!!Экзамен зачет 2023 год / Башкатов_М.Л._Деньги_как_объект_обязательственных_правоотношений

М.Л. Башкатов

Деньги как объект обязательственных правоотношений

Роль денег в обязательственных правоотношениях конституируется в понятии денежного обязательства, которое является весьма дискуссионным. Во многом это связано со свойствами самих денег. Данная категория долгое время разрабатывалась лишь экономической наукой, а юриспруденция в вопросах денежного обращения оперировала экономическими понятиями. П.П. Цитович отмечал, что в данной научной области широкое использование экономических категорий объективно необходимо в связи с неразработанностью темы и спецификой предмета изучения, хотя и не совсем корректно*(1). Однако гражданско-правовое понятие денег должно иметь четкое юридическое содержание, а экономические аспекты следует вывести за рамки правового исследования. Тем не менее, большинство теоретических разработок учения о деньгах базируется именно на анализе экономических явлений.

В значительной степени сказанное относится к вопросу об экономических и юридических свойствах денег. Среди экономических свойств выделяют, прежде всего, способность быть мерой стоимости, платежным средством, средством обращения и средством накопления богатства. Правовой характер свойства денег быть платежным средством очевиден. Именно государство законодательно устанавливает основу всей системы платежей: оно решает, какое из средств обращения обязательно к приему во все платежи, т.е. является законным платежным средством. Думается, на этом основании некоторые экономисты понимают указанное свойство как правовой аспект способности выступать средством обращения либо отмечают способность выступать платежным средством (как экономическое понятие) в противовес правовой категории "законное платежное средство"*(2).

Представляется, что данное экономическое понятие не может существовать без юридического - здесь все базируется на нормах закона. В противном случае экономическую функцию платежного средства будет невозможно отличить от свойства денег выступать средством обращения (понимаемого широко: как возможность опосредовать товарообмен).

Что же касается меры стоимости как функции, то налицо ее эволюция. Поскольку нарицательная стоимость денег не совпадает со стоимостью их материальной формы, говорить о реализации этой функции можно лишь постольку, поскольку государство поддерживает оборотоспособность денег с помощью придания им статуса законного средства платежа. В ином случае они просто не будут использоваться хозяйствующими субъектами как эквивалент соответствующих благ. Таким образом, реализация функции средства обращения возможна для денег как экономической категории лишь в случае установления для их циркуляции определенных государственных гарантий, что особенно важно в обязательственных отношениях*(3).

Аналогично меняется содержание функции накопления богатства. В советской доктрине существовала точка зрения, согласно которой деньги

выполняют лишь три функции: являются средством государственного учета хозяйственной деятельности (основная) и средствами обращения и платежа (вторичные). Их публично-правовой характер очевиден. Что же касается других упомянутых функций, то они, согласно этой позиции, вообще не имеют значения, так как являются порождением буржуазной доктрины*(4). Думается, эта точка зрения спорна уже потому, что при использовании денег как средства платежа за определенные товары или услуги функция меры стоимости неизменно проявляется через цену товара, выраженную в определенном числе номинальных денежных единиц.

Таким образом, экономическое многообразие функций денег, их экономическое содержание фактически сводится к признанию или отрицанию их свойства быть законным платежным средством. А значит, и юридическое определение денег (как легальное, так и доктринальное), исключительно или частично исходящее из их экономической сущности, не имеет смысла*(5). Показательно, что в англо-американском праве деньги определяются, прежде всего, через их статус законного средства платежа - например, как "средство обращения (монета или оборотная (ценная) бумага), выпускаемое правительством (государством) в качестве законного платежного средства"*(6).

Все сказанное определяет особый правовой режим денег, в частности, закрепленную в п.3 ст.302 ГК РФ невозможность истребования денег от добросовестного приобретателя. Английское же право содержит положение, согласно которому сторона по сделке, признанной противоречащей закону, может истребовать уплаченную по ней сумму денег, если сможет доказать свое право на нее безотносительно к положениям сделки, признанной недействительной. Впервые данное правило было установлено в деле

Bowmakers Ltd. v. Barnet Instruments Ltd. (1945) KB 65*(7). Данный подход объясняется тем, что в основе английского договорного права лежит принцип действительного интереса сторон по сделке (practical benefit), дающий судам высокую степень свободы при его определении в конкретных делах (особенно это проявляется применительно к вопросу о допустимости частичного платежа по денежным обязательствам).

Деньгами в правовом смысле являются бумажные банкноты и монеты, эмитируемые Центральным банком РФ (наличные деньги). Именно в этом смысле закон использует термин "деньги", и выраженный именно в них долг образует денежное обязательство. В отношении же так называемых "безналичных денег" он использует более широкое понятие "денежные средства", в которое входят и собственно наличные деньги*(8). Однако, учитывая развитие электронной торговли и безналичных расчетов, что, кстати, является одной из важнейших задач UNTAD*(9), российский закон вынужденно распространяет на "безналичные деньги" некоторые элементы правового режима наличных денег (прежде всего применительно к начислению процентов), а практика идет еще дальше (например, в отношении места исполнения обязательства). Следовательно, имеет место юридическая фикция.

Статья 395 ГК РФ названа "Ответственность за неисполнение денежного обязательства", в то время как п.1 данной статьи оперирует исключительно понятием "денежные средства". Кстати, и Высший Арбитражный Суд РФ в своей

практике устойчиво использует категорию денежного обязательства применительно к правоотношениям, связанным с передачей "безналичных денег"*(10). Значит, следует признать, что распространение норм о денежных обязательствах на "безналичное" обращение фактически приводит к включению "безналичных денег" в состав объекта полноценного денежного обязательства (что явно следует из текста ст.395 ГК РФ). Это подчеркивает усиливающуюся тенденцию к сближению правовых статусов наличных денег и безналичных денежных средств и позволяет говорить о некоторой непоследовательности законодателя при определении понятия денег вообще.

Однако это противоречие можно разрешить, допустив присутствие тривиальной законотворческой небрежности в терминологии ст.395 ГК РФ. К тому же, большинство точек зрения, склонных отождествлять правовой режим безналичных денежных средств и денег, исходят из экономического тезиса о высокой степени обращаемости средств на банковских счетах в наличность (по терминологии английского права - cash), который вряд ли применим в российском правопорядке после банковского кризиса 17 августа 1998 г. Значит, и отождествлять деньги и безналичные денежные средства в российском законодательстве еще преждевременно.

Вцелом же такой процесс развития денежного обращения представляется закономерным. П.П. Цитович и Л.А. Лунц отмечали, что правовая категория денег способна развиваться вместе с оборотом. Налицо повторяющаяся тенденция. Так, на протяжении XIX в. единственным законным средством платежа являлись золотые и серебряные монеты, бумажные же банкноты выступали как "денежные суррогаты", фактически выполняющие денежную функцию. С течением времени, исходя из объективных хозяйственных потребностей, государство признало за ними свойство законного платежного средства. В нашем будущем законодатель вполне может так же поступить с безналичными денежными средствами, занявшими нишу "суррогатов". Исходя из современной динамики товарообмена, это неизбежно.

Согласно ст.140 ГК РФ, деньги являются вещами. Однако, по свидетельству Л.А. Лунца, в обязательственно-правовых отношениях над вещно-материальной формой денег преобладает их публичное содержание*(11). Оно же, как было показано, заключается в итоге в статусе законного платежного средства. Поэтому иностранная валюта, сохраняя экономическую денежную природу, деньгами в России не является, так как таким статусом не обладает. Значит, вещная природа иностранных денежных знаков в этом случае превалирует над содержанием, выраженном в их номинале.

Вопределенных законом случаях и в установленном им порядке иностранная валюта может выступать платежным средством в обязательствах, которые условно допустимо признать денежными. Тогда, как и в случае с обычным денежным обязательством, ее вещно-материальная форма отойдет на второй план. Поскольку в основном именно эта форма определяет свойства денег как вещей, то очевидно, что основная специфика денег в гражданских правоотношениях кроется в их обязательственно-правовом статусе. Г.Ф. Шершеневич, напротив, отрицал данную параллель. По его мнению, выраженное

виностранной монете обязательство представляет собой правоотношение по

передаче вещей, в которое первоначальное денежное обязательство может быть новировано лишь при согласии на то кредитора*(12).

В статье 140 ГК РФ термины "деньги" и "валюта" рассматриваются как синонимы, также выделяется понятие "иностранная валюта". Думается, в Кодексе достаточно было бы термина "деньги". Использование понятия "валюта" должно указывать на участие денег в международном обороте, на иностранный характер денег хотя бы для одного из участников правоотношения. Этот подход, экстраполированный в терминологию ГК РФ, значительно облегчил бы правоприменение (например, разрешились бы вопросы о том, в каких случаях обязательство по передаче иностранной валюты является денежным) и был бы более корректным. Можно, однако, предположить, что термин "валюта" имеет несколько значений (например, как "имущество"). Но последний термин имеет четкую законодательную трактовку, базирующуюся на теоретических разработках, в силу которых множественность значений необходима. В нашем же случае представляется возможным скорректировать текст закона без ущерба для содержания. Кстати, появился этот термин в данном контексте благодаря Л.А. Лунцу ("валюта долга и платежа"), использовавшему его лишь для ясности изложения своих мыслей и к тому же в "иностранном" смысле слова "валюта". Предусмотренная в ст.140 и 317 ГК РФ возможность использования валюты в качестве средства платежа строго формализована законом, что связано с присутствием в денежном обращении значительного публичного интереса (заключающегося, прежде всего, в необходимости поддержания устойчивости национальной денежной единицы). Любопытно, что на Западе, где механизм денежного обращения гораздо более развит, все больше сторонников приобретает суждение, в соответствии с которым деньги есть во многом публично-правовое явление. Действительно, правовой статус денег проявляется прежде всего в их способности выступать законным платежным средством (legal tender), публично-правовым по сути, и эта их способность служит одним из самых эффективных рычагов влияния на экономические отношения, изобретенных государством.

Немаловажным является вопрос о правовой природе законных процентов по денежным обязательствам. Несмотря на появление упомянутого Постановления N 13/14, дискуссия на эту тему не закончена до сих пор. Не вдаваясь в ее существо, следует отметить следующий аспект проблемы. Концепция законных процентов основана на том, что денежный капитал при любых обстоятельствах приносит доход в виде процентов. Суть данного тезиса можно, в принципе, понимать двояко: как экономическую закономерность и как правовой институт. Правовая ипостась может быть связана с цивилистическим принципом возмездности отношений*(13), однако представляется более вероятным, что закон в данном случае лишь воспроизвел экономическую сторону явления. Действительно, в хозяйственных отношениях деньги отнюдь не всегда приносят процентный прирост (их можно и не пускать в оборот, не помещать в банк - кстати, в этом случае они обратятся в безналичную форму и доход, по сути, принесут не деньги, а безналичные денежные средства). Думается, на этом основании арбитражная практика в принципе допускает возможность опровержения факта пользования чужими денежными средствами,

что исключает ответственность в виде начисления процентов*(14). По нашему мнению, необходимо закрепление подобного правила в законе. Любопытно, что сходная норма содержалась еще в римском праве: законные проценты не взыскивались, если доказывался факт невозможности использования денег так, чтобы они давали прирост*(15).

Но в нормальном обороте денежное обращение построено во многом на приросте в виде процентов. К тому же, проценты исторически рассматривались как явление, аналогичное естественному приросту скота и других объектов прав, являвшихся в соответствующий период оборотоспособными. Так, в Древней Руси "резы" (проценты по денежным обязательствам) имели место наряду с "присопом" (на хлеб в зерне), "прибытком" (на хлеб в снопах), "приплодом" (от животных) и "настовами" (на мед в сотах)*(16). Проведение подобной аналогии в сегодняшнем законодательстве небесспорно, учитывая разную правовую природу данных явлений. Однако только ею можно обосновать наличие нормы ч.2 п.3 ст.809 ГК РФ.

Вцелом, можно наблюдать двусторонний процесс: юридические свойства денег (прежде всего статус законного платежного средства) активно влияют на их экономические характеристики, в то время как результатом развития тех же экономических свойств является концепция законных процентов.

Терминология гражданского законодательства применительно к денежным обязательствам содержит еще несколько вопросов. Например, оно оперирует следующими терминами: "платеж", "плата", "уплата", "оплата", "выплаты", "уплатить", "оплатить". Их лексическое и систематическое толкование противоречиво, в то время как правила законодательной техники требуют ясности терминов и понятий. Так, не совсем ясно соотношение терминов "уплатить" и "оплатить". По дореволюционному законодательству разница между ними была в том, что "уплата" означала погашение долга в части, а "оплата" выступала синонимом "платежа", т.е. полного погашения*(17). Однако в ГК РФ это правило не просматривается. Также непонятно, как толковать термин "платеж" - как сумму денег или действие по их передаче, как исполнение денежного обязательства или, возможно, погашение части долга (например, английское право оперирует двумя понятиями: payment (платеж) и part payment (частичная уплата долга))*(18). Доктрина по-разному отвечает на данные вопросы, возможны проблемы и в правоприменении. Не совсем ясна позиция В.А. Белова, отождествляющего "платеж" и "исполнение денежного обязательства"*(19), тогда как в ст.319 ГК РФ ясно сказано о платежах, недостаточных для исполнения обязательства. Коль скоро в законе подробно урегулирован вопрос о динамике денежных обязательств, было бы целесообразно ввести и легальное определение платежа. Например, в Австрийском гражданском уложении это понятие толкуется как исполнение обязательства вообще - "исполнение того, что следует исполнить"*(20).

Взаключение хотелось бы обратить внимание на развитие учения о денежных обязательствах. С легкой руки Ф.К. фон Савиньи в доктрине устоялось мнение о том, что категории денег и денежных обязательств получили развитие сравнительно недавно, римское же право привнесло в частно-правовое учение о деньгах "менее, чем следовало ожидать"*(21). Это суждение представляется

чересчур категоричным.

Уже Законы XII таблиц содержали нормы об ограничении процентных ставок по обязательствам (что косвенно свидетельствует о достойном уровне развития денежных отношений), а Институции Гая - общее понятие о деньгах как о вещах, определенных родовыми признаками. В Институциях также подробно рассматривались заемные обязательства, особенности денежных стипуляционных обязательств. Дигесты Юстиниана определяют порядок денежного взыскания, включают ряд правил о процентах, исполнении заемных обязательств, виндикации денег; они содержат развернутое представление о происхождении и назначении денег в обороте. В сентенциях Павла к сыну уделяется пристальное внимание проблемам взыскания процентов. Учитывая тот факт, что рыночное хозяйство и денежное обращение в Древнем Риме не были широко развиты, наличие упомянутых правил позволяет говорить о значительном интересе римских юристов к проблемам денег и денежных обязательств. Показательно, что именно в римском праве зародилась теория эквивалентности прав и обязанностей сторон по сделке, получившая дальнейшее развитие одновременно с расширением оборота в Европе*(22). Думается, что есть связь между этой концепцией и развитием денежной функции меры стоимости. Кроме того, византийская Эклога, много воспринявшая из римского права, содержала ряд подробных положений о займе. Любопытно, что Салическая Правда франков, несмотря на низкий уровень их хозяйствования, включала целый комплекс норм об обеспечении, порядке, размере и месте исполнения денежных обязательств, процентах как мере ответственности, а в Законах английского короля Кнута (первая половина XI в.) имелось указание на законную платежную силу денег: "...Необходимо заняться... улучшением денег. Так, чтобы одна и та же монета имела хождение по всей стране без всякой порчи, и никто не мог бы отказывать в приеме ее". Появление подобных правил в праве раннего Средневековья может быть объяснено в том числе рецепцией отдельных положений римского права.

Кроме того, что следует понимать под учением о денежных обязательствах? Из контекста вытекает, что Савиньи подразумевал под ним скрупулезно аргументированную теорию, базирующуюся на выделении денежных обязательств в отдельную категорию как в доктрине, так и на практике*(23). Сведения о римской доктрине скудны (в связи с ее переплетением с нормами закона (Гай, Павел)), однако легальные нормы об этих обязательствах обширны (например, о займе - типичнейшем денежном обязательстве). Толкуя же Павла, можно сделать вывод и о теоретических разработках. К тому же именно римляне ввели термин solutio ("платеж"), обозначавший как исполнение денежного обязательства, так и погашение любого долга в целом. Своеобразие правового режима этих отношений налицо (к примеру, денежная стипуляция). Таким образом, даже по "римским" меркам, денежные обязательства были весьма разработаны, и говорить об отсутствии в правовой системе римского государства их теоретической и легальной системы нельзя.

М.Л. Башкатов

"Законодательство", N 4, апрель 2003 г.

─────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) Цитович П. Вместо предисловия // Деньги в области гражданского права. Харьков, 1873.

*(2) Макконелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс: принципы, проблемы и политика:

В 2 т. М., 2001. Т.1. С.273-274.

*(3) Это особенно актуально для России, так как законным платежным средством, согласно отечественному законодательству, являются лишь наличные денежные знаки. В большинстве же западных стран наблюдается тенденция к распространению подобной защиты равным образом на наличные и "безналичные" деньги (основной вид денег в экономическом смысле наряду с денежными знаками). Англо-американское право, традиционно рассматривающее денежное требование как разновидность вещи - вещь во владении, "неосязаемую собственность" (intangible property), не порождает и теоретических коллизий в этом вопросе (см.: Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев. М., 1993. С.202). Вероятно, именно поэтому правоотношения из договора банковского счета в английской судебной практике понимаются как заемные.

*(4) Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С.34-37.

*(5) См., напр.: Лавров Д.Г. Денежные обязательства в российском гражданском праве. СПб., 2001. С.15 и далее.

*(6) Merriam-Webster's Dictionary of Law. Springfield, Massachusetts, 1996. Р.316.

*(7) MacKendrick Ewan. Contract law. London, 1997. Р.300-304.

*(8) В частности, по смыслу ч.2 п.26 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами" (с изм. и доп. от 4 декабря 2000 г.) (далее - Постановление N 13/14), в которой говорится о "безналичной форме" денежных средств.

*(9) UNCTAD News. Vol.1. I.3. 1999. Р.4.

*(10) См., напр., постановления Президиума ВАС РФ от 23 октября 2001 г. N 777/01 и от 20 ноября 2001 г. N 4468/01 (Вестн. ВАС РФ. 2002. N 1. С.57; N 2. С.34).

*(11) Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства // Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. М., 1999. С.30.

*(12) Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Казань, 1892. С.380-381. *(13) Белевич А.В. Об ответственности за неисполнение денежного

обязательства // Законодательство. 1998. N 12. С.9.

*(14) См., напр., постановления Президиума ВАС РФ от 10 июня 1997 г. N 832/97 и от 5 августа 1997 г. N 2468/97 (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1997. N 10. С.45. N 12. С.40). В то же время данная трактовка ст.395 ГК РФ не получила достаточного распространения в судопроизводстве. Преимущественно

она использовалась при разрешении споров, в которых стороной являлась бюджетная организация (в частности, воинская часть или образовательное учреждение), которая не имела средств для расчета с контрагентами из-за нарушения государством своей обязанности по бюджетному финансированию. Отсюда и попытки судов защитить права таких организаций путем применения положений ст.401 ГК РФ о вине как основании гражданско-правовой ответственности и т.д.

*(15) Paul. II. XIV. 6 (цит. по: Павел Юлий. Пять книг сентенций к сыну / Пер. с лат. Е.М. Штаерман. М., 1998 (серия "Памятники римского права")).

*(16) Грибовский В.И. Древнерусское право: Краткий обзор чтений по истории русского права. Вып. I (древнейший земско-княжеский период). Пг., 1915.

С.128-129.

*(17) Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. (По испр. и доп. 8 изд. 1902 г.). М., 2000. С.475.

*(18) MacKendrick Ewan. Оp. cit. Р.91-93.

*(19) Белов В.А. Денежные обязательства. М., 2001. С.14.

*(20) Общее гражданское уложение Австрийской Империи 1811 г. / Пер. Г. Вербловского. Спб., 1884. Ст.1412.

*(21) Лавров Д.Г. Указ. соч. С.14.

*(22) Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т.2. Договор, неосновательное обогащение, деликт /

Пер. с нем. М., 1998. С.13-14.

*(23) См.: Савиньи Ф.К. Обязательственное право. М., 1876. С.321 и след.