новая папка 2 / 18371

ПАМЯТНИК ГЕРОЮ

Всегда разборчива, правдива, Нигде и никому не льстива, О! строгого Кунгдзея Муза, Которая его вдыхала

Играть на нежном, звонком кине И трогать поученьем сердце!

Приди и, зря текущи годы, Обратность вечную природы, Что всходит и заходит солнце, Что лето, осень придут паки, А только к нам не возвратятся Дела, содеянные нами, —

Вождя при памятнике дивном Воссядь и в пении унывном Вещай: сей столп повергнет время,

Разрушит. — Кто ж был полководец? Куда его прошли победы?

Где меч его? где шлем? где образ?

Увы! и честь сия героев, Приступов монументы, боев — Не суть ли знаки их свирепства? Развалины, могилы, пепел, Черепья, кости им подобных — Не суть ли их венец и слава?

Ах, нет! средь всех народов, веков, Друзья герои человеков Суть соль земли, во мраке звезды;

Чрез них известна добродетель; Они великие зерцалы Богоподобных слабых смертных.

Прямой герой страстьми не движим, Он строг к себе и благ ко ближним; К богатствам, титлам, власти, славе Внутри он сердца не привержен; Сокровище его любезно — Спокойный дух и чиста совесть.

В терпеньи тверд и мудр в напасти, Не рабствует блестящей части; Считает тем себя довольным, Коль общих благ где был споспешник;

Блажен, блажен еще стократно, Что страсти мог свои умерить!

Весами ль где, мечом ли правит Ни там, ни тут он не лукавит.

Его царь — долг; его бог — правда; Лишь им он жертвует собою; Искусен, осторожен, точен, Рачителен, не быстр ко славе.

Делами — исполнитель веры, Великодушия примеры Его все мысли наполняют; И бог его благословляет Победою почти без крови,

Которой мир дарует царствам.

Такого мужа обелиски Не тем славны, что к небу близки,

Не мрамором, не медью тверды; Пускай их разрушает время, Но вовсе истребить не может:

Живет в преданьях добродетель.

Строй, Муза, памятник герою, Кто мужествен и щедр душою,

Кто больше разумом, чем силой, Разбил Юсуфа за Дунаем, Дал малой тратой много пользы. —

Благословись, Репнин, потомством!

1791

Примечания

Памятник герою (стр. 174). Впервые — «Московский журнал», 1791, № 10, стр. 46, без подписи и со следующим примечанием Карамзина к заглавию: «Сие стихотворение, которое, конечно, будет приятно для всех читателей «Московского журнала», прислано от неизвестной особы при следующем письме: «Испросив позволения у автора издать в свет Памятник герою, имею честь препроводить список с оного к вам для напечатания в «Московском журнале». Сочинитель не хочет быть известен, подражая, может быть, скромной памяти героя, в честь которого сооружен им сей памятник. Да и в самом деле, имена писателей не столько нужны для потомства, сколько изображаемые ими современников своих знаменитые добродетели, которые долженствуют озарять грядущие племена в деяниях их». — Издатель, одолженный сим подарком, хотя и мог бы, но не смеет угадать сочинителя. К.». Почти одновременно вышло в свет отдельное издание стихотворения, тоже без подписи, но с обозначением: «Из „Московского журнала” 1791, октябрь», а в следующем, 1792 г. вышло еще одно отдельное издание с эпиграфом:

Друг человечества! Войною Быть громким может и злодей, Но славою блестят прямою Подобны души лишь твоей..

В том же 1791 г. стихотворение было напечатано в Риге отдельным изданием вместе с переводами на немецкий и французский языки. Печ. по Изд. 1808 г., т. 1, стр. 126. Стихотворение посвящено князю Н. В. Репнину (1734—1801), русскому полководцу и победителю турок. Начало стихотворения совпадает с выражениями и мыслями, приписывавшимися Конфуцию (Кунгдзей — у Державина), знаменитому китайскому философу; по преданию, он был также поэт и музыкант.

Кин — музыкальный инструмент, на котором якобы играл Конфуций.

Которая его вдыхала — т. е. вдохновляла.

Он строг к севе и благ ко ближним. «Сие относится к свойствам кн. Репнина, тогда таковым показующегося, когда он был Потемкиным содержан не в великом уважении; но опосле, в первых днях царства императора Павла, явился он совсем других свойств, т. е. обыкновенным царедворцем» (Об. Д., 618).

Благословись, Репнин, потомством! Незаконный сын Репнина, известный поэт конца XVIII — начала XIX вв. И. П. Пнин (1773—1805), издал книгу «Вопль невинности, отвергаемой законами», в которой буквально проклял своего отца и законы Российской империи.