новая папка 2 / 20320
.pdfПраздная суета (Стихотворение великосветского поэта графа Чужеземцева)
(Посвящается автору "La nuit de st.-Sylvestre" {*}
и "Истории двух калош")
{* "Ночь под Новый год" (франц.).- Ред.} (Перевод с французского)
Был век славный, золотой, Век журнальной знати, Все склонялись перед той Силой нашей рати.
Всё вельможи, важный тон...
Но смешались краски - И пошли со всех сторон Мошки свистопляски.
Бородатый демократ Норовит в Солоны; Оскорбить, унизить рад Светские салоны.
Грязь деревни, дымных сел В повестях выводит, Обличает кучу зол, Гласность в моду вводит.
Свел с ума его - Прудон, Чернышевский с Миллем,
Ао нас повсюду он Пишет грязным стилем.
Аглядишь - о, века срам! - Прогрессистов каста Без перчаток по гостям Ходит очень часто.
Аглядишь - Прудона друг, Сочиняя книжки, Носит вытертый сюртук, Грязные манишки.
Нас нигде он не щадит, Отзываясь грубо, Даже гения не чтит Графа Соллогуба.
Им давно похоронен Автор "Тарантаса"; И не шлет ему поклон Молодая раса.
Где же автор "Двух калош" С грузом старой ноши? Нет! теперь уж не найдешь Ни одной калоши!
Что ж? быть может, Соллогуб Уступил без бою?
Иль, как старый, мощный дуб, Был спален грозою?
Нет, он в битвах не бывал, Не угас в опале; Но свой гений пробуждал
Вновь в "Пале-Рояле".
Что ж? быть может, наблюдал Там он русских нравы И себе приготовлял Новый путь для славы?
Нет, ему российских муз Лавры опостыли, Он в Париже, как француз, Ставил водевили.
Что ж? быть может, он стяжал Лавры и на Сене И Париж его встречал, Павши на колени?
Нет, и там он как поэт Не был запевала, Хоть порой его куплет Ригольбош певала...
Вот парадный, пышный зал, Туш, финал из "Цампы", Кверху поднятый бокал, Спичи, люстры, лампы,
Инапудренный конгресс Старичков зеленых,
Истарушек - целый лес, Пышных, набеленных,
Немец-гость, сказавший речь, Звуки контрабаса И маститый старец Г<реч>, Автор "Тарантаса".
Дев прекрасных хоровод В русских сарафанах
И гостей безмолвных взвод Длинный на диванах.
На эстраде, все в цветах, В виде панорамы, С поздравленьем на устах Дамы, дамы, дамы!
Всё вокруг стола, - гостям, С гордостью сознанья, За столом внимает сам Президент собранья.
Тут парижский виц-поэт С расстановкой, басом Спел хозяину куплет Вслед за контрабасом:
"Не умрешь ты никогда, - Пел он в длинной оде, - Ты последняя звезда На туманном своде,
Ты живой уликой стал Века чахлым детям..." И пошел, и распевал, Верен мыслям этим.
Пел поэт. Весь замер зал...
Стоя за эстрадой, Я, как все, ему внимал С тайною отрадой.
О поэт! Ты тот же был На Неве, на Сене!
И я мысленно твердил:
"Bene, bene, bene!" {*}
{* "Хорошо, хорошо, хорошо!" (Лат.) - Ред.}
В наш немой, пустынный век, Век без идеала, Ты единый человек Старого закала!
1861