!!Экзамен зачет 2023 год / Церковников - Приобретение права собственности на движимые вещи

Переход права собственности на движимые вещи во Франции

Согласно п. 1 ст. 223 право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи. Избрание сторонами иного момента перехода права собственности обычно остается в тени этого генерального правила. Исключение составляет разве что оговорка о сохранении права собственности за продавцом. Значительный интерес представляют мыслимые отступления от модели каузальной традиции (системы передачи). Одним из таких отступлений является противостоящая системе передачи консенсуальная модель договорного приобретения права собственности (система соглашения), родиной которой является Франция (данная модель воспринята также в Бельгии, Италии).

Римское правило, согласно которому "собственность переносят давность и традиция, голого соглашения для этого недостаточно", действовало на всей территории средневековой Франции. Было принято разграничивать факты, с наступлением которых лицо приобретает право собственности (способ), и факты, которые служат основанием для приобретения права собственности (титул). Применительно к договорному приобретению способом приобретения считалась традиция, а сам договор (купля-продажа, мена, дарение) понимался как основание приобретения (принцип разъединения). Однако увеличение числа сделок с недвижимостью породило необходимость отказа от фактической передачи. Потребности оборота были обеспечены путем копирования римских конструкций, являющихся исключениями из правила об обязательной передаче (суррогатов передачи): traditio chartae (вручение документа) и constitutum possessorium.

Благодаря трудам последователей естественно-правовой школы возник новый взгляд на проблему свободы человека, автономии его воли, в том числе в отношении принадлежащего ему имущества. Формализм римского правила, ограничение воли субъекта необходимостью совершить реальный акт передачи не согласовывались с новыми воззрениями. Гуго Гроций писал: "Для перехода права собственности по природе не требуется обязательно фактической передачи"; достаточно одного соглашения (изъявления воли сторон). Передача, по мнению философа, есть лишь требование права народов, но не естественного права. Это привело к тому, что составители ФГК, исходя из учения французского юриста XVII в. Жана Дома, сочли излишним всеобщее правило о традиции и признали за договором силу акта, переносящего право собственности без специального на то указания.

Статья 1141 ФГК говорит о ситуации двойной продажи вещи одним продавцом и устанавливает правило, что, если договору купли-продажи, соединенному с реальной передачей владения на движимую вещь, предшествовал договор купли-продажи без передачи, получивший владение второй покупатель будет собственником при условии его добросовестности. В противном случае не получивший владение первый покупатель просто виндицирует у второго вещь. Это положение породило множество споров в доктрине.

Существует ставшая классической позиция, согласно которой не передача переносит право собственности в случае повторной продажи; напротив, второго покупателя собственником делают закон и владение, которое он получил от продавца-несобственника. Это подтверждается тем, что правило ст. 1141 ФГК действует, если речь идет о движимости и если получивший владение покупатель добросовестен. Поэтому, характеризуя положение ст. 1141 ФГК, принято указывать, что она вносит коррективы в генеральное правило ст. 1138 ФГК ("Обязательство предоставить вещь является исполненным путем одного согласия договаривающихся сторон"), необходимые для защиты добросовестного третьего лица - приобретателя, поскольку переход права собственности производится неочевидным для окружающих образом. Этим ограничивается свобода в определении момента перехода права собственности, которую предоставляет отчуждателю и приобретателю французское право.

Однако существует и иной взгляд на положения ст. 1141 ФГК, идущий вразрез с классическим учением: некоторые авторы утверждают, что по французскому праву в силу договора приобретается некая относительная собственность, которая не имеет значения для третьих лиц и действует между сторонами. Иными словами, договор на самом деле не производит вещного эффекта, а, как и в римском праве, дает лишь эффект обязательственный. В качестве дополнительного аргумента в пользу такого подхода используют указание ст. 1583 ФГК на то, что в момент, когда достигнуто соглашение о вещи и цене, договор совершен между сторонами, а собственность приобретена покупателем в отношении продавца.

Возражая против такой позиции, сторонники классического подхода ссылаются на практику Кассационного Суда, который без оговорок указал, что передача никоим образом не является необходимой для перенесения собственности на движимые вещи. Как только заключен договор об отчуждении вещи, даже если приобретатель не получил владение, его кредиторы могут требовать обращения взыскания на эту вещь, а сам приобретатель получает возможность истребовать вещь у третьих лиц. Поэтому получается, что по общему правилу договор об отчуждении вещи имеет значение для третьих лиц и до передачи владения.

Существует определенный набор условий для перехода права собственности в момент заключения договора.

А. Чтобы приобретатель получил право собственности посредством соглашения, необходимо наличие этого права у отчуждателя в момент заключения соглашения: никто не может передать больше прав, чем сам имеет. При этом договор об отчуждении вещи (купля-продажа, мена) должен быть действительным, поскольку именно его эффектом является мгновенное перенесение права собственности с продавца на покупателя. Продажа чужой вещи недействительна. Покупатель, не знавший о том, что вещь принадлежит другому лицу, вправе предъявить к продавцу иск об убытках, "не дожидаясь обеспокоения". В тех случаях, когда речь идет о продаже будущих вещей или о договоре, по которому одно лицо обязуется приобрести известную вещь для того, чтобы перенести затем право собственности на другое лицо, данное правило не действует. Кроме того, добросовестный приобретатель движимой вещи, которая не была украдена у собственника, получает право собственности по первоначальному основанию.

Б. Должно отсутствовать соглашение сторон об отнесении перехода права собственности на более отдаленный момент. Возможность заключения такого соглашения, изменяющего общее правило, вытекает из принципа свободы договора.

В. Для переноса права собственности по системе соглашения вещь должна быть существующей и индивидуализированной. Принцип перенесения права собственности немедленно при заключении соглашения об отчуждении вещи сам по себе не может применяться при продаже вещей, которые еще не индивидуализированы или не существуют (право собственности на родовые вещи, если они не отчуждаются целиком, переходит к приобретателю, когда эти вещи отвешены, отсчитаны или отмерены, т.е. в момент отделения от других вещей). При продаже таких вещей договор не производит вещного эффекта. Что касается будущих вещей, которые должны быть изготовлены продавцом из его материалов, то последний является собственником вещи до ее передачи покупателю. Однако стороны договора могут изменить и это правило (они могут договориться о постепенном переходе права собственности на созданные части вещи).

В литературе высказываются критические замечания по поводу французской консенсуальной модели перехода права собственности:

а) во-первых, указывается, что переход права собственности к покупателю до уплаты последним покупной цены вызывает "перекос" функциональной синаллагмы; мгновенный переход права собственности при заключении договора якобы не создает сбалансированного сочетания интересов, благоприятствуя покупателю и его кредиторам;

б) во-вторых, констатируется факт, что общее правило этой модели сразу же подразумевает исключения, от которых невозможно уйти (продажа родовых и будущих вещей);

в) в-третьих, отмечается, что переход права собственности в силу соглашения сторон без передачи вещи не очевиден для третьих лиц; отсутствует публичность такого приобретения; подобная неясность для участников оборота недопустима; всякое лицо, желающее купить вещь, а значит, по современному праву и получить право собственности, должно быть уверено настолько, насколько это возможно, что вступает в договорные отношения с собственником;

В современном праве принято выделять обязательство перенести собственность. Причем во французском праве это обязательство считается исполненным мгновенно при заключении договора. Но между тем после заключения договора продавец обязан передать владение покупателю с гарантией от эвикции, а покупатель оплатить вещь. Налицо два взаимных обязательства. Поэтому говорить о "перекосе" синаллагмы не приходится. Даже если признать, что покупатель находится в более выгодном положении, чем продавец, нельзя не заметить того, что консенсуальная модель позволяет широчайшие изменения общего правила, поэтому продавец, являясь, как правило, более сильной стороной, может в полной мере защитить свои права.

Что же касается изъятий из общего правила французского права при продаже родовых и будущих вещей, то эти изъятия носят характер не исключений, а необходимых дополнений. Как в римском праве генеральное требование о передаче фактического владения для переноса собственности составляло действующую систему с фиктивной и символической традицией, так и общее правило о переходе права собственности путем одного соглашения составляет единую модель с изъятиями для будущих и родовых вещей, которые не продаются целиком. Поэтому нельзя говорить о французской системе и подразумевать лишь переход права собственности solo consensu: этот способ перенесения права собственности не может существовать отдельно сам по себе.

В отношении того, что переход права собственности solo consensu не очевиден для третьих лиц и нарушает их интересы, отметим следующее. В современном обществе, когда в огромном количестве случаев фактическим владельцем вещи и ее собственником являются разные лица, значение передачи как очевидного для всех акта о переносе собственности сведено к нулю. Лишь система регистрации может вносить какую-либо ясность. Поэтому упрек в неочевидности перехода собственности можно высказать и в отношении классической модели.

Более того, когда мы говорим об интересах всех третьих лиц, обсуждая переход права собственности, мы немного лукавим. Для того чтобы не нарушать чужое право собственности и не посягать на чужую вещь, не нужно знать, чья она. Надо знать, что она не твоя. А вот приобретая вещь, необходимо знать, кто ее собственник, или хотя бы иметь серьезные основания для предположения об этом. Поэтому третьи лица здесь - конкретные приобретатели, которые могут находиться в неведении о действительном собственнике вещи. Но, во-первых, их права полностью защищаются в отношении движимостей правилом о добросовестном приобретении, а во-вторых, в отношении недвижимостей существует куда более совершенный способ оглашения перехода права собственности, нежели простая традиция, - система регистраци.

Пляниоль и Рипер, говоря о введении принципа переноса права собственности простым соглашением сторон, называют его юридической революцией, триумфом автономии воли над юридическим. Достижение французского права в отношении договорного приобретения собственности прежде всего заключается в том, что оно, в отличие от римского и германского права, дает сторонам договора возможность свободно отступать от выраженного в законе общего правила. Конечно, автономия воли сторон при этом разумно ограничивается. Однако в принципе отчуждатель и приобретатель свободны в выборе способа перенесения права собственности, что представляет удобство для оборота и согласуется с естественно-правовыми идеями.

Переход права собственности на движимые вещи в России

Отечественное дореволюционное законодательство не давало однозначного ответа на вопрос о переходе права собственности на основании договора. Такое положение дел породило широкую дискуссию среди российских юристов. Проблема договорного приобретения права собственности получила особое звучание еще и потому, что созданный с оглядкой на французское право том X Свода оценивался юристами, мировоззрение которых сформировалось под влиянием германской правовой традиции.

Одни авторы отмечали, что закон говорит о переходе права собственности посредством соглашения (Васьковский, Победоносцев, Синайский). Другие полагали, что право собственности переходит de lege lata лишь при передаче вещи (Мейер, Шершеневич). Третьи высказывались в пользу системы передачи de lege ferenda, но признавали, что действовавшее законодательство восприняло систему соглашения (Гамбаров). При всей неоднозначности вопроса мы присоединимся к мнению авторов, считавших, что право собственности по тому X Свода переходило по системе соглашения, solo consensu. Кассационная практика Сената и судебная практика Санкт-Петербургского коммерческого суда следовали системе соглашения и не признавали передачу необходимой. Так, Сенат указал, что право собственности на движимость переходит в момент заключения договора; право собственности на недвижимость - в момент укрепления имущества за приобретателем, т.е. в момент утверждения акта старшим нотариусом.

В отличие от Свода законов гражданских, проект Гражданского уложения испытал на себе сильное влияние германского и швейцарского права, поэтому авторы проекта предлагали принять модель договорного приобретения права собственности, близкую к классической. Однако это решение встретило критику со стороны сторонников системы соглашения. Трепицын писал, что система соглашения отличается простотой и отвечает потребностям оборота в быстроте и легкости отношений, тогда как система передачи иногда прямо тормозит и всегда усложняет оборот. Защита классической модели, по его мнению, есть защита формализма, а все мнимые преимущества системы передачи нивелируются исключениями из нее.

ГК РСФСР 1922 года указывал, что право собственности приобретателя возникало в отношении индивидуально-определенной вещи с момента совершения договора, а в отношении вещей, определенных родовыми признаками (числом, весом, мерой), - с момента их передачи. Таким образом, Кодекс закреплял систему соглашения и устанавливал исключение для родовых вещей. Грибанов видел три правила о переходе права собственности. Общим являлось то, что право собственности переходит на основании договора между отчуждателем и приобретателем: стороны определяют момент перехода права собственности. Второе и третье правила, установленные на случай, если стороны не оговорили иного, предусматривали для индивидуально-определенных вещей переход права собственности в момент заключения договора, а для родовых - в момент передачи. Норм о передаче права собственности на будущие вещи не предусматривалось.

Статья 187 Кодекса предусматривала в случаях, когда право собственности переходит к покупателю ранее передачи имущества, обязанность продавца до момента передачи сохранять вещь, не допуская ее ухудшения. Необходимые для этого издержки, понесенные продавцом после перехода права собственности к покупателю, последний был обязан возместить продавцу. Что касается риска гибели или повреждения вещи, то при отсутствии иного соглашения он переходил на покупателя одновременно с переходом к нему права собственности. Однако если продавец просрочил передачу вещей покупателю или покупатель просрочил их принятие, то риск случайной гибели несла просрочившая сторона.

Вопрос двойной продажи вещи одним продавцом был урегулирован в ст. 191, которая гласила, что, если продавец индивидуально-определенной вещи продал ее нескольким лицам, право собственности на нее возникало у первого покупателя, с которым договор заключен раньше. Если определить старшинство невозможно, собственником становился тот покупатель, которому вещь передана; если же иск о передаче вещи предъявлен одним из покупателей до передачи ее кому-либо из них, собственником признавался предъявивший иск раньше других.

С принятием ГК РСФСР 1964 года в России впервые была установлена в качестве общего правила система передачи. Общее правило о приобретении права собственности на основании не подлежащего государственной регистрации договора было диспозитивным. То, что ГК 1964 года прямо допускал переход права собственности до передачи вещи, следовало из положений ст. 242, предусматривавшей обязанность продавца сохранять проданную вещь. ГК 1964 года говорил о передаче не как о способе, а как о моменте возникновения права собственности у приобретателя имущества по договору. Причем это правило действовало, если иное не было предусмотрено законом или договором. Как по ГК 1922 года, риск случайной гибели или повреждения отчуждаемых вещей переходил на приобретателя одновременно с возникновением у него права собственности. Стороны могли договором изменить правило о риске.

В отличие от ранее действовавшего Кодекса, ГК РФ прямо называет передачу "короткой рукой", приравнивая ее к вручению вещи (ст. 224). Новым является и правило о переходе права собственности на обмениваемые товары: если законом или договором мены не предусмотрено иное, право собственности на обмениваемые товары переходит к сторонам, выступающим по договору мены в качестве покупателей, одновременно после исполнения обязательств передать соответствующие товары обеими сторонами (ст. 570 ГК РФ). Отмечается, что ясность этого правила обманчива: оно вызывает споры и осложняет оборот. В частности, сторона, получившая вещь первой, не может ею распоряжаться, но несет риск гибели и повреждения.

Принято считать правило п. 1 ст. 223 ГК РФ диспозитивным: стороны могут установить иной момент перехода права собственности. Причем обычно указывается, что стороны вправе отнести момент перехода права собственности как на время до фактической передачи владения, так и на время после исполнения отчуждателем своей обязанности по передаче вещи. Однако в современной литературе иногда высказывается противоположная точка зрения на проблему автономии воли сторон в определении момента перехода права собственности на основании договора.

Так, отмечают, что переход права собственности solo consensu повышает вероятность злоупотреблений со стороны продавца, когда одна и та же вещь будет одновременно продана двум покупателям: в первый раз без передачи владения, а во второй - с передачей. Кроме того, переход права собственности по системе соглашения якобы создает возможность вывести имущество из-под ареста по долгам продавца. Предлагается толковать п. 1 ст. 223 ГК РФ так, что стороны вправе отнести момент возникновения права собственности только на время после передачи (например, оплата товара).

Однако ст. 223 ГК РФ, как и ст. 135 ГК РСФСР 1964 года говорит о передаче не как о способе, а как о моменте возникновения права собственности, который свободно меняется сторонами. Иными словами, по нашему Кодексу переход права собственности урегулирован как договорное условие. Как тут не вспомнить мнение Грибанова по поводу толкования ст. 66 ГК 1922 года. Правило п. 1 ст. 223 ГК РФ можно интерпретировать так: стороны определяют, когда право собственности перейдет от отчуждателя к приобретателю; лишь при отсутствии специального условия в договоре действует система каузальной традиции.

Ограничение свободы в определении момента перехода права собственности не даст желаемого эффекта и не уменьшит число злоупотреблений. Правило о переходе права собственности на основании договора не имеет своей непосредственной целью борьбу с недобросовестным поведением. Для этого существуют иные институты гражданского права, а также право административное и уголовное. Например, если соглашение, определившее момент перехода права собственности, отличный от передачи, заключено для вида, эту проблему можно решить, применив ст. 170 ГК РФ.

Даже запретив любое отступление от правила о передаче вещи, нам не спастись от злоупотреблений, поскольку ничто не мешает фиктивно передавать движимости. Подобные ограничения вовсе могут затормозить торговлю. Отрадно, что судебная практика толкует ст. 223 ГК РФ максимально близко к тексту и допускает усмотрение сторон при определении момента перехода права собственности по договору.

Итак, по российскому праву стороны могут изменить действующее по умолчанию правило о возникновении права собственности у приобретателя в момент передачи вещи и связать переход этого права с заключением договора или каким-либо моментом в будущем (ст. 491 ГК), выведя передачу из числа элементов, необходимых для достижения транслативного эффекта. Иными словами, стороны могут избрать два пути: заключить не переносящий непосредственно вещное право обязательственный договор, а затем совершить передачу вещи или заключить договор, влекущий два вида последствий: вещные и обязательственные. Если стороны хотят, чтобы договор произвел вещный эффект, они должны конкретизировать отчуждаемую вещь в момент соглашения, обособив ее от прочих вещей физически или указав на признаки, которые выделяют такую вещь среди прочих (идентификация, индивидуализация).

Если договор купли-продажи, мены или консенсуального дарения содержит условие о мгновенном переходе права собственности, приобретатель получает это право до передачи вещи. При таком положении дел мы неминуемо столкнемся с проблемой защиты интересов третьих лиц. Ведь отчуждатель, который уже перестал быть собственником вещи, сохраняет фактическое обладание. Участники гражданского оборота могут воспринимать его как собственника. Поэтому мыслимы ситуации двойной продажи одной и той же вещи.

Прежде всего обозначим позицию покупателя по второй сделке. Если фактическое владение вещью не было ему передано, он не приобретает в отношении ее право собственности и имеет лишь обязательственные права требования к продавцу. Первый покупатель, который при этом является еще и собственником, может истребовать вещь у продавца иском об исполнении договорной обязанности передать индивидуально-определенную вещь (ст. 463 ГК РФ).

Иначе будет обстоять дело, если продавец продал и передал вещь второму покупателю. Можно условно выделить две позиции по толкованию положений ст. 302 ГК РФ. Одни авторы полагают, что в том случае, когда в силу ст. 302 ГК собственник не может виндицировать вещь, приобретатель получает право собственности по первоначальному основанию. Другие признают это только для недвижимости, поскольку закон содержит прямое на то указание. В отношении движимостей, по мнению второй группы авторов, в случае добросовестного возмездного приобретения вещи, выбывшей из владения собственника по его воле, приобретатель получает право собственности лишь в силу приобретательной давности. Первый подход представляется более верным.

Собственник не может истребовать выбывшую из его владения по его воле вещь у добросовестного приобретателя, если она была приобретена последним на возмездном основании. Статья 302 ГК, устанавливающая это правило, гласит, что вещь должна выбыть из владения собственника или лица, во владение которому она была передана собственником. Не означает ли это, что наш первый покупатель, не имевший фактического владения и ставший собственником в силу соглашения сторон, сможет виндицировать вещь у второго покупателя, получившего владение от продавца-несобственника? Мы должны отрицательно ответить на этот вопрос.

Как представляется, в данном случае не важно, было ли владение вещью у первого покупателя. Главное, чтобы продавец продолжал владеть по воле нового собственника, выраженной в соглашении о мгновенном переходе права собственности, которым стороны изменили диспозитивное правило ст. 223 ГК РФ. Утверждать обратное - значит игнорировать назначение института добросовестного приобретения и ставить добросовестного приобретателя вещи, которая до этого уже была продана solo consensu, в менее защищенное положение, чем, например, положение того же приобретателя, купившего вещь у арендатора.

Добросовестное приобретение вместе с консенсуальной моделью перехода права собственности, на наш взгляд, создают максимально справедливое разрешение ситуации двойной продажи одной и той же вещи одним продавцом:

а) если продажа осуществляется по классической системе передачи, то первый покупатель, не получивший владение, но, возможно, уже уплативший цену, крайне незащищен, ведь если продавец продаст вещь еще раз и передаст ее второму покупателю, то тот, даже если он знал, что вещь уже продана, станет собственником; первый покупатель сможет лишь требовать возврата уплаченной цены и возмещения убытков, связанных с неисполнением;

б) напротив, если вещь продана solo consensu, то второй покупатель не получит защиты, если он недобросовестен; первый покупатель сможет преследовать вещь или взыскать с продавца убытки, если она погибла или была повреждена; такой подход защищает либо первого покупателя как собственника, либо второго как добросовестного приобретателя; этим достигается определенный компромисс;

Что касается продавца, то по классической модели он заранее нарушает свою обязанность по передаче вещи, а по консенсуальной - еще и игнорирует право собственности первого покупателя. Более того, продавец при равных экономических, рыночных условиях всегда является сильной стороной договора. Это обстоятельство верно подметили римские юристы, и оно было воспринято ст. 1602 ФГК, которая устанавливает, что все неясности толкуются против продавца. Поэтому приведенные опасения по поводу двойной продажи вещи при использовании консенсуальной модели напрасны: не получившие владение покупатели куда меньше защищены при продаже по системе передачи.

Существует несколько вариантов распределения риска при купле-продаже. Прежде всего это римское правило periculum est emptoris, согласно которому с момента заключения обязательственного договора рискует приобретатель. Если вещь случайно погибнет, он все равно будет обязан уплатить цену. Перенос права собственности и перенос риска не связаны между собой. Такой принцип действует в праве Голландии и Швейцарии. Напротив, правило res perit domino, принятое, например, в Германии, Австрии, означает, что риск ложится на приобретателя в момент перехода права собственности. Если вещь погибнет до этого, прекращается и обязательство по уплате цены.