ЖУРНАЛИСТИКА 1880-1890

полемике вокруг творчества Г. И. Успенского, Л. Н. Толстого, начинающих А. П. Чехова и М. Горького, новаторство которых многие, в том числе и критики «Русского богатства», не восприняли. Михайловский считал главной задачей литературы утверждение гражданского и человеческого достоинства личности, защиту личности от стихийных сил, способных сокрушить и изломать ее. В анализе литературного творчества он нередко опирался на субъективно-этическую точку зрения.

«Русское богатство» выступило с более непримиримых позиций в борьбе с представителями декадентства и чистого искусства. Его публицисты во главе с Михайловским подвергли жесткой критике произведения Д. Мережковского, Н. Минского, К. Бальмонта, альманах этого направления «Денница», роман П. Д. Боборыкина «Перевал» и др. В конце 90-х годов в журнале появляются глубокие интересные литературно-критические статьи теоретического характера А. Г. Горнфельда, оценивавшего произведения литературы с позиций психологического анализа: «Муки слова», «Заметки о реализме», «О толковании художественных произведений», очерки о Н. В. Гоголе, Н. А. Некрасове, Л. Н. Андрееве.

Другое особое литературно-критическое направление в журнале было представлено В. Г. Короленко — мастером литературного письма, утверждавшим, что при оценке литературного произведения «нужно искать красоты и жизненной правды вместе». По его рекомендации в журнале вышли такие значительные произведения русской классической литературы, как «Молох» А. Куприна, «Без дороги» В. Вересаева, «Челкаш» Максима Горького. Короленко написал для журнала в жанре блестящих литературных портретов очерки о русских писателях-классиках — Л. Н. Толстом, Н. В. Гоголе, Н. Г. Чернышевском, В. М. Гаршине, Г. И. Успенском и др. Постоянно публиковались его рецензии о выходивших новых произведениях, полемические статьи против модернизма как явления космополитического, оторванного от родных корней.

Таким образом, литературная критика журнала «Русское богатство» рассматривала литературный процесс с разных сторон и разных точек фения, объединенных борьбой за высокий гуманизм русской литературы и ее общественную значимость. Без сомнения, она занимала в те годы одно из первых мест в русской печати. К ее голосу прислушивались. Идейная позиция, острая полемическая публицистика, богатые литературный и литературно-критический отделы обеспечили «Русскому богатству» успех в обществе: тираж его в лучшие годы доходил до 14 тыс. экземпляров. Он стал одним из самых популярных и распространенных толстых общественно-литературных журналов страны.

§ 5. «Русская мысль»

«В высшей степени вредный для спокойствия государства орган» — таков итог наблюдений московской полиции над журналом «Русская мысль» но донесению обер-полицеймейстера Козлова от 21 февраля 1886 г. «Русская мысль», заявленная как литературно-политическое издание, стала выходить с января 1880 г. Известный хлеботорговец В. М. Лавров был его издателем, редактором — С. А. Юрьев, ранее возглавлявший славянофильский журнал «Беседа». Юрьев составлял программу «Русской мысли», включившей в себя отделы: «Изящная словесность», «Науки и искусства», «Русская жизнь», «Славянские народы», «Земство», «Библиография», «Внутреннее и политическое обозрение». Прежние пристрастия редактора сказались на программе п содержании первых номеров журнала. И в числе его сотрудников было немало участников «Беседы» и московского профессорского кружка (ученые И. И. Иванюков, В. О. Ключевский,

Н. И. Костомаров, О.Ф. Миллер, В. И. Семевский и др.). Однако программа «Русской мысли», пытавшаяся реанимировать славянофильство, не нашла достаточной аудитории в обществе, тираж журнала не превышал 1500 экземпляров, а дефицит составлял 60 тыс. рублей.

Издатель В. М. Лавров, стремясь изменить ситуацию, получил в Главном управлении по делам печати разрешение на свое редакторство, своим заместителем сделал Н. Н. Бахметьева, а ответственным секретарем — проф. В. А. Гольцева. Обновился состав сотрудников. События 1881 г. заставили редакцию снова вносить коррективы в деятельность журнала, при этом его структура была приведена в соответствие с традициями изданий такого типа. «Русская мысль» стала состоять из двух отделов: «Беллетристика и статьи научно-исторического характера» и публицистический, включавший в себя подотделы: «Внутреннее обозрение», «Политические заметки» и «Земство», позднее появились отделы «Современное искусство», «Смесь», «Библиография», «Педагогика», «Книги для детей, учебники» и др.

Укреплению авторитета журнала способствовали объективные обстоятельства. В апреле 1884 г. правительство закрыло «Отечественные записки», перестал издаваться журнал «Дело». М. Е. Салтыков-Щедрин решил передать именно «Русской мысли», о которой он порой нелестно отзывался, некоторые рукописи из портфеля редакции, а главное — существенную часть тиража своего журнала: из 7 тыс. подписчиков 4500 стали получать «Русскую мысль». Многие сотрудники «Отечественных записок» перешли в нее. (Позднее, в 1895 г., закрывшийся журнал «Артист», в котором публиковался В. А. Голь-цев, тоже передал свою подписку «Русской мысли».) Все это указало обществу, в том числе и цензурному ведомству, на основного преемника «Отечественных записок». Вот что говорилось в уже цитированном полицейском донесении: «Журнал „Русская мысль", издаваемый В. М. Лавровым, принадлежит безусловно к органам тенденциозной печати, поставившей себе целью изменение современного политического порядка путем резкой и односторонней критики как этого порядка, так и всех мер и распоряжений правительства. За прекращением издания журнала „Отечественные записки", служившего, как известно, центром, группировавшим около себя лиц, литературная деятельность которых всегда отличалась антиправительственным направлением, „Русская мысль" сделалась новым революционным центром; в ее редакции собрались вновь деятели „Отечественных записок", и журнал, руководимый таким крайним радикалом, как В. А. Гольцев, сделался в высшей степени вредным для спокойствия государства органом».

В факте передачи «Русской мысли» тиража и рукописей Салтыковым-Щедриным были не только плюсы, но и минусы. Начиная с весны 1882 г. журнал попал под волну репрессий. Цензура задержала его номера за апрель, май, июль, ноябрь, запретила публиковать ряд значительных произведений, к примеру, «Исповедь» Л. Н. Толстого. Редакции пришлось принять меры, чтобы выглядеть в глазах Главного управления по делам печати более благонадежной. Так, усиливая в 1884 г. постановку литературного, расширяя литературно-критический и научный отделы, она создает отдел библиографии. Объявляя об этом, редакция спешит уверить цензурное ведомство в своей лояльности: «В предпринимаемом нами труде мы не намечаем никакой партийной цели... Нам придает бодрость и силу сознание всех смотрящих на печать не как на боевую машину, а как орудие мирного прогресса, как на служительницу правды».

Кроме того, редакция опасалась, что М. Е. Салтыков-Щедрин и его сотрудники будут претендовать на руководство «Русской мыслью», поэтому ее редакция, оплатив литературный материал «Отечественных записок», дала понять, что не потерпит в свои дела никакого вмешательства. Салтыкову-Щедрину намекнули, что его участие в журнале в создавшейся ситуации нежелательно.

Важным фактором успеха «Русской мысли», как и любого русского толстого журнала, стало обозначение в его деятельности лидера. Им постепенно становится Виктор Александрович Гольцев. Гольцев не примкнул ни к одному политическому течению тех лет. Но на протяжении всей жизни он был сторонником конституционного устройства государства, постепенных преобразований его общественного и экономического положения с помощью просвещения народа, промышленного прогресса и широкой гласности в обществе, за что пострадал еще в самом начале карьеры. Став профессором Московского университета, он проповедовал конституционные начала в студенческой среде. За это был отстранен от преподавания юридических наук. Его попытки продолжить педагогическую деятельность были безуспешны: власть не допустила его до молодежной аудитории.

Столь же последовательным Гольцев был и в отношении к радикальным деятелям, предлагавшим революционные меры в переустройстве жизни России. За сочувствие народовольцам во время их гонений он оказался под постоянным полицейским надзором и даже был арестован. Но и в последующие годы, возглавляя «Русскую мысль», он не изменился в этом отношении.

Не имея возможности преподавать, Гольцев выбирает путь литератора и становится профессиональным публицистом, издателем и

литературным критиком. Его публицистическая деятельность начиналась в 1878 г. в «Юридическом вестнике», одним из редакторов которого он был в 1880-1883 гг., одновременно выступая во многих других изданиях: «Русском курьере», «Московском телеграфе», «Русских ведомостях», «Земстве», «Голосе», «Вестнике Европы», «Русском богатстве» и т. д. Однако со дня основания в 1S80 г. журнала «Русская мысль» все больше места в его деятельности стал занимать этот орган, где он был ответственным секретарем, с 1885 г. неофициальным редактором, а с апреля 1905 г. — официальным.

Гольцев активно участвовал в общественной жизни: в земском движении, был членом Московского юридического общества, в 1882-1888 гг. —товарищем председателя, членом Общества любителей российской словесности с 1880 г., в 1905-1906 г. — его председателем, членом Московского психологического общества, членом-учредителем Общества народных университетов. Он обладал и ораторским, и публицистическим даром, по словам В. Г. Короленко, ярким общественным темпераментом. Редактор «Русской мысли» пользовался в обществе большой популярностью, дружил со многими видными публицистами и писателями (Г. Успенским, В. Г. Короленко, А. И. Эртелем и др.). Известно 101 письмо А. П. Чехова к Гольцеву и 146 писем Гольцева к Чехову. Все это в совокупности так или иначе имело существенное значение для становления журнала, который возглавлял Гольцев.

Обобщая 20-летний путь «Русской мысли», он писал: «Наш журнал сознательно, имея в виду условия русской действительности, придерживался некоторого эклектизма». На современном языке этот эклектизм в практике редактора называется плюрализмом. Известна терпимость Гольцева к разным политическим течениям, о чем свидетельствует то, что в числе сотрудников «Русской мысли» в разное время были многие деятели русской культуры, позицию и взгляды которых редактор не принимал полностью или отчасти: Н. Г. Чернышевский, опубликовавший под псевдонимами в журнале несколько научных статей и стихотворение, Н. К. Михайловский, Н. В. Шелгунов и др. В 1896 г. Г. В. Плеханов предложил выступить на страницах «Русской мысли» С критикой статьи редактора «Об экономическом материализме» и получил с согласия Гольцева трибуну. В «Русской мысли» выступали народники, но журнал не был народническим, в нем появлялись произведения славянофилов и западников, марксистов и символистов. Ощутимо стремление редакции дать объективную картину русской и европейской культуры того времени. Этическим правилом редактора Гольцева было кредо, высказанное им в 1889 г. в

статье «Литература и жизнь»: «...в противнике желаю видеть человека, хочу идти навстречу его мнению, понять его и горячо поспорить с ним, в случае несогласия, но не оскорбить его лично».

Переписка литераторов и публицистов (Г. Успенского, Н. К. Михайловского, Н. В. Шелгунова, В. Г. Короленко, А. М. Скабичевкого и др.) с Гольцевым показывает ту большую материальную поддержку, которую они получали от журнала. При этом надо иметь в виду и то обстоятельство, что многие из литераторов могли выражать свои взгляды на страницах «Русской мысли». Писатели воспринимали «Русскую мысль» как некий организующий центр литературной жизни и как свое общее дело.

Естественно, что редактор определял и программу журнала. Осторожно и ненавязчиво «Русская мысль» давала читателю понять, что экономическое, политическое, нравственное положение России ненормально, требует постепенного изменения и что ориентиром при этом является наследие эпохи «великих реформ». Даже в начале XX в. журнал устами своего обозревателя утверждал: «Реформы Александра II — вот фундамент, на котором должна строиться будущность России». Считая, что страна тогда переживала «момент борьбы за основные права личности и гарантии свободы», обозреватель предрекал «просвещенному либерализму» «видное место в истории русской общественности». Такой подход к постановке важнейших проблем жизни страны 80-90-х годов позволял редакции привлекать к сотрудничеству различные политические, научные и культурные силы.

Но этот же подход обусловил и критическое восприятие нового политического течения — марксизма. Редакция дифференцировала отношение к К. Марксу, марксизму и к его последователям в России. В целом «Русская мысль» проявила к нему более лояльное отношение по сравнению со многими другими изданиями. Он рассматривался на ее страницах как существенная составная часть теоретического социализма. К. Маркс признавался как видный экономист. В одной из рецензий, помещенных в журнале, о нем говорилось как о «научном борце за дело пролетариата, соединившим в себе ученость, философскую проницательность и литературный талант». Хотя к концу 90-х годов редакция «Русской мысли» осознавала, что народничество сходит с исторической арены, но «бездушие» марксизма для нее было неприемлемо. Один из видных сотрудников журнала М. А. Протопопов в 1899 г. писал: «Девяностые годы принесли нам „новое слово" в лице так называемого марксизма, и нет сомнения, что с этой драгоценностью в руках мы перешагнем и за рубеж нового века. От

народничества через ницшеанство и декадентство к марксизму — таков ход нашего развития за последние тридцать лет. Это можно выразить другими словами: от страстной любви к народу и горячей веры в него через равнодушие к тому же народу... к полному отрицанию его исторической личности... Это такой же идеализм, как и идеализм народников... Народники воображали, что в народе... осуществлена высшая вековая правда, марксисты воображают, что народ не более как мясо для ученых вивисекций, а формы его жизни — мягкое тесто, из которого можно вылепить и выпечь что угодно, лишь бы достаточная власть была».

Два года с начала издания «Русской мысли» Гольцев вел внутреннее обозрение, сразу же предложив программу этого отдела: «Первое место во внутреннем обозрении „Русской мысли" отведено народу, с его стремлениями, с его потребностями,

сего страданиями, с его горькою нуждою, с его ужасающим невежеством. Стоя на народной почве, мы далеки от мысли преклониться пред всем народным без исключения... Надо будить уснувшие силы земли, родившей Ермака, Ломоносова и Шевченку, надо поднять в русском народе уважение к личности, поглощенной теперь косною средою».

Журнал обещал защищать общину и «стоять за ее постепенное превращение в свободный союз на основе общинного землевладения; выдвигая вперед артельное начало, наше издание выше всего поставит честный личный труд. Неустанною тяжелой работой русского мужика создано великое государство, стянуты под единую верховную власть сотни тысяч квадратных миль. Пора государству поработать на мужика». Редакция возлагала надежды на то, что власть найдет опору в «здоровых силах русской интеллигенции», которая через просвещение народа, распространение в нем знаний, изучение его быта преодолеет разрыв между нею и мужиком. В программной статье ответственный секретарь редакции с оптимизмом писал о том, что «недалеко то время, когда наша общественная мысль и наша печать явятся лучшими выразительницами лучших стремлений народа».

Предложенная программа, за исключением ее благих пожеланий и надежд, в целом журналом выполнялась. Особую роль в этом играл публицистический отдел «Русской мысли». Он был разнообразным по авторскому составу, выражению демократических взглядов и стилистике. В нем печатались произведения Гольцева, Михайловского, Шелгунова, Г. Успенского, Короленко, И. И. Иванюкова, В. О. Ключевского и др.

Гольцев выступал по всем основным проблемам (крестьянский вопрос, государственное устройство и право, вопрос о народничестве, о

прогрессе цивилизации и науки, о природе искусства и творчества и др.), с внутренними, иностранными, научными обозрениями, циклами статей «Литературно-жи гейские заметки» (1887), «Из литературных наблюдений» (с 1893), «Не в очередь» (с 1896) и т. д. Но наряду с редактором-публицистом в журнале обычно был публицист-солист, голос которого особенно был привлекателен аудитории. Эту роль в 1886-1891 гг. выполнял Н. В. Шелгунов, к этому времени опытнейший публицист, прошедший суровую школу борьбы с самодержавием; написавший первые в России революционные, политические прокламации «К молодому поколению» (в соавторстве с М. Л. Михайловым), «Русским солдатам от их доброжелателей поклон», «К сол-датам» и участвовавший в их распространении; неоднократно ссылавшийся властью за революционную деятельность. Ранее Шелгунов выступал по острым экономическим проблемам, одним из первых в русской публицистике начал исследовать рабочий вопрос. Его смелая статья «Рабочий пролетариат в Америке и во Франции» (1861) — единственное легальное изложение на русском языке книги Ф.Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» — стала событием в журналистике начала 1860-х годов. Шелгунов сотрудничал в передовых журналах «Русское слово», «Современник», «Труд», «Дело», после закрытия которого стал обозревателем «Русской мысли».

Несмотря на редакционную цензуру, вызванную объективными обстоятельствами и которой Шелгунов был естественно недоволен, в конце своего творческого пути он смог сказать свое оригинальное слово и на страницах «Русской мысли», где публиковались критические и проблемные его «Очерки русской жизни». В них была дана обобщенная картина России тех лет: положение крестьянства, его безысходная бедность, малоземелье. Причину такой ситуации Шелгунов видел в том, что при освобождении крестьян от крепостного нрава мужик «получил земли меньше, чем ему нужно было, чтобы есть чистый черный хлеб». Следствием реформы 1860-х годов были выкупные платежи и непомерные налоги, выплачивавшиеся крестьянами и разорявшие их. Кроме того, до деревни уже добрался капитализм, строивший новый порядок, в основе которого — антагонизм, афористично определенный Шелгуновым: «Каждый или молот, или наковальня». В очерках публицист показал рост на селе кулачества, ростовщичества, промышленников за счет обнищания самой массы хлебопашцев и разрушения общины.

Шелгунов уделял постоянное внимание новой растущей в обществе силе — рабочим. В очерке «По поводу статьи деревенского жителя...» публицист замечал: «Пролетариат земледельческий и фабрич-

ныи стал теперь у нас таким же экономическим явлением, как и в Европе». Уже в этот период в очерке «Что читать и как читать» Шел-гунов высказал точку зрения, что рабочий вопрос — это вопрос о борьбе «труда с капиталом, с капиталистическим строем современного общества». Анализируя рабочее движение 1880-х годов (стачки Иваново-Вознесенскую, Морозовскую), он показывал бесчеловечную эксплуатацию труда рабочих.

Впублицистике «Русской мысли» творчество Шелгунова занимает особое место, поскольку оно окрашено идейностью, стремлением бить в колокол о народных бедах. Сам Шелгунов считал, что «публицист является пророком своего народа», и старался выполнять эту миссию. Его слово получало широкий отклик в обществе. В редакцию на имя Шелгунова ежемесячно приходило до 140 писем с просьбой ответить. Провинциальная пресса постоянно откликалась на его статьи и полемизировала

сих автором.

Похороны публициста в апреле 1891 г. сопровождались мощной демонстрацией с участием рабочих Петербурга. Заменить Шелгунова, без сомнения, для редакции «Русской мысли» было сложно, но в трудную минуту ей на помощь

пришел не менее опытный мастер пера— Глеб Успенский. В начале 1890-х годов Россию поразил страшный голод, при этом особенно пострадало крестьянство. Успенский взялся за публицистическое обозрение, но хронику голода, продовольственный вопрос, положение голодающих он оставил за журналистом Л. А. Полонским, который, но мнению Успенского, эту хронику ведет «превосходно». В конце 1892 г. его сменил В. Г. Короленко, но и ему уже весной 1893 г. пришлось отказаться от обозрений, так как два из пяти цензура не пропустила. Однако в это время в публицистике «Русской мысли» зазвучал мощный голос Н. К. Михайловского— цикл его критических обзоров «Литература и жизнь» (1892).

Михайловский считал главным в наследии 1860-х годов крестьянский вопрос, что было созвучно публицистическим выступлениям «Русской мысли». В журнале этот вопрос рассматривался всесторонне: от его истоков (статьи историков В. О. Ключевского «Подушная подать и отмена холопства в России», В.И.Семевского «Крестьянский вопрос в царствование императора Николая» и др.) до остро стоявших в связи с его решением актуальных проблем. Так, в статье Южакова «Нормы народного землевладения», получившей большой отзвук в обществе, автор пытается определить, каким же должно быть «народное землевладение», чтобы крестьянин жни безбедно и чтобы он избежал капиталистической эксплуатации. Совре-

менное положение деревни «Русская мысль» показывала вполне объективно, при взаимном дополнении — через публицистику, статистические исследования и художественную литературу. Уже в 1881 г. цензор журнала замечал, что в нем «внимание обращает на себя, во-первых, тон ее (статьи «Русской мысли». — Авт.), а затем ряд указаний на эксплуатацию и обман крестьян, на бедственное ноложение крестьянина и на полнейшее бесправие народа; все вместе производит снова гнетущее и крайне безотрадное впечатление на читателя». Видя вторжение капитализма в деревню, публицисты журнала искали средства, чтобы остановить его. В теоретической и обстоятельной статье И. И. Иванюкова «Общинное землевладение» утверждалось, что в самой общине нет предпосылок для ее капитализации, капитализм в нее проникает извне, поэтому интеллигенция должна искать пути для укрепления общины, восстанавливать ее там, где она разрушена.

Вбеллетристике «Русской мысли» крестьянский вопрос получал более точное отражение. Художники слова рисовали жизнь деревни такой, какой она была, без ее идеализации. Очерки Гл. Успенского показали процесс проникновения на село капиталистических отношений; повесть Н. Г. Гарина «Несколько лет в деревне» раскрыла тщетность просвещенного помещика научить крестьян вести «правильное» хозяйство и разорившегося на этом; такое значительное произведение А. П. Чехова, как «Мужики», воссоздавало реалистическую картину бедственного, нищенского существования крестьян, их невежества. Вокруг рассказа в печати развернулась острая полемика. В самом журнале в двух номерах была помещена большая статья Скабичевского «Мужик в русской беллетристике (1847—1897)». Ее автор анализировал литературу истекшего 50-летия о деревне, включая и чеховское произведение.

Программа «Русской мысли» требовала показа не только негативных явлений в жизни России тех лет, но и светлых. Позитивная сторона действительности нашла отражение в научном разделе журнала, выступавшего в качестве поборника научного прогресса. В ней печатались глубокие и интересные статьи по земельному вопросу, о переходных формах между земледелием и промышленностью, по естествознанию, социологии, истории и др. Важное место в «Русской мысли» занимала публицистика К. А. Тимирязева, выступавшего против распространения идеализма и мистики, защищавшего дарвинизм от нападок религиозных публицистов, считавшего эволюционное учение «важнейшим завоеванием научной философии за истекший век».

Просветительские задачи, заложенные при основании журнала в программу «Русской мысли», определяли и особенности ее литературной критики. Редакция, но ее признанию, стремилась не только «давать в журнале материал для чтения, но и руководить чтением русского общества». Но как раз в этом отношении у нее многое не получалось. Одним из наиболее ярких имен этого направления деятельности «Русской мысли» был Михаил Алексеевич Протопопов. Его основное правило было выражено словами: «Мы всегда держались того принципа, что литературная критика есть не что иное, как литературная публицистика». Протопопов считал себя последователем критического метода Н. А. Добролюбова, о чем он заявил в одной из статей, выходивших иод названием «Письма о литературе». Такие же декларации содержала и статья 1889 г. Гольцева «О прекрасном в искусстве». Но практика критиков-публицистов не соответствовала заявленной традиции.

Эстетическая программа журнала была противоречивой, в ней сказывался субъективизм ее литературных критиков. Это видно на их отношении к творчеству таких вершин русской литературы, как Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой. М. А. Протопопов с иронией писал о Достоевском как о «нашем патентованном проповеднике». И Шелгунов, и Михайловский яростно выступали против религиозного морализма Достоевского. Рассматривая Толстого как вершину национального искусства и великого реалиста, Протопопов в то же время постоянно полемизирует и с учением Толстого, и с такими его произведениями, как «Власть тьмы», «Плоды просвещения», «Крейце-рова соната». Роман Л. Толстого «Воскресение» критик в статье «Не от мира сего» отнес к неудачным произведениям писателя.

Вцелом литературно-критические выступления «Русской мысли» мало соотносились с ее прекрасным беллетристическим отделом. Он был интересным и представительным. Журнал познакомил читателей со многими шедеврами русской и мировой литературы: произведениями Лескова, Гаршина, Н. Гарина, Короленко, Эртеля, Мамина-Сиби- ряка, М. Горького, Г. Сенкевича, Г. П. Данилевского, И. Н. Потапенко, зарубежных писателей — А. Франса, Т. Гарди, С. Лагерлеф, А. Доде.

«Русская мысль» поддержала в трудную для него минуту Н. С. Лескова, подчеркивая такие особенности его творческой манеры, как умение изображать положительные явления жизни, его внепартий-ность. Дорожила редакция журнала сотрудничеством В. Г. Короленко. Она даже пошла на беспрецедентный шаг— перепечатку его повести «Слепой музыкант» из газеты «Русские ведомости». В «Русской мысли» увидели свет известные произведения Короленко «Сон Макара», «В дурном обществе» (1885), «Лес шумит» (1886) и др.

С 1890-х годов на страницах журнала читатели увидели расцвет творчества А. П. Чехова: «Палата № 6», «Остров Сахалин», «Ариадна», «Дом с мезонином», «Чайка», «Человек в футляре», «Дама с собачкой». Чехова печатали в «Русской мысли», претерпевая цензурные гонения, особенно это коснулось публикации «Острова Сахалина» и «Мужиков». О Чехове писали в журнале как о «нашем высокоталантливом сотруднике», которого знает вся читающая Россия.

Наконец, «Русская мысль» вовремя заметила начавшиеся изменения в литературном процессе, ощущавшуюся потребность в обновлении искусства, хотя отнеслась к ним противоречиво, что сказалось, например, на ее отношении к творчеству Л. Андреева, А. Белого. Творчество же М. Горького получило поддержку. Журнал опубликовал его рассказ «Супруги Орловы». В статье «Новые течения в современной литературе» критик Скабичевский писал: «...г. Горький представляет собою явление совершенно своеобразное, имеющее очень мало точек соприкосновения с привычными нам литературными традициями. А между тем произведения его нравятся, читаются с восторгом, раскупаются нарасхват, особенно молодежью, наиболее чуткой ко всему... идущему на смену старого и отжившего. Что такое представляет собою это новое, мы не в состоянии еще ответить категорически, так как оно не успело еще ни определиться, ни получить своей клички.

Мы можем лишь формулировать его отрицательно: это будет ни натурализм, ни декадентство. А что оно стучится в наши двери — в этом не может быть ни малейшего сомнения». Но стучавшийся в двери тогда же модернизм и символизм не воспринимались журналом как новые литературные течения.

§ 6. «Вестник Европы». М. М. Стасюлевич — редактор и издатель

Одно из старейших русских периодических изданий, лидер либеральной оппозиции последней четверти XIX в., «Вестник Европы» начал издаваться с 1866 г. как научный журнал раз в три месяца, без предварительной цензуры; подписная цена назначалась в 8 рублей серебром. В программе было 5 отделов, подчеркивающих специальный характер издания: критические исследования важнейших вопросов исторической науки, обзор деятельности исторических обществ, анализ новейших исторических произведений, вопросы преподавания истории,историческая хроника.

11здателем и редактором журнала стал Михаил Матвеевич Стасю-левич, сорок лет руководивший крупным издательским комплексом.

М. М. Стасюлевич родился в дворянской семье, окончил историко-филологический факультет Императорского Петербургского университета. Преподавал историю в гимназии, защитил магистерскую и докторскую диссертации. С 1852 г. Стасюлевич стал доцентом кафедры всеобщей истории Петербургского университета. Два года он слушал курсы в университетах Англии, Германии, Италии, Франции. Вернувшись в Петербург, Стасюлевич получил должность профессора.

В 1861 г. Петербургский университет в связи со студенческими волнениями наводнили войска. Бунтующих студентов разогнали, университет временно закрыли. В знак протеста против нарушения университетских прав, наступления реакции четверо профессоров подали в отставку. Среди них был и М. М. Стасюлевич. После ухода из университета и долгих поисков работы М. М. Стасюлевич принял решение стать издателем. В конце ноября 1865 г. согласие Главного управления по делам печати на выпуск нового издания было получено. Новый журнал Стасюлевич назвал «Вестником Европы» — в память о журнале с таким же названием, выходившем в начале XIX в. под редакцией И. М. Карамзина.

Соиздателем Стасюлевича стал известный историк Н. И. Костомаров. Он оценивал поступавшие статьи, публиковался исключительно в «Вестнике Европы». За это соиздателю выплачивался высокий гонорар — 100 рублей за печатный лист. Немалую помощь в редакционных делах оказывали ученый и публицист А. Пыпин, известный журналист Л. Полонский; специальными корреспондентами стали братья Утины. Но основную часть работы выполнял сам Стасюлевич. Он принимал посетителей, выправлял рукописи, объяснялся с цензурным комитетом и типографией, добывал средства для выпуска каждого номера. Ему же принадлежали политические обзоры, часть рецензий и заметок.

Деньги с самого начала издания стали самой большой проблемой, журнал был убыточным. Стасюлевич берет в долг, сокращает личные расходы. Он объявляет о расширении программы журнала, т. е. о превращении специализированного издания «Вестника Европы» в литературно-общественно-политическое. С 1868 г. журнал стал выходить ежемесячно, подписная цена увеличилась вдвое.

Стасюлевич широко рекламирует переход журнала из разряда специализированных изданий в разряд универсальных, распродает часть имущества для обеспечения выхода обновленных номеров, тщательно подсчитывает количество появляющихся подписчиков.

Немаловажную роль сыграло и определение политической платформы журнала. «Вестник Европы» принадлежал к умеренно-либе-

ральному лагерю, главной своей задачей видел защиту и продолжение реформ Александра II. Стасюлевич гак характеризовал направление своего журнала: он «стремится распространять в России „идеи европейского прогресса" в науках и в социальной и политической жизни». В 1870-1890-е годы журнал стал ведущим органом печати русской либеральной оппозиции, противодействовавшей политике правительства по свертыванию реформ 1860-х годов. Солидное издание, со спокойным академическим тоном, серьезностью и аргументированностью статей становилось необходимым для большей части интеллигенции. Больше всего подписчиков было в Петербурге, Москве и южных губерниях страны (Херсонской, Киевской и Харьковской). Известно, что журнал читали и в императорской семье.

Изменение программы журнала привело к постепенному росту числа подписчиков. В марте 1868 г. их стало уже 3500 человек, что свидетельствовало о выходе издания из разряда убыточных.

Окончательно структура журнала сложилась в конце 1870-х годов. «Вестник Европы» представлял собой типичный толстый журнал. Художественные произведения, научно-популярные статьи, публицистика сменялись внутренним и иностранным обозрениями с анализом последних событий, корреспонденциями, библиографией. В конце каждого тома (номера) шли «Известия» (объявления). Во время русско-турецкой войны в программу было добавлено обозрение военных действий, в 1882 г. — «Из общественной хроники». Эксперимент Стасюлевича но превращению специального научного журнала в литературный и общественный ежемесячник оказался удачным. А. П. Чехов называл этот журнал «лучшим из толстых».

С 1868 г. в журнале стали печататься художественные произведения (до этого в «Вестнике Европы» помещались лишь критические и библиографические работы). Одним из первых авторов беллетристического отдела стал А. К. Толстой. Знаменитый литератор печатался в то время в «Русском вестнике» М. Н. Каткова, но Стасюлевич буквально «переманил» его. Вскоре знакомство переросло в дружбу. Кроме того, Толстой получал очень высокий гонорар — около 500 рублей за печатный лист. В литературном салоне Толстого Стасюлевич вошел в круг литературной элиты. Именно здесь он познакомился с И. А. Гончаровым.

Весь 1868 г. издатель «Вестника Европы» борется за согласие Гончарова поместить новый роман «Обрыв» в своем журнале. Более выгодные условия предлагал Гончарову Некрасов за публикацию романа в «Отечественных записках». Но Гончаров все-таки остановил свой выбор на либеральном «Вестнике», а не на демократических «Записках»,

что объясняется схожестью политических взглядов Стасюлевича и автора «Обрыва». Стасюлевичу пришлось выдержать немало волнений, связанных с привычкой Гончарова постоянно переделывать текст, что срывало сроки сдачи рукописи. Для «Вестника Европы» делом чести была пунктуальность выхода — журнал, что бы ни случалось, выходил первого числа каждого месяца. Весь 1869 г. «Вестник Европы» публикует «Обрыв», вызвавший массу споров и принесший всплеск активности

подписчиков: в этом году их число достигло 5200.

1870-е годы называли «эпохой Тургенева» для журнала. Опубликовав в 1868 г. повесть «Бригадир», И. С. Тургенев не расставался с «Вестником». Высокий гонорар (400 рублей за печатный лист), сходство убеждений, глубокое уважение к Стасюлевичу («подобных редакторов — я полагаю — на свете нет») привели к тому, что в 70-е годы Тургенев печатался в России в основном в «Вестнике Европы». Благодаря этому русская публика познакомилась с «Вешними водами», «Странной историей», «Новью», тургеневскими переводами и рецензиями. Писатель помог редакции в приобретении переписки Пушкина с женой, привлек много новых авторов (в том числе Э. Золя, опубликовавшего в журнале знаменитые «Парижские письма»).

После закрытия «Отечественных записок» в 1884 г. единственным печатным органом, предложившим свои страницы М. Е. Салтыкову-Щедрину, был именно журнал Стасюлевича. Для Щедрина решиться на участие в либеральном, им же высмеивавшемся издании было тяжело, но выбора не было. Сатирик опубликовал здесь «Пестрые письма», «Пошехонскую старину», «Мелочи жизни».

Беллетристический отдел «Вестника Европы» был представлен А. Н. Островским, Я. П. Полонским, А. А. Фетом, А. М. Жемчужни-ковым, К. М. Станюковичем. В конце 1880-х годов здесь появляются новые имена: 3. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, И. А. Бунин и др. В «Вестнике Европы» были напечатаны мемуары И. И. Панаева, П. В. Анненкова, И. А. Гончарова. В журнале помещались переводные произведения Ауэрбаха, Гейне, Шиллера, Лессинга, Ибсена, Шпильгагена. От переводчиков Стасюлевич требовал очень высокого качества работы.

Литературной критикой в журнале ведали В. В. Стасов, К. К. Арсеньев, А. Н. Пыпин, П. В. Анненков, А. Н. Веселовский. Научно-популярные статьи принадлежали перу Н. И. Костомарова, И. И. Мечникова, С. М. Соловьева, И. М. Сеченова. Иностранным отделом с конца 1870-х годов заведовал бывший редактор «Санкт-Петербургских ведомостей» В. Корш. У журнала были иностранные корреспонденты во Франции и Италии.

Публицистический отдел вели Л. Полонский, В. Соловьев, М. Цебрикова и др. В течение двух лег А. Головачев печатал в журнале книгу «Десять лет реформ», подводившую итоги

социально-экономическим преобразованиям Александра II. Земские обозрения писал Н. фон Крузе, уволенный из цензоров за излишнюю либеральность. С 1880-х годов автором внутренних обозрений стал крупный государственный деятель и известный публицист К. Арсе-ньев. С целым рядом публикаций по крестьянскому вопросу и государственной власти выступил идеолог русского либерализма К. Кавелин.

Особой публицистичности журнал достиг в 1880-е годы. В любом из отделов журнала (особенно во внутриполитических обзорах) проводилось требование продолжения реформ. Выступая за конституционную монархию, публицисты «Вестника Европы» приветствовали развитие отечественной науки, культуры, просвещения, искусства; поддерживали идею европеизации России; критиковали недостатки существовавшего государственного строя. В журнале пропагандировалась необходимость избавления иечаги от административного произвола, отношения к журналистике на основании законов. «Вестник Европы» представлял собой воплощение умеренности, воздерживаясь от крайностей консервативного «Русского вестника» и демократических «Отечественных записок». Неприемлемость М. М. Стасю-левичем и его изданием революционных потрясений, а также критика государственной системы приводили к тому, что либеральный «Вестник Европы» часто попадал в центр журнальной полемики.

Цензурные строгости (вырезка страниц, арест номеров, выговоры Стасюлевичу, авторам и т. д.) заставляли издателя усиливать самоцензуру (в 1873 г. журнал получил второе предостережение). Например, из поступивших в редакцию в 1879 г. 262 работ 240 были возвращены авторам (по цензурным, идеологическим, эстетическим и другим причинам). Тем не менее выход «Вестника Европы» никогда не приостанавливался, в отличие от большинства других русских периодических органов. Положение ухудшилось с наступлением эпохи контрреформ. Наибольшее число претензий выпадало на долю публикаций М. Салтыкова-Щедрина и В. Соловьева. Постепенно журнал становится менее публицистичным, его страницы начинает заполнять беллетристика «второго плана».

Популярность «Вестника Европы» медленно падает: если к середине 1890-х годов тираж равнялся 7000 экземпляров, то к концу этого десятилетия — 6000, а к 1908 г. — 4000. Главной причиной этого были выросшая конкуренция внутри журналистики и требование со стороны читателей партийной окраски изданий. «Вестник Европы» же выпускался солидно и чинно, не стремясь придать своим страницам

ярко выраженную идеологическую окраску. Журнал сохранял умеренно-либеральную позицию.

К концу 1890-х годов из-за нараставшей слепоты М. М. Стасюлевич был вынужден отказаться от чтения корректур. В 1908 г. 82-летний издатель сложил с себя многолетние обязанности но руководству журналом. Издателем «Вестника Европы» стал М. Ковалевский, редактором — К. Арсеньев (оба являлись давними сотрудниками журнала).

М. М. Стасюлевича, по воспоминаниям его современников, отличали удивительная аккуратность, трудолюбие, педантичность, корректность. Он создавал творческую, благожелательную атмосферу; умело организовывал четкую работу в редакции и платил авторам весьма высокие гонорары; добивался выполнения определенных правил (например, мог отказать даже именитым авторам в публикации слабых произведений; убеждал сотрудников знакомиться с работами своих коллег во избежание разногласий). Стасюлевич последовательно отстаивал в своих изданиях необходимость для России идти путем постепенных реформ. «Вестник Европы» был не только лидером либеральной оппозиции страны в 1870-1890-х годах, но и самым долголетним ежемесячником, который выходил 52 года.

Издательская деятельность М. М. Стасюлевича не ограничивалась выпуском одного журнала. В 1872 г. на доходы от «Вестника Европы» он приобрел крупную типографию. Первым шагом нового книгоиздателя стал выпуск двух серий общедоступной «Русской библиотеки». В организации ему помогли Н. Некрасов, 11. Гончаров, И. Тургенев, А. Пыпин, П. Анненков. Стасюлевич при этом не преследовал исключительно коммерческих целей. Книгоиздатель хотел выпустить издания, выполняющие просветительские задачи. Поэтому, невзирая на издержки, была назначена постоянная цена за любой том — 75 копеек.

Первый том был целиком посвящен творчеству А. С. Пушкина; весь доход предполагалось направить в пользу голодающих Самарской губернии. Первое общедоступное в России издание поэта вышло весной 1874 г. 10-тысячным

тиражом. Второй том (произведения М. Ю. Лермонтова) вышел в мае 1874 г. 5-тысячным тиражом. В 1874-1875 гг. появились и остальные выпуски первой серии «Русской библиотеки» (сочинения Н. Гоголя, В. Жуковского, А. Грибоедова).

Вторая серия «Русской библиотеки», посвященная творчеству современников Стасюлевича, вышла в 1876-1879 гг. (произведения И. Тургенева, И. Некрасова, М. Салтыкова-Щедрина, Л. Толстого).

Помимо «Русской библиотеки» типография М. М. Стасюлевича издавала художественную литературу (произведения А. К. Толстого. П. А. Вяземского, полное собрание сочинений Н. А. Некрасова и др.),

научные и научно-популярные издания (П. В. Анненкова, В. С. Соловьева, А. Д. Градовского, А. Н. Пыпнна и др.)- Цензура следила за содержанием печатавшихся книг; ряд из них запрещался к распространению (например, «Социология» Де Роберти, «Стенографический отчет по делу о революционной пропаганде в Империи» и др.). Всего в типографии на высоком полиграфическом уровне было отпечатано более 4000 наименовании книг, тираж многих из них доходил до 2000. Молодые авторы могли выпускать свои произведения за счет типографии, рассчитываясь после реализации. Книги продавались через книжный склад (причем выпущенные не только в издательстве Стасюлевича, но и другими книгоиздателями). Таким образом, Ста-сюлевич сумел создать один из первых книжно-журнальных концернов (журнал, типография, книжный склад). Сюда же входила и выпускавшаяся им газета «Порядок».

В1878 г. М. М. Стасюлевич пытался получить разрешение выпускать при своем журнале еще и газету, однако получил отказ в связи с либеральной репутацией. Новую попытку Стасюлевич предпринял во времена «диктатуры сердца» М. Т. Лорис-Меликова. Министр внутренних дел, очевидно, собирался превратить либеральную газету в официозное издание. Разрешение было получено за два дня (обычно на прохождение всех инстанций уходило не меньше полутора месяцев).

Первый номер общественно-политической газеты «Порядок» вышел 1 января 1881 г. Ежедневное издание было освобождено от предварительной цензуры. Основными сотрудниками стали соратники Стасюлевича по «Вестнику Европы»: Л. Слонимский, Г. Градов-ский, С. Агава. Здесь печатались А. Кони, К. Кавелин, К. Станюкович, Ю. Шрейер. Структура газеты была довольно типичной: русский и иностранный отделы, передовые статьи, дневник, внутреннее обозрение, фельетон и т. д.

Политическая платформа «Порядка» также не отличалась от «Вестника Европы»: призыв продолжать реформы, требование свободы печати, введение в стране конституционной монархии.

После трагедии 1 марта 1881 г. положение отечественной журналистики значительно усложнилось. Не обошла беда и вновь созданный «Порядок». Номера газеты подвергались аресту, запрещалась розничная продажа, печатание частных объявлений. В знак протеста Стасюлевич выпустил номер с незаполненными столбцами в привычном месте расположения объявлений. В 1882 г. издание было приостановлено на полтора месяца.

В1882 г. М. М. Стасюлевич сам объявляет о прекращении выпуска газеты, тираж которой перешагнул уже 5-тысячный порог. Оппозици-

онное издание — а именно таковым являлся «Порядок» — юридически прекратило жизнь ио воле издателя, фактически же причиной этому стали тяжелейшие условия, в которых оказалась русская журналистика 1880-х годов.

§ 7. Газеты

В 1880-1890-е годы газета являлась ведущим периодическим изданием. Продолжалось начавшееся с середины 1860-х годов интенсивное развитие газетного дела.

Резко увеличилось количество газет. Если в 1871 г. появилось 39 новых газет, то в 1881 г. их стало 83, а в 1895 г. — 93. И хотя многие издания оказались недолговечными, важна сама тенденция количественного роста. И этим газетным взрывом наряду с другими причинами объясняется тот факт, что в 1905 г. Россия занимала первое место в мире по количеству печатной продукции на душу населения.

Возросли тиражи газет них периодичность. С 1860 по 1889 г. суммарный тираж общих и литературных газет вырос с 65 до 300 тыс. экземпляров. Существовали уже многотиражные издания. Так, «Новое время» в середине 1880-х годов ежедневно печаталось в количестве до 42 тыс. экземпляров, к концу 1890-х годов его тираж поднялся до 50 тыс. Несмотря на то, что разрешение на увеличение периодичности надо было получать (и порой с трудом) в Главном управлении по делам печати, большинство русских газет к этому времени стало выходить ежедневно. Например, «Биржевые ведомости» в 1880 г. выходили четыре раза в неделю, в 1883 — пять раз, с 1885 г. перешли на ежедневный выпуск. Князь Мещерский, переведя в 1887 г. свою еженедельную газету-журнал «Гражданин» на ежедневный выпуск, объяснил этот шаг гак: «Теперь время до того газетное, до того ежедневное, что... надо ежедневно говорить с живущими ежедневно».

Изменился и состав читательской аудитории. Капитализация страны вызвала к жизни новый класс — буржуазию. С отменой крепостного права увеличился рост населения городов, что способствовало появлению массового читателя. В состав читающей России помимо дворянства и интеллигенции вошли представители средних и низших слоев населения.

Совершенно новым явлением в 1880-х годах было проникновение газет в деревню (их выписывали зажиточные крестьяне и трактирщики для привлечения посетителей). Мелкого городского обывателя в газетах привлекали сенсационные сообщения, уголовные романы,

описания преступлений и ир. Спрос на газеты увеличился также и среди рабочих; они знакомились с ними в трактирах и пивных, приобретали их как бумагу на папиросы; газеты выписывали в складчину,

брали у знакомых.

Особую аудиторию представляли читатели специализированных газет. Гак, «Биржевые ведомости» были рассчитаны на представителей делового мира. Выпускались газеты особенно любимые молодежью («Петербургская газета»), женщинами («Новости»), провинци-альнбй интеллигенцией («Неделя»), «профессорской» газетой называли «Русские ведомости» и г. д.

Расцвет газетного дела привел к разделению изданий на органы большой и малой прессы. Б О л ь ш а я пресса, предназначенная для образованных слоев, публиковала мною аналитических материалов, посвященных актуальным политическим и социальным проблемам. К большой прессе относились «Голос», «Новое время», «Русские ведомости», «Московские ведомости» и др. Газеты этой груипы были больше остальных по формату, имели высокую (16 — 18 рублей в год) подписную цену, в основном придерживались однообразия в оформлении. Материалы в большой прессе располагались

равномерно; тон изложения был уравновешенным.

М а л а я пресса наполнялась городскими новостями, сенсациями, «чтивом», удовлетворяя запросы малообразованного читателя. К малой прессе принадлежали всевозможные «Листки» («Петербургский листок», «Московский листок»), «Новости дня», «Петербургская газета» и др. Рассчитанная на городское простонародье, малая пресса была дешевой (от 4 рублей в год). Ей были свойственны небольшой формат, отсутствие серьезных материалов, внутренних и внешних известий. I [редпочтение отдавалась фельетонному стилю изложения, крикливому и броскому оформлению.

Специализация газет выразилась и в типологическом формировании этого отряда печати. Лидировал тип универсальных газет, освещавших все стороны общественной жизни («Новое время», «Русские ведомости», «Киевлянин» и др.). В качестве приложений к другим изданиям появились иллюстрированные еженедельники («Московская иллюстрированная газетка»). Правительство, земства, общества грамотности изыскивали возможности издавать газеты для народа («Сельский вестник», «Вятская газета», «Хуторянин»). В ряду специализированных газет можно назвать религиозные издания («Церковные ведомости»), правоведческне («Судебная газета»), торговые ргово-иромышленная газета»), искусствоведческие («Ежеднев-ifoe либретто»), педагогические («Жизнь и школа»), военные («Мор-

екая газета»), спортивные («Листок спортсмена») и г. д. Особняком стояли официальные издания («Правительственный вестник», губернские ведомости). В провинции продолжался росг газеп общего характера и правительственная периодика. Типичными были, например, «Саратовские епархиальные ведомости», выходившие с 1865 г. Еженедельная газета стоила 5 рублей в год, выписка была обязательной для всех принтов. «Епархиальные ведомости» включали в себя два отдела: официальный (где публиковались манифесты, распоряжения, отчеты, статистика, вызовы просителей в Консисторию) и неофициальный (содержал наставления, поучения пастве; исторические грамоты; исторические сведения об епархии; описания нравов, обычаев и суеверий населения).

Наибольшее количество частных газет выходило в виде листков объявлений. Постепенно расширялись программы изданий, добавлялись универсальные отделы, и газеты превращались в общественно-литературно-политические («Киевское слово», «Рижский вестник», «Двинский листок»). Выходили в провинции и газеты, специально приуроченные к определенным событиям, например, газета «Нижегородская ярмарка», которая выпускалась в июле — сентябре 1883 г.

Если большая столичная газета выходила ежедневно, то провинциальная — пять раз в неделю. По сравнению с провинциальной столичная помещала печатного материала на 70% больше. Провинциальная газета в среднем стоила около 7 рублей, но из-за малого формата и меньшего объема получалась дороже столичной. В столичных редакциях предпочитали литературно обработанные статьи, фельетон, телеграфные и официальные новости. В провинции газеты заполнялись хроникой, отчетами и корреспонденциями. Если столичные газеты выходили без предварительной цензуры, имели свободный доступ к другим изданиям (в том числе и иностранным), го провинциальные издания несли на себе тяжесть предварительной цензуры. Среди источников информации в провинции ведущими были официальные известия. Для столичных корреспондентов, по сравнению с провинциальными, были гарантированы личная безопасность, анонимность, гонорары. Участь провинциального корреспондента была печальной. Его оскорбляли, преследовали, нередко били. Тем не менее провинциальные газеты постепенно набирали силу, в то время как губернские и епархиальные ведомости теряли монопольное информационное право в русской провинции.

Периодические органы всегда являлись выразителями идеологических и политических воззрений определенной общественной труп-

пы. Социальные процессы, отражавшие борьбу дворянского консерватизма, буржуазного либерализма и крестьянского демократизма, обострились к 1881 г., что отразилось и на журналистике. К середине 1880-х годов ведущим типом становится частная либеральная газета.

Характерной чертой русской журналистики 1880-х — первой половины 1890-х годов стало отсутствие в большинстве буржуазных изданий, особенно в газетах, четкого направления, но современники называли это с б л и жен и ем позиций изданий. В сближении направлений лагерей либералов и консерваторов немалую роль сыграли их родовая общность, обострившаяся политическая обстановка в стране и естественные изменения в общественном мнении. Направления не просто сближались, они проникали друг в друга, образуя небывалый доселе союз. Так, позицию первого издания «Биржевых ведомостей» характеризовали как «консервативно-либерально-биржевую». Журнал «Наблюдатель» утверждал, что либеральные «Новости» «по своим идеалам и своей добросовестности близко соприкасаются с консервативными „Московскими ведомостями"».

Вместе с неопределенностью и смыканием направлений в русской журналистике того периода существовала и проблема их смены; на этот процесс влияли издатели газет. Смена направлений в «Неделе» (от демократического к либеральному), в «Санкт-Петербургских ведомостях» (от либерального к консервативному) связана с именами их издателей П. А. Гайдебурова и Ф. П. Баймакова. А. С. Суворин запомнился современникам не переменой позиций «Нового времени», а собственным перерождением (вместо либерального фельетониста «Санкт-Петербургских ведомостей» появился издатель консервативного «Нового времени»). Перемена направления не являлась чем-то ошеломляюще-новым для русских газет конца XIX в. Журналисты не без оснований полагали, что на подобные перемены влияли не только правительственные репрессии и личные воззрения издателей (вкупе с общественными), но и частный капитал.

Неправильно было бы думать, что сближение или перемена направлений вовсе оставили русские газеты без относительно устоявшегося политического лица. Ведущими консервативными изданиями в конце XIX в. были «Московские ведомости», «Гражданин», «Новое время», правительственные органы печати. В либеральном лагере лидировали «Голос» (до 1884 г.), «Русские ведомости», «Новости». Позицию .между либеральными и демократическими органами печати занимала «Неделя».

Выступая яростным противником либерализма во всех его проявлениях, газета Мещерского «Гражданин» защищала сословные инте-

ресы дворянства; боролась против буржуазных реформ 1860-х годов и осуществлявших их правительственных лиц; ополчалась против русской интеллигенции и нередко отождествляла ее с нигилистами, выступала против «распущенности» печати (особенно провинциальной) и т. д. Органы малой прессы воспринимали консерватизм как нечто обязательное,

охраняющее их от административных репрессий.

Ведущим либеральным изданием конца XIX в. была московская газета «Русские ведомости». Она была основана в 1863 г. писателем Н. Ф. Павловым. Газета выходила три раза в неделю под предварительной цензурой, годовая подписка стоила 3 рубля. Ориентированные на провинциального читателя, «Русские ведомости» имели четыре отдела: передовые статьи, внутренние известия, иностранная политика, московские вести. В 1864 г. издателем становится сын основоположника газеты И. Н. Павлов, редактором — Н. С. Скворцов. Газета начинает вести пропаганду в том же ключе. В 1866 г. «Русские ведомости» были освобождены от предварительной цензуры, с 1868 г. они перешли на ежедневный выпуск, увеличили формат и подписную цену. У газеты появились собственные корреспонденты за границей, стали постоянными художественный, музыкальный, театральный отделы. В газете сотрудничали М. Е. Салтыков-Щедрин, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов, В. А. Гиляровский, Н. Г. Чернышевский, П. Л. Лавров и др. Постепенно «Русские ведомости» превращаются в одну из крупнейших оппозиционно настроенных русских газет. Вокруг «Русских ведомостей» группируется основной костяк сотрудников: В. Н. Чичерин, Г. И. Успенский, А. С. Посников, В. М. Соболевский и др. Собравшись в 1873 г. за границей в Гейдельберге, они решили «добиваться конституции». 25-летний юбилей отмены крепостного права в России газета «чествовала молчанием» (в феврале 1886 г. московский генерал-губернатор запретил московским газетам что-либо писать о юбилее). В целом же «Русские ведомости» выступали за основные либеральные ценности: за свободу личности, совести, печати, собраний, за народное представительство, вырабатывающее основной закон страны (но утвержденный императором), за поднятие благосостояния народа, за распространение просвещения, признание нрав национальностей на культурное самоопределение и самоуправление и т. д.

С подобными воззрениями выступали «Голос», «Новости» и близко стоявшая к ним «Неделя». Издания пропагандировали основные постулаты либеральной доктрины: «признание верховенства закона над личной волей монарха, что должно было обеспечить свободу в

личной жизни, экономической деятельности, выборе образования, роде занятий». Для «Голоса» было характерно постоянное требование правового порядка. Существенными признаками такого порядка для редакции были обеспечение прав личности, способов ее защиты, расширение вариантов участия общества в управлении (при условии контроля и гласности). «Новости» писали о необходимости политического и гражданского воспитания населения, что предполагало твердость закона, участие населения в управлении, образование, эмансипацию труда, свободу печати и т. д. Газета доказывала насущную потребность в децентрализации власти вместе с развитием местного самоуправления.

Редакция «Недели» утверждала, что исповедуемое ею направление — не либеральное, а «народно-прогрессивное». Тем не менее в газете высказывались и чисто либеральные взгляды: так, спустя две недели после цареубийства в ней требовали продолжения реформ Александра II. В то же время редакция пыталась дистанцироваться от либералов, раскрывая

вряде статей свои принципиальные отличия от либерализма: требование самоуправления, свободы печати, свободы совести, общественной деятельности и т.п.; отрицание совпадения нужд общества и нужд страны в целом, что было одним из догматов народнической теории. Постепенно острога высказываний «Недели» сглаживалась; газета отходила от активной политической роли, перейдя к «теории малых дел». К началу 1890-х годов, по мнению цензоров, «Неделя» была «едва ли не единственная в Петербурге газета выдержанно-либерального направления».

Вконце XIX в. претерпела существенные изменения система русских газет: теперь она формировалась не по воле правительства, а под воздействием читательского рынка и общественных предпочтений. Официальная и официозная печать отступила на второй план; лидирующей стала частная газета либерального направления.

Увеличившееся количество газет неминуемо вело к р о с т у конкуренции среди изданий. Газета должна была иметь не меньше 6-7 тыс. подписчиков, чтобы покрыть свои расходы. Количество подписавшихся на iy или иную газету зависело от направления, содержания, стиля подачи информации. Издатели равноценных органов изобретали разнообразные форм ы п р и в л е ч е н и я ч и г а г е л я и подписчика. Наиболее распространены были различные приложения (дополнения к газетам, имевшие разную периодичность, доставлявшиеся подписчику одновременно с газетой). Теоретически все приложения были бесплатными, что не могло не нравиться подписчику; практически же стоимость приложений закладывалась в

подписную сумму. Приложения бывали беллетристического, справочного, рекламного характера; в них предлагались иллюстрации, выкройки, чертежи поделок. Часто вместе с приложениями подписчики получали премии — подарок издателя, не имевший периодичности (чаще всего использовалась годовая премия). Так, годовые подписчики «Сына Отечества» на 1889 г. могли выбрать отпечатанную в 22 краски олеографию С. И. Верещагина «Иоанн III разрывает ханскую грамоту» или художественный альбом «Сорок картин из русской истории». Иногородним подписчикам премии высылались накатанными на скалку и заделанными в холст. Практиковались и прибавления — листы меньшего формата, выходившие дополнительно с важными сообщениями или заменявшие издания в праздничные дни. Необходимость добавочных прибавлений объяснялась тем, что номер был уже сверстан (иногда и разослан подписчикам), а поступившие известия не могли быть отложены до следующего выпуска. Иногда печаталось несколько добавочных прибавлений в один день. Еженедельники прибавлений не выпускали.

Интересной формой борьбы за подписчика являлись вторые издания газет (вечерние выпуски, с незначительными изменениями повторявшие утренние, или сокращенно-удешевленные варианты). Редакции выпускали вторые издания в надежде увеличить читательскую аудиторию за счет провинции. Иногородний подписчик хотел и мог выписать столичную газету, но только недорогую. Неважно, что она была порой в 2-3 раза меньше первого издания. Разница в ценах на два издания у «Сына Отечества», например, достигала 4 рублей, а у «Биржевых ведомостей»— 11 рублей. Сокращенных и удешевленных вариантов вторых изданий было значительно больше, чем вечерних выпусков, и это было связано с особенностями газетного дела: для выпуска сокращенного варианта не было нужно нового набора, особой спешности и т. д. Вечерний выпуск, в частности «Нового времени», был возможен благодаря самым современным скоропечатным машинам, имевшимся у Суворина. Наконец, общим преимуществом для выпуска вторых изданий стала возможность за один залог выпускать как бы два разных органа, имевших каждый свою читательскую аудиторию. Вторые издания значительно увеличивали тираж газет. Так, в 1886 г. вторые издания «Нового времени» и «Новостей» выходили тиражом по 8 тыс. экземпляров,

в1899 г. второе издание «Биржевых ведомостей» высылалось свыше 70 тыс. подписчиков.

Среди методов завоевания аудитории применялись и тематические номера (реже — - тематические полосы). Наиболее популярными были тематические выпуски, посвященные

Рождеству. Номер оформлялся no-праздничному: использовались типографские украшения, изредка рисунки; публиковались рождественские стихи, были, святочные рассказы, загадки, легенды. К тематическим можно отнести номера, открывавшие и оканчивавшие год. Часто тематические номера были посвящены церковным и календарным праздникам — Пасхе, Новому Году и г. п. Иногда номера посвящались памяти русских императоров, литераторов, крупным историческим событиям. В целях привлечения подписчиков выпускались всевозможные юбилейные номера, посвященные круглым датам газет, ведущих сотрудников или каким-либо событиям в истории издания.

Множество подписчиков привлекалось возможностью выписать газету в рассрочку. Схожим с выпиской в рассрочку было бесплатное получение газет (это практиковалось как частными, так и правительственными газетами). Например, до 4500 читателей (агрономов, ветеринаров, народных учителей) бесплатно знакомилось с «Вятской газетой», волостные правления бесплатно получали «Сельский вестник».

Общим для русских газет было и использование различных льгот, скидок для подписчиков. Чаще всего это были скидки (до 20-50%) на приобретение книг, изданных типографией газеты. Подписчика всячески привлекали — и шестью бесплатными объявлениями в течение года («Петербургский листок»), и уступкой при подписке: на 11-й экземпляр— полцены, на 21-й — всей подписной суммы («Неделя»), и скидками на другие издания по договоренности с редакциями («Новости»). Практиковались и льготы для коллективных подписчиков.

Редакции стремились установить постоянную связь с читателем. В большинстве газет существовали отделы «Ответы редакции», «Письма в редакцию». По просьбе читателей вводились новые отделы (или восстанавливались старые). Например, в 1886 г. в «Сыне Отечества» вновь появились фельетоны и научные обозрения, уничтожение которых вызвало «порицание» читателей. Редакции всячески подчеркивали ценность мнений читателей: призывали сообщать свои замечания о газете, просили помочь в деле распространения издания, заявляли о единстве политических, литературных и общественных интересов редакции и читателей.

В конце XIX в. сложилась особая форма связи с ч и г а т е л е М, когда газета становилась настоящим организатором масс. В редакциях устраивались благотворительные сборы: принимались пожертвования в пользу голодающих, ночлежных домов, приютов, женских курсов, на постройку школ и больниц, храмов и памятников, на про-

ведение праздников для бедных детей и на многое другое. Редакции принимали заявления от нуждающихся, помещали благодарственные письма бедняков.

Уникальнейшей формой двусторонней связи с подписчиками явились читательские опросы. «Новое время» в середине 1880-х годов выясняло с помощью читателей, насколько русские женщины удовлетворяют требованиям семейной жизни; «Гражданин» предоставлял свои столбцы желающим высказаться но школьному вопросу; «Неделя» призывала к изучению массового читателя через анкетирование. Настоящим же пионером в деле проведения читательских опросов выступили «Hqbocth». За несколько лет ими были проведены опросы, посвященные отношению читателей к отечественным реформам, международным событиям, современной литературе, приемам газетной полемики, философии в России, гипнозу и т. д. Опросы проводились под рубрикой «О чем говорят».

Конкурентная борьба за подписчика предоставляла читателю право выбора изданий и вела к усовершенствованию самих органов печати.

Начавшаяся капитализация страны привела к росту писчебумажных фабрик, литографий, фотоцинкографий, словолитен. В стране появились новые ротационные (быстропечатающие) машины, увеличилось количество типографий. В отечественной полиграфии к началу XX в. было больше 200 писчебумажных фабрик, около 1500 издательств. Появляются и провинциальные издательства в Харькове, Одессе, Киеве и других крупных городах. С конца XIX в. в России был налажен выпуск машин для бумагоделательной промышленности (раньше они ввозились из-за границы). Шла постепенная модернизация оборудования — перевод с пара на электричество и т. д. Начался процесс монополизации в газетном производстве. Все это не могло не отразиться на развитии журналистики (и прежде всего газет, как наиболее массового типа издания). Если в 1872 г. в стране на русском языке выпускалось 378 периодических изданий, в 1888 г. — 637, то в начале XX в. их печаталось уже 1002.

С увеличением тиражей и повышением доходности изданий к газетному делу потянулись предприниматели. Для основания новой газеты в этот период требовалось не меньше 40-50 тыс. рублей; таких капиталов у литераторов не было. В 1883 г. «Правительственный вестник» констатировал: «Издание газет становится делом спекуляции и торговым предприятием». И действительно, издатели газет стремились уже не к пропаганде своих идей, а к извлечению прибыли. Яр-

ким представителем торгового мира, ставшим издателем, являлся К. В. Трубников. Крупный банкир, он около 40 лет посвятил журнальной деятельности. Издавал более 10 периодических изданий, в том числе одну из первых вечерних газет; учредитель первого отечественного телеграфа (РТА). Несмотря на такой продолжительный опыт, особых доходов от журналистики он не извлек. Его называли даже «могильщиком газет», так как Трубников выдерживал тяжелейшие годы становления изданий, а затем перепродавал их другим, более счастливым издателям. Другой, достаточно типичный пример,

— С. М. Проппер. Австрийский подданный, биржевой маклер, обманом приобретший право издания, не брезговавший шантажом и плагиатом, к началу XX в. стал одним из богатейших людей страны.

Огромное число газет требовало журналистского корпуса, занимающегося поставкой новостей профессионально. В редакции приходили недоучившиеся гимназисты и студенты, офицеры в отставке, чиновники, разорившиеся помещики и купцы, бедствующие литераторы. Массовый приход дилетантов объяснялся разрастанием периодической печати, требовавшей новых кадров, и общественными представлениями о легкости и доступности каждому грамотному литературного труда. Окончательно сформировались газетные специализации.

М. А. Загуляев являл собою пример удачливого обозревателя. Сын моряка, окончивший корпус инженеров путей сообщения и учебные роты морского экипажа, офицер Загуляев служил во флоте, позже — в Министерстве народного просвещения, вышел в отставку. Загуляев сотрудничал в «Русском мире», «Библиотеке для чтения», «Светоче», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Голосе», «Новостях», «Неделе», «Отечественных записках», «Всемирном труде», «Всемирной иллюстрации», «Заре», «Огоньке», «Вестнике Европы», «Journal de St.-Petersbourg»; состоял корреспондентом