ИЗМЕНЕНИЕ И РАСТОРЖЕНИЕ ДОГОВОРА В СВЯЗИ С СУЩЕСТВЕННЫМ

Изменением обстоятельств

Концепция clausula rebus sic stantibus стала своего рода инструментом для митигации и нивелирования

влияния последствий событий объективной реальности на матрицу договорных правоотношений сторон.

Необходимо отметить, что предоставление участникам делового оборота права при катастрофическом

изменении ситуации требовать изменения или расторжения договора нельзя рассматривать в качестве

доказательства умаления принципа pacta sunt servanda. В действительности речь идет о прогрессивной

модификации указанного принципа с учетом требований еще одного принципа, направленного на сохранение

договора в интересах сторон договорного правоотношения и оборота в целом, - принципа "благоприятствования

договору" (favor contractus)

Институт существенного изменения обстоятельств, являющийся выражением учения clausula rebus sic

stantibus, был введен в отечественное законодательство в свете принятия части первой ГК РФ в 1994 г., и до

указанного момента в отечественной доктрине и юридической литературе либо указанной концепции не

уделялось достаточного внимания, либо она рассматривалась в ограниченном объеме.

В настоящей работе институт существенного изменения обстоятельств исследуется с точки зрения

принципа "благоприятствования договору" (favor contractus). Автором также рассматриваются вопросы пределов

судебной интервенции и правовых последствий изменения и расторжения договора в связи с существенным

изменением обстоятельств, анализируются положения современных прогрессивных негосударственных сводов

частного и договорного права (т.е. Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 г.

(UNIDRUA), Модельных правил европейского частного права 2009 г. (DCFR; Draft Common Frame of Reference

2009), Принципов европейского договорного права (ПЕДП; Principles of European Contract Law)) и

законодательство и доктрина ведущих зарубежных правопорядков (ФРГ, Франция, Италия, США,

Великобритания). В работе используются методы анализа, применяемые относительно новыми для

отечественных исследований современными зарубежными подходами: экономико-правовым подходом (law and

economics), бихевиоральной юриспруденцией (behavioral jurisprudence/behavioral law and economics) и

реляционной теорией контрактов (relational contract theory) <1>.

--------------------------------

<1> Необходимо отметить условность перевода терминов behavioral jurisprudence/behavioral law and

economics, а также relational contract theory на русский язык, приведенных в настоящей работе, по причине

отсутствия в отечественных исследованиях устоявшихся, общераспространенных и авторитетных версий

перевода указанных терминов на русский язык.

Глава 1. Генезис института существенного изменения обстоятельств и сравнительно-правовой анализ

К примеру, в римском праве существовало понятие случая (casus), при возникновении которого должник

нес ответственность исключительно при наличии вины или просрочки исполнения <1>. В соответствии с

принципами справедливости римские юристы приходили к выводу о возможности изменения отдельных условий

договора в свете возникновения случая <2>. Однако даже при наступлении случая (обыкновенного случая или

обстоятельств непреодолимой силы) стороны в древнем римском праве были обязаны исполнять договор, т.е.

ни одна сторона не освобождалась от исполнения договорных обязательств <3>.

В дальнейшем доктрина clausula rebus sic stantibus нашла свое развитие в трудах Иоганна Тевтонского,

Бальдуса, Филиппа Деция и других глоссаторов и постглоссаторов. Однако уже к концу XII в. доктрина clausula

rebus sic stantibus отошла на второй план в вопросах изучения динамики договорных правоотношений в

условиях изменившихся обстоятельств, уступив место доминирующей доктрине pacta sunt servanda, которая к

этому времени приобрела аксиоматический характер <1>.

--------------------------------

<1> См.: Unexpected Circumstances in European Contract Law. P. 17 - 19.

Вплоть до середины XVII в. абсолютное большинство исследователей склонялись к идее о так

называемых подразумеваемых обстоятельствах, девальвируя таким образом значение объективных факторов,

влияющих на динамику договорных правоотношений. Так, в случае существенного изменения обстоятельств

стороны не могли требовать ни расторжения договора, ни его изменения. Средневековые авторы считали, что

стороны договора ex ante подразумевали возможное изменение внешних обстоятельств в будущем. Более того,

считалось, что воля сторон и первоначальные ожидания участников договорного правоотношения могли

подвергаться трансформации под воздействием внешних обстоятельств.

Таким образом, исследователи считали, что проблемы нет вовсе, так как воля сторон в каждый момент

времени исполнения договорного обязательства соответствует внешним обстоятельствам. Впоследствии

указанный подход обоснованно был подвергнут критике в работах Андреа Альчато (лат. Andreas Alciatus) и

Ульриха Цезе (или Цазий; латинизир. Huldrichus Zasius) <1>

Доктрина существенного изменения обстоятельств не была закреплена во Французском гражданском

кодексе (Code Civil). Положения ст. 1134 ФГК, устанавливающие принцип святости договора ("соглашения,

законно заключенные, занимают место закона для тех, кто их заключил"), являются основной причиной

негативного отношения французских судей к возможности освобождения должника от ответственности по

договору, расторжения или изменения договора с целью его адаптации к изменившимся объективным

социально-экономическим условиям <1>.

--------------------------------

<1> Зейц А.Г. Влияние изменившихся обстоятельств на силу договоров (clausula rebus sic stantibus) //

Вестник гражданского права. 2013. N 5. С. 227.

Франция в современном мире является чуть ли не единственной страной континентальной правовой

системы с развитым правопорядком, в которой крайне сложно отступить от исполнения договорных

обязательств в результате существенного изменения обстоятельств <1>. Если все развитые правопорядки

условно разделить по критерию возможности изменения/расторжения договора по причине существенного

изменения обстоятельств, то Францию можно смело отнести к категории так называемых закрытых или

неадаптивных правопорядков <2>.

Во Франции суды по общему правилу отказывают заинтересованным сторонам в применении доктрины

существенного изменения обстоятельств (imprevision) <1>, корни которой лежат в принципе доброй совести,

закрепленном в ст. 1134 ФГК, и в имплицитной трактовке rebus sic stantibus в каждом договоре <2>.

--------------------------------

<1> Rossler Hannes. Hardship in German Codified Private Law - In Comparative Perspective to English, French

and International Contract Law // European Private Law. Vol. 15. No. 4. 2007. P. 500; Momberg Uribe R.A. Op. cit. P.

67; Зейц А.Г. Указ. соч. С. 227.

<2> Litvinoff Saul. Force Majeure, Failure of Cause and Theorie De L'Imprevision: Louisiana Law and Beyond //

Louisiana Law Review. Vol. 46. 1985. P. 15. См. также: Smit Hans. Frustration of Contract: A Comparative Attempt at

Consolidation // Columbia Law Review. Vol. 58. No. 3. March 1958. P. 303.

По общему правилу суды более склонны применять положения ст. 1148 ФГК, которые предусматривают

освобождение должника от ответственности в случае обстоятельств непреодолимой силы <1>. Французские

суды, включая высшую судебную инстанцию по гражданско-правовым спорам - Cour de cassation,

последовательно отрицают применение доктрины imprevision, придерживаясь максимы pacta sunt servanda <2>.

Указанная позиция в целом поддерживается французскими цивилистами <3>.

Высшая инстанция административной юстиции Франции, Counsel d'Etat, определила в своих решениях

некоторые основные критерии, которые необходимы для применения доктрины imprevision: а) событие нарушает

баланс интересов сторон договора и имеет общее распространение политического или экономического

характера и в любом случае находится вне сферы влияния стороны договора; б) наступление события

невозможно было предвидеть в момент заключения договора; в) наступление события делает дальнейшее

исполнение обязательств по договору крайне обременительным для должника <1>.

В соответствии с указанной концепцией сторона, для которой исполнение договора стало крайне

затруднительным из-за наступления неожиданных событий, вправе требовать определенной компенсации -

indemnite, которая направлена на восстановление нарушенного баланса интересов сторон обязательственного

правоотношения <1>. Таким образом, для восстановления баланса интересов сторон договора

административный суд фактически выносит решение об изменении договора (например, широко известное дело

Gaz de Bordeaux 1916 г.) <2>.

Таким образом, можно утверждать, что, несмотря на отрицательное отношение французских судов к

применению доктрины imprevision (которая, по сути, является понятием хотя и не тождественным, но

родственным понятию существенного изменения обстоятельств в понимании германской и российской правовой

традиции), последние законодательные инициативы, выдвинутые властями Франции и широко поддержанные

французскими цивилистами, указывают на постепенные позитивные изменения в названном направлении.

В соответствии с положениями ГК Италии договоры с длящимся или отложенным исполнением

обязательств могут быть расторгнуты по требованию должника, если в результате наступления неожиданных

исключительных обстоятельств дальнейшее исполнение договора стало крайне обременительным (ст. 1467).

Тем не менее положения указанной статьи не применяются по объективным причинам к алеаторным сделкам

(ст. 1469 ГК Италии) <1>. Предусмотрены специальные положения для изменения цены договора подряда в

результате значительного изменения цен (более чем на 10%) на материалы и наем персонала (ст. 1664 ГК

Италии) <2>.

Только наступление исключительных, непредвиденных и непреодолимых по своей природе обстоятельств,

которые находятся за пределами обычного предпринимательского риска, может стать основанием для

освобождения должника от исполнения крайне убыточного договора <1>. К примеру, ссылка на обычные

инфляционные процессы отвергается итальянскими судами по причине общеизвестности данных процессов

разумным и осмотрительным участником делового оборота <2>. Вместе с тем даже закрепление сторонами

договора сложных индексных оговорок, предусматривающих изменение цены в зависимости от изменения

определенных индикаторов, не препятствует применению судами положений ст. 1467 ГК Италии <3>.

продолжению исполнения договора на неизменных условиях до момента вынесения решения суда об обратном.

Возможности должника в защите своих имущественных интересов в свете eccesiva onerosita также

ограничены определенными положениями итальянского законодательства. К примеру, согласно ГК Италии в

случае многократного увеличения стоимости исполнения по долгосрочному договору кредитор среди прочего

может ссылаться на (а) закрепленный принцип добросовестной интерпретации договоров (ст. 1366), (б) принцип

учета обычаев и обыкновений делового оборота (ст. 1374) или (в) принцип добросовестного исполнения

договорных обязательств (ст. 1375) <1>.

Наибольшую разработку проблема существенного

изменения обстоятельств получила в немецкой цивилистике, а именно в доктрине "отпадения основания сделки"

(Storung der Geschaftsgrundlage) <2>, разработанной на основании ключевых теорий Б. Виндшейда и П.

Эртманна <3>.

Теория Б. Виндшейда, которая была направлена на развитие идей каузы сделки, заключалась в том, что

во время заключения договора у сторон есть некие предположения относительно исполнения договора и

результата хозяйственных связей или представления о неких обстоятельствах, которые обязательно должны

иметь место и под воздействием которых каждая из сторон совершает сделку <1>. Соответственно, в случае

изменения указанных обстоятельств было бы нелогично и несправедливо обязывать сторону сделки к

дальнейшему исполнению принятых на себя обязательств из-за возникшего диссонанса реального правового

эффекта и действительной воли стороны.

--------------------------------

<1> Rossler Hannes. Op. cit. P. 492. См. также: Кашанин А.В. Указ. соч. С. 26.

Указанные предположения по своей роли можно условно расположить между мотивами совершения

сделки и условиями самой сделки (т.е. условиями договора) <1>. Б. Виндшейд был основоположником

субъективной концепции теории основания сделки и пионером в области развития основных идей, в

дальнейшем положенных в основу теории основания сделки и учения rebus sic stantibus в немецкой

цивилистике.

--------------------------------

<1> Rossler Hannes. Op. cit. P. 492.

Впоследствии указанная теория Б. Виндшейда была подвергнута критике со стороны О. Ленеля, в

аргументации которого прослеживаются зачатки объективной концепции теории основания сделки <1>. О.

Ленель указывал на то, что предположения одной из сторон далеко не всегда могут быть восприняты

противоположной стороной сделки и что придание юридического значения предположениям сторон неверно

<2>. О. Ленель также утверждал, что "дело заключается не в том, что уже существующая воля исключается

другой волей позднейшего происхождения, идущей вразрез с первой волей, но просто-напросто прежняя воля

должна считаться отпавшей вследствие отпадения вызвавшего ее предположения" <3>. Необходимо отметить,

что позиция Б. Виндшейда была выражена в отношении каузы сделки, а не в отношении основания сделки,

которое и является актуальным для учения rebus sic stantibus в силу исторического различия указанных понятий

в немецкой цивилистике.

Идеи Эртманна об основании сделки, концепция "взаимной презумпции сторон" Крюкмана и теория

"чрезвычайных и непредвидимых рисков" (Титце, Бекель, Хаусманн) были последовательно отвергнуты

участниками кодификационной комиссии при подготовке кодификации германского гражданского права в конце

XIX в. <1>. В свое время Виндшейд предвещал разработчикам Германского гражданского уложения (Burgerliches

Gesetzbuch Deutschlands) (далее - ГГУ), в то время отказавшимся от идеи инкорпорации положений clausula

rebus sic stantibus: "Выброшенная в дверь, она всегда зайдет вновь через окно" <2>.

В Германии суды при анализе обстоятельств учитывают не только диапазон диссонанса имущественных

предоставлений, но и длительность договорного обязательства сторон и индивидуальные особенности каждой

из сторон, особенно в вопросе предвидимости наступления будущих обстоятельств <1>. В литературе

отмечалось, что "по мере увеличения продолжительности сотрудничества повышается риск планирования, ибо

при заключении договора невозможно в достаточной степени учесть возможные с течением времени изменения

обстоятельств" <2>.

В ходе реформы обязательственного права в ФРГ в 2001 г. концепция Storung der Geschaftsgrundlage была

прямо закреплена в ГГУ (§ 313) <1>.

--------------------------------

<1> Zimmermann R. The New German Law of Obligations: Historical and Comparative Perspectives. P. 3; Cases,

Materials and Text on Contract Law. 2nd ed. P. 1147; Markesinis B.S., Unberath H., Johnston A. Op. cit. P. 324.

В соответствии с положениями § 313 ГГУ <1>:

1) если обстоятельства, ставшие основанием для договора, значительно изменились после его

заключения и стороны не заключили бы договор либо заключили его с иным содержанием, если бы они

предвидели изменение такого характера, можно потребовать адаптации договора, поскольку для одной из

сторон участие в договоре без его изменения, с учетом всех обстоятельств дела, в частности распределения

рисков в силу договора или закона, неприемлемо;

2) к изменению обстоятельств приравнивается ситуация, когда обнаружена ложность существенных

представлений, ставших основанием для договора;

3) если адаптация договора невозможна либо в отношении его части неприемлема, то сторона,

поставленная в невыгодное положение, может отказаться от договора. При длящихся обязательственных

правоотношениях право на отказ договора заменяется правом на расторжение <2>.

Новые положения § 313 ГГУ предусматривают изменение как в объективной, так и в субъективной основе

договора <1>. Под изменениями в объективной основе договора понимаются нарушение эквивалентности

встречных предоставлений сторон, а также случаи, когда исполнение договора стало более обременительным

для одной из сторон <2>.

Изменения в субъективной основе договора подразумевают ошибку сторон в мотивации к заключению

договора и ситуации, в которых одна из сторон договора ошибочно предполагала наличие определенных

обстоятельств, а другая сторона, признавая наличие соответствующих ошибочных предположений, тем не

менее не разделяла указанную позицию <1>. В зарубежных исследованиях отмечается, что учет изменений в

субъективной основе является отличительной особенностью немецкой модели института существенного

изменения обстоятельств, который тем не менее не нашел поддержки среди разработчиков негосударственных сводов частного и договорного права, актов lex mercatoria и в законодательстве развитых европейских

правопорядков <2>.

Ситуацию изменений в субъективной основе договора необходимо отличать от случаев ошибки одной из

сторон в процессе волеизъявления (Willenserklarung) (§ 119 ГГУ) <1>. Ошибка в указанной ситуации является, по

мнению Л. Эннекцеруса, заблуждением в основании сделки, а именно неправильным представлением "о

существовании, продолжении или наступлении известного обстоятельства, которое определило собою

волеизъявление или без которого волеизъявление не состоялось бы или состоялось бы не в таком виде" <2>.

Современное немецкое законодательство отдает приоритет "приспособлению" договора (Anpassung des

Vertrags), предоставляя также его сторонам возможность расторжения договора в случае невозможности его

изменения или в случае, когда для одной из сторон новые условия будут неприемлемыми. Немецкие суды

исторически отдавали приоритет сохранению договора посредством внесения соответствующих изменений,

прибегая к решению о расторжении договора только в крайних случаях <1>. Однако изначально подход судов в

Германии к установлению последствий нарушения основания сделки формировался противоположным образом

<2>.

В соответствии с § 313 ГГУ прекращение договора является крайней мерой. Такое прекращение (т.е. отказ

от договора (Rucktritt)) по общему правилу будет иметь ретроспективный характер, в отличие от договоров,

предусматривающих длящиеся обязательства (например, договоры аренды, товарищества или договоры о

выполнении работ), в которых эффект расторжения (Kundigung) будет иметь только перспективный характер

(т.е. обязательство прекращается на будущее время, ex nunc) <1>.

Указанное различие является крайне важным, поскольку в случае отказа от договора (Rucktritt) у

заинтересованной стороны договора появляется право требовать возврата исполненного обратно и запускается

механизм реституционных правоотношений (Ruckgewahrschuldverhaltnis) <1>. В случае же расторжения

(Kundigung) все неисполненные обязанности сторон прекращаются на будущее время по общему правилу без

запуска указанного механизма реституционных правоотношений (Ruckgewahrschuldverhaltnis) <2>.

Необходимо отметить, что немецкое право разделяет случаи изменения или прекращения договора в

связи с существенным изменением обстоятельств (т.е. при отпадении основания сделки (Storung der

Geschaftsgrundlage)) и расторжения (Kundigung) длящихся обязательственных правоотношений

(Dauerschuldverhaltnissen) при наличии серьезного основания (aus wichtigem Grund), которое выражается либо в

неприемлемости продолжения обязательственных правоотношений, либо в нарушении обязанности (§ 314 ГГУ)

<1>.

Как отмечается в зарубежных исследованиях, если институт существенного изменения обстоятельств

применяется в случае существенного нарушения договорного равновесия (изменение экономических

обстоятельств и экономических факторов), то институт расторжения договора с длящимися обязательствами по

причине неприемлемости продолжения отношений применяется в случае изменения личных факторов и

обстоятельств <1>. Различия обнаруживаются также и в динамике правоотношения: если в ситуации отпадения

основания сделки (Storung der Geschaftsgrundlage) так или иначе требуется участие суда, то в случае

расторжения (Kundigung) длящихся обязательственных правоотношений (Dauerschuldverhaltnissen) при наличии

серьезного основания (aus wichtigem Grund) достаточно лишь заявления одной из сторон договора.

Отличительной особенностью немецкого правопорядка в подходе к проблеме существенного изменения

обстоятельств является учет существенных изменений как в объективной, так и в субъективной основе сделки.

В последнем случае немецкий законодатель воспринял идеи П. Эртманна и Б. Виндшейда о субъективных

предположениях и представлениях сторон об обстоятельствах, положенных в основу сделки. Немецкий

законодатель предоставил заинтересованной стороне в случае отпадения основания сделки не только право

требовать адаптации договора полностью или в части, но и возможность прекращения договора (посредством

Rucktritt или Kundigung) в случае невозможности или неприемлемости указанной адаптации. Иными словами,

немецкая модель учения clausula rebus sic stantibus (концепция Storung der Geschaftsgrundlage) ориентирована

скорее на сохранение договора посредством "приспособления" договора к новым обстоятельствам.

В отличие, например, от немецкого права, где понятие существенного изменения обстоятельств не только

закреплено в законе, но и активно применяется судами, английское право традиционно исходит из абсолютного

принципа исполнения договорных обязательств <1>.

Несмотря на указанное выше обстоятельство, английские суды все же применяют концепцию, в

определенной степени напоминающую германскую доктрину отпадения основания сделки (Storung der

Geschaftsgrundlage), освобождая заинтересованные стороны от дальнейшего исполнения договорных

обязательств (доктрина frustration of contract, или доктрина "тщетности договора", которая была разработана на

основе дела Taylor v. Caldwell <1>). Тем не менее концептуально доктрина frustration of contract и доктрина

Storung der Geschaftsgrundlage существенно различаются <2>.

Изначально доктрина "тщетности договора" (frustration of contract) распространялась лишь на случаи

гибели определенной движимой вещи до полного исполнения обязательств сторон по договору, однако позднее

суды начали применять ее и при разрешении иных спорных ситуаций <1>. Впоследствии английскими судами

так и не было выработано какое-либо ясное определение понятия тщетности договора (frustration of contract). В

литературе отмечается скептический подход английских юристов и судей к цельной теоретической разработке

доктрины "тщетности договора" (frustration of contract) <2>.

--------------------------------

<1> Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. Т. 2. С. 273.

<2> Markesinis B.S., Unberath H., Johnston A. Op. cit. P. 323.

Судебная практика в Англии по вопросам применения доктрины "тщетности договора" (frustration of

contract) немногочисленна и противоречива. Весьма интересное и емкое определение случая "тщетности

договора" было дано лордом Саймоном, членом Палаты лордов: "Договор становится тщетным в силу

объективных причин... которые так радикально меняют характер прав и обязанностей сторон по сравнению с

тем, что стороны могли разумно предусмотреть во время заключения договора, что будет несправедливым

принуждать их придерживаться старых условий в изменившихся обстоятельствах; в указанном случае право

позволяет освободить контрагентов от дальнейшего исполнения договора" <1>.

--------------------------------

<1> National Carriers Ltd. v. Panalpina (Northern) Ltd. [1981], A.C. 675, at 700. См. также: The Sea Angel [2007]

2 Lloyd's Rep 517.

В отличие от положений, например, немецкого законодательства (§ 275 (невозможность исполнения), §

134 (незаконность исполнения) и § 313 ГГУ (нарушение основания сделки)), английское право консолидирует в

понятии frustration of contract несколько различных по своей сути правовых категорий <1>: 1) невозможность

исполнения обязательства (физическая или "коммерческая" <2> невозможность; например, невозможность

исполнения обязательств перевозчиком вследствие гибели судна по не зависящим от него обстоятельствам)

<3>; 2) невозможность исполнения обязательства в связи с изданием государственного акта (например, случаи,

когда невозможно исполнить обязательства по договору поставки товара на экспорт вследствие принятия нормативно-правовых актов, запрещающих экспорт такой продукции) <4>; 3) невозможность исполнения

обязательства в связи с "тщетностью цели договора" (frustration of purpose) <5>.

При применении доктрины frustration of contract суды выясняют, произошло ли существенное изменение

обстоятельств по вине заинтересованной стороны или вследствие нарушения ею договора (self-induced

frustration) <1>, возможно ли было разумно предвидеть риск существенного изменения обстоятельств <2> и

предусмотрены ли были в договоре expressis verbis условия существенного изменения обстоятельств <3>.

--------------------------------

<1> Lauritzen AS v. Wijsmuller BV (the "Super Servant Two"), [1990] 1 Lloyds Rep 1 at 8. См. также: Anson's

Law of Contract. 29th ed. P. 493 - 496; McKendrick E. Op. cit. P. 262 - 264.

<2> Krell v. Henry [1903] 2 K.B. 740 at 572. См. также: Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. Т. 2. С. 274 - 275;

McKendrick E. Op. cit. P. 261 - 262; Anson's Law of Contract. 29th ed. P. 490 - 491.

<3> Bank Line Ltd. v. Arthur Capel & Co [1919] A.C. 435, at 455.

Традиционно английские суды в случае применения в конкретном деле доктрины frustration of contract

лишь освобождают обе стороны от дальнейшего исполнения обязательств по договору <1>, так как в

соответствии с нормами общего права (common law) суды не вправе адаптировать положения договора к

изменившимся обстоятельствам <2>.

--------------------------------

<1> Anson's Law of Contract. 29th ed. P. 498.

<2> Hirji Mulji v. Cheong Ye SS Co. Ltd. [1926] A.C. 497, at 505; Momberg Uribe R.A. Op. cit. P. 160; McKendrick

E. Op. cit. P. 264; Cartwright J. Op. cit. P. 257; Cases, Materials and Text on Contract Law. 2nd ed. P. 1124.

В отношении урегулирования последствий по платежам, совершенным в случаях существенного

изменения обстоятельств, в Англии еще в 1943 г. был принят специальный Акт о "тщетных" договорах (Frustrated

Contracts Act 1943), в соответствии с которым устанавливались механизмы зачета имущественных требований,

возврата уплаченных сумм и отмены дальнейших платежей по договору (ст. 1 (2) и 1 (3) Frustrated Contracts Act)

<1>.

--

Исследователи в праве США выделяют случаи, когда обстоятельства делают исполнение договора

невозможным (impossibility), крайне затруднительным (impracticability) или бессмысленным и бесцельным

(frustration) <1>. Между указанными концепциями существует тонкая грань, которую зачастую не замечают ни

суды, ни многие представители академического сообщества в США. Для широкого круга американских

практикующих юристов указанные институты являются в принципе экзотическими конструкциями, к которым они

относятся весьма скептически.

Как видим, в праве США дополнительно к английской доктрине "тщетности договора" выделяют случаи,

когда обстоятельства делают исполнение договора невозможным (impossibility) или крайне затруднительным

(impracticability) (§ 261 Свода (второго) договорного права 1981 г. (Restatement 2d, Contracts) и § 2-615

Единообразного торгового кодекса (Uniform Commercial Code) соответственно).

Определение же бесцельности и бесполезности (discharge by supervening frustration) содержится в § 265

Свода (второго) договорного права 1981 г. <1>.

--------------------------------

<1> Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. Т. 2. С. 278.

Необходимо обратить внимание на существенное влияние, которое оказывает школа экономического

анализа права (law and economics) на развитие, понимание и применение на практике американскими судами

положений о существенном изменении обстоятельств и о ситуациях "экономической невозможности"

исполнения <1>.

Суды в США особое внимание уделяют факту распределения сторонами договора риска

наступления/ненаступления определенных обстоятельств и тому, какая из сторон договора изначально могла

бы без существенных затрат или в силу обладания более детальной информацией застраховать риск

наступления соответствующих обстоятельств (superior risk bearer test) <1>. Соответственно, на первый план

выходят вопросы анализа статуса заинтересованной стороны (опыт, знания) и расчета экономической

эффективности возложения на одну из сторон рисков наступления обстоятельств.

Таким образом, можно утверждать, что, несмотря на исторически сложившееся негативное отношение

судов в Англии и США, общая тенденция (например, введение Акта о тщетных договорах 1943 г. в Англии,

закрепление положений о "непрактичности" в § 2-615 Единообразного торгового кодекса США, позиция суда по

делу Alcoa и др.) свидетельствует об изменениях там в подходах к возможности расторжения или изменения

договора в связи с существенным изменением обстоятельств.

Тем не менее в отличие от развитых правопорядков европейской континентальной системы права суды в

Англии и США предъявляют гораздо более жесткие требования при оценке существенности изменения

обстоятельств, что позволяет отнести указанные юрисдикции к так называемым закрытым юрисдикциям <1>.

--------------------------------

<1> Unexpected Circumstances in European Contract Law. P. 643.

Более того, если английская правовая доктрина знакома только с доктриной "тщетности договора", которая

по сути объединяет в себе понятия обстоятельств непреодолимой силы, невозможности исполнения

обязательства и существенного изменения обстоятельств, то в праве США все же различают указанные

понятия.