318_p1821_B6_9225

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ГОУ ВПО «ИРКУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

И. И. Плеханова

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СИБИРИ

●

Часть 2

ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИИ И СОВЕТСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

20–30-Х ГОДОВ

Учебное пособие

1

УДК 882(571)(091)(075.8) ББК 83.3Р7гя73

П38

Печатается по решению ученого совета факультета филологии и журналистики ИГУ

Р е ц е н з е н т ы :

д-р филол. наук, проф. ИГУ А. С. Собенников; канд. филол. наук, доц. ИГТУ Л. И. Захарова

Плеханова И. И.

Русская литература Сибири. Ч. 2. Период революции и со- П38 ветского строительства 20–30-х годов : учеб. пособие / И. И. Пле-

ханова. – Иркутск : Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2010. – 110 с.

ISBN 978-5-9624-0468-4

Пособие содержит обзор литературного процесса в Сибири в период гражданской войны и советского строительства. Описано творческое выражение позиций обеих сторон, ведущие художественные тенденции 20–30-х годов, влияние идеологии и сопротивление ей. Даны творческие портреты наиболее ярких поэтов и писателей.

Предназначено для студентов специальностей «Русская филология» и «Бурятская филология» очной и заочной форм обучения, изучающих курс «Русская литература Сибири».

Библиогр. 35 назв.

УДК 882(571)(091)(075.8) ББК 83.3Р7гя73

Учебное издание

Плеханова Ирина Иннокентьевна

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СИБИРИ

Часть 2 Период революции и советского строительства 20–30-х годов

Учебное пособие

ISBN 978-5-9624-0468-4

Подготовила к печати Э. А. Невзорова

Темплан 2010. Поз. 82. Подписано в печать 20.11.2010. Формат 60×90 1/16. Печать трафаретная. Уч.-изд. л. 5,3. Усл. печ. л. 6,4. Тираж 100. Заказ 115.

Издательство Иркутского государственного университета 664003, Иркутск, бульвар Гагарина, 36

2

Введение

Данное издание – продолжение учебного пособия «Русская литература Сибири. Часть I. Дореволюционный период» 2006 года. Предлагается краткий обзор литературного процесса, начиная с революционного периода и до конца 30-х годов, т. е. трагического и созидательного периода советской истории. Место и роль литературы в этом времени показательны: в публицистическом и художественном слове выразила себя эпоха – её политика, духовный потенциал и реальная суть социальных процессов. Лирика и проза этого времени – исторический документ, портрет истории и отражение воли к творчеству, которая сопровождала движение общественных сил в противоречивый и динамичный период развития страны. Сибирская литература практически не имела своего «отдельного зарубежья», её представители в эмиграции (в первую очередь – Г. Д. Гребенщиков) не обособляли себя от общей судьбы. Поэтому история сибирской литературы этого периода практически вся разворачивается в рамках истории советской литературы. Даже не опубликованные вовремя тексты, оставшиеся от расстрелянных в годы репрессий писателей, отличаясь выбором тем и углом зрения, не ставят под сомнение общие идеологические горизонты. Но доминирующий с неизбежностью пафос не обязательно сводил изображение жизни к клише и не отменял собственную аналитическую позицию. Поэтому тем больший интерес представляет авторская интерпретация социалистического мифа, творческая индивидуальность и масштаб человеческой личности, проступающей в художественном тексте.

Основные тенденции, хронология и драматургия литературного процесса отражены в панорамных и содержательных истори- ко-литературных исследованиях советской эпохи: «Очерки русской литературы Сибири. Т. 2. Советский период» (Новосибирск, 1982); В. П. Трушкин «Восхождение» (Иркутск, 1976); В. П. Трушкин «Литературный Иркутск» (Иркутск, 1981); В. П. Трушкин «Пути и судьбы», изд. 2-е, испр. (Иркутск, 1985) и др. Новый исторический опыт требует не только деидеологизированного социокультурного освещения художественного панорамы, творческих судеб и эволюции форм. Необходим взвешенный подход, соединяющий объективную оценку значимости авторских идей для своего времени и для того будущего, в котором мы находимся по отношению к прошлому. Ключом может быть драма идей и трагедии судеб, поиск языка, сюжета, героя.

4

Тема 1

ЛИТЕРАТУРНАЯ СИТУАЦИЯ В СИБИРИ ПЕРИОДА РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

1.Краткий очерк гражданской войны.

2.Социальная утопия в действии.

3.Литературный процесс 1917–1922 годов

1. Краткий очерк гражданской войны. История установле-

ния советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке свидетельствует, что на этом пространстве не было серьёзной базы для социалистической революции. Большевистский лозунг «Мир – народам, земля – крестьянам, хлеб – голодным» был актуален только в первой части. Падение монархии сибиряки встретили с энтузиазмом, как и по всей России. Временное правительство ввело в

Сибири земство, при сохранении общей системы власти начало налаживаться самоуправление на местах, выборные советы не претендовали на власть, все вопросы государственного устройства должно было решить Учредительное собрание. О степени влияния большевиков свидетельствует состав «Временного комитета общественных организаций» в Иркутске, исполнительного органа власти, которым руководил меньшевик И. Г. Церетели: из 200 членов эсеров было – 38, меньшевиков – 33, кадетов – 27, большевиков – 7. Партия большевиков доминировала только в Томском и Красноярском советах. 1917-й год был годом демократического движения, собирания съездов, которые и должны были решать вопросы легитимности власти и статуса Сибири в российском государстве.

Организованное внепартийное общественное движение, как, например, кооперативный съезд, занимало категорически антибольшевистскую позицию. Серьёзных сепаратистских настроений тоже не было. В Томске областники под лозунгом «Сибирь для сибиряков» требовали созыва Сибирской областной думы (как и во время революции 1905 года), которая должна была санкционировать автономию. Но организаторской энергии не хватало, только в ответ на октябрьский переворот в Томске 7 декабря 1917 года

5

собрался Чрезвычайный Общесибирский областной съезд. Предполагалось ровно через два месяца, уже в 1918 году, созвать здесь же Областную думу, демократический орган правления независимого Сибирского государства. Но, как и Учредительное собрание в Петрограде, Сибирская областная дума, соперничающая в борьбе за власть, призывавшая к созданию добровольческих отрядов, была разогнана большевиками. В дальнейшем областники равно будут преследоваться Советами и белогвардейцами.

Реальной социальной базой большевистского переворота были не желавшие отправляться на империалистическую войну солдаты и хлынувшие с фронтов дезертиры. Степень организованности рабочих масс показывают декабрьские события в Иркутске. Летопись Н. С. Романова свидетельствует, что известие о «захвате в Москве власти большевиками» пришло 26 октября, и только 19 ноября объединённое собрание рабочих и военных депутатов постановило взять власть в свои руки, тут же приступили к созданию красной гвардии (200 винтовок). 21 ноября состоялось «объединённое собрание всего учительства гор. Иркутска для выяснения отношения к текущему политическому моменту». 23 ноября прошли выборы в Учредительное собрание. 25 ноября «все общественные организации на свои заседания выносят резолюции о непризнании власти большевиков», после чего начинаются забастовки. 27 ноября «образован комитет защиты революции, куда вошли представители разных учреждений и фракций». 4 декабря, как в Петрограде, были заняты телеграф, почта и банки, «8 декабря в 4 часа началась борьба за захват власти большевиками», бои развернулись между юнкерами, не пожелавшими сдать оружие, казаками и революционными солдатами, а также прибывшими 10 декабря рабочими из Черемхово, красногвардейцами из Канска, Ачинска, Красноярска. Юнкера атакуют Белый дом, освобождают почту, телеграф и арестованного губернского комиссара Лаврова. 11 декабря «попытка юнкеров к перемирию» нарушена «выступлением большевистской артиллерии и грабежами Красной гвардии». Описания обстрелов, пожаров, бандитизма, насилия, убийства парламентёра, идущего к большевикам, продолжаются до 17 декабря, когда объявлено о «передаче власти губернскому Совету и заключении перемирия». Перемирие установилось после восьмой атаки юнкеров на Белый дом, завершившейся пленением за-

6

щитников 16 декабря. Очевидной победы как будто нет ни у одной из сторон. 18–19 декабря идут переговоры «по расформированию школы прапорщиков», подсчитываются жертвы – ранеными и убитыми до 1000 человек, включая гражданское население. 28 декабря отдельно хоронят погибших красногвардейцев и юнкеров с казаками. Последняя запись: «31 декабря вечером в 2 часа Ангара у кафедрального собора остановилась»1.

Установление власти Центрального исполнительного комитета Советов Сибири (Центросибири) растянулось до апреля 1918 года. Город подчинил деревню, но монополия власти на хлебную торговлю и реквизиции настроили крестьянство против большевиков, в городах готовились выступления офицеров и областников. Мятеж чехословаков в мае 1918 года привёл через месяца к падению советской власти вплоть до Владивостока, началась гражданская война. С 30 июня 1918 года утвердилось Временное Сибирское правительство, декларировавшее 4 июля государственную независимость Сибири2. На смену ему пришла Уфимская Директория, 18 ноября она была отстранена от власти военным министром Колчаком, который в статусе Верховного правителя России взял на себя всю ответственность и установил жестокую диктатуру. Но он не продержался в Омске даже один год. Масштаб карательных экспедиций и репрессий, в которых участвовали белочехи и японские интервенты, спровоцировал широкое партизанское и подпольное движение на пространстве от Урала до Дальнего Востока. Отнюдь не всё оно было коммунистическим. Образовались целые партизанские республики – Степно-Баджей- ская и Минусинская. Наступление партизанских армий и Красной Армии, антиколчаковские восстания в городах привели к тому, что Омск был взят 14 ноября 1919 года, а белая армия с беженцами отступала в разгар зимы не по железной дороге, а по снегам и тайге, в обход городов. Колчак отказался от звания Верховного правителя 4 января 1920 года, представители Антанты и белочехи в обмен на свободное передвижение в Забайкалье передали его в Иркутске Политцентру, демократическому органу правления, сформированному в ноябре 1919 года Всесибирским совещанием

1Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902–1924 гг. Иркутск, 1994.

С. 255–268.

2Там же. С. 330.

7

земств и городов. Восстание под руководством большевиков в Иркутске передало власть Военно-революционному комитету, который при приближении к городу офицерских соединений Каппеля приказал расстрелять Колчака и премьер-министра Пепеляева. После вступления 5-й армии в Иркутск натиск красных притормозился, от Верхнеудинска (Улан-Удэ) до Владивостока установилась буферная Дальневосточная республика с двоевластием партизан в тайге и белых в Чите. 1920-й год ушёл на вытеснение из Забайкалья в Манчжурию армии атамана Семёнова и прекращение японской интервенции. Дальний Восток присоединился к Советской России в 1922 году.

Эта историческая справка необходима, поскольку новая сибирская литература буквально выросла из темы гражданской войны. Все наиболее яркие писатели или участвовали в боях, как В. Зазубрин и А. Фадеев, или были непосредственными свидетелями, война коснулась каждого. Колчаковская диктатура вынудила изменить политические взгляды тех, кто, как Л. Сейфуллина, В. Правдухин и др., тяготели к эсерам или к меньшевикам, как Вяч. Иванов. Кровь и насилие, особая ожесточённость обоих сторон, бесчеловечность, отличающая гражданские войны, помноженная на жестокость климата, стали опытом жизни и материей творчества, предопределили выразительность художественных средств и суровый гуманизм авторской позиции. Поэтика и характерология сибирской революционной литературы складывались не столько под влиянием модернизма, как в ранней прозе Б. Пильняка, писавшего, по остроумному замечанию Л. Троцкого, «чёрным по… Белому»3, а выражала мироощущение эпохи. Сходство художественных решений сибирской и общерусской революционной литературы – орнаментальность, экспрессивность, синестезия чувств, телесность духовного и косноязычие души, эмблематичность персонажей, массовость вместо народности и шарж вместо классового сознания, соединение документа и живописного натурализма – всё это отражение стихийно сложившегося в первое пореволюционное десятилетие архетипа нового художественного мировосприятия.

3 Троцкий Л. Д. Литература и революция. Печатается по изданию 1923 г. М., 1991. С. 78.

8

2. Социальная утопия в действии. Насколько литература могла участвовать в социальной жизни и с каким духовным потенциалом вышел народ из гражданской войны?

Культурная жизнь Сибири породила уникальнейший феномен – книгу «Крестьяне о писателях», сложившуюся из стенограмм обсуждений литературных произведений в коммуне «Майское утро» на Алтае. Коммуна была организована весной 1920 года в селе Верх-Жилинское после окончания гражданской войны, крестьяне-партизаны объединились для строительства новой жизни. Опыт хозяйственной самоорганизации для Сибири был не нов, до революции кооператоры действовали настолько успешно, что сибирское масло, экспортируемое в Англию и Данию, давало золота вдвое больше, чем разработка приисков. Первые советские коммуны организовывались без насилия сверху, и, по свидетельству писателя С. Залыгина, разбиравшего протоколы 20-х годов, крестьяне сами голосовали за распределение доходов по едокам, а не по трудовому вкладу, иначе многодетные семьи оказывались бы в неравном положении с семьями с взрослыми работниками. Потребность в справедливости как реальном духовном содержании повседневной жизни, общей работы и заинтересованного общения – показатель приоритета высокой этики для народного самосознания.

Коммунаров «Майского утра» объединяли не только идеи, хозяйственные интересы, но глубокие духовные запросы. Организатором культурно-просветительской жизни был Адриан Митрофанович Топоров (1891–1984). Сам из крестьян, он приехал в Сибирь из Курской губернии в 1912 году, услышав от побывавшего в ссылке народника Л. П. Ешина о крае невиданных возможностей. В 1915 году А. М. Топоров учительствовал в селе ВерхЖилинском Барнаульского округа, в 1919 году участвовал в гражданской войне: «Днём занимался в школе с детишками, а вечерами приходилось отправляться в партизанский дозор»4, – по окончании стал секретарём ревкома. В коммуне он энергично организовывал культурную жизнь, казалось бы, далёкую от крестьянского быта: демонстрировал кинофильм в престольный праздник,

4 Стыров П. Слово о Топорове // Топоров А. М. Крестьяне о писателях. Изд. 5-е. М., 1982. С. 8.

9

руководил кружком по изучению эсперанто, народным театром, сельским хором и струнным оркестром, в котором сам играл на скрипке. Лучшим учеником А. М. Топорова был С. П. Титов, тоже ставший учителем, эсперантист, скрипач, поэт. Его сын – второй космонавт Герман Степанович Титов (1935–2000), дублёр Гагарина, он первым совершил суточный полёт 6–7 августа 1961 года. Во время предполётных испытаний в абсолютной тишине сурдокамеры Г. Титов декламировал наизусть «Евгения Онегина». Такова траектория судьбы выходцев из алтайского села и из крестьянской мечты о коммуне.

Главная заслуга А. М. Топорова перед литературой – коллективные читки с обсуждением, на которые 10 лет постоянно собирались коммунары, иногда школа не вмещала всех желающих. Записи высказываний составили книгу «Крестьяне о писателях», стенограммы публиковались в бийской газете «Звезда Алтая» и в 1927–1928 годах в журнале «Сибирские огни». Первое издание вышло в 1930 году в Москве, переведено на европейские языки и стало событием, поскольку книга содержит уникальную информацию о культурных запросах и духовном самосознании русских крестьян после революции, их понимании истории, соотношения искусства слова и правды жизни. Книга даёт неоценимый материал для социологии чтения, но по большому счёту стала памятником реализовавшейся в сибирском селе утопии интеллектуального подъёма землепашцев и домашних хозяек.

Крестьяне освоили практически всю мировую (от Гомера до Ибсена) и русскую классику (от Крылова до Бунина и Чехова), новейшую поэзию, прозу, драматургию. Чтение, а тем более обсуждение, были организованы как квалифицированный разбор содержания и художественных достоинств текста по целой систем вопросов:

«1. Правдоподобно ли содержание произведения?

2.Достаточно ли полно оно охватывает то, что хотел изобразить автор?

3.Что в сочинении лишнее?

4.Ярки ли описания лиц, событий, природы и бытовых картин?

5.Правильно ли автор объясняет поступки героев их душевным состоянием?

6.Как он относится к своим героям?

10