новая папка 2 / 18414

Приношение Монархине

Что смелая рука Поэзии писала, Как Бога, истину, Фелицу во плоти И добродетели твои изображала,

4 Дерзаю к твоему престолу принести, Не по достоинству изящнейшего слога, Но по усердию к тебе души моей.

Как жертву чистую, возжженную для Бога, 8 Прими с небесною улыбкою твоей, Прими и освяти твоим благоволеньем, И Музе будь моей подпорой и щитом,

Как мне была и есть ты от клевет спасеньем. 12 Да веселясь она и с бодрственным челом

Пойдет сквозь тму времен и станет средь потомков, Суда их не страшась, твои хвалы вещать;

Иалчный червь когда, меж гробовых обломков, 16 Оставший будет прах костей моих глодать: Забудется во мне последний род Багрима[1], Мой вросший в землю дом никто не посетит; Но лира коль моя в пыли где будет зрима

Идревних струн ея где голос прозвенит,

Под именем твоим громка она пребудет[2]; Ты славою, — твоим я эхом буду жить. Героев и певцов вселенна не забудет; 24 В могиле буду я, но буду говорить[3].

1795

Комментарий Я. Грота

Это Приношение, или, как мы теперь говорим, Посвящение в первый раз помещено было в начале рукописи стихотворений Державина, поднесенной им государыне 6 ноября 1795 года и составляющей ныне собственность императорской публичной библиотеки (см.

наше Предисловие в этом томе). Вместо заглавия, там над ним надписано: Монархиня! Потом это посвящение в таком же виде напечатано в главе изданий: 1798 и 1808 г. Название Приношение монархине в первый раз дано этим стихам в оглавлении издания

1798.

Картинка (Олен.) при этом стихотворении «изображает киргизского мурзу, посвящающего свою лиру Фелице. Богоподобная царевна взирает на него с высоты эфирной, левою рукой опираясь на полсвета, заключающиеся в ея царстве; в правой имеет руль правления; под ея стопами орел раздирает ехидну, означающую ненависть и злобу» (Об. Д.). В рукописи, поднесенной Екатерине, эта картинка помещена, в виде фронтисписа, тотчас после заглавного листа.

1. Забудется во мне последний род Багрима. — Державин производил свой род от мурзы Багрима, выехавшего из Золотой Орды при Василии Темном, и, любя все необычайное, пользовался иногда в своих стихах этим происхождением, чтобы придать им более оригинальный колорит. Оттуда название мурзы, которое он принял в Фелице и других одах, сообщив им некоторые черты восточного быта. Ср. выше, стр. 133, прим. 3 к

Фелице.

2. Под именем твоим громка она пребудет и проч. — Это в другой форме та же мысль, которою кончается Видение Мурзы (см. выше стр. 168): «Тобой бессмертен буду сам». Первоначально подобная идея выражена была Капнистом в конце французской его оды на кучук-кайнарджиский мир (1774 г.), напечатанной в С-петербургском Вестнике за август

1780 (ч. VI, стр. 137):

Mais en chantant ce nom sublime,

J’ai toujours un droit legitime

Pour faire connaitre le mien.

В бумагах Державина нашелся русский подстрочный перевод этой оды, писанный попеременно то его рукой, то рукой самого Капниста. Выписываем оттуда это место, помещая в скобках первоначальные, после зачеркнутые выражения:

Но, воспев великость сего имени, Позволь мне право то иметь (Я должною мне участью считаю),

Чтоб имя и мое (тобой) известно свету было.

3. В могиле буду я, но буду говорить. — В первоначальной рукописи было после этого еще два стиха:

Ты истинной хвалы в царях была достойна. Воспомнит о тебе, как о Траяне, свет:

и затем следовали, в заключенье, слова Тацита, составившие после сущность эпиграфа к 1-му тому издания 1808 года: «О времен (sic) редкого благополучия, когда не воспрещалось мыслить и, что мыслишь, говорить свободно.»