!Учебный год 2024 / Чичер

К Н И ГА Т Р Е Т Ь Я

Права и обязанности граждан

ГЛАВА I Право гражданства

Принадлежность лица к государству носит различные названия. Она именуется подданством в отношении к верховной власти, которой подчиняется гражданин, правом гражданства относительно приобретаемых прав, наконец, индигенатом, или, если можно так выразиться, туземством относительно принадлежности к стране.

Здесь следует рассмотреть два вопроса: 1) каким образом приобретается право гражданства? 2) каким образом оно теряется?

Первоначальный и главный способ приобретения права гражданства есть рождение. Всякий человек рождается уже принадлежащим к известному государству; естественное происхождение дает ему права и налагает на него обязанности. Таким образом, подчинение человека государству, со всеми вытекающими отсюда последствиями, является для него физиологическим определением, независимым от его воли, и этот физиологический способ всегда остается главным. Свободное присоединение, которое совершается посредством акта человеческой воли, составляет исключение. Отечество дается человеку, а не избирается им.

В приобретении прав гражданства посредством рождения существуют две системы: одна держится начала местного, другая начала личного.

По английскому праву, природным английским подданным (natural-born) считается всякий, рожденный в пределах английской территории, распространяя этот термин на жилища английских послов и на корабли. Эта система является остатком средневековых воззрений, по которым подвластным считалось все, что входило в пределы владения. По вотчинному праву, земля признавалась главным объектом власти, а народ составлял ее принадлежность; по государственному праву, наоборот, народ, как целое, есть субъект государства, а территория составляет его принадлежность. Поэтому и принадлежность к государству должна определяться принадлежностью к народу, то есть личным началом, а не местным. Самое английское законодательство в новейшее время уклонилось от этих правил. По закону 1870 года, дети иностранцев, родившиеся на английской территории, только предполагаются англичанами до совершеннолетия. По достижении же совершенного возраста они вольны избрать себе подданство либо по месту рождения, либо по крови.

По личной системе право гражданства приобретается рождением от подданных известного государства, где бы они ни находились. Большей частью требуется только, чтобы отец был подданным; но, как исключение, требование распространяется на обоих родителей: так, в прежнее время, по английскому праву, рожденный за границей тогда только признавался английским подданным, когда не только отец, но и мать была природная англичанка. Незаконнорожденные обыкновенно следуют подданству матери.

Кроме рожденных от природных подданных, право гражданства приобретается также рождением от иностранцев, поселенных в стране. Так, например, во Франции, по закону 1874 г., подданными считаются дети иностранцев, которые сами родились во Франции.

Приобретение прав гражданства свободным актом человеческой воли совершается различными способами.

1)Браком. Общее правило, что жена следует состоянию мужа.

2)Узаконением иностранных детей подданными государства.

3)Вступлением на службу. Некоторые законодательства, например австрийское, признают, что служба сама собой дает право гражданства; другие допускают на службу и иностранцев. У нас постановлено, что дети иностранцев, родившиеся в России и вступившие

вгосударственную службу, почитаются наравне с природными подданными (Св. Зак. Т. IX. Ст. 1513).

4)Долговременным поселением, просто или соединенным с ремеслом, как признается в Австрии.

209

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

5)Особенным актом натурализации, который совершается или судебными, или административными местами, а иногда самой верховной властью. Бельгийская конституция требует для натурализации особенного законодательного акта. В Англии в настоящее время это совершается верховной исполнительной властью, то есть королевским декретом. Но в Германии, так же как у нас, принятие иностранцев в подданство предоставляется местным властям. Иногда на усмотрение местных властей возлагается и удостоверение в благонадежности нового подданного. Но обыкновенно закон предписывает соблюдение известных условий, которые могут быть весьма разнообразны. Главные из них: пребывание в стране в продолжение известного времени, иногда с предварительным заявлением желания там остаться, достаточное имущество, свидетельство о нравственности, иногда предварительное принятие в какую-нибудь общину. Наконец, иногда требуется освобождение от прежнего подданства.

Сообщение политических прав совершается иногда особенным актом, который называется большой натурализацией (la grande naturalisation), в отличие от малой, сообщающей только гражданские права. Это различие доселе существует в Бельгии, в Италии, в Испании. Оно существовало в прежнее время и во Франции; но законом 1877 года малая натурализация уничтожена, вследствие того что при расширении прав иностранцев она потеряла всякое значение.

Для пользования политическими правами требуется иногда известный срок. В Соединенных Штатах членом Конгресса может быть избираемо только лицо, бывшее семь лет гражданином Соединенных Штатов. От должностей же президента и вице-президента натурализованные иностранцы навсегда устраняются. Но избирательное право дается весьма легко. Хотя Конгресс имеет исключительное право издавать законы о натурализации, однако отдельные штаты могут допускать к выборам даже ненатурализованных иностранцев, что нередко и делается в интересах той или другой партии.

Обыкновенно натурализация распространяется и на малолетних детей. У нас это предоставляется на волю отца.

Таковы правила относительно приобретения прав гражданства. Что касается до их потери, то здесь прежде всего представляется вопрос: имеет ли человек право свободно покидать подданство одного государства и вступать в подданство другого?

225

ГЛАВА II. ЛИЧНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН

Этот вопрос разрешается различно. Английское законодательство, которое во многих отношениях предоставляет гражданам наиболее свободы, но, с другой стороны, наиболее держится средневековых начал, не допускает перехода в чужое подданство без согласия короля. Подданство, по этому воззрению, есть обязательство, которое не может быть нарушено без согласия того лица, кому оно дано. Это начало идет от ленного права, но оно получает безусловную крепость в силу древнего правила: «никто не может отречься от отечества» (nemo potest exuere patriam). На этом основании швейцарское гражданство считается неразрушимым, хотя бы гражданин вступил в чужое подданство. У нас вступление в иностранное подданство или на службу чужому государству без разрешения правительства считается нарушением верноподданического долга и присяги и наказывается, как уголовное преступление.

Большая часть новых европейских законодательств отреклись, однако, от этой принудительной связи. Они позволяют подданным свободно выселяться и вступать в чужое подданство. Признается, что человек, как свободное существо, может отрешиться от общественных условий, связывающих его от рождения, и создать себе новые. При этом может господствовать двоякого рода взгляд: подданство может считаться или правом, или обязанностью. В сущности, оно и то и другое. С первой точки зрения, подданство теряется, как и всякое право, таким действием, которое предполагает разрушение юридической связи. Так, по французскому праву, качество француза теряется: 1) натурализацией в чужом государстве; 2) выходом замуж за иностранца; 3) вступлением на службу чужого государства без разрешения французского правительства; 4) поселением в чужой стране без желания возвратиться (par tout etablissement fait en pays etranger sans esprit de retour), к чему, однако, не принадлежат торговые предприятия. Точно так же и германское законодательство признает долговременное непрерывное пребывание за границею отказом от подданства.

Со второй точки зрения, для оставления подданства требуются известные условия. Таковыми могут быть: 1) предварительное о том заявление; 2) исполнение всех своих обязанностей относительно отечества, в особенности военной службы; 3) иногда предварительное принятие в чужое подданство. 4) В прежнее время с выселяющихся взимался иногда особый налог (Nachsteuer, Abzugsgeld) .Это остаток средневековых порядков.

211

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

Потерянное право гражданства может быть возвращено. По германскому закону, всякий германский подданный, потерявший право гражданства вследствие долговременного пребывания за границею, может, поселившись вновь в своем отечестве, потребовать принятия обратно в подданство. По французскому праву, француженка, выходящая замуж за иностранца, как скоро она становится вдовою, получает снова право гражданства, если она живет во Франции или просит позволения возвратиться в отечество с намерением там поселиться. Дети французов, потерявших подданство, точно так же приобретают право гражданства, если они заявляют желание сделаться французскими гражданами. В других случаях возвращение прав гражданства совершается не иначе, как с разрешения правительства. Если французский подданный вступил в военную службу иностранного государства без разрешения своего правительства, то права гражданства возвращаются ему не иначе, как с исполнением всех условий, которые требуются для натурализации иностранцев.

При переходе из одного подданства в другое возникает вопрос: может ли одно и то же лицо состоять подданным двух государств? Некоторые законодательства это допускают, но большей частью ответ дается отрицательный. Последнее одно согласно с началами государственного права. Подданство есть отношение всецелое, которое делиться не может. Человек может пользоваться теми или другими правами в разных государствах; он всегда обязан подчиняться законам той страны, где он находится; но своим лицом он принадлежит только одному отечеству.

Между подданными и иностранцами встречается еще среднее состояние, которое сообщает некоторые права, но не делает полным подданным. Т IK, в Германии приобретение иностранцами поземельной собственности рождает неполное право гражданства (landsassiatus minus plenus). Эти лица носят название Foremen. Точно так же в Англии король может актом своей прерогативы сделать иностранца denizen. Это состояние дает ему право приобретать поземельную собственность, но без права наследования, которое присваивается только английским подданным. Все это остатки средневекового порядка, когда права иностранцев стеснялись самыми разнообразными способами. Чем теснее становятся международные отношения, тем больше развивается стремление сообщать иностранцам все гражданские права, исключая их только из прав политических.

225

ГЛАВА II. ЛИЧНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН

У нас от иностранцев отличаются инородцы. Это полные подданные, имеющие только особенные права и обязанности вследствие происхождения и образа жизни.

Г Л А В А II

Личные права граждан

Выше было уже объяснено, что права граждан в отношении к государственной власти могут быть сведены к двум категориям: 1) личные права, которые принадлежат гражданам, как отдельным лицам, подчиненным государственной власти; ими определяется отношение личной свободы к власти; 2) политические права, принадлежащие гражданам, как участникам власти. Рассмотрим сначала первые.

Подчиняясь государственной власти, личная свобода подвергается необходимым ограничениям, которых определение зависит от самой верховной власти. Но вместе с тем, так как свобода в государстве должна быть ограждена от произвола, то здесь установляются известные законные гарантии для лиц, полагающие пределы действию властей.

Древние народы мало обращали внимания на личные права. Гражданское общество, составляющее область личной деятельности человека, не выделялось еще, как отдельный союз; лицо поглощалось государством. Поэтому и свобода состояла главным образом в праве участия граждан в государственном управлении. Однако уже в древности заявление: «я римский гражданин» (civis Romanus sum) ограждало лицо от произвола властей. В средние века, наоборот, личное начало получило не только полное, но и преобладающее развитие; гражданское общество, в свою очередь, поглотило в себе государство. Вследствие этого личные права расширились в ущерб государственной власти. Они доходили до самоуправства, высшим выражением которого являлось право частных войн. С тем вместе личный произвол сильного развивался в ущерб слабых и вел к угнетению последних. Только в новое время государство опять заняло принадлежащее ему верховное место в общественных союзах, не поглощая, однако, в себе гражданского общества, но оставляя ему относительную самостоятельность. Поэтому только в новое

213

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

время возможно определение надлежащей границы между личною деятельностью и требованиями государства. Здесь возможно и обеспечение личных прав при подчинении их государству.

Личные права граждан суть: 1) личная свобода; 2) неприкосновенность дома, бумаг и писем; 3) свобода и неприкосновенность собственности; 4) свобода промыслов и занятий; 5) свобода совести; 6) свобода слова, заключающая в себе также свободу преподавания и свободу печати; 7) свобода собраний и товариществ; 8) право прошений. Последние три вида имеют значение не только частное, но и политическое. Устное и печатное слово, собрания, товарищества и прошения могут быть орудиями политической деятельности, средством оказывать влияние на власть. Поэтому они составляют переход к правам политическим. Что касается до свободы совести, то она находится в тесной связи с отношением государства к церкви, а потому удобнее может быть рассмотрена совокупно с последним.

1. Личная свобода. Она заключает в себе две стороны: 1) свободу от частной зависимости; 2) ограждение от произвольных стеснений со стороны государственной власти.

Частная зависимость одного лица от другого имеет три главные формы: 1) рабство; 2) крепостное состояние; 3) состояние обязанных. Рабство есть полное отрицание всяких прав у подвластного лица; в крепостном состоянии за подчиненным признаются гражданские права, но он состоит в полной зависимости от господина; наконец, обязанные, пользуясь личной свободой, несут только определенные обязанности в пользу владельца.

Рабство было общим явлением в древности. Права мог иметь только гражданин, как член государства. Люди, обреченные на физический труд, имели назначение низшее, служебное. Они ставились наряду с рабочим скотом. Раб считался вещью, которой хозяин мог распоряжаться по произволу. Но такая зависимость противоречит природе человека, как нравственного существа, требующего к себе уважения и признания своих прав. Поэтому уже древние стоики, а за ними и римские юристы признавали рабство противным естественному закону. Христианство еще более утвердило уважение к человеческой личности; проповедуя любовь к ближним, оно уничтожило всякие нравственные различия между людьми. Под влиянием этих начал у христианских народов рабство постепенно исчезло и заменилось крепостным состоянием. За подвластными при-

225

ГЛАВА II. ЛИЧНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН

знаны были человеческие права. Однако в новое время в Америке установилось полное рабство негров. Причина заключалась в различии рас. Негры, менее способные к духовному развитию, принуждались к физическим работам, слишком тяжелым для европейцев. Подобно древним рабочим, они ставились наряду с рабочим скотом. Но какова бы ни была низшая способность черного племени, отрицание у него всяких человеческих прав есть унижение человеческого достоинства. Оно не совместно с нравственным развитием христианских народов. Поэтому отмену невольничества в Соединенных Штатах нельзя не признать великим успехом человеческой гражданственности, хотя оно стоило потоков крови и своими политическими последствиями породило в невольнических штатах неодолимые затруднения.

Крепостное состояние возникло еще в Римской империи, вследствие прикрепления поселенцев, или колонов, к земле; но полное его развитие принадлежит средневековому порядку. Отсутствие государственных начал ведет к подчинению слабых сильному; но так как, вследствие влияния христианства, за подвластными признавались человеческие права, то вместо рабства установилось крепостное состояние. Оно удержалось и при возникновении нового государства, которое в первый период своего развития устраивало свой собственный организм, оставляя гражданское общество в том виде, как оно вышло из средневекового быта. Если, с одной стороны, проявлялись освободительные стремления, то, с другой стороны, во имя требований порядка государство иногда усиливало даже частное подчинение, налагая на всех общее тягло. Так было в России, где новый общественный строй основался на принудительных обязанностях всех сословий. Дворяне обязаны были постоянной службой государству, взамен чего крестьяне поступили в крепостную зависимость к дворянам. Но и такая частная зависимость противоречит как началу человеческой свободы, так и высшим требованиям государства. Крепостное право установляет власть одного частного лица над другим; между тем гражданская власть, по существу своему, имеет характер общественный, а не частный, а потому не может быть достоянием частного лица. Власть над гражданином может принадлежать только государству и его органам. Крепостное право представляет смешение частных отношений с общественными, гражданского союза с государственным. Это и составляло существенную черту средневекового порядка, который сохранялся и в новое

242

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

время, пока государство не успело устроить гражданские отношения на основании новых начал. Высшее развитие государственной жизни ведет, как мы видели, к разграничению обеих областей: в гражданском обществе установляется свобода лица, охраняемая законом; власть же над лицом присваивается единственно органам государства.

Состояние обязанных отчасти возникло также из средневекового порядка; оно составляет переход от крепостного состояния к полной свободе. В средние века сильный не всегда мог вполне поработить себе слабого; последний, при благоприятных обстоятельствах, имел возможность отстоять часть своих прав. Тогда он принимал на себя только известные, определенные обязанности, а в остальном оставался свободен. Иногда частное раскрепление совершалось и под влиянием религиозных стремлений господина. Подобное же отношение установляется, когда государство имеет в виду разрешение крепостной связи. Оно сначала превращает неопределенную зависимость в определенную и затем уже идет к полному раскреплению. Это — весьма многосложный, а иногда и долговременный процесс законодательства, в котором состояние обязанных играет роль переходной формы к полной свободе.

Но освободившись от частной зависимости, лицо остается подчиненным государству, и здесь его личная свобода подвергается многочисленным стеснениям и ограничениям во имя требований общественного порядка. Они могут доходить даже до полного лишения свободы, которое бывает законно и необходимо, например, при совершении преступления или даже ввиду простого подозрения. Власть во многих случаях должна иметь право ареста, иначе она не в состоянии исполнить свои обязанности и охранять общественный порядок и безопасность. Однако, с другой стороны, и личная свобода должна быть ограждена от произвола. Отсюда постановления закона, которые, облекая власть более или менее широкими полномочиями, имеют вместе с тем в виду дать лицу надлежащее обеспечение.

Подобные постановления встречаются уже в средневековых хартиях. В первом памятнике английской свободы, в Великой хартии, постановлено, что никакой свободный человек не должен быть арестован и заключен в тюрьму иначе, как по суду равных или по закону земли. И в позднейшее время вопрос о праве ареста был одним из существенных пунктов в развитии английской конституции. Борь-

ба за гарантии против произвольных арестов продолжалась несколько веков и привела наконец к действующему ныне закону Habeas corpus, содержание которого будет изложено ниже. В новых европейских конституциях точно так же постоянно постановляется, что гражданин не может быть преследуем и задержан иначе, как по закону, и в случаях, определенных законом. И у нас, в Уставе уголовного судопроизводства (ст. 8) постановлено, что «никто не может быть ни задержан под стражею иначе, как в случаях законом определенных, ни содержан в помещениях, не установленных на то законом».

Арест может быть троякого рода: 1) полицейское задержание по требованию общественной безопасности, например задержание бродяг, пьяных, сумасшедших; 2) предварительное задержание полицией или даже частным лицом в случае совершения преступления; 3) формальный арест по предписанию суда.

Главная гарантия против произвольных арестов состоит в том, что гражданин ставится под защиту суда. Полиции нельзя отказать в праве задержания; но задержанный должен быть в известный срок представлен суду, который постановляет уже окончательный приговор об аресте. Так, в Англии, полицейский (constable) может не только арестовать всякого, совершающего при нем преступление, но он вправе задержать лицо и по простому подозрению, и за это он не подвергается ответственности, даже если б открылось, что преступление вовсе не было совершено. При застижении на месте преступления или при преследовании общим криком (hue and cry) даже частное лицо уполномочивается арестовать другого по подозрению; но здесь надобно доказать, что преступление действительно было совершено и что подозрение было основательно. Право полиции задержать лицо при застижении на месте преступления или преследовании общим криком признается и в других законодательствах; но в этих случаях, так же как и при чисто полицейском аресте, требуется представление задержанного в суд, в установленный срок, например по прусскому закону и по нынешнему имперскому, не далее как на следующий день после задержания. У нас, в Уставе уголовного судопроизводства (ст. 254) исчислены случаи, когда полиция, при производстве предварительного дознания, имеет право пресечь подозреваемому способы уклониться от следствия. Вообще же арест заподозренных преступников совершается не иначе, как по формальному предписанию судебной власти. Иногда требуется,

217

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

чтобы оно было мотивированное. Впрочем, право издавать подобные предписания дается и административным лицам: так, в Англии, в случае политического преступления, приказ (warrant) может быть выдан Тайным Советом или государственным секретарем. Это право принадлежит и всем мировым судьям, которые имеют власть су- дебно-административную.

Несмотря на законные гарантии, лицо может быть арестовано незаконно. Против этого также необходимо ограждение. В этом отношении наибольшую гарантию дает знаменитый английский Habeas corpus. Этот акт несколько раз подтверждался и пополнялся, в последний раз в 1679 году. Он постановляет, что судья, получивши от задержанного жалобу на незаконный арест, обязан немедленно послать предписание, так называемый writ of Habeas corpus, в силу которого арестованное лицо должно быть представлено ему в течение двадцати дней, и тогда судья решает, правильно ли задержание или нет. Судья, отказавший в подобном предписании, подвергается за это штрафу в 500 фунтов ст. Крупные штрафы положены и за ослушание лиц, к которым обращено предписание. Тот же акт ограждает арестованного и от слишком продолжительного задержания: в нем постановлено, что задержанный должен быть судим не долее как во второй срок судебных заседаний со времени ареста. Если он в этот срок не подвергается суду, он во всяком случае отпускается на свободу. У нас, в Уставе уголовного судопроизводства постановлено, что каждый судья и каждый прокурор, который, в пределах своего участка или округа, удостоверится в задержании кого-либо под стражей без постановления уполномоченных на то мест и лиц, обязан немедленно освободить неправильно лишенного свободы (ст. 10).

Закон дает гражданам гарантии и против произвольных арестов со стороны судебных властей. С этою целью определяется, в случае каких преступлений обвиняемый может быть отдан под стражу и когда он должен быть отпущен на поруки, Впрочем, здесь невозможно точное определение всех случаев. Всегда довольно значительный простор предоставляется усмотрению судьи. Английский Билль о правах (bill of right) постановляет также, что не следует требовать излишних залогов.

Наконец, существенное ограждение личной свободы состоит в том, что не допускаются административные наказания, например, ссылка без суда. Коренное правило всякого законного порядка со-

225

ГЛАВА II. ЛИЧНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН

стоит в том, что никто не может быть наказан иначе, как по суду. В некоторых конституциях постановлено, что всякий должен быть судим своим законным судьею. Этим устраняются суды чрезвычайные, которые легко могут делаться орудиями произвола и притеснений.

Впрочем, это устранение чрезвычайных судов не безусловно. В особенных обстоятельствах, при внутренних смутах или внешней опасности, правительство уполномочивается самим законом учреждать чрезвычайные суды и прилагать административные аресты и наказания. Обыкновенный способ принятия чрезвычайных мер состоит в объявлении военного или осадного положения. При военном положении права гражданской власти расширяются и она уполномочивается принимать необходимые для безопасности меры по соглашению с военной; в осадном положении вся власть переходит в руки военных властей. Эти различные полномочия, которым облекаются власти, называются также малым и большим осадным положением. У нас они носят название усиленной охраны. Принятие чрезвычайных мер может состоять и в приостановлении некоторых гарантий личной свободы. Так, в Англии, в случае внутренних смут, приостановляется действие Habeas corpus, чем самым правительство получает право прибегать к произвольным арестам. Иногда временно отменяется и суд присяжных, слишком подверженных влиянию народных страстей. Для того и другого требуется особый акт парламента. Но некоторые конституции безусловно воспрещают все таковые меры. Так, бельгийская конституция постановляет, что конституция не может быть приостановлена ни в целом, ни в частях. То же имеет место в Швейцарии.

В результате ясно, что главная гарантия личной свободы заключается в независимом и беспристрастном суде. Поэтому хорошее устройство суда составляет дело первостепенной важности.

2. Неприкосновенность дома, бумаг и писем. Все это находится в ближайшей связи с личностью человека, а потому должно быть ограждено от произвола.

Неприкосновенность дома постановляется во всех новых конституциях. Этим охраняется спокойствие граждан. В Англии, где это начало наиболее развито, отсюда родилась поговорка: мой дом есть мой замок (my house is ту castle). Это не значит, однако, что власть не может войти в дом, когда этого требует общественная безопасность. Но и это право ставится под защиту суда. Общее пра-

219

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

вило то, что в дом нельзя войти иначе, как по законному полномочию и днем; обыск же нельзя произвести иначе, как по письменному полномочию судьи, днем, при свидетелях, при хозяине и при домашних. Однако и здесь, в случае только что совершенного преступления, полиции должно быть предоставлено право обыска; иначе могут скрыться следы. Так, в Англии полицейский, который преследует преступника и подозревает, что он скрылся в доме, может сделать обыск и не дожидаясь судебного предписания. Если он ничего не найдет, он за это не отвечает. Полиция может проникнуть в дом и в случае подозрения, что там совершается преступление, а также при внешних опасностях, например, в случае пожара или наводнения.

Эти правила относятся, впрочем, только к частным домам. В публичные дома, как-то: трактиры и кофейные, полиция всегда имеет право войти. В Англии к этому разряду относятся и наемные номера (common lodging-houses).

Неприкосновенность бумаг следует тем же правилам, что и неприкосновенность дома. Гарантии обыска распространяются на них. Что касается до вскрытия писем, посылаемых по почте, то в принципе этого нельзя не признать нарушением доверия со стороны правительства. Иногда это бывает необходимо для раскрытия преступления; но в таком случае вскрытие должно совершаться по судебному предписанию, а никак не по усмотрению административных властей. Здесь нет даже того повода, что след преступления может быть скрыт, ибо письмо может быть задержано, пока не получится предписание суда. Однако политические соображения весьма часто побуждают правительства уклоняться от этих начал. Даже в Англии практикуется вскрытие писем политического содержания, а так как закон этого не ведает, то нельзя установить никаких гарантий.

3. Свобода и неприкосновенность собственности. Собственность составляет первое и основное проявление свободы человеческой личности. Посредством собственности человек налагает руку на природу и действует в материальном мире. Здесь личное право выражается в двух началах: 1) в свободном распоряжении собственностью и 2) в ограждении ее от произвола власти.

Начало свободы собственности касается главным образом собственности поземельной, которая может подвергаться разнообразным ограничениям, тогда как движимая, по существу своему, ускользает от действия закона. Стеснения могут возникать как из го-

225

ГЛАВА II. ЛИЧНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН

сударственных требований, так и из частных отношений, а чаще всего из тех и других вместе. Они порождаются, главным образом, смешением обеих областей. В древности, как мы видели, гражданское общество поглощалось государством. Классические государства строились по племенному типу. Земля присвоивалась родам, и свободное ее передвижение подвергалось многочисленным стеснениям. Но с развитием личного начала и с постепенным выделением гражданского общества из государства ограничения падали, и начало свободной собственности выступало более и более. Римское право во времена империи вполне выработало этот тип. Но средневековый порядок, исходя от противоположного начала, от поглощения государства гражданским обществом, опять опутал собственность со всех сторон. С поземельной собственностью соединялись общественные права и обязанности, которые лишали ее частного характера. На нее легли многообразные повинности, переходившие из рода в род; установлялась неделимость и неотчуждаемость владений; приобретение земли стеснялось сословными правами и привилегиями. Все это долго сохранялось и при возрождении государственного порядка. И тут, так же как относительно личной свободы, новое государство иногда налагало даже лишние путы во имя общественных требований. Но и здесь высшее государственное развитие повело к разграничению гражданской области и политической, а вместе и к освобождению поземельной собственности от всех лежавших на ней стеснений. Дух законодательства нового времени состоит в том, чтобы предоставить собственности полную свободу. Этим возвышается свобода лица, а вместе и цена самой собственности. Свободное государство может покоиться только на свободной собственности. Это есть теоретически правильное, а вместе и выработанное жизнью отношение. Ограничения сохраняются во имя политических соображений, но они составляют исключения, а не правило. Поэтому нет ничего более противоречащего духу нового государства и всему развитию нового времени, как социализм. Отрицая личную собственность во имя государства, он поражает свободу человека в самых ее основах.

Из свободы собственности вытекают следующие начала: 1) свободное приобретение ее лицами всех состояний; 2) право выкупа всех лежащих на земле тяжестей, установленных как в пользу частных лиц, так и корпораций. Сюда относится выкуп повинностей, идущих от крепостного и феодального права, а также десятины в

221

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

пользу церкви. Это освобождение поземельной собственности совершилось во всей Западной Европе, ранее всего во Франции, затем

вГермании, окончательно в 1848 году. В Англии в сороковых годах издано было несколько законов с целью освободить так называемые copyholds. Но вновь установленное в Ирландии фермерское право совершенно противоречит этим началам и объясняется лишь чрезвычайными обстоятельствами, в которых находится эта страна. У нас, Положением 19 февраля установлен выкуп всех лежащих на земле повинностей; 3) уничтожение законов, стесняющих право свободного распоряжения собственностью и свободного ее перехода из рук в руки. К такого рода установлениям принадлежат лены, майораты, субституции, фидеикомиссы, также законы, воспрещающие дробление участков, наконец общинное владение. Первые формы составляют обыкновенную принадлежность аристократического строя, ибо сохраняющаяся в роде поземельная собственность служит самой крепкой материальной опорой аристократии. Поэтому и

вновых государствах они сохраняются настолько, насколько в них имеет значение аристократическое начало. В Англии они вошли в самые нравы. Установление мелких неделимых участков точно так же имеет в виду создать некоторого рода сельскую аристократию, ибо наследник участка становится привилегированным лицом. Напротив, общее владение имеет в виду поддержать экономическое равенство членов общины, начало совершенно несовместное со свободой. Как общее явление, общинное владение было порождением патриархального быта и должно было исчезнуть вместе с последним. У нас оно восстановилось в полной силе вследствие крепостного права и подушной подати и должно следовать судьбе этих учреждений. Бесправных крестьян можно было наделять по душам землей, принадлежащей помещикам или казне; но свободные люди, выкупившие свою землю на праве собственности, могут владеть ею только лично. Нынешнее наше общинное владение представляет остаток отжившего порядка и крепостных понятий. Его могут защищать социалисты, стремящиеся к национализации земли; но это одна из тех праздных фантазий, которым нет места в науке.

Освобождаясь от частной зависимости, собственность подлежит, однако, государственным тяжестям, а в случае нужды и принудительному отчуждению во имя общественной пользы. Подати и повинности налагаются, как мы видели, по усмотрению государственной власти. Единственная гарантия против произвола заключается

225

ГЛАВА II. ЛИЧНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН

в участии самих плательщиков или их представителей в установлении подати и в определении расходов, то есть в праве политическом. Последнее может ограничиваться местными нуждами или распространяться на общегосударственные потребности; это зависит от образа правления. Специальные повинности, или сервитуты, налагаемые для общественной пользы, могут быть или с вознаграждением, или без вознаграждения; это зависит от их свойства. По французскому праву, общественные сервитуты, вообще, не подлежат вознаграждению. Но полная экспроприация всегда бывает с вознаграждением. Этого требует начало неприкосновенности собственности. Гражданин обязан уделить государству необходимую для общественных потребностей часть своих доходов; но если государство касается самого его права собственности, оно непременно должно дать ему справедливое вознаграждение. Иногда это совершается в виде общей меры, например при освобождении крестьян. Но подобная экспроприация всегда составляет исключение; она вытекает из потребности разрешить отношения двух классов, которые в течение веков были принудительно связаны законом. Освобождая подвластное сельское население, государство не может оторвать его от земли, с которой оно срослось всей своей жизнью. Справедливость и общественная польза равно требуют отчуждения собственности, однако с должным вознаграждением владельцев. В обыкновенной же гражданской жизни экспроприация установляется не в виде общих мер и не в пользу другого класса, а в отдельных случаях, когда известный участок земли необходим для общественных потребностей. Здесь важный вопрос заключается в том: кем определяется отчуждение собственности, законодательной властью или правительственной? Судебная власть здесь голоса не имеет, ибо отчуждение совершается во имя общественной пользы, а суд решает вопросы не о пользе, а единственно о праве. В Англии всякое отчуждение собственности установляется актом парламента; но это объясняется лишь тем, что в Англии парламент издает не только общие законы, но и частные постановления. Юридически правильное начало состоит в том, что закон установляет только общие правила; приложение же к частным случаям, решение вопроса о пользе в данных обстоятельствах, предоставляется правительственной власти, которая, однако, должна обставлять себя надлежащими исследованиями и совещаниями. Гражданину, с другой стороны, должна быть дана гарантия против произвола. Он не может оспаривать самого

2 23

242 КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

отчуждения, ибо это дело усмотрения; но он вправе требовать справедливого вознаграждения. С этой целью законом устанавливаются правила справедливой оценки. Лучшей гарантией служит оценка посредством присяжных, как это делается во Франции. В виде еще большей гарантии французское законодательство определяет, что вознаграждение должно быть предварительное; в других законодательствах предварительное вознаграждение устанавливается только по мере возможности. Нельзя не заметить, что недавно введенное в Англии принудительное отчуждение, а равно и принудительное арендование частной собственности для образования мелких крестьянских участков противоречит коренным требованиям права. Так как граждане равны перед законом, то нельзя отнимать собственность у одних с тем, чтобы раздавать ее другим. Это может быть оправдано, как чрезвычайная мера, когда нужно разрешить установленные или закрепленные самим государством принудительные отношения между землевладельцами и сидящими на их земле крестьянами, но никак не для посторонних лиц. Как правило, принудительное отчуждение может совершаться только на общественные потребности, а не для частных нужд. Если правительство считает полезным умножение мелких участков, то оно может оказать им содействие общими мерами, как-то: облегчением сделок, открытием кредита и т. п.; но покупка или арендование земли в том или другом случае есть дело частное, а не государственное, а потому принудительное отчуждение здесь неуместно. Всего менее допустимо предоставление тако-го чудовищного права местным выборным советам. Это значит дать большинству неимущих право самовольно распоряжаться собственностью имущих. Подобные постановления свидетельствуют о возрастающем влиянии демагогии в этой классической стране свободы.

Если частная собственность не может быть отбираема иначе, как со справедливым вознаграждением, то этому началу противоречит конфискация. Поэтому во многих конституциях конфискация безусловно воспрещается. Произвольная конфискация есть нарушение всякого права; приложение ее в виде законом установленного наказания является несправедливостью, ибо оно простирается равно на всех и падает на невинных наследников. В конфискации можно видеть только революционное средство, которое в крайних случаях может быть оправдано, как мера общественного спасения, а не как законный способ действия.

225

ГЛАВА Ш. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАВА ГРАЖДАН 125

4. Свобода промыслов и занятий. Занятия человека, определяясь его призванием и жизненными условиями, составляют его частное дело. Когда государство предписывает или запрещает гражданину известное занятие, оно нарушает его личную свободу и вторгается в область частных отношений. Поэтому свобода занятий составляет одно из основных прав граждан. Но признание этого начала требует, чтобы гражданская область была отделена от области политической и была основана на начале свободы, а эти условия установлены только в новое время.

В древности, когда гражданская область не имела самостоятельности, а промышленность основывалась главным образом на невольническом труде, свобода занятий не могла развиться. Еще менее было ей простора в средние века. Здесь занятие считалось частной привилегией того или другого разряда лиц. Подобно тому, что существовало в теократической системе каст, оно превратилось в наследственное достояние, соединенное с известной честью и правами и недоступное посторонним. Самые политические права граждан состояли в зависимости от их занятий. Государственный быт нового времени и тут водворил начало свободы, отделивши гражданскую область от политической. Занятия были предоставлены свободному выбору лиц и перестали сообщать права. Однако остатки прежнего порядка сохранились до новейшего времени. Они связаны с сословным и цеховым устройством.

Свобода занятий стесняется, когда лицам, принадлежащим к одному сословию, запрещаются занятия, присвоенные другому. Стеснение тем больше, чем труднее доступ в другое сословие. Так, например, в Пруссии до 1807 года запрещалось дворянам заниматься городскими промыслами, а переход из городского состояния в сельское и обратно был значительно затруднен. Эдикт 1807 года провозгласил полную свободу занятий. У нас, в том же 1807 году, позволено было дворянам вступать в гильдии, но заниматься ремеслами они все-таки не могли. С другой стороны, купцы не имели права винокурения. Этот промысел исключительно присваивался дворянам и чиновникам.

Свобода занятий стесняется и цеховым устройством, когда для вступления в цех требуются особенные условия, как-то: согласие членов или испытание в мастерстве. Цехи возникли в средние века, когда частные корпорации были владычествующей силой в обществе. Они присвоили себе право на исключительное занятие ремес-

242

КНИГА ТРЕТЬ Я. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

лом, и это право было утверждено за ними государственной властью. Возникающее государство не только пользовалось этим устройством для своих целей, но даже само иногда вводило его в видах улучшения ремесел. И точно, при малой конкуренции цехи могли быть полезны. Но с развитием промышленности все эти стеснения становятся излишними; свобода и связанное с нею соперничество обеспечивают хорошее производство гораздо лучше всякой регламентации. С водворением этих начал падает и цеховое устройство. Следы его сохранились еще в Германии, а также и у нас.

Однако и в настоящее время, в виде исключения, существуют занятия, которые хотя остаются открытыми для всех, но требуют известных условий. Там, где нужна техническая подготовка, о которой публика не в состоянии судить и отсутствие которой может причинить вред, требуется испытание в мастерстве. Сюда относятся медики, аптекари, архитекторы, также стряпчие и адвокаты. Последним дается и корпоративное устройство для поддержания в них нравственного духа, ибо они занимают известное место в судебной организации.

Освобождаясь, таким образом, от сословных и цеховых преград, промышленность, вообще, подлежит общим условиям и стеснениям, которые налагает на нее государство в видах безопасности и общественной пользы. Но эти полицейские меры не касаются собственно экономических отношений, которые, как правило, предоставляются свободе. Здесь государство может вступаться лишь в качестве верховного опекуна над неполноправными лицами. На этом основана регламентация работ женщин и детей на фабриках. Но ограничение работы взрослых мужчин, вдобавок пользующихся политическими правами, не оправдывается никакими юридическими началами. Это — вторжение государства в частную область. Всего менее допустимо введение этого закона по усмотрению большинства заинтересованных лиц в данной местности, как ныне предлагается в Англии. Если закон не делается обязательным для всех, то этим самым признается, что стеснение не вызывается требованиями общественного блага. Желание же большинства заинтересованных не дает ни малейшего юридического основания для стеснения прав меньшинства. Запретить человеку работать более восьми часов в день, потому что другие этого не желают, есть чистый акт насилия. Подобные меры, противоречащие истинным началам права, вызываются только старанием угодить большинству демократических

избирателей, то есть демагогией. Это первый шаг к тому, что составляет существо социализма, к тирании массы. По самой своей идее, социализм есть отрицание свободы занятий. Там, где все орудия производства сосредоточены в руках государства, ко-торое определяет к ним работников по мере надобности, о свободном выборе не может быть речи, так же как нет о нем речи в государственной службе. В последней начало свободы охраняется тем, что рядом с нею существует область частной деятельности, которой лицо может себя посвятить. Но там, где все люди превратились в служащих, для свободной деятельности не остается места. Социализм оказывается здесь тем, что он есть в своем существе, полным отрицанием свободы во имя равенства. Такое устройство не только противоречит природе и достоинству человека, но оно является противоречием в самом себе.

Полицейские меры, стесняющие свободную деятельность граждан, могут быть двоякого рода: вред, приносимый известным действием, может или предупреждаться, или пресекаться. Первая система требует, чтобы действие было предварительно разрешено правительством; вторая установляет общие правила и затем подвергает наказанию виновных в их нарушении. В первом случае нужно усмотрение, во втором цриложение закона; первое есть всецело дело правительственной власти, второе окончательно подлежит власти судебной. Которая из двух систем лучше, на это нет безусловного правила; все зависит от обстоятельств. Иногда лучше предупредить зло, нежели пресекать его, когда оно уже произошло. Но это возможно, только поставив деятельность лица под опеку власти. Поэтому, чем более развивается начало свободы, чем более предоставляется простора личной самодеятельности, тем более система предупреждения заменяется системой пресечения. Можно сказать, что в образованном обществе последняя составляет правило, а первая исключение.

Это относится не только к промышленной, но и к духовной деятельности. Последняя, по существу своему, нуждается в просторе, а с другой стороны, она необходимо ограничивается и стесняется потребностями государственной жизни. Вред, причиняемый духовной деятельностью, большей частью не материальный, а нравственный, но от этого он не менее существен. Всякий общественный порядок держится не одной материальной силой, а также, и еще более, нравственным строем общества. Во имя этого нравственного строя стес-