!Учебный год 2023-2024 / Мальтузианство
.docxРастатуева Ирина, 205 группа
Мальтузианство в современном мире
Однако современная ситуация на продовольственном рынке заставляет нас вновь вспомнить о пресловутой теории Мальтуса. Сегодня один миллиард людей — шестая часть населения Земли — голодает. Половина человечества страдает от недостатка питания. Около 18 тысяч детей ежедневно умирают от истощения.
При этом растущие цены на продукты питания делают их недоступными для постоянно увеличивающегося числа людей, что стало одним из факторов новой революционной волны в Северной Африке.
Государственные лидеры, корпоративные управленцы, владельцы крупнейших корпораций проявляют озабоченность — но не из-за того, что миллиарды голодают, а потому, что голод миллиардов людей грозит дестабилизировать их власть. Голодные бунты стали слишком частыми для того, чтобы их игнорировать. Глава ЦРУ предостерегает, что растущие во всем мире бедность и отчаяние ухудшают "безопасность США".
Растущие цены на продукты питания привлекают сегодня существенное внимание отчасти из-за того, что их эффект ощущается и на самом Западе, отчасти из-за растущих угроз и вызовов мировой капиталистической системе. Но истинная причина голода шестой части человечества не имеет ничего общего с растущим уровнем жизни в Индии и Китае, как иные экономисты примитивно пытаются объяснить всплеск роста цен на продовольствие в мире. Корни голода кроются в том обстоятельстве, что пища производится ради получения прибыли и половина населения планеты не имеет достаточных средств, дабы обеспечить производителям необходимый уровень прибылей.
Главная причина глобального продовольственного кризиса состоит в том, что система задирает цены сверх возможностей половины человечества по этим ценам платить.
На этом фоне появляются новые теоретики неомальтузианства, такие как Вильям Блюм, автор книги "Убийство надежды". Блюм рекомендует "резко понизить рождаемость", потому что "при прочих равных, сокращение населения будет иметь благотворный эффект на глобальное потепление и доступность воды и пищи".
Однако, по мнению экономистов, отвергающих подобные неомальтузианские объяснения причин нынешнего продоволственного кризиса, проблема заключается в организующих принципах капиталистической системы.
Продукты производятся не для того, чтобы накормить людей. Они производятся, чтобы приносить прибыль. Именно для этого устанавливаются цены. Если эти цены недоступны для половины человечества, то, с точки зрения системы, это достойно сожаления, но совершенно неизбежно.
Вот только не станут ли голодные бунты в странах третьего мира, которые сторонники "мальтузианской ловушки" пытаются оправдать пресловутой теорией перенаселения, тем самым детонатором, который приведет к глобальным политическим потрясениям в мире, способным коренным образом изменить существующую экономическую систему.
В течение эпохи Бреттон-Вуда американский доллар, привязанный к курсу 35 долларов за унцию золота, служил всем свободным экономикам в мире единым и надежным стандартом хранения ценности. Переход от Бреттон-Вудской системы к плавающим курсам оставил мир без единого и надежного стандарта измерения ценности, гарантирующим при использовании реальную прибыль по контрактам или инвестициям. В результате, самые объемно торгуемые ресурсы, а особенно геополитические ресурсы вроде нефти и фосфатов, превратились в промежуточные менгерианские ресурсы, с ценовым бонусом как хранилище ценности, который колеблется в зависимости от инфляционных ожиданий среди разных мировых валют с плавающим курсом. Из-за этого с 1970х годов цены на эти ресурсы стали гораздо более волатильны, чем во времена Бреттон-Вудской системы. Периоды увеличения инфляционных ожиданий приводили к резкому повсеместному росту цен на ресурсы, когда рынок порождал ложные страхи, приводящие к мальтузианским беспокойствам и паникам, что в будущем нас ждет исчерпание природных ресурсов. Это дало мощный толчок развитию “зеленой идеологии” в конце 1960х.
На сегодня бесспорным признается факт определенной ограниченности долгосрочного роста производства из-за ограниченности снабжения ресурсами. А также и то, что все ограничения (особенно в случае с фосфатами) могут быть рано или поздно преодолены заменой дефицитных материалов теми, что имеются в наличии без ограничений. Для получения всех ресурсов, что мы потребили за всю нашу историю, нужно было лишь слегка “поскрести по сусекам планеты”. Внедрение какого-то нового полезного ресурса каждое десятилетие выгладит вполне правдоподобным сценарием на столетия вперед. Гораздо больше споров вызывает вопрос необходимости ограничивать рост промышленного производства для ограничения вреда экологии. Например, каким должен быть наш лимит на выброс углекислого газа в атмосферу? Но этот вопрос мы оставим на потом.