Малявин В. - Конфуций (ЖЗЛ) - 1992-1

путем», всякое преходящее чувство и всякий зримый об­

раз лишь условно реальны, ведь они скрывают в себе «UОДЛИННОСТы> жизни - сверхличную Волю, безмятеж­ ность необозримо широкой души. Примечательно, что D отзывах об Учителе Куне, оставленных его учениками,

постоянно подчеркивается условность, наигранность его

жестов. В кругу соседей ~'читель (<Казался косноязыч­

ным», в разговоре с вышестоящими держался (<КЮ, бы

уверенно», а в -обращении с ПОДчивецвыми «был как бы мягок», в обществе государей «имел почтительный виД), а покинув дворец, (<Как бы успокаивался» и т. д. Конфу­

ций, несомненно, осознает себя играющю.l, он что-то

представляет. Что же именно? В конечном счете - са­

мое присутствие воли, делающее человека вовек (<одино­

ким», создающее дистанцию между человеком и миром,

дистанцию самоотстранения в самом человеке. Акцент

на зрелищности, демонстративности действия есть не что

иное, как единственный способ поведать о внутренней

глубине сознания. Конфуций, конечно, ничего не разы­

Учuте.аь с"ааа.а: «(УчеnUII:U .,,-ои/ ДУ.!ltаете .аи вы, что я

нее первичной интуиции жизни, изначальной непосред­

ственности нашего опыта? Мудрость древних не загадоч­ нее светлого неба, просторной земли или протянутой

руки: она, по слову Учителя, всегда находится «совсем

рядом», и тому, кто постигнет ее в своем сердце, восста­

новить порядок в мире будет так же легко, как <<Взгля­

нуть на собственную ладопы>. Эта мудрость открытого и доверительного отношения I{ жизни, способность и Y~fe­ ние жить в согласии с другими, быть самим собоii как

раз в той мере, в какой ты един с дрyrИМII людьми.

Надо думать, совсем не случайно Конфуций был боль­

шим любителем пошутить, устроить состязание в стрель­

бе из луна, а при случае и сыграть партию в шашки,

к тому времени уже вошедшие в быт ученых людей древ­

него Китая. В «Беседах и суждениях» записаны такие

его слова:

«(ПОllстunе 1lе.аегll:О приставить 10 де.ау того, "то с утра до вечера ТОЛЬ1О0 набивает себе брюхо. Уж .лучше играть в ша.ш"u - "уда nО.'lеЗllее бездедья/))

205

Можно добавить, чтослегкoii руки Конфуция шашеч­ ная игра стала в Китае традиционным атрибутом «воз­

вышенного» образа жизви. Перипет-ииmаmечноЙпар.т.ии

слыли своеобразным прообразом прот-ивоборства Ю'!роЮ>IХ

СТИХИЙ,а врем-я,в те1Jение ко.торого ПРОДо.лжаласъ .игра,

симво.лизировало <<Небесное», космичеСRоевремя, охваты­

вающее вечность. В этом времени протекаеТИС-l'пвиая ЖИЗНЬ отрешенного от земной суеты мудреца.

Если для Н'онфуция представление ·есть, iсамажи31lЬ

и все символическое возвращается - и возвращает ·пас -

к дейстnительнос-ти, то и глубина Небес не может lIеиз­ ливаться на плоскость Земли. «Небо» - это не просто метафора верховного начала мироздания, непостижимой

«великой пус-тоты), объемлющей все сущее. Метафора n

своем пределе с необходимостью метафоричва по ОО'ноше­

нию к само.й себе; о.на оборачивается непосредотвевным

свидетельствованием о.б истине. Правда, тахуIO 'ист.ину

невозможно высказать словами. Ее можно лишь ~бе-змOJIВ­

но удосто.верять сердцем, опытомсо.знания, .которое 'не

просто. знает, но еще и сознает. Небо как Судьба ,миро­ вого круго.во.рота И физическо.е небо - небосвод, ио,нечио, не одно и то же, но одно и неотделимо от другого. Да и

само. по.нятие неба наилучшим образО'мвыражает 'идею

венного самопревращепия, .перехода в ино.бытие: небо

бездонно, но и являет со.бойграницу мира; оно со.вершен­

но про.зрачно., но. COKpo.B~HHo. В своейбесконечноств;оно

абсо.лютно. пусто, но. вмещает в себя 'весь мир 11 потому яаляет собой предельную полноту бытия.

Всеобъятно-пустотно.е Небо. неест-ь отдельная ..сущ­ ность, не существует обособленноот:мира и пот.ому ;не может быть о.со.бым <шредмеТОМ»С080рцания ИJIИсужде­

ния, во о.но целиком дается 'нам в явлении CBro"JIOrO ~KY­

пола, со всех сто.ро.но.кружающего. нас. «Раяне Небо. гово.рит? А ледь времена го.да исправно.С'Меняют друг

друга, и все живо.е раотет... » Светила -в небе-сах, по :пред­ ставлевиям древних китайцев, о.бразуют <<Небесный узо.р»

(ТЯНЬ вань), и этот зримый о.браз мировОГО согласия пол­

ностью поДо.бен «узо.ру» чело.веческой культуры (вань),

Еак образу стилизованно.й и доставляющей ЭGтетическо.е наслаждение жиани. Ко.нфуций потому 'И с'rал о.тцом ки­

тайско.й традиции, что о.н каждо.й черто.лкой CBo.el'O пове­

дения, каждым своим словом давал понять, что. в мире

существует всеобший порядок, проницающий в равно.й

мере природу и чело.века, материальное и Духо.вное, и

этот порядок во.пло.щен в незыблемых зако.нах ро.ста все-

206

го живого и в жизни самого сознания. Духовное сверше­

ние ДЛЯ Конфуция - это просто сполна прожитая жизнь. Исследователи древней литературы и фольклора часто

О'l'мечают, что сюжеты мифов и сказаний имеют своим

прот·отипом годовой цикл, знаменующий периодическое

воскрешение и умирание природы. А вот в н~следии Кон­

фуция мы встречаемся с прямо противоположным ходом

мысли. Конфуций не стремится преобразить реальность в миф, а скорее обнажает действительные предпосылки ми­

фа, низводит священное до естественного течения жизни со· всеми его биологическими, психическими, космически­

ми закономерностями. Разговоры Учителя Куна о Небе -

а точнее, как раз умолчание об этом - есть своего рода

антимиф, где повествование предстает молчанием, а эпи­ ческое - обыденным. Мы видим здесь начала той маги­

стральной линии китайской традиции, которая вырази­

лась в конфуцианском идеале (<пребывания в срединном и обыденном» или в известном изречении средневековой

эпохи: «обыкновенное сознание - это и есть правда».

Сокровенно небесный образ человека преломляется в его

земном, очевидном для всех физическом облике: явить

его миру - :шачит в самом деле показать «свои руки и

ногю). Будем помнить: не только при Конфуции, но еще

п много столетий спустя китайцы были уверены, что ис­

тиниая мудрость обязательно имеет свои отметины-знаки

на теле MyдpeЦOB~

Так повседневность оказывается для Конфуция не

просто нагромождением случайных, утомительно бессмыс­

ленных эпизодов. В глубине потока жизни вьется нить

«Небесной судьбы», и эта судьба доступна человеческому

знанию, хотя мудрый не знает ее как некий отвлеченный «предмет», а постигает ее «чутьем сердца». Но чем ме­

нее способен мудрый поведать другим о тайне «Небесно­

го вел~ниН», тем больше в нем уверенности в обладании этой глубочайшей правдой жизни. Как бы ни был жесток и лжив мир вокруг, какие бы невагодыI и тяготы ни вы­ падали на долю Конфуциева мудреца, он не ропщет и не отчаивается. Его жизнь кажется ему бесконечно осмыс­ ленной. В этой судьбийности своей жизни он находит

великую опору и защиту. Даже в минуты смертельной

опасности КонФуций не терял самообладания. Он гово­

рил В такие минуты, что Небо не допустит его гибели. Он «знал веление Небес... ».

201

стало Iшючевьш для КонФуция, не отделявшего свое уч{'­ нне от СВОI;JЙ судьбы. В текстах раннечжоуской эпохи сло­

во дао чаще всего обозначает дорогу; реже оно имеет

значение «вестш), «говорить», (<порядок деЙствиЙ~). Кон­ фуций первым заговорал о дао I\aK о (<праведном пути», ,Ы13ненной правде, которая стоит выше людских мнеНИl1

и всей «тьмы НИЗЮIХ истию>. Дао у Конфуция - это

правда наждого отдельного человека и народной жизНi! 1> целом. Существует и «Небесный путы, в ,котором пре­

творяется всеобщий порядок мироздания. КонФуций го­

ворпл о себе, что у него есть «свой Путы; он часто да­

nад ученикам совет, как им нужно поступать, если в го­

сударстве «есть Путь» ИЛИ (<Нет Пути». Он заявляет, что

(<Лучший советнак - тот, кто в служении государю сле­

дует Пути», и т. д. Праведпый Путь, по Конфуцию, не­

J!ОЗМОЖНО претворить силой или угрозами; он проистекает

из духовного подвижничества каждого человека и неотде­

лим от глубочайшей интуиции человеческой сообщитель­ ности. Истинный Путь в жизни, утверждал КонФуций, берет начало в чедовеческой природе и становится ЗРИМЫМ благодаря правильно выстраиваемым связям человека с другимн людьми. В ПОНlIмании мудрости и праведной жи­ зни как Пути есть и особый смысл: идея пути указывает

на СI\РЫТУЮ, «отсутствующую» дистанцию между симво­

лическим и действительным, (<Небесным» и «человече­

CblIM» в Конфуциевой картине мира, но также и на смы­

ШlНие, дaп~e взаИМОПРОНИКIIовение того и другого. Такое

JIОНIIlIIание отчетливо llыразилось в книге «Середина и

Ilостоянство», где мы читаем, например:

«От праведного Пути ненозможио отойти ни на миг, а то, от чего МОЖНО отойти, не может быть иранедным Путе:\с.

Даже невежественные МУiI~ЧИНЫ и женщины могут

претворить праведный Путь, но истоки его не иод силу

постичь даже величайшему мудрецу... »

Путь мудрого, по Конфуцию, - это способность «од­ ним шагом», «Н одно мгновение» пройти дистанцию меж­

ду теllI, что «лежит рядом», И беспредельностью, нанести

ЗНaIШ вечности па ШИРМУ зримого мира. Именно так,

I\стати СI\азать, понималась в Китае работа кадлиграфа

или художника, который, СОГ.lJасио классической сентен­

ЦIШ, своей I\ИСТЫО наносил на бумагу «след, ТЯНУЩИЙСII

на тысячи ли и уходящий н недостижимую дадь... ». Впро­

ЧС~I, па поверхности видно толы\o «то, что лежит совсем

РПДОМ». Конфуций любил повторять, ЧЧ) В мире нет ни-

208

и он, во всеуслышание объявивший, что «добродетель ни:ко.l'да не будет в одиночестве~, что благородный муж перевоспитает даже дикарей, был вынужден у себя на родине довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. Славы он добился, а мир не переделал. Тут немудрено и отчаяться, от прежних идеалов отречься. НО Конфуций

уже «знает веление Неба». И он знает, что толь:ко он

сам может его ИСПО.1Jнить.

Учитель с,;ааал: ((Человек делает велики,м Путь, а не

Путь делает велики,м человека}).

Конфуций «знает веление Небес~: он знает, :ка:ким

должен быть мир и :каким должен быть он сам. Правда, в мире есть еще просто судьба - то, :каков мир в дейст­ вительности. С такой судьбой "Учителю Куну нелегко при­ мириться. Порой его охватывает здоровое чувство воз­

мущения царящими вокруг ложью и произволом. Разве

виноват он, что повсюду у власти узурпаторы и ничтоже­

ства? Чванливые царедворцы называют его неудачни:ком

и мечтателем. Но в целом царстве не найти челове:ка столь же умиротворенного. Он знает, что нет большего счастья, чем быть самим собой. «Есть грубую пищу, пить ключевую воду и спать, положив голову на собственный

локоть, - во всем этом eC'fb своя paДOCTЬ... ~

Ничего не добивmийся и ничуть не сомневающийся в

себе, разочаровавmийся в (<Князьях мира» настолько, чтО впору к ди:карям бежать, и ненаигранно безмятежный,

всем известный и с:крывшийся от мира - вот таким уди­

вительным, ни на кого не похожим человеком был Учи­

тель Кун в свои неi::юлные пятьдесят лет...

СНОВА НА СЛУЖБЕ

Пятнадцать лет пролетели как один день, ничего, по

видимости, не изменив в жизни Учителя. Разве что при­

бавилоеь морщин на его лице, проступила седина на вис­

ках, да тяжелее стали его шаги. Но все так же блестели его чуть выпученные глаза и вытягивались в доброй улыб­

ке его толстые губы. По-прежнему он был со всеми при­

ветлив и весел, хотя держался независимо и не позволял

себе ни малейшей расслабленности. Он научился споной­

но ждать и не терял надежды, что ero час придет. В сущ­

ности, он уже давпо мог занять ка:кую-пибудь приличе­

ствующую его репутации должность при дворе, но о.н

сам недвусмысленно давал понять окружающим, что не

пойдет на службу, пона в царстве не восстановится за-

210

конная ВJlMT". А вообще-то он понимал, что при дворе

пайдетей немало охотников воспользоваться его славой и

его недюживными знаниями. Недаром он говорил учени­

ку, что «ждет достойного покynателя» на свой товар. МеждУ тем владычество «трех семейств» оказывало

все -более rубит~~ьное воздействие на политику и нравы в родном царстве Конфуция. Возведение на трон Дин­

гуна в обход законного наследника на много лет превра­

ТИJ[О Дворецлуских царей в арену ожесточенных интриг

и конфJI-ИКТОВ, а взаимное недоверие и подозрительность

участников одиозного триумвирата грозили превратить

тлеющие угли дворцовых раздоров в пламя открытой вой­

ны. Впрочем, не было мира и внутри каждого из могуще­

ственных кланов, где не утихала столь же ожесточенная

борьба за оорховенство. Так продолжалось не год и не

два, по долго так продолжаться не могло.

Летом в третий год правления Дин-гуна - то бишь в 505 году ДО Н. В., - когда Конфуцию шел сорок седь­

мо.й ГОД, глава клана Цаи и самый могущественный чело­

век в царстве Цзи Пинцзы затеял в своих владениях большую охоту и в самый ее разгар неожиданно умер. Не

успели предать земле тело вчерашнего ДJП(татора, нак

С1'олЬ же внезапно СНОНЧ8.лся предводитель клана Сунь­ в"орого по величине и влиянию. В обоих случаях наслед­

ника)[JlПОRОЙНЫХ оназапись еще совсем молодые люди,

не oБJIв.давшие НиопЬП'ок политических интриг,Ни же­

лезной волей, ни административным талантом. Как во­ Р;И!l'СR, рааrорелисъ споры о ваеледовавии. Воеобщим за­

мешателъством воспольsoвался бывmйй приближенный и

дов-ереиDOe лицо Цзи Пинцзы по имени Яи Ху. Это был

ТИIDIЧIПolii: выскочка, каких тоrда уже было немало: чело­ век НИЗltorо происхождения, профессиональный воин,

грубоватый и не СЛИШКОМ умный, наделенный огромной

физической силой, незаурядвыми способностями и вепо­ мерными амбициями. Не прошло и веснольких ме­ сяцев, как он прибрал к рукам ltомавдовавие вой­ сном нлава Цаи, заключил в темницу или отправил в ссылку почти всех людей из окружения своего бывшего

господина и даже взял под стражу его преемнина - юно­

го Цзи Хуавьцзы. Вскоре он навязал своему пленнику до­

говор, предоставлявший ему почти неограниченную власть

в царстве, а для вящей убедительности отобрал у Цзи Хуаньцзы царскую ритуальную табличку - главный СИМВОJI державной ВJlасти в Срединной стране. Чтобы

укрепить свои позиции, он постарался первым делом

ослабить своих возможных противников. Способ он вы­

брал самый надежный: в нарушение обыч~я объявил

вождями кланов Цзи и Сунь отпрысков их побочных

ветвей, подлив масла в OI'онь внутриклановой вражды.

Кроме того, он восстановил прежний порядок расположе­

ния поминальных табличек в родовом храме правителей

Лу, так как в свое время Цзи Пинцзы нозаковно пере­

ставил таблички своих предков на более почетные места.

Так Ян Ху дал понять всем добрым подданным Лу, что

его бывшие хозяева лишались привилегий, которые они

себе присвоили. А потом он велел устроить торжественное жертвоприношение в царском храме, дабы создать себе

репутацию верного слуги трона.

Ян Ху добился власти с поразительной легкостью.

Но можно не сомневаться в том, что удержать ее в свонх

руках было бы несравненно труднее. Этот баловень судь­ бы отчаянно нуждался в опытных и авторитетных совет­ никах. Вот тут он и обратил взор к самому известному

ученому царства. Некоторые китайские комментаторы счи­

тают, что этот Ян Ху был тем самым привратником се­ мейства Цаи, который много лет тому назад не пустил совсем еще юиого Кун Цю на званый пир в доме своего господина. Возможно,памятуя о той давней встрече и

желая загладить свою вину, а скорее всего отлично .шая,

сколь ВЗЫСRателен Учитель Кун в своих знакомствах, Ян Ху постарался вести себя как можно учтивее. Он послал Конфуцию приятный сюрприз - зажаренную цеЛИRОМ и вымоченную в тончайших соусах свинью, позаботившись о том, чтобы его подарок доставили в тот момент, когда

Конфуция не было дома и, стало быть, он не мог отверг­

нуть подношение. Теперь Конфуцию, дабы не ПОRазаться невежливым, следовало нанести Ян Ху благодарственный визит. У Конфуция, конечно, не было никакого желания

встречаться с новоявленным временщиком, и он тоже сде­

лал так, чтобы, явившись в дом к Ян Ху, не застать хо­

зяина на месте. Но Ян Ху не привык отступать. Он сде­

дал так, что его колесница «случайно» столкнулась на

узкой улочке с экипажем Учителя Куна. Сойдя на землю

и отвесив вежливый поклон, он тут же завел с почтенным l\YHOM деликатный разговор о том, что пора бы знамени­

ТОМУ учителю найти своим талантам более достойное

применение:

- Скажите, уважаемый Учитель Кун, - начал Ян

Ху, - благородно ли обладать драгоценной яшмой и не

назначать за нее высокую цену?

212

-Нет, - ответил RонфуциЙ.

-А мудро ли желать оказать услугу государству и

не .вОспользоваться .благоприятноЙ возможностью для

этого?

-Нет, - все так же ОДНОСЛОНШО отвечал неслово­

охотливый Конфуций.

-Ну так время не ждет, ДНИ и месяцы уходят не­

возвратимо! - торжествующе заJiЛIOЧИЛ Ян Ху.

- Хорошо, я принимаю предложение служить, - все так же спокойно вымолвил Учитель Кун.

Многие поколения поклонников Конфуция смущенно

гадали о том, что побудило их учителя, умевшего так му­

жественно постоять за себя в других обстоятельствах, без сопротивления уступить уговорам наглого узурпатора.

Возможно, самый простой ответ будет и самым правиль­ пым: в разговоре с Нн Ху Конфуций действительно был

до конца искренен, ибо говорил то, что требовалось гово­ рить в подобных обстоятельствах, 11 притом не изменяв

св()им убеждениям. Нет никаЮIХ осН(щаний ПОJlагать, что,

окажись Конфуций на службе у Ян Ху, он отказаJlСЯ бы

,01' своих принципов И стал посООНИКОJ.I произвола. Навер­

ное, это хорошо понимал и сам Ян' Ху, потому что обе­

щанную Конфуцию ДОJlЖНОСТЬ онтаli 11 не предложил.

Не исключено, что уступчивость Конфуция подтолкну­ ла Ян Ху R бо.l1ее решительным действиям. ВО ВСЯКОМ

случае, через· неIюторое время он р,ешил вовсе избавить­

ся от .цЗII Хуаньцзы, заДУ)lав казнить его на осеннем

празднике чествования преДIЮВ. КазНlПЬ политических

врагов в день большого праЗДНИRа считалось тогда ко­

рошим тоном: l(азнь в таких обстоятельствах приобретала какую-то особенную торжественность. }'веренный в усие­

хе своего дела, Ян Ху не отказал себе в УДОIJОЛЬСТВИН:

устроить очередной фарс: он распорядился доставить жертву на место назни в богато украшенной колеснице н:

в сопровождении беЗОIJ"У'1nных слуг. Днем раньше он ужо

отдал прин:аз собрать на главной площади Цюйфу все бо­

евые колесницы царства, чтобы сразу после убийства Цзи: Хуаньцзы дать большой военный парад в собственную

честь. Но слу'шлось непредвиденное: по дороге на пло­

щадь Цэи Хуаньцзы, прознавшпй об уготованной ему

участи, сумел усь:ользнуть от своего почетного aCRopTa и

укрыться в' доме семейства Мэн. Дружина Rлана Мэн без труда рассеяла преследователей Цзи Хуаньцзы, а в

столице тут же состаВIIЛОСЬ внушительное войско, l'OIO-

вое отомстить Ян Ху за все обпды, нанесенные им (<Трем

213

семеЙстваМ». Теперь «сильному человеку» царства при­

шлось спасаться бегством самому. В бессильной ярости

Ян Ху У'IИнил разгром в царском храме предк{)в и, питая,

как все выскочки, слабость к регалиям, забрал с собой

главные реликвии луского двора - царскую яшму и лук

Чжоу-гуна. Засим он покинул Цюйфу, не отказав себе в

удовольствии заночевать прямо в предместье столицы, по­

чти на виду у своих врагов. На следующее утро он пере­

оделся в гражданское платье и умчался на север - туда,

где принимали всех СМУТЬЯНОВ и свергнутых диктаторов

Лу. Этим местом был, конечно, двор циского правителя

Цзин-гуна. Там беглый узурпатор пытался сколотить вой­

ско для похода в луские земли, но успеха не имел. В кон­

це концов Цзин-гун отправил его в ссылку, а реликвии

Лу вернул их законному владельцу. До места ссылюI Лн Ху не доехал: по дороге он сломал своими могучими

кулаками оси колесниц, в которых ехала его охрана, и

благополучно скрылся. С тех пор он промышлял разбоем. Бегство Ян Ху не положило конца смуте в луских владениях. Слишком уж низко пал авторитет «трех се­

мейстВI>, а сам государь не имел сил справиться с беспо­

рядками. Не успели вожди «трех семейств» отпраздно­ вать свою победу, как один из воевод клана Цзи по име­ ни Гуншань Фуцзяо снова поднял мятеж и завладел главной крепостью во владениях своих патронов. Прежде Гувшань Фуцзяо числился СПОДВИЖНИКОМ Ян Ху, хотя,

по-видимому, не одобрял разбойничьих повадок своего

Rомандира. Однажды он даже потребовал от Ян Ху отно­ ситься С должным почтением к законному государю. Очень может быть, что и на сей раз оп выступил под знаме­ нем реставрации власти потомков Чжоу-гуна. Человек

военный и почти непзвестный в столице, он не мог и меч­ тать об успехе своего предприятия, не заручивюrnись под­

держкой влиятельных сподвижников. Подобно Ян Ху он

задумал привлечь на свою сторону Конфуция, но в отли­

чие от своего бывшего патрона не стал вступать с "Учи­ телем Куном в двусмысленные переговоры, .а без обиня­

ков прислал к нему гонца с предложением стать первым

советником в возрожденном царстве Лу, которое он, Гун­

ПIaНЬ Фуцзяо, завоюет для Дин-гуна своим мечом. А что

же "Учитель Кун? Он не устоял перед искушением при:ме~ пить наконец свои способности в деле и реruился поехать к Гуншаню Фуцзяо. Ученики были в полном замеmатель~

стве: всю свою Жизнь "Учитель был так щепетилен в вы·

боре дру.зеЙ и покровителей, а тут вдруг по первому зо~

214