!!Экзамен зачет 2023 год / russia

Интересное замечание было сделано в работе Егорова, посвященной агентским отношениям. Он отмечает, что в российском юридическом языке не сложилось единообразного термина, которым охватывается определение сторон в «ведении чужих дел», т.е. комиссия, агентирование, поручение, доверительное управление имуществом, экспедиция, внедоговорное ведение чужих дел без поручения.¹ Например, в проекте Гражданского уложения Российской империи предлагалась пара «распорядитель чужого дела» и «хозяин дела».² Автор признает данную пару вполне удачной.

Агенты в дореволюционной литературе рассматриваются в основном в сравнении с комиссионерами и маклерами. Авторы в своих работах по торговому праву уделяют агентским отношениям незначительное место, отдавая предпочтение в посреднической деятельности комиссионерам. Хотя в Своде законов нет упоминания об агентах, все же о них шла речь в ряде законодательных актов, не вошедших в Свод. Примерами могут служить Устав гражданского судопроизводства (ст. 36 и 221), а также Положение о пошлинах (ст. 56 и примечание к ней).³

Цитович отмечает, что «подлинное назначение агентов – собирать предложения (оферты) от лиц, желающих заключить договор с хозяином агента, находящимся в другой местности. … Не через него, а лишь при его посредстве происходит заключение договора».(63) Деятельность агентур он называет собственно маклерством. Таким образом он отрицал юридический характер в деятельности агента. Подобного воззрения придерживался А.Ф.Федоров.⁴ Шершеневич указывал, что полномочия агента заключаются в «приискании условий для заключения сделок известного рода»⁵, а также что «агент действует в чужом интересе, не в качестве приказчика, комиссионера и маклера»⁶.

Более широкую характеристику торговым агентам дает Таль. Он отмечает, что ни комиссионеры, ни маклеры не удовлетворяли в полной мере потребностям торгового оборота в торговых посредниках. Именно поэтому сложился институт торговых посредников, получивших название торговых агентов. Сам термин, как отмечает Таль, был в употреблении давно, но не имел строго определенного значения. Также не был определен и характер договора, заключаемого по поводу агентских отношений. Рассматривалась возможность использования «возмездного мандата», т.е. поручения, личного найма или подряда. Опровергая возможность использования этих договоров для оформления агентских отношений, Таль раскрывает существенные черты этих отношений, в понимании участников торгового оборота конца 19 – начала 20 века. Во-первых, действия агента заключаются не только в совершении сделок, но и в фактических действиях. Вопрос об объеме деятельности сторон должен решаться согласно «воззрениям торгового оборота». Во-вторых, агент «не обещает конкретно определенной услуги», т.е. его действия носят постоянный представительский характер и между агентом и принципалом существует «длительная связь». В-третьих, агент выступает в обороте, как «купец, … , а не как служащий». Правительствующий Сенат в решении 1882 г. за №910 определил, что «существенной отличительной чертой деятельности агентов является то, что они вступают в сделки не от своего имени и за свой счет, а за счет и от имени других лиц, уполномочивших их на это, и являются, таким образом, представителями отсутствующего другого контрагента по сделке». В решении 1880 г. №978 указывалось, что «агентами признавались лица, которые в виде промысла занимались посредничеством для торгового предприятия определенного купца или в качестве посредников заключали (если к тому особо уполномочены) торговые сделки чужим именем и за чужой счет.⁷

Таким образом, ни дореволюционные авторы, ни судебная практика не сформировали единого мнения по поводу природы агентских отношений. Не было четко определено, какие действия может совершать агент, только ли фактические, т.е. по сути посреднические, или как высказывался Таль – фактические и юридические действия.

В советском праве институт торгового агента продолжал развиваться в принципе в заданном дореволюционным законодательством направлением. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 29 октября 1925 г. «О торговых агентах» определялось, что торговыми агентами «признаются лица, которые, не состоя на службе в торговом или промышленном предприятии, оказывают ему содействие по заключению торговых сделок или совершают торговые действия от его имени». Непосредственно заключать сделки агент мог при наличии общего или специального письменного полномочия. Законодатель таким образом четко отграничил агентов от комиссионеров и маклеров, а также от лиц работающих по трудовому договору. Таким образом, в лице агента сливались функции представителя и фактического посредника. Определяющим был не объем переданных ему полномочий, а то какого результата он должен был достичь. В связи с этим он мог совершать как фактические, так и юридические действия для того, чтобы способствовать установлению отношений между клиентом и третьими лицами. Также существовал институт коммивояжеров, т.е. разъездных агентов. Коммивояжер в любом случае не мог заключать сделки от имени того, в чьих интересах он действовал, так как коммивояжер имел с собой лишь образцы товаров. Деятельность их напоминала по существу разносную торговлю.⁸

Те экономические условия, которые сложились на момент принятия постановления 1925 г., не соответствовали тем, которые потом сложились в стране.⁹ В связи с этим агентские отношения угасают. В дальнейших советских НПА агентские отношения регулировались в сфере страхования и морской торговли. В итоге агентами могли выступать государственные предприятия и то только в сфере внешней торговли.¹⁰

Институт агентирования в современном российском гражданском праве.

Складывается впечатление, особенно в сравнении с американской юридической литературой, где часто отмечается тенденция к чрезмерному расширению термина agency, что агентским отношениям в российской юридической литературе не могут «найти места». Постоянно ставится вопрос о самостоятельности данного института, о его сходствах и отличиях со смежными институтами, о целесообразности его существования и возможности его заменить. Некоторыми авторами отмечается, что потребность в договорах агентской группы на данном этапе невелика.¹¹ Другие же говорят о том, что агентский договор является наиболее распространенным посредническим договором в повседневной коммерческой практике.¹²

Сравнивая агентские отношения с отношениями, возникающими из договора комиссии и поручения, важно отметить следующее. В процессе осуществления главным образом предпринимательской деятельности, необходимость представителя-профессионала увеличивалась по мере развития оборота. Действия, которые совершал представитель, становились все более разнообразными и конструкция отношений усложнялось. Это и привело к выделению агентирования наряду с комиссией и поручением. Агентские отношения в России возникаю как в коммерческой, так и в некоммерческой сфере и не имеет четкой связи с предпринимательством. Хотя агентский договор распространен более всего в предпринимательском обороте, тем не менее это не единственная сфера его применения. В отношениях, связанных с передачей, приобретением или использованием исключительных прав авторов или патентообладателей возможно заключение агентского договора. В других случаях агентская деятельность возможна на стыке культурно-творческой и предпринимательской деятельности. Это деятельность "импресарио", "антрепренеры" и т. п.

В связи с перечислением примерных сфер возникновения агентских отношений, возникает повод определиться относительно того, являются ли агентские отношения лично-доверительными, и соответственно можно ли отнести агентский договор к разряду лично-доверительных. Если считать устоявшимся критерием отнесения договора к лично-доверительному возможность одностороннего безмотивного отказа от исполнения обязательства, то в таком случае агентский договор не является лично-доверительным. Однако отмечается, что характеризуя отношения в их крайней точке, т.е. к моменту прекращения обязательств, мы упускаем суть отношений в момент их существования. Например, в немецком законодательстве с возможностью одностороннего отказа от исполнения обязательств связывают не лично-доверительный характер отношений, а безвозмездность договора (например, поручения). То есть критерий, установленный российской доктриной, не позволяет отнести агентский договор к лично-доверительным. Однако используя критерии, установленные иностранным законодателем, агентские отношения можно признать лично-доверительными. Агенту передается больше прав чем нужно для определенных целей, в то же время к нему применяется и более высокий уровень оценки его действий, чем к другим участникам оборота и контрагентам принципала. Кроме того, очевидно, что выбирая агента, принципал рассчитывает на определенные его личные качества, на те его навыки, которые выгодно отличают агента от других лиц, занимающихся такого же рода деятельностью, и на то, что благодаря этим навыкам агент эффективнее сможет представлять интересы принципала. Это может служить указанием на высокую степень личного доверия к агенту. Однако категория лично-доверительных отношений не совсем подходит к ситуации, когда агентом выступает юридическое лицо.

Агентирование в одних странах поглотило поручение и комиссию, а в других стало сосуществовать с ними.¹³ При этом отмечается, что главной целью и результатом такого разделения стало то, что агент вправе совершать юридические и фактические действия от имени принципала. Но критерием разделения действий на фактические и юридические должен быть не результат действий, а воля лица, совершающего то или иное действие. Термин «иные действия», используемый в ст.1005 ГК однозначно толкуется как фактические действия (для сравнения – предметом договора комиссии являются только сделки, а предметом договора комиссии – юридические действия). Но не любые фактические действия могут быть предметом агентирования. Фактические действия сводятся к таким, которые имеют связь с основной задачей – юридическими действиями во исполнение поручения. Оспаривается целесообразность разделения действий на фактические и юридические, так как, например, в результате т.н. фактических действий (например, проведение пресс-конференции, сбыт нужных товаров), могут возникнуть правовые последствия, как то необходимость оплаты предоставленных агентом услуг, обязанность принципала возместить убытки в результате неправомерных действий и т.п. Кроме того, если такие действия указываются в качестве предмета агентского договора, то вообще теряется всякий смысл отнесения их к «фактическим»¹⁴. Возникает вопрос: может ли агент совершать одни лишь фактические действия в интересах принципала? По смыслу ст.1005 ГК РФ, где фактические и иные действия соединены союзом «и», они находятся в неразрывной связи. Но если отступить от формализма, то можно допустить совершение агентом одних лишь фактических действий. ФАС Московского округа (постановление от 26 октября 1999 г.) не увидел противоречия природе агентских отношений, в случае, когда услуги агента сводились только к фактическим действиям, обладающим признаками посредничества.¹⁵ Такая возможность предусматривается иностранным законодательством, и была предусмотрена в дореволюционной России.

Говоря о роли фактического элемента в отношениях агента и принципала, по моему мнению, недостаточно учитывается та важную деталь, что агентские отношения складываются в сфере оказания услуг. Следовательно содержанием обязанностей агента является осуществление определенной деятельности, а не достижение какого-либо результата. Причем агент обязуется прилагать максимальные усилия для достижения результата. Агент может и не достигнуть определенного результата и не совершить юридических действий от имени принципала (например действия рекламного агента не вызывают никакого правового эффекта из-за отсутствия отклика покупателей или действия агента, занимающегося поиском подходящего варианта купли-продажи жилого помещения, не увенчались успехом). Поэтому следует отметить, что агентские отношения, возникающие не по поводу предпринимательской деятельности, зачастую ограничиваются фактическими отношениями.

Дискуссия о фактической и юридической составляющей в отношения агента-принципала является очень важной с позиции характеристики агентских отношений. В силу представительства одно лицо, обладающее соответствующими полномочиями (представитель), совершает сделки от имени другого лица (представляемого), в результате чего у последнего возникают, изменяются и прекращаются гражданские права и обязанности. В учебной и научной литературе отмечается, что агентские отношения, как представительские, возникают на основе доверенности или договора. Такое представительство называют добровольным, противопоставляя его обязательному представительству, основанному на акте уполномоченного государственного органа или органа местного самоуправления и фактах, с наличием которых закон связывает возникновение представительства.

Противоречивым является и рассмотрение агентских отношений с точки зрения

коммерческого представительства. Так, указывается, что коммерческим представителем признается лицо, которое постоянно и самостоятельно совершает от имени предпринимателей сделки, связанные с предпринимательской деятельностью. Коммерческое представительство осуществляется на основании договора, например, агентирования или поручения, а также модификации таких договоров – договора оказания брокерских услуг, договора на брокерское обслуживание. ¹⁶ В то же время практика торгового оборота свидетельствует о том, что торговые (коммерческие) агенты зачастую выступают как посредники, а не как коммерческие представители. Пугинский отмечает: «Их (торговых агентов) функции состоят в подыскивании покупа­телей для фирмы-продавца, в пользу которой работает агент. Агент проводит переговоры с возможным покупателем и сообщает информацию фирме-продавцу для зак­лючения договора»¹⁷. Данная ситуация строго говоря необязательно означает, что агент «представительствует от имени предпринимателей при заключении договоров». Такая позиция по сути сближает торговых агентов с агентами дореволюционной России, назначение которых сводилось к «собиранию оферт» и не является представительством, если четко следовать определению ГК. Но в то же время данная формулировка подходит под описание полномочий агента по статье 1005 ГК, позволяющей совершать фактические и юридические действия.

В связи с рассмотренными выше примерами фактических действий агента, в результате которых у принципала не возникают, не изменяются и не прекращаются гражданские права и обязанности, ставится под сомнение безусловное отнесение агентских отношений к представительским. Данная точка зрения находит своих сторонников в литературе¹⁸. Отмечается, что существуют предпосылки для характеристики ряда действий в рамках агентских отношений, в качестве посреднических. Под посредничеством понимают только фактические действия, направленные на сведение контрагентов и подготовку сделки между ними. Другая точка зрения расширяет посредничество, акцентируя внимание на юридических действиях посредника, действующего на основании договора, входящего в группу договоров на оказание услуг. Это второе определение исходит из деления посредничества на фактическое и юридическое, к которому относятся агентирование, комиссия и т.п. Так, агент, своими действиями непосредственно создает изменения в правовой сфере принципала. Однако в рамках данной точки зрения не обойтись без ряда затруднений. Например, агент, которому поручено от имени принципала взыскивать в судебном порядке задолженность третьих лиц перед принципалом, совершает действия по осуществлению и защите гражданских прав, которые, составляя предмет агентирования, не позволяют назвать такого агента посредником. В связи с этим автор предлагает либо признать посреднические и «непосреднические» агентских отношения (такие, как в указанном выше примере), либо расширить понятие посредничества и однозначно характеризовать агентирование (а также поручение, комиссию, транспортную экспедицию) как посреднические договоры. Тогда посредничеством признается самостоятельная деятельность распорядителя чужого дела в виде заключения договора для хозяина дела, или в виде содействия при заключении такого договора.

Агентские отношения в российском варианте характеризуются той особенностью, что агент может совершать сделки как от своего, так и от чужого имени. Данный подход является отличительным, так как в странах Европы агент действует от имени принципала. В подтверждение тому – законодательство ряда европейских стран и Конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям. ¹⁹ Однако если лицо действует в чужих интересах, но от собственного имени, то говорить о представительстве не приходится. Их деятельность является посреднической. В связи с этим отмечается, что разграничения континентального права на действия «от собственного имени» и «от чужого имени» для общего права звучит непривычно. Действия от собственного имени и от чужого имени, с экономической точки зрения, являются «ветвями одного дерева». ²⁰ Недаром практически все английские определения представительства употребляют термин “on behalf”²¹, не акцентируя внимание на том, от чьего имени действует агент. Агент англо-американского права, как правило, действует от своего имени. Но существуют и другие способы реализации агентских отношений – агент может действовать от своего имени, не указывая на существование принципала, либо, действуя также от своего имени, может не скрывать, что действует от имени принципала, но не разглашать его имя (undisclosed agency). На этом примере, как отмечает Егоров, раскрывается разница между концепцией агентства в системе общего права и континентальной правовой системой. «По английскому праву, – отмечает автор – если агент должным образом уполномочен принципалом и заключил договор с третьим лицом от собственного имени, возникают две возможности: право выбора третьей стороны и право принципала на вмешательство»²². В последнем случае принципал вправе требовать от третьей стороны причитающегося по сделке, что противоречит постулату континентальной правовой системы о том, что комитент никогда напрямую не может обратиться к третьему лицу (подтверждение тому абз.2 п.1 ст.990 ГК РФ). А если же третья сторона осуществит право выбора, то она может потребовать от принципала, хотя тот не являлся стороной по сделке (также налицо противоречие общепризнанной норме договорного права). Однако все эти случаи находят свое логическое обоснование в судебной практике, и вероятно, способствуют развитию торгового оборота и существуют для удобства и выгоды его участников. Предоставление агенту российского права, наподобие англо-американского, возможности действовать от имени принципала или от своего имени представляется скорее отрицательным явлением, так как у российского агента отсутствуют такие правовые средства, как «право выбора третьим лицом» или «право вмешательства» принципала. Не помогает в этом вопросе судебная практика, которая не устанавливает до настоящего времени никакой презумпции.²³ Отмечается, что существование скрытого (неназванного) принципала (undisclosed agency), в целом, рассматривается как аномалия.

1 Егоров с.124

2 Гражданское уложение. Проект Высочайше утвержденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения / под ред. И.М. Тюмрюкова. Т.2. СПб., 1910. С.1211.

3 Брагинский

4 Федоров А.Ф. с.385

5 Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 1. С. 511 - 512

6 Шершеневич.другое.

7 Гусаков с.163

8 Егоров с.148.

9 Брагинский

10 Белов с.19

11 Белов

12 М.Н.Сафонов

13 Брагинский

14 С.Пешков

15 СПС «Консультант»

16 Комментарий садиков астр.502

17 Пугинский стр.15

18 Егоров. Посредничество

19 Ст.1 конвенции 1978 г.; article 1 Council Directive 86/653/EEC of 18 December 1986 on the coordination of the laws of the Member States relating to self-employed commercial agents

20 Цвайгерт Стр.150

21 Merriam-webster dictionary: on behalf of or in behalf of : in the interest of; also as a representative of

22 Егоров

23 егоров