книги из ГПНТБ / Ребров М.Ф. Дай руку, космос!

Месяца через два всех отобранных в пер­ вом туре кандидатов в космонавты мы вы­ звали в Москву. Из полка, где служил Лео­ нов, пришла телеграмма: «Переведен в дру­ гую часть. На повышение». Я удивился: «Зачем перевели? Ведь говорил командиру: скоро его вызовем. Он обещал не трогать Леонова. Видимо, вмешался кто-то свыше». Послали запрос в ту часть, где он сейчас слу­ жил. Ответная телеграмма: «Погиб при вы­ полнении задания». Меня как громом при­ шибло. Погиб?! Такой парень погиб! Я страш­ но расстроился, будто потерял родного сына...

Однажды открылась дверь моего кабине­ та и с улыбкой вошел блондин-крепыш. Я смотрел на него и глазам своим не верил: Леонов? Ахнул, бросился к нему:

— Жив?

■—■Как видите, жив,— ответил он, немно­ го помрачнев.— Погиб мой однофамилец и приятель. Думали, что и я погиб. Отделался испугом и ушибами. Так что я буду долго жить. И за двоих.

—А как ваше здоровье?

—Сейчас ничего.

УАлексея Леонова на редкость общи­ тельный характер. На другой день я увидел

110

его в компании летчиков — разговаривали они так, будто знали друг друга много лет. Шутили, смеялись. Скоро он уже ходил в об­ нимку с Юрием Гагариным и Павлом Попо­ вичем. Потом они сообща давали концерт в палате. Леонов отплясывал русского. За­ дорно плясал. Как и все, что он делает

вжизни.

Вгоспитале, куда для проверки поселили будущих кандидатов в космонавты, веселье сменялось унынием. Немало было таких, у ко­ го находили «царапину» в организме. Неудач­ ники горестно прощались с товарищами и уезжали домой. Прощай, мечта о космических полетах! Жалко было ребят.

Как-то в такой невеселый день я услышал

вкоридоре раскатистый смех. Он накатывал­ ся волнами, как прибой в море. Такого смеха, пожалуй, еще не бывало в госпитале. Что стряслось? Выскочил из кабинета. В конце коридора собралась огромная толпа. Все по­ чему-то смотрели на стену. Что они там уви­ дели? Продрался через толпу, и — крупные буквы: «Шприц». Ясно: вышла стенная газе­ та. И выпустил ее Алексей Леонов. Я видел: он ходил по палатам, все чего-то записывал. Думал, от нечего делать просто рисует. А он, оказывается, вот что...

ш

В юмористической газете «Шприц» не бы­ ло заметок — одни карикатуры, дружеские шаржи, а под ними остроумные подписи. Как будто вся жизнь в госпитале уместилась на листе бумаги. И сколько выдумки, неистощи­ мого юмора! До того все выглядело смешно, что все хватались за животы. И потом долго не могли успокоиться. Вспомнят ребята одну, другую карикатуру — и опять смех, шутки. Хорошую разрядку внесла стенгазета «Шприц» в беспокойную жизнь госпиталя.

— Я что хотел?— говорил мне Леонов.— Чтобы ребята подбодрились. А раз смеются, значит, не напрасно старался.

Подумал: «Я тоже не напрасно старался. Такой интересный парень будет в коллек­ тиве».

Вскоре чуть не рухнули мои радужные на­ дежды. Леонов «не потянул» на центрифуге. Пришел оттуда бледный, расстроенный. Ни на кого не взглянув, лег на кровать, закрыл­ ся подушкой.

—Что делать... придется отчислять,— мрачно проговорил председатель комиссии. Ему тоже понравился Леонов. Но личные симпатии — в сторону. Условия приема — пре­ выше всего...

—Разве не видите, какой это золотой па-

112

рень?— все же доказывал я.— И здоровый, сильный. А центрифуга — это еще не показа­ тель. Натренируем — потянет. Это в наших силах.

—Не могу пропустить,— отрезал предсе­ датель.

Я пошел к Леонову. Чем-то надо помочь парню. И попутно выяснить: что с ним слу­ чилось на центрифуге? Он по-прежнему ле­ жал на кровати.

—Все из-за простуды,—проговорил он.— Позавчера играли в снежки, разгорячились, потом боролись на снегу. Ну, вот и схватил простуду.

—Что же молчали?

—Думал, не скажется.— Поднял на меня глаза.— Я слышал, вы хлопотали за меня. Прошу вас: не надо... Не надо мне снисхож­ дения. Всю жизнь буду мучиться: кто-то меня тащил за руки. Вроде протащил в космонав­ ты. Ребята слышали ваш разговор с председа­ телем. Уже смотрят на меня косо: мол, спа­ сают Леонова. Я сам хочу честно пройти через комиссию... Это случайный срыв. Пусть только снова покрутят меня на центрифуге.

Явыдержу... Поверьте мне.

Товарищи по палате, молча слушавшие

наш разговор, вдруг разом заговорили:

ИЗ

— Допустите, доктор. Он наверняка вы­ держит. Вот только вначале ликвидирует про- ♦ студу...

Я опять к председателю комиссии. Расска­ зал о нашей беседе в палате. Повеселел пред­ седатель: видно, тоже «болел» за Леонова. Нелегко ему было сказать: «Придется отчис­ лять». Теперь появилась надежда.

— Разрешим, конечно, разрешим, — сказал он уверенно. — Вот только попра­ вится...

Леонов поправлялся. А товарищи, кто успешно прошел центрифугу, консультиро­

вали:

— Ты, Леша, на этой «чертовой мельни­ це» держись спокойно. Ни о чем посторон­ нем не думай. Думай лишь о том, что самые большие перегрузки впереди. И сам не заме­ тишь их. Дыши не ртом, а животом. Вот смот­ ри, как надо дышать.

Все были учителями, что-то советовали, подсказывали. А ведь недавно смотрели на него косо... Своим поведением Леонов заста­ вил товарищей по-другому взглянуть на себя. Все увидели: он идет к своей цели. Честно идет, как настоящий человек. И тогда все по­ спешили к нему на помощь.

Коротко закончу свой рассказ: Алексей

114

Леонов выдержал испытание на центрифуге. Он прошел комиссию и стал летчиком-космо- навтом.

НА ПОЛПУТИ К КОСМОСУ

Из записных книжек журналистов

Вот как надо прыгать!

Сейчас многие не верят: неужели и Алек­ сей без охоты ехал на парашютные прыжки? Неужели и у него, как у других, при упоми­ нании об этих прыжках лицо кривилось, словно от зубной боли? Помнится, Валерий Быковский прямо говорил:

— Зачем мне эти прыжки? Я прыгал и еще раз прыгну, если потребуется... Подумаешь, какое дело.

А Алексей... Тот молчал, изредка улыбал­ ся. Все думали: ему нравится прыгать. И он спокойно прыгал, с улыбкой подходил к лю­ ку самолета, шагал за борт. Инструктор Ни­ колай Константинович, заслуженный мастер спорта, повидавший за свою жизнь немало прекрасных парашютистов, не смог удер­ жаться от похвалы:

— Молодец, Аеха,—и повертывался к дру­ гим космонавтам:— Вот как надо прыгать!

Как-то потом, год или больше спустя по-

И5

еле первых прыжков, когда Алексей Леонов стал уже инструктором-парашютистом, в юмористической стенгазете космонавтов «Нептун» появились дружеские шаржи на «прыгунов». Художник не забыл и себя. В са­ мом смешном и нелепом виде он был изобра­ жен на карикатуре. Руки и ноги беспомощно болтаются в пустоте, на лице недоумение, да­ же испуг. Точно клоун в цирке. К Алексею подошел Юрий Гагарин. На этот раз на его лице не было улыбки.

—Ну, что ты придумал?— с неудоволь­ ствием сказал он художнику.— Это же не­ правда...

—Чистейшая правда, — возразил Алек­ сей.— Первый блин был комом. Инструктор меня ругал.

—Ругал?— удивился Юрий.—-Что-то я не

помню.

— Еще как ругал, — подтвердил Алек­ сей.— Отвел в сторонку и говорит: «Шляпа ты... Мазила, растеряха». Как только не кре­ стил! Я совсем растерялся. А он как бы меж­ ду прочим бросает: «Мне бы твои годы. Я бы еще не раз был рекордсменом». Окрылил ме­ ня Николай Константинович. И второй раз я уверенно прыгнул. С того дня и началась моя парашютная «карьера».

Иб

Николай Константинович назначил Алек­ сея Леонова своим внештатным помощником. Когда надо было «подтянуть» Павла Ивано­ вича, который четыре месяца не прыгал, ин­ структор взял с собой на аэродром Алексея. Они вместе прыгали.

День рождения.

Павел Попович мне рассказывал:

— Домой я вернулся поздно. Дочь Ната­ ша уже была в постели. Услышав мой голос, она захлопала в ладоши и затараторила:

—Папочка, скорей ко мне...

Янарочито строго проговорил:

—Спать, дочь, пора.

—Расскажи сказочку, и я хорошо усну.

Яприсел на стул у кровати дочери, погла­ дил ее светлые кудри. О чем же расска­ зать? Десятки сказочек выдумал, иссякла фантазия.

—■Папочка, расскажи о вчерашнем дне рождения,— попросила Наташа.

—Так это не сказка. Это правда.

—Все равно расскажи... Сказочку.

Вот задачка: правду надо превратить в сказку. Трудновато. Я и стал рассказывать

отом, что с ходу пришло в голову:

—Узнал Меркурий о моем дне рожде­

ния...

117

—Папочка, а этот Меркурий живет в кос­ мосе? Он добрый?

Яутвердительно кивнул головой.

—Узнал он о дне рождения и, конечно,

поспешил ко мне в гости...

—На корабле?

Яснова кивнул головой: пусть будет и ко­ рабль, раз так хочется дочери. Сказка есть сказка. Уже более уверенно я продолжал:

—Спустился на землю, проиграл в трубу

игромко спросил: «Где ты, сын мой?»

—Ой, как хорошо!

■— Я подошел к нему на руках.

— Почему на руках?

—• Сам преподаватель спорта, виноват, Меркурий, ввел такой обычай: в день рожде­ ния надо вставать на руки. Достал он часы и отсчитал до тридцати двух. Тридцать два, значит, мне года. А потом преподнес подар­ ки: большой торт, шкатулку... ты их видела?

—Видела. А торт очень вкусный. Я съела три куска.

—Ну, а когда я приехал на работу, смот­

рю, висит на стене большая красивая теле­ грамма. Печать на ней космическая и подпись самого Нептуна. А на телеграмме крупно на­ писано: «Павлу. Вручить срочно. Нептун от всей души поздравляет тебя, сын Земли,

118

с днем рождения и желает прожить многомного лет, чтобы ты успел слетать ко мне в гости». Я не ожидал этой телеграммы — на­ кануне наш Нептун повредил правую руку и совсем не мог писать.

—А как он, папочка, повредил руку?

—На спортивных занятиях. Неудачно упал со снаряда. Как он написал эту телеграм­ му, понять не могу. Вот что значит, Наташень­ ка, дружба.

—Папа, я знаю Нептуна. Это — дядя

Леша.

Наташа долго молчала. Засыпая, сказала:

—Спасибо, сказочка мне очень понрави­ лась. .Передай Меркурию и Нептуну: скоро

иу меня будет день рождения.

По адресу.

Алексей мчится на велосипеде. Издали алеет майка. Одной рукой держится за руль, управляет машиной, а другой прижимает к'груди киноаппарат. Поравнявшись с нами, лихо соскакивает на землю:

—Куда?

—В лес. Сниму заход солнца. Ни разу не снимал.

■—■Твой?— показываем на новенький ки­ ноаппарат.

—Герман подарил,— отвечает он.

119