!Учебный год 2024 / Filosofia_prava_34-44

34. Природа политической обязанности. Соотношение юридической и политической обязанности.

Природа политической обязанности.

Под достаточно условным термином «политическая обязанность» понимается прежде всего долг гражданина по отношению к государству и возможность неповиновения, когда государство не соответствует своему назначению.

Проблема эта так же стара, как политика. Ее касались еще мыслители древности, а начиная с XVI в. вряд ли можно найти крупного философа или юриста, который обошел бы ее, хотя понятием «политическая обязанность» никто из них не пользовался. Введение в оборот этого термина, видимо, принадлежит крупному английскому философу XIX в., оксфордскому идеалисту, гегельянцу и в то же время либералу Томасу Хиллу Грину (18361882). Его перу принадлежат ставшие широко известными «Лекции о политической обязанности», опубликованные посмертно. В 1909 г. другой английский гегельянец, тяготеющий больше к консерватизму, Бернард Бозанкет в книге «Философская теория государства» назвал одну из глав «Парадокс политической обязанности». С той поры понятие «политическая обязанность» прочно утвердилось среди западных политиков и юристов.

Главный и общепризнанный компонент «политической обязанности» — долг гражданина или подданного перед государством. Так толкуется это понятие в «Блэквелловской энциклопедии политической мысли». Выделяются три аспекта проблемы: 1) кому я обязан (идентификация политической власти), 2) чем и до каких пределов я обязан политической власти и 3) как случилось, что я связан этими обязательствами, т.е. происхождение политической обязанности.

Роджер Скрутон в «Словаре политической мысли» дает более широкое определение. Повторив, что под политической обязанностью имеется в виду обязанность гражданина по отношению к суверену, он прибавляет: «Это выражение употребляется иногда для обозначения обратной (противоположной — reverse) обязанности — суверена по отношению к подданному, или взаимной обязанности между ними».

Политическая обязанность — многоплановое явление. Наибольший интерес представляют следующие вопросы: 1) когда возникает представление о политической обязанности, т.е. когда она осознается как личная и общественная проблема, порождаемая столкновением интересов, 2) как

обосновывается политическая обязанность, из чего она выводится, 3) содержание политической обязанности — долг гражданина, долг государства и связь между ними, 4) самый дискуссионный и важный аспект, составляющий ядро проблемы — пределы политической обязанности, коллизия прав и интересов гражданина и государства, способы решения конфликтов между ними.

Соотношение политической и юридической обязанности.

Юридическая обязанность - это мера должного поведения обязанного субъекта, т.е. обусловленная требованием юридической нормы и обеспеченная возможностью государственного принуждения необходимость определенного поведения, определенных действий. Если от субъективного права можно отказаться, т.е. не использовать его, то от юридической обязанности отказаться нельзя. Юридическая обязанность также имеет три варианта своего проявления. Это может быть, во-первых, обязанность лица совершать собственные активные действия; во-вторых, обязанность его пассивного поведения; в-третьих, обязанность претерпеть меры государственного принуждения, т.е. нести юридическую ответственность. Например, покупатель, как сторона договора купли-продажи, обязан заплатить за товар обусловленную сумму денег; продавец, получив чек, обязан отпустить указанный и оплаченный товар, воздерживаться от нетактичного поведения в адрес покупателя (не кричать на него, не оскорблять его, не отказывать в выборе товара в соответствии с чеком и пожеланием), а если продавец допустит нарушения служебной дисциплины, то он будет обязан нести дисциплинарную ответственность.

В жизни чаще всего каждая из сторон в правоотношении обладает и субъективными правами, и юридическими обязанностями одновременно. Нередко субъективные права и юридические обязанности носят слитный характер, т.е. совпадают. Иными словами, возможность действовать, предоставленная лицу юридическими нормами, является его обязанностью, составляет для него определенную общественную необходимость действовать. Таковы полномочия органов государства и должностных лиц, составляющие одновременно и их обязанности, и их права. Они образуют компетенцию органов государства и должностных лиц. Осуществление прав в отношении граждан, предприятий и организаций составляет обязанность должностного лица по отношению к государству и его органам.

35. Неокантиантские концепции философии права.

Заметный вклад в формирование и развитие неокантианской философии права внес немецкий юрист Р. Штаммлер (1856—1938). В русле кантовских положений о соотношении должного и сущего, формального и фактического Штаммлер отстаивал логический примат права по отношению к социальным реалиям и подчеркивал, что "закономерность социальной жизни людей есть закономерность) юридической формы ее".

При этом под закономерностями и целями социальной жизни и общественного развития Штаммлер как кантианец имел в виду априорные идеи разума, включая и априорные формы права и правового долженствования. "Частные наблюдения над правом, — подчеркивал Штаммлер, — зависят от общих понятий права, а не наоборот. Понятие права, напротив того, совершенно независимо от того или иного социального приложения его в сфере конкретного опыта".

С этих позиций он критиковал марксистское учение об определяющей роли экономических отношений и вторичном (надстроечном) характере права и утверждал, что общественная жизнь обусловливается правовым регулированием. "Право, — писал он, — может быть признано окончательной инстанцией, несущей ответственность за социальное хозяйство, потому что оно образует в качестве регулирующей формы социальной жизни обусловливающую основу всех возможных социальных явлений'".

Под правом (в его различении и соотношении с законом) Штаммлер имеет в виду "естественное право с меняющимся содержанием". Поскольку речь идет об априорном понятии естественного права, то и его "меняющееся содержание" — это формальные характеристики права (априорные целеполагания разума), а не некое фактическое (социальное) содержание. В контексте шгаммлеровского учения эта сформулированная им концепция "естественного права с меняющимся содержанием" означала, что именно право и его изменения определяют развитие общества, а не наоборот.

Данная концепция (не всегда, правда, в ее собственно штамм-леровском понимании) сыграла значительную роль в процессе "возрождения" естественного права и обновления естественноправовых исследований в XX в. Заметное влияние на последующую философско-правовую мысль оказала и штаммлеровская разработка понятия "правильное право"", которое он

использовал в своей критике позитивистского правопонимания.

Видным представителем неокантианской философии права был и другой немецкий юрист Г. Радбрух. Право (в его различении и соотношении с законом) у него представлено в понятиях "идея права", "надзаконное право", а не посредством понятия "естественное право", как у некоторых других кантианцев. Но его философско-правовая критика юридического позитивизма и настойчивые призывы к восстановлению в юриспруденции "идеи права" и концепций "надзаконного права" существенно содействовали послевоенному "ренессансу" естественного права в Западной Европе.

В этом плане особую роль сыграла работа Радбруха "Законное неправо и надзаконное право" (1946), которая вызвала широкую дискуссию в ФРГ и ряде других стран, способствовала консолидации идей и усилий всех тогдашних противников юридического позитивизма и дала заметный толчок активизации естественноправовых и философско-правовых исследований.

Юридический позитивизм, подчеркивал Радбрух в этой своей работе, ответствен за извращение права при национал-социализме, так как он "своим убеждением "закон есть закон" обезоружил немецких юристов перед лицом законов с произвольным и преступным содержанием'". Трактовка юридическим позитивизмом власти как центрального критерия действительности права означала готовность юристов к слепому послушанию в отношении всех законодательно оформленных установлений власти. Правовая наука тем самым капитулировала перед фактичностью любой, в том числе и тоталитарной, власти.

Такому подходу Радбрух противопоставляет неокантианскую трактовку справедливости как содержательного элемента идеи права и сущности понятия права. При этом у Радбруха речь шла не о материальном, а о формальном принципе справедливости, смысл которого раскрывался им через принцип равенства. "Так как справедливость, — писал Радбрух, — указывает нам именно на то, чтобы обходиться так: "равное равно, неравное неравно", но ничего не говорит нам о точке зрения, по которой ее следует охарактеризовать как равное или неравное, она определяет лишь отношение, но не способ обхождения.

Такое понимание справедливости и равенства, лежащее в основе правопонимания Радбруха, и определяет в его подходе отличие права от "законного неправа". "Установление, — пишет он, — которому не присуща воля к тому, чтобы обходиться так: "равное равно, неравное неравно", может

быть позитивным, может быть целесообразным, даже необходимым и поэтому также и абсолютно законно признанным, но ему должно быть отказано в имени право, так как право есть лишь то, что по меньшей мере имеет своей целью служить справедливости".

Таким образом, у Радбруха различение права и закона проводится и трактуется с рационалистическо-философских (в духе неокантианства), а не с юснатуралистических позиций: в концепции Радбруха право (в его различении с законом) — это "идея права", а не "естественное право".

Позитивное право, расходящееся со справедливостью (т. е. с содержательным элементом "идеи права"), не является действительным правом, поэтому ему, согласно Радбруху, надо отказать в послушании. "Если законы, — отмечает он, — сознательно отрицают волю к справедливости, например, произвольно отказываются от гарантий прав человека, то такие законы не имеют действия, народ не обязан к послушанию им, и юристам тоже надо найти мужество отрицать их правовой характер".

Для "обновления права" и возрождения юридической науки, подчеркивал Радбрух, необходимо вернуться к идее надзаконного (надзаконодательного) права. "Юридическая наука, — писал он в работе "Обновление права", — должна вновь вспомнить о тысячелетней мудрости античности, христианского средневековья и эпохи Просвещения, о том, что есть более высокое право, чем закон, — естественное право, божественное право, разумное право, короче говоря, надзаконное право, согласно которому неправо остается неправом, даже если его отлить в форму закона».

Эта идея "надзаконного права" как отрицание юридического позитивизма для многих была идентична признанию естественного права и существенно содействовала расширению круга сторонников его "возрождения".

Однако сам Радбрух, как мы видели, трактовал "надзаконное право", хотя и антипозитивистски, но в русле неокантианской философии права, а не с позиций юснатурализма. Также и "природа вещей" трактовалась им (в отличие от юснатуралистов) не как бытие или содержательное выражение естественного права, а как чисто мыслительная юридическая форма.

Такой подход характерен и для многих других представителей неокантианской философии права (в их числе — К. Кюль, И. Лоб, А. Оллеро, О. Хёффе, Э. Цахер и др.). Все то, что для юснатуралистов является объективно данным естественным правом (включая правовое значение естественного права, природы вещей, бытия человека и т. д.), для

неокантианства — это лишь формаль-но-правовыелсонстлукции в духе трансцендентальной и априорной идеи~права, которая весьма далека от понятия естественного права. "Подлинная философия права, — замечает испанский неокантианец А. Оллеро, — пребывает в вечном поиске формального правового принципа".

Наполнение этих априорных формальных конструкций изменчивым содержанием "культурных ценностей" (определенным смыслом справедливости, свободы, основных прав человека, правового государства и т. д.) осуществляется постижением правового долженствования для соответствующей социально-исторической ситуации. Постигая требования этого трансцендентального правового долженствования применительно к изменяющимся историческим условиям, философия права тем самым, согласно неокантианским представлениям о соотношении идеи права и позитивного права, формулирует для юриспруденции, законодателя и правоприменительной сферы (и прежде всего — правосудия) разумные ориентиры и образцы для позитивно-правовых установлений и решений.

Врусле идей Канта и кантианцев (Штаммлера и др.) развивает свою философско-правовую концепцию профессор юридического факультета Франкфуртского университета В. Науке. "Философия права, — подчеркивает он, — хочет развить учение о правильном праве, учение о справедливости. Это сложное дело. От успеха этого дела зависит каждый в своей повседневной жизни'". Различая "правильное право" и позитивное право, он под "правильным правом" имеет в виду "разумное право", "справедливое право". "Проблема правильного права, — пишет он, — предмет философии права. Философия права — учение о правильном праве".

Всвоей трактовке смысла "правильного права" Науке апеллирует к истории философии права и опирается на предшествующие концепции различения права и закона (позитивного права), особенно на метафизическое учение о праве Канта и философско-правовые идеи неокантианцев (само философскоправовое понятие "правильное право" он берет у Штаммлера).

Позитивное право, подчеркивает Науке, следует рассматривать юридикодогматическими средствами и методами, "правильное право" — философскоправовыми. Философско-правовое изучение и обоснование права должно быть научным. Философия права должна опираться на знание истории философии права и действующего позитивного права. Не ограничиваясь лишь общими вопросами права, философско-правовое исследование должно быть ориентировано на рассмотрение актуальных проблем позитивного

права.

Между философией права, с одной стороны, теорией права, социологией права и политикой права (правовая политика), с другой, есть конкуренция и идет борьба за сферы влияния. "Во всяком случае, — пишет Науке, — чем сильнее сомнения в возможностях философии права в качестве учения о правильном праве, тем сильнее становятся политика права, социология права и теория права".

Философия права (или метафизика права, как она складывалась исторически), замечает Науке, изначально стремилась к охвату и постижению всех правовых явлений. Новое время (особенно Кант) показало, что метафизика (философия) права может быть удовлетворена при условии, если человеческое достоинство и свобода признаются и гарантируются в качестве абсолютных масштабов справедливости ("справедливого права"). В этом и состоят основные проблемы философии права.

Прежняя философия права, подчеркивает Науке, верно определила проблему, и этого подхода следует придерживаться и сегодня. Смысл такого подхода состоит в следующем. Есть определенная, достаточно узкая сфера, которая выражается понятиями защита жизни, достоинства и свободы человека против насилия и коварства. Здесь должно быть подлинное (действительное) право, четкое отличие права от неправа, здесь должна быть справедливость. "Это, — пишет Науке, — сфера философии права. И такая философия права предполагает пессимистическую социальную антропологию (жизнь, достоинство, свобода находятся под постоянной угрозой со стороны других людей) и доверие к тому, что метафизика права (нападения на жизнь, достоинство, свободу неправомерны) должна быть основана".

+Все остальное, находящееся вне этой сферы философии права, можно как "область не необходимых потребностей", согласно Науке, "оставить политике, интересам, власти и ее мягкой современной форме (консенсус)". Правила данной области отношений тоже можно называть "правом", но это будет злоупотреблением, поскольку подобные правила являются "правовыми правилами лишь в нетехническом смысле": "эти правила содержат лишь закрепленную информацию о властных отношениях, но не информацию о справедливом праве".

В целом философско-правовые концепции неокантианцев внесли существенный вклад в развитие правовой мысли XX в. (Нерсесянц В.С.

Философия права. – М., 1997).

36. «Философия права» в философской системе Г. В. Ф. Гегеля.

Одним из наиболее выдающихся представителей немецкой классической философии был Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770—1831).

Поначалу Гегель горячо поддерживал якобинцев, затем — Наполеона, но в итоге стал преданным сторонником прусского полицейского государства. Лучше всего его политические взгляды выражает "Философия права" (1821)

— главный труд великого немецкого мыслителя в области государства и права.

Если Кант трактовал идеи государства и права как сугубо умозрительные, априорные конструкции разума, то для Гегеля истинная идея есть торжество субъективного и объективного моментов. Или — идея есть понятие, адекватное своему предмету. И задачу философии Гегель видел в том, чтобы постигнуть государство и право как продукты разумной деятельности человека, получившие свое воплощение в реальных общественных институтах, т.е. выявить идеи, лежащие в их основе. "В праве человек должен найти свой разум, должен, следовательно, рассматривать разумность права..." — писал он.

Такое понимание предмета и метода философии права Гегель выразил в афоризме: "Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно". Это квинтэссенция его социально-политической доктрины. Под действительностью Гегель понимал не все существующее в обществе, а лишь то, что сложилось закономерно, в силу необходимости. За всеми исторически преходящими общественными отношениями необходимо видеть их имманентный закон и сущность.

Говоря в целом о "Философии права", Гегель отмечал, что "данная работа, поскольку в ней содержится наука о государстве, будет попыткой постичь и изобразить государстве как нечто разумное в себе. В качестве философского сочинения она должна быть дальше всего от того, чтобы конструировать государство таким, каким оно должно быть; содержащееся в нем поучение не должно быть направлено на то, чтобы поучать государство, каким ему следует быть. Его цель — лишь показать, как государство, этот нравственный универсум, должно быть познано".

Во введении автор останавливается на основном понятии философии права

— воле. Она формируется в три этапа. Вначале воля содержит элемент чистой неопределенности, в котором "растворено всякое ограничение, всякое содержание, непосредственно данное и определенное природой,

потребностями, вожделениями...". Затем происходит "обособление "я"", т.е. "я" определяется. И наконец, воля выступает как единство этих двух моментов: "рефлектированная в себя и тем самым возвращенная к всеобщности особенность, единичность, самоопределение "я"..."

Решение порождает волю. Свобода возможна, лишь когда она владеет собой как содержимым. Свобода является всеобщей, когда весь мир участвует в воле "я". У Гегеля нет понятия страсти. По его мнению, в отношении духа человек является свободным существом, которое не позволит естественным порывам управлять своим поведением.

Тремя главными формообразованиями свободной воли и, соответственно, тремя основными уровнями развития понятия права являются абстрактное право, мораль и нравственность. Соответственно, и план всей работы, изложенный во введении, состоит из трех частей: 1) абстрактное право, 2) моральность, 3) нравственность.

Первая часть включает в себя проблематику собственности, договора и неправа. Вторая часть — учение о морали — рассматривает умысел и вину, намерение и благо, добро и совесть. Третья часть излагает основные положения о семье, гражданском обществе и государстве.

Абстрактное право представляет собой первую ступень в движении понятия права от абстрактного к конкретному. Это — право абстрактно свободной личности. Абстрактное право имеет тот смысл, что вообще в основе права лежит свобода отдельного человека (личности). Личность, по Гегелю, подразумевает вообще правоспособность. Абстрактное право представляет собой абстракцию и голую возможность всех последующих более конкретных определений права и свободы. На этой стадии позитивный закон еще не обнаружил себя, его эквивалентом является формальная правовая заповедь: ".. .будь лицом и уважай других в качестве лиц".

Свою реализацию свобода личности, по Гегелю, находит прежде всего в праве частной собственности. Гегель обосновывает формальное правовое равенство людей: люди равны именно как свободные личности, равны в их одинаковом праве на частную собственность, но не в размере владения собственностью. Свое понимание свободы и права Гегель направляет также против рабства и крепостничества.

Необходимым моментом в осуществлении разума, по Гегелю, является договор, в котором друг другу противостоят самостоятельные лица — владельцы частной собственности. Предметом договора может быть лишь

некоторая единичная вещь, которая только и может быть произвольно отчуждена ее собственником. Поэтому Гегель отвергает все версии договорной теории государства. "Привнесение договорного отношения, так же как и отношений частной собственности вообще, в государственное отношение привело к величайшей путанице в государственном праве и действительности".

Следующий момент учения об абстрактном праве — гегелевские суждения о неправе (простодушная неправда, обман, принуждение и преступление). Преступление — это сознательное нарушение права как права, и наказание поэтому является, по Гегелю, не только средством восстановления нарушенного права, но и правом самого преступника, заложенным уже в его деянии — поступке свободной личности. Снятие преступления через наказание приводит, по гегелевской схеме конкретизации понятия права, к морали, которой посвящена вторая часть труда Гегеля.

Вэтой части были затронуты следующие аспекты:

џ— формальное право поступка. Его содержание должна принадлежать индивиду, быть умыслом его субъективной воли;

џ— внутренним содержанием действия являются одновременно намерение (т.е. мотив) и благополучие (цель);

џ— когда содержание действия становится всеобщим, оно принимает форму блага и нравственной убежденности.

Иными словами, когда личность абстрактного права становится субъектом свободной воли, впервые приобретают значение мотивы и цели поступков субъекта. Требование субъективной свободы состоит в том, чтобы о человеке судили по его самоопределению. Лишь в поступке субъективная воля достигает объективности и, следовательно, сферы действия закона: сама же по себе моральная воля не наказуема.

Абстрактное право и мораль являются двумя односторонними моментами, которые приобретают свою действительность и конкретность в нравственности, когда понятие свободы объективируется в наличном мире в виде семьи, гражданского общества и государства. Именно им посвящена третья часть, которую необходимо рассмотреть более подробно, чтобы понять, каким образом Гегель строил свою философию права.

Вначале автор дает определение семьи. "Семья как непосредственная субстанциальность духа имеет своим определением свое чувствующее себя