре 1937 г. состоялась встреча министра без портфеля Галифакса с Гитлером, на которой было заявлено о приверженности Великобритании «по­литике реализма» и даже готовности ее присоединиться вместе с Францией к итало-германскому союзу. К проблемам, решение которых Великобритания готова поддержать, был отнесен пересмотр территориальных вопросов, касав­шихся воссоединения немецкого населения Австрии, Чехословакии и Польши с Германией. 11 марта 1938 г. состоялась новая встреча Галифакса и Гитлера, где позиция Великобритании была подтверждена. Однако уже на следующий день вермахт осуществил насильственный аншлюс Австрии. Чемберлен выс­тупил в британском парламенте с осуждением этой акции, однако каких-либо реальных контрмер со стороны британского правительства не последовало. Для того чтобы впредь не допустить насильственного решения территори­альных вопросов в Европе, британская дипломатия выступила с предложе­нием урегулировать судетский вопрос на межгосударственном уровне. Резуль­татом стало Мюнхенское соглашение Великобритании, Франции, Германии и Италии от 30 сентября 1938 г. о передаче Германии Судетской области Че­хословакии. «Я привез вам мир», – заявил Чемберлен, вернувшись из Мюн­хена. Мощным ударом по репутации Чемберлена стало вторжение Германии в Чехословакию в марте 1939 г. Мюнхенский курс показал свою иллюзорность,

Фракция Черчилля все более решительно критиковала правительство в парламенте, добиваясь наращивания военных ассигнований. В апреле 1939 г. расходы на перевооружение были увеличены вдвое но сравнению с бюдже­том 1938 г. События развивались стремительно. В марте 1939 г. Великобри­тания заявила о предоставлении Польше гарантий неприкосновенности территории. Начались консультации с советским правительством о позиции СССР в случае начала нового конфликта на востоке Европы. В апреле 1939 г., после захвата Италией Албании, британские гарантии были предоставлены Греции и Румынии. Нидерланды, Швейцария и Дания отказались от подоб­ного предложения, стремясь остаться в стороне от новой схватки великих дер­жав. В ответ на шаги британского правительства Германия 27 апреля 1939 г. объявила о расторжении военно-морского соглашения 1935 г., а также герма­но-польского пакта о ненападении. В этой ситуации ключевую роль приобре­тали англо-франко-советские переговоры, продолжавшиеся летом 1939 г. Однако реальной заинтересованности в достижении на них конкретных со­глашений ни британская, ни французская делегации не проявили. Причиной стало глубокое недоверие к СССР, которое чрезвычайно укрепилось после подписания советско-германского договора в августе 1939 г., а также нежела­ние возлагать на себя обязательства на случай столкновения СССР и Герма­нии. Многие британские политики сохраняли уверенность в том, что Германия будет все же удовлетворена произошедшими изменениями на политической карте Европы. Об этом свидетельствует продолжение дипломатических кон­тактов с руководством Германии в июне-июле 1939 г. В них принимали учас­тие советник Чемберлена по внешнеполитическим вопросам Вильсон и министр внешней торговли Хадсон. Нападение Германии на Польшу 1 сен­тября 1939 г. доказало полное фиаско британской дипломатии.