Библиотека «ЮрИнфоР»

-Основана в 199J t.

Серия «НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ»

М. М. Агарков

ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

по ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ

В 2-х томах Том I

Москва

АО «Центр ЮрИнфоР» 2002

Ценные бумаги на предъявителя

I. [Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории бумаг на предъявителя]

Судьба ценных бумаг на предъявителя в советское время отразила в себе различные этапы советской экономической и финансовой политики. Декретом 19 апреля 1918 г. была отме­нена система «безыменных» бумаг. В эпоху военного комму­низма ценным бумагам вообще и бумагам на предъявителя в частности, естественно, не было места. После перехода к новой экономической политике развившийся гражданский оборот и регулирующий его правопорядок возродили институт бумаг на предъявителя и ввели его в действующее советское право. Однако до самого последнего времени он имел весьма огра­ниченное значение. Разрозненные положения Гражданского Кодекса и других законодательных источников, которые ка­сались этого института, не принадлежали к числу норм, име­ющих постоянное и частое применение в хозяйственно-право­вой жизни. Закон упоминал об акциях на предъявителя, но фактически они не были распространены и почти не состав­ляли предмета оборота. Положение о Государственном Банке знает вкладные билеты на предъявителя по срочным вкла­дам. Но эта операция не получила сколько-нибудь значитель­ного развития. Вопросы, касающиеся бумаг на предъявителя, представляли практический интерес, главным образом, с точ­ки зрения денежной политики. Бумаги на предъявителя пред­ставляют собой наиболее удобную форму для разного рода де­нежных суррогатов. Защита советской валюты была поводом к изданию Постановления СНК РСФСР от 13 октября 1922 г., запретившего выпускать без разрешения СНК денежные обя­зательства на предъявителя. Это запрещение было распро-

I 106

странено Постановлением ВЦИК от 23 ноября 1922 г. на все союзные республики. Введение в советскую банковую систе­му банкового билета не подняло и не могло поднять значение теории бумаг на предъявителя, так как банковый билет хо­тя и принадлежит к числу этих бумаг, однако его значение как денежного знака настолько превалирует над другими его функциями, что практически последние не останавливают на себе внимания.

Институт ценных бумаг на предъявителя приобрел прак­тическое значение в связи с развитием государственного кре­дита. Правда, первая стадия в истории советских правитель­ственных займов, связанная с принудительным их размеще­нием и с ограничениями их обращаемости (штемпелеванные облигации), также давала сравнительно мало поводов касать­ся интересующей нас проблемы. Однако уже тогда, главным образом в связи с обращением краткосрочных обязательств Центрокассы НКФ, выдвинулся, и даже принял злободнев­ный характер вопрос о защите добросовестного приобретате­ля ценных бумаг на предъявителя, который и был разрешен Постановлением ЦИК и СНК СССР от 16 января 1925 г.

В настоящее время советский государственный кредит вступил в следующую стадию своего развития. Принудитель­ное размещение займов прекращено, допущены свободное об­ращение и торговля фондовыми ценностями (Постановление ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1925 г.), наконец, поставлена проблема долгосрочного кредита, первым шагом к которой является заем хозяйственного восстановления. В связи с этим юридическая теория ценных бумаг на предъявителя приоб­ретает существенное практическое значение в полном своем объеме.

Не следует, впрочем, думать, что теория бумаг на предъ­явителя нужна только в отношении облигаций правитель­ственных займов. Форму бумаг на предъявителя принимает Целый ряд бумаг весьма распространенных и важных (напри­мер, дубликат накладной, чек). Теория бумаг на предъявите-

107

Ценные бумаги на предъявителя

I. [Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории... ]

ля необходима как для их теоретического анализа, так и для решения практических вопросов, которые они поднимают. Но наибольшее значение она приобретает в отношении бумаг, со­ставляющих предмет массовых эмиссий, т.е. тех бумаг, ко­торые французская доктрина противопоставляет как особую категорию (titres negociables) таким бумагам, как вексель, чек, варрант (effets de commerce). В наших условиях эти бумаги, за немногими исключениями (акции на предъявителя, обли­гации жилищно-строительного займа Моссовета, займа МС-ПО), представляют собой облигации правительственных зай­мов Союза ССР.

В советском законодательстве мы находим ряд указаний на ценные бумаги на предъявителя. В Гражданском Кодексе и в других источниках имеются нормы, относящиеся к акциям на предъявителя, к облигациям на предъявителя, к предъяви­тельским вкладным билетам и к другим бумагам этой кате­гории. Но в действующем законодательстве нет систематиче­ской и обобщающей регламентации института ценных бумаг на предъявителя. Наиболее общее значение имеют два уже упомянутые нами постановления СНК РСФСР от 13 октября 1922 г. и ЦИК и СНК СССР от 16 января 1925 г. Но все же как то, так и другое постановление относятся не ко всем бу­магам на предъявителя, а только к тем, в которых выражено денежное обязательство.

Отсутствие обобщающей регламентации не составляет осо­бенности советского права. Так же обстоит дело по всем дру­гим действующим законодательствам. Некоторые из них (гер­манское гражданское уложение, швейцарское обязательное право) выделяют наиболее типичную категорию этих бумаг, а именно обязательственно-правовые бумаги. Опыт обобщаю­щего построения делают швейцарский проект 1919 г. ^L. Ита­льянский проект Торгового Кодекса проф. С. Vivante² и Про-

¹ Entwurf eines Bundesgesctzes betreffend Revision der Titel XXIV bis XXXIII des Obligationenrechts. 1919, Titel XXIV.

² Итальянский проект ТК, пер. под ред. проф. В. А. Гордона, 1925 г.

ект Торгового Свода СССР³. Эти два проекта дают не толь­ко обобщающую регламентацию бумаг на предъявителя, но и ценных бумаг вообще. Они являются первыми попытками формулировать приемами законодательной техники резуль­тат теоретических исследований в одной из наиболее трудных и запутанных областей цивилистики.

Прежде, чем перейти к рассмотрению ценных бумаг на предъявителя по советскому праву, необходимо, во-первых, дать определение этим бумагам и, во-вторых, остановиться на вопросе о том. что дает основание выделять общее учение о бумагах на предъявителя из других отделов действующего законодательства, затрагивающих этот институт.

Понятие ценной бумаги на предъявителя является видо­вым в отношении понятия ценной бумаги вообще. Понятие ценной бумаги получается в результате рассмотрения роли документов в гражданских правоотношениях. Прежде всего документ может иметь значение средства доказывания (на­пример, ст. ст. 136, 211 ГК). Иногда правопорядок придает документу большее значение в судьбе правоотношения и ста­вит в зависимость от его надлежащего составления самое воз­никновение правоотношения. Так, например, для возникнове­ния права застройки необходим нотариальный договор меж­ду застройщиком и коммунальным отделом или другим мест­ным органом, в ведении которого земля находится. Равным образом, необходим нотариальный договор для приобретения права собственности или залога па ^муниципализированное строение и т.д. Такие документы носят название конститу­тивных документов. Наконец, в зависимость от документа мо­жет быть поставлено осуществление права. Такие документы, предъявление которых необходимо для осуществления выра­женных в них прав, носят название ценных бумаг⁴. Термин

' Проект Торгового Свода СССР 1923 г.. ч. II, разд. VI,

Общее понятие ценной бумаги выработано германской наукой. Осо­бенно велика в этом отношении заслуга Brunner'a, определение которо­го лежит в основе современных взглядов по этому вопросу. (Urkunden

Денные бумаги на предъявителя

J [Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории... J

«ценная бумага» в этом значении употребляется преимуще­ственно в юридической теории. В законодательстве и на прак­тике он не имеет точно установленного содержания и подле­жит поэтому каждый раз особому толкованию. Обычно в него вкладывается более узкий смысл, чем в теории (см., например, ст. 204 Гражданского Процессуального Кодекса). В деловом обороте под ценными бумагами чаще всего разумеют процент­ные и дивидендные бумаги. Значение термина должно быть установлено поэтому в каждом отдельном случае в связи с общим смыслом закона.

Являясь необходимой для осуществления права, ценная бумага как бы воплощает в себе то право, которое в ней выра­жено. Степень этого воплощения может быть различна. Наи­больших размеров оно достигает в бумагах на предъявителя. Из содержания ценной бумаги должно так или иначе выте­кать, кто является субъектом соответствующего права. Если субъект права означен в бумаге, как предъявитель бумаги, то мы имеем ценную бумагу на предъявителя. Если он означен путем указания имени, то бумага будет или ордерной, или именной. На различии между последними мы в настоящей статье можем не останавливаться. Некоторые законодатель­ства в отношении чека определяют, что при отсутствии в нем указания на чекоприобрстателя он считается выписанным на предъявителя (швейцарское обязательственное право, ст. 832; австрийский закон 3 апреля 1906 г., ст. 3; германский закон 11 марта 1908 г., ст. 4; латвийский закон 18 марта 1921 г., ст. 3). Таким образом, ценную бумагу на предъявителя мож­но определить как такую ценную бумагу, в которой субъект

ueber ein Privatrecht dessen Verwertung durch die Innechabung der Urkunde privatrechtlich bediiigtist. Brunner. Die Wertpapiere; Endemanns Handbuch des deutschen Handels Sec —imd Wechselrechts, B.1I. 1922, § 147). Основ­ной работой в настоящее время является Е. Jacobi. Die Wertpapiere ira Burger lichen Recht в Ehrenbergs Handbuch des Gesamten Handelsrechts, B. IV. Abt, 1, 1917. Последняя работа по этому вопросу: Cl. v. Schweriri. Recht der Wertpapiere Berlin. 1924.

права означен как предъявитель, или которая в силу зако­на рассматривается так же, как если бы он был означен та­ким способом. Понятие ценной бумаги на предъявителя имеет формальный характер. Для выделения бумаг на предъявите­ля в особую главу в юридической науке и в законодательстве недостаточно наличности формально определяющего призна­ка, объединяющего документы, в которых могут быть выра­жены самые разнообразные правоотношения (вещные, обяза­тельственные и др.). Необходимо, чтобы с этим формальным признаком были связаны такие особенности, которые теорети­чески и практически делали бы целесообразным построение обобщающего учения об этих бумагах.

В течение XIX века и до настоящего времени наибольшее внимание в науке привлекает вопрос о том, какой юридиче­ский факт является основанием возникновения права, выра­женного в бумаге⁵. По мнению одних, таким основанием явля­ется договор между составителем бумаги и ее приобретателем, по мнению других — одностороннее волеизъявление состави­теля. Как договорная теория, так и теория одностороннего волеизъявления разбиваются каждая на более частные тео­рии. Преимущественное значение, которое придавалось и те­перь еще придается этому чисто конструктивному вопросу, не оправдывается в достаточной степени. Нельзя, конечно, отри­цать, что он имеет не только теоретическое значение. За ним кроется весьма существенная практическая проблема, на ко­торой мы в дальнейшем остановимся. Но его решение отнюдь не является ключом к правильной постановке и выяснению других вопросов из этой области. Он не может поэтому слу­жить объединяющим началом, позволяющим связать в одно целое учение об интересующих нас бумагах⁶.

Из новейших работ см. Н. Capitant. De la cause des obligations, 1924, pp. 415-435.

Весьма полный обзор теорий, предложенных в XIX в. по поводу бумаг на предъявителя, дан в книге Bruschettini. Trattato dei titoli al portatore, 1898.

Ценные бумаги па предъявителя

[Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории. . .J

В современной цивилистической литературе, посвященной теории ценных бумаг, спор между сторонниками договорной теории и ее противниками постепенно теряет свою принципи­альную остроту. Заметна тенденция поставить вопрос в иную плоскость и рассматривать его как частный случай более об­щей проблемы, охватывающей всю область ценных бумаг в целом. Заслуга этого в значительной степени принадлежит германской науке в лице, главным образом, Е. Jacob!⁷ и дру­гих представителей так называемой Rechtsscheintheorie.

С точки зрения Jacob! и других сторонников этой тео­рии, правопорядок, регулируя правоотношения, выраженные в ценных бумагах, а также обращение этих бумаг, приравни­вает в отношении добросовестных третьих лиц внешнюю обо­лочку права, те формы, в которых оно обычно проявляется в обороте, к осуществлению действительно существующего пра­ва. Так, например, нормально, лицо, предъявляющее к оплате бумагу на предъявителя, является или собственником бумаги, или действует за счет собственника на основании полученных от него полномочий. Но бумага может быть также предъяв­лена к оплате вором, укравшим ее у собственника. Тем не менее, если должник добросовестно учинил платеж неупра-вомоченному лицу, то он освобождается от своего долга и не несет ответственности перед действительным субъектом пра­ва—собственником бумаги (§ 793 Германского Гражданского

Обзор важнейших теорий см. у R. Saleille. Etude sur la theorie gen6rale de I'obligation etc., 3 edit. 1914, pp. 303-317). Подробные литературные указания см. у Е. Jacob! в Ehrenberg's Haiidbuch des Handclsrechts, В. IV. flbt, 1, 1917.

⁷ Работа Е Jacobi. Die Wertpapiere im burgerlichcn Recht des Deutschen Reichs, вышла в 1901 г. В переработанном виде она вошла в состав Ehrenbergs Handbuch des gesamten Handelsrechts, В. IV, Abt. 1, 1917. См. также: Н. Meyer. Publizitatsprinzip, 1909; его же. Das Akzept, 1918; Schwerin. Recht der Wertpapiere, 1924; Bachmeister. Das Rccht der Wertpapiere im allgemeinen. 1924. O. Meier. Abgrcnuung der Wertpapiere von den schlichten Beweisurkunden. 1924; K. v. Hospenthal. Die Wirkungen des Indossamentes, 1925.

/ложения). Другой пример: бумага, находящаяся в обраще-иш, обычно бывает выпущена ее составителем путем переда-«I ее первому приобретателю; но может оказаться, что бумага юпала в оборот помимо воли составителя, например, была у iero украдена, потеряна им и т. п. В этих случаях совершенно iciio, что составитель не желал принимать на себя обязанно-:ти перед тем, кто незаконно распорядился бумагой. Послед-шй не является управомоченным лицом. Тем не менее, добро­совестный приобретатель бумаги приобретает выраженное в

право, а на составителя ложится ответственность по ней |(§ 794 Германского Гражданского Уложения). Jacobi и другие :торонники излагаемой теории обобщают указанные и анало­гичные им положения германского права и приходят к выво­ду, что правопорядок приравнивает в отношении добросовест­ных третьих лиц внешнюю видимость права (Rechtsschein,— отсюда название «Rechtsscheintheorie») к осуществлению дей­ствительно существующего права. Тот, кто добросовестно до­верился этой видимости права и принял ее за осуществление действительно существующих правомочий, не должен ничего терять. Он делается субъектом права, которое не существова­ло в лице того, с кем он имел дело.

Rechtsscheintheorie стремится не только обосновать при­обретение третьим лицом права, выраженного в бумаге, но также и объяснить возложение ответственности на состави­теля бумаги, попавшей в обращение помимо воли последнего, Для этого выдвигается начало ответственности без вины в си­лу одного только причинения (объективная ответственность). Составитель своими действиями (составлением бумаги) сде-I лал возможным Rechtsschein, которому доверилось третье до­бросовестное лицо. Он должен поэтому отвечать за послед­ствия того, предпосылки чего он создал, т.е. отвечать за на­ступивший ущерб. Однако эта ответственность заключается не в возмещении убытков, а в возложении на составителя от­ветственности по бумаге такой же, как в том случае, когда эта последняя нормально вошла в оборот. По мнению одного

113 I

Ценные бумаги на предъявителя

I. (Ценные бумаги.¹ Понятие и свойства. Основная проблема теории. . . ]

из представителей теории, Н. Меуег, проблема решается ком­бинированным применением двух германских правовых на­чал, — ответственности на основании причинения и действием Rechtsschein⁸.

Rechtsscheintheorie заслуживает весьма серьезного внима­ния. Она не только стремится объединить в единое целое все учение о ценных бумагах, но также и связывает его с мно­гочисленными другими отделами частного права, как, напри­мер, с вопросом о защите добросовестного приобретателя дви­жимой вещи против виндикации, с теорией сделки, предста­вительства, давности, со многими положениями ипотечного права и др⁹. Следует, впрочем, отметить, что ее распростра­нению в германской литературе способствовало то, что корни ее глубоко уходят в историю германского права и связаны с характерным для последнего институтом Gewere.

В отношении ценных бумаг на предъявителя эта теория представляет собой учение о случаях Rechtsschein, возмож­ных при обращении этих бумаг и при осуществлении выра­женных в них прав.

Мы не останавливаемся на разногласиях и различиях в оттенках, существующих между сторонниками Rechtsschein­theorie. Они не имеют значения, если не разделять основных ее положений. А она вызывает и не может не вызвать возра­жений. Конечный вывод, к которому она приводит, являет­ся парадоксальным и мало естественным. Правопорядок су­ществует для того, чтобы регулировать отношения лиц, по­рожденные фактами, действительно имевшими место и при­знанными в качестве основания возникновения, прекращения и изменения правоотношений. Мир призраков несовместим с хозяйственным оборотом, с потребностями деловой практики и реальной жизни. Трудно допустить, что приравнение, даже

⁸Н. Меуег: Das Akzept, S. 22.

⁹ См. литературу у Ennecccrus. Lehrbuch des burg. Rechts, I> 1 § 73, II, S. 180. Из новейших работ см. Nacndrup. Die Verjahrung als Rechtsschein-wirkung. Iherings Jahrbiicher, 1925.

в интересах добросовестных третьих лиц, внешней видимости права к осуществлению действительно существующего пра­ва может иметь для правопорядка значение само по себе, как некоторое положительное начало, которое должно быть вос­принято и последовательно проведено в законе. Сами сторон­ники теории признают, что их целью является удовлетворение потребностей оборота и требований справедливости. Но в та­ком случае нельзя обобщать отдельные случаи защиты инте­ресов добросовестных третьих лиц, не знавших об отсутствии права у того, с кем они имели дело. Что речь идет об отдель­ных, хотя бы и довольно многочисленных случаях, а отнюдь не об общем начале, заложенном в основу правопорядка, при­знают и многие весьма авторитетные представители герман­ской цивилистики¹⁰. Tuhr совершенно правильно указывает на то, что случаи защиты добросовестных третьих лиц яв­ляются компромиссом в конфликте двух начал, — прочности оборота и прочности права. Enneccerus выражает удовлетво­рение по поводу того, что принципы Rechtsscheintheorie не яв­ляются общим правилом. Действительно, не трудно указать примеры, когда эта теория неприменима. Ограничимся инте­ресующей нас областью бумаг на предъявителя. Допустим, что в оборот была пущена искусно подделанная облигация какого-либо займа. Кто-либо приобрел ее, считая ее подлин­ной. Приобретатель добросовестно принял видимость права за осуществление действительно существующего права. В его пользу должна была бы действовать Rechtsscheintheorie. Для возложения на составителя подлинной бумаги, послужившей образцом, обязанности ответствовать по подложной бумаге имеются налицо выдвигаемые теорией основания. Состави­тель, выпустив облигационный заем, сделал возможным тот Rechtsschein, которому доверился приобретатель подложной бумаги. Он должен отвечать по началу причинения. Но, ко-

Ermeccerus. Lehrbuch des burgerlichen Rechts, I, 1, § 73; A. von Tuhr. Der allgcmeine Teil des Deutschen Burger lichen Rechts, B. II, 1, S. 135; H. Lehrnaim: Allgemeiner Teil des burgerlichen Gesetz-buches, 1922. S. 100.

115 I

Ценные бумаги на предъявителя

I. {Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории, . . ]

нечно, ни одно законодательство не возлагает на него эту от­ветственность. Вывод из Rechtsscheintheorie, таким образом, не оправдывается de lege lata и, несомненно, не может быть оправдан de lege ferenda¹¹.

Слабым местом этой теории является, кроме того, исполь­зование ею понятии причинения для обоснования ответствен­ности составителя бумаги, попавшей в оборот помимо его во­ли. Составление бумаги является всего только одним из усло­вий создания Rechtsschein. Гораздо более существенное зна­чение принадлежит действиям того лица (например, похити­теля), которое ввело в оборот бумагу помимо воли состави­теля. В отношении первого можно, не колеблясь, признать, что он связан юридически значимой причинной целью с тем Rechtsschein, которому доверился приобретатель. В отноше­нии же составителя подобное утверждение следует считать весьма сомнительным. Понятие причинения принадлежит к числу наиболее спорных в науке гражданского права¹². Прав­да, есть теория, с точки зрения которой возможно счесть со­ставление бумаги за причину Rechtsschein. Мы имеем в виду теорию Buri, согласно которой причиной в учении об ответ­ственности следует признавать всякий факт, явившийся од­ним из условий наступления результата¹³. Не останавливаясь на этом большом вопросе, заметим, что теорию Buri трудно принять без ограничительных оговорок. В противном случае

¹¹ Н. Меуег {Das Akzept, S. 21) в отношении подложного векселя указы­вает, что лицо, подпись которого подделана, не связан причинной цепью с фактом заблуждения добросонестного приобретателя и поэтому не от­вечает перед ним. Действительно, пример с подложным векселем не мо­жет служить аргументом против Rechtsscheintheorie. Иначе, как указано в тексте, обстоит дело в случае подлога бумаги, составившей предмет массовой эмиссии.

Подробный обзор теорий см. у проф, Т. М. Яблочкова. Влияние вины потерпевшего на размер возмещаемых ему убытков, т. I. ¹³ Buri. Ueber Kausalitat, 1873. Эта теория особенно распространена сре­ди криминалистов. Из цивилистов см. Windscheid. Pandckten. II, § 258. Schollmeyer. Recht der Schuldverhaltnisse, 1900, § 253.

мы почти беспредельно расширяли бы рамки гражданской (и уголовной) ответственности.

Основным недостатком разбираемой теории является тот методологический прием, на котором она построена. Она обобщает отдельные случаи защиты добросовестных третьих лиц и выдвигает в результате такого обобщения принцип при-равнения Rechtsschein к осуществлению действительно су­ществующего права. Формулировать юридический принцип можно только при условии, что все выводы из него соответ­ствуют действующему праву или, в случае рассмотрения во­проса de lege ferenda, являются желательными и целесооб­разными. Обычно юридические принципы имеют весьма от­носительное значение. Их следует проверять с точки зрения той практической цели, которой служит тот или иной ин­ститут. Практическая цель является тем элементом, который объединяет отдельные правоотношения в единый юридиче­ский институт. Определив эту цель, мы тем самым форму­лируем проблему, которая должна быть решена de lege lata или de lege ferenda. В первом случае мы находим то решение, которое основано на действующем законодательстве, во вто­ром—на соображениях целесообразности. Только после то­го, как решение найдено, можно конструировать юридиче­ский принцип, дающий возможность из некоторого общего положения дедуцировать частные случаи найденного реше­ния. Всякий юридический принцип всегда имеет чисто праг­матическую природу. Он является только удобным способом формулировать решение некоторой практической проблемы. Rechtsscheintheorie грешит тем, что желает придать частному юридическому принципу самодовлеющее значение.

Какая же проблема должна быть решена правопорядком в отношении ценных бумаг на предъявителя?

Бумага на предъявителя является средством юридической техники, направленным на облегчение мобилизации таких правоотношений, которые, с точки зрения общих норм гра­жданского права, являются мало подвижными, как, напри-

117

Денные бумаги на предъявителя

1 [Денные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории. . . ]

мер, обязательственные права, корпоративные права и др. Пе­реход этих прав от одного субъекта к другому совершается в формах мало удобных для оборота (например, передача тре­бования—так называемая цессия). Между тем, интересы со­временного оборота требуют в целом ряде случаев возможно простых способов перехода указанных прав. Средством для достижения этой цели является большая часть существую­щих ценных бумаг и особенно ценные бумаги на предъявите­ля. Подлежащее право находит свое выражение в документе и следует судьбе этого документа. Документ является вещью и может переходить от одного субъекта к другому, как всякая другая движимая вещь. В отношении бумаги на предъявителя переход права совершается без каких бы то ни было добавоч­ных формальностей,—достаточно одного перехода права на документ. Таким образом достигается максимально возмож­ная подвижность воплощенных в ценной бумаге обязатель­ственных, корпоративных и иных прав.

Однако, соединяя судьбу права с судьбой документа, мы не только способствуем мобилизации соответствующих право­отношений Мы вместе с тем создаем в гражданском обороте целый ряд рисков, специфически присущих обращению цен­ных бумаг на предъявителя и осуществлению выраженных в них прав. Эти специфические риски сопутствуют каждой бумаге на предъявителя в течение всего времени ее существо­вания. Существование бумаги на предъявителя обычно про­ходит через три стадии: 1) составление бумаги, как способа возникновения выраженного в ней права; 2) обращение бума­ги; 3) осуществление права по бумаге. Рассмотрим те риски, которые свойственны каждой стадии.

1. Факт составления бумаги сам по себе не означает еще намерения составителя создать в лице кого-либо то право, ко­торое в бумаге выражено. Составитель мог иметь в виду изго­товить документ для того, чтобы передать его первому приоб­ретателю не непосредственно вслед за изготовлением, а позд­нее. Так обычно обстоит дело с теми бумагами, которые имеют •———— I 118

наибольшее практическое значение, — с бумагами, составляю­щими предмет массовых эмиссий. Если такая бумага вслед­ствие той или иной причины (кража, утеря и т.д.) попадает в обращение помимо воли составителя и приобретается добросо­вестно действующим лицом, то возникает вопрос о том, на ко­го должен ложиться риск возможных убытков. В зависимости от решения этого вопроса стоит или признание действитель­ности такой бумаги в качестве ценной бумаги, т.е. признание ее носительницей выраженного в ней права, или отрицание ее действительности. Если мы возложим риск на составителя бу­маги, и ему придется нести по ней ответственность так же, как в случае нормального приобретения бумаги первым приобре­тателем, то нужно будет признать, что бумага действительна и необходима для осуществления и передачи выраженного в ней права. Таким образом, на составителя будут возложены обязанности, которые он не намеревался принять на себя. Ес­ли мы возложим риск на приобретателя бумаги, то, обратно, бумага должна быть признана недействительной, и состави­тель не будет нести по ней никакой ответственности.

2. Риски, связанные с обращением ценных бумаг на предъ­явителя, по существу те же, что и риски, вызываемые обра­щением движимых вещей. Но свойства этих бумаг значитель­но увеличивают эти риски. Вещь может выйти из владения собственника помимо его воли и быть приобретена добросо­вестным третьим лицом. Закон должен определить, на кого возлагается риск, на собственника или на приобретателя, т. е., что практически то же самое, делается ли приобретатель соб­ственником, или нет. Ценные бумаги на предъявителя по сво­им физическим свойствам особенно легко могут быть украде­ны и потеряны. Между тем, они обычно являются носителями крупных ценностей, предназначенных к возможно большому обращению, что и побуждает ряд законодательств решать во­прос о защите добросовестного приобретателя ценных бумаг на предъявителя против виндикационного иска путем полного устранения в этом случае последнего.

119 I

Ценные бумаги яа предъявителя

J. [Ценные бумаги: Понятие и свойства. Основная проблема теории. . . ]

3. С осуществлением права, выраженного в бумаге на предъявителя, связаны специфические риски, вызванные фактом воплощения права в бумаге. Прежде всего бумага мо­жет быть предъявлена к оплате {мы берем наиболее типич­ный случай обязательственно-правовой денежной бумаги) не уполномоченным лицом. С точки зрения общих начал обя­зательственного права, должник освобождает себя от долга только исполнением кредитору. Допустим, что должник до­бросовестно оплатил бумагу неуполномоченному лицу. Если мы признаем, что риск должен быть возложен на него, то тем самым мы возложим на него ответственность перед действи­тельным кредитором. Если мы возложим риск на последнего, то мы освобождаем его от этой ответственности. Другой вид риска, связанный с осуществлением права по бумаге, заклю­чается в следующем. Право, выраженное в бумаге, при сво­ем возникновении и при последовательных переходах бумаги из рук в руки, каузально связано с отношениями между со­ставителем бумаги и первым приобретателем, а также между последующими приобретателями. Эти отношения известны их участникам. Но приобретатель может не знать тех отношений, в которых он не участвует. Если предоставить составителю бумаги право приводить против требований управомоченного лица все возражения, вытекающие из отношений, с которыми была связана бумага, то тем самым мы возложим на упра-вомочешюе лицо риск не получить удовлетворения. Если мы лишим составителя права приводить эти возражения, то мы переложим на него риск, проистекающий от того, что в со­держании бумаги не отразились все отношения между всеми участниками оборота с ней.

Основной задачей законодательства о бумагах на предъ­явителя является решение вопроса о распределении вышеука­занных рисков. Эти риски имеют место независимо от того, какие правоотношения воплощены в бумаге, что и дает воз­можность построить соответствующую общую теорию.

Дальнейшая разработка теории ценных бумаг может, как нам кажется, привести к еще большему обобщению и к рас-I 120

пространеншо изложенной нами точки зрения на всю область ценных бумаг. Действительно, почти все указанные выше во­просы о распределении риска возникают не только по поводу бумаг на предъявителя, но также и по поводу других видов ценных бумаг. Это обстоятельство может служить основани­ем для построения теории ценных бумаг, которая выделит и вынесет за общие скобки положения, относящиеся ко всем ви­дам этих бумаг. Этим, конечно, ни в малейшей степени не предрешается одинаковое решение проблемы риска для всех видов ценных бумаг. Напротив, можно заранее сказать, что в зависимости от особенностей той или иной бумаги и степени зависимости судьбы права от судьбы бумаги вопрос в отдель­ных случаях необходимо решать различно. Но самая пробле­ма распределения рисков, вызываемых обращением ценных бумаг и осуществлением выраженных в них прав, может быть поставлена для всех видов этих бумаг.

В дальнейшем мы, оставаясь в пределах нашей темы, бу­дем рассматривать только ценные бумаги на предъявителя.

Исследование теории ценных бумаг с предложенной точ­ки зрения не только не изолирует ее от общих проблем циви-листической науки, но теснейшим образом связывает с ними. Проблема распределения рисков проходит через все граждан­ское право и вытекает из самой его природы, представляющей собою в значительной степени способ регулирования систе­мы хозяйства с множественностью хозяйствующих субъектов. Вопрос о ценных бумагах является частью этой общей пробле­мы, подлежащей особому рассмотрению ввиду специфических рисков, связанных с этими бумагами¹⁴.

¹⁴ О проблеме риска в гражданском праве см. Muller-Erzbach. Gefahr-dungshaftung und Gcfahrtragung, "Archiv fur d. civil Praxis", B. 106. В этой работе, а также в своем курсе торгового права (Deutsches Handelsrecht, S. 508) автор останавливается на отдельных вопросах, относящихся к ценным бумагам (оплата подложного чека, защита добросовестного при­обретателя против виндикации) с точки зрения распределения риска. Но он не отмечает специфических рисков, присущих ценным бумагам, и во­обще не затрагивает вопросов общей теории ценных бумаг.

Денные бумаги на предъявителя

II [Проблема основания возникновения прав, выряженных в бумагах. . . /

Проблема распределения риска исчерпывает собою основ­ные вопросы учения о ценных бумагах на предъявителя. За ее пределами остаются только две группы вопросов, — во-пер­вых, вопрос о правоспособности, т. е. о праве выпускать ту или иную бумагу, и, во-вторых, различные вопросы вспомога­тельно-технического характера (способ учинения подписи на бумагах, обмен поврежденной бумаги на новую и т.д.). Во­прос о праве выпускать бумаги на предъявителя должен ре­шаться законом отдельно для каждого вида бумаг сообразно тем правоотношениям, которые в них выражены. Законода­тель должен принять при этом во внимание значение той или иной бумаги для денежного обращения, кредита и т.д. Вто­рая группа вопросов имеет вспомогательный характер, хотя и включает в себя практически весьма важные положения.

В дальнейшем мы остановимся только на вопросах распре­деления риска и рассмотрим, как они разрешаются с точки зрения действующего советского законодательства, а также, какие имеются в нем в этой области проблемы.

Кроме того, приняв во внимание отсутствие в действую­щем праве систематически разработанной регламентации цен­ных бумаг на предъявителя, нам придется становиться на по-литико-правную точку зрения и указывать желательные спо­собы решения того или иного вопроса распределения риска. При решении этих вопросов законодатель может руководить­ся довольно разнообразными мотивами, учитывающими те или иные моменты экономической и финансовой политики. Им неизбежно должно принадлежать решающее слово. Одна­ко, поскольку подобного рода соображения не требуют ино­го, целесообразно руководиться следующим положением: риск следует возлагать на того, кто может своими действиями, при-

нятием тех или иных мер, этот риск, если не устранить, то по крайней мере уменьшить. Хозяйственный оборот в целом заинтересован в том, чтобы риски, которые несут хозяйству­ющие субъекты, были по возможности меньше. Чем меньше риск, а следовательно, элемент случайного, тем тверже хозяй­ственное предвидение и расчет.