новая папка 2 / 48907

СОН

Графине Фикельмон

A change came o'er the spirit of my dream. L. Byron {*} {* Мое сновидение переменилось. Л<орд> Байрон (англ.). - Ред.}

Вмое окно стучал мороз полночный,

И ветер выл; а я пред камельком,

Забыв давно покоя час урочный,

Сидел, сопрет приветным огоньком.

Я полон был глубоких впечатлений,

Их мрачностью волнующих сердца,

Стеснялся дух мечтаньями певца Подземных тайн и горестных видений;

Я обмирал, но с ним стремил мой взгляд Сквозь тму веков на безнадежный ад.

В томленьи чувств на лоне поздней ночи Внезапно сон сомкнул усталы очи;

Но те мечты проникли душу мне,

Ужасное мерещилось во сне, -

И с Дантом я бродил в стране мученья,

Сменялися одно другим явленья;

Там плач и вопль летят в унылый слух,

Мне жжет глаза, мелькая, злобный дух, -

И в зареве греховной, душной сени

Предстали мне страдальческие тени.

То вижу я, испуган чудным сном,

Как Фаринат, горя в гробу своем,

Приподнялся, бросая взор кичливый На ужас мук, - мятежник горделивый!

Его крушит не гроб его в огне -

Крушит позор в родимой стороне.

То новый страх - невольно дыбом волос -

Я вижу кровь, я слышу муки голос,

Преступник сам стеснен холодной мглой:

Терзаемый и гневом и тоской,

Вот Уголин злодея череп гложет;

Но смерть детей отец забыть не может,

Клянет и мстит, а сердцем слышит он Не вопль врага - своих младенцев стон.

Ивихрь шумит, как бездна в бурном море,

Итени мчит, - и вихорь роковой Сливает в гул их ропот: "горе, горе!"

Ивсё крушит, стремясь во мгле сырой.

Вслезах чета прекрасная, младая Несется с ним, друг друга обнимая:

Погибло всё - и юность и краса,

Утрачены Франческой небеса!

Исмерть дана - я знаю, чьей рукою, -

Ивижу я, твой милый друг с тобою!

Но где и как, скажи, узнала ты

Любви младой тревожные мечты?

И был ответ: "О, нет мученья боле,

Как вспоминать дни счастья в тяжкой доле!

Без тайных дум, в привольной тишине,

Случилось нам читать наедине,

Как Ланцелот томился страстью нежной.

Бледнели мы, встречался взгляд мятежный,

Сердца увлек пленительный рассказ;

Но, ах, одно, одно сгубило нас!

Как мы прочли, когда любовник страстный Прелестные уста поцеловал,

Тогда и он, товарищ мой несчастный,

Но мой навек, к пруди меня прижал,

Ина моих его уста дрожали, -

Имы тот день уж боле не читали".

Иснится мне другой чудесный сон:

Светлеет мрак, замолкли вопль и стон,

И в замке я каком-то очутился;

Вокруг меня всё блещет, всё горит,

Имузыка веселая гремит,

Инежный хор красот младых резвился.

Я был прельщен, но (всё мечталось мне То страшное, что видел в первом сне.

Франческа! я грустил твоей тоскою.

Но что ж, и здесь ужели ты со мною,

И в виде том, как давнею порой Являлась ты пред жадною толпой,

Не зная слез, цветя в земле родимой?

Вот образ твой и твой наряд любимый!

Но ты уж тень. Кого ж встречаю я?

Кто вдруг тобой предстала пред меня?

Свежее роз, прекрасна, как надежда,

Согнем любви в пленительных очах,

Сулыбкою стыдливой на устах -

Ичерная из (бархата одежда

Сбогатою узорной бахромой Воздушный стан, рисуя, обнимает;

Цвет радуги на поясе играет,

Илоконы, как бы гордясь собой,

Бегут на грудь лилейную струями,

Их мягкий шелк унизан жемчугами,

Но грудь ее во блеске молодом Пленяет взор не светлым жемчугом:

Небрежное из дымки покрывало За плеча к ней, как белоснег, упало.

О, как она невинности полна!

Оживлено лицо ее душою

Сердечных дум, небесных чистотою...

Прелестна ты, прелестнее она.

И милому виденью я дивился,

Узнал тебя, узнал - и пробудился...

Мой страх исчез в забавах золотых Страны небес огнисто-голубых,

Где всё цветет - и сердцу наслажденье,

Где всё звучит бессмертных песнопенье.

О, как молил я пламенно творца,

Прекрасный друг безвестного певца,

Чтоб ты вое дни утехами считала,

Чтоб и во сне туч грозных не видала!

Счастливой быть прелестная должна.

Будь жизнь твоя так радостна, нежна,

Как чувство то, с каким, тебя лаская,

Младенец-дочь смеется пред тобой,

Как поцелуй, который, с ней играя,

Дает любовь невинности святой!

<1832>