Арбитражная практика | 4 Апрель 2008

Арбитражный процесс

• -Последствия злоупотребления процессуальными правами и невыполнения процессуальных обязанностей1

• -Условия принятия встречного иска в арбитражном процессе

• -Рассмотрение споров по вновь открывшимся обстоятельствам

Хозяйственные споры

• -Обжалование действий арбитражных управляющих в рамках дела о банкротстве

• -Особенности правового регулирования договора финансовой аренды (лизинга)

• -Спорные вопросы приостановления принудительного исполнения судебных актов

Налоговые споры

• -Оценка получения налогоплательщиком налоговой выгоды1

• -Применение главы 26 НК РФ в части определения объекта налогообложения1

Административные споры

• -Практика применения статьи 2.9 КоАП РФ

• -Нецелевое использование средств бюджета1

• -Использование земельных участков под многоквартирными жилыми домами

Особое мнение

• -Статус решения суда, в отношении которого восстановлен срок на подачу апелляционной жалобы

Обобщение практики

• -Признание права собственности на самовольно возведенные (реконструированные) объекты

• -Споры, связанные с исполнением обязательств по договорам страхования

АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Последствия злоупотребления процессуальными правами и невыполнения процессуальных обязанностей1

Добровольский Владислав Иванович  судья Арбитражного суда г. Москвы в отставке, кандидат юридических наук

Виды злоупотреблений

Заявление ходатайств об отложении рассмотрения дела в связи с болезнью представителя, командировкой генерального директора, занятостью адвоката в другом арбитражном процессе.

Юридическое лицо в отличие от физического лица зачастую имеет в штате несколько юристов. В случае болезни или командировки генерального директора его обязанности исполняет его заместитель или иное лицо в соответствии с приказом директора. Обращение лица к адвокату, который систематически не является в арбитражный процесс для защиты интересов доверителя, отдавая предпочтение другим делам, в которых он принимает участие, свидетельствует о выборе ненадлежащего представителя (защитника) и возможности его замены.

Самое главное, что даже неоднократное отложение дела по вышеназванным причинам не приводит к тому, что представитель наконец является в процесс и представляет аргументированную позицию, которая приводит к принятию решения в его пользу. Как правило, у лиц, неоднократно заявляющих ходатайства об отложении рассмотрения дела, отсутствует правовая позиция по делу.

Если же суд откажет в удовлетворении ходатайства (поступившего через канцелярию) об отложении рассмотрения дела и рассмотрит дело в отсутствие данного лица, незамедлительно подается жалоба на судебный акт о его отмене в связи с нарушением права на судебную защиту.

При этом АПК РФ не содержит никаких указаний, что в случае болезни представителя по делу или занятости адвоката в другом процессе судья вправе отложить рассмотрение дела и в таком случае срок рассмотрения дела увеличивается на количество дней, на которые отложено рассмотрение.

Нарушение сроков рассмотрения дела приравнивается к грубому нарушению судьей АПК РФ. Судья воспринимается как волокитчик и обязан оправдываться перед президиумом суда (а иногда и перед квалификационной коллегией) о причинах, побудивших его нарушить сроки рассмотрения дела.

Ничего удивительного, что, находясь в столь жестких рамках, судья не мотивирован более чем один раз удовлетворять ходатайство об отложении дела в связи с невозможностью участия в процессе представителя. Удовлетворение такого ходатайства вторично (уже после отложения дела) влечет, как правило, нарушение сроков рассмотрения дела, чем пользуется недобросовестный участник процесса, злоупотребляющий своими правами.

Умышленное сокрытие от арбитражного суда полномочий на представление интересов лица, в отношении которого отсутствуют доказательства его уведомления о судебном заседании.

Зачастую интересы нескольких лиц, участвующих в деле, представляет одно и то же физическое лицо (представитель по доверенности, адвокат). Если в материалах дела нет доверенности или ордера адвоката, то полномочия на участие в процессе суд проверяет непосредственно в судебном заседании, обозревая документы, представленные лицами, участвующими в деле.

Если лицо имеет доверенности, скажем, от четырех лиц, но знает, что суд не располагает доказательствами извещения кого-либо из них о судебном заседании, данное лицо скрывает от суда факт надлежащего представительства и дело подлежит отложению. И это несмотря на то что в предыдущем судебном заседании суд обозревал доверенности на представление интересов от всех четырех лиц, выданных на одно физическое лицо.

• Из постановления ФАС Московского округа от 15.01.2004 № КГ-А40/10832-03-1,2: «Как видно из материалов дела, в заседании суда апелляционной инстанции, на котором был вынесен обжалуемый судебный акт, присутствовал представитель компании Syptem Menegement Limited К. Пинчук.

Из материалов дела усматривается, что все три кипрские компании, участвующие в деле в качестве третьих лиц без самостоятельных требований, находятся по одному адресу и руководителем всех трех компаний является одно и то же лицо — Д. Плужников.

В заседании суда кассационной инстанции интересы трех компаний представлял К. Пинчук, действующий на основании доверенностей, выданных Д. Плужниковым. Это позволяет сделать вывод, что руководство всех компаний было извещено о времени и месте судебного разбирательства в апелляционной инстанции.

При таких обстоятельствах доводы заявителя жалобы — компании ACU Trading Limited, что она не была извещена о времени и месте судебного разбирательства, кассационная инстанция рассматривает какзлоупотребление своими процессуальными правами».

Умышленное указание истцом неверного адреса ответчика и уклонение от доказывания надлежащего места нахождения или места жительства ответчика.

Согласно ст. 125 АПК РФ в исковом заявлении должны быть указаны наименование ответчика, его место нахождения или место жительства.

В силу ст. 65 Кодекса каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований.

Сведения из ЕГРЮЛ являются открытыми и предоставляются юридическим лицам по их запросам беспрепятственно. Соответственно, обязанность подтверждения надлежащего места нахождения или места жительства ответчика лежит не на суде, а на истце.

Кроме того, истец зачастую, зная, что место нахождения или место жительства ответчика, указанное в официальных документах, не совпадает с фактическим местом пребывания ответчика, указывает в исковом заявлении только официальные сведения и ответчик оказывается лишен информации о судебном разбирательстве, не получая корреспонденцию по своему официальному (юридическому) адресу.

Решить обозначенную проблему можно только путем прямого закрепления в АПК РФ обязанности истца представлять выписку из ЕГРЮЛ в отношении ответчика либо путем предоставления арбитражным судам права прямого, незамедлительного доступа в ЕГРЮЛ для получения необходимой информации. Для этого ВАС РФ и ФНС России должны подписать соответствующее соглашение, на основании которого каждый арбитражный судья РФ будет иметь возможность, рассматривая то или иное дело, в режиме online, подключившись к компьютеру и войдя в базу данных, получить необходимую информацию о любом юридическом лице или индивидуальном предпринимателе, зарегистрированном в любом субъекте РФ. Чтобы реализовать подобный замысел, ЕГРЮЛ должен быть действительно единым, в нем должна быть сводная информация по всей России, а не только, к примеру, по г. Москве.

Уклонение от представления доказательств, истребованных арбитражным судом, или представление их с нарушением срока, установленного судом.

Согласно ст. 41 АПК РФ лица, участвующие в деле, имеют право представлять доказательства. В то же время каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается (ст. 65 АПК РФ). Таким образом, уклонение от исполнения процессуальной обязанности не всегда может рассматриваться как злоупотребление правом, однако по своим правовым последствиям должно быть приравнено к злоупотреблениям.

• Из решения Арбитражного суда Московской области от 12.08.2004 по делу № А41-К-1-6331/04: «В силу требований ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, обязано доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается в обоснование заявленных требований.

Истцом приводятся доводы нарушения ответчиком обязанностей как участника общества: уклонение от участия в собрании, разглашение информации. Вместе с тем никаких доказательств в подтверждение заявленных доводов истцом не представлено.

Судом неоднократно (определениями от 29.03.2004, от 26.04.2004, от 27.05.2004, от 22.06.2004) у истца запрашивались доказательства по делу в подтверждение заявленных им обстоятельств. Определения суда истцом не выполнены, доказательства суду не представлены, суд расценивает поведение истца как уклонение от доказывания, что противоречит требованиям ст. 41 АПК РФ (злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой для этих лиц предусмотренные настоящим Кодексом неблагоприятные последствия)».

• В постановлении ФАС Северо-Западного округа от 04.11.2003 по делу № А42-4088/03-7 указано: «Непредставление доказательств, если таковые имелись у истца, в порядке, предусмотренном арбитражным процессуальным законодательством, может свидетельствовать о злоупотреблении истца процессуальными правами».

Согласно ст. 66 АПК РФ об истребовании доказательств арбитражный суд выносит определение, где указывает срок и порядок представления доказательств.

Суд может наложить штраф в случае неисполнения обязанности представить истребуемое доказательство. Однако определение о наложении штрафа обжалуется и в том случае, если лицо докажет уважительность причин, по которым не были представлены доказательства, определение будет отменено. Арбитражный суд крайне редко выносит определения о наложении штрафа за непредставление доказательств. Но даже штраф не удерживает недобросовестную сторону от уклонения от представления доказательств.

АПК РФ не предусматривает негативных последствий для лица, несвоевременно исполнившего обязанность по представлению истребованных доказательств. Поэтому имеют место случаи, когда в самый последний момент, в заключительном (как полагал суд и все другие лица) судебном заседании, представляется истребованное доказательство, содержание которого вынуждает суд откладывать судебное разбирательство.

Уклонение лица, участвующего в деле, от получения судебных актов по своему почтовому адресу с целью затянуть процесс возврата в суд соответствующего почтового уведомления или подача в суд заявления о перемене адреса во время производства по делу непосредственно перед судебным заседанием.

Согласно ст. 124 АПК РФ лица, участвующие в деле, обязаны сообщить арбитражному суду об изменении своего адреса во время производства по делу. Данную обязанность недобросовестные лица используют во вред другим участникам процесса. Для затягивания процесса они:

• меняют свой почтовый адрес и почтовое уведомление возвращается в суд с отметкой «организация не значится»;

• отказываются от получения корреспонденции по своему юридическому адресу;

• подают в арбитражный суд непосредственно перед судебным заседанием заявление о том, что произошла перемена почтового адреса, и просят направлять судебные акты по другому адресу.

В этом случае в день судебного разбирательства (при неявке данного лица) суд не будет располагать доказательствами его надлежащего уведомления о судебном заседании и будет вынужден вынести определение об отложении рассмотрения дела.

Подача надуманного иска, без намерения реально защищать свои права, но с желанием использовать иск в целях корпоративного шантажа и дестабилизации деятельности общества, подрыва его деловой репутации и дискредитации в глазах контрагентов.

Чтобы надуманный иск находился в суде как можно дольше, т. е. как можно дольше не вступало в законную силу решение суда об отказе в его удовлетворении, истец намеренно оформляет исковое заявление с нарушением требований, предусмотренных ст. 125, 126 АПК РФ.

Если АПК РФ 1995 г. допускал отказ в принятии иска, то АПК РФ 2002 г. такое процессуальное действие исключил, наделив суд правом оставить иск без движения, предложив истцу в установленный судом срок устранить допущенные недостатки. Как правило, такой срок составляет месяц, т. е. дело искусственно не будет рассматриваться в суде целый месяц, в то время как иск будет считаться поданным.

В силу ст. 114 АПК РФ, если документы были сданы на почту до 24 часов последнего дня процессуального срока, срок не считается пропущенным. Если процессуальное действие должно быть совершено непосредственно в арбитражном суде, срок истекает в тот час, когда в этом суде заканчивается рабочий день или прекращаются соответствующие операции.

В последний день срока, установленного судьей для устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления иска без движения, недобросовестное лицо сдает на почту недостающие документы (доказательства оплаты пошлины, доверенность, доказательства направления иска ответчику и т. п.).

Согласно ст. 129 АПК РФ, если не устранены обстоятельства, послужившие основанием для оставления искового заявления без движения в срок, установленный в определении суда, последний обязан возвратить исковое заявление не позднее следующего дня после истечения данного срока.

Естественно, если документы сданы на почту в последний день срока, то на следующий день они в суд не поступят и судья возвратит исковое заявление, в то время как процессуальное действие по устранению недостатков иска совершено в срок, установленный судом (ст. 114 АПК РФ).

В этом случае судья возвращает исковое заявление, а документы, устраняющие недостатки, поступают на день или несколько дней позже.

Этим пользуется недобросовестный истец, подающий апелляционную жалобу и указывающий, что он исполнил свою обязанность в срок. Суд апелляционной инстанции отменяет определение суда первой инстанции о возврате иска и направляет вопрос о принятии иска к производству на рассмотрение в суд первой инстанции.

Не от хорошей жизни арбитражные судьи стали указывать в определении об оставлении иска без движения, что обязанность по устранению обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без движения, считается исполненной, если документы поступили непосредственно в арбитражный суд не позднее срока, установленного судом.

К сожалению, АПК РФ не регламентирует данный вопрос, провоцируя недобросовестных лиц на злоупотребление своими правами.

Заявление немотивированных возражений против продолжения рассмотрения дела в судебном заседании непосредственно сразу после предварительного судебного заседания при наличии бесспорных требований истца, не опровергнутых ответчиком в предварительном заседании.

Такая стадия рассмотрения дела, как предварительное судебное заседание, впервые появилась в АПК РФ 2002 г. Если раньше арбитражный суд мог рассмотреть дело в одном судебном заседании, т. е. в течение месяца (при наличии к тому оснований), то с 2002 г. арбитражный суд обязан провести предварительное заседание, даже если правомерность требований истца носит очевидный характер и не оспаривается по существу ответчиком.

Недобросовестный ответчик получил тем самым законный механизм затягивания процесса. Он может просто не прийти в предварительное заседание или заявить возражения против перехода к судебному разбирательству, что вынудит суд вынести определение о назначении дела к судебному разбирательству и, как следствие, затянет процесс еще на несколько недель, а то и на месяц. Чтобы возражения были удовлетворены, достаточно одного слова «возражаю». Законодатель освободил лиц, участвующих в деле, от обязанности хоть как-то мотивировать свои возражения.

Недобросовестный истец, подавший надуманный иск, или третьи лица также могут воспользоваться этим механизмом.

Подача заявления о фальсификации доказательств без ходатайства о назначении экспертизы, т. е. без намерения фактически доказать факт фальсификации.

Согласно ст. 161 АПК РФ лицо, участвующее в деле, вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о фальсификации доказательств. Суд обязан отразить в протоколе судебного заседания результаты рассмотрения заявления.

В 99% случаев подается заявление о подделке подписи, печати, текста договора, протокола общего собрания, совета директоров и т. п. В 99% случаев для проверки такого заявления необходимо назначить почерковедческую экспертизу, экспертизу давности изготовления документа, экспертизу подлинности печати и т. п.

Заведомо зная о подлинности документа, недобросовестное лицо заявляет о фальсификации, уклоняясь от:

1) заявления ходатайства о назначении экспертизы;

2) предложения экспертной организации;

3) формулировки вопросов, подлежащих экспертному исследованию;

4) представления образцов для сравнительного исследования;

5) перечисления на депозитный счет суда денежных средств в оплату экспертизы.

Естественно, что суд при таких обстоятельствах указывает в протоколе судебного заседания, что заявление о фальсификации необоснованно и не находит своего подтверждения, так как почти всегда категорически опровергается стороной, представившей доказательства.

В последующем это дает заявителю формальное основание указывать в апелляционной и кассационной жалобах на то, что суд не назначил экспертизу и не проверил должным образом его заявление о фальсификации. Вышестоящие судебные инстанции могут пойти на поводу у заявителя и отменить судебный акт суда первой инстанции, указав, что заявление о фальсификации не было рассмотрено надлежащим образом и суду следовало решить вопрос о назначении экспертизы (согласимся, что с формальной точки зрения данная позиция может считаться законной).

Налицо недобросовестное использование своих процессуальных прав. Заявление о фальсификации без ходатайства о назначении экспертизы свидетельствует об отсутствии действительного намерения заявителя доказать суду факт фальсификации.

Обжалование всех подряд определений арбитражного суда вне зависимости от того, подлежат ли они обжалованию и имеются ли основания для обжалования.

В силу подп. 12 п. 1 ст. 333.21 НК РФ по делам, рассматриваемым в арбитражных судах, при подаче апелляционной жалобы и (или) кассационной, надзорной жалобы на определения суда о прекращении производства по делу, оставлении искового заявления без рассмотрения, выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейского суда, отказе в выдаче исполнительных листов уплачивается госпошлина в размере 50% размера госпошлины, подлежащей уплате при подаче искового заявления неимущественного характера.

Исходя из приведенной нормы, только четыре названных определения арбитражного суда оплачиваются госпошлиной. Все остальные (об оставлении заявления без движения, исправлении описки, опечатки, приостановлении производства по делу и т. д.) можно обжаловать бесплатно. Это стимулирует недобросовестных участников процесса подавать жалобы.

Сумма госпошлины по жалобе составляет в настоящее время 1 тыс. руб. вне зависимости от того, на какую сумму заявлен иск. При таких размерах госпошлины только ленивый не обжалует судебный акт, пусть даже без малейших шансов на удовлетворение жалобы.

Согласно ст. 188 АПК РФ определения суда обжалуются, если Кодексом предусмотрено их обжалование или если они препятствуют рассмотрению дела. Несмотря на достаточно ясное указание закона, в апелляционную и кассационную инстанции подается значительное число жалоб на определения суда, которые не подлежат обжалованию и не препятствуют рассмотрению дела.

Для чего это делается? По неопытности представителя? Случайно? Отнюдь нет.

Согласно ст. 257, 275 АПК РФ апелляционная или кассационная жалоба подается через принявший решение в первой инстанции арбитражный суд, который обязан направить ее вместе с делом в соответствующий арбитражный суд апелляционной или кассационной инстанции в трехдневный срок со дня поступления жалобы в суд.

Ранее АПК РФ 1995 г. допускал возможность возврата жалобы судом первой инстанции, если жалоба была подана на судебный акт, не подлежащий обжалованию.

Теперь же, не доверяя суду первой инстанции, законодатель обязал данный суд, при поступлении к нему любого документа, озаглавленного «апелляционная жалоба» или «кассационная жалоба», направлять жалобу вместе с делом в трехдневный срок в соответствующий апелляционный или кассационный суд. Поступившая жалоба зачастую оставляется без движения как неправильно оформленная (без приложения необходимых документов), в то время как суд первой инстанции не может рассматривать дело по существу — дело-то находится в вышестоящем суде!

Простой пример — судья вынес определение о принятии дела к своему производству и назначении предварительного судебного заседания (не обжалуется). Затем вынесено определение о назначении дела к судебному разбирательству. За несколько дней до судебного заседания в суд первой инстанции поступает апелляционная жалоба на определение о принятии дела к производству (госпошлиной не оплачивается). Суд первой инстанции вместе с делом направляет жалобу (заведомо отказную) в апелляционный суд, что может привести к срыву судебного заседания, если апелляционный суд своевременно не возвратит апелляционную жалобу заявителю, а дело в суд первой инстанции.

После возвращения дела в арбитражный суд первой инстанции туда поступает кассационная жалоба на определение апелляционного суда, которым возвращена апелляционная жалоба, и дело вновь необходимо направлять уже в кассационный суд. Пока дело будет находиться в кассационном суде, в суд первой инстанции можно подать апелляционную жалобу на определение о назначении дела к судебному разбирательству. После поступления дела из кассационного суда упомянутую жалобу вместе с делом необходимо будет направить в апелляционный суд.

Когда жалоба подана на определение, подлежащее обжалованию (об отказе в отмене обеспечения иска, замене стороны правопреемником, наложении судебного штрафа за неисполнение обязанности по представлению доказательств и т. д.), имеется возможность затянуть процесс не менее чем на месяц, а то и более, если жалоба будет оставлена без движения в связи с ее умышленным неправильным оформлением.

По общему правилу жалоба на определение подается в суд вышестоящей инстанции. Согласно ст. 272 АПК РФ жалобы на определения суда первой инстанции подаются в апелляционный суд. В случае если в установленный АПК РФ срок определение суда первой инстанции не было обжаловано в арбитражный суд апелляционной инстанции, лица, участвующие в деле, вправе обжаловать данное определение в арбитражный суд кассационной инстанции (ст. 290 Кодекса). Арбитражный суд кассационной инстанции также вправе рассмотреть жалобы на определения арбитражного суда апелляционной инстанции (ст. 290) и жалобы на определения арбитражного суда кассационной инстанции, которые рассматриваются по правилам ст. 291 АПК РФ.

В силу п. 15 Постановления Пленума ВАС РФ от 24.09.99 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции» кассационные жалобы подаются на определения арбитражного суда, которые могут быть обжалованы в случаях, предусмотренных АПК РФ. Такие жалобы принимаются и рассматриваются в порядке, предусмотренном для принятия и рассмотрения кассационных жалоб на решения и постановления арбитражного суда. Жалобы на определения, которые в соответствии с Кодексом могут быть обжалованы, подаются в течение одного месяца после истечения срока на подачу апелляционной жалобы или в течение одного месяца после принятия постановления судом апелляционной инстанции».

Таким образом, существует возможность умышленно затянуть процесс путем подачи не только апелляционной, но и кассационной жалоб. Причем на определения, как подлежащие, так и не подлежащие обжалованию. Умышленно неправильно оформленная кассационная жалоба также оставляется без движения, что на руку недобросовестным участникам процесса.

Как уже было сказано выше, АПК РФ требует от суда первой инстанции в случае подачи жалобы направить ее в вышестоящий суд вместе с делом.Направление какой-либо части документов из дела или заверенных судом первой инстанции копий материалов дела АПК РФ не предусматривает. В то же время некоторые арбитражные суды, не желая потворствовать недобросовестным участникам процесса:

1) нарушают трехдневный срок направления дела вместе с жалобой в вышестоящий суд и рассматривают дело по существу;

2) направляют в вышестоящий суд не все дело, а только те материалы, которые имеют отношение к поступившей жалобе (оставляя заверенные копии в материалах дела), или заверенные судом копии данных материалов. Подобная практика основана на применении по аналогии ч. 2 ст. 130 АПК РФ, согласно которой суд вправе выделить одно или несколько соединенных требований в отдельное производство, если признает целесообразным раздельное их рассмотрение.

Однако выделение материалов из дела возможно далеко не всегда.Например, когда обжалуется определение об отказе в обеспечении иска или об отказе в отмене мер по обеспечению иска, суду необходимо изучить само исковое заявление, а его выделение из материалов дела приводит к невозможности рассмотрения дела по существу. Для этого суд должен оставить себе заверенные копии.

Какие материалы дела нужны суду апелляционной или кассационной инстанции для рассмотрения жалобы на определение суда, которое не подлежит обжалованию?

Автор полагает, что жалоба на акт, не подлежащий обжалованию, а также подача надуманной жалобы, не содержащей никакой вразумительной правовой мотивации, должна рассматриваться как злоупотребление процессуальными правами, а не как реализация права на судебную защиту или неграмотность лица, подавшего жалобу.

Суд не может не принять заявление, жалобу, или прекратить по ним производство, или возвратить их, сославшись на то, что иск или жалоба имеют вздорный характер, а требование лица, обратившегося в суд, не преследует цель получения судебной защиты. Международному процессу и правовым системам других стран известен такой институт, как объявление обращения в суд неприемлемым².

Умышленное неправильное оформление апелляционной жалобы с целью оставления ее без движения.

Согласно ст. 181, 257 АПК РФ решение арбитражного суда, не вступившее в законную силу, может быть обжаловано в арбитражный суд апелляционной инстанции. Жалоба на решение суда по спору, возникшему из гражданских правоотношений, подается в месячный срок после принятия решения. Датой принятия решения считается изготовление мотивированного решения в полном объеме.

Как было указано выше, процессуальное действие по подаче жалобы считается выполненным в срок, если в последний день срока жалоба сдана в почтовое отделение связи.

С формальной точки зрения по истечении месяца решение суда должно считаться вступившим в законную силу, а стороне, в чью пользу принят судебный акт, должен быть выдан исполнительный лист. Однако в большинстве случаев проигравшая сторона не спешит с обжалованием решения: чем позже подана жалоба, тем позже решение вступит в законную силу и тем позже будет выдан исполнительный лист.

Поскольку жалоба для предпринимателя почти бесплатная (1 тыс. руб., да и то лишь на решения и четыре вида определений), не вызывает удивления тот факт, что даже вполне законное и обоснованное решение (или определение) обжалуется.

Законодатель, приняв АПК РФ 2002 г., дал в руки недобросовестным участникам процесса механизм, допускающий волокиту в судопроизводстве, — оставление апелляционной жалобы без движения.

Практикующие юристы знают — чтобы жалоба рассматривалась на месяц дольше, достаточно «забыть» приложить к ней:

• доказательства уплаты госпошлины;

• документ, подтверждающий направление или вручение жалобы лицам, участвующим в деле;

• доверенность или иной документ, подтверждающий полномочия.

Дошло до того, что жалоба, оформленная с соблюдением этих элементарных требований, воспринимается апелляционными судами почти как исключение.

Оставив жалобу без движения, апелляционный суд сталкивается с той же проблемой, что и суд первой инстанции, оставляя без движения исковое заявление. Документы, устраняющие обстоятельства, послужившие основанием для оставления жалобы без движения, сдаются на почту в последний день срока, в то время как апелляционный суд обязан возвратить жалобу не позднее дня, следующего за днем истечения срока для исправления недостатков жалобы (ст. 264 АПК РФ).

В результате, возвратив апелляционную жалобу в соответствии со сроком, установленным в законе, апелляционный суд рискует, что его определение о возврате будет отменено судом кассационной инстанции со ссылкой на то, что обстоятельства, послужившие основанием для оставления жалобы без движения, были устранены в установленный законом срок.

В связи с этим апелляционные суды, подобно судам первой инстанции, стараются указывать в определении об оставлении жалобы без движения на то, что процессуальное действие по устранению недостатков жалобы считается исполненным непосредственно в арбитражном суде только после поступления в суд соответствующих документов.

Совершенное очевидно, что процедура оставления жалобы без движения исключительно вредна для арбитражного процесса, ибо ей вовсю пользуются недобросовестные лица, злоупотребляющие своими процессуальными правами.

Автор полагает, что подача апелляционной и кассационной жалоб без приложения к ним документов, указанных в ст. 260, 277 АПК РФ, как минимум свидетельствует о вопиющей правовой безграмотности лица, подающего жалобу. К сожалению, на практике это никак не связано с неграмотностью. Как раз наоборот, именно информированность недобросовестных участников процесса о легальной возможности затянуть процесс толкает их на умышленную забывчивость относительно документов, прилагаемых к жалобе.

Не случайно суды первой и второй инстанций все чаще предпочитают не оставлять иск, жалобу без движения, а принимать к своему производству, предлагая заявителю представить недостающие документы. Да, с формальной точки зрения это нарушение закона. Однако чьи права нарушает суд в этом случае? Право заявителя на судебную защиту только выигрывает от этого, а если лицо не подтвердит своих полномочий на подписание иска или жалобы, то она не будет рассмотрена. Неуплата госпошлины также не является непоправимым последствием, так как суд всегда сможет, рассмотрев дело, взыскать с заявителя неуплаченную пошлину.

• Из постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 10.11.2003 № Ф04/5970-1634/А46-2003: «Суд указывает заявителю на его недобросовестное поведение и злоупотребление процессуальным правом. Несмотря на то что в ст. 277 АПК РФ содержатся требования к форме и содержанию кассационной жалобы, заявитель систематически их нарушает, оформляя подаваемые жалобы ненадлежащим образом».

Использование сокращенного срока привлечения к административной ответственности (ст. 4.5 КоАП РФ) в целях избежать таковой путем умышленного затягивания судебного процесса.

Глава 25 апк рф регламентирует порядок рассмотрения судом дел о привлечении к административной ответственности.

Согласно ст. 4.5 КоАП РФ постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено по истечении двух месяцев со дня совершения административного правонарушения (за исключением дел о нарушении законодательства об экспортном контроле, таможенного, патентного, антимонопольного, бюджетного, валютного законодательства РФ и т. д.). При длящемся административном правонарушении сроки, предусмотренные ч. 1 настоящей статьи, начинают исчисляться со дня обнаружения административного правонарушения.

Как правило, протокол об административном правонарушении поступает в арбитражный суд почти через месяц со дня совершения (или обнаружения) правонарушения. У судьи остается месяц на привлечение к административной ответственности. Статья 205 АПК РФ обязывает судью рассмотреть дело в течение 15 дней. Лицу, злоупотребляющему процессуальными правами, достаточно затянуть процесс только на один месяц (например, подать апелляционную жалобу на любое, пусть даже необжалуемое определение суда первой инстанции), чтобы не быть привлеченным к административной ответственности.

Отказ от получения корреспонденции представителем иностранного лица, проживающим на территории РФ, по мотивам отсутствия полномочий с требованием соблюдения процедуры извещения иностранного лица путем направления поручения в учреждение юстиции со ссылкой на Конвенцию о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам (Гаага, 15.11.65).

Согласно ст. 253 АПК РФ дела с участием иностранных лиц, если их представители, уполномоченные на ведение дела, находятся или проживают на территории РФ, рассматриваются в сроки, установленные Кодексом (законодатель имел в виду, что представителя всегда можно уведомить по его адресу в России).

Если же в России отсутствуют (не проживают) представители, уполномоченные на ведение дела, иностранные лица извещаются о судебном разбирательстве определением арбитражного суда путем направления поручения в учреждение юстиции. Определение суда должно быть переведено на иностранный язык и апостилизировано. Срок рассмотрения дела в этом случае продлевается до шести месяцев, если отсутствует другой срок, установленный договором о правовой помощи для направления поручения в учреждение юстиции.

Желая затянуть процесс, адвокат, представляющий интересы иностранного лица, в судебном заседании может заявить, что он уполномочен представлять интересы доверителя только в данном заседании и не уполномочен в дальнейшем действовать от его имени и получать извещения суда (это несложно подтвердить соответствующей доверенностью). Такое недобросовестное поведение вынудит суд направлять поручение в учреждение юстиции и откладывать рассмотрение дела на несколько месяцев.

По мнению автора, если адвокат был уполномочен представлять интересы доверителя в судебном заседании, он обязан довести до его сведения дату и время следующего судебного заседания при условии, что ему было оглашено соответствующее определение суда и он получил его копию.

К сожалению, в АПК РФ нет нормы, согласно которой лицо считается извещенным о дате, времени и месте судебного заседания, если его представитель был ознакомлен с соответствующим определением суда. При этом не имеет значения факт отзыва доверенности у представителя, если суд на момент вынесения определения не располагал сведениями об отзыве. Полномочия представлять интересы только в конкретном судебном заседании предполагают обязанность представителя довести до сведения доверителя всю информацию с ним связанную, в том числе информацию о дате, времени и месте следующего судебного заседания и всех вынесенных судебных актах.

Заявление одних и тех же ходатайств в ходе судебного разбирательства с целью затянуть судебный процесс.

Согласно ч. 3 ст. 159 АПК РФ лицо, которому отказано в удовлетворении ходатайства, в том числе при подготовке дела к судебному разбирательству, в предварительном судебном заседании, вправе заявить его вновь в ходе дальнейшего судебного разбирательства.

Недобросовестные лица, участвующие в деле, трактуют данную норму таким образом, что в ходе всего судебного разбирательства в суде какой-либо инстанции они вправе заявлять одно и то же ходатайство неограниченное количество раз. Отказ суда в рассмотрении данного ходатайства они трактуют как пристрастное отношение судьи к делу, что является, по их мнению, основанием для заявления отвода судье.

Автор полагает, что заявление ходатайства, ранее рассмотренного в ходе судебного разбирательства, может быть рассмотрено судом той же инстанции лишь в случае, если заявитель указал на какие-либо новые основания, положенные в основу этого ходатайства, которые не были известны заявителю до начала судебного разбирательства.

Подача встречного иска с целью затянуть судебный процесс или инициирование параллельного судебного процесса, используемого для заявления ходатайства о приостановлении производства по делу.

Согласно ч. 1 ст. 132 АПК РФ ответчик вправе предъявить встречный иск до принятия судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу.

Встречный иск зачастую используется как средство затягивания рассмотрения дела. Например, когда в арбитражном суде рассматривается требование о взыскании задолженности по договору, предъявление встречного иска о признании данного договора недействительным по любым надуманным основаниям вынудит суд, если он не возвратит такой иск, совместно рассматривать несколько требований, что не может не усложнить и не затянуть процесс судебного разбирательства.

• В постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 29.01.2004 № Ф04/606-5/А46-2004 указано: «Из материалов дела следует, что встречное исковое заявление подано по истечении трех месяцев со дня принятия дела к производству Арбитражным судом Омской области и за 45 минут до начала судебного разбирательства. Таким образом, указанные действия ответчика направлены на неоправданное затягивание разрешения спора и свидетельствуют о злоупотреблении ответчиком процессуальными правами».

Согласно ст. 143 АПК РФ арбитражный суд обязан приостановить производство по делу в случае невозможности его рассмотрения до разрешения другого дела, рассматриваемого арбитражным судом, судом общей юрисдикции, Конституционным Судом РФ.

Таким образом, непосредственно перед судебным заседанием, на котором должно быть принято решение о взыскании задолженности по договору, ответчик по делу инициирует подачу самостоятельного, параллельного иска о признании договора недействительным. Хорошо, если данный иск рассматривается в том же суде, который может объединить дела, не приостанавливая производство по делу. А если дела рассматриваются в разных судах?

По мнению автора, арбитражный суд, которому заявлено ходатайство о приостановлении производства по делу в связи с рассмотрением другого дела, должен истребовать от заявителя определение суда о принятии дела к производству и текст искового заявления.

Если иск подан по надуманным основаниям с единственной целью затянуть арбитражный процесс, квалифицированный судья в состоянии оценить его перспективы и дать оценку действиям заявителя на предмет злоупотребления правами (не предрешая решение по другому делу), отказав в удовлетворении ходатайства о приостановлении производства по делу.

Выводы

В Рекомендации Комитета Министров Совета Европы от 07.02.95 № R(95)5³отмечалось, что неэффективные или ненадлежащие судебные процедуры и злоупотребление сторонами правом на жалобу служат причиной неоправданных издержек и могут подорвать доверие общества к системе правосудия.

Если даже цивилизованная Европа озабочена вопросами злоупотребления правом, то стоит ли говорить об актуальности данной проблемы для России, где доверие общества к системе правосудия подорвано вековой исторической тенденцией — строгость российских законов смягчается их поголовным неисполнением.

АПК РФ не предусматривает, что арбитражный судья при вынесении решения должен руководствоваться принципами добросовестности, разумности и справедливости. Суду доверено оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению (ст. 71), но не указано, что оно должно основываться на перечисленных принципах.

Логичным продолжением такой позиции законодателя является отсутствие у арбитражного суда мер воздействия на лиц, злоупотребляющих своими процессуальными правами. Арбитражный суд или просто констатирует факт злоупотребления, или пытается использовать подобный факт в качестве обоснования решения по делу, принятого против лиц, допустивших злоупотребление. Однако отказ в судебной защите по мотиву злоупотребления процессуальными правами недопустим.

Какие же меры воздействия следует законодательно закрепить в отношении лиц, злоупотребляющих процессуальными правами?

Таких мер должно быть как минимум две.

1. Суд, установив, что лицо злоупотребляет своими процессуальными правами (что приводит к срыву судебного заседания, затягиванию судебного процесса и т. п.), выносит определение, где мотивированно излагает суть злоупотребления и налагает штраф на данное лицо (не на физическое лицо — представителя). Размер штрафа должен быть существенным (не менее 100 тыс. руб.) и варьироваться (в зависимости от степени злоупотребления, которую определяет суд). Определение о наложении штрафа, естественно, может быть обжаловано.

2. Арбитражный суд, установив факт злоупотребления правом и наложив штраф, обязан направить в соответствующее адвокатское образование и Минюст России представление о применении к адвокату, злоупотребившему своими правами, мер ответственности, предусмотренных законодательством, вплоть до прекращения полномочий адвоката. Ответ на представление должен быть дан в течение месяца.

В настоящее время адвокат, умышленно затягивающий заведомо проигрышное дело, вообще ничем не рискует. Его клиент материально не только не страдает, но зачастую даже имеет прямую выгоду от затягивания процесса; рейтинг же адвоката от этого только повышается. Недаром в последнее время появились специальные издания, описывающие действия по срыву судебного заседания, затягиванию судебного процесса, а также рекламные предложения типа «затяну, сорву любой судебный процесс». Автор не знает ни одного случая, когда бы недобросовестные действия адвоката в арбитражном процессе отрицательно повлияли на его статус.

Складывается впечатление, что законодатель побоялся наделить судью механизмом борьбы со злоупотреблениями процессуальными правами. В то же время если бы кто-то стал вести себя подобным образом, общаясь с чиновником любого ранга, то незамедлительно получил бы симметричный ответ.

Автор полагает, что отсутствие ответственности за злоупотребление процессуальными правами является одной из главных проблем отечественного правосудия и без ее решения невозможно говорить о повышении степени доверия, уважения к судебной системе.

¹ Окончание. Начало см.: Арбитражная практика № 3. 2008. С. 49—57. ² См.: Белов А. П. Международное предпринимательское право: Учебное пособие. М., 2001. С. 307. ³ См.: Фурсов Д. А. Институт злоупотребления правом в арбитражном процессе, проблемы защиты прав и законных интересов граждан и организаций: Материалы научно-практической конференции. Краснодар, 2002. С. 78—79.

АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Условия принятия встречного иска в арбитражном процессе

Афанасьев Александр Дмитриевич  начальник юридического отдела ООО «АПК» (г. Челябинск)

Одним из действенных способов защиты от предъявленного иска является предусмотренная ст. 132 АПК РФ подача ответчиком встречного искового заявления. Однако практика применения данной статьи свидетельствует об отсутствии единого подхода к толкованию и применению арбитражными судами условий принятия встречного иска1.

Данная проблема приобретает важное значение, учитывая, что отказ в принятии встречного иска нарушает права ответчика в большей степени, чем возвращение искового заявления в общем порядке, и зачастую нарушенное право не может быть должным образом восстановлено при обжаловании определения о возвращении встречного иска либо путем предъявления подобного иска в самостоятельном порядке.

Сказанное можно проиллюстрировать примером, когда истец обращается с иском о взыскании 400 тыс. руб., а ответчик заявляет ходатайство о принятии встречного иска (направленного к зачету первоначального) о взыскании 3 млн руб. Предположим, оба иска являются обоснованными. Отказ в принятии встречного иска ведет к тому, что истец получит в итоге решение о взыскании с ответчика 400 тыс. руб., предъявит исполнительный лист в службу судебных приставов, может принудительно взыскать сумму долга либо по истечении 30 дней со дня предъявления исполнительного листа обратиться с заявлением о признании ответчика банкротом в соответствии с п. 1 ст. 6, п. 2 ст. 7 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»². В конце концов истец вправе уступить установленный судом долг третьему лицу. В приведенном примере ответчик вынужден будет выступать в роли догоняющего, предъявляя свой иск в общем порядке, что не всегда приводит к быстрому рассмотрению дела, исходя из конкретных обстоятельств спора.

О трудностях в толковании и применении норм о встречном иске свидетельствует практика арбитражных судов по вопросу о возможности обжалования определения о возвращении встречного искового заявления. До принятия Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 82 «О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» арбитражные кассационные суды почти всех округов исходили из того, что определение о возвращении встречного искового заявления обжалованию не подлежит, поскольку право его обжалования в АПК РФ прямо не предусмотрено и данное определение не препятствует движению дела (т. е. предъявлению иска в самостоятельном порядке).

Такая позиция поддерживалась федеральными арбитражными судами Северо-Западного³ (постановления от 26.12.2003 по делу № А13-4554/03-20, от 28.01.2004 по делу № А56-19584/03), Восточно-Сибирского (постановление от 17.06.2003 № А10-243/03-Ф02-1773-С2), Центрального (постановление от 28.05.2003 по делу № А48-278/03-1), Уральского (постановление от 18.03.2003 № Ф09-535/03-ГК), ЗападноСибирского (постановление от 30.03.2004 № Ф04/1648-318/А03-2004) округов.

В то же время ФАС Московского (постановление от 18.03.2004 № КГ-А40/1586-04-А) и ФАС Дальневосточного (постановление от 06.05.2003 № Ф03-А51/03-1/966) округов признавали на основании ч. 4 ст. 129 АПК РФ возможность обжалования указанного определения.

Единообразия судебной практики удалось достичь после принятия упомянутого Информационного письма Президиума ВАС РФ № 82, в п. 13 которого прямо указывалось на возможность обжалования определения о возвращении встречного иска. Однако и после принятия этого Информационного письма некоторые федеральные арбитражные окружные суды продолжали поддерживать ранее выработанный подход о невозможности обжалования возвращения встречного иска (например, постановление ФАС Волго-Вятского округа от 17.03.2005 по делу № А11-6185/2004-К2-Е-4166).

Необоснованное возвращение судом встречного иска не является безусловным основанием к отмене решения суда, принятого по первоначальному иску (данное процессуальное нарушение не содержится в ч. 4 ст. 270 и в ч. 4 ст. 288 АПК РФ). Ситуация усугубляется тем, что не только в разных арбитражных судах кассационной инстанции, но и в пределах одного кассационного округа отсутствует единый подход к последствиям нарушения судом ст. 132 АПК РФ. В ряде случаев федеральные арбитражные суды округов не считают это обстоятельство основанием для отмены решения суда.

• В постановлении ФАС Уральского округа от 24.10.2006 № Ф09-9366/06-С4 отмечено, что «ссылка заявителя кассационной жалобы на неправомерный отказ суда первой инстанции в принятии встречного искового заявления отклоняется, поскольку предметом обжалования является решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции, а не определение о возвращении встречного искового заявления, которое может быть обжаловано в соответствии с ч. 4 ст. 129, ч. 4 ст. 132 АПК РФ».

• Противоположный подход продемонстрирован в постановлении ФАС Уральского округа от 01.12.2005 № Ф09-3891/05-С4, где основанием для отмены решения суда послужило то, что встречный иск не был принят судом первой инстанции. При этом вопрос о соответствии встречного иска какому-либо из перечисленных в ч. 3 ст. 132 АПК РФ условий принятия встречного иска арбитражными судами не исследовался и надлежащей правовой оценки не получил.

К сказанному можно добавить, что к моменту рассмотрения жалобы ответчика на определение о возвращении встречного иска в суде апелляционной или кассационной инстанции первоначальный иск, скорее всего, будет рассмотрен. Для приведенного примера это означает, что требования истца не будут зачтены встречными требованиями ответчика (по крайней мере на стадии рассмотрения дела в арбитражном суде).

Между тем ничего бы этого не произошло, если бы суд принял в соответствии со ст. 132 АПК РФ встречный иск и затем, после его удовлетворения, был бы обязан в силу прямого указания ч. 5 ст. 170 АПК РФ произвести зачет сумм первоначального и встречного исков.

Условия принятия встречного иска изложены в ч. 3 ст. 132 Кодекса.Встречный иск принимается арбитражным судом в случае, если:

1) встречное требование направлено к зачету первоначального требования;

2) удовлетворение встречного иска исключает полностью или в части удовлетворение первоначального иска;

3) между встречным и первоначальным исками имеется взаимная связь и их совместное рассмотрение приведет к более быстрому и правильному рассмотрению дела.

Казалось бы, условия принятия встречного иска изложены четко и не могут вызывать сомнений при их толковании. Однако законодателем не уточнено, является ли достаточным для принятия встречного иска одного из перечисленных условий либо требуется соблюдение ответчиком всех условий в совокупности. Толкование ч. 3 ст. 132 АПК РФ осложнено использованием слова «условие» во множественном числе в ч. 4 настоящей статьи, предусматривающей возврат встречного иска при отсутствии условий(а не условия) для его принятия.

Для понимания последствий указанной неопределенности следует отметить, что принятие встречного иска часто приводит к отложению дела, а также к тому, что в одном процессе рассматриваются практически два дела (с разным предметом доказывания), к увеличению (и возможному нарушению) сроков рассмотрения возникшего спора судом.

Названные обстоятельства могут обусловить (и в практике автора так было) негативное отношение судей к предъявлению встречных исков. В условиях неопределенности формулировки ч. 3 ст. 132 АПК РФ это позволяет возвращать встречные исковые заявления со ссылкой на невыполнение ответчиком хотя бы одного из трех условий, изложенных в данной норме.

Возвращению встречного иска, как правило, способствует неактуальность обжалования такого возвращения — ответчику проще подать иск в общем порядке, чем ждать рассмотрения жалобы на определение о возвращении встречного иска в суде апелляционной или кассационной инстанции, к моменту разрешения которой первоначальный иск уже может быть рассмотрен по существу⁴.

Таким образом, необходимо определить, является ли основанным на законе требование о соблюдении ответчиком при предъявлении встречного иска всех изложенных в ч. 3 ст. 132 АПК РФ условий? Буквальное толкование данной нормы позволяет дать отрицательный ответ на поставленный вопрос.

Для уяснения смысла положений ст. 132 АПК РФ вернемся к изложенному выше примеру о денежных требованиях истца и ответчика. Безусловно, требования встречного иска ответчика направлены к зачету первоначального требования (п. 1 ч. 3 ст. 132). Но исключают ли требования ответчика удовлетворение требований истца? Думается, что нет. В случае обоснованности обоих исков суд удовлетворяет каждый их них и лишь затем в порядке ч. 5 ст. 170 АПК РФ проводит зачет, указывая подлежащую взысканию сумму в результате зачета. Если бы суд принял решение отказать в первоначальном иске, ни о каком зачете в судебном акте не могло бы идти и речи.

Между тем этот, казалось бы очевидный, вывод не находит полной поддержки в судебной практике.

• ФАС Восточно-Сибирского округа в постановлении от 24.08.2006 № А78-13061/2005-С1-1/356-Ф02-4046/06-С2 признал неправомерным отказ в принятии встречного искового заявления, поскольку оно «было подано при соблюдениивсех (выделено автором) указанных в ч. 3 ст. 132 АПК РФ условий. Поскольку предметом и первоначального, и встречного исков является требование о взыскании денежных сумм, встречное требование направлено к зачету первоначального требования, а также удовлетворение встречного иска исключает в части удовлетворение первоначального иска».

Кроме того, суд кассационной инстанции в названном постановлении на основании ст. 410 ГК РФ сделал вывод, согласно которому действующее законодательство не требует, чтобы направленное к зачету встречное исковое требование вытекало из того же обязательства или из обязательств одного вида.

Для проверки правильности изложенной автором позиции обратимся к практике ВАС РФ.

В п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 № 96 «О практике рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов» указано, что «заявление об отмене решения третейского суда и заявление о выдаче исполнительного листа являются основным и встречным требованиями. В соответствии с ч. 3 ст. 132 АПК РФ встречный иск принимается арбитражным судом в случае, если удовлетворение встречного иска исключает полностью или в части удовлетворение первоначального иска; между встречным и первоначальным исками имеется взаимная связь и их совместное рассмотрение приведет к более быстрому и правильному рассмотрению дела.

Согласно п. 5 ч. 2 ст. 239 АПК РФ отмена решения третейского суда может явиться основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение этого решения. Поскольку между заявленными требованиями имеется непосредственная связь, а их совместное рассмотрение приведет к более быстрому и правильному разрешению спора, арбитражный суд правомерно объединил дела в одно производство».

Очевидно, что объединенные в указанном примере требования никак не могут быть прекращены зачетом, учитывая их нематериальный характер. Следовательно, требование об отмене решения третейского суда (заявленное в качестве встречного) не соответствует п. 1 ч. 3 ст. 132 АПК РФ (не направлено к зачету первоначального требования о выдаче исполнительного листа). Но это не препятствует его квалификации как встречного, как видно из п. 13 указанного Информационного письма Президиума ВАС РФ.

• В постановлении ФАС Уральского округа от 24.07.2006 № Ф09-4163/06-С5 рассмотрен случай, когда по делу, возбужденному по иску о выселении арендатора, последним был предъявлен встречный иск о признании за ним права аренды на занимаемое помещение. Суд первой инстанции встречный иск возвратил и указал на то, что встречное требование о признании права аренды на занимаемое помещение не направлено к зачету первоначального требования в связи с отсутствием обязательственно-правовых отношений, т. е., по-видимому, суд исходил из необходимости наличия всех трех условий по ч. 3 ст. 132 АПК РФ для принятии встречного искового заявления.

ФАС Уральского округа обжалуемое определение отменил, отметив, что, поскольку предметы основного и встречного исков непосредственно связаны друг с другом и удовлетворение встречного иска исключает удовлетворение основного иска (п. 2 ч. 3 ст. 132 АПК РФ), их раздельное рассмотрение нецелесообразно, в связи с чем суду надлежало принять указанные требования к совместному рассмотрению.

• Толкование ч. 3 ст. 132 АПК РФ дано в постановлении ФАС Уральского округа от 01.12.2005 № Ф09-3891/05-С4: «Вопрос о соответствии встречного искакакому-либо из перечисленных в названной статье условий принятия встречного иска (выделено автором) арбитражными судами не исследовался и надлежащей правовой оценки не получил», т. е. если бы была необходима совокупность всех трех условий по ч. 3 ст. 132 АПК РФ, формулировка постановления кассационной инстанции не могла носить вариативный характер («какому-либо из перечисленных условий»).

Суд кассационной инстанции квалифицировал по данному делу встречные исковые требования по п. 1, 3 ч. 3 ст. 132 АПК РФ: «Встречное требование о взыскании убытков в виде затрат на производство капитального ремонта и суммы неосновательного обогащения направлено к зачету первоначального требования о взыскании долга по арендной плате. К тому же содержание встречного иска позволяет сделать вывод, что между ним и первоначальным иском имеется взаимная связь и их совместное рассмотрение приведет к более быстрому и правильному рассмотрению дела».

• В постановлении ФАС Дальневосточного округа от 06.05.2003 № Ф03-А51/03-1/966 прямо указано на ошибочность толкования судом апелляционной инстанции ст. 132 АПК РФ как обязывающей арбитражный суд принять встречный иск лишь при наличии совокупности обстоятельств, перечисленных в ч. 3 названной статьи Кодекса.

В пользу вывода о самостоятельном характере каждого из трех оснований принятия встречного иска по ч. 3 ст. 132 АПК РФ свидетельствует имеющееся в теории арбитражного процесса разделение встречных исков на две группы.

Первую группу образуют защитные встречные иски, т. е. иски, с помощью которых ответчик защищается от требований первоначального истца, минимизируя возможные для себя неблагоприятные последствия в случае удовлетворения первоначального иска либо вовсе нейтрализуя требования первоначального истца. Защитные встречные иски, в свою очередь, подразделяются на зачетные и иски, удовлетворение которых исключает полностью либо в части удовлетворение первоначального иска.

Во вторую группу входят иски, имеющие иного рода связи с первоначальным иском. Они характеризуются тем, что требования истца и ответчика вытекают из одного правоотношения, оба иска обосновываются одними и теми же юридическими фактами. Предъявляя свой иск как встречный по мотивам наличия связей такого рода, ответчик непосредственно не получает защиты от первоначального иска, но реализует свой материально-правовой интерес в связи с предъявлением к нему иска⁵ (например, истец как собственник истребует в порядке ст. 302 ГК РФ свое имущество от добросовестного приобретателя, а тот на основании ст. 303 Кодекса предъявляет встречное требование о возмещении произведенных им необходимых затрат на данное имущество).

Разграничение встречных исков на группы по целям их предъявления, отдельное рассмотрение каждой группы позволяют исследователям сделать вывод, что встречное исковое заявление при наличии любого из условий(выделено автором), содержащихся в п. 1—3 ч. 3 ст. 132 АПК РФ, подлежит принятию арбитражным судом и рассмотрению совместно с первоначальным иском⁶.

Изложенные выводы находят поддержку в судебной практике.

• ФАС Дальневосточного округа в постановлении от 06.05.2003 № Ф03-А51/03-1/966 отметил: «Требование истца по встречному иску может вытекать как из того же, что и первоначальный иск, так и из другого правоотношения. Основания возникновения обязательства не имеют при этом правового значения. Критериями однородности требований в данном случае являются их денежное выражение и способность к взаимному погашению друг друга... Для принятия зачетного искового заявления необязательно наличие связи между первоначальным и встречным требованиями. Встречный иск не оспаривает первоначальный, а погашает его полностью либо частично вследствие производимого арбитражным судом зачета (ч. 5 ст. 170 АПК РФ)».

Таким образом, соблюдение всех предусмотренных ч. 3 ст. 132 АПК РФ условий при предъявлении встречного иска не является обязанностью ответчика, и арбитражный суд, по мнению автора, должен принять встречный иск, если он соответствует хотя бы одному из условий, изложенных в данной норме.

Необоснованное возвращение судом встречного иска не является безусловным основанием к отмене решения суда, принятого по первоначальному иску.

¹ Об отказе в принятии встречного иска см.: постановления ФАС Московского округа от 03.05.2007 № КГ-А40/3266-07, от 23.10.2006 № КГ-А40/9962-06-2, от 23.05.2005 № КГ-А41/3941-05; ФАС Северо-Западного округа от 07.08.2006 по делу № А56-36294/2005; ФАС Уральского округа от 02.05.2006 № Ф09-3283/06-С3, от 25.01.2006 № Ф09-4553/05-С3, от 29.12.2005 № Ф09-4291/05-С4. О принятии встречного иска см.: постановления ФАС Уральского округа от 01.12.2005 № Ф09-3891/05-С4; ФАС Восточно-Сибирского округа от 24.08.2006 № А78-13061/2005-С1-1/356-Ф02-4046/06-С2. ² Имеется в виду ситуация, когда должник — юридическое лицо не погасил в исполнительном производстве задолженность в сумме не менее 100 тыс. руб. в течение 30 дней со дня предъявления взыскателем исполнительного листа в службу судебных приставов. ³ Что касается практики ФАС Северо-Западного округа, то автору встретилось также постановление от 23.04.2003 по делу № А21-592/03-С2, которым было отменено определение о возвращении встречного искового заявления, т. е. фактически признана возможность его обжалования. ⁴ При подаче искового заявления в общем порядке вопрос о его принятии к производству арбитражного суда разрешается в пятидневный срок со дня поступления искового заявления в арбитражный суд (ч. 1 ст. 127 АПК РФ). ⁵ Власов А. А. и др. Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный)/ Под ред. Г. А. Жилина. М.: «ТК Велби», 2004. С. 332—333. ⁶ Там же. С. 332.

АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Рассмотрение споров по вновь открывшимся обстоятельствам

Лещикова Евгения Викторовна  заместитель начальника отдела судебной практики и статистики Арбитражного суда Красноярского края

Александрова Татьяна Анатольевна  ведущий специалист отдела судебной практики и статистики Арбитражного суда Красноярского края

Принятие Пленумом ВАС РФ постановлений от 12.03.2007 № 17 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам», а затем от 14.02.2008 № 14 «О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12.03.2007 № 17...» породило острые дискуссии о правовой природе вновь открывшихся обстоятельств, толковании отдельных положений ст. 311 АПК РФ, предусматривающей основания пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, применении норм АПК РФ, регламентирующих производство по пересмотру вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам. В то же время, несмотря на масштабность проведенной Пленумом ВАС РФ работы, некоторые вопросы практики применения положений главы 37 АПК РФ не были урегулированы в названных документах.

Краеугольным камнем в ходе полемики стала интерпретация закрепленной в законодательстве юридической конструкции вновь открывшихся обстоятельств. В связи с этим следует обратить внимание на полярность мнений ученых и практиков относительно данного вопроса.

В узком смысле слова вновь открывшимися обстоятельствами являются факты объективной действительности, относящиеся к предмету доказывания по делу, оставшиеся неизвестными суду и заявителю при рассмотрении арбитражного дела, имеющие существенное значение для его правильного разрешения, достоверно установленные особым процессуальным способом и указывающие на неправосудность решения, определения и постановления, вступивших в законную силу¹.

Таким образом, сторонники данной позиции под вновь открывшимися обстоятельствами понимают исключительно юридические факты, которые предусмотрены нормами права и влекут возникновение, изменение или прекращение правоотношения, выступают составной частью предмета доказывания по арбитражному делу и позволяют выявить неполноту установленной судом и выраженной в решении истины по делу².

В рамках этой концепции подвергается критике возможность пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам при обнаружении после вынесения судебного акта фактов процессуального характера (п. 2 и 3 ст. 311 АПК РФ), влияющих на законность и обоснованность судебного акта³.

В соответствии с широким подходом под вновь открывшимся обстоятельством следует понимать любое обстоятельство как материально-правового, так и процессуально-правового характера, в том числе свидетельствующее о наличии судебной ошибки, если отсутствует другая возможность пересмотра судебного акта, при принятии которого допущена ошибка, а также изменение практики применения законодательных положений, что, в свою очередь, не относится к фактам объективной действительности, независимым от общественного сознания⁴.

Согласно более распространенной среди теоретиков концепции, которая была воспринята в Постановлении Пленума ВАС РФ от 12.03.2007 № 17, под вновь открывшимися обстоятельствами понимаются юридические факты (фактические обстоятельства), которые объективно существовали на момент вынесения судебного акта, но не были (не сообщались лицами, участвующими в деле, по незнанию или сознательно) и не могли быть (не являлись общеизвестными или доступными любому лицу) известны суду, а также лицу, участвовавшему в деле, обратившемуся с заявлением о пересмотре судебного акта, имеющие существенное значение для дела⁵.

В силу данной концепции под вновь открывшимися обстоятельствами понимаются не только факты, входящие в предмет доказывания, как это воспринято первым подходом, но и иные факты объективной действительности, способные создать, изменить или прекратить материальные либо процессуальные права участников спорных правоотношений.

Не изменяя в целом существа изложенной позиции, Пленум ВАС РФ 14.02.2008 вынес прецедентное по своему характеру Постановление № 14, дополняющее Постановление от 12.03.2007 № 17 в части допущения пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебного акта, оспариваемого заявителем в порядке надзора и основанного на положениях законодательства, практика применения которых после его принятия определена ВАС РФ в постановлении Пленума ВАС РФ или в постановлении Президиума ВАС РФ, в том числе принятого по результатам рассмотрения другого дела.

Пленум ВАС РФ тем самым расширил рамки традиционного понимания вновь открывшихся обстоятельств применительно к системе арбитражных судов за счет отнесения к таковым правовых позиций, выработанных Президиумом ВАС РФ, Пленумом ВАС РФ и формирующих, изменяющих практику применения законоположений.

Установление единого подхода к пониманию вновь открывшихся обстоятельств приобретает первостепенное значение при применении арбитражным судом п. 1 ст. 311 АПК РФ, в котором в отличие от иных установленных данной статьей оснований пересмотра судебных актов законодатель предусмотрел лишь общие ориентиры отнесения обстоятельств к вновь открывшимся, во многом оставив на усмотрение правоприменителя решение вопроса о наличии оснований для пересмотра.

В соответствии с п. 1 ст. 311 АПК РФ основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам являются существенные для дела обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю. Иными словами, для пересмотра судебного акта по названному пункту необходимо, чтобы указанное заявителем обстоятельство (факт) было существенным для настоящего дела, которое хотя и существовало на момент рассмотрения спора, но заявитель о нем не знал и не мог знать.

1. Данное обстоятельство должно носить фактический характер. Это нашло отражение в п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.03.2007 № 17. Из названного признака следуют три логических вывода.

Во-первых, вновь открывшееся обстоятельство следует отличать от нового доказательства по делу. Нужно проводить грань между фактами объективной действительности, которые являются вновь открывшимися обстоятельствами, и информацией о данных фактах, что выступает доказательством.

Во-вторых, выявленные после рассмотрения дела ошибки в правовой квалификации отношений также не являются вновь открывшимися обстоятельствами. В частности, в арбитражный суд довольно часто подаются заявления, в которых заявитель просит отменить судебный акт в силу того, что рассмотренный спор неподведомствен или неподсуден арбитражному суду. Несмотря на порой правомерный характер таких требований, данное основание не образует вновь открывшееся обстоятельство, поскольку, по сути, речь идет об обстоятельстве идеального порядка, относящемся к общественному сознанию, а не о факте объективной действительности.

В-третьих, изменение практики применения норм права не может служить основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам.

Однако последний вывод с учетом Определения Конституционного Суда РФ от 27.05.2004 № 211-О и Постановления Пленума ВАС РФ от 14.02.2008 № 14 приобретает черты исключения из правила⁶.

Следуя практике Конституционного Суда РФ, ВАС РФ также придал особый статус правоприменительным позициям, нашедшим отражение в постановлениях Пленума или Президиума ВАС РФ после вынесения соответствующего судебного акта. Но, в отличие от правовых позиций Конституционного Суда РФ, ВАС РФ, руководствуясь прежде всего прагматичными соображениями снижения нагрузки Президиума ВАС РФ по рассмотрению надзорных жалоб на судебные акты, исключил абсолютизацию данного подхода, предусмотрев возможность использования механизма главы 37 АПК РФ лишь в том случае, когда не утрачена возможность надзорного оспаривания судебного акта и такая возможность использована заинтересованным лицом.

2. Существенное значение для дела имеют только те обстоятельства, которые способны повлиять на выводы арбитражного суда при принятии судебного акта (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.03.2007 № 17). Поэтому не являются существенными для дела обстоятельства, опровергающие только одно из оснований (при наличии не опровергнутых других) судебного акта.

• Представляет интерес дело № А33-12463/03-C2 (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 19.08.2005 № А33-12463/03-С2-Ф02-3983/05-C2), в котором Арбитражным судом Красноярского края рассматривался иск ООО о признании недействительными крупных сделок, совершенных бывшим директором общества с нарушением Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ«Об обществах с ограниченной ответственностью». Решением арбитражного суда, поддержанным судами апелляционной и кассационной инстанций, в удовлетворении иска отказано на том основании, что, во-первых, истцом пропущен годичный срок исковой давности о признании крупных сделок недействительными, а во-вторых, установлено одобрение совершения данных сделок общим собранием участников общества, оформленное протоколом от 20.06.2002.

Обращаясь с заявлением о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, истец указал, что на внеочередном собрании участников ООО, проведенном 20.08.2002, принято решение об отмене одобрения сделки по отчуждению недвижимого имущества, решение о совершении которой принято 20.06.2002, о чем заявитель — ООО в лице его нового директора узнал после принятия арбитражным судом судебных актов.

Окончательный судебный акт по делу состоялся в форме определения о прекращении производства по делу в связи с ликвидацией одного из ответчиков (п. 5 ч. 1 ст. 150 АПК РФ).

Вместе с тем очевидно, что, поскольку в заявлении о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам опровергалось только одно из оснований принятия судебного акта, указанное в заявлении обстоятельство не является существенным для данного дела.

Спорным в правоприменительной практике является вопрос о возможности квалификации в качестве вновь открывшегося обстоятельства подписания истцом договора уступки права требования до момента вынесения судебного акта, что не было известно должнику на момент принятия решения.

• Как следует из материалов дела № А33-5778/02-с1, рассмотренного Арбитражным судом Красноярского края, решением суда от 21.06.2002 удовлетворены исковые требования Инвестиционно-информационного центра (далее — ИИЦ) к обществу о взыскании суммы задолженности по договору о переуступке прав и процентов за пользование чужими денежными средствами.

Позднее в общество обратился предприниматель с требованием о погашении задолженности по этому же договору, обосновывая свое требование заключенным 09.01.2002 с истцом по делу договором уступки права требования.

Общество, посчитав данное обстоятельство вновь открывшимся, обратилось в суд с заявлением о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам, ссылаясь на то, что решение вынесено в пользу лица, не являющегося кредитором общества по договору, лежащему в основе решения суда. Арбитражный суд признал обоснованным заявление о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Вместе с тем, по мнению авторов, указанный факт не может служить основанием для отмены судебного акта в силу того, что данное обстоятельство не является существенным для рассмотренного дела. Заключение истцом договора уступки требования не способно повлиять на выводы арбитражного суда о наличии у ответчика обязанности погасить задолженность по соответствующему договору (см. постановление ФАС Волго-Вятского округа от 27.01.2006 по делу № А82-9435/2003-10).

Аргументом в пользу высказанного суждения выступает также правило, закрепленное в п. 3 ст. 382 ГК РФ, согласно которому в случае неуведомления должника о переходе прав кредитора к другому лицу новый кредитор несет риск вызванных этим для него неблагоприятных последствий, а исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору. В связи с чем вынесение решения в пользу первоначального кредитора следует рассматривать как вынесение решения в пользу надлежащего истца.

3. Третий признак вновь открывшегося обстоятельства — о данном обстоятельстве заявитель не знал и не мог знать на момент рассмотрения дела. Хотя п. 1 ст. 311 АПК РФ говорит только о неизвестности заявителюобстоятельства для пересмотра судебного акта на момент рассмотрения спора, в теории обращается внимание на то, что необходимым условием для рассмотрения дела по вновь открывшимся обстоятельствам применительно к п. 1 ст. 311 Кодекса является также неосведомленность суда, который в момент вынесения решения не знал об этих обстоятельствах, ибо при рассмотрении спора знание судом обстоятельств дела имеет решающее значение⁷. Если же они были известны суду, то он не выполнил обязанностей по выяснению всех существенных обстоятельств дела и собиранию доказательств, и вынесенное по арбитражному делу решение как основанное на ошибке суда может быть отменено в порядке надзора, но не по вновь открывшимся обстоятельствам⁸.

Достаточно часто заинтересованное лицо обращается в арбитражный суд, указывая в качестве основания для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, что оно не было извещено об арбитражном процессе, в связи с чем не могло использовать процессуальные средства защиты своих прав и законных интересов.

В соответствии со сформировавшейся арбитражной практикой само по себе отсутствие у заявителя сведений о судебных заседаниях и соблюдении арбитражным судом норм АПК РФ о надлежащем извещении лиц, участвующих в деле, не является основанием для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам⁹. Фактическое неполучение лицом, участвующим в деле, извещения о времени и месте судебного заседания при условии соблюдения норм АПК РФ о надлежащем извещении участвующего в деле лица, известное арбитражному суду на момент проведения судебного заседания, не может выступать для него вновь открывшимся обстоятельством (как и сам факт арбитражного процесса).

Неосведомленность заявителя об арбитражном процессе вследствие его ненадлежащего извещения о времени и месте судебного заседания служит основанием для пересмотра судебного акта вышестоящими инстанциями, а не для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Не меньший интерес вызывают вопросы, касающиеся полномочий арбитражного суда при рассмотрении заявления о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам.

В первую очередь это вопрос о возможности приостановления арбитражным судом производства по заявлению о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам до рассмотрения по существу другого дела, судебный акт по которому, положенный в основу пересматриваемого судебного акта, отменен или по которому судом вышестоящей инстанции отменен вступивший в законную силу судебный акт о признании сделки недействительной, а заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам уже принято к производству, но оно еще не рассмотрено по существу (п. 4 и 5 ст. 311 АПК РФ соответственно), а также в иных случаях, не связанных вместе с тем с фактом одновременного кассационного (надзорного) пересмотра судебного акта и пересмотра данного судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, относительно которого содержатся разъяснения в п. 17 Постановления Пленума ВАС РФ № 17.

Согласно ст. 317 АПК РФ по результатам рассмотрения заявления о пересмотре вступивших в законную силу решения, постановления, определения по вновь открывшимся обстоятельствам арбитражный суд принимает решение, постановление об удовлетворении заявления и отмене ранее принятого им судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам или выносит определение об отказе в удовлетворении заявления.

Из содержания данной нормы следует, что суд, в который поступило заявление о пересмотре вступившего в законную силу судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, обязан рассмотреть такое заявление, оценить представленные заявителем документы и установить наличие или отсутствие заявленных обстоятельств, после чего вынести судебный акт об отказе в удовлетворении заявления либо об удовлетворении заявления и рассмотреть спор заново с учетом новых обстоятельств. Возможность принятия определения о приостановлении производства по указанному заявлению не предусмотрена.

Вместе с тем практика арбитражных судов, в том числе Арбитражного суда Красноярского края, знает примеры, когда суд приостанавливает производство по заявлению, что свидетельствует о применении по аналогии норм главы 16 АПК РФ, регулирующей порядок, основания и сроки приостановления производства по делу.

• Приостановление производства по заявлению по делу № А33-9441/03-с3 арбитражный суд обосновал необходимостью рассмотрения по существу арбитражным судом другого дела вследствие отмены судом вышестоящей инстанции судебного акта, послужившего основанием для принятия судебного акта по данному делу.

Возможность приостановления производства по заявлению по такому же основанию нашла отражение в постановлении ФАС Московского округа от 16.05.2006 № КА-А40/4316-06.

Однако, по мнению авторов, изложенная позиция не основана на нормах главы 37 АПК РФ, где, в частности, в п. 4, 5 ст. 311 в качестве самодостаточных оснований для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам установлены отмена судебного акта арбитражного суда или суда общей юрисдикции, послужившего основанием для принятия судебного акта по данному делу, а также признанная недействительной вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда или суда общей юрисдикции сделка, повлекшая за собой принятие незаконного или необоснованного судебного акта по данному делу. Аналогичный подход прослеживается в постановлении ФАС Поволжского округа от 07.04.2006 по делу № А55-1903/04-11.

Рассмотрение дела по существу после отмены судебного акта вышестоящей инстанцией является, на взгляд авторов, основанием для приостановления производства по делу применительно к п. 1 ч. 1 ст. 143 АПК РФ после отмены по вновь открывшимся обстоятельствам ранее принятого судебного акта, а утрата судебным актом о признании сделки недействительной законной силы вследствие его отмены вышестоящей инстанцией после принятия судом к производству заявления о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам служит основанием для отказа в удовлетворении заявления.

И тем более неоправданно приостановление производства по заявлению в ожидании наступления обстоятельств, которые могут возникнуть в случае принятия новых судебных актов (см. постановление ФАС Волго-Вятского округа от 05.04.2006 по делу № А79-2756/2002-СК1-2468/51) или при наличии оснований для отказа в удовлетворении заявления.

Немаловажен вопрос о полномочиях арбитражного суда по прекращению производства по заявлению. Несмотря на то что возможность прекращения производства по заявлению не предусмотрена в главе 37 АПК РФ, наличие определенных установленных судом обстоятельств делает недопустимым рассмотрение заявления по существу, а следовательно, означает необходимость прекращения производства по заявлению. К числу подобных обстоятельств относятся ликвидация организации, являющейся стороной в споре (п. 5 ч. 1 ст. 150 АПК РФ), или прекращение статуса индивидуального предпринимателя (п. 1 ч. 1 ст. 150 Кодекса), а также отказ от поданного заявления.

Производство по заявлению подлежит прекращению и в случае пропуска заявителем предельно допустимого (шестимесячного) срока подачи заявления о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, которое ошибочно было принято к производству арбитражного суда ¹⁰. Такой вывод обосновывается процессуальным характером данного срока.

Согласно ст. 312 АПК РФ заявление о пересмотре вступившего в законную силу судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам подается не позднее трех месяцев со дня открытия обстоятельств, являющихся основанием для пересмотра судебного акта. По ходатайству лица, обратившегося с заявлением, пропущенный срок подачи заявления может быть восстановлен арбитражным судом при условии, если ходатайство подано не позднее шести месяцев со дня открытия обстоятельств, являющихся основанием пересмотра, и арбитражный суд признает причины пропуска уважительными.

Практика применения ранее действовавшего Федерального закона от 21.07.97 № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» выявила еще одну проблему, связанную с возможностью в целях защиты законного интереса заявителя приостановить исполнительное производство, возбужденное на основании выданного по делу исполнительного листа.

Исходя из названного Закона препятствием к однозначному решению обозначенной проблемы выступал приведенный в ст. 20, 21 закрытый перечень оснований, при наличии которых исполнительное производство подлежало приостановлению. В нем отсутствовало такое основание, как оспаривание судебных актов, на основании которых выдан исполнительный лист, и вместе с тем п. 4 ст. 20 настоящего Закона допускал приостановление исполнительного производства в случае оспаривания должником исполнительного документа в судебном порядке, если такое оспаривание предусмотрено законом.

Буквальное толкование упомянутых законоположений приводило к выводу о невозможности удовлетворения заявления о приостановлении исполнительного производства в случае оспаривания судебного акта в порядке пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам¹¹. В то же время в практике арбитражных судов можно было встретить судебные акты о приостановлении исполнительного производства на основании п. 4 ст. 20 Закона № 119-ФЗ¹².

Новый Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» разрешил обсуждаемую проблему путем установления в п. 1 ч. 2 ст. 39 такого основания для приостановления судом исполнительного производства, как оспаривание исполнительного документа или судебного акта, на основании которых выдан исполнительный документ. Таким образом, рассматриваемый вопрос по действующему законодательству не должен вызывать трудностей ни у арбитражного суда, ни у лиц, участвующих в деле.

¹ Алиев Т. Т. О совершенствовании процессуальной регламентации института вновь открывшихся обстоятельств в арбитражном процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. № 12. С. 32—33. ² Филиппов П. М., Алиев Т. Т., Громов Н. А. Сущность, задачи и значение пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебных актов арбитражных судов, вступивших в законную силу // СПС «КонсультантПлюс». ³ Алиев Т. Т. Указ соч. С. 33—34. ⁴ Данный подход нашел отражение в проекте постановления Пленума ВАС РФ. ⁵ Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. М. К. Треушникова. М., 2003. С. 556; Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. В. В. Яркова. М., 2003. С. 588. ⁶ Конституционный Суд РФ в Определении № 211-О указал, что положение п. 6 ст. 311 АПК РФ не может рассматриваться как запрещающее пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам вступивших в законную силу и неисполненных или исполненных частично правоприменительных решений, вынесенных до принятия Конституционным Судом РФ решения, в котором хотя и не признано неконституционным нормативное положение, примененное при рассмотрении конкретного дела, однако выявлен конституционно-правовой смысл положенных в основу судебного акта норм. Согласно названному Определению, если смысл нормативного положения, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой, расходится с его действительным, конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом РФ, то это влечет пересмотр (изменение или отмену) основанного на нем решения суда (вступившего в законную силу и неисполненного или частично исполненного либо не вступившего в законную силу), притом что заявление заинтересованного лица, не являвшегося участником конституционного судопроизводства, о пересмотре вынесенного по его делу судебного решения подано с соблюдением закрепленных законодательством процессуальных норм. ⁷ Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. проф. М. К. Треушникова. М., 2003. С. 556; Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. В. В. Яркова. М., 2003. С. 588. ⁸ Алиев Т. Т. Указ. соч. ⁹ Постановления ФАС Московского округа от 21.06.2004 № КА-А41/4961-04; ФАС Западно-Сибирского округа от 06.12.2006 № Ф04-8105/2006(29055-А27-41); ФАС Уральского округа от 24.03.2005 № Ф09-654/05-ГК. ¹⁰ См., напр.: определение ФАС Уральского округа от 03.02.2005 № Ф09-107/05-ГК; постановление ФАС Поволжского округа от 15.12.2004 по делу № А12-12676/02-С12; определение Арбитражного суда Красноярского края от 31.03.2006 по делу № А33-24247/04-С2. ¹¹ См., напр.: постановления ФАС Дальневосточного округа от 10.10.2006 № Ф03-А24/06-1/3475 и от 05.03.2005 № Ф03-А04/05-1/157; апелляционной инстанции Арбитражного суда Красноярского края от 10.04.2003 по делу № А33-1199/03-С6. ¹² См., напр., постановление ФАС Московского округа от 16.05.2006 № КА-А40/4316-06.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Обжалование действий арбитражных управляющих в рамках дела о банкротстве

Соколова Лариса Анатольевна  помощник судьи Арбитражного суда Вологодской области

По данным Арбитражного суда Вологодской области, в 2007 г. резко возросло количество жалоб, обращений и заявлений на действия (бездействие) арбитражных управляющих. Если в 2006 г. было зарегистрировано лишь 3 жалобы на действия арбитражных управляющих, то в 2007 г. поступило 27 таких жалоб. На взгляд автора, это обусловлено усилением контроля со стороны уполномоченного органа — ФНС России (и ее территориальных органов), представляющего в делах о банкротстве интересы Российской Федерации, за ходом проведения процедур банкротства и исполнением арбитражными управляющими возложенных на них полномочий. За десять месяцев 2007 г. из всех поступивших жалоб 96% инициировано уполномоченным органом.

В силу ст. 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Пунктом 3 ст. 17 и п. 3 ст. 60 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» закреплена возможность обжалования в арбитражный суд действий арбитражного управляющего. Подобная возможность предоставлена только лицам, участвующим в деле о банкротстве, перечисленным в ст. 34 Закона о банкротстве. Любые лица, которые участвуют в деле о банкротстве, вправе обратиться с жалобой в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве, на действия (бездействие) арбитражного управляющего, если последний нарушает их права и законные интересы. Анализ положений Закона о банкротстве 2002 г. свидетельствует, что субъектный состав лиц, обладающих правом обжаловать действия арбитражного управляющего, расширен по сравнению с положениями Закона 1998 г. Таким правом наделены представители собрания и комитета кредиторов, саморегулируемая организация арбитражных управляющих (далее — СРО).

Закон в п. 1 ст. 22 предусматривает право СРО обратиться в арбитражный суд с ходатайством об отстранении от участия в деле о банкротстве своих членов, в действиях которых установлены нарушения законодательства о банкротстве, либо в случаях возникновения обстоятельств, препятствовавших утверждению лица в качестве временного, административного, внешнего или конкурсного управляющего, если такие обстоятельства возникли после утверждения арбитражного управляющего.

По мнению Е. Г. Дорохиной, такое право не стыкуется с положениями ст. 34Закона о банкротстве, ибо СРО не относится к лицам, участвующим в деле о банкротстве¹. Между тем СРО может обладать процессуальным правом на подачу ходатайства об отстранении арбитражного управляющего как лицо, участвующее в арбитражном процессе по делу о банкротстве, поскольку перечень последних является открытым.

Заявления и жалобы, поданные лицами, не имеющими права на обжалование действий арбитражных управляющих, подлежат возвращению.

В Арбитражный суд Вологодской области поступает довольно много обращений, жалоб бывших работников организаций-банкротов на действия арбитражных управляющих по поводу невыплаты заработной платы, вознаграждений, различного рода пособий. Законодатель не наделил кредиторов первой и второй очереди правом обжаловать действия арбитражных управляющих в рамках дела о банкротстве.

Согласно разъяснениям Президиума ВАС РФ, изложенным в Информационном письме от 14.06.2001 № 64 «О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», и Конституционного Суда РФ (Определение от 24.05.2005 № 171-О) в случае отсутствия представителя работников должника при проведении соответствующей процедуры банкротства разногласия арбитражного управляющего и работника о составе и размере его требований в связи с трудовыми отношениями могут быть рассмотрены судом общей юрисдикции по иску работника в порядке гражданского судопроизводства. Возбуждение дела о банкротстве не препятствует судам общей юрисдикции рассматривать имущественные и иные требования граждан к арбитражным управляющим о взыскании задолженности по заработной плате, выплате вознаграждений по авторским договорам, о возмещении причиненного вреда в соответствии с установленной подсудностью.

Таким образом, работники организации-должника (в том числе уволенные) не лишены права на обращение в суд общей юрисдикции с требованием о взыскании заработной платы, а также возможности исполнения решений этих судов при рассмотрении арбитражными судами дел о несостоятельности в соответствии с требованиями Закона о банкротстве.

Производство по жалобам на действия (бездействие) арбитражного управляющего, поданным ненадлежащим лицом, в рамках дела о банкротстве подлежит прекращению по п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ.

• Постановлением ФАС Северо-Западного округа от 22.07.2005 по делу № А42-2819/01-07-1769/02/1Ж отменено определение Арбитражного суда Мурманской области от 29.10.2004 об удовлетворении жалобы бывшего работника организации о признании действий конкурсного управляющего неправомерными.

Кассационная инстанция, отменяя судебный акт, сослалась на то, что заявитель не является представителем работников должника. Следовательно, он не является лицом, участвующим в деле о банкротстве. Упомянутая жалоба не подлежит рассмотрению в порядке арбитражного судопроизводства, производство по делу подлежит прекращению.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод об отсутствии у кредиторов первой и второй очереди правовой возможности полноценно представлять и защищать свои интересы в ходе процедур банкротства как непосредственно, так и через своих представителей. Учитывая социальное значение обращений указанной категории лиц, необходимо законодательно урегулировать возможность реализации их права на защиту своих интересов в рамках дела о банкротстве, подробно регламентировать перечень оснований для обжалования действий арбитражного управляющего этой категорией кредиторов. Расширение субъектного состава лиц, обладающих правом обжаловать действия арбитражного управляющего в рамках дела о банкротстве, за счет названных кредиторов позволило бы дополнительно усилить ответственность арбитражного управляющего в ходе проведения процедур банкротства.

Анализируя жалобы на действия (бездействие) арбитражных управляющих, поступившие в Арбитражный суд Вологодской области, можно выделитьнесколько наиболее часто встречающихся причин оспаривания действийвременного, внешнего и конкурсного управляющих:

• проведение инвентаризации имущества должника с нарушениями действующего законодательства;

• непредставление управляющим сведений о финансовом состоянии должника, ходе и результатах проведения процедуры либо предоставление недостоверных сведений;

• нарушение периодичности проведения собраний кредиторов;

• невыполнение внешним управляющим мероприятий, предусмотренных планом внешнего управления;

• нарушение порядка и сроков продажи имущества должника;

• уклонение от проведения мероприятий, направленных на поиск и возврат имущества должника;

• необоснованное увеличение расходов, связанных с проведением процедур банкротства.

Арбитражный суд, рассматривая жалобы на неисполнение или ненадлежащее исполнение арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей по проведению процедур банкротства, должен оценить — сопряжены ли действия арбитражного управляющего с нарушением действующего законодательства в целом, т. е. не только Закона № 127-ФЗ и правил профессиональной деятельности арбитражных управляющих, но также нормативно-правовых актов, регулирующих отдельные вопросы подготовки отчетов арбитражного управляющего, проведения финансового анализа, организации и проведения собраний кредиторов, общие правила ведения арбитражным управляющим реестра требований кредиторов.

При проведении процедур банкротства арбитражный управляющий, утвержденный арбитражным судом, обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества.

К неисполнению или ненадлежащему исполнению арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей относится невыполнение функций, предусмотренных ст. 67, п. 3, 4 ст. 83, ст. 99, п. 2, 3 ст. 129 Закона о банкротстве.

Суд при изучении доводов подателя жалобы оценивает действия арбитражного управляющего на соответствие как общим требованиям, установленным в ст. 24 Закона о банкротстве, так и специальным нормам, закрепляющим обязанности, возложенные на арбитражного управляющего при проведении конкретной процедуры банкротства.

Податель жалобы при оспаривании действий арбитражного управляющего обязан в соответствии со ст. 65 АПК РФ обосновать с точки зрения законодательства о банкротстве свою правовую позицию и представить суду доказательства наличия фактов неисполнения или ненадлежащего исполнения арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей. Как показывает судебная практика, нередко доводы, изложенные в жалобе, являются необоснованными и не подлежат удовлетворению.

• В Арбитражный суд Вологодской области обратился уполномоченный орган с заявлением об оспаривании действий конкурсного управляющего в рамках дела № А13-2763/01-09 о банкротстве КХ «Прогресс», в котором просил признать незаконными действия по выставлению на торги имущества должника с заниженной начальной стоимостью и обязать конкурсного управляющего КХ «Прогресс» выставить на торги имущество с более высокой стоимостью.

В ходе судебного разбирательства было установлено, что после проведения инвентаризации конкурсный управляющий принял меры к оценке рыночной стоимости выявленного имущества должника. Для определения рыночной цены реализуемого имущества конкурсный управляющий заключил договор об оценке объекта недвижимости. Отчеты об оценке рыночной стоимости имущества должника представлены собранию кредиторов, на котором было принято решение о порядке и сроках реализации имущества должника по цене, установленной независимым оценщиком. По мнению уполномоченного органа, определенная оценщиком рыночная цена, по которой конкурсный управляющий выставил имущество на торги, существенно занижена.

Суд, изучив доводы подателя жалобы, признал их необоснованными, поскольку действия по определению цены конкурсным управляющим были осуществлены с привлечением специалистов, требование о признании недействительными действий по оценке имущества не может быть рассмотрено без привлечения к участию в деле лица, проводившего оценку. Следовательно, оспаривание действий конкурсного управляющего, выразившихся в определении цены реализуемого имущества, представляет собой требование о признании недействительной оценки, осуществленной оценщиком. Такое требование не может быть удовлетворено в рамках дела о банкротстве в процессе рассмотрения жалобы на действия конкурсного управляющего, поскольку фактически представляет собой оспаривание отчета оценщика.

Требование о признании неправомерными действий по оценке имущества в рамках дела о банкротстве невозможно, ибо оспариваемые действия совершены внешним или конкурсным управляющим в рамках гражданско-правовых отношений между сторонами договоров на оказание услуг по оценке недвижимого имущества. Обжалование действий арбитражного управляющего, направленное на признание недействительным отчета об оценке рыночной стоимости имущества, невозможно без привлечения лица, осуществившего оценку, в качестве ответчика. В противном случае нарушаются основополагающие принципы судопроизводства. В настоящем деле оценщик не может быть стороной и лишен возможности реализовать свои процессуальные права, предусмотренные законом, поскольку не относится к лицам, участвующим в деле о банкротстве.

• По делу № А13-7477/03-17 собрание кредиторов должника обратилось с ходатайством об отстранении конкурсного управляющего в связи с ненадлежащим исполнением последним возложенных на него обязанностей. Одно из оснований отстранения конкурсного управляющего — продажа объектов недвижимости, принадлежащих на праве собственности иному лицу. Суд отклонил довод подателя жалобы как необоснованный, сославшись на то, что лицо, чьи права нарушены, вправе самостоятельно осуществлять их защиту способами, указанными в ст. 12 ГК РФ.

Представляет интерес позиция А. И. Беликова по вопросу о продаже арбитражным управляющим имущества, не являющегося собственностью должника². Он полагает, что объектом прав и обязанностей арбитражного управляющего является имущество, находящееся в собственности должника. В арбитражное управление передается все имущество и все права, даже неизвестные и которые могут возникнуть в будущем. Переход имущества арбитражному управляющему происходит путем наделения его полномочиями исполнительного органа должника на основании закона. Для совершения сделок с имуществом должника обязательным условием является получение управляющим этого имущества во владение. С момента фактической передачи арбитражному управляющему имущества у него возникает вещное право — право владения.

Арбитражный управляющий как самостоятельный субъект приобретает признаки добросовестного приобретателя имущества должника, т. е. он законный владелец в том числе имущества, которое приобретено должником незаконно. Даже если арбитражному управляющему известно о неправомерном нахождении какого-либо имущества у должника, он не может отделить его, так как это противоречило бы интересам конкурсных кредиторов, для соблюдения которых он утвержден судом. Арбитражный управляющий является не столько добросовестным приобретателем, сколько добросовестным продавцом имущества, находившегося во владении должника.

Следует обратить внимание на то, что, обращаясь с жалобой на действия арбитражного управляющего, заявитель должен доказать суду наличие своих нарушенных интересов и прав в результате действий (бездействия) арбитражного управляющего, в защиту которых он обратился в суд.

• Должник и представитель акционеров должника в рамках дела о банкротстве № А13-2685/2007 обратились с жалобами на действия временного управляющего по проведению процедуры наблюдения, выразившиеся в том, что временным управляющим не были уведомлены все кредиторы должника о введении наблюдения. Кроме того, заявители указали, что временным управляющим с превышением пределов своих полномочий было подано в арбитражный суд исковое заявление о признании недействительными соглашений о предоставлении займов. В результате один из крупных кредиторов должника не был включен в реестр требований кредиторов и не смог участвовать в первом собрании кредиторов.

При проверке доводов жалобы суд не выявил в действиях временного управляющего в период процедуры наблюдения неисполнения или ненадлежащего исполнения возложенных на него обязанностей. Отклоняя доводы подателей жалоб, суд указал два момента. Во-первых, жалобы от кредиторов об их неуведомлении о введении в отношении должника процедуры наблюдения не поступали и судом не рассматривались. Суд обоснованно сослался на ст. 9 ГК РФ, согласно которой граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Во-вторых, правомочность обращения временного управляющего в суд с исковым заявлением о признании недействительными сделок подлежит оценке в рамках искового производства, а не дела о банкротстве. Кроме того, представитель акционеров и должник не наделены полномочиями заявлять о нарушении прав кредитора от его имени.

Суд, рассматривая жалобы на действия арбитражных управляющих, выразившиеся в нарушении требований Закона о банкротстве, оценивает нарушения с точки зрения формального состава, а также причинения убытков должнику и кредиторам. Даже если арбитражный управляющий действовал в интересах должника и кредиторов, не причинив убытки и не затронув их интересы, но с нарушением требований Закона о банкротстве, суд обязан отразить все установленные нарушения в действиях управляющего и дать им правовую оценку.

• Рассматривая жалобу уполномоченного органа на действия конкурсного управляющего в рамках дела о банкротстве № А13-8541/2005-17, суд установил следующее. Конкурсный управляющий в нарушение ст. 111, 139Закона о банкротстве продал дебиторскую задолженность, числящуюся на балансе должника, посредством заключения договора купли-продажи без решения собрания кредиторов об утверждении порядка и сроков продажи задолженности. На момент рассмотрения жалобы условия договора были выполнены, сумма числящейся дебиторской задолженности поступила на основной счет должника для расчетов с кредиторами. Несмотря на то что в результате действий управляющего интересы кредиторов и должника не были ущемлены, суд признал их несоответствующими ст. 110, 111, 139 Закона № 127-ФЗ и удовлетворил жалобу уполномоченного органа.

При рассмотрении жалоб на действия арбитражных управляющих суд должен исходить из целей проведения конкретной процедуры банкротства и обязанностей, возложенных соответственно на временного, административного, внешнего и конкурсного управляющих.

Оценивая деятельность временного управляющего в рамках оспаривания его действий, суд учитывает обязанности, возложенные на временного управляющего, которые обусловлены целями процедуры наблюдения (ст. 2Закона о банкротстве): обеспечение сохранности имущества должника, проведение анализа финансового состояния должника, составление реестра требований кредиторов и проведение первого собрания кредиторов. Поэтому, обжалуя действия временного управляющего, требуется обосновать, в чем выражается неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, перечисленных в ст. 67 Закона о банкротстве.

• В ходе проверки деятельности временного управляющего по делу № А13-2609/2007 суд установил, что временным управляющим в нарушение Правил проведения арбитражным управляющим финансового анализа, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 25.06.2003 № 367, финансовый анализ был произведен только на основании двух бухгалтерских балансов должника, представленных налоговым органом. Кроме того, согласно сведениям регистрирующего органа все имущество, числящееся на балансе должника на момент возбуждения дела о банкротстве, было отчуждено в ходе процедуры наблюдения. Довод временного управляющего о том, что бухгалтерская и иная финансовая документация должника ему не передавалась в связи с отсутствием органов управления должника и невозможностью их установления, суд не принял во внимание.

Временный управляющий, являясь основным участником процедуры банкротства, на которого возложены обязанности по обеспечению сохранности имущества должника, проведению финансового анализа, вправе обращаться в арбитражный суд с ходатайствами о принятии дополнительных мер по обеспечению сохранности имущества должника. Данные меры могут включать запрет на совершение определенных сделок, связанных с выбытием из собственности должника принадлежащего ему имущества, и др. В качестве своеобразной обеспечительной меры можно рассматривать отстранение руководителя от исполнения своих обязанностей.

Как следует из материалов дела, временный управляющий в нарушение возложенных на него обязанностей указанные меры своевременно не принял. В результате такого бездействия со стороны временного управляющего все принадлежащее должнику имущество было беспрепятственно отчуждено в ходе процедуры наблюдения, что причинило значительные убытки должнику и кредиторам.

В силу п. 1, 2 ст. 70 Закона № 127-ФЗ анализ финансового состояния должника проводится в целях определения стоимости принадлежащего должнику имущества для покрытия судебных расходов, расходов на выплату вознаграждения арбитражным управляющим, а также в целях определения возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника в порядке и сроки, которые установлены настоящим Законом. Временный управляющий на основе анализа финансового состояния должника, в том числе результатов инвентаризации имущества должника при их наличии, изучения документов, удостоверяющих госрегистрацию права собственности, дебиторскую задолженность, подготавливает предложения о возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника, обоснование целесообразности введения последующих процедур банкротства.

Анализ финансового состояния должника, проведенный временным управляющим, с его оценкой возможности восстановления платежеспособности должника рассматривается арбитражным судом наравне с решением первого собрания кредиторов и служит основанием для принятия судом решения о применении той или иной процедуры банкротства.

Ненадлежащее исполнение обязанности по проведению финансового анализа существенно снижает эффективность наблюдения и способствует затягиванию сроков рассмотрения дела о банкротстве. Поскольку данные отчета о финансовом состоянии должника признаны судом недостоверными (в нем отсутствовала информация, содержащая анализ сделок, проведенных в отношении имущества должника), суд не мог в пределах срока, установленного ст. 51 Закона о банкротстве, принять решение о выборе последующей процедуры банкротства по данному делу.

Основаниями для признания деятельности конкурсного управляющего ненадлежащей являются нарушения обязанностей, возложенных на конкурсного управляющего. В силу ст. 129 Закона о банкротстве с даты утверждения конкурсного управляющего к нему переходят полномочия по управлению делами должника, в том числе полномочия по распоряжению имуществом должника. С этого же момента конкурсный управляющий принимает в ведение имущество должника, проводит инвентаризацию и оценку его имущества и принимает меры по обеспечению его сохранности, а также меры, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц.

С начала 2007 г. из 27 жалоб, поступивших на действия арбитражных управляющих, 25 — об оспаривании действий конкурсных управляющих.

Как показала практика, значительное число нарушений допускается конкурсными управляющими в ходе инвентаризации имущества должника, в том числе при составлении инвентаризационных описей, а также при его продаже. При оценке деятельности конкурсных управляющих в рамках рассмотрения упомянутых жалоб суд выявил факты бездействия со стороны конкурсных управляющих, выразившиеся в непринятии мер к розыску и сохранности имущества должника.

• Суд, рассматривая жалобу собрания кредиторов должника на действия конкурсного управляющего в рамках дела № А13-8624/2005-22 о банкротстве муниципального предприятия, согласился с доводами подателя жалобы о том, что инвентаризация проведена конкурсным управляющим с нарушением действующего законодательства, а ее результаты представляются сомнительными.

Как следует из материалов дела, конкурсным управляющим для проведения инвентаризации создана комиссия в составе: председателя, являющегося бывшим руководителем предприятия, и трех привлеченных специалистов. Конкурсный управляющий личного участия в проведении инвентаризации не принимал. Инвентаризация товарно-материальных ценностей предприятия проведена в отсутствие одного из членов комиссии, о чем свидетельствует инвентаризационная опись. Тогда как в силу п. 2.3 Методических указаний по инвентаризации имущества и финансовым обязательств, утвержденных Приказом Минфина России от 13.09.95 № 49, отсутствие хотя бы одного члена комиссии при проведении инвентаризации служит основанием для признания результатов инвентаризации недействительными.

При оценке действий управляющего по проведению инвентаризации следует учитывать, что целью инвентаризации является выявление фактического наличия имущества; его сопоставление с данными бухгалтерского учета; проверка полноты отражения в учете обязательств.

Конкурсный управляющий обязан лично принимать участие в проведении инвентаризации. Статья 130 Закона о банкротстве, согласно которой управляющему предоставлено право привлекать для осуществления инвентаризации и оценки имущества специалистов, не освобождает конкурсного управляющего должника от обязанности личного участия в проведении инвентаризации. У него нет другого способа убедиться в фактическом наличии имущества и сопоставить его с данными бухгалтерского учета должника.

Вместе с тем в рассматриваемом случае управляющим допущено злоупотребление предоставленным ему Законом № 127-ФЗ правом в части привлечения специалистов для обеспечения своей деятельности, а именно привлечение для проведения инвентаризации бывшего руководителя предприятия, поскольку он в соответствии со ст. 19 Закона о банкротствеявляется заинтересованным лицом по отношению к должнику.

С учетом указанных обстоятельств суд признал ненадлежащим исполнение конкурсным управляющим обязанности по проведению инвентаризации имущества должника.

Довольно часто недобросовестное проведение конкурсным управляющим инвентаризации имущества должника порождает цепь серьезных нарушений, связанных с формированием конкурсной массы и ее последующей реализацией. Имеются случаи, когда конкурсный управляющий, формально проинвентаризировав активы должника (только по данным бухгалтерских документов и карточек учета основных средств), не проверил фактическое наличие имущества и не проанализировал ликвидность дебиторской задолженности, числящихся на балансе должника на момент введения процедуры банкротства. Затем также формально включил названные активы в конкурсную массу, утвердил с кредиторами порядок продажи имущества должника и лишь на стадии реализации конкурсной массы несуществующее имущество таинственно исчезает из отчетов управляющего о поступлении денежных средств от продажи имущества.

Случается и наоборот, когда конкурсный управляющий в ходе проведения процедуры (после утверждения результатов инвентаризации имущества и отчета о его рыночной стоимости) обнаруживает имущество, которое самостоятельно включает в конкурсную массу без проведения инвентаризации, уведомления кредиторов и новой оценки.

Безусловно, такие действия конкурсного управляющего будут негативно оценены судом, ибо влекут ущемление прав кредиторов, причинение убытков должнику и его кредиторам.

• Конкурсный управляющий АО (постановление ФАС Северо-Западного округа от 06.11.2007 по делу № А13-15141/2005-22) в ходе проведения процедуры конкурсного производства после утверждения собранием кредиторов порядка продажи имущества выявил пиломатериалы и металлом, из которых включил в инвентаризационные описи только пиломатериалы и проинформировал кредиторов о результатах дополнительной инвентаризации. Однако без представления собранию кредиторов отчета об оценке реализовал пиломатериалы по прямому договору купли-продажи, мотивируя свои действия наличием ранее утвержденного порядка продажи имущества должника. Аналогичным образом был реализован и неучтенный металлом.

Указанные действия были расценены судом как ненадлежащее исполнение конкурсным управляющим возложенных на него обязанностей по проведению инвентаризации и продаже имущества должника, влекущее за собой причинение убытков должнику, конкурсным кредиторам и уполномоченному органу. Суд кассационной инстанции оставил определение суда без изменений.

• Рассматривая жалобу уполномоченного органа на действия конкурсного управляющего по делу № А13-7419/2005-22, суд согласился с доводом подателя жалобы о нарушении последним порядка продажи имущества. Как следует из материалов дела, конкурсным управляющим был заключен договор купли-продажи одной транспортной единицы, не включенной в конкурсную массу должника. Упомянутое имущество не значилось в отчете об оценке имущества и перечне имущества к Положению о продаже имущества должника балансовой стоимостью менее 100 тыс. руб.

Ссылки управляющего на то, что данная транспортная единица была ошибочно указана в инвентаризационной описи под другой моделью, судом не приняты, поскольку доказательств, свидетельствующих о внесении изменений, связанных с уточнением объекта имущества должника, в инвентаризационные описи, в арбитражный суд не поступало. Подобные обстоятельства расценены судом как недостоверная информация управляющего о конкурсной массе должника.

Оценивая довод подателя жалобы о бездействии конкурсного управляющего по проведению мероприятий, связанных со своевременным получением информации от регистрирующих органов, о наличии у должника имущества и сделках, совершенных с ним, суд исходит из того, что направление запросов о наличии имущества у должника напрямую зависит от обязанности конкурсного управляющего, установленной п. 2 ст. 129 Закона о банкротстве, принимать меры по обеспечению сохранности имущества должника.

Следует отметить, что проявленная управляющим волокита с направлением этих запросов также расценивается судом как ненадлежащее исполнение обязанностей конкурсного управляющего по розыску имущества и его сохранности, несмотря на то что Законом № 127-ФЗ не определен срок, в течение которого конкурсным управляющим должны быть направлены такие запросы.

Конкурсное производство — процедура банкротства, применяемая к должнику, признанному банкротом, в целях соразмерного удовлетворения требований кредиторов. Продолжительность данной ликвидационной процедуры — один год. Названный срок может быть продлен на шесть месяцев лишь в исключительных случаях. Иными словами, процедура конкурсного производства ограничена временными рамками, в течение которых конкурсный управляющий должника обязан осуществить все мероприятия по формированию конкурсной массы должника, ее реализации и удовлетворению требований кредиторов.

• В ходе рассмотрения жалоб на действия конкурсных управляющих по делам № А13-15141/2005-22, № А13-7419/2005-22 было установлено, что соответствующие запросы в регистрирующие органы были направлены конкурсными управляющими лишь спустя полтора года с даты их утверждения в этой должности.

В соответствии с п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве конкурсный управляющий в целях исполнения обязанности по возврату и сохранности имущества вправе предъявлять иски о признании недействительными сделок, совершенных должником. Однако ссылки подателя жалобы на то, что конкурсным управляющим не предъявлены иски об оспаривании сделок, связанных с отчуждением имущества должника, судом не принимаются, поскольку право на предъявление подобных исков имеют и кредиторы должника.

В практике Арбитражного суда Вологодской области наблюдается увеличение жалоб на действия арбитражных управляющих, в основном инициированных уполномоченным органом и связанных с необоснованными расходами на проведение процедур банкротства. Это обусловлено тем, что законодателем не регламентирован порядок расходования денежных средств, вырученных от реализации конкурсной массы должника, на цели банкротства. Законом № 127-ФЗ не установлены пределы и статьи возможных расходов, не конкретизирован их перечень, не определен порядок привлечения специалистов для обеспечения деятельности арбитражного управляющего.

Проанализировав нормы Закона, природу вознаграждения арбитражного управляющего, суд, оценивая расходы, произведенные управляющими на цели процедур банкротства, учитывает следующее. Закон о банкротстве не предусматривает для арбитражного управляющего возможности распоряжаться конкурсной массой должника по своему усмотрению. Все расходы денежных средств должника должны быть разумными, необходимыми и обоснованными.

Арбитражное управление сопряжено с затратами и необходимостью выплаты вознаграждения. Вознаграждение арбитражного управляющего не является заработной платой. При ненадлежащем исполнении арбитражным управляющим своих обязанностей вознаграждение ему может не выплачиваться.

Согласно ст. 24 Закона арбитражный управляющий имеет право привлекать для обеспечения своих полномочий на договорной основе специалистов с оплатой их услуг за счет средств должника.

Функции по проведению процедуры банкротства возложены на арбитражного управляющего, он осуществляет их лично от своего имени. Привлеченные управляющим специалисты могут действовать от своего имени в случаях, когда для соответствующего вида деятельности, прямо предусмотренного законом, требуются специальные познания. Речь идет о реестродержателях, оценщиках, иногда об аудиторах. Во всех остальных случаях третьи лица могут действовать только по доверенности от управляющего. Перекладывая свои функции на этих лиц, арбитражный управляющий должен оплачивать их труд за свой счет. Вовлечение новых лиц в процедуры банкротства должно происходить при соблюдении принципов обоснованности и необходимости.

Арбитражный управляющий в каждом конкретном случае должен доказать целесообразность привлечения иных лиц для обеспечения своей деятельности с учетом специфики и финансового состояния должника, объема предполагаемой работы (например, взыскание дебиторской задолженности, возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц, и др.).

В качестве подтверждения расходов, связанных с привлечением третьих лиц, арбитражный управляющий должен представить договоры на оказание услуг с указанием их характера и объема, срока и стоимости, акты выполненных работ и документы, подтверждающие оплату.

• В ходе рассмотрения жалобы уполномоченного органа на действия конкурсного управляющего (дело № А13-8932/2005-25) судом установлено, что конкурсным управляющим для исполнения возложенных на него обязанностей заключены договоры с юридической фирмой для оказания услуг по юридическому обслуживанию и с фирмой для оказания услуг по бухгалтерскому обслуживанию. Согласно договору с юридической фирмой последняя обязалась оказывать для должника услуги по разработке документов правового характера, представительству его интересов в судах, юридическому консультированию в вопросах хозяйственной деятельности, разработке мероприятий по укреплению договорной, финансовой и трудовой дисциплины.

Из представленных суду актов приема-сдачи оказанных услуг следует, что юридическая фирма занималась подготовкой отзывов на требования кредиторов должника о включении в реестр требований кредиторов, тогда как обязанность заявлять в установленном порядке возражения относительно требований кредиторов возложена на конкурсного управляющего. Суду не было представлено доказательств того, что данное юридическое лицо представляло интересы организации в арбитражном суде. Договор с тождественными (юридическими) услугами был заключен конкурсным управляющим с физическим лицом.

Несмотря на то что для осуществления бухгалтерских услуг было привлечено юридическое лицо, конкурсным управляющим заключены договоры для обеспечения осуществления своих полномочий с отдельными работниками этой фирмы: бухгалтером-кассиром, главным бухгалтером и заместителем главного бухгалтера с установлением ежемесячного вознаграждения каждому из них. Кроме того, суд не принял в качестве доказательств оказания услуг в соответствии с заключенными договорами акты приемки оказанных услуг, поскольку в них не указан характер и объем услуг, они носят формальный характер.

Суд в рамках рассмотрения жалобы на действия конкурсного управляющего признал необоснованным привлечение управляющим упомянутых фирм, с работниками которых он также заключил договоры для обеспечения своей деятельности. Указанные расходы денежных средств должника суд не признал необходимыми и целесообразными для реализации полномочий по проведению процедуры конкурсного должника.

Любые расходы на проведение процедур банкротства, в том числе услуги связи, аренда помещений, оргтехники, почтовые, транспортные и иные, которые прямо не предусмотрены Законом № 127-ФЗ, могут быть согласованы с кредиторами. Собрание кредиторов вправе определить предполагаемые расходы на проведение процедуры банкротства либо одобрить фактически произведенные. В противном случае расходы, не предусмотренные Законом, не могут компенсироваться за счет имущества должника.

Законом о банкротстве не предусмотрена смета расходов на проведение процедур банкротства и вопрос об утверждении этих расходов не отнесен к исключительной компетенции собрания кредиторов. Тем не менее суд при наличии решения кредиторов об установлении допустимого размера расходов на цели проведения процедур проверяет обоснованность понесенных расходов только на предмет их документального подтверждения (наличие договоров, актов выполненных работ, платежных документов).

• Суд признал несостоятельными доводы подателя жалобы (дело № А13-8477/2005-22) о незаконном привлечении внешним управляющим для обеспечения своей деятельности юридического лица с крупным ежемесячным вознаграждением, поскольку решение о привлечении фирмы и размер оплаты оказываемых услуг одобрено кредиторами согласно представленному в материалы дела протоколу собрания кредиторов. Кроме того, суду были представлены в качестве доказательств обоснованности произведенных внешним управляющим расходов следующие документы: договоры, заключенные внешним управляющим с юридическим лицом, согласно которым заказчик поручил, а исполнитель принял на себя обязательства по методическому и юридическому обслуживанию; сводные отчеты об услугах, оказанных за период внешнего управления; акты приема-передачи выполненных работ; справки по расчетам между сторонами; реестр судебных заседаний должника с участием специалистов из привлеченной фирмы.

Вне зависимости от согласованности с кредиторами расходов на цели проведения процедур банкротства арбитражный суд обязан проверить обоснованность произведенных арбитражным управляющим расходов по первичным бухгалтерским документам.

В рамках рассмотрения жалобы на действия конкурсного управляющего суд признал необоснованными расходы управляющего на оплату транспортных услуг, поскольку не было представлено документов, подтверждающих такие расходы.

Как следует из материалов дела № А13-8932/2005-25, конкурсным управляющим заключен бессрочный договор на оказание транспортных услуг с указанием их стоимости.

Согласно Постановлению Госкомстата России от 28.11.97 № 78 первичный учет деятельности по эксплуатации легковых автомобилей осуществляется на основании путевых листов, в которых указываются марка автомобиля, фамилия, имя, отчество водителя, маршрут, показатели спидометра, километраж, расход топлива.

Однако перечисленные доказательства суду не представлены, тогда как из отчета конкурсного управляющего следует, что за услуги, оказанные по названному договору, были выплачены денежные средства. Таким образом, использование денежных средств из конкурсной массы на оплату упомянутых расходов в целях осуществления конкурсного производства в указанном размере не подтверждено, а значит, необоснованно.

• Суд, оценивая расходы управляющего в рамках рассмотрения жалобы на неправомерные действия конкурсного управляющего по делу № А13-15141/2005-22, согласился с доводами подателя жалобы в части необоснованных транспортных расходов, произведенных управляющим в процедуре конкурсного производства.

В ходе судебного разбирательства установлено, что конкурсным управляющим общества за счет денежных средств должника заключен договор аренды автотранспортного средства с гражданином, у которого согласно материалам дела отсутствуют полномочия по распоряжению этим автомобилем, в том числе сдаче его в аренду третьим лицам. Вместе с тем конкурсным управляющим израсходованы денежные средства должника на аренду транспортного средства и транспортные расходы. Указанные расходы признаны судом неправомерными.

Признавая расходы, произведенные арбитражным управляющим на проведение процедур банкротства за счет имущества должника, необоснованными, суд расценил такие действия как ненадлежащее исполнение управляющим своих обязанностей, выразившееся в несоблюдении им норм п. 6 ст. 24 Закона № 127-ФЗ.

Вопрос о покрытии расходов, возникающих при исполнении арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей за счет имущества должника, неоднозначный, требующий законодательного урегулирования. Проблема заключается в том, что на сегодняшний день, рассматривая разногласия о целесообразности и обоснованности указанных расходов, суд, с одной стороны, в связи с отсутствием правовых норм, определяющих критерии и пределы расходования денежных средств должника на цели процедур, самостоятельно определяет их обоснованность, исходя из особенностей проведения каждой процедуры банкротства.

С другой стороны, при наличии согласованного с кредиторами решения, устанавливающего размер расходов на проведение процедур банкротства за счет средств должника, суд лишен возможности оценивать целесообразность таких расходов и обоснованность их размера.

Таким образом, отсутствие на законодательном уровне четких пределов допустимых расходов, связанных с проведением процедур банкротства, может не только повлечь причинение убытков должнику и кредиторам, но и создать препятствия для осуществления арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей.

В связи с этим на практике в одном случае, прикрывшись решением собрания кредиторов об утверждении раздутой сметы расходов, все денежные средства, вырученные от реализации конкурсной массы должника, могут быть направлены на покрытие только внеочередных расходов по проведению процедуры банкротства. В другом случае необходимые, но не предусмотренные Законом о банкротстве расходы при наличии возражений могут быть признаны необоснованными и отнесены на арбитражного управляющего.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей по проведению различных процедур банкротства способно повлечь за собой причинение убытков для должника и его кредиторов. Однако требование о взыскании с арбитражного управляющего убытков, заявленное одновременно с обжалованием его действий, не подлежит рассмотрению в рамках дела о банкротстве, поскольку должно быть рассмотрено по правилам общего искового производства вне рамок банкротного дела.

Особенность рассмотрения дел об оспаривании действий арбитражных управляющих при проведении процедур банкротства заключается в том, чтосуд при решении вопроса о ненадлежащем исполнении управляющим своих обязанностей должен оценить последствия допущенных нарушений для должника и его кредиторов.

Признание ненадлежащим исполнения обязанностей, возложенных на арбитражного управляющего, способно повлечь для него негативные последствия: во-первых, отстранение арбитражного управляющего от исполнения возложенных на него обязанностей; во-вторых, может служить основанием для взыскания с него убытков, причинных в результате ненадлежащего исполнения своих обязанностей.

Конечно, квалификация последствий неправомерных действий арбитражного управляющего различна. К примеру, нарушение порядка продажи имущества должника или расчетов с кредиторами влечет более серьезные последствия для должника и кредиторов, чем нарушение управляющим при составлении отчетов о ходе и результатах проведения процедур правил, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 22.05.2003 № 299.

Однако Закон № 127-ФЗ не содержит понятий «формальное» или «незначительное» нарушение, освобождающих арбитражного управляющего от ответственности, предусмотренной ст. 25, 145 настоящего Закона.

Любое невыполнение требований Закона о банкротстве или несоблюдение правил профессиональной деятельности является ненадлежащим исполнением арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей по проведению процедур банкротства.

Согласно статистическим данным Арбитражного суда Вологодской области, из общего числа поступивших в 2007 г. жалоб о неисполнении или ненадлежащем исполнении арбитражным управляющим своих обязанностей 78% признаны обоснованными и удовлетворены. Таким образом, можно утверждать, что положения ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» 2002 г. и сложившаяся судебная практика способствуют усилению ответственности арбитражных управляющих при осуществлении возложенных на них обязанностей.

¹ Дорохина Е. Г. Применение оснований освобождения и отстранения арбитражного управляющего арбитражным судом // Законодательство и экономика. 2004. № 3. ² Беликов А. И. Фигура арбитражного управляющего // Право и экономика. 2004. № 12.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Особенности правового регулирования договора финансовой аренды (лизинга)

Быков Валерий Павлович  судья Десятого арбитражного апелляционного суда, кандидат экономических наук,доцент РАГС при Президенте РФ (г. Москва)

Действующее законодательство о лизинге, увы, несовершенно. Об этом свидетельствуют многочисленные проблемы, выявляемые арбитражными судами при разрешении споров, возникающих из договоров финансовой аренды (лизинга).

Что такое лизинг?

Данный термин имеет английское происхождение, образован от слова «to lease» — сдавать и брать в аренду. В основе лизинга как вида договорных арендных обязательств лежат отношения между пользователем имущества и лизинговой компанией, к которой он обращается за необходимым имуществом. Последняя, в свою очередь, специально покупает это имущество у третьего лица с последующей его передачей в аренду пользователю.

В российском законодательстве термин «лизинг» впервые¹ появился в 1994 г. в связи с изданием Указа Президента РФ от 17.09.94 № 1929 «О развитии финансового лизинга в инвестиционной деятельности». Однако упомянутый Указ² не содержал норм, непосредственно регулирующих лизинговые отношения, а лишь поручал Правительству РФ разработать и в месячный срок утвердить Временное положение о лизинге. Постановлением Правительства РФ от 29.06.95 № 633 «О развитии лизинга в инвестиционной деятельности»³ оно было утверждено. Спустя год Постановлением Правительства РФ от 26.02.96 № 167 было утверждено Положение о лицензировании лизинговой деятельности в Российской Федерации⁴.

В принятой 22.12.95 и введенной в действие с 01.01.96 второй части ГК РФ в главе 34 «Аренда» содержится § 6 «Финансовая аренда (лизинг)». В ст. 665—670 указанной главы Кодекса, регулирующих лизинговые отношения, понятия «лизинг» и «финансовая аренда» используются как равнозначные. Позднее был принят Федеральный закон от 29.10.98 № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (в ред. от 26.07.2006).

В соответствии с Федеральным законом от 08.02.98 № 16-ФЗ Россия присоединилась к Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге с заявлением о том, что «вместо положений п. 3 ст. 8 Конвенции она будет применять нормы своего гражданского законодательства».

Таким образом, правовые основы лизинговых отношений в настоящее время установлены в главе 34 ГК РФ и ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)».

Согласно ст. 10 Закона о лизинге права и обязанности участников лизинговых правоотношений регулируются гражданским законодательством, настоящим Законом и договором лизинга.

В правовом регулировании лизинговых отношений договору лизинга отведена особая роль. Из анализа ст. 665 ГК РФ и ст. 2 Закона о лизинге следует, что по договору лизинга арендодатель (лизингодатель) обязуется приобрести в собственность указанное арендатором (лизингополучателем) имущество у определенного им продавца и предоставить это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей.

Исходя из такого понимания договора лизинга, можно определить его признаки:

1) наличие у лизингодателя цели финансирования, а именно заключение договора финансовой аренды (лизинга) с целью вложения денежных средств в имущество, которое будет сдано за плату в аренду. При этом имущество не нужно лизингодателю. Оно приобретается исключительно с целью извлечения из него дохода;

2) приобретение арендодателем имущества, передаваемого в лизинг, после заключения договора финансовой аренды (лизинга). Имущество приобретается по выбору арендатора и, как правило, у названного им продавца;

3) использование арендатором полученного в лизинг имущества исключительно для предпринимательских целей;

4) предоставление имущества по договору лизинга во временное владение и пользование.

В соответствии с перечисленными признаками договор финансовой аренды (лизинга) является гражданско-правовым договором и разновидностью арендных обязательств.

Какие требования действующего законодательства необходимо соблюдать сторонам при заключении договора финансовой аренды (лизинга)?

Договор лизинга считается заключенным, когда между его сторонами — лизингодателем и лизингополучателем достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора, к которым п. 1 ст. 432 ГК РФ относит:

• условия о предмете договора;

• условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида;

• все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

При заключении договора лизинга следует иметь в виду перечень обязательных условий договора лизинга, который определен в ст. 15 Закона о лизинге, а также обязательные условия, которые названы в качестве таковых в общих положениях об аренде (§ 1 главы 34 ГК РФ).

Изложенное выше позволяет сделать вывод, что существенными условиями договора лизинга являются: его предмет, цена (лизинговые платежи) и срок лизинга. При несогласовании сторонами договора лизинга этих условий договор признается незаключенным.

• Прокурор Магаданской области в интересах ОАО «Северовостокзолото» обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ООО «Кривбасс» неустойки в сумме 243 1 91 долл. США по п. 3.3 договора лизинга от 16.07.97 № 74/97.

По договору лизинга (п. 7.1) ОАО «Северовостокзолото» (лизингодатель) передало ООО «Кривбасс» (лизингополучатель) два бульдозера Д 375 А-З фирмы «Камацу» сроком на 2 года, по истечении которого и при оплате лизинговых платежей в установленный договором срок до 20.06.99 бульдозеры переходят в собственность лизингополучателя. За несоблюдение сроков данных платежей п. 3.3 договора предусмотрена ответственность лизингополучателя в размере 0,7% пени от просроченного платежа за каждый день просрочки.

Ответственность по договору лизинга прокурор и истец просили применить к ответчику, нарушившему свое обязательство по перечислению денежных средств. Решением Арбитражного суда Магаданской области от 19.12.2000 по делу № А37-1212/00-2 в иске отказано. В качестве основания отклонения иска суд первой инстанции указал на незаключение и недействительность договора лизинга ввиду несоответствия его ст. 422, 655 ГК РФ.

В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.

Обратившись с кассационной жалобой, прокурор Магаданской области просил решение суда первой инстанции отменить, полагая, что выводы суда о незаключенности и недействительности договора лизинга ошибочны.

ФАС Дальневосточного округа постановлением от 03.04.2001 № Ф03-А37/01-1/442 решение отменил. Кассационная инстанция указала, что суд первой инстанции правильно признал договор № 74/97 как договор финансовой аренды (лизинга) незаключенным в порядке ст. 422, 665 ГК РФ по причине отсутствия в нем существенных условий: обязанности приобретения предмета лизинга арендодателем у определенного арендатором продавца и права выбора продавца самим арендодателем.

Заключенный договор не может быть признан договором лизинга и в силу ст. 667 ГК РФ, поскольку до приобретения имущества ОАО «Северовостокзолото» не предупредило продавца — японскую фирму «Ниссе Иваи Корпорейшн» о том, что оно предназначается для передачи в лизинг ООО «Кривбасс».

Вместе с этим, признавая договор № 74/97 не отвечающим признакам договора финансовой аренды, арбитражный суд первой инстанции ошибочно не принял во внимание действия сторон по фактическому исполнению рассматриваемой сделки, свидетельствующие о наличии между ними арендных отношений с правом выкупа арендованного имущества, регулируемых § 1 главы 34 ГК РФ. Суду следовало рассматривать настоящее дело с учетом названных правовых норм.

При указанных обстоятельствах кассационная инстанция передала дело на новое рассмотрение в первую инстанцию того же суда.

• По аналогичному делу ФАС Московского округа также отменил принятые судебные акты об отказе в иске о признании недействительным в силу ничтожности договора финансовой аренды (лизинга).

ООО «Август Борг» обратилось с иском о признании недействительным в силу ничтожности договора финансовой аренды (лизинга) оборудования от 29.06.98, заключенного с ООО «Ксерокс», и о применении последствий недействительности сделки. Решением Арбитражного суда г. Москвы от 17.01.2000 по делу № А40-46611/99-39-460 в иске отказано. Постановлением апелляционного суда от 13.03.2000 решение оставлено без изменения.

В кассационной жалобе истец просил отменить судебные акты, а иск удовлетворить. ФАС Московского округа посчитал, что принятые решение и постановление не могут считаться достаточно обоснованными, в связи с чем они были отменены.

В постановлении от 15.05.2000 № КГ-А40/1883-00 кассационный суд указал, что существенные условия и особый порядок заключения договоров финансовой аренды (лизинга) установлены ст. 665, 667 ГК РФ, ст. 15, 16 Закона о лизинге.

Вывод о соответствии либо несоответствии закону договора финансовой аренды (лизинга) может быть сделан судом на основе тщательного анализа соответствующих документов сторон и их конкретных действий.

Однако проведенное судом по делу исследование обстоятельств заключения договора финансовой аренды (лизинга) от 29.06.98 не дает оснований утверждать, что эти обстоятельства изучены в полной мере.

Согласно ст. 665 ГК РФ и п. 1.2 договора выбор продавца оборудования возложен на арендодателя, который обязан был, приобретая оборудование, уведомить продавца о том, что оно предназначено для передачи в аренду определенному лицу.

Данное условие как обязательное в действиях арендодателя предусмотрено законодателем, исходя из особенностей взаимоотношений сторон, присущих договору финансовой аренды (лизинга).

Оценивая предоставленные ответчиком документы, суд первой инстанции пришел к выводу, что арендодатель выполнил эту предусмотренную законом обязанность. Однако ФАС Московского округа посчитал, что осуществленные ответчиком действия, а значит, и вывод суда не соответствуют требованиям закона.

Кассационная инстанция признала неправильным утверждение суда первой инстанции о том, что законом и договором не установлена последовательность действий сторон в заключении договора финансовой аренды (лизинга) и приобретении предмета аренды.

В силу ст. 665, 667 ГК РФ стороны в первую очередь определяют, какое имущество необходимо арендатору, после чего оно приобретается арендодателем у конкретного продавца с обязательным его уведомлением о предназначении и владельце имущества (выбор продавца осуществляет арендатор либо арендодатель).

Таким образом, суд первой инстанции неправильно применил нормы права, регулирующие отношения по финансовой аренде (лизингу). На основании изложенного дело было передано в первую инстанцию того же суда на новое рассмотрение.

Анализ приведенных судебных актов показывает, что ФАС Дальневосточного и ФАС Московского округов посчитали незаключенными договоры лизинга, в частности, вследствие неуказания в них некоторых обязательных условий:

1) обязанность приобретения арендодателем предмета лизинга у определенного продавца (по выбору арендатора или арендодателя);

2) обязательное предупреждение продавца о том, что продаваемое им имущество предназначено для передачи в лизинг.

Если говорить о предмете договора финансовой аренды (лизинга) как о его существенном условии, нужно отметить, что действующим законодательством к предмету лизинга предъявляются особые требования.

Согласно ст. 666 ГК РФ предметом договора финансовой аренды могут бытьлюбые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности. Понятие непотребляемых вещей содержится в п. 1 ст. 607 ГК РФ. Речь идет о вещах, которые не теряют своих натуральных свойств в процессе их использования.

Предметом договора финансовой аренды могут быть движимые и недвижимые вещи, используемые для предпринимательской деятельности, за исключением земельных участков и других природных объектов.

В соответствии с п. 3 ст. 15 Закона о лизинге в договоре лизинга должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче лизингополучателю в качестве предмета лизинга. При отсутствии этих данных в договоре лизинга условие о предмете, подлежащем передаче в лизинг, считается не согласованным сторонами, а договор лизинга — незаключенным.

• ООО «СтальИнвест» обратилось в арбитражный суд с иском к КБ «Диалог-Оптим» с привлечением третьего лица — ООО «Лизинг-Центр» о признании недействительным договора финансовой аренды (лизинга) от 05.08.2003, заключенного между истцом и ответчиком.

По условиям договора ООО «СтальИнвест» (лизингодатель) обязалось приобрести для КБ «Диалог-Оптим» (лизингополучатель) по договору купли-продажи, заключаемому с ООО «Лизинг-Центр», гараж (не завершенный строительством) общей площадью 137,3 кв. м, инв. № 4652.1, лит. 1Б (№ объекта 50:05:01:00970:902), расположенный по адресу: Московская область, г. Сергиев Посад, ул. Пионерская, д. 9, и передать его во временное владение и пользование лизингополучателю.

22.05.2006 между ООО «СтальИнвест» и ООО «Лизинг-Центр» заключен договор купли-продажи указанного выше гаража, который и был передан в лизинг.

Исковые требования предъявлены на основании: п. 2 ст. 3 Закона о лизинге; абз. 1 ст. 273, ст. 550, п. 3 ст. 609, ст. 624—625, п. 1 ст. 166, ст. 168 ГК РФ; ст. 3, п. 4 ст. 35 Земельного кодекса РФ и мотивированы тем, что договор лизинга от 05.08.2003 является недействительным, поскольку земельный участок под гаражом не был и не мог быть предметом лизинга, а условия договора заведомо неисполнимы в силу нарушений норм гражданского и земельного законодательства.

Решением Арбитражного суда Московской области от 21.05.2007 по делу № А41-К1-3625/07 в иске отказано. Повторно рассмотрев дело по жалобе ООО «СтальИнвест», апелляционный суд постановлением от 06.09.2007 оставил решение без изменения.

Согласно п. 2.1 договора от 05.08.2003 предметом лизинга является гараж (не завершенный строительством) в границах кадастрового плана земельного участка, выполненного филиалом «Сергиево-Посадский» ФГУ ЗКП по Московской области. Следовательно, в силу п. 1 ст. 652 ГК РФ одновременно с передачей прав владения и пользования гаражом должны быть переданы права на часть земельного участка, которую он занимает.

Пунктом 3.3 договора лизинга от 05.08.2003 стороны предусмотрели, что лизингополучатель возмещает лизингодателю расходы по земельному налогу, иные расходы, связанные с эксплуатацией земельного участка под предметом лизинга, указанного в п. 2.1 договора.

Согласно ст. 168 ГК РФ ничтожной признается сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов.

В данном случае апелляционным судом не установлено, что договор лизинга от 05.08.2003 не соответствует требованиям, предъявляемым законом к названным видам сделок. В предмете договора указаны данные, позволяющие установить, что в лизинг был передан гараж (не завершенный строительством), находящийся по конкретному адресу, в границах, определенных кадастровым планом земельного участка. При этом были соблюдены требования законодательства о переходе к лизингополучателю на срок аренды гаража права пользования той частью земельного участка, на которой расположен гараж.

При таких обстоятельствах апелляционная жалоба обоснованно оставлена без удовлетворения.

Исходя из содержания п. 4, 5 ст. 15 Закона о лизинге, предмет договора лизинга включает в себя помимо объекта лизинга определенные действия обязанных по договору лиц, а именно:

• действия лизингодателя по приобретению у определенного продавца в собственность конкретного имущества для его передачи за установленную плату на определенный срок, на согласованных условиях в качестве предмета лизинга лизингополучателю;

• действия лизингополучателя по принятию имущества в аренду, выплате лизинговых платежей и возврату имущества по окончании срока лизинга либо приобретению предмета лизинга в собственность на основании договора купли-продажи.

В отличие от обычных договоров аренды в лизинговых обязательствах арендатор играет активную роль. Это проявляется в том, что инициатором заключения договора финансовой аренды выступает арендатор. Именно он указывает арендодателю конкретное имущество, в котором нуждается. Арендатор называет продавца имущества, с которым арендодатель (лизингодатель) заключает договор купли-продажи имущества для предоставления его в аренду лизингополучателю.

Согласно ст. 665 ГК РФ стороны в договоре лизинга могут установить, что выбор продавца и приобретаемого имущества осуществляется арендодателем.

Вопрос о том, кто определяет продавца имущества — арендатор или арендодатель, очень важен для правового регулирования лизинговых отношений.

В соответствии со ст. 670 ГК РФ, если продавца имущества выбирает сам арендатор, то в этом случае арендодатель не несет ответственности перед лизингополучателем за выполнение продавцом требований, вытекающих из договора купли-продажи имущества.

Лизингодатель не несет также ответственности, сопряженной с передачей имущества от продавца лизингополучателю, т. е. за срок предоставления имущества, его качество, комплектность, наличие технической и иной документации, принадлежностей и т. д.

Анализ судебно-арбитражной практики показывает, что арендаторы не всегда обоснованно пытаются возложить ответственность за недостатки лизингового имущества на лизингодателей.

• ПБОЮЛ К. обратился в Арбитражный суд Московской области с иском к ЗАО «Премьер-Лизинг» и ООО «Группа компаний «Интервесп» о расторжении договора лизинга от 16.03.2004, взыскании излишне уплаченных лизинговых платежей в сумме 1 397 175 руб., транспортных расходов в сумме 48 тыс. руб., стоимости работ по подготовке к монтажу, монтажу и установке оборудования в сумме 208 тыс. руб., заработной платы специалистов в сумме 104 200 руб., оплаты проживания специалистов в сумме 45 тыс. руб., стоимости строительных материалов в сумме 15 тыс. руб., стоимости демонтажа пилорамы в сумме 40 тыс. руб., стоимости материалов для обустройства монтажной площадки в сумме 49 616 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами в сумме 167 661 руб., упущенной выгоды в сумме 1 371 200 руб.

В обоснование исковых требований истец ссылался на ст. 15, 135, 309, 310, 314, 393, 402 ГК РФ, а также на нарушение лизингодателем — ЗАО «Премьер-Лизинг» обязательств по договору лизинга от 16.03.2004, выразившееся в поставке истцу некачественного оборудования продавцом — ООО «Группа компаний «Интервесп».

Решением от 07.11.2006 по делу № А41-К1-7433/06 в иске отказано. Повторно рассмотрев дело, арбитражный апелляционный суд постановлением от 02.02.2007 оставил решение суда первой инстанции без изменения.

Согласно п. 2 ст. 670 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором финансовой аренды, арендодатель не отвечает перед арендатором за выполнение продавцом требований, вытекающих из договора купли-продажи, кроме случаев, когда ответственность за выбор продавца лежит на арендодателе.

Из п. 1.4 договора лизинга от 16.03.2004 усматривается, что истец сам определил продавца предмета лизинга — ООО «Группа компаний «Интервесп». Между ЗАО «Премьер-Лизинг» и ООО «Группа компаний «Интервесп» 17.03.2004 был заключен договор купли-продажи оборудования для последующей передачи в лизинг предпринимателю К.

По акту купли-продажи предмета лизинга от 23.06.2004 истец принял оборудование в составе и комплектации, указанных в приложении № 2 к договору лизинга, и не имел претензий по внешнему виду, состоянию, составу и комплектации предмета лизинга.

При указанных обстоятельствах истцу необходимо было предъявить требования, вытекающие из договора купли-продажи, заключенного между продавцом и арендодателем, в частности в отношении качества и комплектности имущества, сроков его поставки и т. д. непосредственно продавцу — ООО «Группа компаний «Интервесп». Однако из материалов дела следует, что к продавцу оборудования истец не заявлял требований.

Поскольку вина ЗАО «Премьер-Лизинг» в поставке истцу некачественного оборудования отсутствует, исковые требования о расторжении договора лизинга от 16.03.2004, возврате излишне уплаченных лизинговых платежей удовлетворению не подлежат.

Требования истца о взыскании транспортных расходов, стоимости работ по подготовке к монтажу, монтажу и установке оборудования, заработной плате специалистов и оплаты их проживания, стоимости строительных материалов, стоимости демонтажа пилорамы, стоимости материалов для обустройства монтажной площадки, процентов за пользование чужими денежными средствами и упущенной выгоды также не подлежат удовлетворению в связи с непредставлением доказательств, подтверждающих, что они связаны с ненадлежащим исполнением лизингодателем обязательств по договору лизинга.

Учитывая вышеизложенное, арбитражный апелляционный суд обоснованно отказал истцу в удовлетворении апелляционной жалобы.

Как быть в случае, когда арендодатель сам определяет продавца необходимого арендатору имущества, не беря на себя ответственность за этот выбор?

Целесообразно при заключении договора лизинга указывать в тексте договора, что выбор продавца имущества осуществлен арендодателем, чтобы арендатор мог в судебном порядке защитить свои права, предоставленные ему нормами ст. 670 ГК РФ.

В силу п. 5 ст. 15 Закона о лизингек существенным условиям договора лизинга относится условие о выплате лизингодателю лизинговых платежей.

Под лизинговыми платежами понимается общая сумма платежей по договору лизинга за весь срок действия договора, в которую входят: возмещение затрат лизингодателя, связанных с приобретением и передачей предмета лизинга лизингополучателю; возмещение затрат, связанных с оказанием других предусмотренных договором лизинга услуг; доход лизингодателя.

Согласно п. 1 ст. 28 Закона о лизинге в общую сумму договора лизинга может включаться выкупная цена предмета лизинга, если договором предусмотрен переход права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю.

Размер, способ осуществления и периодичность лизинговых платежей должны быть подробно прописаны в договоре лизинга. Обязанность лизингополучателя уплачивать лизинговые платежи наступает не с момента принятия предмета лизинга во временное владение и пользование, а с момента начала использования лизингополучателем предмета лизинга, если иное не предусмотрено договором лизинга.

• ОАО «Югорская лизинговая компания» обратилось в Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа с иском к ОАО «РЭП «Березовское» о взыскании 2 826 259 руб. долга по лизинговым платежам и 451 416 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.

Решением от 20.12.2001 по делу № А75-4671г/01-392г/02 арбитражный суд первой инстанции частично удовлетворил иск, взыскав основной долг и отказав во взыскании процентов. Постановлением суда апелляционной инстанции от 11.03.2002 решение оставлено без изменения. ФАС Западно-Сибирского округа постановлением от 15.05.2002 решение и постановление апелляционной инстанции оставил без изменения.

Судами установлено, что между истцом и ответчиком заключен договор лизинга от 25.01.2000 о приобретении ответчиком (лизингодателем) в собственность у ОАО «Промтрактор» (поставщика) бульдозера-рыхлителя марки Т-50.01 БР1 и передаче его во владение и пользование истцу (лизингополучателю).

На основании договора лизингодатель обязался передать лизингополучателю бульдозер в соответствующем его предназначению состоянии на станции «Инта» Северной железной дороги по трехстороннему акту, составленному с участием поставщика. Право владения и пользования бульдозером возникает у лизингополучателя с момента его передачи.

В заявлении, поданном в ВАС РФ, о пересмотре в порядке надзора решения суда первой инстанции и постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций, ОАО «РЭП «Березовское» указало, что предназначенный к передаче в лизинг бульдозер не был передан в надлежащем порядке, оказался не пригоден к эксплуатации, дефекты были обнаружены в момент выгрузки на станции «Инта». Данное утверждение подтверждено судебными актами, которыми на поставщика была возложена обязанность передать лизингодателю бульдозер другой марки и возвратить разницу в цене.

Постановлением Президиума ВАС РФ от 01.04.2003 № 9208/02 решение суда первой инстанции, постановление суда апелляционной инстанции и постановление ФАС Западно-Сибирского округа по делу отменены. Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Принимая решение о взыскании с ответчика лизинговых платежей, суд руководствовался п. 1, 3 ст. 22 Закона о лизинге и п. 2.3 договора лизинга от 25.01.2000, согласно которым риски, связанные с поломкой предмета лизинга, несет лизингополучатель, осуществивший выбор подлежащего поставке имущества и его поставщика.

Между тем обязательства лизингополучателя по уплате лизинговых платежей наступают с момента начала использования лизингополучателем предмета лизинга, если иное не предусмотрено договором лизинга.

Следовательно, освобождение лизингодателя от ответственности перед лизингополучателем за неисполнение или ненадлежащее исполнение поставщиком обязательств, вытекающих из договора поставки лизингового имущества, не означает изменение содержания обязательства лизингополучателя перед лизингодателем по осуществлению лизинговых платежей с момента начала использования лизингового имущества.

При рассмотрении настоящего дела судами не были учтены требования ст. 28Закона о лизинге для решения вопроса о наличии или отсутствии у ответчика денежного обязательства по внесению лизинговых платежей.

Право на получение лизинговых платежей принадлежит лизингодателю в силу закона. Поэтому в случае невыполнения лизингополучателем своей обязанности по перечислению лизинговых платежей более двух раз подряд лизингодатель может получить образовавшуюся задолженность в бесспорном порядке.

Для этого лизингодатель согласно п. 1 ст. 13 Закона о лизинге направляет в банк или иную кредитную организацию, в которых открыт счет лизингополучателя, распоряжение на списание с его счета денежных средств в пределах сумм просроченных лизинговых платежей.

Бесспорное списание денежных средств не лишает лизингополучателя права на обращение в суд с иском о взыскании лизинговых платежей.

Анализ судебной практики показывает, что нарушение обязанности по перечислению лизинговых платежей является в настоящее время самым распространенным. Нарушение лизингополучателем этой обязанности дает лизингодателю право требовать в судебном порядке не только уплаты образовавшейся задолженности, но и досрочного расторжения договора финансовой аренды, возврата в разумный срок лизингополучателем имущества.

• ЗАО «СТИН» обратилось в арбитражный суд с иском к ООО «НПО «Карботерм» о взыскании задолженности по уплате лизинговых платежей по договору лизинга от 20.11.2002 в сумме 2800 тыс. руб., процентов за пользование чужими денежными средствами в сумме 118 248 руб., расторжении договора лизинга и обязании ответчика возвратить имущество, являющееся предметом договора.

В обоснование исковых требований истец ссылался на ст. 11, 15, 395, 619 ГК РФ, п. 3 ст. 11, п. 2 ст. 13 Закона о лизинге; нарушение ответчиком обязательств по уплате лизинговых платежей, предусмотренных договором лизинга от 20.11.2002.

Решением Арбитражного суда Московской области от 18.01.2006 по делу № А41-К1-19982/05 исковые требования оставлены без удовлетворения. Постановлением ФАС Московского округа от 14.04.2006 № КГ-А41/2875-06 решение суда первой инстанции отменено, дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд.

Решением от 05.07.2006 исковые требования удовлетворены в полном объеме. Не согласившись с данным судебным актом, ООО «НПО «Карботерм» подало апелляционную жалобу, в которой просило решение отменить, в иске отказать.

Десятый арбитражный апелляционный суд постановлением от 10.11.2006 оставил решение суда первой инстанции от 05.07.2006 без изменения.

Как усматривается из материалов дела, по условиям договора лизинга истец (лизингодатель) обязался предоставить ответчику (лизингополучателю) оборудование, поименованное в техническом задании и спецификации, в лизинг.

Согласно п. 5.2 договора лизингополучатель обязался уплачивать лизинговые платежи в размере 5 тыс. у. е. в месяц по курсу ЦБ РФ на день платежа начиная с января 2003 г. по январь 2007 г. включительно.

В соответствии с п. 7.2, 7.3 договора лизинга неуплата лизингополучателем в предусмотренные договором сроки лизинговых платежей более двух раз подряд предоставляет лизингодателю право расторгнуть договор лизинга в одностороннем порядке и потребовать у лизингополучателя возврата имущества.

Из материалов дела следует, что истец числит за ответчиком задолженность по уплате лизинговых платежей по договору лизинга от 20.11.2002 за период с июня 2004 г. по июнь 2005 г. в сумме 2800 тыс. руб. Ответчику начислены также проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме 118 248 руб.

Поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие уплату лизинговых платежей за спорный период, суд первой инстанции обоснованно взыскал с ответчика упомянутые выше суммы задолженности и процентов.

Принимая во внимание длительную просрочку по оплате лизинговых платежей, арбитражный апелляционный суд посчитал также правомерными требования истца о расторжении договора лизинга и возврате имущества, являющегося предметом договора. Указанные исковые требования не противоречат п. 2 ст. 13 Закона о лизинге, п. 7.2, 7.3 договора о финансовом лизинге от 20.11.2002 и правомерно удовлетворены судом первой инстанции.

К существенным условиям договора лизинга относится условие о сроке лизинга. По договору финансовой аренды (лизинга) имущество передается на определенный срок. Возможность заключения договора лизинга на неопределенный срок исключена нормами ст. 15 Закона о лизинге.

В соответствии с п. 4, 5 названной статьи на основании договора лизинга лизингодатель обязуется приобрести имущество для его передачи лизингополучателю на определенный срок, а лизингополучатель обязуется по окончании срока действия договора лизинга возвратить предмет лизинга, если иное не предусмотрено договором, или приобрести предмет лизинга в собственность на основании договора купли-продажи.

Если лизингополучатель не возвратил предмет лизинга или возвратил его несвоевременно, лизингодатель вправе требовать внесения платежей за время просрочки.

• ЗАО «Информбанккомплекс» обратилось в арбитражный суд с иском к ОАО «Внешторгбанк» о взыскании 15 317 916 руб. задолженности по оплате лизинговых платежей за период фактического пользования объектом лизинга после истечения срока договора финансовой аренды (лизинга) от 03.09.97.

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 15.11.2004 по делу № А40-41064/04-64-426 в удовлетворении исковых требований отказано. Постановлением арбитражного апелляционного суда от 09.03.2005 решение оставлено без изменения.

Судебные акты мотивированы тем, что в соответствии с условиями заключенного договора лизинга стоимость объекта аренды погашена внесением лизинговых платежей, а сам объект лизинга перешел в собственность ответчика на основании договора купли-продажи от 30.07.2003.

Установив, что ОАО «Внешторбанк» как лизингополучатель в полном объеме внесло лизинговые платежи, являющееся объектом лизинга имущество полностью амортизировано и его остаточная стоимость равна нулю и по истечении срока действия договора ОАО «Внешторбанк» реализовало предусмотренное договором право на выкуп объекта лизинга, суды признали заявленные требования неправомерными.

Постановлением ФАС Московского округа от 18.05.2005 № КГ-А40/3814-05 выводы суда первой инстанции и арбитражного апелляционного суда признаны соответствующими требованиям закона и фактическим обстоятельствам дела. Доводы кассационной жалобы о том, что в силу ст. 622 ГК РФ за период просрочки в возврате арендованного имущества лизингополучатель обязан вносить лизинговые платежи, отклонены ФАС Московского округа.

Согласно ст. 622 ГК РФ, если арендатор не возвратил арендованное имущество либо возвратил его несвоевременно, арендодатель вправе потребовать внесения арендной платы за все время просрочки. Эта правовая норма направлена на защиту права арендодателя как собственника или как лица, уполномоченного собственником на получение платы за пользование сданным в аренду имуществом до момента его фактического возврата арендатором.

Однако в данном случае условиями договора от 03.09.97 предусмотрено, что лизинговые платежи погашают стоимость объекта лизинга с последующим его переходом в собственность лизингополучателя посредством заключения договора купли-продажи. Иными словами, возврат объекта лизинга лизингодателю не предполагается.

Заявителем не было оспорено, что по истечении срока действия договора являющееся объектом лизинга имущество полностью амортизировано, его остаточная стоимость равна нулю и между сторонами заключен договор купли-продажи объекта лизинга. Следовательно, по истечении срока действия договора лизингополучатель правомерно пользовался объектом лизинга, а право лизингодателя на получение лизинговых платежей прекращено надлежащим исполнением лизингополучателем соответствующего обязательства (ст. 408 ГК РФ).

При указанных обстоятельствах решение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда оставлены без изменения, а кассационная жалоба — без удовлетворения.

Важным для правового регулирования договора финансовой аренды (лизинга) является соблюдение требований действующего законодательства к форме договора и его государственной регистрации.

В силу п. 1 ст. 15 Закона о лизинге договор лизинга независимо от его срока должен быть заключен в письменной форме. Какие-либо правила о государственной регистрации договора лизинга в § 6 главы 34 ГК РФ и вЗаконе о лизинге отсутствуют.

Согласно п. 1 ст. 20 Закона в случаях, предусмотренных законодательством РФ, права на имущество, которое передается в лизинг, и (или) договор лизинга, предметом которого является данное имущество, подлежат госрегистрации.

Предметы лизинга, подлежащие регистрации в государственных органах (транспортные средства, оборудование повышенной опасности и другие предметы лизинга), регистрируются по соглашению сторон на имя лизингодателя или лизингополучателя.

Если регистрация предмета лизинга осуществляется на имя лизингодателя, в регистрационных документах указываются сведения о собственнике и владельце (пользователе) имущества. В случае расторжения договора и изъятия лизингодателем предмета лизинга по заявлению последнего госорганы, осуществившие регистрацию, обязаны аннулировать запись о владельце (пользователе).

Однако изложенные нормы не имеют отношения к вопросу о госрегистрации договора лизинга. Они посвящены специальному учету отдельных объектов, передаваемых в лизинг.

В каких случаях заключаемый договор финансовой аренды (лизинга) подлежит госрегистрации?

Поскольку договор финансовой аренды (лизинга) является разновидностью договорных арендных обязательств, к нему подлежат применению общие положения об аренде, содержащиеся в § 1 главы 34 ГК РФ. Они включают норму о том, что договор аренды недвижимого имущества подлежит госрегистрации, если иное не установлено законом (п. 2 ст. 609 ГК РФ), которая подлежит применению при правовом регулировании лизинговых отношений.

При этом необходимо иметь в виду, что специальные правила о договоре аренды здания или сооружения, содержащиеся в п. 2 ст. 651 ГК РФ, не подлежат применению к договору лизинга объектов недвижимости.

Итак, если предметом лизинга является недвижимое имущество либо объекты недвижимости входят в состав лизингового имущества, такой договор лизинга подлежит госрегистрации и считается заключенным согласно п. 3 ст. 433 ГК РФ с момента его государственной регистрации. Следовательно, в отличие от обычного договора аренды зданий или сооружений договор лизинга зданий (сооружений) подлежит госрегистрации и в том случае, когда срок лизинга здания (сооружения) не превышает одного года.

¹ В ГК РСФСР 1964 г. отсутствовали нормы, посвященные лизингу. ² Утратил силу в соответствии с Указом Президента РФ от 22.04.99 № 524. ³ Указанное Постановление утратило силу в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 12.07.99 № 794 «Об изменении и признании утратившими силу решений Правительства Российской Федерации в связи с Федеральным законом «О лизинге». ⁴ Утратило силу в связи с принятием Федерального закона от 08.08.2001 № 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», которым не предусмотрено лицензирование финансовой аренды (лизинга).

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Спорные вопросы приостановления принудительного исполнения судебных актов

Белоусов Лев Вячеславович  государственный советник юстиции 2 класса, заслуженный юрист РСФСР (г. Москва)

Исполнение судебного акта — заключительная и важнейшая часть государственной защиты прав и законных интересов граждан и организаций. Не случайно два федеральных конституционных закона, а также АПК РФ и ГПК РФ подчеркивают, что судебные акты являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации1.

Эта норма законодательства определяет прежде всего правила поведения обязанного лица (ответчика, а затем должника), предписывая ему после вступления судебного акта в законную силу, по мнению автора, именно добровольно исполнить требования судебного акта, и предупреждает его о последствиях уклонения от выполнения этих требований: «Неисполнение судебных актов... влечет за собой ответственность, установленную настоящим Кодексом и другими федеральными законами» (ч. 2 ст. 16 АПК РФ).

В связи с изложенным не совсем понятно утверждение В. С. Анохина о том, что «действующее арбитражное процессуальное и гражданское процессуальное законодательство не предусматривает право обязанной стороны, должника по судебному акту исполнить его в добровольном порядке...», и сделанный им из этого утверждения следующий вывод: «Отсутствие прямого указания в законе на возможность добровольного исполнения судебного акта послужило поводом к тому, что подобное исполнение исчезло из практики исполнения судебных решений; ответчики по спорам, возникающим из предпринимательских и иных экономических отношений, перестали добровольно выполнять свои обязательства даже по решениям арбитражных судов, не учитывая, что принудительное исполнение чревато дополнительными издержками и убытками»².

Думается, что причины и поводы для столь частого повсеместного неисполнения в добровольном порядке судебных актов до предъявления исполнительного документа к исполнению на самом деле несколько иные. Вместе с тем автор полностью согласен с уважаемым председателем Арбитражного суда Воронежской области в том, что «решение суда... должно быть выполнено добровольно до предъявления в установленном порядке надлежаще оформленного исполнительного документа».

Очевидно, должники охотнее исполняли бы исполнительные документы добровольно до предъявления их к исполнению, если бы законодатель приведенное выше утверждение («влечет за собой ответственность, установленную настоящим Кодексом и другими федеральными законами») наполнил реальным содержанием именно для рассматриваемого случая неисполнения судебного акта.

Следует отметить, что при разработке проекта ФЗ «Об исполнительном производстве» 1997 г. предлагалось взыскивать исполнительский сбор уже при поступлении исполнительного документа на исполнение, предупреждая об этой акции в обязательном порядке в резолютивной части судебного акта. И хотя предложение было отвергнуто, к его обсуждению можно было бы вернуться при очередной корректировке Закона.

Законодатель, декларируя необходимость безусловного выполнения судебных актов, вместе с тем всегда предусматривал и предусматривает в ныне действующих законах возможность неисполнения и перенесения на более поздний срок исполнения обязанным лицом (должником) требований исполнительного документа ввиду различных обстоятельств.

Так, в ст. 401 ГК РФ установлено, что лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство, не несет ответственности, если докажет, что «надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств». Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ«Об исполнительном производстве» также предусматривает освобождение должника от ответственности за невиновное неисполнение исполнительного документа.

Как известно, процессуальное законодательство и названный Закон закрепляют ряд льгот по срокам исполнения: возможность отсрочки или рассрочки исполнения судебного акта, изменение способа и порядка его исполнения, предоставляемые «при наличии обстоятельств, затрудняющих исполнение судебного акта» (ст. 324 АПК РФ, ст. 434 ГПК РФ, ст. 37 ФЗ «Об исполнительном производстве», в последнем случае основания совершения этих действий не указаны); приостановление вступившего в законную силу судебного акта судами кассационной и надзорной инстанций в арбитражном процессе при условии, «если заявитель обосновал невозможность или затруднительность поворота исполнения либо предоставил обеспечение... возмещения другой стороне по делу возможных убытков...» — при кассационном приостановлении (ч. 1, 2 ст. 283 АПК РФ) и при условии, «если заявитель обосновал невозможность поворота его исполнения» или также предоставил встречное обеспечение другой стороне по делу возможных убытков — при надзорном приостановлении (ч. 1 ст. 298 АПК РФ), и судами надзорной инстанции в гражданском процессе «при наличии об этом просьбы, содержащейся в жалобе, представлении или ином ходатайстве» (ч. 4 ст. 381 ГПК РФ); приостановление исполнительного производства как судом, так и судебным приставом-исполнителем (ст. 39—41 ФЗ «Об исполнительном производстве») по предусмотренным в этом Законе основаниям; отложение исполнительных действий судом «при наличии обстоятельств, препятствующих совершению отдельных исполнительных действий» (ч. 1 ст. 328 АПК РФ) и судебным приставом-исполнителем — без указания причин (ст. 38 ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Поинтересуемся, у кого могут возникнуть эти обстоятельства, могущие повлечь перенесение срока исполнения должником требований исполнительного документа? Если исходить из того, что в суд с соответствующим заявлением могут обращаться взыскатель, должник и судебный пристав-исполнитель, то у каждого из названных лиц.

Правило ч. 1 ст. 38 ФЗ «Об исполнительном производстве», установившее, что судебный пристав-исполнитель вправе отложить исполнительные действия и применение мер принудительного исполнения только по заявлению взыскателя или по собственной инициативе, по существу, ничего не меняет. Судебный пристав-исполнитель, обнаружив наличие у должника обстоятельств, препятствующих совершению действий по исполнению исполнительного документа, не лишен возможности их отложения по собственной инициативе. Обстоятельства, возникшие у самого судебного пристава-исполнителя (например, его болезнь или иное непредвиденное обстоятельство), могут побудить его лишь отложить эти действия.

На практике с заявлением о любом переносе срока исполнения требований судебного акта или исполнительного документа обращается в суд или к судебному приставу-исполнителю, как правило, должник.

Зададимся следующим интересным вопросом: вынесение соответствующегоакта о переносе срока исполнения означает полное прекращение на определенное время всех действий по исполнению или не всех?

Нет сомнений, что всех, когда речь идет о переносе срока исполнения самого судебного акта (отсрочке или рассрочке его исполнения³, приостановлении исполнения). А как быть, когда приостанавливается исполнительное производство, возбужденное по исполнительному документу, или откладываются исполнительные действия и применение мер принудительного исполнения?

Прежний Закон об исполнительном производстве не допускал никаких исполнительных действий по приостановленному исполнительному производству (п. 2 ст. 24: «По приостановленному или прекращенному исполнительному производству никакие исполнительные действия не допускаются»). В новом Законе этот вопрос решен иначе: все действия по исполнению исполнительного документа разделены на исполнительные действия и меры принудительного исполнения (ст. 64, 68 главы 7), при приостановлении исполнительного производства запрещено лишь применение мер принудительного исполнения (ч. 6 ст. 45: «По приостановленному исполнительному производству до его возобновления применение мер принудительного исполнения не допускается»).

Таким образом, если рассматривать исполнительные действия как подготовительные к применению мер принудительного исполнения, а именно так квалифицируются они в самом Законе: «...действия, необходимые для своевременного, полного и правильного исполнения исполнительных документов» (п. 17 ч. 1 ст. 64), это нововведение должно привести к сокращению сроков исполнения и улучшению исполняемости исполнительных документов.

Но обратимся к перечню исполнительных действий, содержащемуся в ч. 1 ст. 64 Закона. Прежде всего отметим, что данный перечень незакрытый, о чем говорится в упомянутом п. 17 ст. 64 Закона. Такое решение вопроса представляется абсолютно правильным, поскольку нельзя заранее предугадать все возможные действия, которые подпадут под категорию исполнительных. Главное, чтобы они были подготовительными, необходимыми именно для своевременного, полного и правильного исполнения исполнительного документа и не являлись мерами принудительного исполнения. Действия, указанные в п. 1—3, 8—12, 14—16 ч. 1 ст. 64, отвечают этим критериям.

Вместе с тем у автора вызывает сомнения отнесение действий, названных в п. 4, 5, 6, 7, 13 ч. 1 ст. 64 Закона, к исполнительным, т. е. подготовительным и не относящимся к мерам принудительного исполнения.

Так, судебный пристав-исполнитель вправе «давать физическим и юридическим лицам поручения по исполнению требований, содержащихся в исполнительных документах» (п. 4 ст. 64). Что это за физические и юридические лица? Очевидно, что не взыскатель и не должник, поскольку в названной статье стороны исполнительного производства так и именуются взыскателем или должником. Значит, к физическим и юридическим лицам нужно отнести всех иных исполнителей, о которых говорится в ст. 7 Закона⁴.

Следовательно, направление судебным приставом-исполнителем в банк, где имеются счета должника, постановления о перечислении с них денежных средств в размере, указанном в исполнительном документе, на депозитный счет подразделения судебных приставов (ст. 70 Закона) будет не чем иным, как поручением юридическому лицу по исполнению исполнительного документа. Но разве подобные действия не являются обращением взыскания на имущество должника, т. е. мерой принудительного исполнения, предусмотренной ч. 3 ст. 68 Закона?

Или должник не выполнил требование исполнительного документа о сносе самовольно возведенного строения. Судебный пристав-исполнитель поручает юридическому лицу снести упомянутое строение после выполнения действий, предписанных ст. 105 Закона. Но ведь это также мера принудительного исполнения! И в первом, и во втором случаях выполнение этих поручений будет произведено по приостановленному исполнительному производству, что явится нарушением Закона.

А как можно по приостановленному исполнительному производству «входить в нежилые помещения и хранилища, занимаемые должником или другими лицами либо принадлежащие должнику или другим лицам, в целях исполнения исполнительных документов» (п. 5 ч. 1 ст. 64). Войти с такой целью — значит исполнить!

А как, уважаемый читатель, нравится предусмотренная п. 6 ч. 1 этой же статьи возможность по приостановленному исполнительному производству входить без согласия должника в занимаемое им жилое помещение, правда, с письменного разрешения старшего судебного пристава, но если по исполнительному документу о вселении взыскателя или выселении должника — то и без разрешения? Входить просто так, поскольку вообще не указана цель этих действий.

В обоих случаях разработчикам Закона следовало бы записать, что указанные действия предпринимаются судебным приставом-исполнителем в целях подготовки исполнения исполнительных документов и, кроме того, входить в жилое помещение без согласия должника — только по письменному разрешению старшего судебного пристава.

Обратимся к п. 7 ч. 1 ст. 64: судебный пристав-исполнитель вправе «в целях обеспечения исполнения исполнительного документа накладывать арест на имущество, в том числе денежные средства и ценные бумаги, изымать указанное имущество, передавать арестованное и изъятое имущество на хранение», т. е. вправе не только арестовать иное имущество должника, но и его денежные средства, являющиеся частью имущества, которые, как и иное имущество, можно изъять и передать на хранение (очевидно, не должнику, иначе зачем бы их изымать).

Думается, что и эти действия, являющиеся составной (и основной) частью обращения взыскания на денежные средства (ч. 1 ст. 70 Закона), больше отвечают критериям мер принудительного исполнения и их применение по приостановленному исполнительному производству вызовет обоснованные жалобы должников, которые обращались с ходатайством о приостановлении исполнительного производства по основаниям, указанным в ст. 39, 40 Закона, именно затем, чтобы временно оградить свои денежные средства, иное имущество от обращения на них взыскания.

Представляется весьма проблематичным взыскание исполнительского сбора по приостановленному исполнительному производству, что разрешается п. 13 ч. 1 ст. 64 Закона. Такое установление может привести к исполнению взыскания по исполнительному документу, явившемуся основанием для возбуждения приостановленного исполнительного производства, уже после взыскания исполнительского сбора. Но данный порядок недопустим в соответствии с очередностью распределения взысканных с должника денежных средств: в первую очередь удовлетворяются в полном объеме требования взыскателя, в том числе возмещаются понесенные им расходы по совершению исполнительных действий; во вторую очередь возмещаются иные расходы по совершению исполнительных действий; в третью очередь уплачивается исполнительский сбор (ч. 3 ст. 110 Закона).

Можно предположить, что разработчики законопроекта имели в виду не взыскание исполнительского сбора, а вынесение постановления о его взыскании. Это предположение подтверждается следующими словами того же п. 13: «и налагать штрафы на должника и иных лиц...», что действительно не будет нарушением Закона. Если высказанное предположение верно, то остается лишь сожалеть, что лица, причастные к разработке Закона, не улавливают разницы между такими действиями, как взыскание и вынесение постановления о взыскании.

Таким образом, введение в интересах взыскателя новеллы о возможности совершения отдельных действий по подготовке и обеспечению применения мер принудительного исполнения по приостановленному исполнительному производству оказалось отягощенным положениями, могущими повлечь при их применении нарушение одного из принципов исполнительного производства, провозглашенных в ст. 4 Закона, — принципа законности.

Нельзя не высказать еще одно суждение, касающееся сформулированных в этой статье принципов: а почему, собственно, предложено заботиться о соотносимости объема требований взыскателя лишь мерам принудительного исполнения при разделении всех действий по исполнению исполнительного документа на исполнительные действия и меры принудительного исполнения? Если бы разработчики законопроекта изложили этот принцип как соотносимость объема требований взыскателя и всех действий по исполнению исполнительного документа, возможно, не появились бы подвергнутые критике положения, выполнение которых может повлечь нарушение других норм настоящего Закона или без видимой нужды к этому — прав должника.

Рассмотрим еще одну новеллу Закона, введенную, вне всяких сомнений, в интересах взыскателя и призванную усилить мотивацию добровольного исполнения должником требований исполнительного документа. Ранее автор уже обращал внимание читателя на эту новеллу и дал отрицательный прогноз ее применения⁵. Кратко повторимся.

По новому Закону постановление о взыскании исполнительского сбора, всегда в максимальном размере, выносится судебным приставом-исполнителем во всех случаях, когда «...должник не представил судебному приставу-исполнителю доказательств того, что исполнение было невозможным вследствие непреодолимой силы, т. е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств» (ч. 2, 3 ст. 112 Закона).

Как известно, по Закону 1997 г. исполнительский сбор взыскивался при отсутствии у должника уважительных причин неисполнения (п. 1 ст. 81). К уважительным причинам судебная практика относила, кроме обстоятельств непреодолимой силы, все случаи перенесения сроков исполнения: отсрочку или рассрочку, изменение способа и порядка исполнения, а также приостановление исполнения судебного акта, приостановление исполнительного производства, отложение исполнительных действий. Примеров тому достаточно. Приведем лишь один — по поводу отложения исполнительных действий.

• Судебный пристав-исполнитель постановлением возбудил по исполнительному листу исполнительное производство, предоставив должнику пятидневный срок для его добровольного исполнения. На следующий день после получения должником копии данного постановления судебный пристав-исполнитель по заявлению должника отложил исполнительные действия на 10 дней. На четвертый день после истечения этого срока пристав вынес постановление о взыскании исполнительского сбора, а на следующий день, также по заявлению должника, вновь отложил исполнительные действия на 10 дней.

Должник обратился в суд с заявлением о признании незаконным данного постановления. Решением Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.04.2007 заявленные требования были удовлетворены, постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.09.2007 решение оставлено без изменения. ФАС Северо-Западного округа также оставил судебные акты без изменения.

Воспроизведя хронологию вынесения судебным приставом-исполнителем постановлений с учетом даты получения должником копии постановления о возбуждении исполнительного производства, суд кассационной инстанции заключил: «Таким образом, поскольку должник не имел реальной возможности исполнить требования исполнительного документа в срок, указанный в постановлении от 24.07.2006 о возбуждении исполнительного производства, вынесение постановления от 12.09.2006 о взыскании с общества (должник —прим. автора) исполнительского сбора неправомерно.

При таком положении кассационная инстанция считает правильным вывод суда об удовлетворении заявленных обществом требований...» (постановление ФАС Северо-Западного округа от 03.12.2007 по делу № А56-3027/2007).

Замена уважительных причин только непреодолимой силой делает бессмысленным обращение должника в суд с заявлением о предоставлении любой льготы по перенесению сроков исполнения. С должника, добившегося, например, приостановления исполнения кассационной или надзорной инстанцией вступившего в законную силу судебного акта арбитражного суда и поэтому не исполнившего требования исполнительного документа, все равно будет взыскан исполнительский сбор и должник будет вынужден вновь обращаться в суд с заявлением об оспаривании постановления судебного пристава-исполнителя о взыскании исполнительского сбора или с иском об освобождении от его взыскания.

В свое время Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции РФ положение п. 1 ст. 81 ФЗ «Об исполнительном производстве»1997 г., согласно которому с должника взыскивается исполнительский сбор в случае неисполнения без уважительных причин исполнительного документа в срок, установленный для его добровольного исполнения, поскольку это положение «в силу своей формальной неопределенности в части, касающейся оснований освобождения должника от уплаты исполнительского сбора, допускает его применение без обеспечения должнику возможности надлежащим образом подтверждать, что нарушение установленных сроков исполнения исполнительного документа, обязывающего его передать взыскиваемые денежные средства, вызвано чрезвычайными, объективно непредотвратимыми обстоятельствами и другими непредвиденными, непреодолимыми препятствиями, находящимися вне его контроля, при соблюдении им той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него в целях надлежащего исполнения обязанности(выделено автором), вытекающей из предписаний п. 1 ст. 81 ФЗ «Об исполнительном производстве»⁶.

Нетрудно догадаться, что разработчики Закона, вводя упомянутую новеллу, руководствовались определением понятия непреодолимой силы, данным Конституционным Судом РФ.

Однако является ли вся подчеркнутая фраза определением понятия непреодолимой силы или к определению этого понятия относятся лишь слова «чрезвычайными, объективно непредотвратимыми обстоятельствами», а последующие подчеркнутые слова определяют оставшуюся часть понятия уважительных причин?

Если последнее предположение верно, тогда разработчики Закона напрасно отказались от понятия уважительных причин неисполнения исполнительного документа применительно к действиям судебного пристава-исполнителя, ограничив его полномочия лишь обязанностью определять, являются ли представленные должником причины неисполнения исполнительного документа непреодолимой силой.

Тем не менее какое бы предположение не оказалось верным, в Законе все равно следовало бы записать, что в понятие непреодолимой силы (первый вариант) включаются судебные и иные акты о предоставлении отсрочки или рассрочки исполнения, изменении способа и порядка исполнения, приостановлении исполнения акта или исполнительного производства, отложении исполнительных действий, или перечислить эти акты (второй вариант) наряду с непреодолимой силой как основания невиновного неисполнения исполнительного документа.

Вспомним, что АПК РФ предоставляет судам кассационной и надзорной инстанций право приостановить исполнение вступившего в законную силу судебного акта (ст. 283, 298, надзорным инстанциям в гражданском процессе — ст. 381 ГПК РФ), суду первой инстанции — право отсрочить или рассрочить исполнение судебного акта, изменить способ и порядок его исполнения «при наличии обстоятельств, затрудняющих исполнение судебного акта» (ч. 1 ст. 324, то же ст. 434 ГПК РФ), приостановить исполнительное производство «в случаях, предусмотренных федеральным законом об исполнительном производстве» (ст. 327, то же ст. 437 ГПК РФ в новой редакции), отложить исполнительные действия «при наличии обстоятельств, препятствующихсовершению отдельных исполнительных действий» (ч. 1 ст. 328).

Кроме того, по новому Закону судебный пристав-исполнитель также может приостановить исполнительное производство (ст. 40), а по заявлению взыскателя или по своей инициативе — отложить исполнительные действия, причем Закон вообще никакими обстоятельствами не обуславливает совершение этого действия (ч. 1 ст. 38).

И еще раз вчитаемся в приведенное разъяснение КС РФ из Постановления № 13-П. Не правда ли: обстоятельства, по которым по АПК РФ может быть предоставлена, например, отсрочка или рассрочка исполнения, ну никак не являются ни обстоятельствами непреодолимой силы, ни «другими непредвиденными, непреодолимыми препятствиями, находящимися вне его контроля» и это несоответствие бросает тень на сам судебный акт, которым предоставлена названная льгота по срокам исполнения.

И хотя мы знаем, что любые судебные акты обязательны и должны быть исполнены (ст. 7 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», ст. 6 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»), все же на них, а также на акты других органов и должностных лиц, в числе которых и судебный пристав-исполнитель, предоставивших должнику любую льготу по срокам исполнения, следовало указать в Законе как на основание невиновного неисполнения.

Впрочем, следует отметить, что из нового Закона «уважительные причины» изгнаны не окончательно, они оставлены для суда: «...судебный пристав-исполнитель взыскивает с должника исполнительский сбор, за исключением случая, когда суд, отказывая в замене штрафа другим видом наказания, признал причины неуплаты штрафа в срок уважительными» (ч. 13 ст. 103), а также для судебного пристава-исполнителя в отношении временного ограничения на выезд должника из Российской Федерации: «При неисполнении должником в установленный срок без уважительных причин требований, содержащихся в исполнительном документе, выданном на основании судебного акта или являющемся судебным актом, судебный пристав-исполнитель вправе по заявлению взыскателя или собственной инициативе вынести постановление о временном ограничении на выезд должника из Российской Федерации» (ч. 1 ст. 67), а также в отношении штрафа, налагаемого на должника за неисполнение требований исполнительного документа неимущественного характера: «При неисполнении должником требований, содержащихся в исполнительном документе, без уважительных причин во вновь установленный срок судебный пристав-исполнитель применяет к должнику штраф, предусмотренный ст. 17.15 КоАП РФ, и устанавливает новый срок для исполнения...» (ч. 2 ст. 105).

Выходит, что законодатель исключил из объема правомочий судебного пристава-исполнителя право не выносить постановление о взыскании исполнительского сбора с должника при наличии уважительных причин неисполнения в установленный срок исполнительного документа и сохранил это право при решении вопроса о применении санкций в виде временного ограничения на выезд из страны и штрафа за то же самое деяние — неисполнение в установленный срок исполнительного документа. Насколько логична такая позиция законодателя — предоставим судить уважаемому читателю.

Зададимся еще одним вопросом по обсуждаемой новелле. Оставление у судебного пристава-исполнителя права не выносить постановление о взыскании с должника исполнительского сбора лишь при наличии у того причин неисполнения, являющихся обстоятельствами непреодолимой силы, — это осознанная позиция законодателя, направленная на усиление мотивации добровольного исполнения должником исполнительного документа, или просто небрежность разработчиков законопроекта?

Представляется, что правильному ответу на поставленный вопрос помогут Методические рекомендации от 24.01.2008 № 12/01-656-НВ «О порядке взыскания исполнительского сбора», направленные на места Федеральной службой судебных приставов России — одним из разработчиков законопроекта.

В п. 2.3 рекомендаций, озаглавленном «Определение причин неисполнения требований исполнительного документа в срок, установленный для добровольного исполнения», читаем: «В соответствии со ст. 112 Закона и Постановлением Конституционного Суда РФ от 30.07.2001 № 13-П в качествеуважительных причин могут рассматриваться различные фактические обстоятельства, делающие невозможным своевременное исполнение требований исполнительного документа.

К причинам, исключающим установление исполнительского сбора, можно отнести:

• непреодолимую силу (если добровольному исполнению препятствовало чрезвычайное и непредотвратимое обстоятельство);

• обязательное или факультативное приостановление исполнительного производства в соответствии с ФЗ «Об исполнительном производстве». Вот так!

Давайте разбираться в этой удивительной рекомендации.

Во-первых, она легализует понятие «уважительные причины» применительно к ст. 112 Закона и тем самым впрямую нарушает ее требования. В соответствии с ч. 2 настоящей статьи, как уже отмечалось: «Исполнительский сбор устанавливается судебным приставом-исполнителем... если должник не представил судебному приставу-исполнителю доказательств того, что исполнение было невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств». Представляется излишним разъяснять, что подзаконным актом, каковым являются методические рекомендации, нельзя подправлять закон.

Во-вторых, отрадно, что авторы рекомендаций воспринимают приведенную выше выдержку из п. 3 резолютивной части Постановления КС РФ от 30.07.2001 № 13-П как определение не только понятия непреодолимой силы, но и других уважительных причин неисполнения исполнительного документа применительно к п. 1 ст. 81 прежнего Закона.

Но тогда возникает вопрос: где были представители ФССП — активного участника разработки Закона, когда согласовывался текст ст. 112 законопроекта? Почему в ч. 2 этой статьи осталась только непреодолимая сила?

В-третьих, если обязательное или факультативное приостановление исполнительного производства авторы рекомендаций по-прежнему считают уважительной причиной неисполнения исполнительного документа, то почему они отказывают в этом отсрочке, рассрочке, изменению способа и порядка, приостановлению исполнения судебного акта, отложению исполнительных действий? Разве судебные акты по названным видам льгот по срокам исполнения, а в последнем случае и акт судебного пристава-исполнителя не являются также уважительными причинами неисполнения?

Попутно нельзя не сказать несколько слов еще об одном разъяснении, которое содержится в п. 3.1 Методических рекомендаций и касается порядка взыскания исполнительского сбора при заключении мирового соглашения и отзыве исполнительного документа взыскателем.

Приведем его в интересующей нас части: «С учетом того, что исполнительский сбор является санкцией, взыскиваемой с должника за неисполнение требований исполнительного документа, заключение взыскателем и должником мирового соглашения не освобождает должника от ответственности за неисполнение указаний судебного пристава-исполнителя о добровольном исполнении исполнительного документа. Следовательно, постановление о взыскании исполнительского сбора, вынесенное до утверждения судом мирового соглашения между должником и взыскателем, подлежит исполнению.

Аналогичным образом решается вопрос о взыскании исполнительского сбора после окончания исполнительного производства в связи с отзывом взыскателем исполнительного документа. Отзыв исполнительного документа взыскателем не освобождает должника от ответственности за неисполнение указаний судебного пристава-исполнителя о добровольном исполнении исполнительного документа».

Для начала попытаемся разобраться с тем, как «аналогичным образом», т. е. с вынесением постановления о взыскании исполнительского сбора до окончания исполнительного производства (аналог — постановление о взыскании исполнительского сбора, вынесенное до утверждения судом мирового соглашения), можно решить вопрос «о взыскании исполнительского сборапосле окончания исполнительного производства в связи с отзывом взыскателем исполнительного документа»?

А теперь по существу разъяснения. Похвально стремление авторов рекомендаций приучить судебных приставов-исполнителей не затягивать решение вопроса о взыскании исполнительского сбора и выносить соответствующее постановление «до утверждения судом мирового соглашения». Такое постановление подлежит исполнению.

Ну, а если постановление о взыскании исполнительского сбора вынесено после утверждения судом мирового соглашения, оно не подлежит исполнению?

Специально разработчикам именно этой рекомендации следует разъяснить, что предложенная нами ситуация вполне возможна. Закон (ч. 1 ст. 21) предоставляет взыскателю три года для предъявления исполнительного листа к принудительному исполнению. Взыскатель по различным причинам не сразу обращается с исполнительным листом в службу судебных приставов. Предположим, что между ним и должником прорабатывался вопрос о заключении мирового соглашения, которое было утверждено судом уже после направления исполнительного листа судебному приставу-исполнителю и возбуждения им исполнительного производства, скажем, на следующий, второй и т. д. день после окончания пятидневного срока, предоставленного должнику для добровольного исполнения исполнительного листа. Судебный пристав-исполнитель, которому нужно еще учесть, когда должник получит направленную почтой копию постановления о возбуждении исполнительного производства (ч. 12 ст. 30 Закона), в этом случае вынесет постановление о взыскании исполнительского сбора уже после утверждения судом мирового соглашения. Разве такое постановление не подлежит исполнению?

Вместо мирового соглашения может быть добровольное исполнение должником исполнительного документа, упомянутый в рекомендациях отзыв взыскателем исполнительного документа, произведенные за пределами срока, предоставленного для добровольного исполнения.

И вообще, странно звучит утверждение, что вынесенное судебным приставом-исполнителем при определенных обстоятельствах постановление о взыскании исполнительского сбора подлежит исполнению. Ведь всякое постановление судебного пристава-исполнителя, если оно не признано в установленном порядке не соответствующим закону, подлежит исполнению.

Представляется, что судебным приставам-исполнителям по затронутому в п. 3.1 рекомендаций вопросу надлежало разъяснить следующее: мировое соглашение, добровольное исполнение должником исполнительного документа, отзыв взыскателем исполнительного документа (а также предоставление должнику любой из льгот по срокам исполнения, если бы это не противоречило ч. 2 ст. 112 Закона), произведенные в период от вступления судебного акта, по которому затем будет выдан исполнительный лист, в законную силу и до окончания срока, предоставленного для добровольного исполнения данного исполнительного листа, не влекут и не могут повлечь вынесения постановления о взыскании с должника исполнительского сбора.

И наоборот, совершение любого из названных действий за пределами срока, предоставленного для добровольного исполнения, влечет вынесение и исполнение в установленном Законом порядке постановления о взыскании исполнительского сбора. А когда вынесено постановление о взыскании исполнительского сбора — до или после утверждения мирового соглашения, исполнения должником исполнительного документа, отзыва взыскателем исполнительного документа, не имеет никакого значения.

Обратим внимание еще на одну новеллу о приостановлении исполнительного производства⁷. В ч. 2 ст. 39 Закона указано, что «исполнительное производство может быть приостановлено судом в порядке, установленном процессуальным законодательством РФ и настоящим Федеральным законом, полностью или частично в случаях:

1) оспаривания исполнительного документа или судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ...» (случаи, указанные далее в Законе под номерами 2—6, в настоящей публикации нас не интересуют).

До сих пор заявления о приостановлении исполнительного производства по всем основаниям судебного приостановления рассматривались судами первой инстанции (ч. 1 ст. 34 АПК РФ, ст. 24 ГПК РФ), а заявления об оспаривании вступившего в законную силу судебного акта — судами кассационной и надзорной инстанций в арбитражном процессе (ст. 274, 292 АПК РФ) и судами надзорной инстанции в гражданском процессе (ст. 376 ГПК РФ). Названные инстанции имеют право приостановить исполнение судебного акта при его обжаловании в эти инстанции (ст. 283, 298 АПК РФ, ч. 4 ст. 381 ГПК РФ).

Таким образом, в Законе право приостановления вступившего в законную силу судебного акта, ограниченное в процессуальных законах усмотрением судов лишь кассационной (АПК РФ) и надзорной (АПК РФ, ГПК РФ) инстанций, распространено на суды первой инстанции, поскольку приостановление исполнительного производства, по существу, равнозначно приостановлению принудительного исполнения судебного акта.

Данная новелла предоставляет неисправным и недобросовестным должникам возможность затягивать исполнение судебных актов, вступивших в законную силу, на весьма длительные сроки (более 10 месяцев в арбитражном процессе — ч. 1 ст. 276, ст. 285, 292, 299, ч. 2 ст. 303 АПК РФ; до двух лет в гражданском процессе — ч. 1 ст. 381, ч. 1, 3 ст. 382 ГПК РФ), что отрицательно повлияет на сроки и исполняемость судебных актов.

Интересна судьба этой новеллы. В ФЗ «Об исполнительном производстве», принятом в третьем чтении Государственной Думой 06.07.2007, абзацы первый и второй ч. 2 ст. 39 были изложены следующим образом:

«Исполнительное производство может быть приостановлено судом полностью или частично в случаях:

1) оспаривания исполнительного документа или судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ».

Как известно, Совет Федерации 11.07.2007 отклонил Закон, палатами Федерального Собрания была создана согласительная комиссия, до сведения которой за несколько дней до начала ее работы, а несколько ранее — до сведения Совета Федерации, Правового управления Аппарата Совета Федерации и Правового управления Аппарата Государственной Думы было доведено и обосновано предложение (наряду с некоторыми другими) о следующем дополнении п. 1 ч. 2 ст. 39 Закона, устраняющем негативные последствия новации. Предлагалось дополнить названный пункт словами: «если приостановление исполнения оспоренного исполнительного документа или судебного акта предусмотрено федеральным законом».

В случае принятия данного предложения спорная новелла была бы изложена следующим образом:

«2. Исполнительное производство может быть приостановлено судом полностью или частично в случаях:

1) оспаривания исполнительного документа или судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ, если приостановление исполнения оспоренного исполнительного документа или судебного акта предусмотрено федеральным законом».

Следует подчеркнуть, что под словосочетанием «предусмотрено федеральным законом» имелся в виду отнюдь не ФЗ «Об исполнительном производстве» (по законодательной технике в этом случае следовало бы записать: «предусмотрено настоящим Федеральным законом»), а федеральный процессуальный закон (очевидно, во внесенном предложении такое уточнение не было бы лишним).

К сожалению, согласительная комиссия на своем заседании 10.09.2007, признав, вероятно, обоснованными опасения наступления негативных последствий от применения судами вводимой новации, сочла вместе с тем возможным внести несколько иное дополнение (уточнив понятие федерального закона), но не в первый пункт, как предлагалось, а в абз. 1 ч. 2 ст. 39, которое и вошло в Закон, подписанный Президентом РФ.

Однако добавленные согласительной комиссией слова: «в порядке, установленном процессуальным законодательством РФ и настоящим Федеральным законом» — отнюдь не исправили положения, поскольку они стали относиться не к одному первому пункту перечня случаев факультативного приостановления исполнительного производства, что подчеркивало бы особенность действий, предусмотренных этим пунктом, а ко всем шести пунктам.

Кроме того, плохую службу сослужило использование словосочетания «в порядке, установленном процессуальным законодательством». В этом контексте оно возвращает суды к ФЗ «Об исполнительном производстве»: «Арбитражный суд... может приостановить или прекратить исполнительное производство, возбужденное судебным приставом-исполнителем на основании исполнительного листа, выданного арбитражным судом, в случаях,предусмотренных федеральным законом об исполнительном производстве» (ч. 1 ст. 327 АПК РФ), «Суд вправе приостановить исполнительное производство полностью или частично в случаях, предусмотренных Федеральным законом «Об исполнительном производстве» (ст. 437 ГПК РФ в новой редакции).

Само же словосочетание «установленный процессуальным законодательством порядок» означает лишь порядок рассмотрения какого-то вопроса судопроизводства и ничего более. Такой порядок предусмотрен ст. 17 АПК РФ и ст. 14 ГПК РФ: заявление о приостановлении должно быть рассмотрено единолично судьей суда первой инстанции.

Можно предположить, что не все так уж плохо и суды воздержатся от применения обсуждаемой новации, потому что для них процессуальный закон (заметим, не измененный в связи с принятием ФЗ «Об исполнительном производстве» в части предоставления права лишь кассационной и надзорной инстанциям в арбитражном процессе и надзорным инстанциям — в гражданском процессе приостанавливать исполнение вступивших в законную силу судебных актов) является специальным по отношению к законодательству об исполнительном производстве.

Вместе с тем нельзя не вспомнить неединичные случаи, когда арбитражные суды забывали об этом правиле и подчас применяли, причем неправильно, нормы ФЗ «Об исполнительном производстве» 1997 г. в ущерб соответствующим нормам АПК РФ.

Как известно, основания приостановления исполнительного производства судом были указаны в ст. 20 и 21 прежнего Закона, а ст. 22 закрепляла лишь сроки приостановления исполнительного производства, в силу чего она и была так озаглавлена.

В п. 6 ст. 20 предусматривалось обязательное приостановление исполнительного производства в случае «вынесения постановления должностным лицом, которому федеральным законом предоставлено право приостанавливать исполнение судебного акта или акта другого органа, на основании которого выдан исполнительный документ, а также исполнение документа, который в силу закона являлся исполнительным документом». Срок приостановления исполнительного производства при этом определялся подп. 3 п. 1 ст. 22: в случае «оспаривания исполнительных действий, а также исполнительного документа либо судебного акта или акта другого органа, на основании которого он выдан, — до окончательного рассмотрения вопроса по существу».

На день вступления в силу Закона 1997 г. правом принесения протеста на соответствующие судебные акты, вступившие в законную силу, с правом их приостановления пользовались в арбитражном процессе Председатель ВАС РФ и его заместители (ст. 182 АПК РФ 1995 г.), а в гражданском — Генеральный прокурор РФ, Председатель Верховного Суда РФ и их заместители, председатели Верховных судов автономных республик, краевых, областных, городских судов, судов автономных областей и автономных округов, прокуроры автономных республик, краев, областей, городов, автономных областей и автономных округов (ст. 320, 323 ГПК РСФСР 1964 г. в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 01.08.80).

И хотя «оспаривание судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ» и «принесение протеста на вступивший в законную силу судебный акт» не одно и то же, именно приостановление исполнения судебного акта должностным лицом, наделенным таким правомочием, имелось в виду в данной ситуации. Во всяком случае любое толкование подп. 3 п. 1 ст. 22 исключало применение положений этой статьи в качестве основания приостановления исполнительного производства.

• Между тем, например, определением апелляционной инстанции Арбитражного суда Удмуртской Республики от 01.07.2003 по делу № А71-8/03 было удовлетворено заявление должника о приостановлении исполнительного производства о взыскании с него долга по исполнительному листу до рассмотрения в ФАС Уральского округа его кассационной жалобы. Суд кассационной инстанции постановлением от 14.08.2003 № Ф09-2171/03-ГК оставил определение без изменения.

Арбитражный суд Тверской области определением от 17.06.2005 приостановил исполнительное производство до рассмотрения по существу ФАС Северо-Западного округа жалобы должника на определение от 08.04.2005 о взыскании с него судебных издержек. Окружной суд постановлением от 26.10.2005 № А66-8758-2002 определение о приостановлении исполнительного производства оставил без изменения и констатировал, что «статьями 20, 21 ФЗ «Об исполнительном производстве» установлен перечень оснований для приостановления исполнительного производства, а ст. 22 указанного Закона — сроки приостановления исполнительного производства», а затем, изложив содержание подп. 3 п. 1 ст. 22, сформулировал следующий вывод: «Таким образом, обжалование принятого по делу судебного акта, на основании которого выдан исполнительный лист, является основанием для приостановления исполнительного производства в соответствии с указанными нормами права».

Определением от 17.05.2006 Арбитражного суда Омской области, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 03.07.2006 того же суда по делу № 17-169/05, приостановлено исполнительное производство до рассмотрения ФАС Западно-Сибирского округа кассационной жалобы должника. Окружной суд постановлением от 26.09.2006 № Ф04-2996/2006(26483-А46-30) названные судебные акты оставил без изменения с таким же, как в предыдущем примере, обоснованием.

Организация обратилась в ВАС РФ с заявлением о пересмотре в порядке надзора судебных актов, на основании которых выданы исполнительные листы о взыскании с нее долгов, и в суд первой инстанции с заявлениями о приостановлении исполнительных производств, возбужденных на основании этих листов.

Арбитражный суд Ростовской области определениями от 27.06.2007 и от 04.07.2007 в удовлетворении заявлений отказал. Постановлением апелляционной инстанции от 27.07.2007 того же суда упомянутые определения отменены. Исполнительное производство по исполнительным листам приостановлено до рассмотрения дела по существу в надзорной инстанции. Постановлением ФАС Северо-Кавказского округа от 24.10.2007 № Ф08-6452/2007 по делу № А53-5462/2006-С1 -52 судебный акт апелляционной инстанции оставлен без изменения, так как «суд апелляционной инстанции, отменяя определение суда первой инстанции, правомерно указал, что ст. 22Закона об исполнительном производстве предусматривает самостоятельное основание для удовлетворения заявления о его приостановлении — оспаривание судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ».

После примеров неправильного толкования нормы Закона следует привести хотя бы один пример ее правильного применения.

• ФАС Северо-Западного округа постановлением от 16.03.2007 по делу № А42-7048/2005 отменил определение Арбитражного суда Мурманской области от 08.06.2006 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.09.2006. Упомянутым определением приостановлено исполнительное производство в связи с обжалованием решения, по которому выдан исполнительный лист, явившийся основанием возбуждения исполнительного производства. При этом суд руководствовался ст. 22 ФЗ «Об исполнительном производстве». Апелляционный суд определение оставил без изменения. Отменяя принятые судебные акты и отказывая в удовлетворении заявления должника, суд кассационной инстанции указал, что перечень оснований для приостановления исполнительного производства установлен ст. 20 и 21 Закона, а в ст. 22 закреплены лишь сроки, а не основания приостановления исполнительного производства.

Надежда, что суды не воспримут норму п. 1 ч. 2 ст. 39 нового Закона как дополнительное правомочие, предоставленное судам первой инстанции, наряду с правом кассационной и надзорной инстанций приостанавливать исполнение вступивших в законную силу судебных актов при их обжаловании, чрезвычайно слаба, поскольку вообще все основания приостановления исполнительного производства содержатся только в ФЗ «Об исполнительном производстве» и данная новелла логично будет рассматриваться именно как новое дополнительное основание приостановления принудительного исполнения.

Применение же судами данной новеллы будет означать нарушение баланса интересов сторон исполнительного производства в пользу должника за счет взыскателя, что, в свою очередь, станет нарушением одного из принципов исполнительного производства — «своевременности совершения исполнительных действий и применения мер принудительного исполнения» (п. 2 ст. 4 нового Закона).

В заключение зададимся вопросом: чем вызваны перечисленные в настоящей статье новеллы, направленные на усиление защиты интересов то взыскателя, то должника?

Что это — продуманная стратегия или, к сожалению, ставшие почти обычными небрежность, торопливость и, извините, недостаточный профессионализм, в данном случае — разработчиков Закона? Не берусь судить.

Таковы лишь некоторые спорные вопросы нового ФЗ «Об исполнительном производстве», касающиеся приостановления принудительного исполнения судебных актов.

¹ Статья 7 Федерального конституционного закона от 28.04.95 № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», ч. 1, 2 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31.12.96 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», ч. 1, 2 ст. 16 АПК РФ, ч. 2, 3 ст. 13 ГПК РФ. ² Анохин В. С. Принудительная продажа имущества и дебиторской задолженности как способ исполнения судебных решений // Арбитражная практика. 2008. № 2. С. 10. ³ Статья 37 нового Закона: «2. В случае предоставления должнику отсрочки исполнения судебного акта, акта другого органа или должностного лица исполнительные действия не совершаются и меры принудительного исполнения не применяются в течение срока, установленного судом, другим органом или должностным лицом, предоставившими отсрочку. 3. В случае предоставления должнику рассрочки исполнения судебного акта, акта другого органа или должностного лица исполнительный документ исполняется в той части и в те сроки, которые установлены в акте о предоставлении рассрочки». ⁴ Часть 1 ст. 7: «В случаях, предусмотренных федеральным законом, требования, содержащиеся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц, исполняются органами, организациями, в том числе государственными органами, органами местного самоуправления, банками и иными кредитными организациями, должностными лицами и гражданами». ⁵ Белоусов Л. В. Комментарий к новому Федеральному закону «Об исполнительном производстве» // Арбитражная практика. 2007. № 12. С. 82. ⁶ Пункт 3 резолютивной части Постановления от 30.07.2001 № 13-П «По делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 77 и пункта 1 статьи 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества «Разрез «Изыхский». ⁷ Автор в названной выше статье в журнале «Арбитражная практика» уже подверг частичному разбору эту новеллу. Тем не менее в данной публикации ее рассмотрение неизбежно.

НАЛОГОВЫЕ СПОРЫ

Оценка получения налогоплательщиком налоговой выгоды1

Переплеснин Олег Борисович  первый заместитель председателя Арбитражного суда Республики Карелия, заслуженный юрист РФ

Свидская Анита Сергеевна  судья Арбитражного суда Республики Карелия

Оценка экономического смысла операций налогоплательщика

Согласно п. 3, 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды» налоговая выгода может быть признана необоснованной, в частности, в случаях если для целей налогообложения учтены операции не в соответствии с их действительным экономическим смыслом или учтены операции, не обусловленные разумными экономическими или иными причинами (целями делового характера). Налоговая выгода не может быть признана обоснованной, если получена налогоплательщиком вне связи с осуществлением реальной предпринимательской или иной экономической деятельности. Возможность достижения того же экономического результата с меньшей налоговой выгодой, полученной налогоплательщиком путем совершения других предусмотренных или не запрещенных законом операций, не является основанием для признания налоговой выгоды необоснованной.

• По делу № А26-9348/2006-217 (постановление ФАС Северо-Западного округа от 14.09.2007) общество обратилось в суд с заявлением к налоговой инспекции о признании недействительным решения в части доначисления авансового платежа и ежемесячных авансовых платежей по налогу на прибыль за разные периоды, пеней, а также о признании недействительным в полном объеме требования об уплате налога.

Материалами дела установлено, что основаниями для вывода инспекции о необоснованном включении в состав расходов амортизации, начисленной по объектам имущества теплохода «К», и суммы расходов на капитальные вложения в размере не более 10% первоначальной стоимости основных средств (амортизационной премии) послужило следующее:

• юридические адреса общества и контрагента по договору аренды судна (бербоут-чартера) — ООО «Б» совпадают; данные организации имеют акции одного общества — ОАО «В»;

• в меморандуме, заключенном обществом с компанией «Ш», не оговорена возможность использования судна до момента его передачи покупателю (сдачи его в аренду);

• сделка была заключена с заведомо отрицательным экономическим результатом и является экономически нецелесообразной;

• срок полезного использования имущества теплохода «К» необоснованно определен обществом как более 12 месяцев, поскольку изначально предполагалась его перепродажа;

• произведенные вложения в имущество теплохода «К» с целью его дальнейшей продажи не носят капитального характера.

С учетом изложенного инспекция посчитала, что сдача обществом в аренду (бербоут-чартер) теплохода «К» произведена с целью получения необоснованной налоговой выгоды (уменьшения налоговой базы по налогу на прибыль), а именно применения ряда положений НК РФ: п. 1 ст. 257 (признание объектов имущества основными средствами) и п. 1 ст. 256 (признание объектов имущества амортизируемым имуществом), соответственно, с целью применения амортизационной премии в размере 23 054 084 руб. 41 коп. и включения в состав расходов по налогу на прибыль амортизации, начисленной начиная с 01.06.2006, в размере 909 435 руб. 14 коп. Суд пришел к выводу, что решение инспекции является не столько примером прямого толкования положений п. 1 ст. 256, п. 1 ст. 257, п. 1.1 ст. 259 НК РФ, сколько демонстрирует ее отношение к обществу как к недобросовестному налогоплательщику.

Выводы инспекции о получении обществом необоснованной налоговой выгоды судом не приняты как не подтвержденные представленными ею доказательствами.

В силу ч. 1 ст. 65 и ч. 5 ст. 200 АПК РФ обязанность по доказыванию обоснованности оспариваемого ненормативного правового акта и его соответствия закону и иному нормативному правовому акту возложена на налоговые органы. Признавая необоснованным включение налогоплательщиком в состав расходов по налогу на прибыль сумм начисленной амортизации и амортизационной премии с целью получения необоснованной налоговой выгоды,именно налоговый орган должен привести доводы и представить доказательства, бесспорно свидетельствующие о том, что действия налогоплательщика экономически неоправданны и направлены исключительно на искусственное создание оснований уменьшения налоговой базы.

Правовая позиция суда основана на п. 1—4 Постановления № 53. Приведенные инспекцией обстоятельства (в частности, сдача в аренду судна, построенного для дальнейшей перепродажи, совпадение юридических адресов общества и его контрагента по сделке аренды судна (бербоут-чартера), неизменность продажной стоимости теплохода, отсутствие в соглашении о продаже теплохода условия о возможности использования судна до его сдачи покупателю, убыточность сделки в налоговом учете) не могут служить основанием для вывода о недобросовестности налогоплательщика и не имеют правового значения при применении норм налогового законодательства, носят предположительный и противоречивый характер, не опровергают достоверность документов, представленных налогоплательщиком в обоснование правомерности включения в состав расходов начисленной амортизации и амортизационной премии в целях налогообложения прибыли.

В решении суд, сославшись на Постановление № 53, пришел к выводу о неподтверждении инспекцией представленными доказательствами получения обществом необоснованной налоговой выгоды, а также об отсутствии в действиях налогоплательщика признаков недобросовестности.

Суд апелляционной инстанции отставил решение Арбитражного суда Республики Карелия без изменения, согласившись с тем, что перечисленные налоговым органом факты хозяйственной деятельности общества не могут служить основанием для вывода о недобросовестности общества, поскольку такой вывод носит предположительный характер и не опровергает достоверность документов, представленных обществом в обоснование правомерности включения в состав расходов начисленной амортизации и расходов на капитальные вложения в порядке ст. 259 НК РФ.

Несмотря на исследование судами первой и апелляционной инстанций утверждения налогового органа о том, что общество передало судно в аренду с целью получения необоснованной налоговой выгоды, суды делают окончательный вывод не о том, что полученная обществом налоговая выгода носит обоснованный характер, а об отсутствии в действиях налогоплательщика признаков недобросовестности, что свидетельствует о постепенном переходе судов к новым понятиям налогового права.

Обжалуя принятые акты в суде кассационной инстанции, инспекция не оспаривала расчет сумм амортизации и расходов на капитальные вложения, но указывала, что общество посредством заключения договора аренды с ООО «Б» создало формальные основания для использования необоснованной налоговой выгоды.

ФАС Северо-Западного округа оставил судебные акты без изменения, не согласившись с доводом инспекции.

Правовая позиция суда кассационной инстанции базируется на Определении Конституционного Суда РФ от 04.06.2007 № 320-О-П: законодатель оправданно отказался от закрытого перечня конкретных затрат налогоплательщика, которые могут быть учтены при расчете налоговой базы, имея в виду многообразие содержания и форм экономической деятельности и видов возможных расходов, что при детальном и исчерпывающем их нормативном закреплении приводило бы к ограничению прав налогоплательщика, и предоставил налогоплательщикам возможность самостоятельно определять в каждом конкретном случае, исходя из фактических обстоятельств и особенностей их финансово-хозяйственной деятельности, относятся те или иные не поименованные в главе 25 НК РФ затраты к расходам в целях налогообложения либо нет.

Глава 25 Кодекса регулирует налогообложение прибыли организаций и устанавливает в этих целях определенную соотносимость доходов и расходов и связь последних именно с деятельностью организации по извлечению прибыли. Так, перечень затрат, подлежащих включению в состав расходов, связанных с производством и реализацией, содержит материальные расходы, расходы на оплату труда, суммы начисленной амортизации и прочие расходы, включая расходы на ремонт основных средств, направленные на развитие производства и сохранение его прибыльности (ст. 253—255, 260—264 НК РФ). Этот же критерий прямо обозначен в абз. 4 п. 1 ст. 252 НК РФ как основное условие признания затрат обоснованными или экономически оправданными: расходами признаются любые затраты при условии, что они произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода.

Из этого же исходит и Пленум ВАС РФ, указавший в Постановлении № 53, что обоснованность расходов, учитываемых при расчете налоговой базы, должна оцениваться с учетом обстоятельств, свидетельствующих о намерениях налогоплательщика получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности. При этом речь идет именно о намерениях и целях (направленности) этой деятельности, а не о ее результате. Вместе с тем обоснованность получения налоговой выгоды, как отмечается в том же Постановлении, не может быть поставлена в зависимость от эффективности использования капитала.

Налоговое законодательство не использует понятие экономической целесообразности и не регулирует порядок и условия ведения финансово-хозяйственной деятельности, а потому обоснованность расходов, уменьшающих в целях налогообложения полученные доходы, не может оцениваться с точки зрения их целесообразности, рациональности, эффективности или полученного результата. В силу принципа свободы экономической деятельности (ч. 1 ст. 8 Конституции РФ) налогоплательщик осуществляет ее самостоятельно на свой риск и вправе самостоятельно и единолично оценивать ее эффективность и целесообразность.

По смыслу правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в Постановлении от 24.02.2004 № 3-П, судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией, поскольку в силу рискового характера такой деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов.

Следовательно, нормы, содержащиеся в абз. 2, 3 п. 1 ст. 252 НК РФ, не допускают их произвольного применения, поскольку требуют установления объективной связи понесенных налогоплательщиком расходов с направленностью его деятельности на получение прибыли, причем бремя доказывания необоснованности расходов налогоплательщика возлагается на налоговые органы.

Формируемая ВАС РФ судебная практика основывается на презумпции экономической оправданности совершенных налогоплательщиком операций и понесенных по ним затрат. Как указано в п. 1 Постановления № 53, действия налогоплательщиков, имеющие своим результатом получение налоговой выгоды, предполагаются экономически оправданными.

Оценив представленные в материалы дела документы в соответствии с требованиями ст. 71 АПК РФ, суд кассационной инстанции счел, что суды обеих инстанций пришли к правильному и обоснованному выводу о правомерности уменьшения налоговой базы по налогу на прибыль на сумму начисленной амортизации и расходов на капитальные вложения.

Договор аренды теплохода «К» заключен 26.05.2006, передача судна ООО «Б» произведена в тот же день. Меморандум о продаже судна заключен 31.05.2006. Теплоход «К» передан иностранной компании «Ш» 01.07.2006.

Налоговым законодательством не предусмотрено, что последующая реализация имущества лишает организацию права на включение в состав расходов суммы амортизации, начисленной за период использования имущества в производственной деятельности. Срок полезного использования амортизируемого имущества не зависит от предполагаемого периода нахождения данного имущества в собственности налогоплательщика и определяется согласно ст. 258 НК РФ организацией самостоятельно на дату ввода объекта в эксплуатацию с учетом Классификации основных средств, включаемых в амортизационные группы, утвержденной Правительством РФ от 01.01.2002 № 1.

Как установлено судом кассационной инстанции, налоговый орган не представил доказательств недействительности договора аренды и направленности действий общества и его контрагента ООО «Б» на создание формальных условий для уменьшения налогооблагаемой прибыли. Напротив, в материалы дела представлены первичные документы, подтверждающие исполнение сторонами указанной сделки: счета-фактуры, акты оказанных услуг, платежные поручения на перечисление арендной платы, а также выписки из судового журнала теплохода «К».

При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции не нашел оснований для удовлетворения жалобы налогового органа, доводы которого направлены на переоценку фактических обстоятельств дела, установленных судами обеих инстанций на основании всесторонней и полной оценки имеющихся в деле доказательств.

Оценка реальности сделок налогоплательщика

В п. 5 Постановления № 53 разъяснено, что о необоснованности налоговой выгоды могут также свидетельствовать подтвержденные доказательствами доводы налогового органа о наличии следующих обстоятельств:

• невозможность реального осуществления налогоплательщиком указанных операций с учетом времени, места нахождения имущества или объема материальных ресурсов, экономически необходимых для производства товаров, выполнения работ или оказания услуг;

• отсутствие необходимых условий для достижения результатов соответствующей экономической деятельности в силу отсутствия управленческого или технического персонала, основных средств, производственных активов, складских помещений, транспортных средств;

• учет для целей налогообложения только тех хозяйственных операций, которые непосредственно связаны с возникновением налоговой выгоды, если для данного вида деятельности также требуются совершение и учет иных хозяйственных операций;

• совершение операций с товаром, который не производился или не мог быть произведен в объеме, указанном налогоплательщиком в документах бухгалтерского учета.

При наличии особых форм расчетов и сроков платежей, свидетельствующих о групповой согласованности операций, суду необходимо исследовать, обусловлены ли они разумными экономическими или иными причинами (деловыми целями).

Согласно п. 6 Постановления № 53 судам необходимо иметь в виду, чтоперечисленные ниже обстоятельства сами по себе не могут служить основанием для признания налоговой выгоды необоснованной: создание организации незадолго до совершения хозяйственной операции; взаимозависимость участников сделок; неритмичный характер хозяйственных операций; нарушение налогового законодательства в прошлом; разовый характер операции; осуществление операции не по месту нахождения налогоплательщика; осуществление расчетов с использованием одного банка; осуществление транзитных платежей между участниками взаимосвязанных хозяйственных операций; использование посредников при осуществлении хозяйственных операций.

Однако эти обстоятельства в совокупности и взаимосвязи с иными обстоятельствами, в частности указанными в п. 5 настоящего Постановления, могут быть признаны обстоятельствами, свидетельствующими о получении налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды.

• По делу № А26-6286/2006-23 (постановление ФАС Северо-Западного округа от 16.06.2007) общество обратилось в суд с заявлением о признании недействительным решения инспекции в части начисления по результатам выездной налоговой проверки общества суммы недоимки по НДС, а также сумм пеней и штрафных санкций как не соответствующего требованиям ст. 169, 171, 172 НК РФ. В судебном заседании общество согласно ст. 48 АПК РФ просило суд признать недействительным оспариваемый ненормативный акт налогового органа в полном объеме. Судом принят к рассмотрению уточненный предмет требования общества.

Согласно п. 2.2.4 оспариваемого решения инспекции налоговый орган пришел к выводу о неправомерном применении обществом налогового вычета по НДС во II квартале 2005 г. со стоимости реализации сырой нефти, приобретенной у ООО «К» и ООО «П» (в статье будет рассмотрен только данный эпизод решения суда).

В ходе проверки налоговый орган пришел к выводу, что в действиях общества усматриваются признаки недобросовестности налогоплательщика:

• совершение сделок в отсутствие экономического смысла;

• заключение сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности, а именно в целях уклонения от налогообложения;

• совершение сделок с поставщиками, не являющимися плательщиками НДС;

• наличие взаимоотношений общества с поставщиками, которые не находятся по юридическому адресу, а также своевременно не заявляют об изменении своего места нахождения и руководителя организации в налоговый орган;

• в ходе предыдущей выездной налоговой проверки общества установлены признаки недобросовестности, общество являлось участником (организатором) схемы уклонения от уплаты НДС;

• исходя из содержания сделок, усматриваются тенденция общества к необоснованному завышению расходов и, как следствие, признаки совершения сделок для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия — извлечение прибыли;

• осуществление многоступенчатых сделок по приобретению нефти с целью налоговой экономии, а не получения прибыли.

Все названные обстоятельства налоговый орган считает документально доказанными.

Вместе с тем, чтобы доказать получение налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды, налоговый орган должен представить суду доказательства того, что обществу должно было быть известно о том, что его контрагент является недобросовестным налогоплательщиком, допускающим нарушения требований налогового законодательства. Если собранными в ходе контрольных мероприятий доказательствами подтверждается тот факт, что поставщик состоит на налоговом учете, представляет налоговую отчетность и осуществляет уплату налогов, то выводы о непроявлении налогоплательщиком должной осмотрительности и осторожности необоснованны.

В настоящем деле доводы налогового органа о том, что ООО «К» не находится по своему юридическому адресу, нашли документальное подтверждение, однако свидетельствуют лишь о том, что к моменту проведения контрольных мероприятий ООО «К» не располагалось по тому адресу, который указан в его учредительных документах. Сведений о том, что во время осуществления данным поставщиком сделок с ООО «К» последнее также не располагалось по указанному в учредительных документах адресу, в ходе налоговой проверки не добыто.

С учетом вышеизложенных обстоятельств и положений п. 1, 10 Постановления Пленума ВАС РФ № 53 суд пришел к выводу, что факт нарушения контрагентом налогоплательщика своих налоговых обязанностей сам по себе не является доказательством получения налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды.

Суд отклонил доводы налогового органа о том, что совершенные обществом и его контрагентом сделки носили нереальный характер, поскольку поставщик не мог распорядиться товаром, ему не принадлежащим, ибо предыдущий приобретатель партии сырой нефти получил ее от поставщика-производителя после выдачи маршрутного задания на транспортировку.

В ходе контрольных мероприятий налоговому органу удалось частично проследить цепочку продавцов сырой нефти, конечным покупателем которой было общество. Из всех собранных в ходе проверки документальных доказательств налоговый орган сослался на акт приема-передачи нефти от 30.04.2005 № 2 к договору от 17.03.2005, из которого усматривается, что согласно маршрутному поручению от 06.04.2005 поставщик в лице ООО «Т» передал покупателю в лице ООО «ПТ» нефть из ресурсов ООО «Т» в количестве 15 950 т. Акт, оформленный 30.04.2005, не содержит иных данных о дате передачи нефти, кроме ссылки на маршрутное поручение от 06.04.2005, из которого усматривается, что получателем нефти на пункте отправления — узел учета нефти «А» является общество-заявитель.

При таких обстоятельствах ссылка налогового органа на нереальность передачи нефти по цепочке покупателей на протяжении одного дня не основана ни на документальных доказательствах (таких доказательств налоговым органом не добыто), ни на практике делового оборота сырой нефти в системе магистральных нефтепроводов, поскольку отсутствует запрещение на перепродажу сырой нефти до выдачи маршрутного поручения на транспортировку до нефтеперерабатывающего предприятия.

Кроме того, согласно п. 2 ст. 455 ГК РФ стороны договора могут осуществлять куплю-продажу товара, имеющегося в наличии у продавца в момент заключения договора, а также который будет создан или приобретен продавцом в будущем, если иное не установлено законом или не вытекает из характера товара.

С учетом изложенных обстоятельств суд пришел к выводу, что у общества отсутствовали основания сомневаться в реальности заключенных с поставщиком сделок, а также имеются документальные доказательства исполнения обществом своих обязательств по упомянутым выше сделкам с контрагентом, что исключает обоснованность доводов налогового органа о нереальности заключенных сделок; действия поставщика, направленные на сокрытие полученных доходов и неуплату налогов, не могут быть поставлены в вину обществу, поскольку доказательств согласованных и умышленных действий указанных организаций в ходе налоговой проверки не добыто.

В соответствии с разъяснениями Конституционного Суда РФ, приведенными в Определении от 16.10.2003 № 329-О, истолкование ст. 57 Конституции РФ в системной связи с другими ее положениями не позволяет сделать вывод, что налогоплательщик несет ответственность за действия всех организаций, участвующих в многостадийном процессе уплаты и перечисления налогов в бюджет. По смыслу положения, содержащегося в п. 7 ст. 3 НК РФ, в сфере налоговых отношений действует презумпция добросовестности.

Суд сделал вывод, что налоговым органом не добыто доказательств того, что при совершении обществом сделок с поставщиком на покупку сырой нефти присутствовали обстоятельства, перечисленные в п. 5 Постановления № 53. Напротив, в ходе судебного исследования добытых по делу доказательств было установлено, что все совершенные обществом с ООО «К» сделки носили реальный характер, были направлены на извлечение обществом прибыли, в том числе законной налоговый выгоды, следовательно, имели реальный экономический смысл.

Доводы налогового органа о том, что заключенные сделки противоречили основам правопорядка и нравственности, судом отклонены как документально не доказанные.

Ссылка налогового органа на наличие нескольких посредников при осуществлении сделок купли-продажи нефти и вывод о том, что общество могло избежать излишних затрат путем заключения таких сделок непосредственно с производителем нефти, также не приняты судом как доказательства недобросовестности налогоплательщика.

Сам по себе факт использования посредников при осуществлении хозяйственных операций не может служить основанием для признания налоговой выгоды необоснованной. В ходе налоговой проверки не установлено, что общество имело реальную возможность избежать заключения сделки с посредниками и заключить сделку непосредственно с производителем нефти, поэтому вывод налогового органа о наличии в указанных действиях общества признаков недобросовестности признан судом неправомерным.

Суд со ссылкой на п. 6 Постановления № 53 учел и то, что обществу в вину не могут быть поставлены установленные предыдущими налоговыми проверками факты недобросовестности налогоплательщика, имевшие место в другие, не являвшиеся предметом настоящей проверки налоговые периоды.

Поскольку в качестве основания для отказа обществу в праве на получение налоговых вычетов по НДС, уплаченных обществом в составе стоимости приобретенной у ООО «П» сырой нефти, налоговый орган указывает те же доводы, что и в отношении другого поставщика — ООО «К», суд на основании изложенного пришел к выводу, что требование общества о признании недействительным оспариваемого решения налогового органа является законным и обоснованным, а оспариваемое решение в этой части подлежит признанию недействительным.

Выводы суда о реальности сделок общества с поставщиками — ООО «К» и ООО «П» и правомерности применения налоговых вычетов подтверждены постановлениями апелляционной и кассационной инстанций.

В настоящем деле суд, применив положения Постановления № 53, дал оценку налоговой выгоды, полученной заявителем, а именно счел ее получение законным. Кроме того, суд проверил довод инспекции о предполагаемой недобросовестности налогоплательщика, оценив его действия как добросовестные. При этом суд исследовал несколько критериев, позволяющих определить характер налоговой выгоды, основным из которых была оценка реальности совершенных обществом сделок.

• По делу № А26-8491/2006-217 (постановление ФАС Северо-Западного округа от 27.02.2007) общество обратилось в суд с заявлением к инспекции о признании недействительным решения о привлечении к налоговой ответственности в части начисления налога на прибыль, НДС, пеней и соответствующих штрафных санкций.

В оспариваемом решении инспекцией сделан вывод о нереальности заключенных обществом сделок с ООО «А» на транспортно-экспедиционное обслуживание и ООО «Т» по закупу товаров, что послужило основанием для исключения затрат по этим сделкам из состава расходов, уменьшающих налогооблагаемую прибыль, и отказа в вычетах по НДС, поскольку общество не представило на проверку истребованные документы, а также на основании сведений, полученных в ходе проведения контрольных мероприятий, а именно: ООО «Т» с момента регистрации представляет нулевую отчетность в налоговый орган по месту регистрации, по юридическому адресу не находится, учредитель в ходе допроса пояснила, что за вознаграждение зарегистрировала на свое имя общество, никаких документов не подписывала, в производственной деятельности общества участия не принимала (в статье будет рассмотрен только данный эпизод решения суда).

Суд посчитал правомерным довод инспекции о нереальности заключенных заявителем сделок с ООО «А» и ООО «Т», обосновав свою правовую позицию п. 7 ст. 3 НК РФ о действии в сфере налоговых правоотношений презумпции добросовестности налогоплательщика. Предполагается, что действия налогоплательщика, имеющие своим результатом получение налоговой выгоды, экономически оправданны, а сведения, содержащиеся в налоговой декларации и бухгалтерской отчетности, — достоверны. Следовательно, право налогоплательщика на применение налоговых вычетов по НДС и уменьшение полученного дохода на суммы произведенных расходов непосредственно связано с представлением организацией соответствующих подтверждающих документов.

Из счетов-фактур, составленных и выставленных ООО «А», следует, что грузоотправителем являлось ООО «П»; в письмах ООО «А» об оплате оказанных транспортно-экспедиционных услуг третьим лицам имеется ссылка на договор транспортно-экспедиционного обслуживания, который заявителем в дело не представлен; из имеющихся в материалах дела платежных поручений и писем ООО «Т» о перечислении денежных средств за продукцию третьим лицам, равно как из соглашений о прекращении обязательств зачетом встречных требований с ООО «А», суду не представилось возможным установить, какой конкретно счет-фактура оплачен.

В отсутствие подтверждения способа доставки продукции от продавца к покупателю, видов транспортных средств, на которых осуществлялась его перевозка, актов приема-передачи реальная передача и получение товаров от поставщика не доказаны, поэтому налогоплательщиком не доказан факт реального приобретения именно у ООО «Т» продукции и оказания именно ООО «А» транспортных услуг, затраты по которым общество включило в состав расходов, принимаемых для целей налогообложения налогом на прибыль и по которым общество применило вычет по НДС.

Суд принял в качестве доказательств, подтверждающих правильность своего вывода о получении обществом необоснованной налоговой выгоды, следующие сведения:

• ООО «Т» с момента регистрации представляет нулевую отчетность, по юридическому адресу не находится, учредитель общества гражданка Б. подтвердила, что в марте 2004 г. за вознаграждение зарегистрировала его на свое имя, никаких документов впоследствии не подписывала, к хозяйственной деятельности отношения не имела;

• денежные средства по письмам ООО «Т» перечислялись на расчетный счет ООО «Б», которое с момента регистрации также представляет нулевую отчетность, по юридическому адресу не находится, его учредитель гражданка Ш. также за вознаграждение зарегистрировала общество на свое имя, больше никаких документов не подписывала, в хозяйственной деятельности не участвовала;

• ООО «А» с момента регистрации отчетность в налоговый орган по месту учета не представляет, общество-заявитель за проверенный период перечисляло платежи не на его расчетный счет, а на счета третьих лиц по его письмам.

Учитывая изложенное, суд не усмотрел оснований для удовлетворения заявления общества. Решение суда в вышестоящие инстанции не обжаловалось, вступило в законную силу.

В настоящем деле суд также оценил совокупность факторов, свидетельствующих о характере налоговой выгоды налогоплательщика, и пришел к выводу о ее необоснованности, несмотря на отсутствие в решении суда ссылок на Постановление Пленума ВАС РФ № 53.

Применение Постановления № 53 в спорах о взыскании обязательных платежей и санкций

• По делу № А26-8060/2005-25 (постановление ФАС Северо-Западного округа от 29.08.2006) инспекция обратилась в суд с заявлением о взыскании с индивидуального предпринимателя НДС, пеней и штрафных санкций по п. 1 ст. 122 и п. 1 ст. 119 НК РФ. Основанием для обращения с заявлением послужило неисполнение ответчиком в добровольном порядке требований об уплате налога и налоговой санкции. Решением суда от 09.11.2005 удовлетворены уточненные требования налогового органа.

В ходе судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции ответчик представил документы, обосновывающие право на вычет НДС, которые не были предметом рассмотрения суда первой инстанции, упомянутые документы были приняты и оценены апелляционным судом.

Постановлением апелляционного суда от 11.05.2006 решение суда от 09.11.2005 отменено и принято новое решение, которым с предпринимателя взысканы налоговые санкции в сумме 100 руб., в остальной части в удовлетворении заявления отказано.

Постановлением суда кассационной инстанции от 29.08.2006 принятые акты отменены, дело передано на новое рассмотрение в первую инстанцию того же суда. В постановлении указано, что в связи с представлением ответчиком новых документов в суд апелляционной инстанции, а именно документов по ООО «Д» — организации, которая, по сведениям налогового органа, не состоит в ЕГРЮЛ, имеет фиктивный ИНН, указывает в счетах-фактурах несуществующий адрес, инспекция не имела возможности представить документально обоснованные возражения по ним.

Суд, приняв дело на новое рассмотрение, в решении от 07.12.2006 исследовал довод заявителя о том, что ответчик не имеет права на налоговый вычет, заявленный в измененной декларации по НДС, поскольку ООО «Д», являющееся согласно представленным счетам-фактурам поставщиком приобретенных предпринимателем товаров, не находится по указанному в счете-фактуре адресу, не состоит на налоговом учете в налоговом органе г. Москвы, ИНН в базе данных инспекции по г. Москве не значится. Приведенный довод инспекции суд отклонил со ссылкой на п. 1, 10 Постановления № 53, а также на ч. 4 ст. 215 АПК РФ, согласно которой обязанность доказывания обстоятельств, послуживших основанием для взыскания обязательных платежей и санкций, возлагается на заявителя.

Суд указал, что в данном случае налоговым органом не представлено доказательств того, что сведения, содержащиеся в измененной налоговой декларации предпринимателя, являются недостоверными, а применение налогового вычета — необоснованной налоговой выгодой.

Довод инспекции о том, что ООО «Д», являющееся согласно представленным счетам-фактурам поставщиком приобретенных предпринимателем товаров, — несуществующая организация, не принят судом в качестве основания для признания неправомерным заявленного предпринимателем налогового вычета, поскольку в обоснование этого довода инспекция в нарушение п. 1, 2 ст. 82 НК РФ ссылается на данные непроведенной проверки измененной налоговой декларации по НДС.

Решением суда от 07.12.2006 в удовлетворении заявления инспекции отказано, решение вступило в законную силу, в кассационном порядке не обжаловано.

Проанализировав дело, можно сделать вывод, что в силу норм налогового законодательства при взыскании обязательных платежей и санкций налоговый орган обязан всесторонне и полно изучить и представить надлежащие обоснования в виде необходимых и достаточных доказательств такого довода, как получение лицом необоснованной налоговой выгоды.

Поскольку в настоящее время практика налоговой оптимизации как деятельности налогоплательщиков, направленной на уменьшение налогового бремени, и практика оспаривания налоговыми и правоохранительными органами налоговых схем получили развитие, изучение данной темы очень актуально. В ходе анализа судебной практики возникает вопрос о разграничении законной налоговой оптимизации и незаконного уклонения от уплаты налогов. На сегодняшний день имеется ряд принципов и правил, которые заложены в действующем законодательстве и выработаны правоприменительной практикой.

Согласно ст. 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. В силу ст. 10«Пределы осуществления гражданских прав» ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. В случаях когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Таким образом, субъект, оптимизирующий свои налоги, не должен злоупотреблять правом.

Критерием, служащим основанием для признания факта оптимизации налогов конкретным субъектом, является получение финансовой выгоды от экономии на налогах. В итоге при формальной законности действий (деятельности) субъекта подобная оптимизационная схема может быть признана имеющей противоправную цель (злоупотребление правом) — уклонение от уплаты налогов.

Российское законодательство не содержит четких критериев, позволяющих установить злоупотребление правом при налоговой оптимизации и, соответственно, разграничить добросовестное и недобросовестное поведение налогоплательщика. Критерии в Постановлении Пленума ВАС РФ № 53.

Основное достоинство нового подхода судебной практики — возможность признания судом того обстоятельства, что налогоплательщик вправе получить обоснованную налоговую выгоду. Заключая сделку, он может выбрать именно тот вариант взаимоотношений с контрагентом, который приведет к минимальным налоговым платежам. Главное, чтобы сама сделка изначально не была нацелена исключительно на минимизацию налогов.

¹ Окончание. Начало см.: Арбитражная практика. 2008. № 3. С. 42—48.

НАЛОГОВЫЕ СПОРЫ

Применение главы 26 НК РФ в части определения объекта налогообложения1

Горбачева Ольга Владимировна  судья Тринадцатого арбитражного апелляционного суда (г. Санкт-Петербург)

Сереброва Анна Юрьевна  консультант отдела обобщения судебной практики и статистики Тринадцатого арбитражного апелляционного суда (г. Санкт-Петербург)

Глава 26 «Налог на добычу полезных ископаемых» НК РФ была введена в действие в 2002 г. Федеральным законом от 08.08.2001 № 126-ФЗ для унификации платежей, взимаемых при пользовании недрами, повышения доходов РФ и ее субъектов от использования ресурсов подземного пространства, улучшения налогового администрирования.

Практика применения налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) показала, что его исчисление и уплата вызывают ряд проблем, осложняющих работу и недропользователей, и налоговых органов. Объект обложения НДПИ установлен п. 1 ст. 336 НК РФ и включает полезные ископаемые:

• добытые из недр на территории РФ;

• извлеченные из отходов (потерь) добывающего производства, если такое извлечение подлежит отдельному лицензированию в соответствии с законодательством РФ о недрах;

• добытые из недр за пределами территории РФ, если ископаемые добываются на территориях, находящихся под юрисдикцией РФ, а также арендуемых у иностранных государств или используемых на основании международного договора.

Добытое полезное ископаемое законодатель в п. 1 ст. 337 НК РФ определяет как продукцию, содержащуюся в фактически добытом из недр (отходов, потерь) минеральном сырье и соответствующую по своему качеству государственному либо отраслевому (региональному, международному) стандарту, а при отсутствии такового — стандарту организации.

В ст. 337 НК РФ указано, что к объекту обложения НДПИ не относится полезное ископаемое, подвергнувшееся дальнейшей переработке (обогащению, технологическому переделу) и являющееся продукцией обрабатывающей промышленности.

У налогового органа не было оснований для доначисления обществу НДПИ, ибо он не доказал, что обществом добывались полезные ископаемые и имела место их реализация. Осуществление отбора технологической крупнообъемной пробы на земельном участке, выделенном для поиска и оценки месторождения строительного камня, при наличии соответствующей лицензии не является основанием возникновения обязанности по уплате НДПИ. Передача добытых полезных ископаемых заказчику по договору на выполнение работ по испытанию технологических проб не считается реализацией товара и не порождает обязанности по уплате налога.

ООО «К» обратилось в суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа в части доначисления НДПИ. Решением суда первой инстанции заявленные ООО «К» требования в этой части удовлетворены.

В ходе проверки налоговым органом установлено, что обществу был выделен земельный участок для проведения геологического изучения и добычи строительного камня. Для производства декоративного щебня выдана лицензия на право пользования недрами с целевым назначением и видами работ: поиск и оценка месторождения строительного камня. В проверяемом периоде обществом во исполнение договора на выполнение работ по испытанию технологических проб бутового камня в адрес ЗАО «Ч» были поставлены полезные ископаемые в качестве технологических проб.

По мнению налогового органа, общество, фактически осуществив добычу полезных ископаемых, в нарушение ст. 39 НК РФ не отразило в бухгалтерском учете добытые полезные ископаемые и их реализацию ЗАО «Ч». При этом заявитель не исчислял, не уплачивал НДПИ и не представлял в налоговый орган декларации по данному налогу.

Суд первой инстанции, оценив обстоятельства, установленные материалами проверки, сделал выводы об отсутствии оснований для доначисления обществу НДПИ.

Из материалов проверки видно, что обществу на выделенном земельном участке было разрешено за свой счет производить поисковые и детализационные маршруты с радиометрическими наблюдениями, проходки горных выработок, осуществлять отбор технологической крупнообъемной пробы объемом 1 тыс. куб. м и проводить лабораторные работы, в том числе по физико-механическим испытаниям проб и щебня.

Представители общества не отрицают, что на указанном участке недр имеется ранее действующий карьер с невыбранными запасами взорванной горной массы и что технологическая проба данной горной массы отгружалась заявителем из отвалов уже добытой и списанной горной массы, оставшейся от ранее разработанного карьера.

Доводы налогового органа о том, что общество поставило в проверяемом периоде ЗАО «Ч» полезное ископаемое пегматит, опровергаются материалами дела. Налоговым органом не представлены доказательства, подтверждающие, что общество производило взрывные работы для добычи из недр полезных ископаемых (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2007 по делу № А26-552/07).

Независимо от количества сортов (кондиций) товарной продукции (даже если для них установлены самостоятельные стандарты качества и они имеют собственные потребительские свойства) добытым полезным ископаемым признается совокупность сортов (кондиций) продукции, определенной как результат разработки месторождения полезного ископаемого.

ОАО «Б» обратилось в Арбитражный суд Новгородской области с заявлением о признании недействительным решения инспекции в части доначисления налога на прибыль и НДПИ за 2003 г. Решением суда первой инстанции требования общества удовлетворены частично. В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.

Для установления объекта обложения НДПИ в ст. 337 НК РФ даны общее определение добытого полезного ископаемого и классификация добытых полезных ископаемых по видам. В Методических рекомендациях по применению главы 26 «Налог на добычу полезных ископаемых» НК РФ, утвержденных Приказом МНС России от 02.04.2002 № БГ-3-21/170, разъяснен порядок применения положений ст. 337 НК РФ для налоговых органов и плательщиков НДПИ.

При определении продукции горнодобывающей промышленности и разработки карьеров, которая в целях главы 26 НК РФ признана полезным ископаемым, для каждого конкретного месторождения полезного ископаемого необходимо учитывать продукцию, которая в техническом проекте разработки данного месторождения полезного ископаемого определена как результат такой разработки.

В сложных случаях для решения вопроса о признании той или иной продукции в соответствии с главой 26 Кодекса полезным ископаемым в Методических рекомендациях предложено использовать Общероссийский классификатор видов экономической деятельности, продукции и услуг (ОК 004-93), утвержденный Постановлением Госстандарта России от 06.08.93 № 17, в котором продукция горнодобывающей промышленности и разработки карьеров отражена по кодовым позициям 1000000—1429600.

Судебные инстанции указали, что в случае разногласий налоговых органов с налогоплательщиками по определению продукции добывающих отраслей промышленности, признаваемой полезным ископаемым для конкретного месторождения, инспекция вправе запросить органы государственного горного надзора о продукции и стандарте качества, которые для данного месторождения соответствуют техническому проекту разработки месторождения (суд назвал это экспертизой).

Таким образом, при отнесении добываемого полезного ископаемого к конкретному виду следует учитывать государственные, региональные, международные стандарты качества, стандарты качества организации. При этом стандарт организации может применяться лишь при отсутствии всех иных стандартов качества. Отсутствие государственных и региональных стандартов является пробелом не налогового, а специального законодательства, в рамках которого он и должен быть ликвидирован. В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 12.02.94 № 100 «Об организации работ по стандартизации, обеспечению единства измерений, сертификации продукции и услуг» госстандарты РФ включены в федеральный фонд госстандартов, содержащий совокупность документов по стандартизации.

На основании ст. 338 НК РФ база, облагаемая НДПИ, по добытым обществом полезным ископаемым определяется на основании их стоимости.

В п. 1 ст. 340 НК РФ закреплены способы оценки стоимости добытого полезного ископаемого:

1) исходя из цен реализации налогоплательщиком добытого полезного ископаемого (подп. 2, 3);

2) исходя из расчетной стоимости всех добытых полезных ископаемых при невозможности применения первого способа (п. 4 настоящей статьи).

Оценка стоимости добытого полезного ископаемого, исходя из цен его реализации, заключается в определении стоимости единицы добытого полезного ископаемого как средневзвешенной цены реализации по всем сделкам, по которым в налоговом периоде произошел переход права собственности на добытое полезное ископаемое. Произведение стоимости единицы добытого полезного ископаемого и количества добытого в налоговом периоде полезного ископаемого образует налоговую базу.

Материалами дела подтверждено, что в течение 2003 г. общество добывало и складировало каолин 1—4 сортов, при этом налогоплательщик реализовал на сторону огнеупорную глину только 3 сорта, тогда как добытый каолин 1, 2 и 4 сортов использовало в собственном производстве.

В соответствии с п. 18 Методических рекомендацийпри признании продукции полезным ископаемым необходимо учитывать продукцию, которая в техническом проекте разработки данного месторождения полезного ископаемого определена как результат указанной разработки.

Поскольку техническим проектом разработки месторождения и лицензией в качестве продукта разработки месторождений предусмотрена добыча каолина разных сортов и огнеупорная глина складируется отдельно по сортам, то добытым полезным ископаемым, с точки зрения налогового органа, должен быть признан каолин каждого из четырех сортов.

Следовательно, по мнению инспекции, в связи с наличием лицензионных условий о добыче и отдельном складировании огнеупорной глины каждого сорта общество обязано определить стоимость добытого полезного ископаемого исходя из расчетной стоимости добытого каолина как результат разработки месторождения полезного ископаемого.

Вместе с тем суды указали, что инспекцией не учтено, что в проверяемый период общество реализовало часть добытого каолина, т. е. имело право применить первый способ исчисления (определения) налоговой базы, и только в случае отсутствия реализации добытого полезного ископаемого заявитель был обязан определить стоимость каолина в соответствии с п. 4 ст. 340 НК РФ.

Кроме того, в п. 2 ст. 337 НК РФ добытые полезные ископаемые сгруппированы по видам. При этом не предусматривается разделение полезного ископаемого по сортам (кондициям) товарной продукции. Независимо от количества сортов (кондиций) товарной продукции (даже если для них установлены самостоятельные стандарты качества и они имеют собственные потребительские свойства) добытым полезным ископаемым признается совокупность сортов (кондиций) продукции, определенной как результат разработки месторождения полезного ископаемого.

Судами сделан вывод, что общество правомерно определило в 2003 г. базу, облагаемую НДПИ, исходя из цен реализации, т. е. путем определения стоимости единицы добытого полезного ископаемого как средневзвешенной цены реализации по всем сделкам, по которым в налоговом периоде произошел переход права собственности на добытый каолин независимо от его сортности (постановление ФАС Северо-Западного округа от 20.02.2006 по делу № А44-3149/2005-9).

Добытая нефтяная эмульсия не относится по смыслу ст. 337 НК РФ к добытому полезному ископаемому.

ОАО «К» обратилось в Арбитражный суд Калининградской области с заявлением о признании недействительным решения инспекции в части доначисления НДПИ, пеней и штрафа. Инспекция обратилась со встречным заявлением о взыскании с общества штрафов. Решением суда первой инстанции заявление общества удовлетворено. В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.

В ходе налоговой проверки установлено, что общество осуществляло деятельность по разведке и доразведке месторождений на лицензионных участках недр, добыче нефтяной эмульсии и реализации нефти. При этом заявитель определял объем добытого углеводородного сырья по данным другой организации — ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть», которая осуществляет операции по доведению минерального сырья до стандарта качества. Кроме того, налогоплательщик в проверенный инспекцией период не включал в налогооблагаемую базу фактические потери полезных ископаемых.

В силу ст. 338 НК РФ налоговая база по НДПИ определяется налогоплательщиком самостоятельно в отношении каждого добытого полезного ископаемого (в том числе полезных ископаемых, извлекаемых из недр попутно при добыче основного полезного ископаемого).

Согласно подп. 3 п. 2 ст. 337 НК РФ видами добытого полезного ископаемого является углеводородное сырье, в частности нефть обезвоженная, обессоленная и стабилизированная, газовый конденсат из нефтегазоконденсатных месторождений.

Из содержания п. 1 ст. 337 НК РФ следует, что в целях главы 26 Кодекса добытым полезным ископаемым признается продукция горнодобывающей промышленности и разработки карьеров, содержащаяся в фактически добытом (извлеченном) из недр (отходов, потерь) минеральном сырье (породе, жидкости и иной смеси), первая по своему качеству соответствующая госстандарту РФ, стандарту отрасли, региональному стандарту, международному стандарту, а в случае отсутствия указанных стандартов для отдельного добытого полезного ископаемого — стандарту организации (предприятия).

Как установлено материалами дела, между обществом (заказчик) и ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» (исполнитель) 01.01.2002 заключен договор № 4473, по условиям которого заказчик принимает и оплачивает услуги исполнителя по приему нефтяной эмульсии, разделению ее на нефть и воду, подготовке, транспортировке и наливу в железнодорожные цистерны товарной нефти в течение 2002 г. в количестве до 30 тыс. т.

Таким образом, добытое обществом минеральное сырье соответствует стандарту после его переработки ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть».

Судом первой инстанции установлено, что потери, которые отражены в названных актах приема-передачи нефти, являются потерями при переработке нефти ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» и связаны с приведением минерального сырья к стандарту.

В силу п. 1 ст. 339 НК РФ количество добытого полезного ископаемого определяется налогоплательщиком самостоятельно. В зависимости от добытого полезного ископаемого его количество определяется в единицах массы или объема. Согласно п. 2 названной статьи количество добытого полезного ископаемого определяется прямым (посредством применения измерительных средств или устройств) или косвенным (расчетно, по данным о содержании добытого полезного ископаемого в извлекаемом из недр (отходов, потерь) минеральном сырье) методом, если иное не предусмотрено ст. 339 НК РФ. Если определение количества добытых полезных ископаемых прямым методом невозможно, применяется косвенный метод.

Судом первой инстанции установлено и материалами дела подтверждается, что общество не имеет возможности определять количество добытого полезного ископаемого прямым методом, поскольку у него отсутствуют необходимое оборудование по приведению нефти к госстандарту, измерительные средства и устройства. В связи с этим заявитель применяет косвенный метод определения количества добытого полезного ископаемого. Методика определения объема добытого полезного ископаемого утверждена руководителем общества и закреплена в приложении к учетной политике налогоплательщика на 2002 г.

Суд первой инстанции правильно отметил, что добытая заявителем нефтяная эмульсия не относится по смыслу ст. 337 НК РФ к добытому полезному ископаемому. Поэтому количество добытого полезного ископаемого должно определяться в отношении нефти, доведенной ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» до стандарта.

Поскольку у общества отсутствуют оборудование по доведению нефтяной эмульсии до госстандарта и необходимые измерительные приборы, оно не имеет возможности непосредственно измерить количество добытой нефти, соответствующей стандарту.

Вывод суда первой инстанции о том, что общество правильно определяло количество добытого полезного ископаемого с учетом нормативных потерь, используемых ООО «ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть» при переработке добытой заявителем нефтяной эмульсии, ФАС Северо-Западного округа признал правомерным (постановление от 30.08.2004 по делу № А21-1318/04-С1).

При определении продукции горнодобывающей промышленности и разработки карьеров, которая в целях главы 26 НК РФ признана полезным ископаемым, для каждого конкретного месторождения полезного ископаемого необходимо учитывать продукцию, которая в техническом проекте разработки данного месторождения определена как результат разработки.

ООО «Г» обратилось в Арбитражный суд Республики Карелия с заявлением о признании недействительным решения инспекции о привлечении общества к ответственности за совершение налогового правонарушения. Решением суда первой инстанции требования общества удовлетворены. В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.

Общество представило в инспекцию налоговую декларацию по НДПИ, указав в качестве объекта налогообложения стоимость полезных ископаемых — блоков заготовки из габбро-диабаза. Поскольку общество не представило в инспекцию утвержденные нормативы потерь отходов горнодобывающего производства, то, по мнению налогового органа, все отходы горнодобывающего производства, остающиеся после добычи каменных блоков, считаются сверхнормативными и облагаются НДПИ по ставке 5,5%.

Согласно п. 1 ст. 342 НК РФ налогообложение производится по налоговой ставке 0% при добыче полезных ископаемых. Кроме того, в названной статье указано: «В целях настоящей главы нормативными потерями полезных ископаемых признаются фактические потери полезных ископаемых при их добыче, технологически связанные с принятой схемой и технологией разработки месторождения, в пределах нормативов потерь, утверждаемых в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации».

Правила утверждения нормативов потерь полезных ископаемых при добыче, технологически связанных с принятой схемой и технологией разработки месторождения, утверждены Постановлением Правительства РФ от 29.12.2001 № 921.

Пунктом 2 Правил предусмотрено, что нормативы потерь твердых полезных ископаемых рассчитываются по конкретным местам образования потерь при проектировании горных работ и утверждаются Министерством природных ресурсов РФ по согласованию с Федеральным горным и промышленным надзором России в составе проектной документации (технического проекта, технико-экономического обоснования, проекта обустройства месторождения).

В соответствии с п. 17 Приказа МНС России от 02.04.2002 № БГ-3-21/170 при определении добытого полезного ископаемого следует учитывать, что вне зависимости от продукции, фактически реализуемой налогоплательщиком (в том числе в виде минерального сырья, продукта более высокой степени технологического передела или побочного продукта, образующегося при получении основной продукции), полезным ископаемым признается продукция, содержащаяся в минеральном сырье, первая по своему качеству соответствующая стандарту качества.

При определении продукции горнодобывающей промышленности и разработки карьеров, которая в целях главы 26 НК РФ признана полезным ископаемым, для каждого конкретного месторождения полезного ископаемого надлежит учитывать продукцию, которая в техническом проекте разработки данного месторождения полезного ископаемого определена как результат указанной разработки. Техническим проектом разработки карьера облицовочного камня в качестве продукта разработки месторождения предусмотрено получение блоков, пригодных для производства облицовочных изделий, соответствующих ГОСТу 9479-84 «Блоки из природного камня для производства облицовочных изделий», а также всем действующим ГОСТам на продукцию, получаемую из камня.

Таким образом, полезным ископаемым признаются блоки каменные, а не весь объем добытой горной массы (постановление ФАС Северо-Западного округа от 15.04.2005 по делу № А26-9984/04-212).

Налогоплательщик правомерно применял способ оценки добытого полезного ископаемого исходя из расчетной стоимости, предусмотренный подп. 3 п. 1 ст. 340 НК РФ: он не производил реализацию полезного ископаемого, а реализовывал продукцию, полученную при дальнейшей переработке (обогащении, технологическом переделе) полезного ископаемого, являющуюся продукцией обрабатывающей промышленности, которая не может быть признана полезным ископаемым.

Основанием для вынесения решения о привлечении ООО «Ц» к ответственности за совершение налогового правонарушения послужило применение обществом способа оценки добытого полезного ископаемого исходя из расчетной стоимости, предусмотренного подп. 3 п. 1 ст. 340 НК РФ, тогда как, по мнению инспекции, следовало определять стоимость исходя из цены реализации, поскольку налогоплательщиком производилась реализация полезного ископаемого.

Инспекция ссылалась на то, что все виды добываемого и реализуемого налогоплательщиком песка соответствуют одному ГОСТу, т. е. являются песком различных кондиций для строительных работ, а не продукцией обрабатывающей промышленности. Обогащения минерального сырья не происходит, полезное ископаемое содержится в минеральном сырье и образуется в результате его первичной обработки (комплекса технологических мероприятий, предусмотренных техническим проектом разработки месторождения). Налоговый орган также ссылался на то, что процесс доведения песков II класса до размеров I класса, включающий в себя технологические мероприятия по его первичной обработке (грохочение), не создает новый продукт. Значит, пески I класса не могут быть признаны продукцией, полученной при обогащении.

Апелляционная инстанция поддержала доводы первой инстанции и не согласилась с позицией налогового органа по ряду обстоятельств.

Судом установлено, что балансовые запасы полезного ископаемого отнесены к средним пескам II класса, не имеющим вредных примесей, они могут использоваться в качестве мелкого заполнителя в бетонах, асфальтобетонах, строительстве дорог. Таким образом, песок природный строительный II класса определен в качестве добытого полезного ископаемого.

Исходя из требований отдельных потребителей, ООО «Ц» подвергает первую товарную продукцию обогащению (сортировке) на грохоте инерционном ГИС-43 с целью получения продукта обогащения, технологического передела — песка сеяного (песка намывного сеяного).

ООО «Ц» реализовывало потребителям добытое полезное ископаемое — песок карьерный, песок намывной, соответствующий II классу, что подтверждается счетами-фактурами, а также продукцию обогащения, прошедшую сортировку на грохоте, — песок сеяный (намывной сеяный), соответствующий I классу, не являющуюся добытым полезным ископаемым, что подтверждается счетами-фактурами и паспортами качества.

Продукция, полученная при дальнейшей переработке (обогащении, технологическом переделе) полезного ископаемого, являющаяся продукцией обрабатывающей промышленности, не может быть признана полезным ископаемым.

Определение понятия «обогащение» дано в Постановлении Госгортехнадзора России от 04.06.2003 № 47, в силу которого обогащение полезных ископаемых включает в себя технологические процессы дробления, сортировки и переработки полезных ископаемых.

Песок I класса отличается от добытого полезного ископаемого по качественным характеристикам: размеру, зерновому составу, содержанию пылевидных и глинистых частиц, имеет отличное от добытого полезного ископаемого назначение к применению — применяется только для тяжелых, легких, мелкозернистых бетонов, также различен состав затрат, включаемых в себестоимость песка сеяного и песка карьерного.

Работы по сортировке (обогащению) на грохоте не являются первичной обработкой полезного ископаемого, входящей в процесс его добычи, поскольку не направлены на доведение минерального сырья до требуемого стандартами и техническими условиями качества, а направлены на получение нового вида продукции с другими характеристиками и назначением к применению. Таким образом, при реализации песка сеяного реализации добытого полезного ископаемого не происходит (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.11.2007 по делу № А56-14214/07).

Налоговый орган ошибочно полагал, что имела место реализация обществом добытых полезных ископаемых и что в связи с этим не обосновано применение обществом способа оценки стоимости добытых полезных ископаемых исходя из расчетной стоимости.

Решением суда первой инстанции удовлетворены требования ОАО «А» о признании частично недействительным решения налогового органа в части доначисления НДПИ. Постановлением апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. В кассационной инстанции дело не обжаловалось.

Налоговый орган ссылался на то, что весь объем добытого ОАО «А» хибинита (под которым подразумевается вся добытая горная масса) является добытым полезным ископаемым, используемым в соответствии с техническим проектом. ОАО «А» в нарушение п. 3 ст. 340 НК РФ определяло облагаемую НДПИ базу исходя из расчетной стоимости добытого полезного ископаемого. Тогда как объектом обложения НДПИ должен выступать весь объем добытого хибинита.

Суд первой инстанции, удовлетворяя заявленные ОАО «А» требования, исходил из того, что в данном случае добытым полезным ископаемым признается блочный камень (хибинит), из которого в дальнейшем при обработке получают блоки I—III групп. Поскольку в проверенный период налогоплательщик реализовывал готовые блоки, а не добытое полезное ископаемое (хибинит), он обоснованно применил способ оценки стоимости добытого полезного ископаемого, установленный подп. 3 п. 1 ст. 340 НК РФ.

Как видно из материалов дела, у общества имеется лицензия на право пользования недрами на добычу хибинита для получения облицовочных изделий и щебня (из отходов). Объектом НДПИ признается объем добытого блочного камня (хибинита), соответствующего стандарту предприятия (СТП 110-2002) и используемого в качестве сырья для производства блоков I—III групп.

Вывод о том, что добываемым полезным ископаемым для общества в данном случае является блочный камень, подтверждается и техническим проектом разработки месторождения облицовочных хибинитов. В силу п. 3.3 названного проекта в качестве продукта разработки месторождения предусмотрено изготовление блоков хибинита, которые предназначены для изготовления облицовочных плит.

Таким образом, полезным ископаемым, учитываемым при налогообложении, признается блочный камень (хибинит), а не готовые блоки и не весь объем добытого хибинита (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 16.08.2007 по делу № А42-846/2007).

В целях налогообложения учитывается количество полезного ископаемого, в отношении которого завершен комплекс технологических операций, связанных с первичной обработкой, предусмотренных проектом разработки месторождения и стандартами. Совершение действий, не изменяющих природные свойства полезного ископаемого, не может быть признано переработкой, создающей продукцию обрабатывающей промышленности.

Решением суда первой инстанции удовлетворены требования ОАО «К» о признании недействительным решения налогового органа. Постановлением апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. В кассационной инстанции дело не обжаловалось.

В силу подп. 5 п. 1 ст. 342 НК РФ налогообложение производится по налоговой ставке 0% при добыче полезных ископаемых, остающихся во вскрышных, вмещающих (разубоживаю-щих) породах, в отвалах или в отходах перерабатывающих производств в связи с отсутствием в РФ промышленной технологии их извлечения, а также добываемых из вскрышных и вмещающих (разубоживающих) пород, отходов горнодобывающего и связанных с ним перерабатывающих производств (в том числе в результате переработки нефтешломов) в пределах нормативов содержания полезных ископаемых в указанных породах и отходах, утверждаемых в порядке, определяемом Правительством РФ.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции установлено, что объектом налогообложения является продукция горнодобывающей промышленности, соответствующая требованиям стандартов. Применительно к ОАО «К» — это стандарт предприятия «Добытые полезные ископаемые. Бадделеит-апатит-магне-титовые и маложелезистые апатитовые руды основного карьера рудника «Железный». Технические требования. СТП 182 2-16.01-2001». Согласно названному стандарту содержание железа общего должно обеспечиваться на уровне 23,5—25,0%, пятиокиси фосфора — на уровне 6,7—7,2%, двуокиси циркония — на уровне 0,14—0,16%. А поскольку перемещаемая ОАО «К» в спецотвал охранного складирования государственного резерва часть МЖАР имеет содержание перечисленных веществ, отличное от указанных, то она не соответствует требованиям данного стандарта.

Судом установлено и налоговым органом не оспаривается, что условия залегания маложелезистых руд таковы, что для добычи 13 млн т комплексных железных руд необходимо добывать от 3 до 5 млн т МЖАР; на переработку поступает 3 млн т МЖАР, остальное складируется для возможного в дальнейшем использования.

В рассматриваемом случае МЖАР не являются фактически добытым полезным ископаемым, поскольку не соответствуют требованиям стандарта СТП 182 2-16.01-2001, складирование части МЖАР в спецотвал охранного складирования государственного резерва предусмотрено техническим проектом реконструкции карьера, названные полезные ископаемые на переработку на комбинат не поступают и потребителям не реализуются, являются госсобственностью, составляющей государственный баланс запасов полезных ископаемых.

Согласно подп. 1 п. 1 ст. 342 НК РФ налогообложение производится по налоговой ставке 0% при добыче полезных ископаемых в части нормативных потерь полезных ископаемых. Таковыми признаются фактические потери полезных ископаемых при добыче, технологически связанные с принятой схемой и технологией разработки месторождения, в пределах нормативов потерь, утверждаемых в порядке, определяемом Правительством РФ.

Как отмечает суд апелляционной инстанции, суд первой инстанции обоснованно установил, что данные обстоятельства были предметом исследования при вынесении решения по аналогичному спору между теми же сторонами: спор о правомерности включения обществом в общий объем добытых полезных ископаемых части маложелезистых апатитовых руд, облагаемых по ставке 0%, разрешен судом в пользу налогоплательщика. Апелляционный суд счел позицию налогового органа, высказанную в апелляционной жалобе, ошибочной (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.02.2007 по делу № А42-6022/06).

Несвоевременность согласования и утверждения госорганами нормативов потерь полезных ископаемых на соответствующий год по независящим от налогоплательщика причинам не может влиять на его право применять при расчете сумм НДПИ налоговую ставку 0%.

Тринадцатый арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что налогообложение забалансовых руд по налоговой ставке 8%, не предусмотренной для данного вида полезных ископаемых, не соответствует положениям ст. 342 НК РФ. Налоговый орган неправомерно включил стоимость добытых ОАО «К» забалансовых руд в налоговую базу по налоговой ставке 8% и доначислил ему в связи с этим НДПИ.

ОАО «К» обратилось в суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа в части доначисления и предложения уплатить НДПИ. Решением суда первой инстанции заявленные ООО «К» требования удовлетворены. Постановлением апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. Кассационная инстанция поддержала выводы судов нижестоящих инстанций.

Как следует из материалов дела, инспекция провела выездную проверку соблюдения ОАО «К» законодательства о налогах и сборах. В ходе проверки инспекцией установлено, что общество занизило количество добытого полезного ископаемого — товарных руд цветных металлов на количество добытых забалансовых руд. По мнению инспекции, забалансовые руды подлежат включению в базу по НДПИ по ставке 8%.

В силу подп. 4 п. 1 ст. 342 НК РФ при добыче полезных ископаемых при разработке некондиционных (остаточных запасов пониженного качества) или ранее списанных запасов полезных ископаемых (за исключением случаев ухудшения качества запасов полезных ископаемых в результате выборочной отработки месторождения) налогообложение производится по ставке 0%. Отнесение запасов полезных ископаемых к некондиционным запасам осуществляется в порядке, устанавливаемом Правительством РФ.

Как следует из материалов дела и установлено судами, в процессе геологической экспертизы, оформленной протоколами, полезные ископаемые, добываемые обществом, отнесены Государственной комиссией по запасам полезных ископаемых к забалансовым (некондиционным) в соответствии с законодательством, действовавшим до введения в действие главы 26 НК РФ.

Следовательно, добытые обществом в 2002— 2003 гг. забалансовые руды, которые упомянутыми протоколами отнесены на неограниченный срок к категории забалансовых в соответствии с законодательством, действовавшим в момент принятия данных протоколов, не являются кондиционными рудами цветных металлов, в связи с чем не подлежат налогообложению по ставке 8%.

Неутверждение Минприроды России в течение полутора лет после вступления в силу главы 26 НК РФ порядка отнесения запасов полезных ископаемых к некондиционным не может служить основанием для лишения ОАО «К» права на пользование законно установленной льготой при извлечении полезных ископаемых из некондиционных месторождений. То обстоятельство, что общество не заявляло налоговую ставку 0% в отношении добытых забалансовых руд, не является основанием для их налогообложения по ставке 8%.

Подпунктом 4 п. 1 ст. 342 НК РФ предусмотрено налогообложение полезных ископаемых при разработке некондиционных запасов полезных ископаемых (остаточных запасов пониженного качества) по налоговой ставке 0%. При этом в главе 26 Кодекса не указано, что налогоплательщик обязан исчислять налог в отношении данных полезных ископаемых по иной налоговой ставке, предусмотренной п. 2 ст. 342 НК РФ, в случае если налоговая ставка 0% налогоплательщиком не применялась и не представлены документы, подтверждающие обоснованность ее применения.

Кроме того, как установлено судами, из поданных обществом расчетов НДПИ за 2002—2003 гг. следует, что в случае применения заявителем налоговой ставки 0% в отношении добытых забалансовых руд общий размер НДПИ, подлежащего уплате в бюджет, будет меньше суммы налога, фактически исчисленной обществом за проверяемые периоды. Значит, неприменение обществом налоговой ставки 0% в отношении забалансовых руд, фактически являющейся льготой по налогу, не повлекло занижения суммы НДПИ (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.10.2007 по делу № А42-5887/05).

При расчете налогооблагаемой базы по НДПИ в соответствии с положениями п. 4 ст. 340 НК РФ подлежит исключению часть косвенных налогов, не имеющих отношения к добыче полезных ископаемых (расходы, понесенные в процессе переработки полезных ископаемых, от оказания услуг, коммерческие расходы при продаже и др.).

ООО «К» обратилось в Арбитражный суд г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о признании недействительными решения инспекции в части эпизода, связанного с исчислением сумм косвенных расходов, подлежащих включению в расчетную стоимость добытых полезных ископаемых. Решением суда, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, заявление удовлетворено.

При добыче полезного ископаемого — гранита груборазрубленного инспекция установила, что при расчете НДПИ общество неправомерно рассчитало налоговую базу, исключив из нее косвенные расходы, подлежащие включению в силу п. 4 ст. 340 НК РФ.

Удовлетворяя требования общества, судебные инстанции исходили из того, что в проверяемом периоде общество правомерно рассчитало налогооблагаемую базу в соответствии с положениями п. 4 ст. 340 НК РФ, исключив из нее часть косвенных расходов, не имеющих отношения к добыче полезных ископаемых (расходы, понесенные в процессе переработки полезных ископаемых, от оказания услуг, коммерческие расходы при продаже и другие аналогичные расходы).

Согласно ст. 339 НК РФ (в ред. Федерального закона от 29.05.2002 № 57-ФЗ) количество добытого полезного ископаемого определяется налогоплательщиком самостоятельно.

Положениями ст. 340 НК РФ предусмотрен порядок оценки стоимости добытых полезных ископаемых при определении налоговой базы.

Если налогоплательщик применяет способ оценки, указанный в подп. 1 п. 1 данной статьи, то оценка стоимости единицы добытого полезного ископаемого производится исходя из выручки, определяемой с учетом сложившихся в текущем налоговом периоде (а при их отсутствии — в предыдущем налоговом периоде) у налогоплательщика цен реализации добытого полезного ископаемого, без учета субвенций из бюджета на возмещение разницы между оптовой ценой и расчетной стоимостью. При этом выручка от реализации добытого полезного ископаемого определяется исходя из цен реализации (уменьшенных на суммы субвенций из бюджета), определяемых с учетом положений ст. 40 Кодекса, без НДС (при реализации на территории РФ и в государства-участники СНГ) и акциза, уменьшенных на сумму расходов налогоплательщика по доставке в зависимости от условий поставки.

Согласно п. 3 ст. 340 НК РФ в случае отсутствия государственных субвенций к ценам реализации добываемых полезных ископаемых налогоплательщик применяет способ оценки, указанный в подп. 2 п. 1 настоящей статьи. Оценка стоимости единицы добытого полезного ископаемого производится исходя из выручки от реализации добытых полезных ископаемых, определяемой на основании цен реализации с учетом положений ст. 40 Кодекса, без НДС (при реализации на территории РФ и в государства-участники СНГ) и акциза, уменьшенных на сумму расходов налогоплательщика по доставке в зависимости от условий поставки. Оценка производится отдельно по каждому виду добытого полезного ископаемого исходя из цен реализации соответствующего добытого полезного ископаемого.

Стоимость добытого полезного ископаемого определяется как произведение количества добытого полезного ископаемого, определяемого согласно ст. 339 Кодекса, и стоимости единицы добытого полезного ископаемого, определяемой в соответствии с настоящим пунктом. Стоимость единицы добытого полезного ископаемого рассчитывается как отношение выручки от реализации добытого полезного ископаемого, определяемой в соответствии с настоящим пунктом, к количеству реализованного добытого полезного ископаемого.

Судебные инстанции сделали вывод, что в расчетную стоимость добытого полезного ископаемого включаются косвенные расходы, которые имеют отношение к добыче полезных ископаемых.

При определении расчетной стоимости добытого полезного ископаемого учитываются следующие виды расходов, произведенных налогоплательщиком в налоговом периоде:

1) материальные расходы, определяемые в соответствии со ст. 254 Кодекса, за исключением материальных расходов, понесенных в процессе хранения, транспортировки, упаковки и иной подготовки (включая предпродажную подготовку), при реализации добытых полезных ископаемых (включая материальные расходы), а также за исключением расходов, осуществленных налогоплательщиком при производстве и реализации иных видов продукции, товаров (работ, услуг);

2) расходы на оплату труда, определяемые в соответствии со ст. 255 Кодекса, за исключением расходов на оплату труда работников, не занятых при добыче полезных ископаемых;

3) суммы начисленной амортизации, определяемой в порядке, установленном ст. 258—259 Кодекса, за исключением сумм начисленной амортизации по амортизируемому имуществу, не связанному с добычей полезных ископаемых;

4) расходы на ремонт основных средств, определяемые в порядке, установленном ст. 260 Кодекса, за исключением расходов на ремонт основных средств, не связанных с добычей;

5) расходы на освоение природных ресурсов, определяемые согласно ст. 261 Кодекса;

6) расходы, предусмотренные подп. 8, 9 ст. 265 Кодекса, за исключением указанных в этих подпунктах расходов, не связанных с добычей полезных ископаемых;

7) прочие расходы, определяемые в соответствии со ст. 263, 264 и 269 Кодекса, за исключением прочих расходов, не связанных с добычей полезных ископаемых.

При определении расчетной стоимости добытого полезного ископаемого не учитываются расходы, предусмотренные ст. 266, 267 и 270 Кодекса.

Таким образом, при определении расчетной стоимости добытых полезных ископаемых учитываются расходы, прямо поименованные в подп. 1—7 абз. 3 п. 4 ст. 340 НК РФ.

Вместе с тем подп. 1—7 п. 4 ст. 340 НК РФ предъявляют требования, которым должны отвечать расходы, включаемые в расчетную стоимость добытых полезных ископаемых. Одно из таких требований — связь расходов с добычей полезных ископаемых.

Следовательно, материальные расходы, осуществленные налогоплательщиком при производстве и реализации иных (за исключением добытых полезных ископаемых) видов продукции, товаров (работ, услуг), и прочие расходы, не связанные с добычей полезных ископаемых, не могут учитываться при определении расчетной стоимости добытых полезных ископаемых.

Включение косвенных расходов в расчетную стоимость добытых полезных ископаемых производится с учетом особенностей, установленных главой 26 НК РФ.

Общество правомерно определило сумму косвенных расходов, непосредственно связанных с добычей конкретного полезного ископаемого. Косвенные расходы, произведенные в течение соответствующего налогового периода и опосредованно связанные с добычей, распределяются между затратами на добычу полезных ископаемых и затратами на иную деятельность пропорционально доле прямых расходов, относящихся к добыче полезных ископаемых, в общей сумме прямых расходов налогоплательщика (постановление ФАС Северо-Западного округа от 13.01.2005 по делу № А56-10129/04).

Пленум ВАС РФ в Постановлении от 18.12.2007 № 64 «О некоторых вопросах, связанных с применением положений Налогового кодекса Российской Федерации о налоге на добычу полезных ископаемых, налоговая база по которым определяется исходя из их стоимости» отразил вопросы, касающиеся применения норм Кодекса о НДПИ.

Результаты рассмотрения Тринадцатым арбитражным апелляционным судом в период с 01.01.2007 по 30.11.2007 дел, связанных с определением объекта налогообложения и исчислением налоговой базы по НДПИ, соответствуют выводам, изложенным в Постановлении Пленума ВАС РФ № 64.

¹ В период с 01.01.2007 по 30.11.2007 Тринадцатым арбитражным апелляционным судом рассмотрено 5 дел, связанных с определением объекта налогообложения и исчислением налоговой базы по НДПИ. В кассационную инстанцию обжаловано постановление апелляционного суда по делу № А42-5887/2005. Судебные акты первой и апелляционной инстанций по указанному делу оставлены без изменения. Обзор подготовлен по материалам дел, рассмотренных Тринадцатым арбитражным апелляционным судом, а также ФАС Северо-Западного округа.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Практика применения статьи 2.9 КоАП РФ

Подрига Наталья Владимировна  помощник судьи Арбитражного суда Орловской области

В соответствии со ст. 2.9 КоАП РФ при малозначительности совершенного административного правонарушения судья, орган, должностное лицо, уполномоченные решить дело об административном правонарушении, могут освободить лицо, совершившее административное правонарушение, от административной ответственности и ограничиться устным замечанием.

Анализ норм КоАП РФ позволяет с уверенностью говорить о том, что это единственная статья в Кодексе, затрагивающая категорию малозначительности. Отсутствие легальной дефиниции данного понятия и установленных на законодательном уровне критериев предопределяет важность разъяснений, даваемых высшими судебными инстанциями.

В частности, в п. 18 Постановления Пленума ВАС РФ от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» указано, что при квалификации правонарушения в качестве малозначительного судам необходимо исходить из оценки конкретных обстоятельств его совершения. Малозначительность правонарушения имеет место при отсутствии существенной угрозы охраняемым общественным отношениям.

Вместе с тем такие обстоятельства, как личность и имущественное положение привлекаемого к ответственности лица, добровольное устранение последствий правонарушения, возмещение причиненного ущерба, не являются обстоятельствами, свидетельствующими о малозначительности правонарушения, они учитываются при назначении административного наказания.

На практике применение критериев, предложенных ВАС РФ, приводит к принятию противоположных судебных актов при общей схожести объективной стороны административных правонарушений. Данное обстоятельство объясняется тем, что разъяснения ВАС РФ также содержат оценочное понятие «отсутствие существенной угрозы охраняемым общественным отношениям».

Конституционный Суд РФ в Определении от 05.11.2003 № 348-О сформулировал правовую позицию, согласно которой ст. 14.5 КоАП РФ не препятствует судам общей и арбитражной юрисдикции избирать меру наказания с учетом характера правонарушения, размера причиненного вреда, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств деяния. При этом, руководствуясь положениями ст. 2.9 КоАП РФ, суд вправе при малозначительности административного правонарушения освободить лицо от административной ответственности.

В свете названного Определения Конституционного Суда РФ, позволяющего судам применять ст. 2.9 Кодекса при рассмотрении дел об административных правонарушениях по ст. 14.5 КоАП РФ, целесообразно выделить дела, в рамках которых ставился вопрос об оспаривании постановлений административного органа о привлечении к административной ответственности по данной статье.

• Рассматривая дело № А48-1312/06-15, арбитражный суд установил, что продавцом «Закусочной-пельменной», принадлежащей одному из районных потребительских обществ, не применен контрольно-кассовый аппарат при продаже двух пакетиков семечек стоимостью 8 руб., приобретенных сотрудником налогового органа, проверявшим соблюдение этим потребительским обществом Федерального закона от 22.05.2003 № 54-ФЗ «О применении контрольно-кассовой техники при осуществлении наличных денежных расчетов и (или) расчетов с использованием платежных карт».

Учитывая, что обществом приняты меры для недопущения правонарушения (наличие на проверяемом объекте утвержденных председателем совета должностных обязанностей буфетчицы «Закусочной-пельменной», в соответствии с п. 7 которых буфетчица несет ответственность за выдачу кассового чека; факт ознакомления буфетчицы со своими должностными обязанностями), осуществление расчетов без применения ККМ в отношении небольшой партии товара, что не повлекло значительного ущерба для бюджета либо иных вредных последствий, арбитражный суд 05.04.2006 принял решение о признании оспариваемого постановления налогового органа незаконным и его отмене, применив к потребительскому обществу ст. 2.9 КоАП РФ. Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07.06.2006 решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

• Аналогичные обстоятельства позволили суду сделать вывод о малозначительности административного правонарушения, вменяемого ООО «К», в рамках дела № А48-5040/06-2. Общество оспаривало законность привлечения его к административной ответственности по ст. 14.5 КоАП РФ: при контрольной закупке сотрудником налогового органа были приобретены 2 пачки чипсов «Русская картошка» стоимостью 4 руб. каждая, в акте проверки указано также о приобретении настойки «Георгиевская рябина» стоимостью 83 руб.

В ходе рассмотрения дела арбитражный суд установил, что убедительных доказательств приобретения покупателем настойки «Георгиевская рябина» налоговым органом не представлено. Принимая во внимание, что расчеты без применения ККМ осуществлены в отношении небольшой партии товара, что не повлекло значительного ущерба для установленного нормативными правовыми актами порядка общественных отношений в сфере торговли и финансов либо иных вредных последствий, арбитражный суд решением от 24.11.2006 признал оспариваемое постановление незаконным и отменил его.

Однако постановлением от 26.01.2007 Девятнадцатый арбитражный апелляционный суд решение суда первой инстанции отменил, указав, что незначительность суммы покупки не свидетельствует о малозначительности правонарушения. Неприменение ККМ нарушает права потребителя, поскольку при продаже товара ненадлежащего качества защита прав потребителей невозможна без кассового чека. Кроме того, данное правонарушение посягает на фискальные права государства: отказ от применения ККТ при денежных расчетах в сфере торговли и услуг может повлечь сокрытие фактической прибыли, занижение налогооблагаемой базы и последующее уклонение от уплаты налогов. Кассационную жалобу на постановление апелляционной инстанции общество не подавало.

Поскольку о возможности продажи товара ненадлежащего качества и выведения стоимости этого товара из-под налогообложения юридического лица либо индивидуального предпринимателя при рассмотрении дел об административном правонарушении, предусмотренном ст. 14.5 КоАП РФ, можно говорить всегда, изложенная позиция апелляции по существу не разрешает суду применять ст. 2.9 КоАП РФ по указанной категории дел.

Позиция, согласно которой небольшая сумма покупки не свидетельствует о малозначительности правонарушения, предусмотренного ст. 14.5 КоАП РФ за неприменение контрольно-кассовой техники, берет свое начало из постановления Президиума ВАС РФ от 17.05.2005 № 391/05. В нем указано, что в соответствии с абз. 1 п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 31.07.2003 № 16«О некоторых вопросах практики применения административной ответственности, предусмотренной статьей 14.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях за неприменение контрольно-кассовых машин» административное правонарушение в виде неприменения контрольно-кассовой техники при осуществлении наличных денежных расчетов посягает на установленный нормативными правовыми актами порядок общественных отношений в сфере торговли и финансов, правила государственной разрешительной системы. В связи с этим небольшая сумма покупки не свидетельствует о малозначительности данного правонарушения.

Учитывая позицию апелляционной инстанции по указанному выше делу и приведенную далее позицию кассационной инстанции по применению малозначительности, Арбитражный суд Орловской области не квалифицировал как малозначительные правонарушения, ответственность за совершение которых предусмотрена ст. 14.5 КоАП РФ, по собственной инициативе. В случае когда о применении ст. 2.9 КоАП РФ ходатайствовало лицо, привлеченное к административной ответственности постановлением налогового органа, довод о малозначительности совершенного административного правонарушения арбитражным судом отклонялся.

• В качестве примера можно привести дело № А48-995/06-15, возбужденное по заявлению индивидуального предпринимателя Д. об оспаривании постановления налогового органа от 28.02.2006 № 7. Основанием для вынесения постановления послужило неприменение продавцом магазина контрольно-кассовой машины при продаже одной пары носков стоимостью 25 руб., при этом контрольно-кассовый аппарат в магазине отсутствовал. Оценив в совокупности доказательства, представленные сторонами в материалы дела, арбитражный суд установил в деянии индивидуального предпринимателя состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 14.5 КоАП РФ.

Приведенные индивидуальным предпринимателем доводы о том, что выявленное инспекцией правонарушение может быть квалифицировано судом как малозначительное, отклонены судом на том основании, что совершенное Д. административное правонарушение посягает на установленный нормативными правовыми актами порядок общественных отношений в сфере торговли и финансов, правила государственной разрешительной системы (системы допуска хозяйствующих субъектов в сферу торговли и финансов), и торговля без ККМ, как следует из объяснения ответчика, осуществляется им с октября 2005 г.

К аналогичному выводу о невозможности квалификации административного правонарушения как малозначительного арбитражный суд пришел при рассмотрении дел № А48-3458/06-15 (решение от 10.08.2006), № А48-4462/06-15 (решение от 16.10.2006). Оценка законности и обоснованности названных судебных актов судами вышестоящих инстанций не осуществлялась в связи с отсутствием жалоб лиц, привлеченных к административной ответственности.

В качестве второй группы дел, по которым Арбитражным судом Орловской области применялась ст. 2.9 КоАП РФ, следует назвать дела, возбужденные по заявлениям о привлечении к административной ответственности, либо об оспаривании постановлений о привлечении к административной ответственности по ст. 14.16 КоАП РФ.

Анализ постановлений апелляционной и кассационной инстанций, осуществлявших проверку законности и обоснованности судебных актов, в которых судом применена ст. 2.9 КоАП РФ по данной категории дел, выявил неутешительную тенденцию: все судебные акты, за исключением решения от 06.12.2006 по делу № А48-5259/06-8, отменены.

• Дело № А48-7640/05-15 было возбуждено на основании заявления Межрайонной ИФНС России № 6 по Орловской области о привлечении к административной ответственности потребительского общества за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 14.16 КоАП РФ, — розничную торговлю алкогольной продукцией без надлежаще оформленных товаротранспортных документов, сертификатов соответствия.

Квалифицируя совершенное обществом правонарушение как малозначительное, арбитражный суд принял во внимание, что легальность производства и оборота алкогольной продукции подтверждается имеющимися в материалах дела документами (сертификатами соответствия и справками к товаротранспортной накладной), представленными ответчиком в налоговый орган после составления протокола и в суд. Кроме того, в ходе производства по делу об административном правонарушении налоговым органом не установлено причинение существенного вреда охраняемым общественным отношениям. С учетом изложенного в удовлетворении требования инспекции о привлечении к административной ответственности было отказано.

• По делу № А48-174/06-15, возбужденному по заявлению налоговой инспекции о привлечении райпо к административной ответственности по ч. 2 ст. 14.16 КоАП РФ, освобождая общество от ответственности, арбитражный суд исходил из того, что в действиях лица, привлекаемого к административной ответственности, отсутствует существенная угроза охраняемым общественным отношениям; легальность производства и оборота алкогольной продукции подтверждается имеющимися в материалах дела документами, несвоевременное изготовление ксерокопий необходимых документов обусловлено наличием одного ксерокса на 12 магазинов, расположенных в радиусе 20 км.

Вместе с тем постановлениями ФАС Центрального округа от 26.05.2006 названные судебные акты были отменены, по делу № А48-7640/05-15 принят новый судебный акт, которым требование налогового органа о привлечении к административной ответственности удовлетворено; дело № А48-174/06-15 направлено на новое рассмотрение.

В постановлениях суда кассационной инстанции указано, что «отсутствие негативных последствий в результате совершения деяния, равно как и наличие смягчающих обстоятельств и положительных сведений о личности правонарушителя, не является основанием для применения ст. 2.9 КоАП РФ, поскольку состав правонарушения, предусмотренный ч. 2 ст. 14.16 КоАП РФ, является формальным составом, в связи с чем наличие или отсутствие последствий не имеет правового значения для наступления ответственности. Обстоятельства же, приведенные судом в качестве подтверждения малозначительности совершенного правонарушения, фактически таковыми не являются и могут быть учтены при определении формы вины и назначении административного наказания в силу ст. 4.1 и 4.2 КоАП РФ».

• На отсутствие необходимости устанавливать факт наступления ущерба или иных вредных последствий административного правонарушения при квалификации правонарушения как малозначительного по ст. 14.16 КоАП РФ указано и в постановлении ФАС Центрального округа от 19.04.2007 по делу № А48-4844/06-6 в связи с формальным составом правонарушения по ч. 3 настоящей статьи.

Кроме того, при рассмотрении названного дела арбитражным судом первой инстанции было установлено, что в нарушение п. 138 Правил продажи отдельных видов товаров, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 19.01.98 № 55, в магазине осуществлялась реализация алкогольной продукции (водки «Парламент» с ароматом мандарина, «РУ Женьшеневая», «РУ Яблочный аромат») при отсутствии информации о ее пищевой ценности. В связи с этим, освобождая общество от административной ответственности, в решении от 09.11.2006 суд указал, что, исходя из конкретных обстоятельств совершения административного правонарушения и учитывая то, что вся необходимая информация, предусмотренная Правилами продажи отдельных видов товаров, имелась на бутылках, в том числе информация о вреде здоровью, составе продукта, отсутствие информации о пищевой ценности, в частности количестве калорий, не является существенной угрозой охраняемым общественным отношениям.

Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.01.2007 решение суда первой инстанции отменено.

Давая оценку обоснованности решения суда первой инстанции, ФАС Центрального округа в постановлении от 19.04.2007 отметил, что предусмотренные ст. 2.9 КоАП РФ основания для освобождения общества от административной ответственности ввиду малозначительности административного правонарушения с учетом конкретных обстоятельств дела отсутствуют: правонарушение посягает на установленный порядок общественных отношений в сфере оборота этилового спирта и алкогольной продукции, на интересы граждан в области торговли; государственный контроль в сфере оборота алкогольной продукции направлен на защиту прав потребителей и на обеспечение качества алкогольной продукции, в связи с чем оснований для признания правонарушения малозначительным не имелось.

Учитывая складывающуюся практику квалификации административных правонарушений как малозначительных, в подавляющем большинстве дел рассматриваемой группы ст. 2.9 КоАП РФ арбитражным судом не применялась.

Данный вывод очевиден при изучении судебных актов по делам № А48-2883/06-2, № А48-4068/06-2, № А48-3238/06-8, № А48-2436/06-18 — решения суда не были обжалованы в вышестоящие судебные инстанции; № А48-1246/06-18, № А48-4325/06-18, № А48-932/07-2 — законность судебных актов подтверждается судом апелляционной инстанции; № А48-3582/06-15 — законность решения суда первой инстанции подтверждена судами апелляционной и кассационной инстанций (постановление ФАС Центрального округа от 27.02.2007).

Принимая решение по перечисленным делам, арбитражный суд отклонял доводы о малозначительности содеянного лиц, привлекаемых к административной ответственности судом или привлеченных к ней налоговым органом, исходя из критериев, сформулированных в постановлениях ФАС Центрального округа: формальность состава административного правонарушения по ст. 14.16 КоАП РФ; важность объекта правонарушения — права потребителей в области реализации алкогольной продукции и в конечном итоге жизнь и здоровье человека (исходя из того, что алкогольная продукция относится к категории продуктов питания).

• Представляет интерес дело № А48-5259/06-8, возбужденное по заявлению ООО «К» об оспаривании постановления налогового органа от 20.11.2006 № 59 по делу об административном правонарушении. Основанием для привлечения общества к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ послужили результаты проверки соблюдения Федерального закона от 22.11.95 № 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции», проведенной сотрудниками инспекции в принадлежащем ООО «К» магазине.

В акте проверки от 16.11.2006 № 00061 зафиксирован факт нарушения п. 10 Постановления Правительства РФ от 21.12.2005 № 785 «О маркировке алкогольной продукции федеральными специальными марками» и п. 5Требований к образцам федеральных специальных марок для маркировки алкогольной продукции, производимой на территории РФ, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 11.04.2003 № 212, выразившийся в том, что в магазине «К» продавцом была реализована одна бутылка водки «Русский размер» с носителем информации ЕГАИС № 865746493 и датой розлива 25.04.2006. На проданной бутылке водки отсутствовала федеральная специальная марка, которая должна быть наклеена на пробке и горловине бутылки; после продажи федеральная специальная марка «Крепкие алкогольные напитки. Водка» № 2371533 обнаружена продавцом на стеллаже с алкогольной продукцией.

В ходе рассмотрения дела судом установлено, что согласно п. 2, 3 ст. 12 Закона № 171-ФЗ алкогольная продукция, производимая на территории РФ, за исключением алкогольной продукции, поставляемой на экспорт, с содержанием этилового спирта более 9% объема готовой продукции маркируется федеральными специальными марками, которые наряду с акцизными марками являются документами государственной отчетности, удостоверяющими законность (легальность) производства и (или) оборота на территории РФ алкогольной продукции, осуществление контроля за уплатой налогов, а также являются носителями информации ЕГАИС и подтверждением фиксации информации о реализуемой на территории РФ алкогольной продукции в ЕГАИС.

Постановлением Правительства РФ от 21.12.2005 № 785 «О маркировке алкогольной продукции федеральными специальными марками» утвержден новый образец федеральных специальных марок, применяемых для маркировки алкогольной продукции с содержанием этилового спирта более 9% объема готовой продукции, производимой на территории РФ. В соответствии с п. 10 Постановления № 785 организациям, осуществляющим производство алкогольной продукции с содержанием этилового спирта более 9% объема готовой продукции на территории РФ, разрешено до 01.07.2006 маркировать указанную продукцию, за исключением алкогольной продукции, поставляемой на экспорт, федеральными специальными марками, введенными Постановлением Правительства РФ от 11.04.2003 № 212 «О маркировке алкогольной продукции федеральными специальными марками нового образца», и носителями информации, подтверждающими фиксацию сведений о маркируемой алкогольной продукции в ЕГАИС.

Исследовав материалы дела, арбитражный суд пришел к выводу, что порядок маркировки бутылки водки «Русский размер» носителем информации ЕГАИС № 865746493 и федеральной специальной маркой «Крепкие алкогольные напитки. Водка» № 2371533 образца, установленного Постановлением Правительства РФ от 11.04.2003 № 212, соответствует названным нормативным правовым актам. То обстоятельство, что федеральная специальная марка старого образца отклеилась в процессе хранения с реализованной бутылки водки и находилась рядом с нею на стеллаже, не исключает возможность подтверждения фиксации сведений об указанной алкогольной продукции в ЕГАИС.

Арбитражный суд Орловской области, приняв во внимание, что никакой потенциальной опасности для общественно значимых и охраняемых законом ценностей — жизнь и здоровье человека — вменяемое заявителю деяние не содержит, так как все необходимые документы, подтверждающие легальность производства и оборота алкогольной продукции (сертификат соответствия, качественное удостоверение, справка к товарно-транспортной накладной), имелись у ООО «К» на момент проведения проверки, а фиксация информации о данной продукции в ЕГАИС подтверждается имевшимся на бутылке носителем информации № 865746493 и федеральной специальной маркой «Крепкие алкогольные напитки. Водка» № 2371533, отклеившейся от бутылки и обнаруженной во время проверки рядом с нею на стеллаже, счел возможным применить к обществу ст. 2.9 КоАП РФ и признать совершенное им деяние, содержащее признаки административного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ, малозначительным.

Девятнадцатый арбитражный апелляционный суд в постановлении от 12.03.2007 согласился с оценкой, данной судом первой инстанции характеру административного правонарушения, фактам непричинения ущерба и отсутствия вредных последствий правонарушения, однако усмотрел нарушение норм материального права в том, что судом не были применены положения ст. 2.9 КоАП РФ в части объявления устного замечания. В связи с этим решение суда от 06.12.2006 в части было изменено: суд апелляционной инстанции постановил включить в резолютивную часть решения фразу: «Объявить ООО «К» устное замечание».

Вместе с тем из п. 17 Постановления Пленума ВАС РФ от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» следует, что устное замечание объявляется по итогам рассмотрения дела о привлечении к административной ответственности; если же малозначительность правонарушения будет установлена в ходе рассмотрения дела об оспаривании постановления административного органа о привлечении к административной ответственности, суд, руководствуясь ч. 2 ст. 211 АПК РФ и ст. 2.9 КоАП РФ, принимает решение о признании незаконным этого постановления и его отмене. Именно таким образом была мотивирована кассационная жалоба ООО «К».

Постановлением ФАС Центрального округа от 17.08.2007 решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции были отменены по мотиву отсутствия оснований для признания правонарушения малозначительным. Из постановления следует, что судом установлено и материалами дела подтверждается, что в нарушение п. 136, 140 Правил в момент проверки на реализованной алкогольной продукции отсутствовала федеральная специальная марка, что образует состав правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ.

Закрепленные в ст. 2.9 КоАП РФ основания для освобождения предприятия от административной ответственности ввиду малозначительности административного правонарушения, по мнению кассационной инстанции, отсутствуют: правонарушение посягает на установленный порядок общественных отношений в сфере оборота этилового спирта и алкогольной продукции, на интересы граждан в области торговли; государственный контроль в сфере оборота алкогольной продукции направлен на защиту прав потребителей и на обеспечение качества алкогольной продукции; состав правонарушения по ч. 3 ст. 14.16 КоАП РФ является формальным, ответственность за его совершение применяется вне зависимости от наступления ущерба или иных вредных последствий. Штраф в отношении организации применен в минимальном размере 30 тыс. руб., предусмотренном КоАП РФ за данное правонарушение.

Третью группу составляют дела, по которым о применении положений ст. 2.9 КоАП РФ заявляли лица, привлеченные к административной ответственности Территориальным управлением Федеральной службы финансово-бюджетного надзора в Орловской области по ч. 4 или ч. 6 ст. 15.25 КоАП РФ, по делам № А48-4227/06-15, № А48-260/07-18 (постановление ФАС Центрального округа от 30.08.2007), № А48-261/07-2 (постановление ФАС Центрального округа от 27.08.2007).

На основании оценки объекта правонарушения и вида состава правонарушения арбитражный суд ни по одному из дел не нашел оснований для применения положений ст. 2.9 КоАП РФ.

• В частности, по делам № А48-260/07-18, № А48-261/07-2 Арбитражный суд Орловской области отметил: «Составы административных правонарушений, указанные в ст. 15.25 КоАП РФ, являются формальными, т. е. не предусматривают материально-правовых последствий содеянного как обязательной составляющей объективной стороны правонарушения и считаются законченными правонарушениями независимо от наступления вредных последствий. Для оценки действий лица, привлекаемого к административной ответственности, на предмет наличия признаков формального состава эти последствия не имеют правового значения.

Поскольку целью Закона № 173-ФЗ является обеспечение реализации единой государственной валютной политики, устойчивости валюты РФ, стабильности ее внутреннего валютного рынка, вменяемое обществу правонарушение не является малозначительным. Последующим действиям экспортера по зачислению выручки за пределами согласованных сроков законодатель правового значения не придает. Следовательно, период просрочки зачисления валютной выручки не является необходимым элементом объективной стороны состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 4 ст. 15.25 КоАП РФ, и, соответственно, не может свидетельствовать о малозначительности совершенного заявителем противоправного бездействия».

Обоснованность подобной оценки подтверждается постановлением суда апелляционной инстанции по делам № А48-261/07-2, № А48-260/07-18.

Диаметрально противоположными являются два решения суда по заявлениям Управления Федеральной регистрационной службы о привлечении конкурсных управляющих к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ.

• При рассмотрении дела № А48-2436/06-18 арбитражный суд установил, что в нарушение п. 1, 2 ст. 128 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» сведения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства конкурсным управляющим в установленном Законом порядке не опубликованы; уведомление в письменной форме о банкротстве отсутствующего должника известному конкурсному управляющему кредитору отсутствующего должника — Инспекции ФНС России № 37 по г. Москве не направлено.

Арбитражный суд, оценив в совокупности характер вменяемого ответчику административного нарушения и обстоятельства его совершения, не счел возможным освободить конкурсного управляющего от административной ответственности по ст. 2.9 КоАП РФ, мотивировав это тем, что привлечение к административной ответственности на основании ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ не ставится в зависимость от возможности причинения ущерба должнику или кредиторам и создания препятствий для проведения конкурсного производства; для привлечения к административной ответственности по названной норме права достаточно факта нарушения конкурсным управляющим обязанностей, возложенных на него ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

• В свою очередь, по итогам рассмотрения дела № А48-403/07-6 положения ст. 2.9 КоАП РФ арбитражным судом применены. Основанием для обращения Управления ФРС по Орловской области в арбитражный суд послужила проверка обоснованности информации, содержащейся в жалобе Межрайонной инспекции ФНС России № 6 по Орловской области, о наличии события административного правонарушения в действиях конкурсного управляющего, в ходе которой выявлено, что на момент открытия конкурсного производства отчет о своей деятельности, информацию о финансовом состоянии должника и его имуществе конкурсный управляющий собранию кредиторов не представил, комитет кредиторов не избирался; на первом собрании кредиторов вопрос о периодичности представления отчетов о деятельности конкурсного управляющего, информации о финансовом состоянии должника и его имуществе в ходе конкурсного производства рассмотрен не был; за период проведения процедуры конкурсного производства в отношении должника с 09.08.2006 по 20.12.2006 конкурсным управляющим не проведено ни одного собрания кредиторов и отчет о деятельности конкурсного управляющего кредиторам не представлен.

Мотивируя освобождение ответчика от административной ответственности, арбитражный суд указал, что он исходит из конкретных обстоятельств совершения административного правонарушения, его характера, в частности того, что непредставление конкурсным управляющим четыре месяца собранию кредиторов отчетов о своей деятельности, информации о финансовом состоянии должника и его имуществе не привело к действительному негативному результату, 20.12.2006 проведено собрание кредиторов, установлена периодичность проведения собраний.

Принимая во внимание изложенную выше позицию судов апелляционной и кассационной инстанций с учетом вида состава административного правонарушения по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ и обстоятельств, по существу являющихся обстоятельствами, смягчающими ответственность, по данному делу безусловный интерес представлял бы результат рассмотрения апелляционной или кассационной жалобы УФРС по Орловской области на решение суда первой инстанции, однако жалобы поданы не были.

Между тем выработанная судами вышестоящих инстанций позиция относительно обоснованности применения ст. 2.9 КоАП РФ привела к тому, что в остальных случаях довод лиц о наличии признаков малозначительности в совершенных ими правонарушениях судом отклонялся.

• При рассмотрении дела № А48-3905/05-15, возбужденного по заявлению прокурора Краснозоренского района Орловской области о привлечении к административной ответственности, предусмотренной ч. 2 ст. 14.1 КоАП РФ,индивидуального предпринимателя К. за осуществление закупки лома черных металлов без лицензии, ответчиком заявлялось о малозначительности содеянного в связи с несистематичностью закупки лома и малым его количеством.

Привлекая индивидуального предпринимателя к административной ответственности, в решении от 11.09.2006 суд отметил, что, вводя требование о необходимости получения лицензии на заготовку лома черных металлов, законодатель придал особый статус предпринимательской деятельности, подлежащей лицензированию, установив повышенные требования к лицам, осуществляющим такую деятельность; содеянное ответчиком посягает на установленный нормативными правовыми актами порядок общественных отношений в сфере предпринимательской деятельности, а также правила разрешительной системы, введенные в целях охраны здоровья населения, окружающей среды, обеспечения экологической безопасности, поэтому его нельзя отнести к малозначительным правонарушениям; несистематичность закупки лома и его малое количество не свидетельствуют о малозначительности правонарушения.

• Оценка предмета правонарушения по делу № А48-4249/06-15, возбужденному по заявлению Орловской таможни о привлечении индивидуального предпринимателя С. к административной ответственности за совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 14.10 КоАП РФ,также не дала суду оснований установить признаки малозначительности во вменяемом лицу правонарушении.

Таким образом, анализ дел, рассмотренных Арбитражным судом Орловской области за период с 01.01.2006 по 31.03.2007, в которых лицами, привлекаемыми к административной ответственности, заявлялось о малозначительности совершенных ими правонарушений либо суд самостоятельно квалифицировал содеянное как содержащее признаки малозначительности, выявил, что 91,6% административных правонарушений не содержит признаков малозначительности.

Указанная цифра складывается из того, что общее количество дел — 24, из них по 17 делам довод лица, привлекаемого к административной ответственности, о малозначительности судом отклонен; по 5 делам решения суда первой инстанции, освободившего лицо от административной ответственности по ст. 2.9 КоАП РФ, отменены судами апелляционной или кассационной инстанций; только по 2 делам применение ст. 2.9 КоАП РФ признано судами вышестоящих инстанций верным либо жалобы на судебные акты не подавались.

Подобная практика обусловлена позицией вышестоящих инстанций, не усматривающих признаки малозначительности в административных правонарушениях, ответственность за которые предусмотрена ст. 14.5 и 14.16 КоАП РФ. При этом если в 2006 г. применение ст. 2.9 КоАП РФ было нередким, то в 2007 г., учитывая складывающуюся практику, арбитражный суд не применял положения данной статьи не только при рассмотрении дел о привлечении к административной ответственности либо об оспаривании постановлений административных органов о привлечении к административной ответственности по двум указанным статьям, но и по иным статьям КоАП РФ.

Отказывая в освобождении от административной ответственности по ст. 2.9 КоАП РФ, арбитражный суд рассматривает все стороны административного правонарушения, оценивает его последствия, обстановку, в которой совершено нарушение, важность объекта административного правонарушения.

Поскольку, учитывая практику суда апелляционной и кассационной инстанций, в настоящее время Арбитражный суд Орловской области весьма осторожно относится к возможности освобождения от административной ответственности, представляется важным включение в текст следующего информационного письма Президиума ВАС РФ, посвященного проблемам применения КоАП РФ, пункта, касающегося ст. 2.9 КоАП РФ, в котором со ссылками на конкретные ситуации были бы приведены более четкие критерии квалификации административного правонарушения как малозначительного либо даны разъяснения, не рекомендующие применять ст. 2.9 КоАП РФ к определенным составам административных правонарушений (посягающих на фискальные права государства, установленный нормативными правовыми актами порядок общественных отношений в сфере торговли и финансов, оборота этилового спирта и алкогольной продукции, правила государственной разрешительной системы и т. д.).

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Нецелевое использование средств бюджета1

Феофилактов Александр Сергеевич  начальник юридического отдела Владимирского государственного университета

Особенности оспаривания привлечения к бюджетной ответственности

Особенности оспаривания привлечения к бюджетной ответственности

Наряду со значительным количеством дел, рассматриваемых в арбитражных судах по заявлениям о признании недействительными постановлений о привлечении к административной ответственности по ст. 15.14 КоАП РФ, достаточно часто предметом судебного разбирательства становятся требования об отмене актов финансово-ревизионных органов о применении мер за нарушение бюджетного законодательства, предусмотренных Бюджетным кодексом РФ.

Вопросы соотношения административной и бюджетно-финансовой ответственности находятся под пристальным вниманием специалистов. Здесь существуют как теоретические, так и правоприменительные проблемы, обусловленные прежде всего сравнительной новизной данной сферы правового регулирования.

О. М. Гейхман отмечает: «Несмотря на то что ответственность за нарушения бюджетного законодательства не исключает возможности применения административных, дисциплинарных и мер уголовно-правового характера, бюджетная ответственность является самостоятельным видом ответственности. Санкции за нарушения бюджетного законодательства являются разновидностью финансовых санкций и налагаются в особом процессуальном порядке за бюджетное правонарушение, субъектом которого могут быть как физические, так и юридические лица»².

Вместе с тем в теории данные виды ответственности нередко отождествляются, что отражено в работах таких известных авторов, как Д. Н. Бахрах, И. В. Хаменушко, С. Н. Шеленкова и др.³

В настоящее время в научной литературе преобладает позиция о самостоятельном характере ответственности за нарушения бюджетного законодательства, предусмотренной в Бюджетном кодексе РФ. В пользу этого обстоятельства говорит следующее.

Во-первых, финансовая ответственность возникает в результате финансового правонарушения, административная же — за административное правонарушение. Последнее можно определить как нарушение путем действия или бездействия норм административного права, за которое законом предусмотрено применение мер государственного принуждения. Финансовое правонарушение — виновное нарушение путем действия или бездействия требований норм финансового законодательства, за которое финансовым законодательством устанавливается юридическая ответственность. Административная ответственность возникает в результате административных правонарушений, которые могут иметь место и в финансовой сфере.

Во-вторых, целью административной ответственности прежде всего является пресечение (предупреждение) и наказание, а не восстановление нарушенных прав. Если в результате административного правонарушения затрагиваются имущественные интересы стороны, имеют место деликтные гражданские правоотношения (как и в случае с уголовным преступлением).

В-третьих, различаются применяемые санкции в рамках административной и финансовой ответственности. В силу имущественного характера финансовых правоотношений в конструкции финансовой ответственности преобладают санкции, связанные с лишениями в основном имущественного характера (штраф, пени). В то время как в административной ответственности существенное место занимают личные лишения⁴.

Пленум ВАС РФ в Постановлении от 22.06.2006 № 23 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации» разъяснил, что ст. 289 БК РФ, регулирующая последствия нецелевого использования бюджетных средств, предусматривает меру принуждения — изъятие бюджетных средств, используемых не по целевому назначению. Данная мера не является административным наказанием в смысле КоАП РФ, вследствие чего при ее применении нормы этого Кодекса не применяются.

Порядок взыскания упомянутых бюджетных средств регулируется бюджетным законодательством. Взыскание производится в бесспорном порядке государственным органом в области применения мер принуждения за нарушение бюджетного законодательства РФ или в случае, предусмотренном ст. 284.1 БК РФ, органами, исполняющими бюджеты субъектов РФ (местные бюджеты).

При этом судам следует учитывать, что ни БК РФ, ни иные федеральные законы не предусматривают такую форму изъятия, как уменьшение учреждению бюджетных ассигнований по статье расходов, по которой должно было осуществляться расходование средств в соответствии с их целевым назначением (п. 14).

Можно утверждать, что и с теоретической, и с правоприменительной точек зрения наряду с административной ответственностью за нецелевое использование бюджетных средств к правонарушителям могут быть применены санкции, предусмотренные бюджетным законодательством. Бюджетно-финансовая ответственность имеет самостоятельный характер. Это проявляется в ее правовом регулировании, выраженном в мерах принуждения, установленных Бюджетным кодексом РФ. При разбирательстве подобных дел в суде нормы КоАП РФ, в том числе касающиеся сроков давности привлечения к ответственности, не применяются.

• ФГОУ дополнительного профессионального образования специалистов «Институт переподготовки и повышения квалификации работников агропромышленного комплекса Республики Коми» обратилось в Арбитражный суд Республики Коми с заявлением, уточненным в порядке ст. 49 АПК РФ, к Территориальному управлению Росфиннадзора в Республике Коми о признании недействительными п. 13, 18 предписания от 18.01.2005 № 3.

Контрольно-ревизионное управление Минфина России в Республике Коми провело ревизию финансово-хозяйственной деятельности института за период с 01.07.2002 по 01.07.2004, результаты которой оформило актом от 31.08.2004.

В ходе проверки (п. 12 акта) установлено, что институт в целях проведения текущего ремонта помещений привлекал физических лиц, с которыми заключил договоры (трудовые соглашения); оплату выполненных работ произвел за счет кодов экономической классификации 110100 «Оплата труда» и 110200«Начисления на фонд оплаты труда (единый социальный налог), включая тарифы на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний».

В связи с тем, что отношения между институтом и привлекаемыми работниками носили, по сути, гражданско-правовой, а не трудовой характер, оплату выполненных работ следовало произвести за счет кодов бюджетной классификации 111030 «Оплата текущего ремонта зданий и сооружений» и 111040 «Прочие текущие расходы». С учетом этого расходование средств федерального бюджета в общей сумме 116 283 руб. 46 коп. признано контролирующим органом незаконным.

Рассмотрев материалы ревизии, исполняющий обязанности руководителя управления на основании п. 5.14.3 Положения о Федеральной службе финансово-бюджетного надзора, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 15.06.2004 № 278, направил в адрес института предписание от 18.01.2005 № 3, в п. 13 которого указал на необходимость перечисления в доход федерального бюджета 116 283 руб. 46 коп., незаконно израсходованных на оплату ремонтно-строительных работ.

Институт не согласился с этим ненормативным актом контролирующего органа и обратился в арбитражный суд.

Суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии нецелевого использования бюджетных средств в части расходов по оплате ремонтно-строительных работ, поэтому удовлетворил заявленные учреждением требования.

Постановлением апелляционной инстанции от 15.09.2005 указанное решение изменено: п. 18 предписания контролирующего органа признан недействительным в полном объеме. В остальной части решение оставлено без изменения.

Учреждение не согласилось с постановлением апелляционной инстанции в части отказа в признании недействительным п. 13 предписания от 18.01.2005 № 3 и обратилось в ФАС Волго-Вятского округа с кассационной жалобой.

Изменяя решение, суд апелляционной инстанции руководствовался ст. 19, 22, п. 1 ст. 26, ст. 158, п. 6 ст. 161, п. 2 ст. 16, ст. 217, 222, 223, п. 2 ст. 284 и ст. 289 Бюджетного кодекса РФ, ст. 15 Трудового кодекса РФ, п. 5.14.3 Положения о Федеральной службе финансово-бюджетного надзора и сделал вывод о наличии в действиях учреждения нецелевого характера использования бюджетных средств в сумме 116 283 руб. 46 коп., так как договоры, заключенные институтом на выполнение ремонтных работ, имевшие гражданско-правовой характер, не являлись трудовыми договорами;оплата ремонтных работ должна производиться за счет кодов бюджетной классификации 111030 «Оплата текущего ремонта зданий и сооружений» и 111040 «Прочие текущие расходы»; Росфиннадзор вправе направлять обязательные для рассмотрения представления или обязательные к исполнению предписания по устранению выявленных нарушений.

Рассмотрев кассационную жалобу в пределах заявленных в ней доводов, ФАС Волго-Вятского округа не нашел оснований для отмены принятого апелляционной инстанцией постановления по следующим причинам.

Основания для применения мер принуждения за нарушение бюджетного законодательства РФ установлены в ст. 283 БК РФ. К таковым, в частности, отнесено нецелевое использование бюджетных средств.

Нецелевым использованием бюджетных средств считается направление и использование их на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, сметой доходов и расходов либо иным правовым основанием их получения (ст. 289 Кодекса).

Согласно п. 2 ст. 284 БК РФ руководители Росфиннадзора и его территориальных органов в порядке, установленном настоящим Кодексом и иными нормативными правовыми актами, при наличии оснований, закрепленных в ст. 283 Кодекса, вправе принять решение о списании в бесспорном порядке сумм предоставленных из федерального бюджета субсидий, субвенций, бюджетных инвестиций, использованных не по целевому назначению их получателями; вынести руководителям органов исполнительной власти, органов местного самоуправления и получателям бюджетных средств представления о ненадлежащем исполнении бюджетного процесса; привлечь к административной ответственности в соответствии с КоАП РФ.

Указанные действия в силу п. 4 ст. 284 БК РФ могут быть обжалованы в установленном порядке.

В п. 5.14.3 Положения о Федеральной службе финансово-бюджетного надзораговорится, что при реализации полномочий в установленной сфере деятельности Росфиннадзор имеет право направлять в проверенные организации, их вышестоящие органы обязательные для рассмотрения представления или обязательные к исполнению предписания по устранению выявленных нарушений.

Направив в адрес института предписание от 18.01.2005 № 3, контролирующий орган действовал в рамках предоставленных ему полномочий.

В силу ст. 15 ТК РФ трудовыми считаются отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по определенной специальности, квалификации или должности), подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством, коллективным договором, соглашениями, трудовым договором.

Согласно ст. 16 ТК РФ трудовые отношения возникают между работником и работодателем на основании трудового договора, заключаемого ими в соответствии с данным Кодексом.

На основании ст. 56 ТК РФ под трудовым договором понимается соглашение между работодателем и работником, в соответствии с которым работодатель обязуется предоставить работнику работу по обусловленной трудовой функции, обеспечить условия труда, предусмотренные этим Кодексом, законами и иными нормативными правовыми актами, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, содержащими нормы трудового права, своевременно и в полном размере выплачивать работнику заработную плату, а работник обязуется лично выполнять определенную этим соглашением трудовую функцию, соблюдать действующие в организации правила внутреннего трудового распорядка.

В ст. 57 ТК РФ установлено, что существенными условиями трудового договора, в частности, являются: место работы (с указанием структурного подразделения); дата начала работы; наименование должности, специальности, профессии с указанием квалификации в соответствии со штатным расписанием организации или конкретная трудовая функция; права и обязанности работника; права и обязанности работодателя; характеристики условий труда, компенсации и льготы работникам за работу в тяжелых, вредных и (или) опасных условиях; режим труда и отдыха (если он в отношении данного работника отличается от общих правил, установленных в организации); условия оплаты труда (в том числе размер тарифной ставки или должностного оклада работника, доплаты, надбавки и поощрительные выплаты); виды и условия социального страхования, непосредственно связанные с трудовой деятельностью.

ТК РФ не содержит положений, которые позволяют работодателю при заключении срочных трудовых договоров с работником не указывать существенные условия.

Согласно п. 1 ст. 702 ГК РФ по договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее результат заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его.

Всесторонне, полно и объективно исследовав представленные в дело материалы, суд апелляционной инстанции установил, что заключенные институтом с физическими лицами договоры на выполнение конкретных ремонтно-строительных работ (ремонт ограды, цементирование столбов, побелка потолка, шпатлевка, оклейка стен обоями, покраска стен и окон, сантехмонтажные работы, ремонт кровли и т. п.) имели гражданско-правовой характер и являлись договорами подряда, а не трудовыми договорами; расходы на проведение указанных работ подлежали оплате за счет кодов бюджетной классификации 111030 «Оплата текущего ремонта зданий и сооружений» и 111040 «Прочие текущие расходы». Следовательно, денежные средства в сумме 116 283 руб. 46 коп., выплаченные институтом за выполнение ремонтно-строительных работ по названным договорам за счет предметных статей 110100 и 110200, израсходованы не по целевому назначению.

При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции оставил без изменения постановление апелляционного суда, признав наличие факта нецелевого расходования бюджетных средств⁵.

Нередко в судебные инстанции предъявляются требования о признании недействительными не только предписаний ревизионных органов о необходимости перечисления в бюджет незаконно израсходованных средств, но и непосредственно актов ревизий, содержащих в себе информацию и выводы проверяющих структур о нецелевом характере определенных финансовых операций. Данные акты не могут быть предметом судебного рассмотрения, так как сами по себе не влекут нарушения прав или законных интересов бюджетополучателей.

• Войсковая часть 77013 обратилась в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании частично недействительными акта ревизии от 09.12.2005 и предписаний Территориального управления Росфиннадзора по Московской области от 26.12.2005 № 48-01-08/379 и от 25.01.2006 № 48-01-23/29.

Согласно материалам дела в период с 10 октября по 9 декабря 2005 г. ревизионной группой управления проведена проверка в/ч 77013 на предмет законного использования средств федерального бюджета и материальных ценностей, находящихся в федеральной собственности, за 2003—2004 гг. По результатам проведенной проверки составлен акт ревизии от 09.12.2005, в котором установлено нецелевое использование заявителем средств федерального бюджета в 2003—2004 гг. в размере 7 826 111 руб. 10 коп.

С целью устранения выявленных нарушений бюджетного законодательства ТУ Росфиннадзора в/ч 77013 выставлены предписания от 26.12.2005 № 48-01-08/379 и от 25.01.2006 № 48-01-23/29 об обязании в течение одного месяца с даты подписания акта ревизии возместить в федеральный бюджет средства, использованные не по целевому назначению, и представить подтверждающий документ из соответствующего территориального органа федерального казначейства. Часть 77013 представила контрольно-ревизионному органу возражения от 09.12.2005, которые приняты частично.

Разрешая заявленные требования, арбитражный суд первой инстанции прекратил производство по делу в части оспаривания акта ревизии от 09.12.2005 по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ. В остальной части заявленных требований арбитражные суды пришли к выводу об отсутствии нецелевого использования бюджетных средств в отношении 57 658 руб.

Пунктом 1 ст. 38 БК РФ закреплен принцип адресности и целевого характера бюджетных средств, который означает, что бюджетные средства выделяются в распоряжение конкретных получателей с обозначением направления их на финансирование конкретных целей. Любые действия, приводящие к нарушению адресности предусмотренных бюджетом средств либо к направлению их на цели, не обозначенные в бюджете при выделении конкретных сумм средств, являются нарушением бюджетного законодательства РФ.

В силу ст. 289 БК РФ нецелевое использование бюджетных средств выражается в направлении и использовании их на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным правовым основаниям их получения.

В отношении расходования бюджетных средств на оплату работ по монтажу пожарной сигнализации арбитражные суды пришли к правильному выводу, что данные расходы могли быть оплачены по КЭК 110710. Однако смета расходов в/ч 77013 на 2004 г., утвержденная начальником финансово-экономического управления РВСН 23.12.2004, не предусматривала этих расходов, а согласноУказаниям о порядке применения бюджетной классификации Российской Федерации, утвержденным Приказом Минфина России от 11.12.2002 № 127н, подобные расходы должны оплачиваться по КЭК 111040.

Перечисленные довольствующим органом (войсковая часть 97691) в адрес в/ч 77013 денежные средства (мемориальный ордер от 24.12.2003 № 110/3590) предназначались только для восстановления кассовых и фактических расходов по межведомственным расчетам согласно Приказу Минфина России от 09.08.2002 № 76н, понесенных воинскими частями, в штатах которых имелся гражданский персонал других федеральных органов исполнительной власти. Полученные денежные средства были неправомерно израсходованы на выплату заработной платы штатному гражданскому персоналу воинских частей. ТУ Росфиннадзора в ходе проведенной ревизии документально доказано, что лиц гражданского персонала других федеральных органов исполнительной власти в штатах воинских частей, состоящих на финансовом обеспечении, не имелось, и соответствующие расходы не производились.

Следовательно, оснований для расходования денежных средств на выплату заработной платы не было, а поступившие денежные средства подлежали своевременному и полному возврату установленным порядком по принадлежности.

В отношении денежных средств, поступивших от сдачи и реализации платного вещевого имущества, находящегося в федеральной собственности в сумме 66 565 руб. 85 коп., а также денежных средств в сумме 430 311 руб. 45 коп. от продажи военнослужащему жилья отмечено следующее.

Согласно ст. 43 БК РФ средства, полученные от продаж государственного имущества, подлежат зачислению в бюджет в полном объеме.

ТУ Росфиннадзора в ходе проведенной ревизии документально доказано, что перечисление в довольствующий финансовый орган установленным порядком денежных средств произведено в/ч 77013 в 2004 г., тогда как указанные денежные средства поступили на счет воинской части 23.06.2003, 21.10.2003 и 15.12.2003.

Суд кассационной инстанции оставил обжалованные судебные акты без изменения⁶. Тем самым была поддержана правовая позиция, согласно которой требования о признании недействительным акта ревизии расходования бюджетных средств не подлежат рассмотрению в суде.

В другом деле, напротив, суд отдельно указал на то обстоятельство, что уведомление об изменении (уменьшении) бюджетных ассигнований в связи с нецелевым использованием бюджетных средств, вынесенное органами федерального казначейства во исполнение предписания Контрольно-ревизионного управления Минфина России, может быть оспорено в судебном порядке.

• Арбитражный суд Рязанской области рассмотрел дело по заявлению Федерального государственного учреждения культуры «Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник» о признании недействительным решения Управления Федерального казначейства Минфина России по Рязанской области, изложенного в уведомлении от 01.07.2004 № 34 о взыскании путем изменения (уменьшения) бюджетных ассигнований, предоставленных и использованных ФГУК «Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник» на основании смет доходов и расходов на 2002, 2003 гг. по кодам бюджетной классификации 110110 «Оплата труда» на сумму 363 100 руб.; 110200 «Начисления на оплату труда» на сумму 130 тыс. руб. и 240330 «Капитальный ремонт объектов непроизводственного назначения» на сумму 2 307 100 руб.

Как следует из материалов дела, КРУ Минфина России в Рязанской области проведена ревизия отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности заявителя за период с 01.07.2002 по 31.12.2003. Результаты ревизии оформлены актом от 02.04.2004. В обоснование своих выводов о нецелевом использовании ФГУК «Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник» бюджетных средств, КРУ указало в акте на неправильное установление фонда оплаты труда на 2003 г. на сумму 465 300 руб. в части включения надбавки за выслугу лет и ее выплаты работникам в сумме 493 100 руб., а также о нецелевом использовании средств на ремонтно-реставрационные работы объектов культурного наследия «Церковь Богоявления» и «Спасо-Преображенский собор» в 2002, 2003 гг. в сумме 2 307 100 руб., сданных в аренду учреждениям Рязанской области.

14.04.2004 КРУ в адрес УФК по Рязанской области было направлено для реализации представление № 12 с предложением об изменении (уменьшении) бюджетного финансирования в связи с нецелевым использованием средств федерального бюджета.

УФК по Рязанской области вынесло уведомление от 01.07.2004 № 34 об изменении (уменьшении) бюджетных ассигнований по следующим кодам бюджетной классификации: 110110 «Оплата труда» на 404 800 руб., 110200«Начисления на оплату труда» на 144 900 руб., 240330 «Капитальный ремонт объектов непроизводственного назначения» на 2 307 100 руб.

ФГУП «Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник», считая, что уведомление УФК по Рязанской области не соответствует закону и иным нормативным актам, нарушает его права и законные интересы, обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании указанного ненормативного акта частично недействительным.

На довод УФК по Рязанской области о том, что оспариваемое уведомление не может нарушать прав и законных интересов заявителя, арбитражный суд указал следующее.

В силу ч. 2 ст. 29, ч. 1 ст. 198 АПК РФ к подведомственности арбитражных судов отнесены дела об оспаривании ненормативных правовых актов органов государственной власти РФ, затрагивающих права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Под ненормативным актом, который согласно ст. 13 ГК РФ может быть оспорен и признан недействительным судом, понимается документ властно-распорядительного характера, вынесенный уполномоченным органом, содержащий обязательные предписания, распоряжения, нарушающий гражданские права и охраняемые законом интересы юридического лица и влекущий неблагоприятные юридические последствия.

Как установлено судом и подтверждено материалами дела, оспариваемое уведомление носит властно-распорядительный характер и влечет для учреждения неблагоприятные последствия в виде уменьшения бюджетных ассигнований, следовательно, является ненормативным актом, спор о признании которого подведомствен арбитражному суду.

В силу ст. 289 БК РФ нецелевым использованием бюджетных средств является направление и использование их на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо правовым основанием их получения.

На основании фактических обстоятельств спор был рассмотрен по существу, заявление удовлетворено⁷.

Вина как предмет спора в делах о нецелевом использовании бюджетных средств

В соответствии со ст. 2.1 и 2.2 КоАП РФ основанием для привлечения лица к административной ответственности по любой из статей Кодекса является наличие его вины в совершенном административном правонарушении. В подавляющем большинстве споров по требованиям о признании незаконными актов о привлечении к ответственности за неправомерное расходование бюджетных средств вопрос виновности бюджетополучателя не находится в центре внимания. В некоторых делах наибольшие проблемы возникали именно в связи с отсутствием вины правонарушителя в совершенном им деянии, которое контрольно-ревизионными органами было расценено как нецелевое использование бюджетных средств.

• В декабре 2003 г. районными отделениями Управления Федерального казначейства по Смоленской области были проведены проверки в районных органах социального обеспечения по вопросу использования средств федерального бюджета, выделенных из фонда компенсаций на реализацию Федерального закона от 19.05.95 № 81-ФЗ «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей».

По результатам проверки в отношении Департамента Смоленской области по труду и социальному развитию составлен сводный акт от 29.01.2004 б/н. Управление вменяет департаменту нарушение, выражающееся в нецелевом расходовании бюджетных средств по осуществлению выплат в виде пособий гражданам, имеющим детей, после того, как основания для таких выплат в связи со смертью ребенка или получателя пособия отпали. Сумма произведенных управлением переплат бюджетных средств лицам, утратившим право на их получение, по состоянию на 01.10.2003 составила 69 503 руб. 31 коп.

На основании сводного акта проверки и возражений департамента управлением вынесено постановление от 06.02.2004 № 1, в соответствии с которым к департаменту применено изъятие бюджетных средств, использованных не по целевому назначению, в федеральный бюджет путем их списания в сумме 69 503 руб. 31 коп. Оспаривая упомянутое постановление, департамент обратился в арбитражный суд.

Решением Арбитражного суда Смоленской области от 11.06.2005 заявленные требования удовлетворены.

Сначала суд первой инстанции процитировал ст. 289 БК РФ. Затем со ссылкой на п. 2 Инструкции о порядке применения органами федерального казначейства мер принуждения к нарушителям бюджетного законодательства Российской Федерации, утвержденной Приказом Минфина России от 26.04.2001 № 35н, суд отметил, что нецелевое использование средств федерального бюджета выражается в виде использования средств федерального бюджета, полученных в виде субсидий или субвенций, на цели, не предусмотренные условиями их предоставления.

Анализируя положения ст. 18, 19 Закона № 81-ФЗ, п. 43, 45, 62 Постановления Правительства РФ от 04.09.95 № 883 «Об утверждении Положения о порядке назначения выплаты государственных пособий гражданам, имеющим детей», суд обоснованно посчитал, что обязанность по извещению органов социальной защиты населения, предприятий, учреждений и других организаций, в компетенцию которых входит назначение государственных пособий гражданам, имеющим детей, о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размеров пособий или прекращение их выплат, лежит на получателях государственных пособий, а также органах ЗАГСа, органах внутренних дел и школах-интернатах. Из-за отсутствия взаимодействия между районными отделами социальной защиты с районными органами ЗАГСа и учреждениями, оформляющими опеку, департамент продолжал выплаты пособий после наступления обстоятельств, влекущих прекращение выплат.

Как установлено судом и подтверждено материалами дела, денежные средства, выделенные из фонда компенсаций на реализацию Закона № 81-ФЗ, использовались департаментом на те цели, на которые они предусматривались, т. е. на выплату детских пособий.

Кассационная инстанция, рассмотрев дело по жалобе управления, согласилась с выводами обжалуемого судебного акта, признав, что при назначении и выплате детских пособий использование департаментом бюджетных средств нельзя расценивать как нецелевое использование⁸.

В данном деле было установлено, что получатель бюджетных средств не был виновен в расходовании средств бюджета в нарушение установленного порядка, что исключает возможность его привлечения к бюджетно-финансовой ответственности.

Привлечение к ответственности за нецелевое использование бюджетных средств невозможно в том случае, когда главный распорядитель средств не обозначил четко цели и направления расходования соответствующих средств бюджета. Подобные ситуации возникают при выделении средств бюджета субъектам предпринимательской деятельности, не являющимся бюджетными учреждениями. При этом бюджетополучатель не обязан самостоятельно принимать меры по выяснению целей и направлений расходования предоставленных ему средств, что могут подтвердить выводы судебных инстанций по изложенному далее делу.

• КРУ Минфина России по Ярославской области проведена ревизия финансово-хозяйственной деятельности ТОО «Любимский лесхоз» за период с 01.01.98 по 18.02.99, результаты которой оформлены актом от 22.03.99. В ходе проверки установлено, что в нарушение ст. 108 Лесного кодекса РФ лесхоз за счет средств федерального бюджета выплатил заработную плату лицам, деятельность которых не была связана с охраной лесов: 33 тыс. руб. — административному персоналу лесхоза и 13 600 руб. — рабочим за проведение работ по воспроизводству лесов (эти работы следовало оплатить за счет средств областного бюджета). Кроме этого, за счет средств федерального бюджета произведены отчисления во внебюджетные фонды в сумме 12 700 руб. с указанных выше выплат, а также уплачены пени в сумме 589 руб. за несвоевременное перечисление страховых взносов в Пенсионный фонд РФ. Упомянутые выше расходы в общей сумме 59 911 руб. расценены проверяющими в качестве нецелевого использования средств федерального бюджета.

Между ГУ «Ярославское управление сельскими лесами» и ТОО «Любимский лесхоз» 28.07.98 заключен договор о взаимоотношениях на ведение лесного хозяйства, согласно п. 3.1, 3.14, 4.1 которого управление передало лесхозу сельские леса площадью 51,3 тыс. га, взяв на себя обязательства по финансированию его затрат в пределах выделенных на эти цели федеральных и областных бюджетных ассигнований, а лесхоз принял часть функций федерального органа управления лесами, поименованных в п. 4.2 договора.

Руководствуясь п. 3 Указа Президента РФ от 08.12.92 № 1556 «О федеральном казначействе» (в редакции, действовавшей на момент проведения ревизии), управление Федерального казначейства по Ярославской области обратилось в арбитражный суд за взысканием 51 928 руб. штрафа.

Арбитражный суд Ярославской области, рассмотрев дело по первой инстанции, в иске отказал, указав на отсутствие события правонарушения — нецелевого использования бюджетных средств. По жалобе Управления Федерального казначейства материалы дела были переданы в суд кассационной инстанции. ФАС Волго-Вятского округа сделал по данному спору следующие выводы.

Пунктом 3 Указа Президента РФ № 1556 органам казначейства предоставлено право на взыскание с предприятий, учреждений и организаций средств, выделенных из республиканского бюджета РФ, или внебюджетных (федеральных) средств, используемых не по целевому назначению, с наложением штрафа. Нецелевое использование бюджетных средств — направление и использование их на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, определенным утвержденным бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным правовым основанием их получения. Значит, направления использования средств федерального бюджета должны быть определены в задании собственника (распорядителя) этих средств.

Согласно ст. 108 Лесного кодекса РФ за счет средств федерального бюджета финансируются, в частности, расходы на содержание федерального органа управления лесным хозяйством, его территориальных органов, национальных парков, в том числе на капитальный ремонт зданий и сооружений, на осуществление мероприятий по охране лесов и борьбе с лесными пожарами, вредителями и болезнями леса. Расходы на воспроизводство лесов финансируются за счет средств бюджетов субъектов РФ.

Из представленных в дело смет расходов по лесохозяйственной деятельности ТОО «Любимский лесхоз» на I—IV кварталы 1998 г., утвержденных ТОО «Ярославльсельлес» и ГУ «Ярославское управление сельскими лесами», видно, что указанные распорядители средств федерального бюджета определили лишь планируемую сумму финансирования лесохозяйственных работ под штатную численность лесхоза без указания их вида. Направления использования бюджетного финансирования не были установлены и в договоре о взаимоотношениях на ведение лесного хозяйства от 28.07.98. Средства федерального бюджета, за исключением расходов по уплате пеней в сумме 589 руб., израсходованы лесхозом в пределах сметных ассигнований с соблюдением кодов экономической классификации, но с нарушением целевых статей расходов.

Нецелевой характер использования денежных средств явился следствием отсутствия указаний распорядителей относительно направлений их расходования. Действующее законодательство не возлагает на получателя бюджетных средств обязанности самостоятельно выявлять цели их использования путем изучения и сопоставления существующей нормативно-правовой базы.

Поскольку нарушение бюджетного законодательства произошло по вине распорядителей средств федерального бюджета, суд кассационной инстанции не нашел оснований для привлечения ТОО «Любимский лесхоз» к ответственности в виде 51 928 руб. штрафа⁹.

Исходя из анализа многочисленных арбитражных дел, связанных с привлечением к ответственности за нецелевое использование бюджетных средств, стоит указать несколько проблемных моментов в правовом регулировании.

1. Значительные сложности при рассмотрении споров обусловлены отсутствием в нормативно-правовых актах конкретных описаний форм нецелевого расходования средств бюджета. В каждом деле судебные инстанции анализируют финансовые операции, произведенные бюджетополучателем, на предмет их соответствия целям, на которые данные средства были выделены.

2. Следует законодательно закрепить нижний предел незаконно использованных бюджетных средств (ответственность по ст. 15.14 КоАП РФ), чтобы исключить применение мер принуждения за незначительные правонарушения в сфере бюджетных отношений. Практике известны случаи, когда к административной ответственности привлекаются лица за нецелевое расходование бюджетных средств на сумму до 1 тыс. руб., притом что ежегодный оборот бюджетных средств данной организации исчисляется десятками миллионов.

3. Достаточно короткие сроки привлечения к административной ответственности, установленные в КоАП РФ, во многих случаях позволяют правонарушителям избежать ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств. Финансовые ревизии проводятся, как правило, за прошедший период (нередко сам срок ревизии составляет около двух месяцев), по выявленным фактам привлечь лицо к ответственности уже невозможно. Следует законодательно закрепить норму, согласно которой сроки привлечения к ответственности по ст. 15.14 КоАП РФ начинают течь только с момента составления акта проверки финансово-хозяйственной деятельности соответствующего бюджетополучателя.

4. Полномочия по привлечению к ответственности за нецелевое использование бюджетных средств в настоящее время закреплены за органами Росфиннадзора, иные государственные структуры не вправе применять к бюджетополучателям какие-либо меры по данному вопросу.

• ФАС Московского округа в постановлении от 25.02.2003 № КА-А41/565-03 прямо указал, что, поскольку согласно главе 2 Бюджетного кодекса РФ налоговые органы не являются участниками бюджетных правоотношений, а состав правонарушения и взыскание штрафных санкций за нецелевое использование бюджетных средств НК РФ не предусмотрены, принятие на основании ст. 289 БК РФ решения о взыскании санкций за нецелевое использование бюджетных средств не входит в компетенцию налоговых органов.

Изложенная позиция была поддержана ФАС Северо-Западного округа в постановлении от 09.10.2001 по делу № А05-4263/01-227/14.

• К аналогичному выводу, но уже применительно к гражданско-правовым отношениям пришел ФАС Северо-Западного округа в постановлении от 26.06.2001 по делу № А05-10647/00-773/18. Суд указал, что отношения, возникающие по отчислению части арендной платы за лесопользование (ст. 105, 106 Лесного кодекса РФ), вытекают из договора аренды, являются гражданско-правовыми, не имеют публично-правового характера, поэтому налоговые органы не вправе взыскивать ее в порядке, определенном НК РФ.

5. Право устанавливать ответственность за нецелевое использование бюджетных средств предоставлено только органам федеральной власти. Нормативные акты региональных структур, предусматривающие административную ответственность за нецелевое расходование средств бюджетов, неоднократно признавались недействительными Верховным Судом РФ¹⁰.

Подобные нормы были оспорены в Конституционный Суд РФ на предмет того, что субъекты РФ лишены возможности самостоятельно предусматривать меры ответственности за нецелевое расходование средств своих бюджетов, что ущемляет их права. Конституционный Суд РФ в Определении от 08.04.2004 № 137-О указал, что закрепленные в ст. 15.14, 15.15 и 15.16 КоАП РФ нарушения являются нарушениями в сфере финансового и кредитного регулирования, относящегося в силу п. «ж» ст. 71 Конституции РФ к предметам ведения Российской Федерации, что в основном и предопределило установление на федеральном уровне ответственности за административные правонарушения в отношении бюджетов всех уровней, включая бюджеты субъектов РФ и местные бюджеты.

6. Следует законодательно закрепить возможность оспаривания бюджетополучателями не только актов о привлечении к ответственности за нецелевое использование бюджетных средств, но и непосредственно материалов ревизий финансово-хозяйственной деятельности, которые отражаются в актах органов Росфиннадзора, ибо названные документы могут повлиять в дальнейшем на права соответствующего учреждения. К сожалению, на сегодняшний день выводы, изложенные в акте ревизии, не подлежат оспариванию в судебном порядке. Такие акты нередко направляются в вышестоящие инстанции бюджетополучателя, что существенно ущемляет его интересы, а также интересы руководителей данного учреждения, может привести к привлечению к дисциплинарной ответственности и даже освобождению от должности.

Согласно материалам судебной практики подобные акты не представляется возможным оспаривать и в порядке защиты деловой репутации юридического лица.

• ФАС Восточно-Сибирского округа в постановлении от 18.09.2003 № А58-931/03-Ф02-2976/03-С2 указал на то, что защита деловой репутации является гражданско-правовым способом защиты права. «Распространение сведений, которые, по мнению истца, порочат его деловую репутацию, имело место в ходе проведения КРУ Минфина России по Республике Саха (Якутия) проверки целевого использования бюджетных средств, т. е. в сфере контроля за соблюдением бюджетного законодательства. Данные правоотношения не основаны на равенстве, не являются гражданско-правовыми». В связи с чем в иске о признании несоответствующими действительности сведений о нецелевом расходовании средств бюджета, изложенных в акте КРУ Минфина России, было отказано.

¹ Окончание. Начало см.: Арбитражная практика. 2008. № 3. С. 28—37. ² Гейхман О. М. Бюджетно-правовая ответственность в системе юридической ответственности // Финансовое право. 2004. № 5. С. 11. ³ Бахрах Д. Н., Кролис Л. Ю. Административная ответственность и финансовые санкции // Журнал российского права. 1997. № 8. С. 86; Хаменушко И. В., Шеленков С. Н. Проблемы ответственности за нарушения валютного законодательства в связи с принятием Кодекса РФ об административных правонарушениях // Финансовое право. 2002. № 4. С. 57. ⁴ Журавлева О. О. К вопросу о правовой природе финансовой ответственности // Юрист. 2003. № 12. С. 19. ⁵ Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 01.02.2006 по делу № А29-2550/2005А. ⁶ Постановление ФАС Московского округа от 21.03.2007 № КА-А41/1672-07. ⁷ Решение Арбитражного суда Рязанской области от 07.12.2004 по делу № А54-3442/04-С3. ⁸ Постановление ФАС Центрального округа от 09.11.2005 по делу № А62-1392/2004. ⁹ Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 01.06.2001 по делу № А82-92/2000-А/8. ¹⁰ Определениями Верховного Суда РФ от 30.11.2005 № 5-Г02-82 «О признании недействительным Порядка применения финансовыми органами г. Москвы мер принуждения к нарушителям бюджетного законодательства РФ при использовании средств бюджета г. Москвы, утвержденного постановлением правительства Москвы от 16.11.2004 № 798-ПП» и от 26.08.2003 № 58-Г03-26 «О признании недействительными отдельных положений законов Хабаровского края от 30.12.2002 № 82 «О бюджетной системе Хабаровского края на 2003 год» и от 24.12.99 № 163 «О налогах и сборах Хабаровского края» названные нормативно-правовые акты в части установления ответственности за нецелевое использование доходов, остающихся у организаций в связи с предоставлением налоговых льгот, обоснованно признаны недействующими, так как они противоречат федеральному законодательству.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Использование земельных участков под многоквартирными жилыми домами

Баландин Борис Александрович  председатель Арбитражного суда Нижегородской области, заслуженный юрист РФ

Каманова Мария Николаевна  помощник председателя Арбитражного суда Нижегородской области

Земля является одним из самых доступных природных богатств. Она на протяжении тысячелетий используется как одно из средств извлечения прибыли. Развитие государственности породило более цивилизованные формы получения дохода в результате распоряжения земельными ресурсами и обусловило необходимость законодательного урегулирования земельных отношений.

В современной России отношения по цивилизованному обороту земли только формируются, в связи с этим в судебной практике возникает много проблем, нуждающихся в обсуждении.

Действующее земельное законодательство основывается на принципе платности использования земли (подп. 7 п. 1 ст. 1 Земельного кодекса РФ), согласно которому любое использование земли осуществляется за плату, за исключением случаев, установленных федеральными законами и законами субъектов РФ. В силу п. 1 ст. 65 ЗК РФ формами платы являются земельный налог и арендная плата.

В соответствии со ст. 388 главы 31 Налогового кодекса РФ налогоплательщиками земельного налога признаются организации и физические лица, обладающие земельными участками на праве собственности, праве постоянного (бессрочного) пользования или праве пожизненного наследуемого владения.

Россия обладает огромными земельными ресурсами, поэтому вполне законно и обоснованно желание государства пополнить местные бюджеты за счет увеличения числа налогоплательщиков и вовлечения в земельные правоотношения как можно большего числа землепользователей.

В ст. 11 Федерального закона от 15.06.96 № 72-ФЗ «О товариществах собственников жилья» (утратил силу) была впервые предусмотрена безвозмездная передача в существующей застройке в общую долевую собственность домовладельцев земельных участков в нормативных размерах, на которых расположены жилые здания и иные объекты недвижимости, входящие в состав кондоминиума.

В целях реализации данной правовой нормы было принято Постановление Правительства РФ от 26.09.97 № 1223 «Об утверждении Положения об определении размеров и установлении границ земельных участков в кондоминиумах». Этот нормативный документ определял механизм передачи земельных участков в кондоминиуме в собственность или аренду на основании решений органов государственной власти или органов местного самоуправления после установления границ земельных участков в натуре.

Постановление № 1223 действовало до вступления в силу Жилищного кодекса РФ в части, не противоречащей Земельному кодексу РФ, т. е. до указанного момента земельный участок считался предоставленным в собственность домовладельцев после принятия об этом уполномоченным органом ненормативного правового акта. Причем факт формирования земельного участка в качестве объекта гражданского оборота (определение границ на местности, проведение кадастрового учета) еще не предоставлял членам кондоминиума права распоряжения данным земельным участком.

В ст. 36 Жилищного кодекса РФ, введенного в действие с 01.03.2005, получило свое развитие применительно к многоквартирным домам правоположение, закрепленное ранее в ст. 271 ГК РФ и предусматривающее переход к собственнику здания, сооружения или иной недвижимости, находящейся на земельном участке, принадлежащем другому лицу, права пользования предоставленной таким лицом под эту недвижимость частью земельного участка.

В силу названной нормы жилищного законодательства земельный участок под многоквартирным жилым домом был отнесен к общему имуществу, которое принадлежит на праве общей долевой собственности собственникам помещений в многоквартирном доме.

Порядок перехода земельного участка под многоквартирным жилым домом в общую долевую собственность собственников помещений предусмотрен ст. 16 Федерального закона от 29.12.2004 № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации». Согласно ч. 2 ст. 16 земельный участок, на котором расположены многоквартирный дом и иные входящие в состав такого дома объекты недвижимого имущества, который сформирован до введения в действие ЖК РФ и в отношении которого проведен государственный кадастровый учет, переходит бесплатно в общую долевую собственность собственников помещений в многоквартирном доме.

Казалось бы, каким образом норма жилищного законодательства,регулирующая специальные правоотношения при реализации прав граждан на жилье, могла отразиться на рассмотрении споров, вытекающих из предпринимательской и иной экономической деятельности?

Однако действительность такова, что отрицание в законодательстве в течение длительного времени института частной собственности по сей день приводит к весьма неблагоприятным последствиям. Примером может служить судьба встроенно-пристроенных помещений в многоквартирных домах, а также споры, возникающие при реализации права собственности на данные помещения.

В частности, в результате предоставления гражданам возможности приватизации жилых помещений типичной стала ситуация, когда встроенные помещения в многоквартирных жилых домах продолжают оставаться в собственности муниципальных образований или субъектов РФ, к которым они были отнесены Постановлением Верховного Совета РФ от 27.12.91 № 3020-I «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность».

Необходимость реализации прав собственника в силу действующего законодательства, а именно федеральных законов от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» и от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», подразумевает распоряжение нежилыми помещениями путем передачи их в собственность физических и юридических лиц или передачи их указанным субъектам во временное пользование на платной основе при заключении договора аренды.

Предоставление встроенных помещений, расположенных в многоквартирных жилых домах, в аренду предпринимателям и юридическим лицам либо переход к указанным лицам права собственности на подобные помещения предполагают (с учетом платности землепользования) в том числе отнесение на них расходов, связанных с использованием земельного участка, необходимого для эксплуатации нежилого помещения, на основании договора аренды. Поскольку процесс разграничения права госсобственности на землю на момент введения в действие ЖК РФ завершен не был, арендодателями в отношении земельных участков под многоквартирными жилыми домами, как правило, выступали органы исполнительной власти субъектов РФ или органы местного самоуправления.

На сегодняшний день подобным образом в гражданский оборот введено довольно много земельных участков, отнесенных по нормам жилищного законодательства к общей долевой собственности собственников помещений в многоквартирном доме.

Споры, связанные с ненадлежащим исполнением договоров аренды, заключенных между предпринимателями (юридическими лицами) и органами исполнительной власти субъектов РФ либо органами местного самоуправления, отнесены к подведомственности арбитражных судов.

С момента введения в действие ЖК РФ арендаторы земельных участков, расположенных под многоквартирными жилыми домами, в качестве возражений на требования арендодателя о взыскании арендной платы стали ссылаться на ст. 16 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса РФ» и п. 2 ст. 36 ЗК РФ, утверждая, что арендодатель утратил право требовать внесения арендной платы, поскольку право госсобственности на объект аренды прекратилось в связи с переходом арендуемого земельного участка в общую долевую собственность собственников помещений в многоквартирном доме.

Принимая во внимание, что какие-либо официальные разъяснения в отношении применения ст. 16 Вводного закона отсутствовали, а прямого указания о порядке возникновения прав (автоматически с момента введения в силу ЖК РФ либо после официальной передачи земельного участка по решению уполномоченного органа) Закон не содержит, арбитражные суды субъектов Федерации не сразу выработали единую практику в отношении названной категории дел.

В течение более двух лет практика федеральных арбитражных судов была диаметрально противоположной.

• ФАС Северо-Западного округа (постановления от 07.09.2007 по делу № А56-24818/2006, от 02.05.2006 по делу № А56-8947/2005, от 26.04.2007 по делу № А56-208/2006), ФАС Северо-Кавказского округа (постановления от 16.08.2006 № Ф08-3790/06, от 20.09.2007 № Ф08-6162/07, от 14.03.2006 № Ф08-222/06) при определении момента возникновения права собственности ТСЖ на земельный участок под жилым многоквартирным домом исходили из следующего. Согласно п. 2 ст. 8 ГК РФ права на имущество, подлежащие госрегистрации, возникают с момента регистрации соответствующих прав на него, если иное не установлено законом.

Из буквального толкования данной нормы и ст. 16 ФЗ «О ведении в действие Жилищного кодекса РФ» следует, что названным Законом предусмотрен иной момент возникновения права собственности на земельный участок для лиц, являющихся собственниками помещений в многоквартирном жилом доме, — с даты введения в действие ЖК РФ (если на эту дату земельный участок был сформирован) или с момента проведения кадастрового учета земельного участка.

На основании подобного толкования Закона арбитражные суды приходили к выводу, что право собственности на земельный участок для лиц, являющихся собственниками помещений в многоквартирном жилом доме, возникает с даты введения в действие ЖК РФ (если на эту дату земельный участок был сформирован) или с момента проведения кадастрового учета земельного участка, в связи с чем в силу ст. 407 ГК РФ обязанность по внесению арендной платы за пользование подобным земельным участком считается прекращенной.

• ФАС Волго-Вятского округа (постановления от 18.10.2007 № А28-10947/2006-565/16, от 21.03.2007 по делу № А28-4891/2006-178/4, № А28-4887/2006-182/4, от 23.05.2007 по делу № А43-26297/2006-12-469), ФАС Уральского округа (постановление от 14.08.2007 № Ф09-6389/07-С6), ФАС Западно-Сибирского округа (постановление от 22.03.2007 № Ф04-1251/2007 (32286-А27-9)) при рассмотрении указанной категории дел отклоняли доводы заявителей о приобретении земельного участка под многоквартирным жилым домом в общую долевую собственность собственников помещений дома с момента введения в действие ЖК РФ, отмечая следующее.

В ст. 5 Закона № 189-ФЗ закреплено, что к жилищным отношениям, возникшим до введения в действие данного Кодекса, ЖК РФ применяется в части тех прав и обязанностей, которые возникнут после введения его в действие, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом. Это означает, что Закон обратной силы не имеет, поэтому отношения по землепользованию, возникшие до 01.03.2005, с введением в действие ЖК РФ не прекращаются.

Согласно п. 2 ст. 36 ЗК РФ земельные участки, на которых находятся сооружения, входящие в состав общего имущества многоквартирного дома, жилые здания и иные строения, предоставляются в качестве общего имущества в общую долевую собственность домовладельцев в порядке и на условиях, которые установлены жилищным законодательством.

Изложенная норма ЗК РФ подлежит системному толкованию совместно с абз. 2 п. 1 ст. 2 названного Кодекса о соответствии норм земельного права, содержащихся в других федеральных законах, Земельному кодексу РФ. Следовательно, порядок предоставления земельных участков под многоквартирными домами в общую долевую собственность собственников квартир должен соответствовать общему порядку предоставления земельных участков в общую долевую собственность лиц — сособственников недвижимого имущества, расположенного на этом земельном участке.

Такой порядок установлен в п. 5 и 6 ст. 36 ЗК РФ, в силу которых граждане и юридические лица совместно обращаются в исполнительный орган государственной власти или орган местного самоуправления с заявлением о приобретении прав на земельный участок с приложением кадастровой карты. Исполнительный орган госвласти или орган местного самоуправления обязан в двухнедельный срок со дня поступления заявления принять решение о предоставлении земельного участка в собственность. Таким образом, в рассматриваемом случае право публичной собственности на земельный участок (путем перехода в общую долевую собственность) не может прекратиться автоматически без соблюдения заявительного порядка со стороны обладателя соответствующего права.

Именно данная позиция недавно была поддержана ВАС РФ, о чем свидетельствует определение Суда от 19.10.2007 № 10248/07. Принятым актом суд вышестоящей инстанции отказал в передаче дела № А28-8421/06-394/30 Арбитражного суда Кировской области в Президиум ВАС РФ, поддержав позицию ФАС Волго-Вятского округа, что изменение жилищного законодательства не влечет автоматического прекращения правоотношений, возникших в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, в связи с чем право публичной собственности на земельный участок под многоквартирным жилым домом путем перехода в общую долевую собственность в связи с введением в действие ЖК РФ не прекратилось; следовательно, арендные правоотношения, сложившиеся до 01.03.2005 по вопросу использования подобного земельного участка, сохраняются.

Можно было бы сказать, что по истечении более двух лет установлена единая правоприменительная практика в отношении определения момента возникновения права общей долевой собственности на земельный участок под многоквартирным жилым домом и сформирован единообразный подход к практике применения ст. 16 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса РФ», согласно которому арбитражным судам надлежит встать на защиту интересов публичного собственника при рассмотрении споров о взыскании платы за пользование земельным участком.

Во избежание нарушения принципа платности землепользования, закрепленного земельным законодательством, такая позиция кажется вполне законной и обоснованной, поскольку создание товариществ собственников жилья в ранее возведенных жилых домах идет достаточно медленно, жители многоквартирных домов не проявляют особой инициативы в данном вопросе.

На сегодняшний день положения ст. 16 Вводного закона носят характер утверждения о существующем факте, между тем как на практике (особенно в крупных городах) земельные участки остаются в собственности государства. Подобная ситуация (если бы судебная практика пошла по другому пути) могла бы привести к тому, что собственники и арендаторы встроенных нежилых помещений были бы освобождены от обязанности вносить какую-либо плату за пользование земельным участком, поскольку лицо, заинтересованное в ее получении, отсутствует.

Однако рассматриваемая правовая норма получает совсем иное толкование в случае, если спор возникает в процессе заключения договора аренды в отношении земельного участка, расположенного под многоквартирным жилым домом.

В большинстве случаев земельные участки, на которых расположены многоквартирные дома, до сих пор не сформированы, в общую долевую собственность собственников помещений в многоквартирном доме они поступят еще нескоро, т. е., следуя сложившейся судебной практике, они продолжают оставаться в госсобственности, что в силу ст. 209 ГК РФ предоставляет уполномоченным органам исполнительной власти возможность распоряжаться такими земельными участками в интересах публичного собственника для пополнения местного бюджета.

На практике это, как правило, реализуется путем предоставления во временное пользование собственникам или арендатором встроенных нежилых помещений земельного участка или его части под многоквартирным жилым домом на условиях договора аренды.

В судебном порядке уже рассматривался спор о признании недействительным договора краткосрочной аренды земельного участка с множественностью лиц на стороне арендатора, заключенного органом местного самоуправления в отношении земельного участка под многоквартирным жилым домом.

• С подобным иском к Департаменту земельных ресурсов г. Москвы обращалось ТСЖ (постановление ФАС Московского округа от 27.06.2007 № КГ-А40/5727-07). В обоснование исковых требований истец указал на несоответствие оспариваемого договора требованиям земельного и жилищного законодательства РФ, поскольку в связи с образованием товарищества собственников жилья земельный участок под многоквартирным домом и прилегающий к нему должен был быть предоставлен в общую долевую собственность домовладельцев, в то время как по оспариваемому договору предоставлен в аренду только одному из собственников помещений в многоквартирном доме.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска было отказано. Суд исходил из того, что оспариваемый договор не нарушает права товарищества, ибо содержит условие о множественности лиц на стороне арендатора, а решение о предоставлении товариществу земельного участка в общую долевую собственность в порядке, установленном п. 5, 6 ст. 36 ЗК РФ, органом госвласти не принималось.

Отказ в удовлетворении иска по изложенным мотивам суд кассационной инстанции признал неправомерным и отменил судебный акт, указав, что, принимая решение об отказе в удовлетворении иска, суд первой инстанции не проверил, нарушены ли оспариваемым договором предусмотренные законом исключительные права и законные интересы товарищества и домовладельцев на приобретение в общую долевую собственность земельного участка, на котором расположен многоквартирный дом.

При новом рассмотрении дела суду было рекомендовано проверить, нарушены ли оспариваемым договором права товарищества и домовладельцев, предусмотренные в том числе жилищным законодательством, в зависимости от установленного разрешить вопрос о соответствии оспариваемого договора требованиям закона и согласно ст. 168 АПК РФ вынести законное и обоснованное решение.

• Такую же позицию заняли ФАС Восточно-Сибирского округа (постановление от 03.04.2007 № А33-10632/05-Ф02-1603/07) и ФАС Северо-Кавказского округа (постановление от 20.09.2007 № Ф08-6162/07), сделав вывод, что право распоряжения земельным участком под многоквартирным жилым домом принадлежит только собственникам помещений такого дома.

Указанные рекомендации направлены уже на защиту интересов членов ТСЖ от ограничения возможности реализовать предоставленные в силу закона права на приобретение земельного участка в общую долевую собственность.

Аналогичное толкование рассматриваемой правовой нормы при разрешении подобных споров имеет место в практике судов общей юрисдикции.

• Определением от 18.07.2005 Нижегородский областной суд отменил решение суда первой инстанции по делу № 33-3744, которым был удовлетворен иск В., обратившегося с требованием признать за ним право на аренду земельного участка под многоквартирным жилым домом и обязать регистрационную службу произвести государственную регистрацию договора аренды земельного участка, заключенного между ним и администрацией г. Нижнего Новгорода. При рассмотрении настоящего спора суд вышестоящей инстанции пришел к выводу, что спорный земельный участок принадлежит на праве общей долевой собственности собственникам жилых и нежилых помещений в многоквартирном доме.

Следует признать, что на сегодняшний день в зависимости от категории спора имеет место различное применение правил ст. 16 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса РФ». При конфликте интересов между публичным собственником и членами ТСЖ суд все-таки отдает предпочтение последним с целью недопущения ограничения их прав на приобретение земельного участка в общую долевую собственность.

Неоднозначному определению момента возникновения права собственности на земельный участок под многоквартирным жилым домом во многом способствует норма ст. 23 Федерального закона от 21.07.97 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», согласно которой госрегистрация возникновения, перехода, ограничения (обременения) или прекращения права на жилое или нежилое помещение в многоквартирных домах одновременно является госрегистрацией неразрывно связанного с ним права общей долевой собственности на общее имущество, т. е. специальной регистрации перехода права собственности на земельный участок под многоквартирным жилым домом действующее законодательство не требует.

Изложенное не позволяет прийти к выводу, что у арбитражных судов РФ имеется единообразный подход к применению ст. 16 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса РФ». Вместе с тем ее официальное толкование сегодня более чем необходимо, поскольку для городских поселений вопрос использования земельных ресурсов — весьма значимая проблема. Сложившаяся практика породила тупиковую ситуацию, когда публичные образования уже не имеют в полном объеме прав по распоряжению земельным участком под многоквартирным жилым домом, а собственники жилых помещений такого дома еще не приобрели право распоряжения данным участком.

В связи с тем, что налог на землю под зданиями, находящимися в долевой собственности, фактически никто не платит, законодателю необходимо четко установить, возможно ли использование земельного участка под многоквартирным жилым домом для предпринимательской и иной экономической деятельности до момента формирования у собственников помещений данного дома решения о приобретении земельного участка в общую долевую собственность, а также определить механизм передачи обремененных правом аренды земельных участков в общую долевую собственность членов ТСЖ.

Необходимость разрешения возникшей правовой коллизии стала очевидной и для органов законодательной власти. Еще в августе 2006 г. в Государственную Думу Федерального Собрания РФ письмом Правительства РФ № 2902п-П13 внесен текст проекта федерального закона № 330901-4 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования проведения землеустройства». Согласно ст. 14 данного законопроекта ч. 2 ст. 16 Федерального закона от 29.12.2004 № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации»предлагается дополнить словами «с момента государственной регистрации права (перехода права)», а ч. 5 той же статьи изложить в следующей редакции:

«5. С момента государственной регистрации права (перехода права) на земельный участок, сформированный после введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, указанный земельный участок переходит бесплатно в общую долевую собственность собственников помещений в многоквартирном доме».

Указанный законопроект принят в первом чтении 18.10.2006 и был включен в Календарь рассмотрения вопросов Государственной Думой РФ на 19.03.2008.

Вместе с тем следует отметить, что законопроект ввиду негативных последствий, которые неизбежно возникнут в части разбалансирования системы законодательства в сфере учета объектов недвижимости, расширения административных барьеров, получил отрицательную оценку Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству.

В реальности внесение указанных изменений, скорее всего, не достигнет требуемого результата, а, напротив, породит новые проблемы правоприменительной практики, поскольку пока остается неясным, каким образом предлагаемая правовая норма будет согласована с нормой ст. 23 ФЗ«О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», предполагающей одновременное возникновение права собственности на общее имущество многоквартирного дома при государственной регистрации права на жилое помещение, и ст. 36 Жилищного кодекса РФ, относящей земельный участок к общему имуществу многоквартирного жилого дома.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Статус решения суда, в отношении которого восстановлен срок на подачу апелляционной жалобы

Макаров Игорь Александрович  начальник сектора судебной защиты филиала ОАО «Межрегиональная распределительная сетевая компания Юга» — «Волгоградэнерго» (г. Волгоград)

Анализ положений действующего АПК РФ позволяет сделать вывод о том, что законодатель стремился сделать механизмы судебной защиты доступными всем заинтересованным лицам на любой стадии арбитражного процесса. В качестве наиболее яркого примера можно говорить о предусмотренном ст. 42 Кодекса праве любого лица, не участвующего в деле и полагающего, что принятыми судебными актами затронуты его права и законные интересы, вступить в процесс, обратившись с апелляционной, кассационной жалобами или заявлением о пересмотре судебных актов в порядке надзора.

Вероятно, также с целью демократизации арбитражного процесса законодателем в ч. 4 ст. 259 АПК РФ была предусмотрена возможность восстановления срока на подачу апелляционной жалобы. Законом установлено, что срок может быть восстановлен и жалоба принята к производству судом апелляционной инстанции в случае, если она подана не позднее шести месяцев с момента принятия решения и причины пропуска срока, изложенные в соответствующем ходатайстве о его восстановлении, признаны судом уважительными.

Следует признать, что для заинтересованного лица, право которого нарушено или оспаривается чьими-либо недобросовестными действиями (бездействием), первостепенное значение имеет не сама возможность обращения за судебной защитой, а получение по результату рассмотрения дела судебного акта, который после его вступления в законную силу обретает статус общеобязательного и может быть обращен к исполнению в целях восстановления права (получения присужденных денежных средств, имущества и т. д.).

Наличие у вступившего в законную силу решения суда свойств общеобязательности и возможности обращения к принудительному исполнению закреплено в ст. 16 и 318 АПК РФ.

Статьей 180 Кодекса определен момент вступления решения арбитражного суда в законную силу — по истечении месячного срока со дня его принятия, если не подана апелляционная жалоба. Данное положение является прямым указанием закона и устанавливает, в какой момент у судебного решения возникает свойство общеобязательности для всех без исключения граждан, организаций, государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц.

Таким образом, с одной стороны, законом установлен момент вступления решения суда в законную силу, а с другой — этим же законом суду апелляционной инстанции предоставлено право восстановить пропущенный по уважительным причинам срок на подачу апелляционной жалобы и принять ее к производству.

Главой 34 АПК РФ и ст. 33.3 Федерального конституционного закона от 28.04.95 № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» прямо предусмотрено, что суд апелляционной инстанции осуществляет проверку судебных актов, не вступивших в законную силу.

В указанной ситуации возникают вопросы, которые законодатель оставил без ответа: что происходит с решением суда, уже вступившим в законную силу по истечении месячного срока со дня вынесения, но в отношении которого апелляционной инстанцией срок на подачу апелляционной жалобы восстановлен с принятием этой жалобы к производству, утрачивает ли решение суда законную силу?

Согласно преобладающей позиции решение суда, в отношении которого восстановлен срок апелляционного обжалования, утрачивает все свойства законной силы. Такой вывод содержится в комментарии к ст. 135 АПК РФ 1995 г. (ст. 180 АПК РФ 2002 г.), регламентирующей вопросы вступления решения суда в законную силу, под редакцией таких авторитетных экспертов в области арбитражного процесса, как В. Ф. Яковлев, М. К. Юков.

Названные авторы указывают следующее: «Если к жалобе приложено ходатайство о восстановлении пропущенного срока на подачу жалобы, то суд апелляционной инстанции вначале решает вопрос об уважительности пропуска срока. Если этот вопрос будет решен положительно, то решение утрачивает все свойства законной силы, а жалоба принимается к производству суда апелляционной инстанции и рассматривается по существу»¹.

Данная позиция поддержана также Л. В. Белоусовым, который полагает, что «с вынесением определения о восстановлении срока подачи апелляционной жалобы и принятия ее к производству суда апелляционной инстанции обжалованное решение утрачивает законную силу (утрачивает статус судебного акта, вступившего в законную силу)»².

Применительно к схожей ситуации в гражданском процессуальном праве А. А. Князев придерживается аналогичного подхода: «В случае восстановления судом срока на подачу заявления об отмене заочного решения (после его вступления в законную силу — прим. автора) заочное решение утрачивает не просто свойство неизменности, но и собственно законную силу»³.

Изложенный подход нашел свое отражение не только в правовой доктрине, но также в актах Высшего Арбитражного Суда РФ, немногочисленной судебной практике по данному вопросу.

Приказом ВАС РФ от 25.03.2004 № 27 утверждена Инструкция по делопроизводству в арбитражных судах Российской Федерации в п. 10.13 которой указано: «Восстановление срока на апелляционное обжалование судебного решения, по которому исполнительный лист уже выдан, аннулирует вступление принятого решения в законную силу».

Конечно, Приказ ВАС РФ от 25.03.2004 № 27 не может рассматриваться в качестве нормативного акта, устанавливающего нормы процессуального права наравне с АПК РФ. Тем не менее отмахиваться от позиции высшей судебной инстанции системы арбитражных судов невозможно.

Нельзя также игнорировать судебную практику.

• В постановлении от 12.04.2004 № Ф08-1317/2004 ФАС Северо-Кавказского округа пришел к выводу, что «после принятия апелляционной жалобы, поданной с нарушением установленного срока, решение арбитражного суда не вступает в законную силу и не подлежит исполнению до принятия постановления апелляционной инстанции».

Вероятно, занимая подобную позицию, ее сторонники исходят из следующего: если законодателем предусмотрена возможность восстановления срока на подачу апелляционной жалобы, а суду апелляционной инстанции предоставлены полномочия по проверке только не вступивших в законную силу судебных актов, значит, решение утрачивает силу в случае принятия жалобы к производству.

Несмотря на преобладающий характер указанной позиции и ее поддержку со стороны судебных органов, автор считает ее ошибочной, основанной на неверном понимании норм процессуального права.

Последовательно рассмотрим контрдоводы в опровержение.

1. Как уже было сказано ранее, согласно ст. 180 АПК РФ «решение арбитражного суда первой инстанции вступает в законную силу по истечении месячного срока с момента его принятия, если не подана апелляционная жалоба (в пределах этого же срока — прим. автора)». Данная норма имеет силу закона и фактически устанавливает момент, в который решение суда вступает в силу.

АПК РФ предусмотрено всего два механизма, посредством которых решение суда первой инстанции может быть лишено законной силы, уже имеющегося свойства общеобязательности:

• в случае его отмены судом кассационной инстанции или ВАС РФ в порядке надзора;

• в случае отмены принявшим его судом по вновь открывшимся обстоятельствам.

Автор не случайно не назвал суд апелляционной инстанции, поскольку, как прямо следует из ст. 257 АПК РФ, апелляционная инстанция должна проверять законность решения суда, еще не обретшего юридической силы в связи с подачей жалобы в установленный месячный срок. В данной ситуации решение суда, признанное апелляционной инстанцией незаконным, отменяется и, как следствие, так и остается не вступившим в законную силу, а в случае признания его законным и обоснованным обретает законную силу с момента принятия постановления апелляционной инстанцией (т. е. происходит лишь «отсрочка» момента вступления решения в силу).

Необходимо обратить особое внимание на единое для гражданского, уголовного и арбитражного процесса правило о том, что судебный акт, принятый по существу дела, может быть отменен (следовательно, утрачивает силу) только в случае признания его не соответствующим закону судом вышестоящей инстанции (исключая случаи пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам).

В связи с этим, по мнению автора, неверно утверждение, что решение суда первой инстанции, вступившее в законную силу, лишается этого статуса не на основании постановления апелляционной инстанции после рассмотрения жалобы по существу и признания ее обоснованной, а на основании формального процессуального определения апелляционной инстанции о восстановлении срока на подачу жалобы и принятии ее к производству. Подобный механизм отмены решения, чем по своей сути и является признание судебного акта лишившимся законной силы, не может действовать без нормативного закрепления в процессуальном законе — АПК РФ.

2. В качестве второго довода (опровержения) в рассматриваемой ситуации можно провести аналогию с положениями АПК РФ, регламентирующими порядок обжалования постановления апелляционной инстанции в кассационном порядке.

И решение суда первой инстанции, обжалуемое в апелляционном порядке по истечении месячного срока со дня его вынесения, и постановление апелляционной инстанции, на которое подается кассационная жалоба, обладают статусом судебного акта, вступившего в законную силу.

Нужно отметить, что законодатель довольно бережно обошелся с судебными актами, обжалуемыми в кассационном порядке. Статьей 283 АПК РФ суду кассационной инстанции предоставлено право по ходатайству кассатораприостановить действие обжалуемых актов, но только при наличии обязательных, существенных оснований, а не по формальному признаку наличия жалобы, принятой к производству.

Если учитывать наличие столь осторожного подхода законодателя к приостановлению действия вступивших в законную силу судебных актов в суде кассационной инстанции, маловероятной представляется точка зрения, согласно которой законодатель подразумевал возможность автоматического лишения законной силы решения суда первой инстанции только при наличии определения апелляционной инстанции о восстановлении срока на подачу жалобы. Подобный подход со стороны законодателя выглядел бы явно непоследовательным.

По мнению автора, в ситуации с восстановлением срока на подачу апелляционной жалобы имеет место пробел в правовом регулировании,вопрос о статусе обжалуемого решения законодательно не разрешен.

Вопрос о неопределенности статуса решения суда, оспоренного в апелляционную инстанцию с пропуском срока, не носит характер теоретического и исключительно процессуального, поскольку влияет на ход исполнительного производства, возбужденного во исполнение такого судебного акта.

В результате восстановления срока на подачу апелляционной жалобы суды вынуждены рассматривать самые разнообразные заявления, направленные на отсрочку исполнения решения. В судебной практике имеются примеры предъявления должниками в суд заявлений о прекращении возбужденного исполнительного производства (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 04.03.2004 № Ф04/1061-63/А81-2004), приостановлении исполнительного производства до окончания рассмотрения апелляционной жалобы (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 12.04.2004 № Ф08-1317/2004), отзыве выданного по делу исполнительного листа (постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 25.04.2004 № Ф08-1682/2005; ФАС Дальневосточного округа от 24.05.2005 № Ф03-А51/05-1/1259), принятии обеспечительных мер в виде приостановления исполнения решения суда (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 17.01.2005 № Ф04-9389/2004).

Институт восстановления срока на подачу апелляционной жалобы может использоваться недобросовестными участниками процесса в целях, прямо противоположных целям арбитражного судопроизводства. Так, недобросовестный участник процесса может действовать двумя способами: обратиться с апелляционной жалобой, содержащей доводы, заведомо неспособные привести к отмене решения, или заявить отказ от апелляционной жалобы в процессе ее рассмотрения. В обоих случаях у недобросовестной стороны появляется от одного до двух месяцев, в течение которых рассматривается апелляционная жалоба, а решение суда не исполняется. Данного времени вполне достаточно для вывода имущества или совершения иных действий (например, реорганизации юридического лица — должника), в результате которых исполнение законного и обоснованного решения суда окажется невозможным.

На взгляд автора, подобные последствия восстановления срока апелляционного обжалования отнюдь не способствуют укреплению хозяйственного оборота и доверия к судебному способу защиты права.

Парадоксальным выглядит и то, что период времени, в течение которого может быть восстановлен срок на подачу апелляционной жалобы (6 месяцев), в три раза (!) превышает установленный ч. 1 ст 36 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» двухмесячный срок на исполнение судебным приставом требований, содержащихся в исполнительном документе (ранее аналогичный срок совершения исполнительных действий был закреплен в п. 1 ст. 13 Федерального закона от 21.07.97 № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Складывается ситуация, при которой судебный акт, вступивший в законную силу и имеющий своей целью скорейшее восстановление нарушенного или защиту оспариваемого права, находится под угрозой отмены по формальным основаниям (в результате восстановления срока обжалования) в течение полугода!

Соответствующий пробел в правовом регулировании статуса решения суда, обжалуемого в апелляционном порядке с пропуском срока, имеется и в процессуальном законодательстве Республики Беларусь, аналогичном процессуальному законодательству Российской Федерации. Данное обстоятельство заставило Высший Хозяйственный Суд Республики Беларусь дать разъяснение: «При удовлетворении ходатайства о восстановлении пропущенного срока на апелляционное обжалование решение утрачивает свойства законной силы, и дело принимается к производству судом апелляционной инстанции.

В целях предотвращения негативных последствий, которые могут наступить в случае исполнения судебного постановления суда первой инстанции до рассмотрения апелляционной жалобы по существу, апелляционная инстанция при наличии соответствующего ходатайства вправе принять меры по обеспечению иска, например запретить другим лицам совершать определенные действия, касающиеся предмета спора, или, если исполнительное производство уже возбуждено, приостановить исполнительное производство, или отложить совершение исполнительных действий»⁴.

Подобное разъяснение в целом совпадает с изложенной выше позицией российской судебной системы.

Автору видятся два варианта решения проблемы с неопределенностью статуса решения суда, в отношении которого восстановлен срок на апелляционное обжалование.

В качестве первого варианта предлагается упразднить саму возможность восстановления срока на подачу апелляционной жалобы и законодательно закрепить, что этот срок является пресекательным и не должен подлежать восстановлению.

Высказывая данное предложение, В. С. Анохин полагает, что «апелляционная жалоба не может быть подана после истечения установленного срока ни при каких обстоятельствах, зависящих от заявителя. В данном случае права на защиту прав и законных интересов заявителя нарушены не будут, так как у последнего есть еще право и возможность на проверку правильности судебного акта в кассационной и надзорной инстанциях»⁵.

Автор согласен с такой позицией, поскольку наличие у суда апелляционной инстанции права на восстановление срока апелляционного обжалования неоправданно по многим причинам.

В случае восстановления срока апелляционная инстанция выходит за пределы своих полномочий, пересматривая фактически уже вступивший в законную силу судебный акт, и обладает при этом всеми возможностями апелляционной инстанции, по многим аспектам превышающими возможности кассационной инстанции.

Упразднение института восстановления срока апелляционного обжалования не повлечет нарушения прав заинтересованных лиц.

Во-первых, указанные лица прежде всего сами заинтересованы в своевременном получении решения суда, его обжаловании в случае несогласия в установленный законом месячный срок, участии в судебных заседаниях первой и апелляционной инстанций и т. д. Учитывая это, необходимо признать, что риск пропуска срока подачи апелляционной жалобы должен лежать на заинтересованном лице и остальные участники процесса, довольные решением суда, не обязаны напоминать такому лицу о последних днях на подачу жалобы или ждать еще шесть месяцев, предусмотренных ч. 4 ст. 259 АПК РФ.

Во-вторых, в случае пропуска срока на апелляционное обжалование заинтересованное лицо не лишается права оспорить принятое решение в кассационную инстанцию или просить о его пересмотре в порядке надзора.

В качестве второго варианта решения обозначенной проблемы можно рассматривать внесение в АПК РФ изменений, предоставляющих суду апелляционной инстанции право одновременно с определением о восстановлении срока на подачу жалобы и принятии ее к производству выносить определение о приостановлении действия обжалуемого решения.

Данный вариант менее предпочтителен, ибо приостановление исполнения судебного акта, вступившего в законную силу, также происходит по формальному основанию восстановления срока на подачу апелляционной жалобы.

Вместе с тем включение такого правила в АПК РФ позволит судам избежать изыскания «относительно правовых» механизмов приостановления исполнительных действий, производимых по решению суда, обжалованному в апелляционную инстанцию с пропуском срока, и будет соответствовать аналогичному механизму, установленному для процедуры кассационного обжалования.

Аналогичный по своей сути вариант ранее уже был предложен, но касался он возможности внесения соответствующих норм в законодательство об исполнительном производстве. Как отмечает Л. В. Белоусов, авторы проекта Исполнительного кодекса РФ внесли в статью об обязательном приостановлении исполнительного производства новое основание — восстановление судом второй инстанции срока для обжалования вступившего в законную силу судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ⁶.

Однако в свете принятия и вступления в силу нового ФЗ «Об исполнительном производстве» Исполнительный кодекс РФ так и остался законопроектом, а затронутая в статье проблема, в числе многих иных проблем арбитражного процессуального права, не получила законодательного разрешения.

¹ Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В. Ф. Яковлева, М. К. Юкова. М., 1997. ² Белоусов Л. В. Как поступать после восстановления срока на апелляционное обжалование решения суда? // Арбитражная практика. 2006. № 7. С. 91—96. ³ Князев А. А. К вопросу о моменте вступления решения в законную силу // Российский судья. 2004. № 1. ⁴ Разъяснение Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 23.11.2005 № 04-03/2192 «О некоторых последствиях восстановления срока подачи апелляционной жалобы». ⁵ Анохин В. С. Старые проблемы нового АПК РФ // Арбитражная практика. 2003. № 6. С. 38—42. ⁶ Белоусов Л. В. Указ. соч.

ОБОБЩЕНИЕ ПРАКТИКИ

Признание права собственности на самовольно возведенные (реконструированные) объекты

Коровушкина Елена Владимировна  помощник судьи Арбитражного суда Орловской области

Николай Александров  доцент кафедры гражданского права и процесса Орловского государственного технического университета, кандидат юридических наук

Турьева Людмила Петровна  судья Арбитражного суда Орловской области

Несмотря на регламентацию возведения объектов недвижимости и признание права собственности на них как на вновь созданное имущество (вновь созданную вещь), арбитражные суды рассматривают немало дел, связанных с признанием права собственности на самовольно возведенную постройку.

С одной стороны, самовольно возведенная постройка в сфере предпринимательства уже сама по себе рассматривается как нонсенс, поскольку предпринимательская деятельность предполагает профессиональный подход хозяйствующих субъектов к ее осуществлению и соблюдение законодательства. С другой стороны, законодатель сознает, что идеальной регламентации отношений в сфере создания объектов недвижимости добиться практически невозможно, разнообразие возникающих ситуаций делает необходимым предоставление возможности при соблюдении особых условий признания права собственности даже на самовольно возведенный объект недвижимости.

Согласно ст. 222 ГК РФ самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество в случаях:

• создания постройки на земельном участке, не отведенном для строительства в установленном порядке (ст. 30—32 ЗК РФ);

• отсутствия необходимых разрешительных документов для строительства (ст. 3 Федерального закона от 17.11.95 № 169-ФЗ «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации», Градостроительный кодекс РФ);

• создания объекта с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил (ст. 3 Закона № 169-ФЗ, ГрК РФ).

Каждый из названных признаков является самостоятельным и достаточнымдля признания постройки самовольной.

Федеральным законом от 30.06.2006 № 93-ФЗ «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросу оформления в упрощенном порядке прав граждан на отдельные объекты недвижимого имущества», вступившим в силу 01.09.2006, признан утратившим силу абз. 1 п. 3 ст. 222 ГК РФ, в соответствии которым право собственности на самовольную постройку могло быть признано судом за лицом, осуществившим ее на не принадлежащем ему земельном участке, при условии, что данный участок в установленном порядке будет предоставлен этому лицу под возведенную постройку.

Согласно внесенным Законом № 93-ФЗ изменениям право собственности может быть признано судом, а в предусмотренных законом случаях в ином установленном законом порядке за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. В этом случае лицо, за которым признано право собственности на постройку, возмещает осуществившему ее лицу расходы на постройку в размере, определенном судом. Право собственности на самовольную постройку не может быть признано за указанным лицом, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан.

В силу ст. 28, 29 ЗК РФ основанием для строительства является решение о предоставлении земельного участка под строительство, которое принимается исполнительным органом государственной власти или органом местного самоуправления, обладающим правом предоставления соответствующих земельных участков в пределах их компетенции в соответствии со ст. 9, 10 и 11 Кодекса.

Разрешения на строительство, подтверждающие соответствие проектной документации требованиям градостроительного плана земельного участка, в соответствии с которыми у застройщика появляется право осуществлять строительство, реконструкцию объектов капитального строительства, а также их капитальный ремонт, за исключением случаев, предусмотренных Градостроительным кодексом РФ, выдаются на основании и в порядке, которые предусмотрены ст. 51 данного Кодекса. Законодательством четко определена процедура выдачи разрешений на строительство и разграничены полномочия органов различных уровней власти по выдаче разрешений на строительство (ст. 8 ГрК РФ).

Градостроительное законодательство разграничивает земельные участки, на которые распространяется либо не распространяется градостроительный регламент. Разрешение на строительство, которое будет проходить на земельном участке, на который распространяется градостроительный регламент, выдается органом местного самоуправления по месту нахождения такого земельного участка. Частью 17 ст. 51 ГрК РФ предусмотрены случаи, когда разрешения на строительство не требуется.

Строительство, реконструкция, капитальный ремонт зданий, строений и сооружений, их частей осуществляются на основании проектной документации, разработанной специализированной (проектной) организацией, обладающей соответствующими лицензиями (ст. 17 ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности»).

Признание права собственности на самовольную постройку возможно лишь при наличии условий, предусмотренных ст. 222 ГК РФ.

Установив, что спорный объект недвижимости возведен истцом на земельном участке, предоставленном истцу в постоянное (бессрочное) пользование, построен в соответствии с действующими СНиПами, не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан, суд на основании п. 3 ст. 222 ГК РФ признал право собственности на объект недвижимости, являющийся самовольной постройкой.

• Истец обратился в суд с иском к поселковой администрации и районному комитету по управлению муниципальным имуществом о признании права федеральной собственности на объект недвижимого имущества — здание гаража. Решением суда требования удовлетворены.

Суд установил, что спорный объект недвижимости построен в 1966 г. истцом на земельном участке, ранее предоставленном ему на основании решения исполкома районного совета депутатов трудящихся от 1956 г., о чем свидетельствовал акт о предоставлении в бессрочное пользованиеземельного участка для капитального строительства и дальнейшей эксплуатации строений.

В соответствии с государственным актом истцу на основании решения администрации поселка в 1992 г. предоставлен в бессрочное пользованиеземельный участок, выдано свидетельство о государственной регистрации права постоянного бессрочного пользования на указанный земельный участок. Вместе с тем районный и областной архивы письмами сообщили об отсутствии у них документов относительно сведений о строительстве и сдаче в эксплуатацию спорного объекта.

В связи с отсутствием необходимых документов, подтверждающих возведение спорного объекта в соответствии с законом (проектно-сметной документации, разрешения на строительство, акта ввода в эксплуатацию), суд признал данный объект самовольной постройкой.

Признавая право собственности на самовольно возведенный объект, суд исходил из п. 3 ст. 222 ГК РФ, согласно которому право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. Право собственности на самовольную постройку не может быть признано за указанными лицами, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан.

Судом было установлено, что земельный участок, на котором истцом самовольно возведено нежилое строение, предоставлен ему в постоянное (бессрочное) пользование.

Согласно акту санитарно-эпидемиологического обследования Территориального управления Роспотребнадзора спорный объект размещен и эксплуатируется в соответствии с требованиями действующих санитарных правил и норм и не оказывает отрицательного влияния на условия проживания населения и окружающую среду, а согласно заключению компетентной, имеющей соответствующую лицензию коммунально-проектной организации эксплуатация здания гаража является безопасной, сохранение данного строения не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан. В соответствии с заключением областного управления МЧС России эксплуатация здания гаража безопасна и не представляет угрозы жизни и здоровью граждан.

Самовольно возведенный объект недвижимости находится на балансе истца, который осуществляет его содержание и эксплуатацию.

Согласно справкам Территориального управления Росимущества, управления государственного имущества областной администрации, районного комитета по управлению муниципальным имуществом спорный объект недвижимости не включен в реестры соответственно федерального имущества, имущества, находящегося в собственности области, муниципального имущества. Кроме того, регистрационная служба и органы БТИ сообщили письмами об отсутствии сведений о регистрации права собственности на объект недвижимости.

Ввиду того что самовольно построенное нежилое строение построено и эксплуатируется в соответствии с установленными нормами, а заключениями компетентных государственных служб подтверждена его безопасная эксплуатация и тем самым подтверждено, что сохранение постройки не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан, право собственности на самовольно построенное недвижимое имущество было признано на основании ст. 222 ГК РФ (решение от 02.04.2007 по делу № А48-5515/06-9).

Созданная в процессе реконструкции (подп. 14 п. 1 ст. 1 ГрК РФ, п. 1 ст. 754 ГК РФ) постройка рассматривается как самостоятельный объект строительства и признается самовольной постройкой в случае проведения строительных работ (работ по реконструкции) без специального разрешения.

Истец обратился в суд с иском к районной администрации и районному управлению муниципального имущества о признании права собственности на объект недвижимого имущества — линию электропередач (ЛЭП). Решением суда исковые требования удовлетворены.

Судом было установлено, что ЛЭП находилась в составе сооружений оздоровительного комплекса, приобретенного истцом по договору купли-продажи, который зарегистрирован в БТИ. В 1995 г. истец осуществил реконструкцию объекта, что подтверждалось договором на выполнение рабочего проекта реконструкции оздоровительного комплекса; заданием на проектирование, в соответствии с которым в числе других проектов исполнителем были представлены проекты внеплощадочных сетей электроснабжения и инженерных сетей внутриплощадочных; выпиской из рабочего проекта капитального ремонта инженерных сетей и благоустройства оздоровительного комплекса, из которого следует, что в составе сводного сметного расчета стоимости капитального ремонта инженерных сетей оздоровительного комплекса имеется расчет в отношении объектов энергетического хозяйства, трансформаторных подстанций и ЛЭП; общей пояснительной запиской по реконструкции внутриплощадочных сетей на территории базы отдыха; договором подряда на капитальное строительство электроснабжения оздоровительного комплекса; актами приемки выполненных работ; актом рабочей комиссии о готовности законченного строительством электроснабжения; приложением к акту рабочей комиссии о готовности законченных строительством инженерных сетей и благоустройства оздоровительного комплекса.

В 2005 г. по акту государственной приемочной комиссии, утвержденному постановлением главы районной администрации, объект — внутриплощадочные кабельные сети электроснабжения принят в эксплуатацию. Истцом в соответствии с актами государственной комиссии ввода в эксплуатацию объектов энергоснабжения спорный объект недвижимости поставлен на баланс.

Спорный объект недвижимости находился на балансе истца с момента приобретения оздоровительного комплекса, который осуществляет его содержание и эксплуатацию, что подтверждается лицевым счетом аналитического учета основных средств, инвентарной карточкой учета объектов основных средств, карточкой учета объектов недвижимости. Истцом на реконструированный объект изготовлен технический паспорт.

Однако, как указывалось истцом, реконструкция объекта недвижимости была произведена им без разрешительной документации, что подтверждалось и материалами дела, в частности письмом областного архива об отсутствии документов, разрешающих реконструкцию ЛЭП.

Таким образом, суд установил, что в результате реконструкции объекта, произведенной без соответствующих разрешений, истцом создан новый объект недвижимости.

В связи с отсутствием необходимых документов, подтверждающих возведение (реконструкцию) спорного объекта в соответствии с законом (проектно-сметной документации, разрешения на реконструкцию), суд признал данный объект самовольной постройкой.

Земельный участок, на котором истцом возведен (реконструирован) объект недвижимости (ЛЭП), предоставлен ему в постоянное (бессрочное) пользование.

Согласно заключению компетентной, имеющей соответствующую лицензию коммунально-проектной организации о техническом состоянии ЛЭП по результатам обследования линии электропередач находятся в нормальном эксплуатационном и рабочем состоянии в соответствии с нормативными и проектными решениями и пригодны для дальнейшей эксплуатации. Эксплуатация ЛЭП, питающих трансформаторную подстанцию базы отдыха, безопасна для жизни и здоровья людей и соответствует правилам устройства электроустановок.

В соответствии с заключением областного управления МЧС России эксплуатация ЛЭП является безопасной и не представляет угрозы жизни и здоровью граждан; согласно акту отдела электротехнической инспекции Управления государственного энергетического надзора реконструкция кабельных сетей электроснабжения выполнена по согласованному проекту; согласно акту отдела по надзору за электроустановками потребителей Управления по технологическому и экологическому надзору Ростехнадзора разрешена эксплуатация электроустановок базы отдыха, в состав которых входит ЛЭП; в соответствии с заключением областного Управления по технологическому и экологическому надзору спорный объект соответствует требованиям действующих нормативных документов в сфере охраны окружающей среды в части безопасности электрических установок и сетей, эксплуатация объекта является безопасной, сохранение объекта не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан.

Областное территориальное управление Росимущества, Управление государственного имущества областной администрации, районное Управление муниципального имущества письмами сообщили, что данный объект не включен в реестры соответственно федерального имущества, имущества, находящегося в собственности области, муниципального имущества. Кроме того, регистрационная служба и БТИ письмами сообщили об отсутствии сведений о регистрации права собственности на указанный объект недвижимости за кем-либо.

Итак, суд установил, что самовольно построенная ЛЭП возведена и эксплуатируется в соответствии с действующими СНиПами, что подтверждено заключениями компетентных государственных служб. Следовательно, сохранение постройки не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу об удовлетворении исковых требований в порядке п. 3 ст. 222 ГК РФ (решение от 23.04.2007 по делу № А48-400/07-9).

При наличии разрешения на осуществление реконструкции суд признал право собственности на постройку не на основании ст. 218 ГК РФ, а в порядке ст. 222 Кодекса, поскольку отсутствовало разрешение на проведение реконструкции госоргана, в компетенцию которого входила выдача разрешений на производство работ.

ООО обратилось в суд с иском к городской администрации, в котором просило признать право собственности на объекты недвижимости — административное здание с пристройками и складское помещение под размещение производственного цеха на основании ст. 218 ГК РФ. Затем истец уточнил исковые требования, просил признать за ним право собственности на основании ст. 222 ГК РФ.

Суд удовлетворил исковые требования по уточненному правовому основанию исходя из того, что объекты недвижимости являются не вновь построенными истцом, а самовольно реконструированными объектами.

При рассмотрении дела было установлено, что истец осуществил реконструкцию принадлежащих ему на праве собственности недостроенного административного здания с пристройками и складского помещения под производственный цех в пределах принадлежащего ему на праве аренды земельного участка.

Указанная реконструкция административного здания и склада осуществлена на основании постановления городской администрации, согласно которому истцу было разрешено осуществить реконструкцию складского помещения под размещение производственного цеха и реконструкцию административного здания с пристройкой. Постановление также обязывало истца до начала реконструкции зарегистрировать объект в городской инспекции архстройнадзора с получением разрешения на производство работ.

Вместе с тем суд пришел к выводу, что разрешение на реконструкцию упомянутых объектов недвижимости истцом не было получено в соответствии с действующими нормами права, поскольку постановление городской администрации не соответствовало примерному Положению о порядке выдачи разрешений на выполнение строительно-монтажных работ, утвержденному Приказом Министерства архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ от 03.06.92 № 131, и п. 2.1 Временного порядка выдачи разрешения на строительство, реконструкцию, расширение, техническое перевооружение и благоустройство в Орловской области, утвержденного постановлением главы администрации Орловской области 2001 г., в соответствии с которыми администрация принимает решение о строительстве (реконструкции) объекта, а не выдает разрешение на строительство (реконструкцию). Согласно указанным нормам права разрешение на строительство выдает городское Управление архитектуры и градостроительства.

Из материалов дела усматривалось, что истцом в установленном порядке разрешение на строительство получено не было, значит, он осуществил реконструкцию административного здания и склада под производственный цех на земельном участке, принадлежащем самому истцу на праве аренды, самовольно. При таких обстоятельствах право собственности не могло быть признано в порядке ст. 218 ГК РФ.

Ввиду того, что самовольно реконструированные административное здание и склад под производственный цех приняты в эксплуатацию истцом, заключениями соответствующих служб подтверждено, что сохранение этих объектов не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц ине создает угрозу жизни и здоровью граждан, за истцом было признано право собственности на реконструированные объекты недвижимого имущества в порядке ст. 222 ГК РФ (решение от 23.08.2006 по делу № А48-1618/06-9).

(Окончание в следующем номере.)

ОБОБЩЕНИЕ ПРАКТИКИ

Споры, связанные с исполнением обязательств по договорам страхования

Макарова Лариса Александровна  судья Арбитражного суда Мурманской области

Торба Марианна Витальевна  судья в отставке (г. Мурманск)

При рассмотрении споров, вытекающих из исполнения обязательств по договорам страхования, суды руководствуются ГК РФ, Федеральным законом от 25.04.2002 № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», Правилами обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 07.05.2003 № 263, Правилами дорожного движения РФ (в ред. от 14.12.2005), КоАП РФ, Постановлением Правительства РФ от 24.04.2003 № 238 «Об организации независимой технической экспертизы транспортных средств», постановлениями Президиума ВАС РФ по конкретным делам.

Поскольку между страхователем, страховщиком и выгодоприобретателем складываются гражданские правоотношения, которые подчиняются гражданскому законодательству, в случае обнаружения расхождений между гражданско-правовыми нормами, содержащимися в законодательстве о страховании или любых иных актах, и нормами ГК РФ суд руководствуется последними в силу их приоритета, установленного п. 2 ст. 3 ГК РФ.

Страхование представляет собой отношения по защите интересов физических и юридических лиц при наступлении определенных страховых случаев за счет денежных фондов, формируемых страховщиками из уплачиваемых страховых взносов — страховых премий.

Отношения являются страховыми при наличии четырех необходимых элементов: интереса, подлежащего защите; события, на случай наступления которого производится защита; денежных фондов, служащих для осуществления защиты; платы за защиту (страховой премии). Отношения, в которых отсутствует хотя бы один из названных элементов, не могут быть признаны страховыми.

При решении вопроса о возмещении ущерба, причиненного страхователям в результате ДТП, применяется общий принцип гражданской ответственности (глава 59 ГК РФ), а именно: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между двумя первыми элементами, вина причинителя вреда.

Страхование — специфическая область обязательственного права, этим объясняется незначительное число споров, вытекающих из страховых правоотношений. Подавляющее большинство дел — споры, вытекающие из причинения вреда в результате ДТП. В основном это споры, связанные с выплатой страхового возмещения, и споры о взыскании выплаченного страхового возмещения с лица, ответственного за убытки (суброгация). Их можно подразделить по трем основным направлениям.