!!Экзамен зачет 2023 год / Konspekt_tsennye_bumagi

1. Каковы основные признаки ценной бумаги?

Абзац 1 части 1 статьи 142 ГК дает определение ценной бумаги. Несколько забегая вперед заметим, что это

определение основано на классических положениях общей правовой теории ценных бумаг. На фоне определений ценных бумаг, предлагаемых иными нормативными актами, определение ГК единственно правильное не только с позиции юридической, но и с точки зрения здравого смысла. Расчленим это определение на составляющие его признаки, или информации для их последующего детального анализа.

Статья 142. Ценная бумага

1. Ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении.

(Соответствуют абзацы 1 и 2 пункта 1 статьи 31 ("Понятие ценной бумаги") Основ:

"Ценной бумагой признается документ, удостоверяющий имущественное право, которое может быть осуществлено только при предъявлении подлинника этого документа.

Предмет, в отношении которого заинтересованные лица заявляют, что он является ценной бумагой, должен:

а) представлять собою документ, то есть быть составленным "с соблюдением установленной формы и

обязательных реквизитов";

б) удостоверять субъективное гражданское право кредитора и корреспондирующую ему юридическую

обязанность должника;

в) быть приспособленным к передаче как вещь, с целью обеспечения возможности передачи и воплощаемого в документе права;

г) обеспечивать совпадение субъекта вещного права на документ с субъектом права, выраженного в документе.

Позднее (статьи 146 и 147) мы встретим еще две характеристики ценной бумаги, которые здесь пока лишь

упомянем:

д) свойство публичной достоверности;

е) необходимость причисления документов к категории ценных бумаг законами о ценных бумагах или в

установленном ими порядке.

Ценная бумага как разновидность документа

а) Ценная бумага — это документ. Легальное определение документа содержится в Федеральных Законах

от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ "Об обязательном экземпляре документов"1 и от. 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ

"Об информации, информатизации и защите информации" Согласно пункту 2 абзаца 1 статьи 1 Закона "Об

обязательном экземпляре документов", документ — это "материальный объект с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи или изображения, предназначенный для передачи во времени и пространстве в целях хранения и общественного использования".

Видно, что это определение применимо исключительно для документов, подлежащих тиражированию

и распространению, но к ценным бумагам вряд ли может быть приложимо.

Абзац 2 части 1 Статьи 2 Закона "Об информации..." отождествляет документ с самой информацией,

содержащейся в нем. "Документированная информация (документ) — зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать". Применительно к гражданско-

правовым целям' отождествлять информацию и ее носитель нельзя. Так, право собственности на носитель информации или средство ее обработки вовсе не равнозначно абсолютному праву на саму информацию.

Поэтому, можно считать, что российское законодательство не содержит определения понятия "документ"

в интересующем нас значении, в связи с чем придется пользоваться его общелексическим толкованием.

Под документом понимается информационная запись, выполненная на бумажном носителе,

за содержание которой лицо, ее составившее, несет установленную законодательством ответственность.

Под записью, по-видимому, следует понимать совокупность графических символов, которые имеют однообразно воспринимаемый смысл. Запись, для целей настоящего Комментария, считается

информационной, если в ней содержатся сведения о фактах, имеющих гражданско-правовое значение.

Поскольку ценная бумага — это документ, удостоверяющий имущественное право его легитимированного

держателя (кредитора), под ответственностью за содержание ценной бумаги следует понимать гражданско-

правовую ответственность за неисполнение корреспондирующей этому праву юридической обязанности должника (составителя документа), то есть ответственность за неисполнение принятого им на себя обязательства.

б) Ценная бумага — это документ, удостоверяющий имущественное право (имущественные права).

Вопрос о природе и содержании прав, которые могут быть инкорпорированы в ценные бумаги, должен

быть разрешен законодателем. Применительно к отдельным ценным бумагам он уже решен в настоящее

время. Именно благодаря тому, что ценная бумага предоставляет своему держателю право на что-либо (товар, денежную сумму или иное имущество), документ обретает способность удовлетворять человеческие потребности. Документ получает потребительскую и меновую стоимость, то есть становится ценным. Можно говорить, что природу ценности документов, претендующих на статус ценной бумаги, должно составлять право, воплощаемое документом.

Характеристика ГК этих прав только как прав имущественных явно недостаточна и не

может быть названа существенным недостатком Кодекса только потому, что характер регулируемых им

правоотношений был установлен в общих ко всему акту положениях. Поэтому-то требовать от ГК специального указания о том, что в ценные бумаги могут быть воплощены лишь субъективные гражданские имущественные права, предназначенные для обращения, то есть, имущественные права конкретного лица в конкретном гражданском правоотношении, которые, при смене их управомоченного субъекта, порождают новые, независимые от предшествующих, правоотношения с должником, неправильно. Гражданско-правовая природа этих прав вполне вытекает из самого наименования Кодекса Гражданским. Понятие гражданских правоотношений, содержанием которых являются субъективные гражданские права дается в статье 2 Кодекса, а основания их возникновения перечислены в статье 8 ГК.

Основной практический вывод, который позволяет сделать анализ категории видов прав, допускаемых к

инкорпорированию в ценные бумаги, состоит в определении субъектного состава участников правоотношений из ценных бумаг. Способность лиц приобретать права по ценным бумагам (субъективные гражданские права) и обязываться по ним (возлагать на себя гражданские обязанности) совпадает с активной и пассивной гражданской право- и дееспособностью. Поэтому всякие требования указов Президента, постановлений Правительства, ведомственных нормативных актов, ограничивающие круг потенциальных приобретателей или эмитентов ценных бумаг, ничтожны, ибо приводят

к ограничению гражданской правоспособности. Бороться с этим сегодня можно только с помощью норм ГК.

в) Ценная бумага, как стало видно из предыдущего изложения, может рассматриваться не только как документ с информацией о правах (основание и доказательство возникновения и существования соответствующих, названных в бумаге правоотношений), но и как особый объект гражданских правоотношений (объект вещного права). Комментируемая статья ГК РФ связывает следствие первого качества документа — возможность осуществления и передачи права-ценности, воплощаемого

документом, с возможностью его предъявления. Как будет показано далее (см. статью 145 ГК РФ), предъявление ценной бумаги должно быть произведено управомоченным лицом. Для этого сам документ, воплощающий право, должен быть приспособлен к передаче.

Документ не может быть признан ценной бумагой, если он в силу своих юридических или физических свойств не может быть передан от одного лица к другому, то есть не обладает свойством передаваемости.

Передаваемость означает возможность юридического оформления факта изменения субъекта права-

ценности и фактической передачи документа в руки нового субъекта — носителя права-ценности.

Поскольку ГК РФ предлагает ограничить перечень ценных бумаг лишь теми документами, которые прямо

названы ценными бумагами в законах о ценных бумагах или объявлены таковыми в установленном ими

порядке (статья 143) следует считать, что документ обладает свойством передаваемости, если иного не вытекает из норм законодательства, обычаев, или самого содержания документа.

2. Что такое форма и содержание ценной бумаги?

Соотношение понятий "форма" и "реквизиты" ценной бумаги.

Чрезвычайно важное значение имеет употребление ГК понятий "форма" документа и "обязательные реквизиты" документа через соединительный союз. Это доказывает, что законодатель вкладывает различный смысл в понятия "форма документа" и "совокупность реквизитов документа". Такой же подход мы обнаруживаем и в пункте 1 статьи 144 ГК, где понятия "форма" и "реквизиты" ценных бумаг употреблены как однородные дополнения. Очевидно, по смыслу комментируемой нормы,

под формой документа следует понимать способ его внешнего выражения, инкорпорирования.

Документ, претендующий на статус ценной бумаги, должен, как это следует из его наименования,

быть воплощенным на бумажном носителе, а в случаях, установленных законодательными и иными нормативными актами, — на специальном бумажном носителе (бланке) — бумаге определенного рода, качества и признаков, содержащей типографское клише.

Совокупность же реквизитов (их наименование "обязательные" излишне, поскольку "необязательных"

реквизитов не бывает), по замыслу законодателя, должна составлять содержание ценной бумаги.

Именно этот подход ранее нашел отражение в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 сентября 1994 г. № 36, касающемся спора о наличии-отсутствии

основания ответственности авалиста по векселям, содержащим указание срока платежа способом, иным, нежели предусмотренные Положением о переводном и простом векселе. В нем Пленум разъяснил,

что "нельзя считать дефектом формы векселя указание в нем иных сроков платежа, чем предусмотрено в статье 33 Положения", поскольку указание срока платежа относится к числу реквизитов

векселя и, следовательно, составляет его содержание. Подход Пленума базировался, в свою очередь, на норме Рекомендаций Банка России по использованию векселей в хозяйственном обороте от 9 сентября 1991 г., согласно которой "Положение о переводном и простом векселе указывает на содержание векселя, но не

содержит правила о его форме". То есть, сроки платежа являются вексельным реквизитом, а не элементом формы векселя. Указанная норма Рекомендаций — не более, чем недоразумение, ибо Положение о переводном и простом векселе как раз прямо указывает именно на форму векселя (это можно увидеть хотя бы из наименования главы 1 Раздела 1 Положения — "О составлении и форме векселя"), ни словом не обмолвившись о его содержании. Объединяя понятия "составление" и "форма" векселя, Положение,

тем самым, поясняет, что процесс составления векселя (написания на бумаге предусмотренных Положением реквизитов) — это процесс придания документу формы векселя.

Таким образом, с точки зрения норм вексельного права можно заключить, что противопоставление комментируемой статьей ГК понятий "форма" и "реквизиты" документа неосновательно. Отнесение реквизитов к элементам содержания ценной бумаги тем более необоснованно, учитывая то, что содержание документа, в большинстве случаев, не влияет на правоотношения, возникающие из и по поводу ценных бумаг. На наш взгляд более удачной редакцией комментируемой нормы была бы следующая:

"Ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы (реквизитов)

имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении".

Понятие о "содержании" ценной бумаги

Случаи, когда на правовые отношения, связанные с ценными бумагами, оказывает непосредственное влияние содержание последних, должны быть прямо закреплены в законодательстве (пункт 1 статьи 144 ГК РФ). Если сразу исходить из предпосылки возможности их наличия, то определение ценной бумаги (в комментируемой части) должно было бы трансформироваться примерно в следующее:

"Ценной бумагой является документ определенного содержания, удостоверяющий с соблюдением установленной формы (реквизитов) имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении ".

Под содержанием же документа следует понимать саму информацию, которая в нем инкорпорирована,

сведения, заключенные в его реквизитах. При определении документа, мы сказали, что документ

(официальная запись) характеризуется наличием ответственности составителя за ее содержание. Составитель акции (эмитент) обязан нести обязанности перед акционерами на основании одного лишь наименования бумаги "акцией". Само название вобрало в себя содержание бумаги, закрепленное в законодательстве (в частности, в статье 67 ГК РФ) в виде перечня прав участников обществ и товариществ (в частности — акционеров). Векселедатель же вкладывает содержание бумаги в сам вексель, в зависимости от того, будет ли это предложение или обещание уплаты, вексель может быть переводным или простым.

С реализацией на практике норм пункта 1 статьи 144 ГК РФ — определением Законом о ценных бумагах

видов прав, которые могут быть удостоверены в ценных бумагах, всякое воплощение в документах прав с

иным, нежели разрешенное законом, содержанием, будет, подобно дефекту формы, также влечь недействительность ценной бумаги.

3. Что такое публичная достоверность ценной бумаги? Стр 37-40

71-79

96-99

Не выработаны ли арбитражной практикой какие-либо ограничения в применении нормы п. 2 ст. 147 ГК?

Да, такие ограничения выработаны; было бы удивительным, если бы этого не произошло, ибо названная норма сформулирована, конечно же, необоснованно широко¹.

Во-первых, не подлежит сомнению, что п. 2 ст. 147 ГК не применяется в тех случаях, когда речь идет об отсутствии основания возникновения обязательства, т.е. того юридического факта (обыкновенно речь идет о сделке), из которого, собственно, и следует считать возникшими правоотношения, инкорпорированные в ценную бумагу. Одно дело, когда сама сделка была совершена, хотя и не была подкреплена при этом надлежащим материальным основанием (каузой предоставления), либо была совершена с нарушением установленных законом требований к ее форме или порядку, и совсем другое – когда сделки вовсе не было. Так, например, ФАС ЗСО (см. постановление от 26.06.2003 N Ф04/2749-906/А45-2003) указал, что вексель, подписанный генеральным директором организации-векселедателя, не имевшим полномочий на выдачу векселей, не создает обязанностей ни для кого, кроме как для самого подписавшего его генерального директора лично.

Случается, что суды подходят к вопросу более формально и отвергают применение п. 2 ст. 147 ГК на том основании, что таковое якобы исключается необходимостью применения норм специального законодательства, в частности – вексельного. Так, ФАС ЗСО (см. постановление от 02.08.2005 N Ф04-4601/2005(13334-А81-8)) констатировал буквально следующее: «Что касается ссылки истца на возможность применения к данным спорным правоотношениям положений ГК о недействительности сделок, то эта позиция истца является ошибочной, поскольку правоотношения, связанные с оборотом векселя, регулируются вексельным законодательством, в котором не содержится правил о недействительности сделок, совершаемых с векселем. – В данном спорном случае предметом иска является выплата вексельной суммы, и основанием иска являются содержащиеся в Положении о переводном и простом векселе правила. Статья 147 ГК, ссылка на которую была в исковом заявлении, содержит общие положения об исполнении по ценной бумаге. И в частности, устанавливает, что отказ от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой, со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо его недействительность не допускается». Поскольку ст. 147 ГК – это «положения общие», в то время как нормы Положения о векселях – «нормы специальные», последние якобы должны иметь приоритет над первыми.

Это мнение является ошибочным. Во-первых, в силу п. 2 ст. 3 ГК принцип приоритета специальной нормы над общей не применяется в том случае, когда речь идет об общей норме, содержащейся в ГК. Во-вторых, отсутствие среди норм специального назначения правил о чем-либо (например, о недействительности сделок с векселем) означает как раз то, что подобный вопрос регламентируется именно общими нормами гражданского законодательства, но никак не то, что таковой не регламентируется вовсе. Вексель – точно такой же объект гражданских правоотношений, как и все иные ценные бумаги (вещи); стало быть, к нему в полной мере применимы все положения ГК о ценных бумагах (включая п. 2 ст. 147), вещах и сделках с ценными бумагами в особенности и вещами в целом².

Во-вторых, п. 2 ст. 147 ГК, конечно же, не может быть применен для охраны правового положения недобросовестных приобретателей ценных бумаг. В этом смысле чрезвычайно показательным является тот факт, что применение п. 2 ст. 147 ГК в «вексельных» делах нередко «идет» в совокупности со ст. 17 Положения о векселях, которая регламентирует вопрос о возражениях вексельного должника формально легитимированному векселедержателю значительно детальнее³. Так, ФАС ЗСО (см. постановление от 12.09.2006 N Ф04-1047/2006(25170-А27-16)) указал, что «на свои личные отношения к иным лицам, в том числе к предшествующим векселедержателям, должник вправе ссылаться лишь в том случае, когда векселедержатель, приобретая вексель, действовал сознательно в ущерб должнику, т.е. если он знал об отсутствии законных оснований к выдаче (передаче) векселя до или во время его приобретения. – Наличие указанных обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности держателя векселя, доказывается лицом, к которому предъявлен иск... – Само по себе установление факта подложности векселя не свидетельствует о недобросовестности держателя векселя».

Как видим, суд весьма существенно (и, на наш взгляд, вполне основательно) скорректировал содержание комментируемой нормы: если согласно п. 2 ст. 147 ГК должник вообще не вправе ссылаться на отсутствие основания возникновения обязательства по ценной бумаге или его недействительность, то, по мнению ФАС ЗСО, он не вправе это делать лишь в отношениях с добросовестно приобретшим бумагу формально легитимированным ее держателем⁴. Прямо выразили эту мысль ФАС СКО (см. постановление от 15.10.2003 N Ф08-3934/2003), ФАС УО (см. постановление от 27.04.2004 N Ф09-1149/04-ГК) и ФАС ЦО (см. постановление от 21.03.2005 N А23-2357/03Г-10-92), указавшие, что «...довод... о недопустимости отказа от исполнения обязательства по ценной бумаге со ссылкой на отсутствие или недействительность его основания (п. 2 ст. 147 ГК) в данном случае правомерно не принят во внимание, так как относится только к добросовестному держателю».

Распространяется ли норма п. 2 ст. 147 ГК на случаи подделки или подлога только лишь самой ценной бумаги (ее основного текста) или также и на случаи подделки (подлога) иных, выполненных на ней надписей (в частности – индоссаментов)?

Данный вопрос фактически рассматривается арбитражными судами чрезвычайно часто, но впрямую формулируется и анализируется крайне редко. Одним из немногочисленных исключений является постановление ФАС ЗСО от 12.09.2006 N Ф04-1047/2006(25170-А27-16)⁵, в рамках которого суд, анализируя требования векселедержателя к индоссанту, ссылающемуся на подлог его индоссамента, заключил следующее: «В соответствии с п. 2 ст. 147 ГК владелец ценной бумаги, обнаруживший подлог или подделку ценной бумаги, вправе предъявить к лицу, передавшему ему бумагу, требование о надлежащем исполнении обязательства, удостоверенного ценной бумагой, и о возмещении убытков. Следовательно, ответчик, даже если бы была обнаружена подделка ценной бумаги, не мог быть освобожден от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой». Иными словами, по мнению суда, предметом регламентации п. 2 ст. 147 ГК является подлог (подделка) не только самой ценной бумаги (документа, исполненного лицом, выдавшим бумагу), но и надписей, выполненных на ней иными лицами, в частности индоссантами.

Вывод арбитражного суда, однако, вряд ли можно назвать правильным. Норма п. 2 ст. 147 ГК говорит о праве владельца бумаги, обнаружившего подлог или подделку таковой либо отдельных выполненных на ней надписей, требовать от лица, от которого он получил такую бумагу, исполнения удостоверенных ею обязательств и возмещения убытков. ГК, как это хорошо видно, говорит о требованиях к лицу, от которого ценная бумага была фактически получена, а не к тому, от имени которого бумага попала к ее владельцу (ср. со ст. 7 и 8 Положения о векселях). Применяя подход, предложенный ФАС ЗСО, следовало бы признать правомерность предъявления требований к якобы должнику по подложной (поддельной) ценной бумаге, что, конечно же, никак не соответствует смыслу и назначению института ценных бумаг.

1 В качестве примера подобной – неоправданно широкой – трактовки см. постановление ФАС МО от 25.12.2003 N КГ-А40/10251-03, в котором отмечается, что «в соответствии с п. 2 ст. 147 ГК отказ от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой, со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо на его недействительность не допускается. Таким образом, осуществление прав, удостоверенных ценной бумагой, реализуется независимо от обязательства, лежащего в основании выдачи ценной бумаги».

2 Пример правильного подхода см. в постановлении ФАС МО от 29.06.2004 N КГ-А40/4992-04-П.

3 В большинстве же подобных дел п. 2 ст. 147 ГК судами и вовсе отставляется в сторону (заявления сторон о необходимости его применения судами, по сути, не анализируются) и вполне заменяется применением одной только ст. 17 Положения о векселях.

4 Идентичное мнение см. в постановлении ФАС МО от 03.12.2002 N КГ-А40/7843-02, в котором утверждается буквально следующее: «В соответствии с п. 2 ст. 147 ГК отказ от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой, со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо на его недействительность, не допускается. Исключение из этого правила предусмотрено ст. 17 Положения о переводном и простом векселе». См. также постановления ФАС МО от 27.02.2003 N КГ-А40/375-03-П, от 29.12.2005 N КГ-А41/12890-05; ФАС ПО от 26.09.2005 N А65-27344/04-СГ1-5; ФАС СЗО от 04.07.2005 N А66-10854/2004, от 11.07.2005 N А05-2452/03-99/23, от 28.02.2007 N А66-1415/2005; ФАС СКО от 19.10.2004 N Ф08-4900/2004, от 08.06.2006 N Ф08-2572/2006 и др.

5 См. также постановление того же суда от 07.11.2006 N Ф04-7356/2006(28087-А27-16): «В соответствии с п. 2 ст. 147 ГК владелец ценной бумаги, обнаруживший подлог или подделку ценной бумаги, вправе предъявить к лицу, передавшему ему бумагу, требование о надлежащем исполнении обязательства, удостоверенного ценной бумагой, и о возмещении убытков. – Если даже предположить, что ЗАО «ЗИГ-Р» (обозначенное в качестве векселедателя простого векселя. – В.Б.) не существует как юридическое лицо и лицо, подписавшее вексель, а также невозможно определить физическое лицо, выдавшее вексель, следовательно, вексель будет являться поддельным или подложным. Но из смысла п. 2 ст. 147 ГК следует, что поддельный или подложный вексель не утрачивает силу ценной бумаги – векселя». Верно. Однако обязательств лиц, от имени которых поставлены подложные подписи, он, все же, не удостоверяет.