!!Экзамен зачет 2023 год / Сарбаш. Право удержания

ПРАВО УДЕРЖАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

С.В. САРБАШ

Сарбаш Сергей Васильевич, кандидат юридических наук.

Глава 1. ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ ПРАВА УДЕРЖАНИЯ

1. Понятие права удержания

Современная российская наука не дает исчерпывающего понятия права удержания <*>. Возможно, такая ситуация вызвана тем, что в создании какого-либо краткого понятия данного института нет большой необходимости, да и возможность формулирования именно краткого и в то же время исчерпывающего понятия крайне ограничена. Действительно, в большей мере важна сущность института и его юридический режим. Тем не менее мы попытаемся дать определение понятия права удержания.

--------------------------------

<*> Большинство современных учебников начинают рассмотрение данного института с раскрытия его сути, которое, впрочем, заключается во многом в пересказе текста закона. См., напр.: Гражданское право. Ч. I / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 524; Гражданское право России: Курс лекций. Ч. I / Под ред. О.Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1996. С. 262.

Право удержания представляет собой специфический способ обеспечения исполнения обязательств, выражающийся в односторонней сделке, в соответствии с которой лицо, владеющее чужой вещью (ретентор), вправе не выдавать ее другому лицу, если ретентор понес в связи с этой вещью издержки, убытки, не получил оплаты или имеет требование к должнику, возникшее из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели, и может удовлетворить свои требования из стоимости вещи по правилам, установленным для залога, если его требования не будут погашены.

Приведенное определение, прежде всего, может вызвать вопрос о том, является ли удержание имущества односторонней сделкой <*>. Этот вопрос действительно является крайне важным, ибо его разрешение позволяет определить границы правового поля права удержания и дать ему юридическую характеристику.

--------------------------------

<*> В данной работе не рассматривается малоубедительная, на наш взгляд, концепция отнесения права удержания к секундарным правам. Это делается, главным образом, потому, что в указанной ниже работе речь идет не об удержании, а о других проблемах теории гражданского права. Более подробно см.: Певзнер А.Г. Понятие гражданского правоотношения и некоторые вопросы теории субъективных гражданских прав // Ученые записки Всесоюзного юридического заочного института. Выпуск 5. Вопросы гражданского права. М., 1958. С. 26, 27 и др. О возможности отнесения права удержания к так называемым делегированным санкциям или мерам оперативного воздействия см.: Пронина М.Г. Обеспечение исполнения норм гражданского права. Минск, 1974. С. 74 - 79; Каудыров Т.Е. Оперативные санкции в системе способов обеспечения гражданско-правовых обязательств // Совершенствование правовых средств борьбы с гражданскими правонарушениями. Алма-Ата, 1984. С. 54 - 58; Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. 1972 (см., напр., с. 157). Здесь также речь не идет о праве удержания как таковом. Рассмотрение именно права удержания в качестве меры оперативного воздействия с принятием нового ГК вряд ли будет целесообразным, ибо в настоящее время оно уже однозначно отнесено к средствам обеспечения обязательств (более подробно об этом см. ниже).

Как известно, сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ). Из норм о праве удержания следует, что лицо, удерживающее имущество, осуществляет данное правомочие посредством действия, которое выражается в том, что ретентор не выдает вещь, то есть предпринимает определенные усилия, направленные на то, чтобы вещь не перешла в обладание другого лица. По своей форме такие действия могут быть самыми различными, в том

числе иметь пассивный характер. Наиболее характерной формой, вероятно, является устная форма совершения сделки - ретентор заявляет о том, что им не будет выдана вещь должника. Однако возможно совершение данной сделки и в письменной форме, то есть путем выдачи документа, направления письма, телеграммы и т.п., из которых явствует намерение ретентора произвести удержание. Данные формы подпадают под действие п. 1 ст. 158 ГК РФ (устная и письменная формы сделок).

Вто же время сделка об удержании может быть совершена и в иной форме. Поскольку закон не требует для совершения сделки об удержании письменной формы и она может совершаться устно, то в соответствии с п. 2 ст. 158 ГК РФ такая сделка считается совершенной и в том случае, если из поведения лица явствует его воля совершить сделку.

Влитературе было высказано мнение, что право удержания может перерасти в право залога, которое возникает не из договора либо закона, а из факта нахождения у кредитора имущества должника <*>. С этим утверждением трудно согласиться. Дело в том, что в соответствии с п. 3 ст. 334 ГК РФ залог возникает в силу договора или на основании закона при наступлении указанных в нем обстоятельств, если в законе предусмотрено, какое имущество и для обеспечения исполнения какого обязательства признается находящимся в залоге. Как видно, норма закона сформулирована таким образом, что не оставляет места для каких-либо иных случаев и возможностей возникновения залога. Иными словами, залог может возникнуть только в силу договора или на основании закона. Такого основания, как нахождение вещи должника у кредитора, закон для возникновения залога, как, впрочем, и права удержания, не предусматривает. Действительно, в противном случае во всех ситуациях, при которых имеется нахождение вещи должника у кредитора, следовало бы констатировать возникновение права удержания либо залога, как предлагает автор. Но такое положение просто невозможно, ибо удержание и залог представляют собой различные формы сделок (односторонняя и двусторонняя), для которых всегда необходим волевой момент. Кроме того, для возникновения права удержания требуется и наличие определенных условий, то есть здесь мы имеем дело со сложным юридическим составом, который необходим для возникновения правоотношения. Условия эти названы в ст. 359 ГК РФ. Таким образом, следует признать, что какого-либо перерастания удержания в залог или его трансформации, как утверждают другие авторы <**>, не происходит.

--------------------------------

<*> См.: Павлодский Е.А. Залог и ипотека // Хозяйство и право. 1997. N 2. С. 82.

<**> См.: Гражданское право России: Курс лекций. Ч. I / Под ред. О.Н. Садикова. С. 262.

Как же в таком случае необходимо расценивать правила ст. 360 ГК РФ, которая говорит о том, что требования кредитора, удерживающего вещь, удовлетворяются из ее стоимости в объеме и порядке, предусмотренных для удовлетворения требований, обеспеченных залогом? Действительно, данная норма и позволила указанным авторам сделать вывод о трансформации права удержания в право залога. Но, как уже было сказано выше, это невозможно в силу того, что закон не предусматривает ни такой трансформации, ни такого способа (в силу факта нахождения имущества должника у кредитора) возникновения залога. К тому же, как указывалось, для возникновения залога по закону требуется индивидуализация обеспечиваемого обязательства и предмета залога. Право удержания, однако, потому и включается в гражданское право, что в большом числе правоотношений провести указанную индивидуализацию невозможно, а обеспечить интересы ретентора (кредитора) необходимо.

По мнению автора, в данном случае мы имеем дело с особым юридико-техническим приемом, достаточно хорошо известным гражданскому праву, - юридической фикцией. Законодатель, не допуская возникновение "абстрактного" залога, специально конструирует норму об удержании, дабы не разрушать классическую систему представлений о залоге, где требуется индивидуализация заложенного имущества, о чем говорил еще проф. Венедиктов, создает юридическую фикцию режима залога для одной из частей конструкции удержания. Делается это потому, что необходимость сохранения стабильности и определенности в гражданском обороте не позволяет допустить существования "вечного удержания", а наиболее подходящим и близким по идее порядком разрешения коллизии является порядок удовлетворения требований из заложенного имущества. Поэтому нормы об удовлетворении требований за счет удерживаемого имущества следует расценивать не как трансформацию удержания в обычный залог, а как особые нормы, относящиеся к самому институту права удержания, часть которого сконструирована посредством юридической фикции.

Таким образом, нормативное регулирование права удержания можно условно разделить на две части, одна из которых представляет собой оригинальные нормы об удержании, а другая, если можно так выразиться, "фиктивные нормы", в том смысле, что они созданы с помощью применения фикции норм о залоге.

В литературе предлагается расценивать право удержания как составную часть основного обязательства, то есть обеспечиваемого обязательства. При этом основанием к такому подходу служит утверждение о том, что все способы обеспечения обязательств представляют собой отдельные обязательства, существующие обособленно от основного, а к удержанию это правило не относится <*>. Трудно согласиться с таким подходом. Известно, что все обеспечительные меры (за исключением банковской гарантии) имеют характер акцессорности, то есть дополнительности, и не могут существовать отдельно от основного обязательства <**>. Поэтому говорить о каком-то обособленном бытии как других способов обеспечения, так и права удержания не приходится. К этому заблуждению авторов, по-видимому, привела характерная особенность права удержания - возникновение его только при наличии (возникновении) неисполненного обязательства должника. Иными словами, основанием удержания является долг, срок уплаты которого наступил. Точно такое же основание необходимо и для реализации других способов обеспечения обязательств, с той только разницей, что они возникают и существуют до нарушения обязательства, а удержание может возникнуть исключительно после нарушения обязательства.

--------------------------------

<*> См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. С. 523.

<**> В литературе указывалось, что обеспечительные средства обладают значительной самостоятельностью, однако при этом утверждается, что они все же являются дополнительными к основному. См.: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Ученые труды Всесоюзного института юридических наук. Выпуск III. М., 1940. С. 62.

Те же авторы утверждают на основании приведенных выше обстоятельств, что п. 2 ст. 329 ГК РФ, то есть положение о том, что недействительность соглашения об обеспечении исполнения обязательства не влечет недействительности этого обязательства (основного обязательства), к праву удержания не применяется. Этот тезис также вызывает серьезные сомнения. Здесь, на наш взгляд, можно говорить о некоторой неточности ГК, применяющего слово "соглашение". Правильнее было бы говорить о сделке, ибо и удержание и банковская гарантия являются сделками, а не соглашениями. Однако эта очевидная некорректность при систематическом толковании закона вовсе не приводит к отказу от применения данного правила к удержанию. В противном случае следовало бы говорить, что недействительность сделки удержания приводит к недействительности основного обязательства.

Конечно, в этих случаях, если встать на позицию сторонников концепции вхождения удержания в состав основного обязательства, можно говорить о недействительности части сделки (ст. 180 ГК РФ). Если недействительна сделка по удержанию, то п. 2 ст. 329 ГК РФ не применяется, а вместо него подлежит применению ст. 180 ГК РФ - недействительность части сделки (удержания) не влечет недействительность прочих ее частей, если можно предположить, что сделка (основное обязательство) была бы совершена и без включения недействительной ее части. По нашему мнению, эта концепция мало подходит к соответствующим правоотношениям. Дело заключается в том, что основания недействительности сделки должны присутствовать в момент заключения сделки, а сделка по удержанию, как мы уже указывали выше, совершается после неисполнения основного обязательства, поэтому говорить о совершении сделки без включения в нее удержания не приходится, ибо при возникновении основного обязательства права удержания еще не существовало и не могло существовать.

Является ли право удержания незаконным владением, как указывают некоторые специалисты <*>? Представляется, что такая характеристика может быть дана этому институту лишь условно. Во всех случаях, когда обязанное лицо не возвращает вещь, не имея для этого какого-либо правового основания, безусловно, следует говорить о незаконности такого деяния. Когда же закон сам санкционирует владение, то есть имеются основания для удержания, говорить о незаконности этого действия вряд ли возможно. Эта позиция тем более вызывает некоторое недоумение, поскольку ее авторы сами же говорят о том, что право удержания представляет собой одностороннюю сделку. Между тем хорошо известно, что сделки суть правомерные действия

<**>.

--------------------------------

<*> См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. С. 565.

<**> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность (Курс советского гражданского права). М., 1954. С. 12.

2. Субъекты права удержания

По субъектному составу в российском праве удержания можно выделить два вида последнего - общегражданское и предпринимательское, или торговое. В связи с отсутствием в российской доктрине дуализма частного права и наличием единого Гражданского кодекса, который действует как для профессиональных предпринимателей и коммерческих организаций, так и для граждан, особенности правового положения коммерческого оборота установлены непосредственно в конкретных статьях Кодекса. Такой же подход законодателя применяется и к нормам о праве удержания.

Часть 2 п. 1 ст. 359 ГК РФ регулирует торговое право удержания. Причем правовая регламентация здесь построена по принципу исключения. Это выражается в том, что законодатель, установив общегражданский режим права удержания, в следующей норме делает исключение или изъятие из него для отношений предпринимателей. Действительно, в ч. 1 указанной нормы сказано, что кредитор, у которого находится вещь, подлежащая передаче должнику либо лицу, указанному должником, вправе, в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этой вещи или возмещению кредитору связанных с нею издержек и других убытков, удерживать ее до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено.

Далее законодатель указывает, что перечисленные особенности правового положения ретентора в общегражданском обороте не распространяются на предпринимателей, исключая эти особенности для последних.

Таким образом, закон распространяет действие права удержания на двух субъектов - граждан и предпринимателей.

Граждане (физические лица) осуществляют принадлежащее им право удержания с учетом норм о правоспособности. Иными словами, право удержания, как часть всех гражданских прав, признается в равной мере за всеми гражданами (п. 1 ст. 17 ГК РФ).

Несколько слов необходимо сказать о таких субъектах права удержания, как малолетние и несовершеннолетние. Последние во всех случаях вправе реализовать удержание. И это понятно, так как в соответствии со ст. 26 ГК РФ по общему правилу несовершеннолетний совершает сделки самостоятельно либо с письменного согласия (п. 1 указанной статьи), либо без такового (п. 2). Как, однако, будет разрешаться вопрос в случае применения п. 4 ст. 26 ГК РФ, то есть ограничения права несовершеннолетнего самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами? Думается, что и в этом случае ничего не меняется. Дело заключается в том, что применение права удержания не направлено на распоряжение заработком, стипендией или иным доходом. Как раз наоборот, если несовершеннолетний выступает в качестве кредитора, о котором идет речь в ст. 359 ГК РФ, то реализация права удержания направлена на сохранение его имущества, оно обеспечивает его права и ведет к получению гарантии по исполнению в отношении него обязательства. Пункт 4 ст. 26 ГК РФ направлен на защиту интересов несовершеннолетнего, сохранение его имущества.

Малолетние также имеют право осуществлять удержание. Причем как своими собственными действиями, когда для них допускается заключение соответствующих сделок, так и действиями законных представителей.

Субъектами предпринимательского или торгового права удержания могут выступать предприниматели и коммерческие организации.

В отношении индивидуальных предпринимателей необходимо сказать следующее. В соответствии с п. 1 ст. 23 ГК РФ гражданин вправе заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица с момента государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. Таким образом, если гражданин зарегистрирован в указанном качестве и выступает как предприниматель в обязательстве с другим таким же субъектом, то его право удержания регулируется соответствующей нормой о торговом удержании. Здесь, однако, следует иметь в виду, что даже зарегистрированный гражданин-предприниматель

может претендовать в определенных случаях лишь на общегражданское право удержания.

Это происходит в том случае, когда обязательство, на котором основывается право удержания, не связано с предпринимательской деятельностью. Например, гражданинпредприниматель имеет право требования к другому гражданину, возникшее из договора куплипродажи телевизора, проданного предпринимателем и принадлежащего последнему как предмет личного потребления. Одновременно у последнего находится на хранении вещь, принадлежащая покупателю телевизора. В этой ситуации гражданин-предприниматель не вправе ссылаться на свой особый статус и воспользоваться торговым правом удержания, так как обязательство, на котором оно основано, не связано с его предпринимательской деятельностью. В то же время надо заметить, что возможна обратная ситуация. Речь идет о торговом праве удержания, которое может применяться против лица, хотя и не зарегистрированного как предприниматель, но осуществляющего предпринимательскую деятельность. В соответствии с п. 4 ст. 23 ГК РФ гражданин, осуществляющий предпринимательскую деятельность без образования юридического лица с нарушением требований о регистрации, не вправе ссылаться в отношении заключенных им при этом сделок на то, что он не является предпринимателем. Суд может применить к таким сделкам правила Гражданского кодекса об обязательствах, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. Если коммерческая организация, например, имеет к гражданину, не зарегистрированному в качестве предпринимателя, требование, основанное на сделках, связанных с предпринимательской деятельностью последнего, она вправе осуществить именно торговое удержание в отношении такого гражданина, при наличии соответствующих условий, указанных в законе. Ссылка гражданина на то, что он не является предпринимателем, может быть отклонена судом.

Вст. 359 ГК РФ относительно торгового права удержания сказано, что им могут воспользоваться лица, действующие в обязательстве как предприниматели. Из этой формулировки закона можно, казалось бы, сделать вывод, что данная норма распространяется лишь на индивидуальных предпринимателей и не имеет отношения к коммерческим организациям. Однако это совершенно не так. В данном случае термин "предприниматель" употреблен как собирательный, что следует из систематического толкования закона. Вместе с тем если возможность использования торгового права удержания коммерческими организациями не вызывает каких-либо серьезных сомнений, несмотря на некоторую неточность Гражданского кодекса, то в отношении некоммерческих юридических лиц вопрос остается открытым. Однако и здесь не требуется проведения какого-либо глубокого исследовательского процесса, чтобы найти ответ на этот вопрос. Предпринимательское право удержания может применяться в отношении любого юридического лица, если последнее действует в качестве предпринимателя. Не случайно конструкция нормы о торговом праве удержания содержит фразу: "...действующего как предприниматель". Тем самым законодатель создает юридическую фикцию - несмотря на то что сторона в обязательстве не является предпринимателем или коммерческой организацией, но сделка осуществлена в связи с предпринимательской деятельностью, правила о торговом удержании распространяются и на такую сторону.

Вкачестве примера можно привести обязательства общественной организации, которая в соответствии с п. 1 ст. 117 ГК РФ осуществляет предпринимательскую деятельность.

Всоответствии с ч. 2 п. 1 ст. 2 и ст. 124 ГК Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования могут быть участниками гражданских правоотношений.

Всвязи с этим возникает вопрос об обладании этими субъектами правом удержания и возможности применения его против них.

Ответ на этот вопрос в общем плане содержится в п. 1 ст. 124 ГК РФ, где сказано, что Российская Федерация, субъекты Российской Федерации: республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа, а также городские, сельские поселения и другие муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами. Данная норма дает основания утверждать, что право удержания может применяться как указанными субъектами, так и против них. Однако при этом следует иметь в виду, что реализация удерживаемого имущества по правилам о залоге является ответственностью. Следовательно, здесь должны учитываться особенности ответственности названных субъектов, когда они выступают в гражданских правоотношениях. В п. 1 ст. 126 ГК РФ сказано, что Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования не отвечают по своим обязательствам имуществом, которое закреплено за созданными ими юридическими лицами

на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, а также имуществом, которое может находиться только в государственной или муниципальной собственности. Данные особенности необходимо учитывать при оценке правоотношений по праву удержания, складывающихся с такими субъектами.

Говоря об участии государства и государственных образований в гражданских правоотношениях и применении в связи с этим института права удержания, необходимо четко различать случаи, когда такие субъекты выступают именно в гражданских правоотношениях. Дело заключается в том, что для государства и его органов характерным является участие как раз не в частных, а в публичных правоотношениях. В праве встречаются случаи заимствования одной отраслью права из другой отрасли каких-либо институтов. Так, например, гражданское право заимствовало из уголовного институт самозащиты гражданских прав, заключающийся в необходимой обороне и крайней необходимости (ст. 14 ГК РФ). Происходят и обратные процессы заимствования отдельных институтов из гражданского права. К примеру, Приказом Государственного таможенного комитета Российской Федерации от 22.02.94 N 71 "Об использовании залога таможенными органами" было утверждено Положение с одноименным названием <*>. В соответствии с данным нормативным актом, по мнению отдельных юристов <**>, таможенным органам для обеспечения уплаты установленных законом платежей предоставлено право удержания товара, транспортных средств и пр. Авторы при этом уточняют, что это правомочие названо в Положении залогом <***>. Не анализируя здесь, какой институт для регулирования указанных правоотношений подходит в большей степени - залог или удержание, необходимо сказать, что перенесение удержания в область публичного права прекращает, на наш взгляд, его существование в рамках этой отрасли как гражданско-правового института. Сохраняя какие-то черты "отрасли-родоначальницы", он все же будет с неизбежностью принадлежать к публичному праву и регулироваться с помощью характерных для него механизмов и приемов. Поэтому, на наш взгляд, не стоит раскрывать сущность права удержания через сходные институты административного права. Необходимо добавить, что в соответствии с п. 3 ст. 2 ГК РФ к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством. В законодательстве отсутствуют какие-либо нормативные акты, позволяющие распространить на органы таможни правовой режим удержания, дающий им право его применения как способа обеспечения исполнения гражданско-правовых обязательств.

--------------------------------

<*> См.: Российские вести. 1994. 24 марта.

<**> См.: Гражданское право. Ч. I / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 525; Павлодский Е.А. Залог и ипотека // Хозяйство и право. 1997. N 2. С. 82.

<***> См.: Гражданское право. Ч. I / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 525.

В соответствии с ч. 4 п. 1 ст. 2 ГК РФ правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом. Каких-либо федеральных законов, ограничивающих применение права удержания в отношениях с указанными лицами, на сегодняшний день не существует. Таким образом, можно утверждать, что эти субъекты вовлечены в круг исследуемых правоотношений. Существенные особенности здесь могут возникать при применении коллизионных норм, позволяющих определить применимое право <*>. Однако в случае отсылки к российскому законодательству все нормы о праве удержания будут относиться и к отношениям, осложненным иностранным элементом. Если же применению подлежит иностранное право, то как российские субъекты, так и иностранные будут, соответственно, обращаться к нормам о праве удержания соответствующей страны.

--------------------------------

<*> Здесь необходимо сказать о возможных сложностях при применении современных коллизионных норм к правоотношениям по удержанию. К примеру, если российский предприниматель, имеющий право на удержание, осуществляет его в отношении вещи, находящейся на территории России, то возникает вопрос о выборе соответствующей коллизионной нормы. Как уже отмечалось, право удержания наиболее близко примыкает к залоговым правоотношениям. В соответствии с подп. 13 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик при отсутствии соглашения о применимом праве к

залоговым правоотношениям применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся залогодателем. Если к правоотношениям по удержанию применить по аналогии данную норму, то к удержанию вещи, происходящему на территории России, должно применяться иностранное право. Вряд ли такое решение проблемы будет удачным. Не вдаваясь глубоко в проблему международного частного права, необходимо сказать, что в этом случае, на наш взгляд, правильнее было бы, не используя аналогию права, для которой и нет больших оснований, использовать п. 5 указанной статьи и применить право Российской Федерации. При этом целесообразно считать, что решающее значение для отношений по праву удержания имеет место нахождения вещи.

В литературе указывается, что субъектом права удержания является кредитор, то есть лицо, которому принадлежит обеспечиваемое требование, а лицо, которое не является кредитором в обязательстве, не вправе прибегать к данному способу обеспечения <*>. Надо сказать, что способы обеспечения всегда применяются и используются кредитором, а не какими-либо лицами, в обязательстве не участвующими, ибо обязательство, по общему правилу, связывает лишь лиц в нем участвующих. В то же время, поскольку право удержания есть сделка, ее совершение возможно и представителем (ст. 182 ГК РФ). Поэтому совершенная представителем сделка по удержанию, при соблюдении всех прочих требований закона, должна признаваться законной.

--------------------------------

<*> Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая. Научно-практический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. С. 565.

Завершая рассмотрение вопросов, связанных с субъектами права удержания, необходимо отметить, что данная область правоотношений вовлекает в себя абсолютно всех субъектов гражданского права, за названными выше некоторыми исключениями. Соответственно данные исключения надлежит четко усвоить, имея их в виду при реализации права удержания. Вместе с тем столь широкий субъектный состав правоотношений по удержанию имущества может быть причиной широкого применения данного института, что еще раз подтверждает пользу жизненности этого способа обеспечения исполнения обязательств, которому, возможно, уготована немалая популярность.

3. Объекты права удержания

Лаконичность норм о праве удержания вызывает важные вопросы в отношении объекта удержания. Закон здесь ограничивается термином "вещь". Последний, однако, является довольно емким понятием, чтобы дать исчерпывающий ответ на вопрос о допустимых объектах. Обратившись к ст. 128 ГК РФ, можно определить, что к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Исходя из п. 1 ст. 359 ГК РФ, удержание возможно лишь в отношении вещи, а не иного имущества и других объектов гражданского права, названных в ст. 128 ГК РФ. Таким образом, толкование термина "вещь", используемого в ст. 359 ГК РФ, необходимо проводить буквально и исключить из круга объектов исследуемого правоотношения такие их виды, как имущественные права, работы и услуги, информация, результаты интеллектуальной деятельности и нематериальные блага.

Неправильное понимание вопросов, связанных с объектами права удержания, приводит на практике к ошибкам. Например, по авторскому договору на создание и передачу литературного произведения предусматривалось, что автор будет передавать в издательство заказанную ему книгу по главам. Издательство приняло на себя обязательство производить выплату авторского вознаграждения частями после передачи рукописи каждой главы. В нарушение договора издательство не произвело оплату после вручения автором рукописи очередной главы. Автор, посчитав свои права нарушенными, отказался передавать следующую главу, сославшись на свое право удержания в отношении рукописи указанной главы книги. В данном случае применение автором права удержания в отношении рукописи нельзя признать правильным, ибо предметом авторского договора является не материальный объект (вещь), а "благо нематериальное, хотя и связанное с определенным материальным носителем" <*>. Сама по себе рукопись как совокупность листов писчей бумаги не представляет серьезной ценности и не является к тому же

собственностью издательства. Ценность же рукописи заключается в определенном интеллектуальном результате.

--------------------------------

<*> Сергеев А.П. Авторское право России. СПб.: Издательство СПбУ, 1994. С. 216.

Деньги как объект права удержания

Из буквального толкования ст. 128 ГК можно сделать вывод, что понятие вещи обнимает собой такие специфические объекты, как деньги и ценные бумаги. Если удержание ценных бумаг не вызывает серьезных возражений <1>, то применение удержания в отношении денег вряд ли допустимо. Экзекутивный вид удержания как способ обеспечения исполнения обязательств имеет одну основную цель - удовлетворить требования кредитора из стоимости удержанной вещи (ст. 360 ГК) <2>. При этом по общему правилу предусматривается ее продажа с публичных торгов в порядке, установленном процессуальным законодательством, если законом не предусматривается иной порядок (п. 1 ст. 350 ГК). Продажа на публичных торгах денег должника представляется невозможной. Кроме того, правоотношения по "удержанию" денежных средств должника регулируются специальным институтом гражданского права, и здесь действует принцип "специальный закон имеет преимущество перед общим законом". В данном случае речь можно вести о наличии встречных однородных требований у кредитора и должника (с одной стороны, - требование о выдаче принадлежащих должнику денег, с другой - требование по оплате, возмещению издержек или убытков). Следовательно, данные правоотношения, в случае заявления одной стороны, приводят к прекращению обязательства зачетом (ст. 410 ГК) <3>. Об отличии права удержания от зачета более подробно будет сказано ниже. Проблема денег как объекта права удержания тесно связана с точно такой же проблемой, но применительно к залоговым правоотношениям. Поэтому, видимо, следует хотя бы вкратце остановиться на этом вопросе <4>.

--------------------------------

<1> Если, конечно, речь идет о "документарных" ценных бумагах. Бездокументарные же ценные бумаги вряд ли могут быть предметом удержания. Их передача, как и передача иных имущественных прав, осуществляется посредством цессии. Применение же к этим отношениям п. 4 ст. 454 ГК (купля-продажа права), думается, невозможно. См.: Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Юридический мир. 1997. N 8. С. 32; Суханов Е.А. Акционерные общества и другие юридические лица в новом гражданском законодательстве // Хозяйство и право. 1997. N 1. С. 94 - 95.

<2> Дополнительно к основной цели при реализации права удержания достигается и другая цель - побуждение должника исполнить свою обязанность, что является основной целью дефензивного вида удержания.

<3> В юридической литературе касательно подобных отношений была высказана иная точка зрения. Предлагалось рассматривать "удержание денег" как недопустимое действие по причине того, что в этом случае имеет место удержание права, а не вещи, что недопустимо с точки зрения закона. См.: Трофимов М.В. Банковская ссуда и способы обеспечения ее возврата / Под ред. М.Ю. Барщевского. М., 1996. С. 48. Не оспаривая невозможность удержания права, необходимо сказать, что правильнее рассматривать данное правоотношение как зачет встречных однородных требований.

<4> В юридической литературе достаточно распространена точка зрения, согласно которой денежные средства могут быть предметом залога. Не всегда, правда, при этом приводится какоелибо обоснование данной позиции. См., напр.: Гражданское право. Ч. I / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. С. 511.

Аналогия с залогом денег

Закон содержит достаточно категоричное утверждение о том, что предметом залога может быть всякое имущество. Однако необходимо, понимая сущность залоговых отношений, ограничить круг имущества, которое может быть предметом залога. Здесь по принципу de lege ferenda устанавливается, что предметом залога не могут быть денежные средства. Данное утверждение подтверждается существующей сейчас судебной практикой <*>. При отмене решений нижестоящих судов Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что залогодержатель имеет право удовлетворить свои требования из стоимости заложенного

имущества, которое реализуется путем продажи с публичных торгов и с направлением вырученной суммы в погашение долга. Денежные средства (в особенности в безналичной форме) не могут быть проданы.

--------------------------------

<*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. N 10. С. 68.

Однако в литературе встречается и другая точка зрения. По мнению профессора Павлодского, "анализ Гражданского кодекса РФ позволяет сделать вывод, что и в России возможен залог денежных средств. В тех случаях, когда залогом выступают денежные средства, находящиеся в банке, а не непосредственно у залогодателя, предметом залога становится право требования. Гражданский кодекс допускает залог имущественных прав" <*>. Не вступая здесь в анализ правильности данной точки зрения, так как он выходит за рамки обозначенной темы, следует сказать, что, поскольку удержание права невозможно, данное обоснование для допустимости удержания денежных средств несостоятельно.

--------------------------------

<*> Павлодский Е.А. Залог и ипотека // Хозяйство и право. 1997. N 2. С. 79.

Удержание недвижимости

Рассматривая объекты права удержания, нельзя не обратить внимания еще на одну, на наш взгляд, достаточно серьезную проблему.

В соответствии со ст. 130 ГК РФ все вещи подлежат делению на движимые и недвижимые. В нормах о праве удержания не усматривается оснований для ограничительного толкования термина "вещь", которое могло бы привести к исключению недвижимости из круга удерживаемых объектов. Таким образом, следует признать, что удержание недвижимой вещи не запрещено законом. Однако подобное толкование должно, на наш взгляд, вызвать вполне оправданное сопротивление со стороны судебных органов. Объясняется это тем, что применение действующих норм о праве удержания к недвижимости способно вызвать ощутимую дестабилизацию гражданского оборота. Традиционно законодательство различных стран особым образом относится к обороту недвижимости, устанавливая для этих объектов более строгий правовой режим. Как известно, и российское законодательство требует специальных процедур и форм от сделок с недвижимостью. Это и государственная регистрация недвижимости (ст. 131 ГК РФ), и государственная регистрация сделок с недвижимостью (ст. 164 ГК РФ), и регистрация ипотеки (ст. 339 ГК РФ), а также другие нормы. В юридической литературе не раз отмечалась важность такого объекта гражданских прав, как недвижимость и необходимость отлаженной системы регистрации <*>. В отличие от залога, удержание имущества не требует государственной регистрации, которая призвана обеспечить определенность на рынке недвижимости и защитить интересы третьих лиц. Последние обеспечиваются, таким образом, необходимой информацией о предмете возможной сделки, о состоянии имущества партнера и прочее. Допущение возможности удерживать недвижимость может привести к появлению большого количества объектов недвижимости, обремененных, по сути, залоговыми требованиями (см. ст. 360 ГК РФ), о которых участники оборота не смогут получить достоверной информации, воспользовавшись сведениями публичной регистрации.

--------------------------------

<*> См., напр.: Яковлев В.Ф. О Гражданском кодексе РФ // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1995. N 1. С. 12.

Надо сказать, что законодательство некоторых стран допускает удержание лишь движимых вещей <*>. В то же время, как было показано выше, имеются также и правовые системы, где удержание недвижимости также возможно. Это прежде всего относится к странам общего права. Однако и в континентальном праве, правда относительно недавно, появилась законодательная возможность к удержанию недвижимости. Новый Гражданский кодекс Нидерландов позволяет арендатору удерживать занимаемую им недвижимость в случае невыплаты собственником причитающегося в определенных случаях арендатору возмещения (ст. 100 кн. 5 Гражданского кодекса Нидерландов) <**>. Данная норма породила немало проблем в гражданском праве Голландии, и сейчас ведутся дискуссии о введении регистрации этого права арендатора.

--------------------------------

<*> См., напр.: параграф 369 Германского торгового уложения. Германское право. Ч. 2. Гражданское уложение: Пер. с нем. / Серия: Современное зарубежное и международное частное право. М., 1996. С. 134.

<**> См.: Гражданский кодекс Нидерландов. Новая кодификация / Отв. ред. Ф.Й.М. Фельдбрюгге. Лейден, 1996. С. 267.

Устранения столь негативной ситуации в российском праве возможно достигнуть, на наш взгляд, двумя путями. Во-первых, внесением в ГК изменений, ограничивающих круг объектов права удержания лишь движимыми вещами. Во-вторых, распространением на правоотношения, связанные с удержанием движимого имущества, обязательной государственной регистрации каждого случая удержания недвижимости, предусмотрев для ретентора потерю прав на удерживаемое имущество при нарушении требований о регистрации. Причем первый представляется более простым и экономичным из названных способов. Единственным его недостатком является, пожалуй, подрыв стабильного состояния такого основополагающего акта, как Гражданский кодекс, и возможная преждевременность каких-либо изменений, не апробированных еще современной практикой. Думается, что запрет удержания недвижимости может быть обоснован и введен судебной практикой <*>.

--------------------------------

<*> Скорее всего, это именно так и произойдет. Поэтому мы не рекомендовали бы прислушиваться к советам отдельных авторов о применении удержания к недвижимым объектам. См.: Исрафилов И. Особенности залога жилых домов и квартир // Хозяйство и право. 1996. N 11.

С. 137.

Удержание "своей вещи"

Формулировка п. 1 ст. 359 ГК РФ о праве кредитора удерживать вещь "...в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этой вещи..." может вызвать сомнения в том, что удержание возможно лишь в отношении чужой вещи. Действительно, можно предположить, что такой, например, случай, как просрочка в оплате покупателем вещи, может служить основанием для продавца к ее удержанию (ст. 359 ГК РФ) и последующей реализации с торгов (ст. 360). Однако в том случае, если право собственности принадлежит продавцу <*>, мы будем иметь дело с удержанием "своей" вещи и, соответственно, реализацией собственной вещи с публичных торгов (ст. 337, 349, 360 ГК). Последнее же, с точки зрения отечественного правопорядка, вообще представляется достаточно странным, если не сказать - абсурдным. Описанная выше ситуация с просрочкой оплаты вещи покупателем предусмотрена п. 2 ст. 487 ГК РФ, который отсылает к ст. 328 ГК ("Встречное исполнение обязательств"). Таким образом, становится ясно, что "удержание собственной вещи" на основании неисполнения встречного обязательства должника (ее неоплаты) представляет собой правоотношение, предусмотренное ст. 328 ГК РФ. Согласно этой норме, в случае непредставления обязанной стороной обусловленного договором исполнения обязательства (в нашем случае - оплаты вещи) сторона, на которой лежит встречное исполнение (в приведенном примере - продавец), вправе приостановить исполнение своего обязательства либо отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков (п. 2 ст. 328 ГК РФ). При этом под встречным обязательством понимается исполнение обязательства одной из сторон, которое в соответствии с договором обусловлено исполнением обязательства другой стороной (п. 1 ст. 328 ГК РФ). Здесь, в отличие от удержания, не достаточно лишь одной нормы закона, а требуется, чтобы обусловленность встречного исполнения была предусмотрена договором <**>. Однако относительно неисполнения покупателем обязанности предварительно оплатить товар обязательство продавца признается законом встречным независимо от условий договора (п. 2 ст. 487 ГК). Более подробно отличие права удержания от приостановления исполнения обязательства будет рассмотрено ниже.

--------------------------------

<*> По общему правилу право собственности переходит к покупателю с момента передачи вещи. Следовательно, передав вещь, продавец уже не может ее удерживать, так как она не находится более в его руках, чего требует п. 1 ст. 359 ГК РФ.

<**> См.: Витрянский В.В. Понятие и стороны обязательства. Исполнение обязательств (Комментарий ГК РФ) // Хозяйство и право. 1995. N 8. С. 19.