pdf.php@id=6133

нович-Гробацкий (ум. 1653), Иннокентий Гизель ( ок. 1600— 1683), Иоанникий Голятовский (1620— 1688), Лазарь Баранович (1620— 1693), Варлаам Ясинский (ум. 1707), Иосиф Кроковский (ум. 1718), Стефан Яворский (1658— 1722), Феофан Прокопович (1681 — 1736). В последствии значительная группа преподавателей примет участие в деятельности второго российского «академическо­ го сообщества» — Славяно-греко-латинской академии. Особую известность приобрели Феофан Прокопович, оригинальный бого­ слов-философ, идеолог реформ Петра Великого, и Стефан Явор­ ский, долгое время бывший местоблюстителем патриаршего пре­ стола. Около года студентом академии был М.В. Ломоносов.

ВКиево-Могилянской академии преподавались латинский, гре­ ческий и древнееврейский языки, риторика, философия, психоло­ гия, а также математика, астрономия, механика и медицина. Кроме того, здесь разрабатывалась и преподавалась этика, которой пыта­ лись придать статус праксеологической дисциплины, базирующейся на методах естествознания. В близком соответствии с идеями Ио­ анна Дамаскина, опирающегося в свою очередб на Аристотеля, эти­ ка подразделялась на монастику (нравственные регулятивы индиви­ да), экономику (способы организации хозяйства), политику (органи­ зация государственной деятельности).

Вархивах Украины выявлены 127 курсов риторики и 172 курса философии1, прочитанных в стенах академии. Их общий настрой характеризуется как синтез христианского неоплатонизма с аристотелизмом при определенном влиянии классического томизма и не­ которых идей «второй схоластики». Одним из самых известных яв­ лялся курс 1693— 1694 гг. «Agonium philosophicum» (Философ­ ское состязание) Стефана Яворского2. Это добротные латинские философские лекции, испытавшие на себе некоторое влияние «вто­ рой схоластики» (хотя, конечно, такого анализа «ens reale» (реаль­ но сущего), как у Франсиско Суареса (1548— 1617), ведущего дея­ теля этого движения, там нет) — обновленческого движения в то­ мизме, принятого в качестве официального после Тридентского со­ бора (1536 г. окончание). На этом же соборе среди прочего были приняты догматы о непогрешимости папы, чистилище, первородном грехе.

1Стратий ЯМ., Литвинов В.Д., Андрушко В.А. Описание курсов философии и риторики профессоров Киево-Могилянской академии. Киев, 1982.

2 Латинские рукописи профессоров Киево-Могилянской академии. Львов— Вар­ шава, 2000. С. 71— 94.

121

Это новосхоластическое «влияние» следует признать очевид­ ным, но все-таки весьма условным. Достаточно обратиться к зна­ менитым «Метафизическим рассуждениям» Суареса, как разница в принципах изложения идей станет очевидной1 В курсе Яворского философия подразделяется на диалектику, метафизику, логику и физику. В разделе о метафизике он вплотную приближается к спе­ куляциям Суареса и, не предлагая своего оригинального решения проблемы понимания «ens reale ut sic» (реально сущее как тако­ вое), тем не менее формулирует достаточно ясную концепцию еди­ ничного бытия вещи. Оно есть целое, не сводимое к материальному или формальному началу, то есть материя и форма не исчерпывают состояния вещи как целого. Единство целого, в точном соответст­ вии с программой Суареса, есть вообще трансцендентальный атри­ бут, отличный от индивидуального и формального единства кон­ кретных вещей. А вот далее у Яворского получается, что акт и по­ тенция, как и единство, есть трансценденталии — атрибуты вещи, стоящие над категориями субстанция, количество, качество, место и др., чего быть не может.

Материя и форма у Яворского есть равноправные принципы природных вещей, где форма представляет собой возможность ак­ туализации. Форма «овещняет» материю, позволяет ей актуализи­ роваться; поскольку материя есть, в свою очередь, «матрица форм, субстрат трансформаций», то она не сводима к установленным формам. Она сама способна порождать новые формы, обусловли­ вая, таким образом, противоречие самой природы вещей. Неуничтожимость этого противоречия порождает «тяготение» материи к формам, и это делает ее безначальной и вечной.

Кроме того, Яворского считают первым в отечественной куль­ турно-философской традиции автором курса психологии2.

Одним из типичных деятелей «академического сообщества», представляющим, так сказать, его среднюю величину, был профес­ сор философии и богословия, ректор Киево-Братской коллегии (1650— 1658), а с 1657 г. — черниговский архиепископ Лазарь Баранович (1620— 1693) — писатель, политический и церковный деятель. Он занимал активную гражданскую позицию, чему немало способствовал статус ректора единственного в стране высшего учебного заведения, и выступал за союз Украины с Россией, борол­ ся против униатов и католичества в юго-западной России. В русле

1 См.напр.: Шмонин Д.В. Фокус метафизики. Порядок бытия и опыт познания в философии Франсиско Суареса. СПБ., 2002.

2 Латинские рукописи профессоров Киево-Могилянской академии. С. 18,204.

122

своих политических предпочтений он в письмах к русскому царю определял значение украинского народа как «охранного бойца на пути османов и татар».

Богословско-философские взгляды Лазаря Барановича в срав­ нении с Яворским не являлись чем-то исключительным, оригиналь­ ным или даже самостоятельным. Они походили на «философ­ ско-теологическую» программу преподавания и служили именно такой цели — это был синтез философии Аристотеля с христиан­ ской религиозностью. Получив образование в Киево-Братской кол­ легии, он был типичным представителем тогдашней восточно-схо­ ластической образованности.

Место Лазаря Барановича в отечественной культурно-истори­ ческой среде определяется его заслугами в развитии просвещения. Он — несомненный глава религиозно-просветительского движе­ ния на Украине. Баранович постоянно занимался делами Киевской коллегии, а в начале 70-х годов организовал типографию в Новго- роде-Сиверском (в 1679 г. перенесена в Чернигов), где издал около пятидесяти богослужебных и литературных произведений на цер­ ковно-славянском, польском и латинском языках. Многие деятели тогдашней духовности получили образование благодаря его под­ держке, были подвигнуты на труды его настояниями. Он заботился также о сохранении и развитии народных сил и народных средств самообразования.

Лазарю Барановичу принадлежат два сборника проповедей — «Меч духовный» (1666, 1686) и «Трубы словес проповедных» (1674, 1679). Предмет проповедей — религиозно-нравственные наставления, отличающиеся строгостью и призывом к аскетизму, проповеди «Меча» проводят прямой положительный нравственный закон, в «Трубах» воспроизводятся эпизоды из житий святых. По форме эти проповеди выдержаны в духе схоластических правил. Здесь нет ни разъяснения догматов, ни практических наставлений; молитвы, включенные в них, представляют собой простое прослав­ ление Бога. Многие исследователи высказывались отрицательно о достоинствах проповедей Лазаря Барановича, однако это не снима­ ет вопрос об их значении для развития русской духовности, по крайней мере, в свете сравнения их с проповедями, изданными в тот же период в Москве.

Безусловно, оригинален Лазарь Баранович в своем стихотвор­ ном творчестве и полемических сочинениях.

В 1671 г. он издал «Лютню Аполлона» (на польском языке), включающую в себя более тысячи стихотворений. Большая часть из них посвящена прославлению Бога, пресвятой Девы, ангелов и

123

святых, но есть и стихотворения, содержащие характеристики на­ родного быта и посвященные патриотической теме. Ряд стихотворе­ ний говорит о деятельной любви к ближнему, о милосердии.

Полемическую направленность имели книги «Новая мера ста­ рой веры» (на польском; 1676, 1679) и «О приключении жизни че­ ловеческой» (на польском; 1678, 1680). В этих работах были пред­ ставлены позиции православия по следующим вопросам: о главе церкви, об исхождении Святого Духа и др. Лазарь Баранович пре­ достерегал от рациональных толкований догматов веры, что свиде­ тельствует о нем как о типичном представителе восточнославян­ ской схоластики. Примечательно его стремление придать полемике научный, академический характер. В этом отношении он представ­ лял то крыло русской религиозной образованности, к которому принадлежали Симеон Полоцкий и Сильвестр Медведев1.

Другой известный деятель «академического сообщества» — Иоанникий Голятовский (1620— 1688), выпускник Киево-Братской коллегии, впоследствии был преподавателем и ректором. После ра­ зорения Киева в 1668 г. — игумен, затем архимандрит чернигов­ ского Елецкого монастыря.

Книга Голятовского «Ключ разумения» (1659, 1660, 1665) вклю­ чала в себя проповеди, а в качестве приложения к ней был добав­ лен учебник гомилетики «Наука албо способ зложения казаня», то есть наука составления проповеди2. В этой книге кратко объясня­ лись тонкости схоластической проповеди, раскрывалась ее структу­ ра, правила выбора формы, были указаны источники содержания. Голятовский советовал читать книги и в качестве источников собст­ венных трудов называл десятки авторов самых различных времен и направлений (Юстин, Ориген, Августин Блаженный, Фома Аквин­ ский, Иоанн Дунс Скотт, Жан Боден и др.) Проповеди, помещен­ ные в «Ключе разумения», имели догматический характер. В соот­ ветствии с традициями католической проповеди Голятовский выде­ лял в Священном Писании четыре смысла: литературный, мораль­ ный, аллегорический (касается земной церкви) и аналогический (относится к церкви небесной). Проповеди содержали сведения по «естественной истории» и космологии, а также классические эле­ менты схоластического дискурса3.

1 Сумцов Н.Ф. К истории южнорусской литературы 17 столетия. Вып. 1. Лазарь Баранович. Харьков, 1884.

2 Голятовский!. Ключ розумжня.Кжв, 1985.

3 См.: Корзо МЛ. Образ человека в проповеди XVII века. М., 2000.

124

Если в «Ключе разумения» национальное содержание не нашло отражения, то в последующих сочинениях Голятовского оно ярко выражено как борьба за основной элемент украинской и русской народности того периода — православие. Главными объектами по­ лемики стали униаты, католики, иудеи и мусульмане.

Борьбе с униатами посвящена написанная на польском в 1676 г. «Беседа белоцерковская», где Голятовский доказывал, что глава церкви — Христос, а не папа.

В конце 70-х годов возникла полемика в связи с вышедшей в Вильно книгой католического писателя Павла Боймы, утверждав­ шего, что православие не есть древняя вера. С ответом выступили Лазарь Баранович («Новая мера старой веры», 1676) и Иоанникий Голятовский («Stary kosciol», 1676)'. Последний доказывал, что православная церковь более древняя, так как раньше римляне при­ держивались тождественного с православием взгляда на исхождение Святого Духа. В ответ на возражения, последовавшие с «ла­ тинской» стороны, Голятовский издал в 1683 г. книгу «Фундамен­ ты, на которых латинники утверждают единство Руси с Римом». В ней доказывалось, что во время крещения Руси греки не признава­ ли главенства папы, что галицкий князь Даниил, преподобные Ан­ тоний и Феодосий, митрополиты московские Петр и Алексей строго хранили православие. Приводились также многочисленные факты притеснений и гонений на православие на Польской и Литовской землях.

Весьма любопытную картину процесса складывания украинской идентичности, главным образом в религиозной форме, дает борьба Голятовского против иудаизма. Осознание необходимости единства, целостности украинского, а более широко — восточнославянского народа шло путем его самоопределения как народа православного. Потребность и форма такого самоопределения диктовались влия­ ниями не только внешними, но и внутренними. В XVII в. резко обо­ стрились отношения автохтонного населения с еврейской общиной, эти трения захватили, в частности, и идеологическую сферу с появ­ лением на Ближнем Востоке еврейского лжемессии Сабефа. В 1669 году Голятовский издал книгу «Мессия правдивый», в кото­ рой приводил многочисленные «факты» злостных действий иудеев в отношении христианской церкви. Правда, его аргументация была чисто «теоретической», она исходила исключительно из католиче­ ских источников. В отличие от польских авторов, много писавших1

1 Избранное из сочинений архимандрита И. Голятовского. Варшава, 1867. С. 87— 99.

125

на эту тему, Голятовский не требовал жестких мер для обращения' евреев в христианство.

Против мусульман Голятовским были изданы книги «Лебедь» (1679) и «Alkoran Mahomena» (1683). В первой из них проводи­ лась идея о необходимости единения славянских народов, включая польский, для отпора туркам, во второй — опровергались основ­ ные положения Корана.

Кроме названных сочинений Иоанникию Голятовскому принад­ лежит книга «Небо новое, с новыми звездами сотворенное» (1665, 1677, 1699), в которой были собраны легенды о чудесах Богомате­ ри. Произведения «Алфавит» (1681) и «София Мудрость» направ­ лены против ариан и других еретиков, в число которых попали Пла­ тон, Демокрит, Ксенофонт, Макиавелли и др. Совершенно схола­ стический характер имела книга «Души людей умерших» (1687).

Большинство книг Голятовского были изданы на польском язы­ ке в Чернигове в типографии, основанной Лазарем Барановичем1.

Иоанникий Голятовский был, возможно, одним из наиболее об­ разованных писателей Украины XVII столетия. Просветительское и идейное значение его сочинений было заметно для современников. Однако на примере Голятовского обнаруживалось и то обстоятель­ ство, что философская и общественная мысль тогдашней Малорос­ сии значительно локализировалась, и ее влияние на мысль Москов­ ского государства являлось опосредованным и незначительным. Ни одна из проблем, поднятых Голятовским, не была жизненной для русской (великорусской) мысли, а значит, и воздействие его взгля­ дов на современников (через киевскую образованность), как и на последующую мысль (через украинскую философскую культуру XVIII века, наиболее ярким представителем которой был Г. Сково­ рода) было не очень значительным.

Наконец последний деятель сообщества, о котором следует ска­ зать особо — Иннокентий Гизель (1600— 1683) — выходец из Пруссии, профессор и ректор Коллегии, автор философского курса. В свое время П. Могила отправлял его в Европу для подготовки к преподаванию в коллегии. С 1656 г. занимал высокий пост архи­ мандрита Киево-Печерской лавры.

В отечественной культурно-исторической среде он проявил себя как талантливый просветитель, философ-схоласт, активный защит­ ник православия и полемист. Благодаря своим знаниям, твердости в вере и мягкому характеру пользовался большим авторитетом у1

1 Сумцоо Н.Ф. Иоанникий Голятовский. К истории южнорусской литературы XVII в.//Киевская старина. 1884. № 8.

126

современников, в том числе у московского правительства. Отстаи­ вал автономию украинского духовенства. Философский курс («Opus totius philosophiae») существует поныне в рукописном виде. По структуре он вполне близок разработке Яворского и включает в себя диалектику, логику, физику и метафизику. В нем затрагива­ лись также и богословские вопросы. Общие вопросы распадались на более частные, например, «о свойствах божественных вообще», «о простоте Божией», «есть ли в ангелах субстанциональный со­ став» и др.

«Мир человека с Богом» (1669, 1671) считается самым значи­ тельным сочинением Гизеля. Это единственный опыт так называе­ мого «казуистического богословия» в России XVII в. Хотя Гизель защищал православие и не ссылался на латинских авторов, пози­ ция, изложенная в этом трактате, соответствует схоластической учености. Основной предмет трактата — таинство покаяния. По представлениям схоластиков, каждый обряд должен возникать и развиваться из одного положения. Таким образом, уничтожались непостижимость и свобода Божией благодати в каждом таинстве, на чем настаивала восточная церковь. Гизель различал во всех та­ инствах материю и форму. В философском отношении представляет интерес рассмотрение отношения человека к греху. Живой человек не приносится в жертву абсолютному долгу, есть грехи смертные, простительные, невольные, а в некоторых случаях нарушение цер­ ковных правил вообще не является грехом. В учении о покаянии Гизеля нашло отражение гуманистическое отношение к человеку, в особенности к «бедным и нищим», что роднит его взгляды со взглядами Симеона Полоцкого1.

Более ясное представление об его философской позиции дает текст, получивший название «Трактат о душе»2. Деистический по своим идейным позициям, он представляет собой попытку на уже известной основе, которая близка к построениям «второй схоласти­ ки», обосновать антропологическую систему с особым упором на пневматологию — учение о душе. Как и Яворский, Гизель считает материю и форму нерасторжимыми атрибутами вещи. Душа, как особая communion (общность), commercium (общение), образует compositium (совокупность) материального и формального начала и становится «формацией образования природного тела», или «фор­ мой органического тела». Возникает единое «управляющее» нача­

1 СумцовН.Ф. История южнорусской литературы в 17 столетии. Вып. 3. Иннокен­ тий Гизель. Киев, 1884.

2 Латинские рукописи профессоров Киево-Могилянской академии. С. 301— 314.

127

ло, с помощью которого целое человека способно чувствовать, мыслить, двигаться, жить и существовать. В связи с этим выделя­ ется пять душевных потенций: вегетативная, чувственная, разум­ ная, стремления, пространственного движения. Чувства разделяют­ ся на внешние (пять традиционных) и внутренние. К последним от­ носится рассуждение, память, способность давать оценку, вообра­ жение, «чувство общности». Это способность к распознанию ощу­ щений и внешних чувств, которые воображение («фантазия») сво­ дит к ряду установленных образов-образцов предметно-аксиологи­ ческого плана, и на их основании совершается оценка ситуации как процесс сравнения исследуемого предмета и образца, предложен­ ного воображением. В этом процессе активное участие принимает память — оказывая содействие воображению для установления образца и запоминая новый предмет. Наконец, все предыдущие «чувственные» стадии сводятся к способности рассуждения, кото­ рое преобразует данные чувства в их первичной обработке в мысли и идеи.

Гизелю приписывается составление «Синопсиса». В книге вос­ производились летописи и хроники России, Польши, Литвы, рас­ сказывалось о Куликовской битве, о присоединении Украины к России, о турецких походах 1679 г. Если признать авторство Гизеля, то можно заключить о глубоком понимании им необходимости национального взгляда на жизнь народа и страны не только в со­ временном, но и историческом плане. Ценность труда усиливается тем, что это было историческое сочинение, а не просто летопись. В подборке материала и его изложении видны малороссийские симпа­ тии автора. В Москве, исходя из таких же принципов работы с ис­ точниками и методов критического анализа, Сильвестр Медведев составит «Описание стрелецкого бунта в Москве в 1682 г.»

Сообщество московской Славяно-греко-латинской академии: просветительские и богословско-философские споры вокруг него

После Киево-Могилянской академии — это второе в России высшее учебное заведение. Оно было основано патриархом Иоаки­ мом между 1685 — 1687 гг. и размещено на территории Заиконоспасского монастыря на Никольской улице. Традиционно историю академии разделяют на три периода: 1 ) деятельность братьев Лихудов и «греческая образованность» (1685— 1700); 2) «латинское влияние» (1700— 1755), когда в 1701 г. на пост ректора был на­ значен Феофилакт Лопатинский и академия претерпела перемены

128

по образцу Киево-Могилянской академии; 3) реформация учебных курсов и деятельность (с 1775 г.) митрополита Платона и его со­ ратников.

С момента своего возникновения академия оказалась в центре «просветительских» и богословских споров. Начиналась новая эпо­ ха. В обществе все более осознавалось особое и отнюдь не блиста­ тельное положение России по отношению к остальной Европе. Стремление к «вестернизации» как аккумулированию опыта евро­ пейской культурно-исторической и культурно-философской среды становилось все более настойчивым. Во второй половине XVII в. речь шла прежде всего о способах и методах обновления просвети­ тельской политики: наконец-то признать европейские стандарты образованности хотя бы в качестве средства обновления образова­ тельной стратегии или все-таки искать резервы в традиционных способах «греческой образованности».

1. Открытие академии в Москве могло быть совсем другим. Существовал проект просветителя и философа-богослова Сильве­ стра Медведева (1641 — 1691), настоятеля Заиконоспасского мона­ стыря, после смерти Симеона Полоцкого возглавлявшего русскую западническую («латинствующую») партию. В 1685 г. он составил устав академии и вручил его царевне Софье. В нем была предложе­ на модель религиозно-светского образовательного учереждения, основанного на преподавании философии, риторики, богословия и большого корпуса естественных и точных наук.

О Медведеве, весьма достойной и талантливой фигуре русского просвещения в XVII в., который своими делами и мыслями предпо­ лагал события петровских времен, следует сказать подробно.

Сильвестр Медведев (Семен Агафоникович Медведев) помимо того, что был настоятелем Заиконоспасского монастыря, также занимал должность справщика Печатного двора. Можно заклю­ чить, что Сильвестр уже в молодости много читал, был знаком с образованностью, выходящей за пределы традиционной «русской книжности», и интересовался теоретическими вопросами веры. Свою карьеру он начинал с должности подьячего в приказе Тай­ ных дел. После открытия Симеоном Полоцким в Москве Спасско­ го училища стал его учеником. В училище изучал латынь, ритори­ ку, поэтику, богословие, историю и философию. Был известным библиофилом, к концу жизни собравшим библиотеку более чем в 600 книг. В нее входили сочинения Августина, Оригена, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Тертуллиана, Иоанна Дамаскина и других богословов; из философских книг следует назвать «Поэти-

129

ку» и «Аналитики» Аристотеля, труды Сенеки и Цицерона1. Силь­ вестр читал и писал на трех языках, помимо русского — латин­ ском, греческом и польском.

В 1674 г. в Путивльской пустыне Сильвестр Медведев принял монашество, а по возвращении в Москву стал секретарем у Симео­ на Полоцкого. Сильвестр пользовался покровительством царя Фе­ дора Алексеевича и царевны Софьи Алексеевны, что обеспечивало ему видное место в тогдашнем обществе. При Заиконоспасском мо­ настыре была открыта школа, которой руководил Сильвестр. Он подал проект академии Софье. Однако с прибытием в Москву братьев Лихудов, пользовавшихся покровительством патриарха, просветительская деятельность Сильвестра Медведева была приос­ тановлена.

Вначале 80-х годов, как и Лихуды, он участвовал в полемике по богословским вопросам с Яном Белободским, отстаивая пози­ цию православия против протестантов и католиков.

Вначавшемся по приезде в Москву братьев Лихудов споре о пресуществлении святых Даров, разделившем русских богословов на два лагеря — сторонников греческой и латинской трактовок та­ инств, возглавил «латинскую» партию. Этот спор по чисто бого­ словской проблеме приобрел в той конкретной обстановке более широкий характер. Он превратился в широкий общественный дис­ пут об основаниях и путях развития отечественной культурно-исто­ рической среды. Сильвестр Медведев и его сочувственники не были людьми, стремившимися насаждать в России католичество, напро­ тив, они являлись не менее ревностными приверженцами правосла­ вия, чем их противники. Речь шла не о судьбах православия, а о судьбах религиозного просвещения, о необходимости культурного общения с Западом, наконец, признании его достижений в богосло­ вии и науке. Позиция «греческой» партии в данном случае была более ортодоксальной, она превращала русскую богословскую мысль в элемент традиции, участь которого — следование образцу

иего сохранение.

Первым сочинением Сильвестра Медведева в начавшейся поле­ мике была «Книга, глаголемая Хлеб животный» (1687), написан­ ная в катехизической форме — в форме вопросов ученика и отве­ тов на них. В ответ на распространявшиеся сторонниками «грече­ ской» партии «тетрадки» и «Опровержение католического учения о пресуществлении» Евфимия Сильвестр написал «Книгу о Манне Хлеба животного...». После выхода «Акоса» братьев Лихудов Силь­

1 Прозоровский А. Силивестр Медведев. Его жизнь идеятельность. М., 1896. С. 24.

130