!!Экзамен зачет 2023 год / Рудоквас А.Д. Добросовестность владения и приобретательная давность

А.Д. РУДОКВАС

ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ВЛАДЕНИЯ И ПРИОБРЕТАТЕЛЬНАЯ ДАВНОСТЬ

Препятствует ли дальнейшему течению приобретательной давности обретенная добросовестным тприобретателем впоследствии осведомленность относительно неправомерности приобретенного им владения?

В ГК прямого ответа нет, в разных правопорядках по-разному. В римском праве действовал принцип mala fides superveniens non nocet, который означает, что имеющаяся при приобретении владения добросовестность образует незыблемое юридическое состояние и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможности возникнуть этому юридическому положению. В ГГУ, например, принцип обратный: mala fides superveniens nocet - последующая недобросовестность вредит (приобретательной давности). И в российской доктрине распространено, что последний принцип воспринят у нас.

Обоснование позиции даёт только Тузов:

• Филологический анализ: в рассматриваемой статье ГК говорится не о добросовестном завладении, а о добросовестном владении, якобы законодатель имел в виду именно утрату владельцем статуса добросовестного, а значит, давностного владельца в случае обретения им осведомленности о неправомерности завладения им вещью.

• понятие добросовестности владения отождествляется автором с другим упомянутым в ст. 234 ГК реквизитом владения "для давности" (ad usucapionem) - владением "имуществом как своим собственным"

• Указывается на категорическую несовместимость понятий "добросовестный приобретатель" и "добросовестный владелец", которые, по мнению Д.О. Тузова, представляют собой совершенно разные фигуры.

КРИТИКА:

• Чтобы стать добросовестным владельцем, надо добросовестно приобрести владение, т.е. быть добросовестным приобретателем. Таким образом, правильно поставленный вопрос заключается в следующем: утрачивает ли добросовестный приобретатель статус добросовестного владельца, получив информацию о незаконности своего владения, или нет?

• Что касается владения "имуществом как своим собственным", то "Владеть "в виде собственности" или "на праве собственности" – значит владеть от своего имени, а не от имени другого собственника имущества; владеть, не имея к тому никакого юридического основания, ибо наличность этого основания будет или владением собственника, или владением от его имени... Отрицание чьего-либо права собственности на владеемое имущество, отрицание, выражающееся в действиях, придающих владению вид права собственности, как бы принадлежащего владельцу, - вот характерная черта давностного владения, выраженная словами "в виде собственности".

Разъяснение Пленума ВАС: нормы приобретательной давности не подлежат применению в случаях, когда владение осуществлялось на основе договорных обязательств (аренды, хранения, безвозмездного пользования) или имущество было закреплено за владельцем на праве хозяйственного ведения или оперативного управления.

ВЫВОД: Отождествление добросовестности владения и владения имуществом как своим применительно к действующему гражданскому законодательству более чем сомнительно и нуждается в подробно аргументированном обосновании.

Решить вопрос можно, если обратиться к другим положениям ГК:

• Из 303 статьи вытекает, что на любые виды доходов, полученных до момента, когда добросовестный владелец узнал или должен был узнать о неправомерности своего владения, или до получения им повестки по иску собственника о возврате имущества, он приобретает право собственности.

Тот факт, что при виндикации, приносящей доход вещи собственник вправе требовать от ответчика - добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые тот извлек или должен был извлечь с момента, когда он узнал о неправомерности своего владения или получил повестку по иску собственника, не свидетельствует о том, что с этого момента добросовестный владелец становится недобросовестным.

1. Если бы законодатель имел в виду превращение добросовестного владельца в недобросовестного, он бы прямо указал на это, что было бы логичнее с точки зрения юридической техники.

2. Даже если допустить, что осведомленность владельца о неправомерности своего владения, наступившая после его приобретения, превращает его владение в недобросовестное, не ясно, почему такой же эффект имеет получение повестки по иску собственника. Простое заявление третьим лицом притязаний на вещь, находящуюся у владельца, само по себе не может лишить его имеющей объективные основания убежденности в наличии у него правомерного титула владения.

3. Исходя из предположения, что открывшаяся порочность титула не лишает лицо статуса добросовестного владения, можно объяснить упоминание обоих - и добросовестного, и недобросовестного - владельцев во втором абзаце ст. 303 ГК, где говорится только о тех обязанностях, которые возникли с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества, т.е. только после того, как владелец узнал или должен был узнать о незаконности своего владения. Если бы субъект считался с этого момента утратившим статус добросовестного владельца, упоминание о нем было бы лишним.

"если добросовестный владелец чужого имущества извещен о предъявленном к нему собственником иске, то он с этого момента хотя и не считается недобросовестным владельцем, но тем не менее со стороны ответственности становится в положение, близкое к положению последнего, а именно, - подобно ему, он обязан возвратить доходы с имения, полученные с момента извещения об иске"

Вывод:

• Правило ст. 303 ГК относительно момента, с которого у добросовестного владельца появляется обязанность возврата собственнику всех доходов, которые этот владелец получил или должен получить, объясняется тем, что именно с этого момента ответчик имеет основания усомниться в своей управомоченности на владение. Подобные сомнения не тождественны полной утрате уверенности в правомерности владения.

• Таким образом, буквальное толкование ст. 303 ГК приводит к выводу, что последующее обретение владельцем осведомленности относительно неправомерности добросовестно приобретенного им владения неспособно лишить его статуса добросовестного владельца.

• Большинство отечественных цивилистов желают безмерно расширить сферу применения приобретательной давности, а для этого придать добросовестности оценочный характер, отдавая на откуп судейскому усмотрению признание владения добросовестным исключительно на основе критериев моральной, а не юридической оценки сложившейся ситуации.

НО! Тогда получается, что сама дилемма mala fides superveniens nocet aut mala fides superveniens non nocet (последующая недобросовестность вредит/ не вредит приобретательной давности) оказывается излишней, поскольку добросовестность владения оказывается возможной и при осведомленности владельца о незаконности собственного владения, но при наличии убежденности в его моральной оправданности.

Существует прагматическое стремление покрыть приобретательной давностью случаи приобретения владения на основе неформальной сделки, без соблюдения предусмотренной законом процедуры регистрации отчуждательной сделки и (или) перехода права собственности к приобретателю.

Однако в любом случае признание неформальной сделки основанием давностного владения следует ограничить отношениями между гражданами и исключить его для юридических лиц.

• Еще одной популярной в российской цивилистике концепцией, направленной на расширение сферы применения приобретательной давности, является утверждение, что после того, как исковая давность по виндикации истекла, недобросовестный владелец превращается в добросовестного.

В современном российском праве возможность виндикации ограничена общим сроком исковой давности. Таким образом, виндицирующему собственнику может быть отказано в удовлетворении иска в случае, если ответчик заявит об истечении исковой давности. Однако необходимой предпосылкой вынесения решения об отказе в удовлетворении притязания истца по мотиву истечения исковой давности является установление судом принадлежности спорного права истцу и факта нарушения этого права

Критика:

Этот тезис не выдерживает критической проверки хотя бы потому, что он не соответствует действующему законодательству, которое не связывает ни утрату права собственности непосредственно с фактом отказа собственника от своего права (см. абз. 2 ст. 236 ГК, ст. 53 ЗК), ни утрату права на иск с пропуском исковой давности, поскольку иск может быть предъявлен и, если ответчик не потребует его отклонения ввиду истечения исковой давности, удовлетворен, даже если срок исковой давности истцом пропущен (ст. 199 ГК).

Кроме того, наличие в ГК ст. 205, предусматривающей возможность восстановления уже истекшей исковой давности, также свидетельствует о том, что право собственности сохраняется и после истечения исковой давности по виндикации. В противном случае нечего было бы и восстанавливать, так как вместе с утратой права собственности исчезло бы и право на виндикационный иск.

• Возможность превращения недобросовестного владельца в добросовестного обосновывается указанием на то, что после истечения исковой давности у владельца есть основания полагать, что собственник отказался от своего права собственности, и, таким образом, владелец обретает субъективную убежденность в моральной оправданности своего владения, которая и есть добросовестность.

Исходя из этой посылки, суды зачастую считают возможным применение приобретательной давности в ситуации, когда владение было начато на основании договора с собственником (например, аренды или ссуды), однако впоследствии такой зависимый владелец осуществил присвоение объекта владения, т.е. проявил намерение владеть вещью как своей, а собственник пропустил срок исковой давности.

Критика:

К уже высказанной ранее критике последнего подхода можно добавить следующее:

1) во-первых, предусмотренная ст. 205 ГК возможность восстановления исковой давности ввиду наличия уважительных причин для ее пропуска истцом говорит о том, что сам по себе факт истечения исковой давности по виндикационному иску не дает незаконному владельцу достаточных оснований полагать, что собственник решил отказаться от своего права, поскольку он мог пропустить этот срок по уважительной причине, объективно не имея возможности обратиться в суд.

2) во-вторых, сам факт предъявления собственником виндикационного иска после истечения исковой давности или иска о признании, на который исковая давность вообще распространяться не может, лишает владельца оснований полагать, что собственник желает отказаться от принадлежащего ему права.

Вывод:

Таким образом, даже если согласиться с тем, что при пропуске исковой давности по виндикации недобросовестный владелец трансформируется в добросовестного, то в случае предъявления собственником иска против владельца уже после истечения исковой давности сторонники вышеописанного подхода будут вынуждены признать, что у владельца более нет оснований полагать свое владение морально безупречным, а значит, неизбежна его обратная метаморфоза из владельца добросовестного в недобросовестного.

Это делает невозможным дальнейшее течение приобретательной давности даже после отказа в удовлетворении виндикационного иска.

Таким образом, основная цель, к достижению которой стремятся сторонники этой искусственной конструкции, а именно всемерное расширение сферы применения приобретательной давности, призванной возвратить в легальный оборот имущество, оказавшееся в незаконном владении, на поверку оказывается недостижимой даже с помощью этой схемы.

• Рудоквас отмечает, что в п. 4 ст. 234 ГК российский законодатель избрал наихудший из возможных вариантов соотношения исковой давности по виндикационному иску и приобретательной давности.

Преимущества, вытекающие из конструкции соотношения исковой и приобретательной давности по п. 4 ст. 234 ГК, с лихвой перекрываются ее недостатками, главнейшим из которых является в большинстве случаев невозможность точно установить, истекла ли исковая давность, или, быть может, ее течение было приостановлено, или имел место ее перерыв. Соответственно, невозможно с уверенностью сказать, началось ли уже течение приобретательной давности или нет.

Отнеся начало течения последней к моменту истечения исковой давности по виндикации, он, очевидно, хотел решить этим две задачи:

1) во-первых, не допустить возможности противопоставления виндикации приобретенного по давности владения права собственности;

2) во-вторых, сделать так, чтобы между моментом истечения исковой давности по виндикационному иску и моментом истечения приобретательной давности был некоторый промежуток времени, в течение которого государство могло бы воспользоваться преимущественным правом обратить в государственную собственность бесхозяйное имущество. В основе последней конструкции была идея о том, что в личную собственность граждан (ныне - в частную собственность) на основании приобретательной давности следует обращать только то имущество, в котором государство не нуждается.

Обе эти цели в результате достигнуты в полной мере не были.

1) Что касается первой из них, то уже упоминавшиеся ранее положения ст. 205 ГК о возможности восстановления исковой давности создают предпосылки для возникновения ситуации, когда, например, спустя 10 лет после незаконного завладения движимой вещью против воли собственника и ее последующего отчуждения третьему лицу срок исковой давности для ее виндикации будет восстановлен судом, однако ответчик, будучи добросовестным приобретателем, противопоставит этому иску возражение со ссылкой на то, что, согласно ст. 234 ГК, он уже стал собственником по давности владения.

При восстановлении исковой давности не происходит ее возобновления в полном объеме, а лишь предоставляется защита нарушенному праву, несмотря на истечение исковой давности. Таким образом, нет никаких оснований считать, что в этом случае приобретательная давность не начинала свое течение ex tunc (с более раннего момента) исходя из п. 4 ст. 234 ГК, т.е. что восстановление исковой давности имеет ретроактивный характер.

2) Что касается второй цели, то с исчезновением презумпции права государственной собственности на бесхозяйное имущество государство уже не может воспользоваться правом обратить в свою собственность такое имущество, так что разрыв между исковой и приобретательной давностью оказывается лишенным смысла.

• Также Рудоквас приводит точку зрения тех, кто выступает за сужение сферы применения приобретательной давности (в частности, Тузов).

Д.О. Тузов полагает, что интересы оборота вполне удовлетворительно защищаются другим институтом гражданского права, а именно приобретением добросовестным возмездным приобретателем права собственности от неуправомоченного отчуждателя на основании сложного юридического состава.

В этом смысле позиция Д.О. Тузова является зеркальным отражением воззрений его главного оппонента К.И. Скловского, который искренне недоумевает, зачем законодатель включил в гражданское законодательство приобретательную давность, если он при этом имел в виду признать добросовестного возмездного приобретателя собственником при наличии оснований для отказа в удовлетворении виндикационного иска по ст. 302 ГК.

1) Однако приобретение добросовестным возмездным приобретателем права собственности от неуправомоченного отчуждателя на основании сложного юридического состава по российскому гражданскому праву далеко не обнимает все случаи добросовестного завладения чужим имуществом, когда добросовестность приобретателя также нуждается в защите в интересах оборота.

Даже если принять точку зрения, согласно которой наличие условий для отказа в виндикации по ст. 302 ГК свидетельствует о том, что ответчик стал собственником, следует иметь в виду, что вещь могла выбыть из владения собственника против его воли, что добросовестное приобретение могло быть безвозмездным, что могут быть иные дефекты того фактического состава, который предусмотрен указанной статьей ГК.

Во всех этих случаях добросовестный приобретатель может стать собственником лишь по давности владения.

Основной вывод по всей статье: следует признать, что по российскому праву, так же, как это было в римском праве, имеющаяся при приобретении владения добросовестность образует незыблемое юридическое состояние, и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможность возникнуть этому юридическому положению.