|
Статья: К учению об объектах прав(Гримм Д.Д.)("Вестник гражданского права", 2007, N 1)
|
Документ предоставлен КонсультантПлюс www.consultant.ru Дата сохранения: 03.11.2012
|
К учению об объектах прав д.Д. Гримм
I. Вступительные замечания
По справедливому замечанию Беккера <1> "понятие объекта прав разработано римлянами не более удовлетворительно и в настоящее время представляется не менее спорным, чем понятие субъекта прав".
--------------------------------
<1> Bekker. System des h. Pandektenrechts. I. § 20. Стр. 61.
1. Общий недостаток современной доктрины - отсутствие разграничения конкретных отношений и абстрактных типов - отражается и на постановке настоящего учения, и прежде всего в смысле невыдержанности терминологии. В другом месте <2> мы уже имели случай заметить, что "как конкретные отношения, конкретные субъективные права, так и абстрактные типы отношений, абстрактные типы прав мыслятся состоящими из субъектов и объектов: мы одинаково говорим о субъектах и объектах отдельных конкретных прав, напр. данного конкретного права собственности, залога и т.д., и о субъектах и объектах права собственности, залога и т.д. вообще. Между тем ясно, что эти термины в первом случае имеют совершенно иной смысл и значение, чем во втором: субъекты и объекты конкретных жизненных отношений, конкретных субъективных прав сами представляют собой известные конкретные, реальные величины, которые могут оказывать известное воздействие на окружающее их и на которые может быть оказано воздействие. Наоборот, субъекты и объекты абстрактных типов отношений, прав in abstracto, сами суть абстракции, - ближе, это абстрактные же типы соответствующих элементов отношений, для которых установлены известные характерные, юридически существенные признаки".
--------------------------------
<2> См. мою статью "К учению о субъектах прав" в "Вестнике права" за ноябрь 1904 г. Стр. 164 и сл.
Итак, термин "объект права" служит не только: 1) для обозначения конкретных объектов, характеризующихся известными юридически существенными признаками, благодаря которым они подходят под тот или иной абстрактный тип объекта прав (напр., под тип движимых или недвижимых вещей, делимых или неделимых, главных или принадлежностных вещей и т.д. и т.д.), но также 2) для обозначения соответствующих абстрактных типов объектов прав (напр., когда мы в законе или в догматическом курсе определяем общее понятие вещи, понятие оборотных и внеоборотных, главных и принадлежностных, простых и сложных вещей, universitas facti u universitas и т.д. в смысле возможных разновидностей объектов прав).
Неудобства этой невыдержанности терминологии сказываются особенно резко, как будет показано ниже, в учении о совокупностях вещей (universitates facti) и об имущественных массах (universitates juris), а также в учении о т.н. нематериальных благах.
2. Но этого мало. Как в применении к конкретным отношениям, так и в применении к абстрактным типам термин "объект прав" служит не только для обозначения подлежащего элемента конкретного отношения или абстрактного типа, но также для обозначения того результата, на достижение которого направлено данное конкретное отношение или который имеет быть достигнут установлением соответствующего абстрактного типа.
Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на ходячее разграничение вещных и обязательственных прав. Первые характеризуются обыкновенно как права непосредственного господства над вещью, вторые - как права на чужие действия. Соответственно с этим объектом первых признаются вещи, объектом вторых - действия. Нетрудно видеть, что термин "объект прав" употребляется при этом не в одинаковом смысле. В первом случае (в применении к вещным правам) он означает тот элемент отношения, который подвергается воздействию субъекта ради достижения того или иного результата; так, напр., объектом права собственности является участок, который обрабатывается собственником; результат, на который направлена обработка, может заключаться в зависимости от времени года и разных других обстоятельств в посеве хлеба или в сборе урожая, в сооружении какой-нибудь постройки или в сносе таковой и т.д. и т.д.; во всяком случае этот результат, который имеет быть достигнут путем использования участка, строго отличается от самого участка.
Напротив, когда мы говорим, что объектом обязательственных требований являются те или иные действия третьих лиц, то термин "объект", очевидно, не обозначает элемента отношения, а то, к чему отношение должно привести, что от него ожидается как результат его. В самом деле, отношение как таковое возможно между лицами A и B, но не между лицом A и действием лица B, ибо, не говоря уже о том, что действие неотделимо от личности, совершающей его, оно, пока оно не совершено, вообще не есть in rerum natura, не представляет собою какой-нибудь реальности, чего-либо уже существующего, а лишь нечто возможное, могущее иметь место в будущем. Между тем воздействие можно оказывать только на то, что уже находится in rerum natura.
Поэтому действие другого лица никоим образом не может служить элементом отношения.
А раз это так, то говорить о чужих действиях как объектах обязательственных прав никоим образом не следует: подобная характеристика лишь содействует смешению понятий.
То же самое mutatis mutandis следует сказать и относительно тех попыток характеристики обязательственных прав, которые усматривают сущность их в обязанности должника к доставлению чего-либо кредитору (то, что немцы называют Pflicht zu einer Leistung). Правда, Leistung, между прочим, может быть направлена на доставление какой-нибудь реальной вещи, которая как таковая составляет элемент (или, точнее, один из элементов) подлежащего отношения. Но самый акт доставления, в котором, собственно, и усматривается сущность обязательственного отношения, предполагая совершение известных действий, несомненно, относится к будущему времени и поэтому элементом наличного отношения сочтен быть не может. Поэтому и Leistung неправильно называть объектом отношения <3>.
--------------------------------
<3> Другую область, в которой наблюдается то же смешение объекта в смысле элемента отношения с объектом в смысле результата, на достижение которого направлено отношение, составляют т.н. права личности и тесно связанные с ними права на т.н. нематериальные блага. Об этом будет речь ниже.
3. Для довершения путаницы понятий говорят не только об объектах (субъективных) прав, но и об объектах права (в объективном смысле), Objekte des Reichts в противоположность Reichtsobjekte. Это, очевидно, чисто метафорический способ выражения. Понимают под этим, с одной стороны, то, что с точки зрения критического наблюдателя составляет или уже составило предмет юридической регламентации, т.е. соответствующие массовые социальные отношения, с другой стороны, то, что имеет быть достигнуто подлежащей регламентацией, результаты, к которым она стремится и которые мыслятся в виде особых, подлежащих охране абстрактных правовых благ, как-то: честь, свобода, неприкосновенность личности и имущества, святость брака, незыблемость существующего политического или социального строя и т.д. и т.д.
Эта последняя терминология особенно распространена в доктрине публичного права вообще и уголовного права в особенности. В доктрине гражданского права некоторые из названных правовых благ, как-то: честь, свобода, неприкосновенность личности, вместе с тем в качестве нематериальных благ рассматриваются как объекты особой категории субъективных прав, т.н. прав личности (Personlichkeits-rechte): так говорят об особом праве на жизнь, на честь, на свободу...
4. Подводя итоги всему сказанному, мы вынуждены констатировать полное отсутствие ясного понимания интересующего нас термина "объект прав". A priori ясно, что невыдержанность терминологии должна была повлечь за собою путаницу понятий и по существу настоящего учения. В этом окончательно должен будет убедить нас обзор литературы вопроса, к которому мы теперь и обращаемся.