!!Экзамен зачет 2023 год / Ширвиндт А.М. Актуальные вопросы представительства-1
.docxВ случае подписания сделки от имени юридического лица его сотрудником, действующим на основании доверенности, выданной в порядке передоверия руководителем филиала юридического лица, другая сторона сделки признается добросовестной, если ею были изучены доверенности (первоначальная и выданная в порядке передоверия), дающие полномочия сотруднику юридического лица, совершившему сделку.
Правила о простой письменной форме доверенности, выдаваемой в порядке передоверия юридическими лицами, руководителями филиалов и представительств юридических лиц не распространяются на государственные органы, органы местного самоуправления и их структурные подразделения, не обладающие статусом юридического лица (пункт 3 статьи 187 ГК РФ).
А) Содержащиеся в комментируемом пункте разъяснения посвящены трем вопросам, связанным с особенностями представительства, осуществляемого руководителями филиалов и представительств:
основаниям возникновения у них полномочий,
квалификации заключаемых ими сделок как совершенных от имени юридического лица
выдаче такими руководителями полномочий в порядке передоверия.
Б) Согласно абз. 1 п. 129 Постановления полномочия руководителя филиала (представительства) могут основываться только на доверенности, а не на учредительных документах юридического лица, положении о филиале (представительстве) или обстановке, в которой действует такой руководитель.
Вывод: полномочия у руководителя филиала (представительства) возникают на общих основаниях, а не автоматически - в силу того обстоятельства, что соответствующее лицо является руководителем.
Именно в контексте этой идеи следует интерпретировать указание комментируемого абзаца на то, что полномочия руководителя филиала (представительства) не могут явствовать из обстановки: тот факт, что лицо является руководителем филиала, не создает обстановки, из которой в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 182 ГК РФ может явствовать полномочие на совершение сделки.
Положение о том, что руководители филиалов (представительств) действуют на основании доверенности призвано подчеркнуть, что, в отличие от органов, они не наделяются полномочиями автоматически. Формулируя эту мысль, законодатель отталкивался от привычного понятия органа, "действующего от имени юридического лица без доверенности" (ср. ст. 174 ГК РФ), и противопоставил ему руководителя, действующего на основании доверенности.
Нельзя не учитывать, что нормальным основанием возникновения полномочий у руководителя филиала (представительства) служит как раз доверенность, и упоминание полномочий из обстановки в абз. 2 п. 3 ст. 55 ГК РФ, определяющем основы правового статуса руководителя филиала (представительства), было бы просто неуместным.
Объем полномочий руководителя филиала (представительства) зависит иск от усмотрения представляемого - юридического лица, которое, выдавая полномочия посредством доверенности и фиксируя их объем, будет учитывать функции конкретного филиала и другие обстоятельства. Следовательно, если из назначения лица руководителем филиала (представительства) и можно сделать разумный вывод, что оно обладает полномочиями действовать от имени юридического лица, то выводы относительно объема полномочий, т.е. полномочий на совершение той или иной конкретной сделки, оказываются безосновательными. При таких обстоятельствах вести речь о полномочиях из обстановки нельзя.
В то же время сложно обнаружить основания и для вывода, будто назначение того или иного лица руководителем филиала (представительства) исключает применение абз. 2 п. 1 ст. 182 ГК РФ. Неужели юридическое лицо не станет стороной сделки, которая заключена руководителем филиала, не имевшим письменной доверенности, но по каким-то причинам действовавшим в качестве продавца в розничной торговле, кассира и т.п., только потому, что соответствующее лицо было руководителем филиала?
Признание полномочий из обстановки выполняет две функции, тесно переплетающиеся на практике:
во-первых, в отступление от общего требования письменной формы допустить наделение полномочиями посредством конклюдентных действий;
во-вторых, защитить доверие добросовестных контрагентов, полагавшихся на видимость полномочий, созданную псевдопредставляемым
О какой бы из этих двух функций ни шла речь, первостепенное значение при оценке обстановки, в которой действует (лже)представитель, имеет вопрос, создавалось ли сложившимися обстоятельствами впечатление, что действующее от имени представляемого лицо является представителем. Если ответ будет положительным, то стороной спорной сделки станет представляемый (потому ли, что уполномочил представителя конклюдентными действиями, или же потому, что создал своим поведением видимость полномочий).
Учитывая изложенное, рассматриваемое указание абз. 1 п. 129 Постановления имело бы смысл понимать так: назначение лица руководителем филиала (представительства) само по себе не создает той обстановки, из которой явствуют полномочия на совершение сделок от имени юридического лица, но и не исключает складывания такой обстановки по общим правилам абз. 2 п. 1 ст. 182 ГК РФ.
В) Вопрос об их необходимости для обоснования полномочий Пленум не разрешил. Возникнут ли у руководителя филиала (представительства) полномочия в объеме, очерченном в доверенности, даже если положение и/или учредительные документы предусматривают наделение его полномочиями в меньшем объеме?
Кажется, что положительный ответ на этот вопрос со всей очевидностью вытекает из принципа абстрактности представительских полномочий (см. также п. 122 Постановления и комментарий к нему): возникновение, объем и прекращение полномочий оцениваются по своим правилам, а параметры внутренних отношений между представителем и представляемым - по своим. Поэтому для обоснования полномочий достаточно выдачи доверенности, и их объем определяется только ею одной - в отрыве от учредительных документов или положения. Такой ответ следует и из п. 1 ст. 174 ГК РФ.
Во-первых, положение о филиале (представительстве) ставится в Кодексе в один ряд с договором и учредительными документами и вместе с ними как источник внутренних ограничений противопоставляется закону, доверенности и обстановке как источникам полномочий.
Во-вторых, закон различает внутренние ограничения полномочий (обычного) представителя, которые могут устанавливаться договором или положением о филиале (представительстве), и внутренние ограничения полномочий органа юридического лица, которые устанавливаются учредительными или иными регулирующими деятельность документами юридического лица.
Постановление не только прямо не отвечает на этот вопрос, но и создает почву для сомнений в том, что Пленум придерживается изложенного выше подхода. Абзац 1 п. 129 комментируемого Постановления вслед за абз. 2 п. 20 Постановления Пленумов N 6/8 объявляет, что "полномочия руководителя филиала (представительства) должны быть удостоверены доверенностью и не могут основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных документах". Складывается впечатление, будто указания в учредительных документах, положении о филиале (представительстве) и т.п. не достаточны, но необходимы для обоснования полномочий руководителя филиала (представительства).
Г) В рассмотренной части разъяснения комментируемого пункта могут показаться очевидными: руководитель филиала (представительства), не являясь органом юридического лица, действует на основании доверенности; представительские полномочия отделены от внутренних отношений представителя и представляемого, регулируемых, в частности, положением о филиале (представительстве), и абстрактны
В абз. 3 письма ВАС РФ от 02.11.1994 говорилось: "Такие полномочия могут быть оформлены доверенностью юридического лица либо предусмотрены в его уставе или в положении об обособленном подразделении.
П. 20 Постановления Пленумов N 6/8, хотя и демонстрировал отказ от старой концепции, неаккуратно упоминал о "полномочиях, выраженных в положении о филиале и доверенности" (абз. 3), и о том, "что соответствующие полномочия руководителя филиала (представительства) должны быть удостоверены доверенностью и не могут основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных документах юридического лица, положении о филиале (представительстве) и т.п." (абз. 2). Таким образом, создавалась почва для выводов о зависимости юридической силы доверенности от наличия указаний на соответствующие полномочия в положении о филиале (представительстве) и/или учредительных документах (будто представительские полномочия каузальны, а не абстрактны).
Из Постановления N 34 следовало, что полномочиями на совершение процессуальных действий руководитель или заместитель руководителя соответствующего обособленного подразделения обладают по должности: "При участии обособленного подразделения в деле от имени юридического лица процессуальные документы вправе подписывать руководитель или заместитель руководителя данного подразделения". Таким образом, здесь закреплялся подход, в соответствии с которым сам факт назначения лица руководителем филиала (представительства) или его заместителем влек за собой наделение их представительскими полномочиями.
Д) Применительно к представительству, осуществляемому руководителями филиалов (представительств), действуют общие правила, в соответствии с которыми обоснование полномочий отличается от установления внутренних отношений между представителем и представляемым, а полномочия абстрагированы от этих внутренних отношений → абз. 1 п. 129 Постановления: "Полномочия руководителя филиала (представительства) должны быть удостоверены доверенностью и не могут основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных документах юридического лица, положении о филиале (представительстве) и т.п.
Из этого текста можно сделать, например, такие выводы: документ, озаглавленный, скажем, "Положение о филиале", не может подтверждать возникновение полномочий, а утверждение положения о филиале не может в то же самое время являться актом выдачи полномочий. Действительно ли Пленум хотел поддержать подобные решения - сказать сложно, но, как бы там ни было, поддержки они не заслуживают.
Начать стоит с того, что слово "доверенность" употребляется в трех разных значениях.
Это легко проиллюстрировать на примере ГК РФ:
во-первых, сделку по установлению полномочий (абз. 1 п. 1 ст. 182);
во-вторых, само представительское полномочие, основанное на такой сделке (ст. 188);
в-третьих, документ, подтверждающий, что такая сделка была совершена (начало п. 2 и окончание п. 3 ст. 189).
Нас интересуют первое и третье значения (доверенность-сделка и доверенность-документ): именно применительно к этим двум понятиям возникает рассматриваемая здесь проблема соотношения доверенности и положения о филиале (представительстве)
При таких обстоятельствах целесообразно ответить на три вопроса. Первые два касаются доверенности-сделки:
должно ли волеизъявление о выдаче полномочий быть фактически отделено от иного поведения, прежде всего от иных волеизъявлений совершающего его лица;
является ли использование слова "доверенность" обязательным реквизитом акта выдачи полномочий?
Третий относится к доверенности-документу: требуется ли для подтверждения полномочий особый документ, обладающий определенными признаками, к числу которых относится специальность содержания (документ содержит только информацию о представительских полномочиях) и наличие на нем слова "доверенность"?
все три вопроса заслуживают отрицательного ответа.
1) Должно ли волеизъявление о выдаче полномочий быть фактически отделено от иного поведения, прежде всего от иных волеизъявлений совершающего его лица?
Обособление акта выдачи полномочий как самостоятельного, его отделение и абстрагирование от актов, регулирующих внутренние отношения представителя и представляемого, о котором неоднократно шла речь выше (как в настоящем комментарии, так и в комментариях к п. п. 122 и 125 Постановления), осуществляется аналитически - в ходе правовой оценки соответствующей ситуации.
2) Является ли использование слова "доверенность" обязательным реквизитом акта выдачи полномочий?
Для обоснования полномочий требуется совершение направленной на это сделки. Выполнение этого условия в конкретной ситуации проверяется по общим правилам, касающимся как самого факта совершения сделки, ее действительности, так и установления ее содержания. Направлено ли конкретное волеизъявление на выдачу полномочий, выясняется по обычным правилам толкования - принимается во внимание использование автором волеизъявления определенных слов и выражений или, наоборот, воздержание от их употребления.
3) Требуется ли для подтверждения полномочий особый документ, обладающий определенными признаками, к числу которых относится специальность содержания (документ содержит только информацию о представительских полномочиях) и наличие на нем слова "доверенность"?
То, что для подтверждения выдачи полномочий не требуется документ, содержащий (в заголовке) слово "доверенность", а документ, содержащий (в заголовке) слова "положение о филиале", может подтверждать совершение иных актов, не нуждается в подробных объяснениях, как не нуждается в объяснениях и то, что один и тот же документ может служить доказательством совершения нескольких различных актов.
Проиллюстрируем изложенное на примере. Единоличный исполнительный орган юридического лица утверждает Положение о филиале, в котором говорится, что руководитель филиала уполномочен действовать от имени юридического лица, определены объем и срок его полномочий и даже указано имя конкретного лица, занимающего должность руководителя. Внизу документа проставлены дата его совершения и подпись лица, осуществляющего полномочия исполнительного органа. Оригинал Положения передан названному в нем лицу. Неужели оно не получило тем самым полномочий? Неужели его полномочия не могут быть подтверждены предъявлением этого Положения?
Е) Разъяснения, содержащиеся в абз. 2 п. 129 Постановления, посвящены проблемам квалификации сделок представителя как совершенных от имени представляемого с учетом специфики представительства, осуществляемого руководителями филиалов (представительств).
Наряду с наличием полномочия обязательным условием наступления представительского эффекта является совершение сделки одним лицом от имени другого лица. Эта черта российского института представительства, которую он разделяет с другими правопорядками континентально-европейского типа <88>, прямо закреплена в законе. Пункт 1 ст. 182 ГК РФ начинается со слов: "Сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого)", а в п. 2 той же статьи подчеркивается, что "не являются представителями лица, действующие хотя и в чужих интересах, но от собственного имени". Смысл этого правила состоит, во-первых, в том, чтобы контрагент знал, с кем совершает сделку; во-вторых, в том, чтобы согласовать представительство с сохранением за представителем (полной) правосубъектности - если бы представляемый автоматически становился стороной любой сделки, совершаемой представителем в пределах полномочий, последний утрачивал бы возможность совершать такие сделки от своего имени (выдача генеральной доверенности влекла бы полную утрату сделкоспособности).
Ж) Если нынешнее разъяснение касается "договора, подписанного руководителем филиала (представительства) без ссылки на то, что договор заключен от имени юридического лица и по его доверенности", то прежде говорилось о договорах, подписанных руководителем филиала (представительства) "от имени филиала и без ссылки"
Заключая договор "от имени филиала", контрагенты могут иметь в виду одно из двух правовых последствий. Во-первых, исходя из того, что филиал не является субъектом права, а его руководитель действует от имени юридического лица по доверенности, контрагенты могут использовать слова "от имени филиала" как способ указать, что сделка совершается от имени соответствующего юридического лица. То, что при этом юридико-техническая терминология используется некорректно, само по себе не исключает выявления воли на описанные последствия (учитывая правила ст. 431 ГК РФ и то обстоятельство, что толкование волеизъявления сторон исключительно по буквальному значению использованных ими слов и выражений заставило бы сделать вывод о бессмысленности (стороны желали заведомо недостижимого правового результата) и недействительности подписанного договора). Во-вторых, мыслимы, конечно, и случаи, когда договор заключается "от имени филиала" с целью связать им именно филиал. Такое возможно, когда стороны (или одна из сторон) находятся во власти заблуждения относительно факта (стороны полагают, что филиал в действительности создан в качестве самостоятельного юридического лица, например общества с ограниченной ответственностью) или относительно права (стороны полагают, что филиалы обладают правосубъектностью) (см. также п. 12 комментария к п. 129 Постановления). Вывод, что стороной сделок, совершенных "от имени филиала", становится юридическое лицо, оправдан только применительно к первой группе случаев, поскольку в случаях второй группы у контрагентов отсутствует воля на то, чтобы сделка заключалась от имени соответствующего юридического лица.
З) Абзац 3 п. 129 Постановления посвящен передоверию, совершаемому руководителем филиала (представительства). Абзац 4 п. 20 Постановления Пленумов N 6/8, лежащий в основе интересующего нас положения, ограничивался указанием, что руководитель филиала (представительства) может передоверить совершение действий, на которые он уполномочен доверенностью, по общим правилам, предусмотренным ст. 187 ГК РФ. Не исключено, что появление этого положения, кажущегося теперь очевидным, объясняется той высокой степенью неопределенности, какая существовала в то время относительно правового положения филиалов и представительств (см. п. 12 комментария к п. 129 Постановления).
По всей вероятности, абз. 3 комментируемого пункта предполагалось свести к простому указанию норм права, которые подлежат применению к передоверию, осуществляемому руководителями филиалов (представительств): сначала говорится о том, что в этой сфере вообще возможно передоверие, а затем обращается внимание на новое правило абз. 2 п. 3 ст. 187 ГК РФ об освобождении доверенностей, выдаваемых в порядке передоверия руководителями филиалов (представительств), от общего требования нотариальной формы (см. о нем п. 9 комментария к п. 129 Постановления).
И) Абзац 4 п. 129 Постановления также посвящен передоверию, осуществляемому руководителями филиалов (представительств): "сторона сделки [которая имела дело с представителем, получившим полномочия в порядке передоверия] признается добросовестной, если ею были изучены доверенности (первоначальная и выданная в порядке передоверия), дающие полномочия сотруднику юридического лица, совершившему сделку".
Приходится признать, что Пленум высказывается здесь не слишком ясно. Какое значение имеет признание контрагента добросовестным? Что будет, если он не выполнит тех требований, которые предъявляет Постановление, например изучит только доверенность, выданную в порядке передоверия, или вообще не удостоверится в наличии полномочий у представителя? Имеется ли в виду возложение тех или иных неблагоприятных последствий на контрагента, действовавшего хотя и законно, но недобросовестно? Или же речь идет о защите контрагента, который действовал, полагаясь на ошибочное представление об актуальной правовой ситуации, - при условии, что его ошибка извинительна?
Ситуации, когда контрагент не проявляет должной осмотрительности при проверке полномочий у лица, с которым заключает сделку, нередки на практике. Но в таких случаях контрагент, как правило, ставит под удар лишь свои собственные интересы, так что оснований привлекать его за это к ответственности не усматривается. Следовательно, то обстоятельство, что, совершая сделку с представителем другого лица, контрагент не удостоверился как следует в наличии полномочий, не должно влечь для него никаких неблагоприятных последствий, дополнительных к тем, какие наступают по закону, если представитель оказывается неуполномоченным.
Теперь обратимся к вопросу о том, получает ли контрагент, заключающий сделку с представителем другого лица, защиту, если добросовестно полагается на наличие полномочий, которые в действительности отсутствуют. Такая защита предоставляется в случаях, предусмотренных законом (абз. 2 п. 1 ст. 182, п. 2 ст. 189, абз. 2 п. 2 ст. 51 ГК РФ; см. об этом п. 122 Постановления и п. 3 комментария к нему), и обусловлена одновременным выполнением трех условий:
1) налицо видимость полномочий;
2) эта видимость создана или поддерживается представляемым;
3) полагающийся на видимость полномочий контрагент находится в извинительном неведении относительно реального положения дел, т.е. добросовестен.
К) Установив, какое именно решение закреплено в абз. 4 п. 129 комментируемого Постановления, обратимся к выяснению его мотивов и соответствующей им сферы его применения.
В рассматриваемом абзаце дается толкование словам п. 2 ст. 189 ГК РФ: "Если третьему лицу предъявлена доверенность...". Закон не решает прямо вопроса, как это правило должно применяться к ситуациям передоверия: что именно должен предъявить контрагенту представитель, действующий в порядке передоверия, чтобы подтвердить свои полномочия должным образом - так, чтобы в случае их отсутствия контрагент мог полагаться на создаваемую этим видимость? Достаточно ли предъявления доверенности, выданной в порядке передоверия, или к ней следует приложить первоначальную доверенность, а в случаях, когда имело место последующее передоверие, - все доверенности, которые образуют непрерывную цепочку, восходящую к представляемому?
Абзац 4 п. 129 Постановления выбирает второй вариант. Тем самым для передоверия, осуществляемого руководителями филиалов (представительств), закрепляется решение, отличающееся от общего (см. п. 131 Постановления и комментарий к нему). Если по общему правилу достаточно предъявления доверенности, выданной в порядке передоверия, то при передоверии, осуществляемом руководителями филиалов (представительств), требуется еще и первоначальная доверенность. Почему?
Следовательно, предъявление доверенности, выданной в порядке передоверия в простой письменной форме, является крайне ненадежным доказательством того, что указанное в ней лицо когда-либо наделялось представительскими полномочиями.
Л) В соответствии с абз. 5 п. 129 Постановления освобождение доверенностей, выдаваемых в порядке передоверия юридическими лицами и руководителями филиалов (представительств), от общего требования нотариальной формы не распространяется на доверенности, выдаваемые государственными органами, органами местного самоуправления и их структурными подразделениями, не обладающими статусом юридического лица. Если учесть, что ссылка на п. 3 ст. 187 ГК РФ стоит в конце этого абзаца, а не после слов, описывающих требования к форме доверенностей, выдаваемых в порядке передоверия, то логика данного разъяснения, по-видимому, будет такой: поскольку государственные органы, органы местного самоуправления и их структурные подразделения, не обладающие статусом юридического лица, прямо в абз. 2 п. 3 ст. 187 ГК РФ не названы и не могут быть отнесены ни к юридическим лицам, ни к руководителям филиалов (представительств), предусмотренное законом специальное правило об ослабленных требованиях к форме некоторых доверенностей, выдаваемых в порядке передоверия, к ним не применяется. Основания для сомнений, заставившие Пленум дать это разъяснение, нам неизвестны.
М) Появление и содержание разъяснений, изложенных в п. 129 Постановления (главным образом это касается его абз. 1 и 2), в значительной мере объясняются многозначностью слов "филиал" и "представительство" и той неразберихой в отношении гражданско-правового статуса филиалов и представительств, которую посеяли касающиеся их разъяснения ВАС РФ и положения законодательства.
Дело в том, что слова "филиал" и "представительство" могут относиться к двум с юридической точки зрения принципиально разным ситуациям. Речь может идти либо об осуществлении юридическим лицом деятельности в месте, отличном от его местонахождения, либо о юридическом лице, так или иначе связанном с другим юридическим лицом и осуществляющем ту же деятельность, что и последнее, но в другом месте. То обстоятельство, что столь разные ситуации описываются одними и теми же словами, чревато путаницей и роковыми ошибками, особенно при совершении сделок: кто именно является стороной сделки, заключенной филиалом?
Т.О. Словоупотребление законодательства 1990-х гг., сохранившееся до настоящего момента, дает самые серьезные основания для рассуждений о правосубъектности филиалов (представительств): здесь мы видим указания на его сделко- и дееспособность вообще, на его правоспособность, встречаем упоминания о вреде, причиненном его деятельностью.
130. В соответствии с пунктом 1 статьи 94, пунктом 2 статьи 126 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" полномочия руководителя должника прекращаются с даты введения внешнего управления, а с открытием конкурсного производства прекращаются полномочия как руководителя должника, так и иных органов управления должника и собственника имущества должника - унитарного предприятия (за исключением полномочий общего собрания участников должника, собственника имущества должника принимать решения о заключении соглашений об условиях предоставления денежных средств третьим лицом или третьими лицами для исполнения обязательств должника), в связи с чем действие доверенностей, выданных указанными лицами для представления интересов должника, прекращается (подпункт 7 пункта 1 статьи 188 ГК РФ).
На том же основании подлежат прекращению доверенности, выданные внешним и конкурсным управляющим должника, когда такой управляющий освобожден (отстранен) от исполнения обязанностей.
А) Комментируемый пункт посвящен одной из новелл ГК РФ, появившихся в ходе реформирования гражданского законодательства <99>. Теперь в соответствии с подп. 7 п. 1 ст. 188 ГК РФ действие доверенности прекращается вследствие введения в отношении представляемого или представителя такой процедуры банкротства, при которой соответствующее лицо утрачивает право самостоятельно выдавать доверенности.
В абз. 1 п. 130 Постановления определяется конкретное содержание понятия "процедура банкротства, при которой соответствующее лицо утрачивает право самостоятельно выдавать доверенности". Вполне очевидно, что названному в законе признаку отвечают две процедуры - внешнее управление и конкурсное производство <100>.
Абзац 2 п. 130 разъясняет, что на основании приведенного положения закона прекращаются (в тексте использовано неясное "подлежат прекращению") также и полномочия, выданные внешним и конкурсным управляющим должника, когда такой управляющий освобожден (отстранен) от исполнения обязанностей. В отличие от предыдущей, эта рекомендация не только не очевидна, но и явно отступает от текста закона. Рассмотрим ее подробнее.