!!Экзамен зачет 2023 год / Черепахин. Приобретение ПС по давности
.docxПРИОБРЕТЕНИЕ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ ПО ДАВНОСТИ ВЛАДЕНИЯ
I
Сталинская Конституция в статье 4 констатировала и закрепила полную отмену частной капиталистической собственности на орудия и средства производства, уничтожение эксплуатации человека человеком. В связи с этим пo-новому должны быть поставлены и по-новому разработаны очень многиe вопросы советского права, в частности – нашего гражданского права.
Пересмотр целого ряда сложившихся взглядов и теорий является не только возможным, но в некоторых случаях и необходимым. Одним из таких вопросов, где это особенно необходимо, является вопрос о приобретательной давности, точнее, о приобретении права собственности по давности владения.
Целесообразность его разработки отметил и подчеркнул т. А.Я. Вышинский на первом совещании научных работников права в июле 1938 г.[см. сноску 1]
Сталинская Конституция в статье 131 ставит перед каждым гражданином СССР задачу беречь и укреплять общественную социалистическую собственность. Статья 10 Конституции СССР обеспечивает защиту личной собственности гражданина и статья 7 (2-й абзац) – личной собственности колхозного двора.
Под углом зрения наилучшей постановки эффективной защиты социалистической и личной собственности должен быть, на мой взгляд, рассмотрен и разрешен также и данный вопрос – о приобретении права собственности по давности владения.
В нашей литературе давалась весьма различная оценка этого института. Некоторые[см. сноску 2] считали, что он несовместим с основами советского социалистического права, другие[см. сноску 3], наоборот, полагали, что отсутствие регламентации приобретательной давности является недостатком нашего Гражданского кодекса. Насколько были правы и неправы те и другие, будет сказано дальше.
Одно обстоятельство было и остается совершенно бесспорным – что наш действующий Гражданский кодекс и все наше гражданское право не знают приобретения права собственности по давности владения, а знают только исковую давность. Длительное владение вещью без надлежащего юридического титула не обращается в право собственности. Владелец имеет лишь возможность в соответствующих случаях защищаться при помощи исковой давности.
Правда, в нашей литературе было высказано мнение, что некоторые зачатки приобретательной давности известны нашему действующему праву. При этом прежде всего указывали примечание 1 к ст. 59 Гражданского кодекса РСФСР и соответственные нормы уголовных кодексов других союзных республик. Это примечание гласит: «Бывшие собственники, имущество которых было экспроприировано на основании революционного права, или вообще перешло во владение трудящихся до 22 мая 1922 г., не имеют права требовать возвращения этого имущества».
Многие усматривали здесь известную разновидность приобретательной давности. Между тем для того, чтобы рассматривать это положение в качестве приобретательной давности, нет достаточных оснований.
Прежде всего здесь нет основного признака давностного владения – не требуется какого-то определенного срока владения, тогда как для давностного приобретения прежде всего требуется, чтобы истек определенный срок. Это является, бесспорно, важнейшим реквизитом приобретения права собственности по давности. Кроме того, конец этого примечания: «не имеют права требовать возвращения этого имущества», говорит скорее за погасительную давность, если вообще здесь можно говорить о давности.
Второй случай, приводимый в литературе, имеет уже гораздо больше общего с приобретением права собственности по давности владения. Здесь речь идет о ст. 9 постановления СНК РСФСР от 26 октября 1932 г. «О безнадзорном и пригульном скоте».
Как известно, пригульный скот, а также скот безнадзорный, должен быть сдан в сельский совет или милицию, причем сельский совет передает этот скот на содержание и в эксплуатацию ближайшему совхозу или колхозу. Если в течение шести месяцев (для крупного скота и его молодняка) и в течение двух месяцев (для мелкого скота и его молодняка) не явится собственник, то этот скот переходит в собственность того колхоза или совхоза, которому он передан на сохранение и в эксплуатацию.
Здесь мы имеем, действительно, своеобразную разновидность приобретательной давности. Но это лишь частный случай, предусмотренный специальным законом. Из этого частного случая, конечно, никаких общих выводов делать нельзя.
Поэтому можно сказать, что, за этими небольшими исключениями, наше гражданское право не знает института приобретения права собственности по давности владения.
II
Здесь должен быть подвергнут рассмотрению связанный с вопросом о прибретательной давности вопрос о правовом положении вещи после истечения исковой давности по виндикационному иску.
Своеобразной трактовке подверглись у нас вещи, находящиеся у незаконного владельца, после того как собственник утратил право истребовать эти вещи в порядке виндикационного иска вследствие истечения исковой давности. Многие авторы[см. сноску 4] считают эти вещи бесхозяйными. Между тем почти единогласное в нашей литературе утверждение о бесхозяйности этих вещей является необоснованным.
Бесхозяйность этих вещей после пропуска собственником срока исковой давности по виндикационному иску мотивируется тем, что раз собственник потерял право на иск, то вещь тем самым будто бы становится бесхозяйной, потому что право бывшего собственника должно считаться прекратившимся и, поскольку приобретательной давности у нас нет, никто этого права не приобрел.
Это утверждение предполагает соответствующую трактовку института исковой давности. Дело в том, что, согласно ст. 44 и 47 Гражданскою кодекса, исковая давность приводит лишь к утрате права на иск, само же материальное субъективное право остается у данного субъекта.
Следовательно, если обязанное лицо в добровольном порядке исполнит свою обязанность – вернет вещь, то собственник, хотя бы этот возврат вещи произошел и после истечения исковой давности, не обязан возвращать ему вещь.
Здесь можно было бы установить разрыв между вопросом об обязанности вернуть вещь тому незаконному владельцу, который ее в свою очередь возвратил coбственнику, и вопросом о действии исковой давности. Может быть, следовало бы сделать таким образом, как это, в частности, имело место в Австрийском гражданском уложении (§ 1432, ср. § 1451), – можно было бы установить, что исковая давность прекращает самое право, а затем уже, рассмотрев вопрос о возврате неосновательного обогащения, сказать, что в соответствующем случае неосновательного обогащения оно не подлежит возврату. Но эта точка зрения противоречит нашему действующему закону.
Гражданский кодекс увязывает ст. 47 с исковой давностью и подчеркивает в ст. 44, что исковая давность приводит лишь к утрате права на иск, а отсюда совершенно естественно, что в нашем действующем законе мы не имеем никаких оснований считать, что в данном случае исковая давность прекращает самое право.
Но здесь возникает, на первый взгляд, другое затруднение, – в ст. 47 Гражданского кодекса говорится об обязательстве («в случае исполнения обязательства должником…»). Быть может, она применима к обязательственному иску, но к вещному иску не применима. Однако такое разобщение вещного иска от обязательственного в данном отношении решительно не может быть ничем обосновано.
На мой взгляд, правильно понимает эту статью Б.В. Попов[см. сноску 5]. Он утверждает, что истечение давностного срока не погашает материального права, но лишь отнимает у него процессуальную защиту, т.е. он подвергает ст. 47 до известной степени распространительному толкованию. Действительно, кажется странным, почему притязания из обязательственного права являются более стойкими, чем притязания из вещного права, которое предназначено к более прочному закреплению обладания вещами. Совершенно ясно, что наш закон употребляет слово «обязательство» в данном случае в широком смысле, в смысле гражданско-правовой обязанности.
В самом деле, в чем отличие права собственности как вещного права от обязательственного права? Отличие заключается в том, что вещное право увязывает собственника с неопределенным кругом обязанных субъектов. С этой точки зрения мы различаем относительное правопритязание и абсолютное правопритязаниe. Но в момент нарушения эта существенная разница почти сводится на нет, потому что с момента нарушения, когда право собственности нарушено, появляется конкретнo обязанный субъект. Следовательно, здесь, в конце концов, мы имеем совершенно конкретную обязанность, а не только ту потенциальную обязанность, которая лежит на всяком и каждом. Итак, здесь опять-таки отпадает основание для того, чтобы не применять ст. 47 к вещному иску.
С этой точки зрения следует категорически отвергнуть утверждение о бесхозяйнocти вещей, на истребование которых пропущен срок исковой давности. До тех пор пока эти вещи находятся в руках незаконного владельца, они, поскольку у нас нет приобретательной давности, продолжают принадлежать собственнику.
Hо здесь мы наталкиваемся на известную трудность в том смысле, что имеется обратное указание в разъяснении пленума Верховного суда РСФСР от 29 июня 1925 г.[см. сноску 6], где, как известно, выставлено, в частности, положение о бесхозяйности вещей, по которым истекла исковая давность.
Это разъяснение само по себе, конечно, не может заменить законного обоснования, если оно само противоречит закону. Необходимо рассмотреть, из каких положений исходил Верховный суд РСФСР в этом своем разъяснении.
Верховный суд РСФСР исходил при этом из презумпции государственной собственности. Эта презумпция, как известно, в настоящее время не пользуется поддержкой в нашей литературе гражданского права. В частности, и учебник «Гражданское право» Всесоюзного института юридических наук для данного этапа считает ее уже непригодной. Как правильно отмечают авторы учебника, «принцип презумпции права государственной собственности был сформулирован Верховным судом еще в тот период, когда у нас допускались частнокапиталистические отношения и существовала частная капиталистическая собственность. В настоящее время этот принцип потерял свое значение»[см. сноску 7].
Интересно отметить, что в указанных в разъяснении Верховного суда РСФСР случаях ни в презумпции государственной собственности, ни в признании за исковой давностью погашающего действия в отношении права собственности не было надобности.
Рассмотренные Верховным судом РСФСР фактические обстоятельства – это случаи взыскания неосновательного обогащения по недействительным договорам в доход государства на основании ст. 147 Гражданского кодекса РСФСР.
Ясно, что противозаконные договоры должны были с самого их заключения считаться недействительными. Следовательно, все то, что было предоставлено контрагентами друг другу, с самого начала подлежало взысканию на основании ст. 30, 36 и 147 Гражданского кодекса РСФСР в собственность государства как неосновательное обогащение.
Итак, поскольку было доказано основание возникновения государственной собственности, никакой надобности в презумпции государственной собственности в этих случаях не требовалось.
Необходимо, таким образом, отвергнуть утверждение о бесхозяйности вещей, находящихся в руках незаконного владельца после истечения исковой давности по виндикационному иску собственника.
III
Если вещь, находящаяся в руках фактического (незаконного) владельца, не является бесхозяйной и вместе с тем не принадлежит ему, поскольку у него нет для этого законных оснований, положение такого фактического владельца является неустойчивым, но в известной степени он может защищаться исковой давностью. У него на руках вещь, которой он владеет. Если к нему предъявляет иск собственник, то владелец, поскольку истекло три года, может возражать против иска со ссылкой на исковую давность. Такое возражение будет весьма солидной защитой, но эта защита ограничена в своей действенности. Против иска других лиц, кроме собственника, фактический владелец защищается уже тем, что эти лица не могут доказать своего права собственности. Следовательно, если данный владелец не может подтвердить своего права на вещь, то истец также не имеет такой возможности. Но если у такого фактическою владельца кто-либо отнимет вещь? На основании чего он будет требовать обратно эту вещь? Ясно, что отсутствие защиты владения в нашем праве и отсутствие приобретательной давности делают беззащитным владельца, утратившего владение. Истребовать свою вещь из чужого незаконного владения он не сможет. Правда, в литературе[см. сноску 8] было высказано мнение, что в данном отраженном действии исковой давности содержится как бы известное подобие или суррогат приобретательной давности. К этой точке зрения присоединился в свое время и я[см. сноску 9], но считаю, что этот суррогат является крайне несовершенным и во всяком случае не устраняет настоятельной необходимости введения в Гражданский кодекс СССР института приобретательной давности.
IV
Прежде всего следует рассмотреть возражения против института приобретения права собственности по давности, высказанные разновременно в литературе советского гражданского права.
Верховный суд РСФСР в цитированном мною разъяснении 1925 г. выработал особую презумпцию права собственности государства, опираясь на ст. 68 Гражданского кодекса РСФСР, которая говорит о переходе в собственность государства бесхозяйного имущества «в порядке, установленном специальными законами».
Таким образом, если бы мы, вопреки ст. 47 Гражданскою кодекса РСФСР, даже признали, что имущество в данном случае является бесхозяйным, то и то, поскольку нет специального закона о переходе этого имущества в собственность государства, нельзя считать, что это имущество подлежит передаче в собственность государства.
Из ст. 68 иногда делают вывод, что раз никому не принадлежащие вещи поступают в собственность государства, то, следовательно, всякая вещь, доколе не будет доказано, что она принадлежит данному лицу, должна считаться государственной собственностью. Как уже показано выше, этот вывод необоснован, так как если бы мы даже признали интересующие нас вещи бесхозяйными, то это не исключало бы приобретения на них права собственности по давности.
Гойхбарг в своем учебнике хозяйственного права ограничивается констатацией, что «наш кодекс не признает приобретательной давности», и никаких мотивировок к этому не приводит. В учебнике «Гражданское право» Всесоюзного института юридических наук сказано, что бесхозяйным имуществом признается, в частности, «имущество, право на истребования которого собственником утрачено вследствие истечения срока исковой давности»[см. сноску 10].
Это положение попало в указанный учебник гражданского права, очевидно, по недоразумению. Как мы видим, учебник правильно отвергает на данном этапе презумпцию государственной собственности. Следовательно, утверждение о бесхозяйности отпадает. Как уже было показано выше, оно отвергается и ст. 47 Гражданского кодекса РСФСР.
Итак, подытоживая возражения против приобретательной давности, следует признать, что решительно ничего принципиального они не содержат, являясь отраженными, производными от утверждения презумции государственной собственности и неправильного толкования ст. 47 Гражданского кодекса РСФСР.
Таким образом, с моей точки зрения, они даже с самого начала не имели под собой основания в законе, но тогда все-таки еще можно было в их пользу аргументировать внезаконными доводами. Поскольку существовала частная капиталистическая собственность, можно было опасаться, что при помощи приобретательной давности частный собственник (кулак, торговец или промышленник) сумеет поживиться за счет организаций социалистическогo хозяйства или же за счет отдельных трудящихся.
Несомненно, что с ликвидацией частной капиталистической собственности эти опасения должны полностью отпасть. Ведь сейчас у нас имеются только две формы социалистической собственности и личная собственность, поддерживаемые и охраняемые государством.
Следовательно, все аргументы против приобретательной давности нужно считать на данном этапе совершенно неосновательными. Но, признавая неосновательность возражений, выдвинутых против приобретения права собственности по давности, необходимо привести также положительные аргументы.
В пользу приобретательной давности говорит главным образом стремление к устранению той неясности и неопределенности, которые имеют место тогда, когда владелец вещи не имеет бесспорного права на данную вещь при наличии оснований для закрепления за ним такого права. Необходимо вместе с тем положить предел спорам и сутяжничеству по поводу вещи, издавна находящейся во владении данного лица, физического или юридического. Такое устранение неопределенности необходимо как в интересах владельца, так и в интересах третьих лиц.
Эта аргументация в пользу приобретательной давности была выдвинута и развита еще римскими юристами во II веке нашей эры[см. сноску 11].
Нет сомнения, что она сохранила свою убедительность и в нашем социалистическом праве.
С другой стороны, введение института приобретательной давности пойдет во многих случаях на пользу самому собственнику, если для него представляется невозможным или крайне затруднительным доказать свое право собственности на данную вещь. Едва ли можно сомневаться, что эта трудность доказывания своего права на вещь существует для подавляющего большинства собственников.
Таким образом, в данном случае в пользу приобретательной давности говорят те же аргументы, которые Рудольф фон Иеринг[см. сноску 12] выдвинул в свое время в пользу защиты владения. Правда, в отдельных случаях защита владения направлена против интересов собственника, но в большинстве случаев она идет на пользу тому же собственнику. Соответственно это необходимо иметь в виду и при рассмотрении приобретения права собственности до давности владения.
V
После обоснования необходимости введения института приобретательной давности остается разрешить значительно более трудную задачу – такого построения этого института, которое действительно обеспечило бы наилучшую защиту и укрепление социалистической и личной собственности.
Прежде всего мне представляется бесспорным, что институт приобретательной давности должен быть детально урегулирован. Если мы введем только общее положение без детализации, то у нас, во-первых, на практике возникнет целый ряд спорных вопросов, и, во-вторых, будет возможно ненадлежащее использование института приобретательной давности. Следовательно, надо дать более или менее развернутое постановление, дающее ответ на все основные вопросы этого института.
Для того, чтобы этот институт занял соответствующее место в системе советского гражданского права, необходимо при этом целесообразно определить так называемые реквизиты давностного приобретения права собственности, т.е. те необходимые элементы, которые в своей совокупности и составляют институт давностного приобретения.
При изложении соответствующих статей необходимо стремиться к общепонятности формулировок с тем, чтобы закон был доступен пониманию возможно большего числа граждан СССР.
VI
Какие случаи владения представляется необходимым покрыть давностным приобретением?
Институт приобретения права собственности по давности владения имеет своей главной задачей покрыть давностью владения некоторые дефекты приобретения права собственности. В частности, имеется в виду добросовестное приобретение вещи от лица, не управомоченного на ее отчуждение, если эта вещь похищена или потеряна и потому право собственности не переходит на приобретателя в порядке добросовестного приобретения (ст. 60 и 183 Гражданского кодекса РСФСР).
Когда вещь не похищена у собственника и не потеряна им, она в руках добросовестного приобретателя становится собственной вещью, и бывший собственник уже является именно бывшим собственником. Но в тех случаях, когда в порядке ст. 60 и 183 Гражданского кодекса РСФСР собственник не приобретает права собственности, целесообразно предоставить ему право собственности по давности владения. Если он добросовестно провладел вещью определенное количество лет, то он должен сделаться собственником.
Дальше, целесообразно покрыть давностным владением добросовестное приобретение вещей с некоторыми дефектами оформления.
В соответствии с этим, так как основная группа случаев, на которую распространится приобретательная давность, – это именно различные виды производного приобретения, следует признать, что прежде всего недопустимо приобретение по давности вещей, изъятых из гражданского оборота. К этому есть целый ряд оснований. В частности, поскольку эти вещи изъяты из гражданского оборота, они не могут поступить в личную собственность, следовательно они непригодны быть объектами различных сделок, направленных на отчуждение в личную собственность.
Но, быть может, вещи, изъятые из оборота, могут приобретаться по давности в собственность государственных органов? На это также следует дать отрицательный ответ.
Действительно, при этом основной принцип изъятия из оборота не будет нарушен, – вещь останется в собственности государства, но, бесспорно, будет нарушен принцип плановости перераспределения фонда государственной социалистической собственности. Допуская приобретение по давности вещей, изъятых из гражданского оборота, мы допустили бы в самом нежелательном виде децентрализованный характер даже не перераспределения, а просто захвата вещей, изъятых из гражданского оборота.
Эти соображения применимы и к вещам, принадлежащим государству, незаконно выбывшим из владения государственного органа.
Представляется спорным, можно ли допустить приобретение по давности вещей, принадлежащих кооперативному объединению или колхозу.
Исходя из принципов действующего гражданского права, этот вопрос должен быть решен положительно. Однако eсли будет признано необходимым распространить неограниченную виндикацию и на кооперативно-колхозную собственность, то последовательно нужно будет признать объекты кооперативно-колхозной собственности непригодными к давностному приобретению. Эти вопросы, несомненно, связаны друг с другом.
Таким образом, первый реквизит приобретения права собственности по давности – пригодность вещи к давностному приобретению (res habilis) – определяется только с отрицательной точки зрения. Любая вещь пригодна к давностному приобретению, если она не изъята из гражданского оборота, если она не принадлежит государству и при этом не выбыла незаконно из владения государственных органов.
VII
Субъектом приобретения права собственности по давности владения может быть каждый, т.е. не только лицо физическое, но и лицо юридическое. Приобретателем по давности может быть и отдельный гражданин, и государственный орган, и кооперативная организация, например, колхоз, и общественная организация. Но так как из приобретения по давности владения исключается государственная собственность, то ясно, что, независимо от того, идет ли речь о вещах, изъятых из гражданского оборота или находящихся в гражданском обороте, государство может только приобрести через давность владения, но никакого ущерба через нее потерпеть не может.
VIII
Второй реквизит давностного приобретения – добросовестность приобретателя. Надо сказать, что далеко не все законодательства вводят этот реквизит. В частности, он не был известен дореволюционному русскому праву. Между тем нет никаких оснований для того, чтобы обращать в право собственности владение недобросовестное, сколько бы оно ни продолжалось. В самом деле, в чьих интересах и ради чего мы вводим приобретение права собственности по давности владения? В интересах владельца. Но для этого владелец должен заслуживать нашего внимания и заботы в данном вопросе. Если владелец недобросовестен, если он незаконно добыл данную вещь и знает об этом, нет основания прикрывать его недобросовестное владение какими бы то ни было сроками.
Все же большинство современных законодательств[см. сноску 13] выставляет требование этого реквизита. Новейшие буржуазные законодательства требуют, чтобы давностный владелец был добросовестным во все время владения. Другие законодательства, в частности французский гражданский кодекс в ст. 2269, довольствуются добросовестностью приобретения, не требуя добросовестности во все время владения. С этой точки зрения можно считать добросовестным в достаточной мере также и того, кто впоследствии узнал о незаконности своего приобретения.
У нас следует признать, что добросовестность владельца должна иметь место во все время владения. При этом в момент приобретения мы должны проявлять особую строгость к давностному приобретателю, подойти к нему с требованиями, которые сформулированы в примечании 1 к ст. 60 Гражданского кодекса РСФСР, т.е. потребовать, чтобы давностный приобретатель не только не знал, но и не должен был знать о незаконности своего приобретения. Наоборот, в дальнейшем ходе его владения мы не имеем никаких оснований требовать от него непрерывной настороженности, непрерывной подозрительности и сомнений в правильности своего приобретения. Поэтому во время владения мы довольствуемся тем, что владелец не знает о незаконности своего владения.
Возникает вопрос, кто должен доказать добросовестность или недобросовестность давностного владельца.
Так же, как и в отношении ст. 60 Гражданского кодекса РСФСР, следует признать, что добросовестность давностного владельца должна предполагаться.
Мы не можем подойти к этому вопросу иначе, потому что в противном случае мы нарушили бы тот принцип уважения к чести и достоинству советского гражданина, который красной нитью проходит через все советское право.
Следовательно, исходя из этого уважения к чести и достоинству советского гражданина, необходимо предполагать его добросовестным и как давностного владельца. Пока не будет доказано, что он недобросовестен, он должен считаться добросовестным.
Следует также разрешить вопрос, нужно ли требовать, как это, например, делало римское право, особого титула приобретения. Мне думается, что нет необходимости вводить этот реквизит. Достаточно чтобы давностный приобретатель считал, что он приобрел вещь законно. Конечно, он должен знать, в каком порядке он приобрел вещь, но ссылаться на какой-то определенный юридический титул он не обязан.
К вопросу об основании приобретения надлежит подойти только с точки зрения влияния данного основания приобретения на добросовестность приобретателя. Если он не может указать, как он приобрел вещь, это ставит под сомнение его добросовестность.
Поэтому надо признать достаточным так называемого мнимого титула (titulus putativus), как это обычно и требуется coвременными законодательствами, и нам в этом вопросе нет оснований становиться на другую позицию.
IX
Очень важным требованием к давностному владельцу является требование, чтобы он владел вещью как своей собственной, т.е., как некоторые говорят, в виде собственности. Если он владеет вещью по управомочию, полученному им от другого лица, за другое лицо или по договору с последним, например, как наниматель, ссудополучатель, поклажеприниматель, залогодержатель и т.д., то он не может приобрести вещь в собственность по давности владения. В этом случае у него прежде всего будет отсутствовать добросовестность, потому что если владелец взял вещь внаем, то он знает, что не купил ее, не получил в подарок, он знает, что обязан ее вернуть, и сколько бы он ни владел вещью, он не приобретает ее в собственность.