новая папка 2 / 24023
.pdfКРЕСТЬЯНИН, МЕДВЕДЬ, СОРОКА И СЛЕПЕНЬ
Мужик пахал в лесу на пегом на коне; Случился близко быть берлог на стороне.
Вберлоге том Медведь лежал в часы тогдашни, Увидел мужика, трудящася вкруг пашни; Покиня зверь берлог, Хотя и не легок, Да из берлога скок;
Мужик, зря зверя, стонет,
Впоту от страха тонет,
Аиногда его составы все дрожат; Хотел бы тягу дать, да ноги не бежат, Что делать, сам не знает, И пашню, и коня с собою проклинает.
Меж тем Медведь на пашню шасть. Пришла напасть; Мужик хлопочет:
"Медведь, знать, скушать, хочет Меня И моего коня;
Уж о коне ни слова, Была бы лишь моя головушка здорова". Ан -- нет:
Медведь был сыт, не надобен обед, Медведю пежины крестьянския кобылы Понравились и стали милы; Медведь
Желает на себе такую ж шерсть иметь За тем крестьянину он делает поклоны И говорит: "Мужик,
Не устрашись, услыша мой медвежий крик; Не драться я иду, не делай обороны,
Ая пришел просить,
Чтоб мог такую ж шерсть носить, Какая у твоей кобылы;
Мне пятна черные по белой шерсти милы" Крестьянин, слыша те слова Сказал: "Теперь цел конь, цела и голова, Полезны эти вести.
Медведю нуждица пришла, знать, в пегой шерсти". Вещает с радости: "Медведь, Коль хочешь на себе шерсть пегую иметь,
Так должен ты теперь немножко потерпеть; Не будь лишь злобен, Связаться дай и стань коню подобен,
А именно ты будешь пег, как конь". Медведь связаться дал, мужик расклал огонь И, головеньку взяв, ей стал Медведя жарить, Подобно как палач в застенке вора парить, И, наконец, лишь головенькой где прижмет,
Тут шерсти нет И пежина явилась.
Медведю пегая уж шерсть не полюбилась; Он, вырвавшись из рук мужичьих, побежал И, рынувшись в берлог, под деревом лежал, Лижа дымящи раны.
"Охти, -- он говорил, -- крестьяне все тираны И хуже всех людей, Когда они так жгут всех пегих лошадей; Когда б я знал то прежде,
Не думал бы вовек о пегой я одежде". Лишь речь Медведь скончал, Сороку бес к крестьянину примчал, А эти птицы Охочи до пшеницы,
Итолько что она на пашню прыг, Поймал ее мужик, Поймал, как вора.
Худая с мужиком у бедной птицы ссора: Он скоро воровство Сороке отомстил, -- Ей ноги изломав, на волю отпустил.
Сорока полетела
Икое-как на то же древо села,
Подле которого Медведь берлог имел. Потом ко мужику Слепнишка прилетел И сел лошадушке на спину; Не стоит мужику для мух искать дубину, Рукой Слепня поймал И ног уж не ломал,
Но наказание другое обретает: В Слепня соломинку втыкает
Ис нею он его на волю ж отпускает. Слепень взвился и полетел, С Сорокой вместе сел.
Меж тем уж солнушко катилося не низко, Обед был близко, Конец был ремесла;
Хозяйка к мужичку обедать принесла. Так оба сели На травке да поели.
Тогда в крестьянине от сладкой пищи кровь Почувствовала -- что? К хозяюшке любовь; "Мы время, -- говорит, -- свободное имеем, Мы ляжем почивать; Трава для нас -- кровать".
Тогда -- и где взялись? -- Амур со Гименеем, Летали вкруг, Где отдыхал тогда с супругою супруг.
О, нежна простота! о, милые утехи! Взирают из-за древ, таясь, игры и смехи
Итщатся нежные их речи все внимать.
Была тут и сама любви прекрасна мать, Свидетель их утех, которые вкушали; Зефиры сладкие тихохонько дышали
Ислышать все слова богине не мешали...
Медведь под деревом в болезни злой лежал, Увидя действие, от страха весь дрожал,
Иговорит: "Мужик недаром так трудится: Знать, баба пегою желает нарядиться". Сорока вопиет:
"Нет, Он ноги ей ломает".
Слепень с соломиной бурчит и им пеняет: "Никто, -- кричит, -- из вас о деле сем не знает, Я точно ведаю сей женщины беду:
Она, как я, умчит соломину в заду".
Читатель, баснь сия ту мысль тебе рождает, Что всякий по себе о прочих рассуждает.
Между 1763 и 1767