новая папка 1 / 256559
.pdfОпубликовано в следующем источнике:
Информационное поле современной России: практики и эффекты: мат-лы X Междунар. науч.-практ. конф. / авт.-сост. и вып. ред. Р.П. Баканов. Казань, 2013. С. 186–193.
Журналистский жанр как способ информационного моделирования социальной действительности
В.С. Варакин
Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова, старший преподаватель djurnapopuli@gmail.com
У социального факта в силу его пространственной и темпоральной комплексности есть онтологические пределы (ре)конструкции и репрезентации в журналистском тексте, и они фиксируются жанром. Как указывает А.А.Тертычный, значимость жанров в журналистике предопределена их адаптивными возможностями. С одной стороны, жанр служит средством фокусирования внимания журналиста на определенных социальных действиях и взаимосвязях между ними, а с другой – средством, заключающим в себе характер восприятия и освоения информации (текстов) конкретной аудиторной группой. Следует заметить, что в журналистике понятие «жанр» сопряжено с понятием «текст», однако не противостоит ему, поскольку параллельно с текстами жанры не существуют 1, С.79, 80–81]. Продуцируемые системой журналистики массово-информационные потоки квантифицируются в тексты, которые в свою очередь можно дифференцировать с жанровых позиций. При этом журналистский жанр – прежде всего применительно к текстам «бумажной» прессы – может быть рассмотрен в нескольких аспектах.
Во-первых, жанром необходимо называть форму журналистского текста. Согласно А.Ф.Лосеву, форма – это становящаяся в ином сущность. Следовательно, жанр выступает как залог функционирования сущности, такая ее «эманация», где логический смысл отождествлен со своей алогической явленностью 2, С.99–100]. Если трактовать «сущность» как социальный мир,
то журналистские жанры оказываются исторически обусловленными формами овладения и завершения действительности. Если под «сущностью» понимать текст (в системе элементов его содержания – социальных явлений, фактов, идеи и темы, концепции), то жанры предстают в качестве типизированных форм журналистских сообщений. Данные импликации не противоречат друг другу.
Жанр характеризует «внешнюю» форму произведения, определяя его структуру (т.е. сюжетно-композиционный компонент «внешней» формы) и используемый набор языковых средств (т.е. лексико-стилистическую, или «внутреннюю», форму) 3, С.90–98]. Таким образом, журналистский жанр есть форма и медиум текста, являющегося формой и медиумом знания журналиста о социальной действительности. В понятии «заметка» или «фельетон» не только зафиксированы формальные признаки текстов, с жанровой точки зрения
дефинируемыми как заметка или фельетон. Здесь сформированы и оформлены ключевые смыслы и свойства самих социальных явлений, которые можно репрезентировать только в текстах, имеющих форму заметки или фельетона.
Во-вторых, жанром в журналистике обозначают устойчивый тип
текстов, обладающих общими содержательно-формальными признаками, а также отличающихся единым способом отображения действительности и характером отношения автора к моделируемым социальным явлениям
(характером реализации объективной модальности). Разберем указанные элементы журналистского жанра.
Исследователи журналистики определяют типические для текстов
содержательно-формальные признаки в качестве жанрообразующих факторов, артикулируя «двухфакторный» и «многофакторный» подходы к жанрообразованию. С точки зрения «двухфакторного» подхода конфигурация жанра обусловлена объединением понятия «текст» с понятием, обозначающим предмет журналистского познания – сфера общественной жизни (политика, спорт, бизнес, театр и т.п.) или род социальной деятельности (маркетинг, строительство, преподавание и т.п.). Такие «жанры» номинируются как «заметка о…», «отчет о…» или «статья о…», и их в журналистике можно насчитать около ста 1, С.82]. Кроме того, факторами образования особого типа журналистского текста, или «жанра», могут служить предмет познания и метод репрезентации знания. Причем определяющим здесь является именно метод. На основе такого понимания жанровых конфигураций выявляют следующие архетипы журналистских произведений: «сравнительно небольшие по объему» новости, интервью и «объемные статьи». Их фундируют соответственно методы констатации, диалога и комментария. Однако многообразие жанров исследователи сводят и к двум видам «письма» – «news writing» и «features writing», т.е. к новостному и, по сути, публицистическому
4, С.9], 5, С.290].
Мы опираемся на «многофакторный» подход, поскольку он учитывает содержательно-формальные признаки, важные для дифференциации продуктов духовно-информационного производства. Так, журналистский жанр определяется предметом, функцией и методом. Данные жанрообразующие факторы устанавливают «порядок осмотра мира», способствуют заключению «негласного договора» между журналистом и адресатом о том, каким образом в тексте систематизированы детали исследуемых социальных явлений 6].
Говоря о предметной обусловленности познания и жанрового моделирования действительности в журналистике, с опорой на концепцию А.А.Тертычного заметим, что «социальная повседневность» как «аспект внешнего объекта» раскрывается через событие, процесс, ситуацию и личность. Событие определяют как точно фиксированный в пространстве и времени, т.е. с ясными началом и завершением, шаг в общественном процессе (авария, митинг, художественная выставка и т.п.). Событием считается любое новое изменение в текущей жизни общества, однако ввиду своей повторяемости или пролонгации это изменение приобретает статус процесса или ситуации. Социальным процессом называют динамичное следование различных событий
и состояний общественной жизни, которые находятся в причинно-следственной связи (цикл аварий на производстве, цепь митингов в поддержку молодых семей и проч.). А ситуация – это состояние отношений между разными в стратификационном, территориальном и ином ракурсе социальнополитическими силами, сложившееся на объекте и продолжающееся в течение большого промежутка времени. Такое состояние отношений преимущественно оказывается конфликтным, поэтому ситуацию артикулируют как социальнополитический конфликт или проблему (например, конфликт между представителями «уличного либерализма» и парламентской оппозиции в России). Наконец, человек или группа людей становятся предметом журналистского выступления как социальные акторы, обладающие определенными личностными особенностями (духовными или физическими). В данном случае личность перестает быть для журналиста просто источником информации. Человек выступает носителем таких смыслов действительности, конституирование которых в тексте возможно только через репрезентацию индивидуального бытия этого человека 7, С.4, 13–23].
Итак, каждый журналистский жанр связан с определенным типом «жизненного материала». Допустим, в отчете и репортаже журналист моделирует событие – соответственно вербальное и акционистское. Тогда как в информационной корреспонденции воспроизводится процесс, а в практикоаналитической статье – ситуация. А если журналист обращается к исследованию действий конкретной личности, то пользуется ресурсами, к примеру, жанров портретного интервью или портретной зарисовки.
Журналистские жанры реализуют определенную творческую функцию или набор функций. Здесь представляется важным указать, что функционал журналистского жанра отличается от функционала журналистского текста.
Фундаментальная функция журналистского текста – исправляющее истолкование действительности. И она раскрывается через эвристическую (познавательную), онтологическую, семантическую, коммуникативную, аксиологическую и рекреативную функции 8, С.69–70]. Журналистский жанр осуществляет исправляющее истолкование через иерархическую систему следующих творческих функций:
создание информационной модели социального явления;
установление причинно-следственных отношений с другими
явлениями;
выявление значимости явления (оценка);
определение будущего состояния исследуемого явления (прогноз);
формулирование программ действий по изменению / предупреждению повторяемости явления 7, С.6, 24–35].
При этом первую функцию – информационное моделирование – мы считаем базовой для всех жанров, причем у событийной заметки она – единственная. Стало быть, в зависимости от степени сложности предмета журналист реализует в творчестве либо редуцированный, либо полный набор функций, тем самым выбирая адекватный своему исследованию жанр.
Например, анонс – как жанровая разновидность заметки – направлен на экспликацию потенциальной значимости новой книги, выход которой превентивно моделируется, для развития литературы, книжного бизнеса и проч. А в проблемном очерке о состоянии подростковой преступности в спальных районах города автор не только характеризует (оценивает) данную проблему через истории конкретных людей. Артикулируя причины проблемы, он прогнозирует векторы и степень ее возможной аномализации и предлагает социальным институтам стратегию по предупреждению такой аномализации.
Метод отображения действительности включает в себя, с одной стороны, характер понимаемых журналистом социальных фактов, систему аргументации (содержательный уровень текста), а с другой – способ сопоставления и предъявления фактов и мнений адресату (уровень формы) 9, С.30]. На наш взгляд, собственно в жанрообразовании, т.е. в процессах дифференциации жанров и распределении их на группы, определяющую роль играют не столько когнитивные методы (эмпирические и теоретические),
сколько творческие. Разумеется, когда ключевые характеристики текста возникают как результат применения какого-либо метода познания, жанровая конфигурация «корректируется» степенью «развернутости» использования данного метода при моделировании предмета 7, С.45]. Невозможно подготовить репортаж, не обратившись к методу наблюдения и методу анализа, а обозрение – без использования метода проработки документов и метода классификации. Однако репрезентировать таким образом полученные сведения об особом предмете позволяют также корреспонденция и, соответственно, комментарий. Значит, текстуализацию потенциального диалога с аудиторией в определенном жанре, что подразумевает выполнение конкретных функций, обеспечивают творческие методы. С помощью их особого набора журналист и выстраивает свое понимание освоенного социального действия, т.е. собранный и интерпретированный жизненный материал.
Выделим используемые в журналистике творческие методы:
констатация (указание на социальное явление);
описание (воспроизведение социальных явлений в комплексе их предметно-чувственных характерных деталей);
повествование (воспроизведение социальных явлений через обозначение ключевых моментов их протекания);
характеристика (резюмирующая репрезентация социального явления со стороны его сущности);
объяснение (репрезентация скрытых сторон социального явления через установление причинно-следственных связей в его развитии);
рассуждение (восстановление хода анализа социальных явлений и итоговое умозаключение);
типизация (обобщенная репрезентация сведений о социальных явлениях в виде условных «картин» и художественных образов) 2, С.175–184].
Базовым для журналистских жанров творческим методом выступает констатация. А во всех разновидностях заметки она (помимо повествования) –
главный инструмент моделирования действительности и организации диалога с адресатом. Вообще, чем сложнее метод – тем сложнее жанр. Например, типизация определяет поэтику только художественно-исследовательских жанров – эссе, очерка, фельетона. При этом набор специфических для жанра методов может быть как редуцированным, так и полным. Если методическая основа обозрения как аналитического жанра – объяснение, повествование и характеристика, то фельетон фундирован всей системой творческих методов.
Вектором, опосредующим уровни познания предмета, способствующим реализации функций и утверждающим задействованные методы, служит способ (тип) отображения действительности. Некоторые исследователи журналистики считают его жанрообразующим фактором. Существуют три типа моделирования социальных явлений в тексте. Фактографический (эмпирический) способ заключается в репрезентации кратких сведений о предмете и фиксации его внешних свойств. Воспроизведение скрытых деталей и взаимосвязей предмета, экспликация его субстанциональных особенностей – таково содержание аналитического (теоретического) способа. А тип нагляднообразного (художественно-исследовательского) отображения ориентирован не столько на фиксацию очевидных признаков предмета или рациональное проникновение в его сущность, сколько на эмоционально-художественное обобщение и типизирование понятого социального факта 8, С.106], 7, С.4–5].
В сущности, именно типу моделирования действительности сторонники традиционной жанровой классификации придают значение ключевой детерминанты в разделении жанров на группы – соответственно на информационную, аналитическую и художественно-публицистическую. С нашей позиции, тот или иной способ отображения оказывается не единственным, а доминирующим в жанре. К примеру, в заметке доминирует фактографический способ: он – единственный вектор в пространстве событийной заметки, а в пространстве заметке-истории (у нее выражено аналитическое начало) лишь является главным. Если в русле филогенетической концепции 10, С.121–122] трактовать репортаж и зарисовку как информационно-художественные жанры, то можно обнаружить в них действие фактографического и наглядно-образного способов. Первый доминирует в репортаже, а второй – в зарисовке. Причем у такой разновидности репортажа, как проблемный, обнаруживается и действие аналитического типа моделирования действительности.
Наконец, в жанрообразовании значимы языковые средства и стилевые приемы, материализующие в тексте характер отношения журналиста к моделируемым социальным явлениям. Здесь стоит уточнить: жанр есть
«идеальный» тип, или логически сконструированная модель конкретного произведения, т.е. инвариант текста 9, С.5–6]. Идентичные с точки зрения содержательно-формальных признаков и способов отображения социальности, информационные продукты разных авторов приобретают инвариантность в используемых языковых формах. Отчеты с одной и той же пресс-конференции оказываются различными в языковом воплощении не только потому, что у журналистов различны видения события, тезаурусы и ресурсы времени на
подготовку текста. Выбор стилистико-языковых средств диктуют и редакционные установки, и само идейное направление издания. Однако очевидной предстает и закрепленность за конкретными жанрами (даже шире – за жанровыми группами) специфических языковых и стилистических ресурсов. В ситуации жанротворчества, с позиции Б.Я.Мисонжникова, стиль утрачивает присущие ему субъективные начала, в нем актуализируются объективнотипические аспекты, довлеющие над текстом в процессе его жанровой соотнесенности. Как следствие, через участие и воздействие факторов объективации жанровый конструкт адаптируется «к общепринятой парадигме, решается проблема понимания и релевантности в широком плане» 11, С.5–6].
С каждым жанровым инвариантом журналистского текста сопряжен типовой фрагмент общественной жизни, и эта «социальная схема» в каждом жанре получает разное оценочное наполнение. Общеисследовательская статья, допустим, предполагает эксплицитную оценку конфликтной ситуации. Причем оценка выстраивается на основе дедуктивного анализа и историкоконтекстуального реконструирования проблемы (через систему фактологических примеров), а кроме того, языковыми средствами научнотеоретического дискурса. В эссе оценка такой же проблемы тоже эксплицитна, но автор здесь экстернализирует свой «чистый опыт» в контексте социальной проблемы. Моделирование осуществляется средствами художественной выразительности, но в его основе – рациональный подход. Стало быть, чем богаче и выразительнее языковые формы, тем нагляднее отношение журналиста к характеризуемому в них предмету и тем сложнее жанр.
Итак, журналистские тексты можно типологически дифференцировать при совпадении в них предмета, доминирующей функции, творческого метода и способа отображения, а также при общем характере реализации объективной модальности. А эти «идеальные» типы текстов в свою очередь – разделить на группы. Причем каждый жанр – ввиду комплексности подхода к жанрообразованию в журналистике – важно рассматривать, на наш взгляд, в плоскости нескольких концепций.
В журналистике, если обратиться к понятийному аппарату герменевтики Х.-Г.Гадамера, жанровые феномены обладают окказиональным характером.
Окказиональность подразумевает, что значение, содержательно вырастая
из «случая», по поводу которого мыслилось, содержит больше, чем без этого «случая». Она заложена в самом замысле произведения – в отличие от всего того, что можно в произведении наблюдать и вывести из него независимо от замысла или в противоречии с ним. Описать законы окказиональной экспликации действительности в различных жанрах и их модификациях позволяет гадамеровская дифференция модель/портрет/картина 12, С.192–
194].
Под «моделью» здесь мы допускаем образ темпорально фиксированного фрагмента действительности и действующих в нем персоналий (Других), который отражен в сознании журналиста. Не обладая наглядностью, психологический (прото)образ обретает ее в «портрете» и «картине» – информационных образах. Событийная заметка и репортаж-расследование, в
особенности портретные интервью и очерк в собственном «изобразительном решении» отмечены более крепкой связью с оригиналом. В них подразумевается и то, что «изображение» фактически написано с этого прообраза, и то, что именно его имеет в виду. Портрет не становится таковым благодаря тем и для тех, кто узнает «изображенного». В нем заложено «невыкупленное», но в основе своей «выкупаемое» указание, входящее в его значение. Окказиональность портретизируемого в заявленных выше жанрах означает, что представлена определенная индивидуальность события / ситуации
иличности, а не тип, даже если связь с прообразом почти подавлена собственным изобразительным содержанием произведения.
Указание на «модель» не может исчезнуть и в «картине». Корреспонденция, проблемная беседа, особенно обозрение и статья «дают повод спрашивать» об оригинале, индивидуальность которого узнаваема в них,
ипредставляют собой нечто большее, чем «просто исчезающую схему». К принципиально значимому содержанию, репрезентируемому в данных жанрах, окказиональность относится вне зависимости от степени ее «выкупаемости». Тип «изображения» события / ситуации предстает «портретоподобным», даже если относимый «к поводу» прообраз неизвестен и недоступен аудитории, тем более что присутствие «недоступного» в журналистском тексте всегда и полностью однозначно. Индивидуальность «модели» может сниматься в художественной публицистике, прежде всего в смеховых жанрах. Здесь
значение, «вырастаемое» из социальной ситуации, способно содержать не меньше, чем без нее. Таков окказиональный характер типизированного «изображения» в беллетризованном фельетоне и памфлете.
В-третьих, опираясь на положения функционального (критического) дискурс-анализа Н.Фэркло, можно сформулировать следующее определение журналистского жанра. Это особое использование языка, составляющее
часть медиадискурса как отдельной социальной практики и обладающее значениями [способа] действия и взаимодействия. Собственно, речь идет, с
одной стороны, о (вос)производстве действительности в специфических текстах, имеющих такие свойства, как дискретность, социальная активность
и массовость, и соответствующие им значения – репрезентация, (взаимо)действие, идентификация 13, С.26–29], 5, С.268–277].
Жанр дискурсивен и независим от того, какой предмет он конституирует
– событие или ситуацию, поскольку здесь важен язык (шире – стиль) – как метод идентификации. Язык несет ментальный образ социальных действий, выраженный в вербально-графической форме. И именно через язык идентифицируется реферируемое в образе социальное действие, а также отношение журналиста к последнему, т.е. особый дискурс. Сам по себе журналистский текст как жанр – это сюжет социального действия, история (взаимо)действующих «социальных авторов» (и журналиста). Приобретая при опубликовании в газете черты дискурсивности, текст репрезентирует и свой жанр, и свой стиль, хотя в журналистском дискурсе (взаимо)действует и идентифицируется (бытует) в качестве жанра. Стало быть, в жанре как дискурсе вышеуказанные текстовые значения диалектически взаимосвязаны.
Все жанры, используемые журналистикой в конкретном типе издания или комплексе изданий (новость, интервью, статья, фиче, портрет и проч.), составляют порядок журналистского дискурса. Они транслируют, как мы выяснили, другие дискурсы. Таковыми являются отношения «социальных авторов», журналистов и аудитории к социальному миру (допустим, патриотический дискурс или дискурс правового равенства). Продуцируются жанрами, что очевидно, и другие жанры (например, «жесткая» и «мягкая» новость, информационное и экспертное интервью). Так в медийном пространстве образуется дискурсивная практика. Производимые системой журналистики жанры и дискурсы «заимствует» аудитория и комбинирует их с другими дискурсами и жанрами. Следовательно, аудитория и сами журналисты, используя и интерпретируя медиадискурс, участвуют в воспроизводстве журналистики и медиасистемы в целом 14, С.119–122, 126–127].
С другой стороны, под жанром допустимо понимать сам журналистский дискурс, конституирующий себя вкупе с дискурсами социальной практики в дискурс-строе конкретной газеты или комплекса печатных СМК. Как и другие жанры медиадискурса, он использует специфический стиль, средствами которого идентифицирует происходящее в «жизненном мире» и идеологогерменевтические практики журналистских редакций. А (взаимо)действие событий и их персонажей, репрезентируемых журналистским дискурсом, определяет координаты понимания текущей действительности массовой аудиторией. Ясно, что журналистский дискурс производит и такие дискурсы, которые не могут производиться текстами – автономными сами-по-себе- дискурсами. Достаточно указать, к примеру, дискурс оформления повестки дня или деонтологический дискурс. А среди эксплицируемых жанров – хэдлайн, иллюстрация (фотография, рисунок и проч.), подпись к иллюстрации, анонс содержания номеров и даже выходные данные.
В равной степени на уровне журналистского текста и журналистского дискурса жанры могут соединяться в «цепочки», порождая смешанные («гибридные») жанровые конструкты. Применительно к текстам допустимо выделить жанр-«кентавр», совмещающий свойства жанров-антагонистов (например, заметки и интервью или рецензии и фельетона). Есть еще антижанр – неустойчивая текстовая структура с нестабильными свойствами, сочатающая признаки трех и более жанров (например, проблемный очерк с репортажной основой и методическими элементами фельетона) 15, С.71], 13, С.31–32, 34–35]. «Гибридными» жанрами журналистского дискурса служат, в
частности, «извинение редакции перед читателями» (здесь совмещены признаки заметки и объявления) и инфографика (соединение иллюстрации, подписи к ней и графика).
Наконец, с журналистским жанром связывают целостное представление о журналистике как социальной деятельности. Жанр есть вид определенного
рода творчества, отмеченный устойчивыми особенностями не только на уровне информационного продукта, но и способа деятельности 16, С.81].
Собственно, представители данного подхода артикулируют различные деятельностные типы журналистики, раскрывающие действительность (во
всем многообразии ее форм) через когерентные им «наборы» жанровых моделей. Под жанровой моделью здесь понимается текст, причем не только как сам жанр – типологический инвариант с общими содержательноформальными признаками, единым способом отображения и стилем репрезентации, – но и как модификация жанра. Жанр и его модификация могут быть разнесены по разным «наборам» в силу того, что обладают разными предметно-функциональными характеристиками. Иначе говоря, жанровые модели отвечают за (ре)конструирование особой группы аспектов социального мира и предлагают особую методику такого (ре)конструирования. По этим критериям их и дифференцируют на группы, составляющие содержание конкретного жанра духовно-информационного производства (новостная или интерактивная журналистика) и создающие платформу для его (само)реализации.
Например, статья – это жанровая модель проблемно-аналитической журналистики, а искусствоведческая статья (формально – модификация) является способом смыслопроизводства в культурно-просветительской журналистике. В статье журналист репрезентирует знание о какой-либо социальной проблеме, полученное через постижение ее сущности путем анализа и обобщения имеющихся данных. А в искусствоведческой статье отображает ситуацию в сфере искусства в связи с актуальными социальными проблемами, опираясь на данные и методы искусствоведения. При этом проблемно-аналитическая журналистика направлена на исследование и моделирование социальных проблем, возникающих в процессе неочевидных изменений действительности, с целью оптимизации жизни общества. Обязанность же культурно-просветительской журналистики – «перевод» важнейших компонентов культурного слоя общественной жизни на язык массовой аудитории и выявление их смысла 16, С.57, 67, 71–72, 200, 232–233].
Проводя конкретный деятельностный тип журналистики (либо совокупность типов) или отказываясь его (либо их) проводить, редакция печатного издания тем самым артикулирует соответствующее поле своих социокультурных и идеолого-герменевтических предпочтений. А значит, форматирует социальную позицию своей аудитории и актуализирует достижение определенных социальных эффектов.
Таким образом, журналистский жанр предстает как «сложная система средств и способов овладения миром, а также освоения текстов и нахождения для них места в мире, обусловленного нашей культурой» (Ст. Гайда) 17, С.14]. Жанровая система, характерная для журналистики и прессы в каком-либо обществе какого-либо исторического периода, проецирует само общество – его идеалы и приоритеты, заблуждения и табу. Она развивается по определенным законам и трансформируется, исходя из изменений в матрице коммуникативных запросов людей и системе стратегических целей медиаинформирования. Каждое время порождает собственную модель видения «жизненного мира», свойственную социальным группам и журналистике именно данной эпохи 18, С.245], 19, С.60]. В жанровых конфигурациях,
задействованных системой журналистики, уточняется не только видение социальной практики, но и, на наш взгляд, необходимых ее трансформаций.
ЛИТЕРАТУРА
1.Тертычный А.А. Методология журналистики и жанровые формы журналистских текстов // Журналистика и медиаобразование – 2008: Сб. трудов III междунар. науч.-практ. конф.: в 2 т. Т. I / Под ред. А.П. Короченского. Белгород: БелГУ, 2008. С.79–85.
2.Лазутина Г.В. Основы творческой деятельности журналиста. М.: Аспект Пресс, 2004. 240 с.
3.Песков Г.С. Диалектика содержания и формы в журналистике // Мастерство журналиста / Под ред. В.М. Горохова, В.Д. Пельта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. С.90–98.
4.Григорян М.В. Пособие по журналистике. М.: Права человека, 2007.
192 с.
5.Самарцев О.Р. Творческая деятельность журналиста: очерки теории и практики. М.: Академический проект, 2007. 528 с.
6.Шибаева Л.В. Жанры в теории и практике журналистики [Электронный ресурс] // Ростовская электронная газета. 2000. № 17 (47). (8 сент.). Доступно на: URL: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa /wa/Main?textid=1434&level1=main&level2=articles (режим доступа – свободный).
7.Тертычный А.А. Жанры периодической печати. М.: Аспект Пресс,
2006. 320 с.
8.Мельник Г.С., Тепляшина А.Н. Основы творческой деятельности журналиста. СПб.: Питер, 2008. 272 с.
9.Ким М.Н. Жанры современной журналистики. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2004. 336 с.
10.Давтян А.А. Филогенетические связи журналистских жанров // Средства массовой информации в современном мире: Петербургские чтения: Тезисы межвуз. науч.-практ. конф. / Под ред. В.И. Конькова. СПб.: Роза мира, 2005. С. 121–122.
11.Мисонжников Б.Я. Жанры журналистики: предмет и форма творческой рефлексии (вместо предисловия) // Жанры в журналистском творчестве: материалы науч.-практ. семинара «Современная периодическая печать в контексте коммуникативных процессов» / Отв. ред. Б.Я. Мисонжников. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2003. С. 3–15.
12.Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / Пер. с нем.; общ. ред. и вступ. ст. Б.Н. Бессонова. М.: Прогресс, 1988. 704 с.
13.Fairclough N. Analysing discourse: textual analysis for social research. L.; N-Y: Routledge, 2004. 270 p.
14.Йоргенсен М.В., Филлипс Л. Дж. Дискурс-анализ: теория и метод / Пер. с англ. и науч. ред. А.А. Киселевой. Харьков: Гуманитарный Центр, 2008. 352 с.