Учебный год 22-23 / Фрося Бурлакова и проблемы вещного права
.rtfЦивилистическая практика. Выпуск первый.
© Институт частного права, 2000
Фрося Бурлакова и проблемы вещного права
Казалось бы, какая связь может быть между трогательно-простой героиней фильма “Приходите завтра” и вещным правом, столь любезным уму и сердцу знатокам и ценителям тонкой юридической материи? Вспомните – наивная и, по городским меркам, даже несколько примитивная Фрося Бурлакова, приехав из сибирской глубинки учиться в консерватории пению, столкнулась с незнакомым и непонятным ей миром московских ценностей и представлений. Деревенское фросино понимание сущности “вестчей” только на первый взгляд – режиссерский прием обнажения бессмысленности никчемных творческих метаний и душевных терзаний когда-то “подающего надежды” скульптора.
Вдумчивый юрист увидит в этой коллизии несколько иной, более глубокий, философский уровень разделения, противостояния и слияния материальных и нематериальных начал в человеческом бытие, соотношения обязательственных и вещных составляющих в праве. Ведь если все развивается по спирали, то не возвратится ли к нам в ближайшем будущем истинная ценность и основная цель имущественного оборота – обладание вещью и господство над ней. И не будут ли цивилистической наукой отодвинуты в дальний угол своей истории острые научные полемики о сущности бездокументарных ценных бумаг и о праве на право. В тот угол, где уже пылятся давние “первоуровневые” представления о вещи, как о простом предмете материального мира. Стеклянная бутылка может стремительно пройти путь от бросовой тары в развитой стране до предмета религиозного культа и преклонения в другой части земного шара. И обратно.
И возможно, что теоретический, научный “отрыв” удовлетворения потребностей человека (в еде, свете, жилище и т.д.) от вещей – это только необходимый этап в понимании правовой сущности вещей.
Поистине: практика – критерий истины. Любая наука является таковой только в сопоставлении и соединении с опытом. Теория может отставать от жизни, опережать ее, двигаться рядом, но всегда обязана находиться в одной связке с практикой. Оторванные от повседневной или перспективной потребности людей научные исследования, если так можно выразиться, “схолостеют”, теряют под собой твердую опору значимости, востребованности, смысла.
Цивилистика как наука о гражданском праве не является исключением. Основные, базовые отправные точки всего правоведения происходят из теории права. По существу из теории гражданского права. И это обусловливает безусловную взаимосвязь теории гражданского права и практики – судебной и иной правоприменительной. Изоляция в праве науки от практики не только пагубна для обеих, но немедленно и неизбежно приводит к тяжелым последствиям – жизненным трагедиям как отдельных людей, так и социальных образований и всего общества.
“Диктатура закона”, провозглашенная государством, при определенном ракурсе понимания этого принципа – не что иное как “диктатура законодательной практики”, диктатура в установленном порядке писаной нормы. Такое понимание подменяет более высокий принцип “верховенства права”. А верховенство, превосходство Права – это верховенство (не диктатура) теории и практики, науки и опыта. Такие акценты “выдвигают” (пусть пока незначительно) центры тяжести и значимости из достаточно тесных рамок позитивного права в плоскость наиболее передовых гуманитарных, философских научных разработок.
Нет необходимости определять место гражданского права в теоретической юриспруденции. Подразумевается, что цивилистика – центральное звено в юридической науке, равно как гражданское законодательство – ядро правовой системы и, если угодно, показатель уровня развития государства и гражданского общества. Цементируя весь комплекс юридических наук, цивилистика тем более нуждается в ежечасном соединении с практикой. Равно как и опыт применения норм гражданского законодательства должен быть базирован на научных передовых разработках. И не только в виду значимости гражданского права, но и в силу основных его начал, предполагающих добрую волю, равенство и свободу участников экономического оборота.
С улыбкой можно вспоминать обещание Фроси Бурлаковой, случайно разбившей “произведение искусства и культуры”, купить взамен другое, тоже большое (“видела тут на вокзале”). И с мыслью, что цивилистическая истина проявляет (и проверяет) себя не только и не столько в судебной практике, сколько в повсеместном развитии имущественного оборота и, если хотите, в повседневном, житейском бытие и общении.
Попытки иллюстрации взаимодействий науки и практики гражданского права – основная цель настоящего издания.
C.А. СТЕПАНОВ
Директор Уральского филиала
Исследовательского центра частного права
при Президенте РФ,
кандидат юридических наук