Учебный год 22-23 / Суворов.Н.С.Юр.лица
.odtГЛАВА VI Прекращение юридических лиц
Говоря о прекращении юридических лиц, нужно различать вопрос о способах, посредством которых существовавшее в действительности юридическое лицо может прекратить существование, и вопрос об юридической судьбе имущества, принадлежавшего юридическому лицу за время его существования. Способы прекращения юридических лиц по римскому праву приходится устанавливать более путем логических выводов из разных положений, выраженных в римском праве, чем ссылкой на такие места в источниках, в которых бы с точностью и определенностью были обозначены эти способы. А что касается вопроса о судьбе имущества юридических лиц, то места в источниках дали даже повод к возникновению в западноевропейской юриспруденции двух противоположных взглядов, взаимно исключающих друг друга: по одному взгляду имущество юридических лиц как bonum vacans принадлежит государству, а по другому взгляду имущество это подлежит разделу между бывшими членами распавшегося юридического лица.
Скажем сначала о способах прекращения юридических лиц.
Всего менее, конечно, склонны были римские юристы ставить вопрос о прекращении фиска, т.е. самого государства как юридического субъекта в области гражданских отношений: фиск должен существовать до тех пор, пока существует римское государство как политическое общение и как политическая сила, т. е. должен быть так же вечен, как вечен Рим.
Итак, государственная власть, которая может вновь создать город, может и уничтожить город существовавший. Государственная власть может положить конец раздельному существованию двух ремесленных коллегий и образовать из них одну.Уничтожение юридических лиц,только если юр.лица заявили себя с опасной для государства стороны.
Упразднение юридических лиц возможно прежде всего по воле верховной власти.
1 точка зрения. Возможное основание прекращения юридических лиц - отпадение или выбытие тех физических лиц, с организованным союзом которых связывается юридическое олицетворение гражданского права. Что наличная организация может последовательно сменяться и заменяться другими членами без уничтожения тем самым юридического тожества союза.
Ульпиан. если уцелеет в наличности даже один только член корпорации, корпорация юридически продолжает свое существование. Отношения корпорации представляются тогда в следующем виде: уцелевший член корпорации рассматривается как прирожденный, так сказать, актор, или синдик, который не нуждается в особом каком-либо полномочии со стороны корпорации на судебное ее представительство; вещные и обязательственные права, вообще все имущественные отношения корпорации, как они прежде существовали, не сливаясь с правами и имущественными отношениями отдельных членов, так и теперь, с умалением личного состава корпорации до одного члена, продолжают существовать особо же, не сливаясь с правами и имущественными отношениями этого единственного члена; значит этот единственный член не может просто-напросто взять себе имущество корпорации как свое собственное.
Действительный термин существования корпорации в лице одного члена мог полагаться теми чисто фактическими обстоятельствами
Однако новейшие западноевропейские юристы, с точки зрения, впрочем, не римского, а современного права, идут дальше Ульпиана, допуская существование юридического лица даже и по отпадении всех физических лиц - членов корпорации. До Савиньи доктрина, по крайней мере цивилистическая[831], решала вопрос единогласно: корпорация с отпадением членов уничтожается, и имущество ее по правилам о bona vacantia, поступает в казну. Савиньи, как говорит Иеринг[832], не убоялся утверждать противное. По его мнению, было бы ошибочно с смертью всех членов корпорации связывать как необходимое юридическое последствие прекращение корпорации: там, где в основании корпорации лежит непрерывающаяся цель, имеющая публичный интерес, допустить такое последствие, говорит Савиньи, невозможно. Если, напр., в городе от холеры быстро, один за другим, умирают все члены ремесленного цеха, то было бы совершенно ошибочно считать цех прекратившимся и имущество его бесхозяйным или выморочным, поступающим в казну[833].
Корпорация может, таким образом продолжать существование и при одном члене, и при полном отсутствии членов: non est novum, ut quae semel utiliter constituta sunt durent, licet ille casus exstiterit, a quo initium capere non potuerunt[835], - эта "REGULA juris" одинаково относится и к тому, и к другому случаю и одинаково делает возможным, по мысли Пухты, продолжающееся существование корпорации в том и другом случае. Мнение Савиньи и Пухты было поддержано некоторыми другими учеными[836], но вызвало, с другой стороны, и возражения.
Вновь вступающий член должен ли сам себя принять? Корпорация не может быть мыслима без лиц - так формулирует свою мысль Бринц. Штоббе и Барон также заявили себя против Савиньи и Пухты. По мнению первого[839], с исчезновением реальных субъектов перестает существовать и идеальная личность, которая потом уже не может получить новую жизнь посредством вступления новых членов. Барон[840] находит взгляд Савиньи и Пухты несогласным с источниками римского права, в которых говорится о продолжении существования корпорации при одном члене, но нигде не говорится о возможности существования корпорации без членов. Арндтс и Дернбург стараются, по-видимому, занять посредствующее положение между спорящими сторонами. Арндтс[841] в тексте поддерживает положение, что universitas personarum прекращается смертью или правомерным выходом членов ее, а в примечании высказывает суждение, близкое к мнению Савиньи, хотя и не тождественное с последним: <продолжение юридического лица возможно, - говорит Арндтс, - и по смерти всех членов его, поскольку имущество его до вступления новых членов сохраняется как Stiftung>. Следовательно, по этому взгляду, корпорация по смерти всех ее членов прекращает свое существование как корпорация, но не перестает быть юридическим лицом, поскольку она на время превращается в институт. Та же самая мысль высказывается Дернбургом[842]: присоединяясь к мнению Бринца, что корпорация не может быть мыслима без лиц, Дернбург говорит, что иное дело, если в наличности находится не корпорация, a Anstalt, и заключает свое рассуждение замечанием, что временное и преходящее рассеяние членов корпорации, напр. вследствие войны или революции, не имеет, натурально, юридического значения. Наконец, Иеринг воспользовался возникшею между учеными контроверсой о возможности или невозможности существования корпорации без членов, чтобы добыть здесь для себя лишний аргумент в подкрепление своей теории о пассивных действиях прав. Юридически субъект тут отпадает, говорит Иеринг, но и по отпадении субъекта продолжается юридическая цель юридического лица, которая никоим образом не совпадает с теми физическими лицами, которые в данный момент являются его членами, а простирается на всех будущих членов, вследствие чего не может прекратиться с смертью или с выходом всех наличных членов. Наличность членов, по мнению Иеринга, имеет то же значение для понятия корпорации, как лицо кредитора для понятия обязательства, и поэтому отпадение членов для первого понятия имеет то же значение, как смерть кредитора для последнего: то и другое прекращаются, но затем вновь пробуждаются, если находятся люди, снова воспринимающие и продолжающие ту же цель[843].
В особенности Иеринг упрекает Савиньи за непоследовательность. Почему Савиньи ограничивает свое положение только такими юридическими лицами, в основании которых лежит непрерывающаяся цель, имеющая публичный интерес? Не заключается ли, напротив, спрашивает Иеринг, основание этого требования в самом существе universitatis personarum? Если члены клуба, наделенного корпоративными правами, или члены музыкального общества с таковыми же правами при осаде города или во время чумы погибают все до единого, то почему и их имущество не могло бы таким же точно образом сохраняться для той цели, которую имели в виду первые учредители и позднейшие участники? И тут, говорит Иеринг, признать за государством право обратить в свою собственность имущество корпорации значило бы то же самое, что признать за опекуном право на присвоение имущества опекаемого, - другими словами, это был бы просто-напросто грабеж, и неизвестно, почему государство не могло бы с одинаковым правом присвоить и все институты, для которых в известный момент не является ни одного перципиента, или все наследства, для которых в известный момент не оказывается наследников? Регельсбергер[844] думает, что с отпадением всех членов (все равно вымиранием или выходом их) прекращается корпорация, а равным образом и об Anstalt или Stiftung не может быть тут речи, а может быть речь о сохранении имущества наподобие лежачего наследства, в которое и может вступить вновь возникающая корпорация наподобие наследника.
Но если источники римского права допускают возможность прекращения корпорации вследствие случайного отпадения всех до одного членов, то, напротив, сознательное и намеренное решение наличных членов о прекращении корпорации и с точки зрения римского права не может быть рассматриваемо, по общему правилу, как достаточное основание для уничтожения корпорации. Ибо существованием большей части их государство, как показывают многочисленные привилегии, слишком заинтересовано, чтобы возможно было допустить произвольное их прекращение[846]. Там, где особого интереса не существовало, как, напр., в товариществах мытарей и горнопромышленников[847], в похоронных коллегиях, корпорация сама могла постановить решение о своем закрытии, распущении или прекращении, и, конечно, настолько превышающим большинством голосов, чтобы несогласное меньшинство не в состоянии было за выходом большинства продолжать имя корпорации. В случае постановления решения о распущении или прекращении корпорации незначительным большинством голосов результат мог бы получиться лишь тот, что большинство вышло бы из корпорации, меньшинство же продолжало бы образовать корпорацию, юридически тождественную с прежнею[848]. Возможность же прекращения корпорации в силу единогласного решения членов (т. е. при указанном предположении, что государство не заинтересовано существованием ее) должна была вытекать из общего юридического начала, что все, установленное взаимным соглашением (consensus), может быть уничтожено противоположным соглашением (dissensus, contrarius consensus)[849]. Если современная теория права находит основания возражать против договорного происхождения корпораций и склонна видеть в возникновении корпорации акт общественной автономии, то, напротив, не было бы никакого основания приписывать эту мысль римской юриспруденции, которой всего менее была знакома идея общественной автономии.
С вопросом о способах прекращения юридических лиц связывается вопрос о юридической судьбе имущества, принадлежавшего юридическому лицу. Для некоторых юристов единственно возможною представлялась следующая конструкция: так как testamenti factio activa юридическому лицу, без всякого сомнения, не принадлежит и так как, без всякого же сомнения, юридические лица не могут иметь после себя наследников ab intestato (ибо наследование ab intestato основывается на родстве, которое в отношении к юридическим лицам немыслимо), то отсюда следует, что остающееся после юридического лица имущество есть выморочное и как bonum vacans становится собственностью фиска[852]. Единственное место из источников римского права, которое может быть приводимо в подкрепление указанной конструкции, есть упоминавшийся выше закон императоров Гонория и Феодосия об уничтожении коллегии дендрофоров. Относительно имущества упраздняемой коллегии в законе этом сказано, что оно отбирается в казну, за исключением того, что на основании предшествовавших конституций могло поступить уже в пользу церкви или отдельных лиц[853]. Закон, как справедливо говорить Белау[854], не дает основания делать общие выводы: тут дело идет не о правильном применении давно признанного юридического принципа, а об однократном распоряжении, об единичном акте чрезвычайного характера, о конфискации мест языческого богослужения. Но если бы даже это был и не единичный акт, а выражение общего правила, действовавшего по отношению к местам языческого богослужения, из того, что христианские императоры конфисковали имущество языческих религиозных коллегий, следует не более, чем из того факта, что и имущество частных лиц, изобличенных в участии в языческих жертвоприношениях, после предания виновных смертной казни на основании императорских законов подлежало конфискации же[855]. Как из этого последнего факта нельзя делать вывода о конфискации всякого имущества всяких частных лиц, так и конфискация языческих богослужебных мест не служит основанием к признанию общего положения, что имущество всякого юридического лица по прекращении существования этого последнего подлежало конфискации[856].
Но если нельзя признать правильным общего положения о поступлении имущества всякого прекратившегося юридического лица в казну, то неправильно было бы, с другой стороны, утверждать, в виде общего правила, что имущество прекратившей свое существование корпорации всегда подлежит разделу между его бывшими членами.
Марциан представляет себе момент упразднения недозволенного общества столь быстро и непосредственно следующим за моментом его основания, что не мог и думать о каких-либо изменениях в личном составе этого недозволенного общества в промежуточное время между обоими моментами. А если бы и наступили подобные изменения, ничто не мешало бы наследнику умершего предъявить претензии на ту долю подвергшегося разделу имущества недозволенного общества, на которую мог бы претендовать член упраздняемого общества, если бы он был жив.
Да государство в действительности никогда и не претендовало на присвоение всякого имущества после всякого юридического лица, хотя вопрос о судьбе оставшегося имущества, не разрешенный в римском праве, никогда не был с достаточной ясностью и полнотой разрешен и в позднейших законодательствах. Без сомнения, практическое значение имеет он в отношении не к публичным корпорациям и не к институтам, а к частным обществам, практические же недоумения и неудобства могут быть вызваны тем обстоятельством, что ни в общих законах, ни в уставах обществ не предусмотрен этот пункт