!!Экзамен зачет 2023 год / Гримм_конспект
.doc1. Общий недостаток современной доктрины - отсутствие разграничения конкретных отношений и абстрактных типов - отражается и на постановке настоящего учения, и прежде всего в смысле невыдержанности терминологии.
2. Но этого мало. Как в применении к конкретным отношениям, так и в применении к абстрактным типам термин "объект прав" служит не только для обозначения подлежащего элемента конкретного отношения или абстрактного типа, но также для обозначения того результата, на достижение которого направлено данное конкретное отношение или который имеет быть достигнут установлением соответствующего абстрактного типа.
3. Для довершения путаницы понятий говорят не только об объектах (субъективных) прав, но и об объектах права (в объективном смысле), Objekte des Reichts в противоположность Reichtsobjekte.
Мы условились понимать под объектами прав в техническом смысле только объекты конкретных отношений. Относительно них нами было сказано: "...(субъекты и) объекты конкретных жизненных отношений, конкретных субъективных прав сами представляют известные конкретные, реальные величины, которые могут оказывать известное воздействие на окружающее их и на которые может быть оказано воздействие". Другими словами, объектами конкретных субъективных прав или вообще объектами конкретных юридических отношений могут быть только явления, доступные внешнему восприятию и внешнему воздействию.
Но вот возникает вопрос: как мирится с нашим положением тот факт, что и в законодательной практике, и в доктрине наряду с указанными объектами упоминаются в качестве самостоятельных объектов прав: 1) действия, 2) бестелесные вещи, 3) права, 4) совокупности вещей и прав (имущественные массы).
1.Что касается действий в качестве объектов прав, то нами уже было указано <69>, что мы в данном случае имеем дело со смешением объекта в смысле элемента отношения с объектом в смысле результата, на достижение которого направлено отношение.
2. Нетрудно убедиться, что аналогичное смешение привело к созданию особой категории бестелесных вещей или бестелесных благ.
Нетрудно убедиться в несостоятельности этого утверждения. Мы в данном случае опять-таки имеем дело со смешением объекта в смысле элемента отношения с двумя другими понятиями, именно: с одной стороны, объекта в смысле конкретного результата, на достижение которого направлено данное отношение, с другой стороны, и, пожалуй, в большей еще степени, с объектом в смысле общей цели, которая имеет быть достигнута при посредстве установления данного абстрактного типа, данного юридического института.
Конкретные отношения, очевидно, возможны только между подлежащими лицами и предметами внешней природы, служащими в своем сочетании средствами для достижения данного конкретного результата - напечатания книги, представления пьесы и т.д., так как только эти лица и предметы в данное время имеются in rerum natura, подлежащий же результат при посредстве их лишь имеет быть достигнут in futuro, а след., в данное время элементом конкретного отношения во всяком случае (даже если это результат физический) служить не может. Только эти лица и предметы внешней природы, а не какие-то бестелесные величины и могут быть поэтому служить объектами конкретных отношений по авторскому праву, никаких других объектов здесь нет и быть не может.
3. Мы переходим к вопросу о "правах на права", точнее, к вопросу о том, могут ли одни права служить объектом других прав. Ближайшим поводом к обсуждению этого вопроса послужили два института римского права, именно ususfructus nominum (узуфрукт обязательственных требований) и pignus nominum (залог обязательственных требований); к последнему примыкают залог залога (pignus pignoris), залог узуфрукта и реальных сервитутов, залог эмфитевтического и суперфициарного права.
Наряду с первоначальным отношением управомоченности, объектами которого являются данные лица или вещи, возникает новое, встречное отношение управомоченности в лице нового кредитора, новое субъективное право на те же объекты, конкурирующее с правом первоначального кредитора и ограничивающее его в том или ином смысле. Будучи устанавливаемы субъектами первоначального права (требования, залога и т.д.), эти новые права по отношению к первоначальному праву носят деривативный, производный характер, представляя собою, согласно меткому замечанию Регельсбергера <80>, проявления входящего в состав соответствующих первоначальных прав специального правомочия, дающего возможность установления своеобразных вещных или обязательственных прав; это правомочие родственно с правомочием собственника устанавливать ограничивающие его право собственности на данный объект jura in re aliena.
4. Нам остается еще рассмотреть вопрос о том, являются ли совокупности вещей, образующие одно хозяйственное целое (universitates facti), и имущественные массы (universitates juris) самостоятельными объектами прав.
Говорить о стаде, библиотеке и т.д. и т.д. как о самостоятельных вещах - значит только прибегать к известной удобной facon de parler, не больше, что реально существуют только отдельные животные, отдельные книги и т.д., образующие в своем соединении данную совокупность, сама же совокупность не есть самостоятельный объект, а представляет собой лишь результат известных хозяйственных операций, совершаемых путем того или иного воздействия на соответствующие единичные вещи, которые одни только и являются объектами подлежащих конкретных жизненных отношений и конкретных субъективных прав.