291978

В.И. Рассадин, г. Элиста

ОТРАЖ ЕНИЕ В ПИ СЬМ ЕН Н О СТИ И ОРФ ОГРАФ ИИ ОСОБЕН НО СТЕЙ ТОФ АЛАРСКОЙ ФОНЕТИКИ

Как известно, тофаларский язык, согласно классификации Н.А. Баскакова [1969, 313], включается в состав уйгуро-тукюйской подгруппы уйгуро-огузской группы тюркских языков. Н.А. Баскаков считает, что тофаларский язык «... по своим фонетическим, грамматическим и лексическим признакам ... наиболее близок к тувинскому языку и, по существу, может считаться одним из его диалектов» [Баскаков 1969, 323]. Сравнительные исследования, основывающиеся на многолетних полевых записях тофаларского языка, привели нас к выводу, что тофаларский язык - не диалект какого-то другого языка, а вполне самостоятельный язык, имеющий во всех ярусах множество специфических черт, резко отличающих его от других тюркских языков, в том числе и от тувинского. Достаточно сказать, что в морфологии тофаларский язык примерно только наполовину

совпадает с тувинским языком. Другая половина сближает тофаларский язык с хакасским языком и северными алтайскими диалектами, а также приходится на ряд признаков, либо присущих вообще только тофаларскому языку, либо представляющих собой законсервированные в нём некоторые древнетюркские черты. Такую же картину являет собой и лексический состав тофаларского языка. Обо всём этом мы уже писали ранее [Рассадин 1971, 71-147; 1978].

Здесь хотелось бы остановиться на некоторых результатах сравнительного изучения фонетики

языка без указанных вариантов. Как и в тувинском языке, в тофаларском гласные противопоставляются также и по степени длительности. В них тоже имеется восемь долгих гласных фонем, сводимых в четыре пары: аа - ээ (с вариантом ээ), оо - вв, уу - уу, ыы - ии (с вариантом ii).

фарингализованным гласным фонемам, которых тоже восемь: аъэъ (с вариантом эъ), оъ - въ, уъ - уъ, ыъ - иъ (с вариантом ib). Таким образом, краткость без фарингализации, краткость с фарингализацией и долгота - вот характерные признаки гласных фонем тувинского и тофаларского языков. Только этим различаются, например, слова типа аът «лошадь» - ат «имя» - аат «укачивай ребёнка», ыът «собака» - ыт «отправь» - ыыт «звук; голос» и т. п. Такого нет больше нигде в тюркских языках.

В тофаларском языке, как и в тувинском разговорном [Исхаков, Пальмбах 1961, 9], имеются, кроме того, долгие гласные с носовым оттенком. Но они представляют собой в тофаларском лишь варианты долгих гласных. Для тофаларского языка вообще присуща некая гнусавость произношения. Замечена только пара слов с явно выраженной назализацией долгих гласных в них, противопоставленных долгим чистым, благодаря чему различается смысл этих слов. Так, слово ээрер в тофаларском языке, произнесённое с чистым долгим ээ, означает «крутить», но с назализованным ээ уже означает «лаять», слово саат с чистым долгим аа означает «препятствие, задержка», а с назализованным аа означает «жевательная сера». Других слов пока не замечено. В тувинском языке назализация выступает как признак полноправных фонем. Так, например, если сказать потувински слово чаа с чистым долгим гласным, то это будет означать «война», если же с долгим назализованным гласным аа, то означать уже будет «новый». И такое различие проходит по многим словам тувинского языка, хотя на письме никак не обозначено. Только контекст приходит на помощь. Тофаларский язык использует другой способ различения подобных слов. Так, в нём слово чаа означает «война», а няа - «новый».

Существенным отличием тофаларского языка от тувинского в области вокализма является наличие наряду с ээ долгого гласного ээ, равно как и кратких э и эъ, вместо тувинских ээ, э и эъ, особенно в непервых слогах многосложных слов и в односложных словах с долгим гласным,

появление опереднённых долгих гласных или дифтонгов на месте подобных двоеслогов, оказавшихся на стыке морфем. Это происходит автоматически, как было показано в последнем случае, и не имеет

гласных под влиянием соседних среднеязычных и палатализованных согласных, например, тоф. чеш (< *чаш) «новорожденный», ср. тув. чаш «младенческий; молодой»; тоф. чеъш (< *чаъш) «волосы на голове человека», ср. тув. чаъш «женская коса на голове»; тоф. неш (< *няш < **ыняш) «дерево; дрова», ср. тув. ыяш id.; тоф. ненъцыц (< *нянцыц < нян «бок») «маленькая сумочка для мелких вещей», ср. тув. чанчык «кисет, футлярчик» < чан «бок»; тоф. шэй (< * шай) «чай», ср. тув. шай id.

Указанные выше особенности вокализма, проявляющиеся массово, придают тофаларскому языку заметное своеобразие, хотя по составу гласных фонем, по противопоставлению чистых кратких, фарингализованных кратких, долгих чистых и назализованных гласных тофаларский язык в общем сближается с тувинским языком, равно как и другие тюркские языки таёжного ареала саянской подгруппы - соётский в Бурятии, цаатанский уйгурский и урянхайско-уйгурский в Монголии, а также степного ареала саянской же подгруппы - язык кёк-мончаков и тувинцев Ценгельского сомона в Монголии, как это нам приходилось наблюдать.

В области консонантизма тофаларский и тувинский языки имеют коренные, если не сказать принципиальные различия. Так, для системы согласных тувинского языка характерно их деление на шумные согласные и сонанты. Шумные в свою очередь делятся на сильные и слабые согласные. Сонанты являются сверхслабыми согласными. Вся система согласных построена, таким образом, на противопоставлении сильных, слабых и сверхслабых фонем. При этом сильные и слабые противопоставляются только в анлауте, например, тув. пар «тигр» - бар «есть, имеется», паш «чугунный котёл» - баш «язва», пай «летящая мишень» - бай «богатый», тараа «зерно» - дараа «следующий», тус «отдельный» - дус «соль» и т. п. Для инлаута и ауслаута характерны слабые согласные фонемы. В положении между гласными и после сонорных они озвончаются, а в сочетании с другими шумными всегда выступают глухие варианты. В ауслауте же шумные используются всегда в глухом варианте. Попав при морфологическом изменении слова в интервокальное положение, этот конечный глухой слабый озвончается, например, тув. ат «имя» - ады «его имя», аът «лошадь» - аъды «его лошадь», аат «укачивай ребёнка» - аадар «будет укачивать ребёнка»; паш «котёл» - пажы «его котёл», баш «язва» - бажы «его язва», баъш «голова» - баъжы «его голова»; ас «заблудись» - азар «заблудится», аъс «повесь» - аъзар «повесит» и т. п. Закономерности озвончения таковы: с - з, ш - ж, к - г, п - в (через б), т - д и т. д.

Тофаларский же язык даёт иную систему согласных. Хотя и в нём представлены шумные (сильные и слабые) и сонанты (сверхслабые), но организованы они в систему совсем по другому принципу. Здесь в анлауте, можно сказать, нет противопоставления сильных и слабых согласных, как это наблюдается в тувинском языке. Встречаются буквально единичные случаи противопоставления слов по качеству согласных анлаута, например, тоф. паш «котёл» - баш «язва», тац «нет, не знаю» - дац «утренняя заря». При этом слова баш и дац могут произноситься и с глухими вариантами - паш и тац, если эти слова попадают в позицию после глухих. У слов же паш «котёл» и тац «нат, не знаю» анлаут никогда не озвончается. Следует признать, что в основном в анлауте тофаларских слов представлены либо всегда глухие сильные шумные согласные, никогда не озвончающиеся, как например, сен «ты», сан «число», шэй «чай» и т. п., либо только слабые, могущие произноситься как в глухих, так и звонких вариантах в зависимости от позиции,

Противопоставление же согласных, причём такое, на котором строится вся система согласных, в тофаларском языке происходит в конце корневых основ, при этом оно сохраняется даже в тех случаях, когда эти согласные попадают на стыке морфем в интервокальное положение. Сильные согласные всегда сопровождаются в первом слоге фарингализованными гласными (у нас они обозначены твёрдым знаком), а слабые всеми остальными - краткими чистыми, долгими и

дифтонгами. Слабые согласные, попав в интервокальное положение, как правило, озвончаются или чередуются с другими звонкими, но могут произноситься и полузвонко, например, тоф. цап «кожаный мешок» - цабы «его мешок», цат «ягода» - цады «его ягода», ас «заблудись» - азар «заблудится», ац «белый; белок» - азы «его белок», баш «язва» - бацы «его язва». Сильные же согласные в положении между гласными частью сохраняются без изменения, иногда лишь слегка

тувинского языка, ухо которого настроено на другую систему консонантизма, не узнаваемыми. Так,

связано, по нашему убеждению, со среднеязычной артикуляцией тофаларской анлаутной аффрикаты ч~ц (< *j), имеющей варианты тъ~дъ, и с влиянием общей назализованности произношения, так называемой гнусавости. Наличие носового сонанта нъ~н вместо ртовой аффрикаты ч~ц~дъ (<*j) во многих словах проходит своеобразной ареальной полосой по ряду языков Саяно-Алтая - тофаларскому, соётскому, хакасскому, шорскому, алтайским северным диалектам. При этом в хакасском и шорском языках на месте среднеязычного нъ представлен обычный переднеязычный носовой сонант н типа нан «бок», наа «новый». В соётском языке и в алтайских северных диалектах здесь стоит среднеязычный сонант нъ, как и в тофаларском языке, например, тоф. няа, соёт. няа, тубал. няцы «новый». Среднеязычный характер нъ в тубаларском диалекте алтайского языка, например, поддерживается среднеязычной артикуляцией аффрикаты дъ(< *j), из которой он и развился, о чём мы уже писали ранее [Рассадин 1976, 57 - 60].

По нашим наблюдениям, систему согласных, аналогичную тофаларской, имеют тюркские языки таёжного ареала саянской подгруппы, в которую входят помимо тофаларского также ещё соётский, цаатанский уйгурский и уйгуро-урянхайский языки. Такую же систему консонантизма, что и в тувинском языке, имеют языки кёк-мончаков и тувинцев Ценгельского сомона Монголии.

Таким образом, проведённое выше сравнительное исследование фонетики тофаларского и тувинского языков позволяет заключить, что тофаларский язык в своём звуковом составе помимо ряда сходств с тувинским языком имеет значительные принципиальные расхождения, не позволяющие согласиться, как мы уже говорили выше, с мнением Н.А. Баскакова, что тофаларский язык может считаться диалектом тувинского языка. Материал приводит нас к тому, что тофаларский язык -самостоятельный язык и образует вместе с языком соётов Бурятии, цаатанов уйгуров и уйгуро-урянхайцев Монголии отдельный таёжный ареал. Тувинский же язык объединяется с языками кёк-мончаков и тувинцев Ценгельского сомона Монголии в другой, степной ареал. Оба эти ареала имеют определённые схождения не только в звуковом составе, но и в грамматике и лексике, позволяющие объединить их в одну подгруппу саянских тюркских языков, существующую самостоятельно и параллельно с уйгуро-тукюйской подгруппой древних тюркских языков и с подгруппами хакасской и якутской современных тюркских языков. Объединять древние уйгурский и огузский языки и современные тувинский и тофаларский языки в одну подгруппу, которая якобы существует параллельно с современными якутской и хакасской подгруппами, было бы не совсем корректно, поскольку современные якутский и долганский языки по многим признакам сближаются как с древними уйгурским и огузским языками, так и с современными саянскими. Поэтому классификация сибирских тюркских языков требует своего уточнения в связи с появлением новых материалов.

По нашему мнению, уточнённая классификация сибирских тюркских языков может выглядеть следующим образом.

II. Уйгуро-огузская группа.

1. Уйгуро-тукюйская подгруппа - древнеуйгурский язык

древнеогузский язык

2.Саянская подгруппа - степной ареал: тувинский язык язык кёк-мончаков

язык тувинцев Ценгельского сомона - таёжный ареал:

тофаларский язык соётский язык язык уйгуров цаатанов

уйгуро-урянхайский язык

3.Якутская подгруппа - якутский язык долганский язык

4.Хакасская подгруппа - хакасский язык шорский язык чулымско-тюркский язык язык тубаларов язык челканцев язык кумандинцев.

Предложенная классификация не является окончательной. Здесь особняком стоят южные диалекты алтайского языка, сближающиеся с современным киргизским языком. Более расширенный и углублённый сравнительный анализ строя сибирских тюркских языков позволит найти более точное, оптимальное решение данной проблемы.

Литература

Баскаков Н.А. Введение в изучение тюркских языков. Издание второе. М., 1969.

Исхаков Ф.Г., Пальмбах А.А. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология. М., 1961.

Рассадин В.И. Фонетика и лексика тофаларского языка. Улан-Удэ, 1971.

Рассадин В.И. Об одном ареальном явлении фонетики тофаларского языка // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск, 1976.

Рассадин В. И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М.: Наука, 1978.