!!Экзамен зачет 2023 год / Rudokvas_Dobrosovestnost_vladenia_i_priobreta

Рудоквас, Добросовестность владения и приобретательная давность

• Препятствует ли дальнейшему течению приобретательной давности обретенная добросовестным приобретателем впоследствии осведомленность относительно неправомерности приобретенного им владения???

• В римском праве действовал принцип mala fides superveniens non nocet (последующая недобросовестность не вредит (приобретательной давности), который означает, что имеющаяся при приобретении владения добросовестность образует незыблемое юридическое состояние и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможности возникнуть этому юридическому положению;

Этот римский принцип нашел нормативное закрепление в ст. 2268 ГК Франции, где указано: "Достаточно, чтобы добросовестность была налицо в момент приобретения".

• В то же время п. 2 § 937 Германского гражданского уложения (BGB) гласит: "Приобретение по давности исключается, если приобретатель в момент приобретения владения действовал недобросовестно либо узнал впоследствии, что право собственности ему не принадлежит". Таким образом, германский законодатель воспринял противоположный римскому принцип - mala fides superveniens nocet (последующая недобросовестность вредит (приобретательной давности).

• Гражданский кодекс Российской Федерации не содержит прямого ответа на вопрос о том, препятствует ли дальнейшему течению приобретательной давности обретенная добросовестным приобретателем впоследствии осведомленность относительно неправомерности приобретенного им владения.

• Одна точка зрения: принцип «последующая недобросовестность вредит (приобретательной давности)» (например, её придерживается Тузов);

Аргументы:

1. В отсутствие прямых указаний закона на данное обстоятельство этот тезис выводится из буквального толкования ст. 234 ГК. Логика рассуждений сторонников такой точки зрения следующая: коль скоро по букве закона давностный владелец - это владелец добросовестный, а добросовестность представляет собой неосведомленность относительно собственной неуправомоченности на владение, значит, получение владельцем сведений о незаконности владения лишает его добросовестности, вследствие чего владение перестает быть давностным.

2. В рассматриваемой статье ГК говорится не о добросовестном завладении, а о добросовестном владении. Результатом этого филологического анализа стал вывод, что законодатель имел в виду именно утрату владельцем статуса добросовестного, а значит, давностного владельца в случае обретения им осведомленности о неправомерности завладения им вещью. Для подкрепления такого вывода понятие добросовестности владения отождествляется Тузовым с другим упомянутым в ст. 234 ГК реквизитом владения "для давности" (ad usucapionem) - владением "имуществом как своим собственным". Более того, указывается на категорическую несовместимость понятий "добросовестный приобретатель" и "добросовестный владелец", которые, по мнению Д.О. Тузова, представляют собой совершенно разные фигуры.

Критика данного подхода:

1. Чтобы кем-то быть, надо им стать. Следовательно, чтобы стать добросовестным владельцем, надо добросовестно приобрести владение, т.е. быть добросовестным приобретателем. Таким образом, правильно поставленный вопрос заключается в следующем: утрачивает ли добросовестный приобретатель статус добросовестного владельца, получив информацию о незаконности своего владения, или нет;

2. Отождествление добросовестности владения и владения имуществом как своим применительно к действующему гражданскому законодательству более чем сомнительно и нуждается в подробно аргументированном обосновании.

• Позиция Рудокваса (считает, что решить вопрос можно, обратившись к другим положениям ГК):

1. Прежде всего, в этом смысле представляет интерес ст. 303 ГК.

Вопреки распространенной точке зрения, тот факт, что при виндикации приносящей доход вещи собственник вправе требовать от ответчика - добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые тот извлек или должен был извлечь с момента, когда он узнал о неправомерности своего владения или получил повестку по иску собственника, не свидетельствует о том, что с этого момента добросовестный владелец становится недобросовестным:

1. Если бы законодатель имел в виду превращение добросовестного владельца в недобросовестного, он бы прямо указал на это, что было бы логичнее с точки зрения юридической техники.

2. Даже если допустить, что осведомленность владельца о неправомерности своего владения, наступившая после его приобретения, превращает его владение в недобросовестное, не ясно, почему такой же эффект имеет получение повестки по иску собственника. Простое заявление третьим лицом притязаний на вещь, находящуюся у владельца, само по себе не может лишить его имеющей объективные основания убежденности в наличии у него правомерного титула владения.

3. Исходя из предположения, что открывшаяся порочность титула не лишает лицо статуса добросовестного владения, можно объяснить упоминание обоих - и добросовестного, и недобросовестного - владельцев во втором абзаце ст. 303 ГК, где говорится только о тех обязанностях, которые возникли с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества, т.е. только после того, как владелец узнал или должен был узнать о незаконности своего владения. Если бы субъект считался с этого момента утратившим статус добросовестного владельца, упоминание о нем было бы лишним.

Вывод: Таким образом, буквальное толкование ст. 303 ГК приводит к выводу, что последующее обретение владельцем осведомленности относительно неправомерности добросовестно приобретенного им владения неспособно лишить его статуса добросовестного владельца.

• Рудоквас отмечает, что большинство отечественных цивилистов желают безмерно расширить сферу применения приобретательной давности, а для этого придать добросовестности оценочный характер, отдавая на откуп судейскому усмотрению признание владения добросовестным исключительно на основе критериев моральной, а не юридической оценки сложившейся ситуации.

В таком случае сама дилемма mala fides superveniens nocet aut mala fides superveniens non nocet (последующая недобросовестность вредит/ не вредит приобретательной давности) оказывается излишней, поскольку добросовестность владения оказывается возможной и при осведомленности владельца о незаконности собственного владения, но при наличии убежденности в его моральной оправданности.

При этом в качестве доказательств добросовестности давностного владения предлагается рассматривать "действия по содержанию имущества, производству капитального и текущего ремонта, поддержанию вещей в исправном состоянии, уплате налогов и т.д., как будто производить все те же действия, ведя себя как рачительный и бережливый хозяин, не может вор, грабитель или скупщик краденого.

• Стремление элиминировать строго юридическое понимание понятия добросовестности давностного владения как неосведомленность о неправомерности приобретения владения оправдывается, в частности, прагматическим стремлением покрыть приобретательной давностью случаи приобретения владения на основе неформальной сделки, без соблюдения предусмотренной законом процедуры регистрации отчуждательной сделки и (или) перехода права собственности к приобретателю.

!!! Однако в любом случае признание неформальной сделки основанием давностного владения следует ограничить отношениями между гражданами и исключить его для юридических лиц, тем более что прецеденты подобной дифференциации норм о давности в действующем законодательстве уже имеются в отношении восстановления пропущенных сроков исковой давности. Если незнание права гражданами или их нежелание платить регистрационные сборы еще можно как-то оправдать, то в отношении юридических лиц и то и другое просто непростительно.

• Еще одной популярной в российской цивилистике концепцией, направленной на расширение сферы применения приобретательной давности, является утверждение, что после того, как исковая давность по виндикации истекла, недобросовестный владелец превращается в добросовестного. Данный тезис обосновывается различными путями.

• С истечением исковой давности по виндикации утрачивается и защищаемое данным иском право собственности, поскольку пропуск исковой давности якобы тождествен отказу от защищаемого данным иском права, и задавненное имущество в такой ситуации становится бесхозяйным;

Критика:

Этот тезис не выдерживает критической проверки хотя бы потому, что он не соответствует действующему законодательству, которое не связывает ни утрату права собственности непосредственно с фактом отказа собственника от своего права (см. абз. 2 ст. 236 ГК, ст. 53 ЗК), ни утрату права на иск с пропуском исковой давности, поскольку иск может быть предъявлен и, если ответчик не потребует его отклонения ввиду истечения исковой давности, удовлетворен, даже если срок исковой давности истцом пропущен (ст. 199 ГК).

Кроме того, наличие в ГК ст. 205, предусматривающей возможность восстановления уже истекшей исковой давности, также свидетельствует о том, что право собственности сохраняется и после истечения исковой давности по виндикации. В противном случае нечего было бы и восстанавливать, так как вместе с утратой права собственности исчезло бы и право на виндикационный иск.

• Возможность превращения недобросовестного владельца в добросовестного обосновывается указанием на то, что после истечения исковой давности у владельца есть основания полагать, что собственник отказался от своего права собственности, и, таким образом, владелец обретает субъективную убежденность в моральной оправданности своего владения, которая и есть добросовестность.

Исходя из этой посылки, суды зачастую считают возможным применение приобретательной давности в ситуации, когда владение было начато на основании договора с собственником (например, аренды или ссуды), однако впоследствии такой зависимый владелец осуществил присвоение объекта владения, т.е. проявил намерение владеть вещью как своей, а собственник пропустил срок исковой давности.

Критика:

К уже высказанной ранее критике последнего подхода можно добавить следующее:

1) во-первых, предусмотренная ст. 205 ГК возможность восстановления исковой давности ввиду наличия уважительных причин для ее пропуска истцом говорит о том, что сам по себе факт истечения исковой давности по виндикационному иску не дает незаконному владельцу достаточных оснований полагать, что собственник решил отказаться от своего права, поскольку он мог пропустить этот срок по уважительной причине, объективно не имея возможности обратиться в суд.

2) во-вторых, сам факт предъявления собственником виндикационного иска после истечения исковой давности или иска о признании, на который исковая давность вообще распространяться не может, лишает владельца оснований полагать, что собственник желает отказаться от принадлежащего ему права.

Вывод:

Таким образом, даже если согласиться с тем, что при пропуске исковой давности по виндикации недобросовестный владелец трансформируется в добросовестного, то в случае предъявления собственником иска против владельца уже после истечения исковой давности сторонники вышеописанного подхода будут вынуждены признать, что у владельца более нет оснований полагать свое владение морально безупречным, а значит, неизбежна его обратная метаморфоза из владельца добросовестного в недобросовестного.

Это делает невозможным дальнейшее течение приобретательной давности даже после отказа в удовлетворении виндикационного иска.

Таким образом, основная цель, к достижению которой стремятся сторонники этой искусственной конструкции, а именно всемерное расширение сферы применения приобретательной давности, призванной возвратить в легальный оборот имущество, оказавшееся в незаконном владении, на поверку оказывается недостижимой даже с помощью этой схемы.

• Рудоквас отмечает, что в п. 4 ст. 234 ГК российский законодатель избрал наихудший из возможных вариантов соотношения исковой давности по виндикационному иску и приобретательной давности.

Отнеся начало течения последней к моменту истечения исковой давности по виндикации, он, очевидно, хотел решить этим две задачи, на необходимость решения которых при введении института приобретательной давности указывалось в советской цивилистике:

1) во-первых, не допустить возможности противопоставления виндикации приобретенного по давности владения права собственности;

2) во-вторых, сделать так, чтобы между моментом истечения исковой давности по виндикационному иску и моментом истечения приобретательной давности был некоторый промежуток времени, в течение которого государство могло бы воспользоваться преимущественным правом обратить в государственную собственность бесхозяйное имущество. В основе последней конструкции была идея о том, что в личную собственность граждан (ныне - в частную собственность) на основании приобретательной давности следует обращать только то имущество, в котором государство не нуждается.

Обе эти цели в результате достигнуты в полной мере не были.

1) Что касается первой из них, то уже упоминавшиеся ранее положения ст. 205 ГК о возможности восстановления исковой давности создают предпосылки для возникновения ситуации, когда, например, спустя 10 лет после незаконного завладения движимой вещью против воли собственника и ее последующего отчуждения третьему лицу срок исковой давности для ее виндикации будет восстановлен судом, однако ответчик, будучи добросовестным приобретателем, противопоставит этому иску возражение со ссылкой на то, что, согласно ст. 234 ГК, он уже стал собственником по давности владения.

При восстановлении исковой давности не происходит ее возобновления в полном объеме, а лишь предоставляется защита нарушенному праву, несмотря на истечение исковой давности. Таким образом, нет никаких оснований считать, что в этом случае приобретательная давность не начинала свое течение ex tunc (с более раннего момента) исходя из п. 4 ст. 234 ГК, т.е. что восстановление исковой давности имеет ретроактивный характер.

2) Что касается второй цели, то с исчезновением презумпции права государственной собственности на бесхозяйное имущество государство уже не может воспользоваться правом обратить в свою собственность такое имущество, так что разрыв между исковой и приобретательной давностью оказывается лишенным смысла.

Вывод: Таким образом, весьма скромные преимущества, вытекающие из конструкции соотношения исковой и приобретательной давности по п. 4 ст. 234 ГК, с лихвой перекрываются ее недостатками, главнейшим из которых является в большинстве случаев невозможность точно установить, истекла ли исковая давность, или, быть может, ее течение было приостановлено, или имел место ее перерыв. Соответственно, невозможно с уверенностью сказать, началось ли уже течение приобретательной давности или нет.

• Также Рудоквас приводит точку зрения тех, кто выступает за сужение сферы применения приобретательной давности (в частности, Тузов).

Д.О. Тузов полагает, что интересы оборота вполне удовлетворительно защищаются другим институтом гражданского права, а именно приобретением добросовестным возмездным приобретателем права собственности от неуправомоченного отчуждателя на основании сложного юридического состава.

В этом смысле позиция Д.О. Тузова является зеркальным отражением воззрений его главного оппонента К.И. Скловского, который искренне недоумевает, зачем законодатель включил в гражданское законодательство приобретательную давность, если он при этом имел в виду признать добросовестного возмездного приобретателя собственником при наличии оснований для отказа в удовлетворении виндикационного иска по ст. 302 ГК.

1) Однако приобретение добросовестным возмездным приобретателем права собственности от неуправомоченного отчуждателя на основании сложного юридического состава по российскому гражданскому праву далеко не обнимает все случаи добросовестного завладения чужим имуществом, когда добросовестность приобретателя также нуждается в защите в интересах оборота.

Даже если принять точку зрения, согласно которой наличие условий для отказа в виндикации по ст. 302 ГК свидетельствует о том, что ответчик стал собственником, следует иметь в виду, что вещь могла выбыть из владения собственника против его воли, что добросовестное приобретение могло быть безвозмездным, что могут быть иные дефекты того фактического состава, который предусмотрен указанной статьей ГК.

Во всех этих случаях добросовестный приобретатель может стать собственником лишь по давности владения.

Основной вывод по всей статье: следует признать, что по российскому праву, так же, как это было в римском праве, имеющаяся при приобретении владения добросовестность образует незыблемое юридическое состояние, и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможность возникнуть этому юридическому положению.