новая папка 1 / 220839

В своей динамике культура пережива- ет состояния, в которых опыт прошедше- го имеет различные ценность и актуаль- ность. Это, например, подтверждают выво- ды Маргарет Мид о взаимосвязи темпа пе- ременчивости жизни и способов трансля- ции опыта1. В стабильных состояниях на- следие прошлого чрезвычайно востребова- но, поскольку младшие поколения учатся у старших, а в префигуративных состояниях опыт старших поколений утрачивает свою актуальность, так как эти старшие вынужде- ныучитьсяумладших. Всостояниях, всеце- ло устремленных в будущее, ценности про- шлого уже не входят в этический контекст выбора цели. Происходит ситуативный от- бор ценностей для «обслуживания» пресле- дуемой цели. Старшие поколения вынуж- дены менять свои аксиологические одеж- ды, отказываясь от привычного в прошлом

1 МидМ. Культураимирдетства/ сост. ипре-

дисл. И.С. Кона. – М.: Наука, 1988. – 429 с.

«костюма», которыймладшиепоколенияне успели сносить.

Каждая культура испытывала смену по- добных состояний и в находимых самобыт- ных способах преодоления данных состоя- ний создавала (или теряла) свой уникальный образ, воплощающий ее ментальные осно- вания. Если проследить исторические тра- ектории этих преодолений, то можно обна- ружить, что в состояниях сильной социаль- ной неустойчивости особую силу приобре- тает феномен мечты. Мы привыкли связы- вать мечту с полаганием желаемого будуще- го. Олицетворением такой мечты стали уто- пические идеи, выдвигающие проекты со- циальных переустройств и антропологиче- ские идеалы, что было началом каждой са- мобытной эпохи культуры. Но у мечты есть еще одно «лицо». Оно обращено к прошло- му. Создание новых мифов выражает способ компенсировать тяготы жизни в изменчивом настоящем и фиксирует мечтание об обрете-

нии желаемого прошлого. Каждый раз, когда жизнь обманывает наши ожидания, мы с лег- костью так выстраиваем события прошлого, что обретаем утешительную иллюзию своей самореализацииилинепогрешимостивпро- шедшем. Подобное действие компенсатор- ной функции культуры становится наиболее заметным в периоды слома привычных усло- вий жизни. Последствиями этих сломов ста- новятся неизбежные перестановки акцентов в интерпретации прошедшего, что обогаща- ет культуру опытом и формирует интеллек- туальные традиции – традиции вопрошания и поиска ответа, понимания блага и правиль- ной жизни, разделения природного и над- природного, принятия прошлого и будуще- го, создания символизма и восприятия его воздействийetc.

Вся сумма традиций обнаружила свою бренность в период «осевого времени», ког- да произошел переворот в осознании чело- веком «бытия в целом, самого себя и своих границ»2. В ХХ веке перечисленные фено- мены были еще раз подвергнуты коренным изменениям. Глубину трансформаций под- тверждает серия поворотов, совершенных философией, для осознания последствий того прорыва в науке, который сделал дей- ствительностью ничем не сдерживаемое конструирование человека, реальности его жизни и ее границ. Биоэтика в явном виде диагностировала главнейшую и беспреце- дентную новацию нашего времени, вызван- ную потенциалами вариативного констру- ирования человека человеком в отсутствии релевантных этических императивов3.

2Ясперс К. Смысл и назначение истории – М.: Политиздат, 1991. – С. 33.

3Юдин Б.Г. О человеке, его природе и буду- щем // Вопросы философии. – 2004. – № 2. – С. 16–28; Юдин Б.Г. Чтоб сказку сделать былью? (Конструирование человека) //Бюллетень сибир-

ской медицины. – 2006. – Т. 4. – № 5. – С. 7–19.

Технологии общества знаний синхро- низировали распространение всех научных инноваций и в принципиальной степени изменили темп их экспансии в повседнев- ность. Однако этот темп не стал темпом динамики культуры. Этот темп не спосо- бен выдержать процесс восполнения эти- ческого дефицита, возникающего в столь резкой трансформации действительности. Исследования же темпомиров в эволюции сложных систем привели к выводу, кото- рый можно выразить простыми словами: тот, кто опережает, вынужден будет либо вернуться, либо дожидаться тех, кого опе- редил4.

Сложность положения в том, что нам некуда возвращаться и некого дожидаться, поскольку в ситуации, в которой рацио- нальная компонента вызванной динами- ки резко опережает создание адекватного опыта переживания прошлого и настояще- го, оказались все социокультурные систе- мы. Одним из путей создания «защитного пояса» традиции в нынешнее «осевое вре- мя» может стать memory turn – поворот, сти- хийно совершенной биоэтикой, к новому переживанию памяти и опыта культуры5. Проблему составляет обнаружение траек- тории этого поворота и понимание усло- вий действия традиций.

У каждой из ныне живущих культур была своя дорога и собственные «правила дорожного движения», выражающие семи- отику культуры. Синхрония, обеспеченная современными средствами коммуникаций,

4Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания си- нергетики. Режимы с обострением, самоорганиза- ция, темпомиры. – СПб.: Алетейя, 2002.

5Мелик-Гайказян И.В. Диагностика mem- ory-turn или биоэтическое измерение проблем профессионального образования // Вестник Томского государственного педагогического уни-

верситета. – 2012. – № 4. – С. 244–247.

наметила для всех культур один путь, а дви- жение по нему сопровождается перемеши- ванием всей нормативной символики. Дан- ное смешение приводит не столько к уни- фикации, сколько к эклектике интеллекту- альных традиций и, казалось бы, к беспо- рядочной множественности их семиотиче- ских выражений.

Проявление феномена множественности

Стимулом для представляемых в дан- ной статье рассуждений стали две, на первый взгляд, тематически далекие друг от друга публикации, принадлежащие М.К. Палату6 и П.Д. Тищенко7. Между тем указанные работы обнаруживают идейную близость, которая выражена в их подхо- дах к феномену множественности. В статье М.К. Палата эта множественность обнару- жена в принципиально отличных между собой способах построения прошлого как интеллектуального ресурса для конструи- рования настоящего и будущего – «у нас есть три различных феномена, которые легко смешиваются между собой: долго- живущие менталитеты, прошлое, как оно запомнилось, и изученная история»8. Фор- мами, воплощающими перечисленные способы, являются, соответственно, тра- диции и стереотипы культурной идентич- ности, «коммуникативная память» и «соци- альная память», идеологические проекты и исследовательские программы в истории как области науки. Сам феномен множе- ственности М.К. Палатом специально не

6ПалатМ.К. Историяипамять// Идеиииде-

алы. – 2011. – № 4. – Т. 1. – С. 56–69.

7Тищенко П.Д. На гранях жизни и смерти: философские исследования оснований биоэти-

ки. – СПб.: Изд. Дом «Мiръ», 2011. – 328 с.

8Палат М.К. Там же. – С. 68.

обсуждается, но легко заметить, что «точка- ми роста» сложной конфигурации социо- культурной реальности становятся эти фор- мы конструирования восприятия настояще- го и полагания будущего. Сотворение буду- щегосопровождаетсямодификациейзнания о прошлом («история бесконечно перераба- тываетпрошлое, чтобысоздатьбудущее»9) и созданием своеобразного чувства прошлого («память – это прошлое, которое ощущает- ся как вечное настоящее»10), которое сохра- няет идентичность группы («касты, класса, племени, расовой группы, определенной общины или нации»11), «в то время как все вокругпостоянноменяется»12. Темпжеизме- нений, вызванный «благодаря инновациям в науке и технологии», сделал самоочевидны- ми два обстоятельства. Во-первых, при об- ретении человеком независимости в своих действиях от диктата природы свобода этих действий получает толкование, «совершен- но отличное от того, которое содержалось в теологических учениях о свободе воли»13. Во-вторых, «чем больше возможность планирования будущего, тем больше не- определенного как результат планируемых действий»14. Позицияэтогоавтораонеобхо- димости разграничения истории, принадле- жащей сфере знаний, и памяти, принадле- жащей сфере опыта и чувства, столь весомо подтверждена им анализом парадигмальных движений в методологических подходах к интерпретации прошлого и столь элегант- но изложена, что к ней трудно что-либо до- бавить, а можно лишь подхватить и продол- жить.

9Там же – С. 61.

10Там же – С. 57.

11Там же – С. 64.

12Там же – С. 60.

13Там же – С. 61.

14Там же – С. 61.

В книге П.Д. Тищенко множествен- ность тезаурусов и стереотипов, живущих в границах культурных менталитетов; тради- ций прошлого, укорененных в настоящем; различных траекторий в истории норма- тивных систем – представлена в контексте биоэтических проблем, то есть в антропо- логическом преломлении. Философское содержание биоэтики связано с организа- цией особого диалога (диалога как «про- дуктивного инакомыслия»15) между множе- ством позиций для поиска выхода из кон- кретной экзистенциальной ситуации кон- кретного человека и трактовкой самой сути множественностипозиций, сталкивающих- ся в биоэтическом диалоге16.

Множественность создает вариатив- ное сочетание компонентов той норма- тивности, на которую указывает само сло- во «биоэтика», то есть этики и биомедици- ны. И если этика создает устойчивые тра- диции интеллектуального опыта, прихо- дящие из прошлого и из этого прошлого организующие действительность настоя- щего, то в биомедицине традиции враче- вания, с трудом принимающие иннова- ции, дополняются разработкой и внедре- нием новых технологий, конструирующих человека и его будущее. Но не только по- следствия технологического замещения естественного в человеке искусственным (искусственное в зарождении жизни и в ее прекращении, искусственное в обуздании эмоций и в трансплантологии, искусствен- ное достижение телесного идеала etc.) со- ставляют предмет биоэтики. Основное ее беспокойство сосредоточено на утрате ак- туальности интеллектуальных традиций, составляющих наследие культуры. Можно сказать, что подобно тому как беспокой-

15Тищенко П.Д. Указ. соч. – С. 7–8.

16Там же. – С. 246–252.

ство от встречи с неопределенным буду- щим породило футурологию, так беспо- койство от утраты прошлым своей опре- деленности породило биоэтику. Эта утра- та вызвана перемешиванием интеллек- туальных традиций в коммуникативной действительности современной культуры, между множественными сочетаниями ко- торых биоэтика и призвана выстраивать диалог. Следует акцентировать, что этот диалог ведется не между правильными и ошибочными позициями и не между ча- стично верными позициями, а между раз- ными позициями, все из которых в одина- ковой мере являются справедливыми.

Условием диалога биоэтики становится готовность к интеллектуальному балансиро- ваниюнаграницахинакомыслящего, инако- верующего и инакочувствующего для того, чтобы, услышав иную позицию, совершить

«челночное возвратное движение» 17 к исходному

(или промежуточному) пункту своего рас- суждения и ввести в собственное осмысле- ние то, что до столкновения с конкретной ситуацией входило в различие собственной и иной позиции. «Удержать это различение в самой мысли и означает – открыть и со- хранить в себе, и предложить в своем слове другому саму возможность инакомыслия»18. Причем для понимания условий соверше-

ния «возвратного движения» стало необходи-

мым выявление археологии философских оснований биоэтики19. Потребность в изы- сканиях, аналогичных археологическим ис- следованиям, уже относит философские основания биоэтики к пластам интеллекту- альных традиций, хранимых в памяти куль- туры. Но необходимость «раскопок» пре- жде всего продиктована требованиями био-

17Там же. – С. 8.

18Там же. – С. 8.

19Там же. – С. 200–307.

этического диалога и поиском ответа на главный вопрос биоэтики: «как возможно мыслить инако-мыслие»20. Биоэтика, таким образом, заставляет философию расстать-

ся с «покровительственной ролью» по отноше-

нию к не-философскому знанию для рабо-

тыв«режименепритязательногофилософствова-

ния (Ю. Хабермас)»21.

Подобное смирение отличает диалог, востребованный биоэтикой, от диалога как формы существования самой философии. Это помогает понять конкретность каждой ситуации, решаемой в биоэтическом диа- логе, поскольку его прагматика исключает вердикт, выносимый страдающему челове- ку, в выражениях «ты не прав», «ты виноват в том-то и том-то», «раньше надо было ду- мать», «а если бы два года назад, было бы сделано то-то и то-то» etc. Человеку, нахо- дящемуся на грани жизни и смерти, бес- смысленно предъявлять обвинения, давать советы в сослагательном наклонении и предлагать решения, которые исходят не из его понимания блага.

Итак, мы имеем дело с множественно- стью онтологий, стыкуемых биоэтикой в ее попытках непротиворечивого соединения различных традиций в пространстве диа- лога, и с множественностью эпистемологи- ческих позиций в исследовании формиро- вания взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего, то есть – самих традиций.

Поскольку биоэтика актуализирует поиск возможностей для преодоления границ, порождаемых феноменом множе- ственности, то стоит сфокусировать вни- мание на способе превращения границ

из линий раздела в линии сопряжения. В каче-

стве такого способа удобны модели. Они представляют не действительность, а

20Там же. – С. 15.

21Там же. – С. 7–8.

только ее срез, оптимальный для характе- ра исследования. Это в принципиальной степени отличает модель от действитель- ности. Эффективность модели определя- ет ее потенциалы для обнаружения скры- тых механизмов в изучаемом объекте, ко- торому в данном случае принадлежат тра- диции и память культуры. Точнее – брен- ность традиций и множественность во- площений памяти.

Моделирование механизмов социокультурной динамики как метод исследования

Основой построения модели социо- культурных систем стала трактовка меха- низмов динамики этих систем как отдель- ных стадий информационных процессов: совершение событий, запускающих инно- вации, как результат стадии генерации ин- формации, память – фиксации и хранения информации, традицию – трансляции ин- формации22.

Такой подход выглядит лапидарной формой, редуцирующей богатство прояв- лений жизни культуры и ее антропологи- ческих конфигураций, но достигает своей цели – обнажить скрытые механизмы само- сотворения этого богатства множественно- сти в сухой схематичности и простоте мо- дели.

Есть два обстоятельства для оправдан- ности реализуемого метода исследования. Первоеиз них связано с преодолением пара- дигмальных различий гуманитарных наук и естествознания. Это различие, в частности, отмечено и в статье М. Палата. «Подходы гуманитарных наук и естественных к свое- му объекту должны быть различными, пер-

22 Мелик-Гайказян И.В. Информационные процессы и реальность. – М.: Наука: Физматлит, 1998.

вые относились к уникальным действиям человека, а вторые – к явлениям, регулярно повторяющимся в природе»23. Данное раз- личие перестало существовать с последней трети ХХ века после того, как естествозна- ние включило в свой объект события и их следствие – необратимость времени. Од- ним из источников парадигмального сдви- га стало воплощение философии процес- са А.Н. Уайтхеда в программу конкретно- научных исследований, что было вперые сделано И.Р. Пригожиным24. Ядро фило- софии процесса составляет категориаль-

ное разграничение бытия, действительно-

сти и реальности, которое было выдвинуто А.Н. Уайтхедом: бытие есть потенциаль- ность, есть все, что может быть; действи- тельность есть то, что осуществилось, есть область «действительных происшествий»; реальность – это вариант воспринимаемой действительности. Универсальный про- цесс представлен А.Н. Уайтхедом чередо- ванием двух видов процессов: микроско- пического процесса (или сращения) и ма- кроскопического процесса (или перехода). Первый вид процесса – телеологический, на котором происходит «сращение» мно- гих сущностей, вызывающее создание но- вой «актуальной сущности» или соверше- ние «актуального события»25. Второй вид процесса – «это переход от достигнутой ак- туальности к актуальности в достижении»26, что тождественно конституированию дей- ствительности (или реальности), детерми- нированного результатом превращения по-

23Палат М.К. Указ. соч. – С. 62.

24Пригожин И.Р. От существующего к возни- кающему. – М.: Наука, 1985; Пригожин И.Р., Стен- герс И. Время, хаос, квант. – М.: Прогресс, 1994.

25Уайтхед А.Н. Процесс и реальность; сост. И.Т. Касавин // Избранные работы по филосо-

фии. – М.: Прогресс, 1990. – С. 297.

26Там же. – С. 302.

тенциальноговактуальное. Итак, существу- ет сфера возможного – бытие, существует актуализированный вариант потенциаль- ного – действительность, существует вари- ативное воплощение действительности – реальность; бытие, действительность и ре- альностьтрактуются– естьмакропроцессы, отделяемые друг от друга актуальными собы- тиями как результатами микропроцессов.

Благодаря исследовательским результа- там нелинейной динамики (в отечествен- ной литературе эта область фундаменталь- ных исследований часто именуется синер- гетикой) сложилась новая телеология, где роль целей играют аттракторы, а события трактуются как «действительные происше- ствия», обладающие тремя характеристика- ми – они в принципиальной степени слу- чайны, изменяют темп и направление даль- нейшей динамики сложных систем. Уни- кальность каждого события сопоставима с тем, что в синергетике или в нелинейной динамике называют бифуркациями, а в ди- намической теории информации – гене- рацией информации. Итак, генерация ин- формации в качестве события вызывает на- рушение симметрии между прошлым и бу- дущим, то есть необратимо изменяет даль- нейшую последовательность «действитель- ных происшествий».

Произошедшее – от бытия к реально- сти – представляет для исторических ре- конструкций один путь. Этот путь история исследует в обратной перспективе – от ре- альности к бытию – и создает множество интерпретаций одной траектории в про- цессе отбора значимых фактов для объяс- нения того, «как это было на самом деле». На самом деле на этом пути произошли события, необратимо отсекающие множе- ство одинаково вероятных дорог. Воспо- минания же, помимо релаксации, создают

возможность прагматической апелляции к прошлому для выбора того из прецедентов опыта, что обладает актуальностью для от- борасвоихдействийвнастоящем. Заметим, что отбор и выбор – это процессы, по сути своей являющиеся информационными.

Вторым обстоятельством, входящим в обоснование предлагаемого метода, стало выявление свойств феномена информа- ции27, в состав которых включено свойство бренности, обусловленное разрушением ее материального носителя. Но процессуаль- ная трактовка информации позволяет вы- яснить иные, не столь очевидные, условия необратимой утраты информационных во- площений.

Понимание феномена информации как процесса, чередующего телеологические и детерминистические этапы, восходит к фи- лософии А.Н. Уайтхеда, а установленная корреспонденция свойств информации с конкретными стадиями информационного процесса определяет подход к построению

моделей механизмов самоорганизации сложных систем, в том числе – социо- культурных систем. Таким образом, суть информационно-синергетического подхо- дасоставляетвзаимосвязанностьтрехполо- жений: феномен информации есть необра- тимый во времени процесс; начало процес- са есть случайный результат спонтанного события; информационные процессы есть механизмы самоорганизации сложных от- крытыхсистем. Каждоеположениевыраже- но в специально разработанных концепту- альных моделях, а их сочетание составляет метод решения задач в междисциплинар- ных исследованиях нелинейной динами- ки сложных систем. Одно из подобных со- четаний для исследования так называемых «человекомерных» систем в свое время ста- ло самостоятельной моделью (рисунок) 28.

Данный рисунок, представляющий модель, требует пояснений. Во-первых, слагаемые семиотического механизма культуры, выявленные Ю.М. Лотманом и

ного и синергетического подходов. Следу- ет подчеркнуть, что и этапы формирова- ния кода культуры (блок 2) и символизма как оператора социального действия (блок 4) соответствуют двум событиям – событию, определяющему действительность, и со- бытию, определяющему множество реаль- ностей как вариантов восприятия действи- тельности.

В-четвертых, модель выражает структу- ру социокультурных функций, что достиг- нуто на основании установленной корре- спонденции между свойствами информа- ции и их проявлениями на конкретных ста- диях информационного процесса32. Траек- ториивоздействияэтихфункцийвграфике модели на рисунке выражены пунктирны- ми линиями, а направление воздействия – стрелками, обращенными к «человеку как получателю информации» (блок 7). Назва- ние функций – нормативная, вербальная, прогностическая и компенсаторная, кри- тическая, адаптивная – вписаны в те блоки модели, которые«несут» ответственностьза возникновение этих функций.

Такое распределение функций позволя- етспомощьюмоделипроводитьдиагности- ку социокультурных трансформаций. Ил- люстрацией этого служит пример, изложе- ние которого будет начато не с блока 1, а с блока 4, то есть с этапа совершения события, отделяющего реальность от действительно- сти, понятых в трактовке А.Н. Уайтхеда.

Появление«эстетикибезискусства» ста- ло выражением «переворота в символизме», вызванного вторжением феномена hi-tech в социокультурную действительность. Ил-

32 Мелик-Гайказян И.В. Методология моде- лирования взаимосвязей необратимости, сложно- сти и информационных процессов культуры // Бюллетеньсибирскоймедицины. – 2006. – Т. 5. –

№ 5. – С. 101–114.

люстрацией этого явления служат две вы- ставки. В стиле science-art и в духе анато- мического театра на выставке «Bodies The Exhibition» в США были представлены экс- понаты, сконструированные из тел умер- ших людей. Специальная обработка по- зволила в духе анатомического театра вос- произвести, например, «Мыслителя» или «Дискобола», и зритель мог видеть все под- робности положения скелета, мышц и ор- ганов человека, застывшего в позах, цити- рующих знаменитые творения Родена и Мирона. В духе hi-hume (комплекс новых гуманитарных технологий, созданный для управления высокотехнологичным про- изводством и продвижения продуктов hitech) была организована выставка «20 suits for Europe», которая состоялась в Бельгии, Венгрии и Испании. По замыслу кураторов выставки, 20 платьев, созданных ведущими дизайнерами модной одежды, символизи- руют 20 великих романов мировой литера- туры. Обевыставкивыражаютдействиекри-

тической функции (блок 4), сигнализирующей о том состоянии современной культуры, в котором только зрелищная форма препод- несения шедевров способна вызвать инте- рес. Частные примеры двух выставок сосед- ствуют с общей трансформацией ведущих мировых музеев в некие центры, объединя- ющие «под одной крышей» музей с магази- нами художественных товаров, кафе, кон- цертными залами, интерактивными пло- щадками для детей etc. Музей становится аттракцией, вовлекающей в игру с искус- ством, а создание пространства, вмещаю- щее бесконечное разнообразие семиотиче- ских форм, становится условием для появ- ленияcreative class33. Крометого, следствия-

33 Флорида Р. Креативный класс: люди, ко- торые меняют будущее культуры. – М.: Классика- XXI, 2007.

мивысокихтехнологийстали: стильhi-tech, новые возможности в кинематографии и фотографии, а также всем доступная «эсте- тикаповседневности». Итак, содной сторо- ны, демонстрация «бескожих» экспонатов и «литературных одежд» выражает востребо- ванную временем модель nobrow – унифи- цированного человека, возвышенного про- фана или продвинутого пользователя – мо- дель, указывающую выражение адаптивной функции (блок 5) в реальности времени hitech34. С другой стороны, принципиальное усложнение семиотического пространства, что, кстати, свидетельствует о взлете куль- туры, формирует модель человека, соот- ветствующего критериям creative class, соз- дающего мир hi-tech. Эта модель является еще одним проявлением адаптивной функции (блок 5). Но создание операторов социаль- ного действия – символов, новых стилей, технологий жизни etc. – является резуль- татом кодирования новой структурности (блок 4), во всей четкости предъявляющей человеку сценарии жизни и дающей про- гноз возможной самореализации себя, что вызывает действие прогностической функции

(блок 3). Сценарии соответствуют иерархи- ческим уровням генерируемой структурно- сти. Можно сказать, что пути жизни чело- века проходят по «этажам» социума и на- стройка «социального лифта» между «эта- жами», которым подчинено образование в качестве социального института, диагно- стирует истинные идеологические цели переустройства. Так, пресловутый компе- тентностный подход настроен на требова- ния рынка труда, а демократизация образо-

34 Nobrow – буквально означает «безбро- вый», что выражает стирание грани высоколо- бой и профанной культуры: Сибрук Д. Nobrow. Культура маркетинга, маркетинг культуры. – М.: Ад Маргинем, 2005.

вания с унифицирующими стандартами и диверсификацией целей настроена на воз- вышение и облагораживание профана, для чего и нужно его развлекающее вовлечение в поле культуры. Атрибуты hi-tech – гло- бальное коммуникационное пространство, виртуализирующее все сферы бизнеса и повседневности, принципиально новые производства и профессии – обеспечили беспрецедентный темп обновления соци- альных сценариев и всеобщую устремлен- ностьвбудущее. Вэтом«обществемечты»35 исчезает «ощущение края» и формируется убеждение, что «все возможно, стоит толь- ко захотеть». В принципе, это актуализиру- ет биоэтику в качестве «защитного пояса» перед безоглядным конструированием че- ловеком своей телесности и психики в уго- ду избираемым сценариям жизни. «Защит- ный пояс» традиции и обычая выражает ре-

зультат компенсаторной функции (блок 6) как действия, смягчающего темп инноваций и создающего виртуальные пути возврата на- зад. В модели отражено место (блок 2), на котором происходит расхождение компенса-

торной и прогностической функций. Здесь про-

исходит вербализация того культурного кода, который фиксирует новая нормативность hi-tech: «быть продвинутым» и «устремлен- нымвбудущее». Вподобномлексиконе, со- стоящем из слоганов, выражен культурный код эпохи hi-tech. Сам же код стал резуль- татом социальных технологий (hi-hume), входящих в «группу поддержки» hi-tech и «штампующих» современный лексикон.

В модели все функции имеют двоякое направление: «к человеку» и «от челове- ка», то есть к блоку 7 и от него. Рассмотрен- ные функции (по направлению «к челове- ку») составляют спектр ориентаций соци- альных и гуманитарных подходов, акцен-

35 Флорида Р. Указ. соч.