новая папка 2 / 18361
.pdfОКОВЫ
Лиза голову чесала Скромно гребнем золотым; Взявши волос, привязала К красотам меня своим. Быв окован цепью нежной,
Я шутил — прервать хотел; Попытался — и железной Тверже цепь сию нашел.
С самой той поры я в скуке, В тяжком плене нахожусь: Не могу уж быть в разлуке, Волоском за ней влекусь.
Илишь тем я облегчаюсь, Успокоиваю грусть, Что к ней ближе прививаюсь
Икасаюсь сладких уст.
1809
Примечания
Оковы (стр. 348). Впервые — «Чтения в Беседе любителей русского слова», 1811, кн. 2, стр. 103, в «Рассуждении о лирической поэзии, или об оде», как пример «вкуса в простом слоге». С вариантами — «Объяснения на сочинения Державина...», изданные Ф. П. Львовым, СПб., 1834, стр. 50. Печ. по тексту «Рассуждения». Написано в 1809 г. «для племянницы автора Елисаветы Львовой» (Об. Д., 724). Перевод-переложение стихотворения Павла Силенциария (VI в.), помещенного в «Греческой антологии» (сборник небольших произведений разных поэтов).
Комментарий Я. Грота
Писано на Званке для племянницы поэта, Елисаветы Николаевны Львовой[1] (см. Том II, стр. 418). Пьеса заимствована из Греческой Антологии: подлинник принадлежит Павлу Силенциарию, но Державин, кажется, следовал немецкому переводу Гердера (см. Hellas Veilchen, Гисен, 1805, стр. 94). Выписываем и тот и другой:
Χρυσῆς εἰρύσσασα μίαν τρίχα Δωρὶς ἐϑείρης, οἶα δορυκτήτους δῆσεν ἐμὰς παλάμας.
αὐτὰρ ἐγὼ τὸ πρὶν μὲν ἐκάγχασα, δεσμὰ τινάξαι Δωρίδος ἱμερτῆς εὐμαρὲς οἰόμενος ὡς δὲ διαρρῆξαι σϑένος οὐκ ἔχον, ἔστενον ἤδη, οἶά τε χαλκείη σφιγκτὸς ἀλυκτοπέδῃ.
καὶ νῦν ὁ τρὶς ἄποτμος ἀπὸ τριχὸς ἠέρτημαι, δεσπότις ἔνϑ’ ἐρύσῃ, πυκνὰ μεϑελκόμενος.[2]
Von ihrem Haupt zog Doris ein eignes goldnes Haar,
und band mich an den Händen
ihr zum Gefangenen.
Ich lacht’ der schönen Bande, die, sprach ich, reiss’ ich leicht; doch ach! als ich versuchte, war Eisen nie so hart.
Nun hab’ ich aufgegeben zu reissen sie, den Muth;
Unglücklicher, ich folge wohin dein Haar mich zieht.
1.Она скончалась во время печатания этого листа, 28 декабря 1864 года.
2.Буквальный перевод: «Вырвав волос из золотых кудрей, Дорида связала мне привычные к копью руки. Я быстро уклонился, думая, что легко разорву оковы пленительной Дориды. Но, не имев к тому силы, я застонал, как бы под тяжестью железных цепей. Теперь меня несчастного влекут волоском: куда потянет повелительница, туда за ней и следую».