Metod_2582

милостивый суд» нет, а о правде и речи быть не может: «правда у г-на Брюло за облаками». При мировом судье постоянно находился присяжный поверенный Лури, который выступал и в качестве защитника, и в качестве обвинителя, входил без приглашения при разборе дела. Француз выяснил, что поверенный и судья — друзья и что Лури не проиграл у этого судьи ни одного дела за шесть лет, именно он заправлял всем в камере, а судья лишь зачитывал резолюции и т.п. У председателя суда возникло сомнение в подлинности письма и подозрение, не написан ли донос рукой одного из подпольных адвокатов г. Барнаула. При расследовании выяснилось, что француз с такой фамилией в Барнауле в то время не проживал, а личности Брюло и Лури были хорошо

известны в Томской губернии как представителям короны, так и общества206.

Говоря о нравственной стороне жизни судей, можно привести и такой факт, как непосещение церкви и непричащение. Епископ Томский и Барнаульский Макарий, просматривая исповедные росписи, обнаружил, что среди неисповедавшихся и непричастившихся много чиновников и служащих разных учреждений, поэтому он неоднократно обращался к председателю Томского окружного суда с просьбой оказать содействие «приглашением судебных чиновников к исполнению христианского долга»207.

Неменьшие нравственные требования предъявлялись и к почетным мировым судьям. После избрания почетных мировых судей специальным комитетом отделение личного состава второго департамента Министерства юстиции направляло список лиц, представленных к назначению, старшему председателю палаты для сообщения по соглашению с прокурором палаты о соответствии избранных лиц должности. Например, в 1901 г. старший председатель Иркутской судебной палаты барон Таубе просил председателя Иркутского окружного суда уведомить его, не пожелает ли почетный мировой судья Дьячков, во избежание применения к нему действия ст. 296 Учреждения судебных установ-

206ГАТО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 26. Л. 181–185.

207Там же. Л. 82, 97.

81

лений208, подать прошение о снятии его с должности. Такое прошение было подано 31 мая209.

Достаточно часто судебные чиновники окружных судов и палат высказывали свое несогласие с теми кандидатурами, которые были представлены на должности почетных судей. В 1908 г. председатель Омского окружного суда М.Х. Смолдовский не согласился с избранием Особым комитетом И.Г. Сероцинского, которого признал недостойным занять эту должность, так как по своим нравственным качествам и образу жизни тот «не мог быть терпим» среди лиц судебного ведомства и носить высокое звание судьи. С ним согласился прокурор Омского окружного суда. Председатель Семипалатинского окружного суда отказал в назначении на должность недобросовестному купцу П.Ф. Плещееву, который действовал только в своих интересах, был не чуток к чужим проблемам. Также были признаны нежелательными заведующий двухклассным русско-киргизским училищем А.Б. Байтурсунов, врач Усть-Каменогорского уезда И.И. Высоцкий, бывший городской староста О.Ф. Костюрин того же уезда и врач Зайсновского уезда С.И. Богуславский как принадлежащие к составу крайне левых партий, явно враждебных правительству210.

Отношение судей к политическим событиям начала XX в. стоит отметить отдельно. Всех кандидатов на должности проверяли на профессиональную пригодность, оценивая формальные и неформальные основания для занятия должности. К формальным относились требования, предъявляемые законом к кандидату, а к неформальным — личные нравственные качества. После событий 1905 г. все чаще стали проверять кандидатов и на политическую благонадежность, которая также была отнесена к неформальным требованиям.

Циркуляром Совета министров от 14 сентября 1906 г. должностным лицам воспрещалось принимать участие в организациях, враждебных Правительству, или в противогосударственной аги-

208 Личное задержание за долги или же объявление несостоятельным должником.

209ГАИО. Ф. 243. Оп. 1. Д. 567. Л. 15.

210ГАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 164. Л. 30.

82

тации211. Свое отношение к событиям осени 1905 г. судьи выразили по-разному. Во время уличных беспорядков в Иркутске общее собрание отделений Иркутского окружного суда 18 октября признало необходимым продолжить заседания в окружном суде212. В Томской губернии член Томского окружного суда Семенов, мировые судьи 1-го и 5-го участков Мариинского уезда Стеблин-Каменский и Петров попали в число лиц, неблагонадежных в политическом плане. Об их отношении к Манифесту 17 октября 1905 г. Мариинский уездный исправник донес губернатору. К.Е. Стеблин-Каменский объяснил свою позицию тем, что он, «как всякий русский, искренно любящий свою Родину, не мог не видеть, что делается в России за последние годы…»213. Мировой судья Петров пострадал за то, что разъяснял публике содержание Манифеста. Он объяснил свое поведение так: «Я действительно радовался вместе с другими гражданами дарованными Манифестом 17 октября свободами. На это я имел законное право, да и с моей стороны это было вполне естественно: ведь на моих глазах прошла вся эпоха великих реформ Александра II»214. За это мировой судья Петров сначала был отстранен Томским губернатором от должности с предписанием выехать из Сибири, но позже губернатор изменил постановление, ограничившись воспрещением Петрову пребывания в Мариинске, без отстранения его от должности. Однако Петров все же выехал в Вязьму. Третий участник событий Семенов ходатайствовал о перемещении его на ту же должность в одну из средних или южных губерний Европейской России. Председатель Томского окружного суда М.А. Подгоричани-Петрович, зная о положительных служебных качествах Семенова, хотел, чтобы тот остался в Томске. Старший председатель Омской судебной палаты А.А. Кобылин разделял это мнение. Ими была дана хорошая характеристика Семенову, но он предпочел перевестись в Тверской окружной суд215.

211ГАТО. Ф. 32. Оп. 2. Д. 26. Л. 5; ГАИО. Ф. 243. Оп. 1. Д. 129. Л. 7.

212ГАИО. Ф. 243. Оп. 1. Д. 115. Л. 143, 144.

213ГАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 90. Л. 12.

214Там же. Л. 15.

215Там же. Л. 1–39.

83

Член Иркутской судебной палаты Х.Ф. Колоколов был одним из организаторов Иркутского отдела Русского собрания, открытие которого состоялось 23 апреля 1906 г. Впоследствии он был товарищем председателя, а затем и председателем отдела216. Поскольку согласно циркулярам государственные служащие, стоящие во главе отдельных местных учреждений, не могли занимать руководящие посты в партиях, что относилось не только к оппозиционным партиям, но и монархическим217, в октябре того же года министр юстиции предложил ему оставить должность председателя отдела Русского собрания218.

Другим проявлением участия в событиях было участие судей в выборах Государственной думы и в качестве должностных лиц — в избирательных комиссиях. На основании ст. 9, 11, 12 Высочайше утвержденных 20 октября 1905 г. «Правил о применении положения о выборах в Государственную думу в губерниях Тобольской, Томской, Иркутской и Енисейской» члены окружных судов были назначены членами губернских и уездных комиссий по выборам в Государственную думу, а мировые судьи — председателями на съездах уполномоченных от волостей и на предварительных съездах219.

Несовместимость судейского звания с принадлежностью к политической партии не препятствовала судьям в осуществлении предоставленного им законом права при выборах в Государственную думу220. В то же время мировые судьи, удовлетворяющие избирательному цензу (ценз оседлости), приняли участие в выборах депутатов Государственной думы, а некоторые и сами баллотировались в нее. Так, Томский губернатор 2 сентября 1908 г. спрашивал прокурора Томского окружного суда о бывшем мировом судье 2-го участка Каинского уезда Ф.И. Милошевском, который по полученным сведениям был избран членом Государственной думы третьего созыва, но из-за крайнего злоупотребления спиртными

216 Празднование открытия Иркутского отдела Русского собрания 23 ап-

реля 1906 г. Иркутск, 1906. С. 4.

217ГАИО. Ф. 243. Оп. 1. Д. 123. Л. 7.

218Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902–1924 гг. Иркутск:

Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1994. С. 78.

219ГАИО. Ф. 243. Оп. 1. Д. 119. Л. 2–4 «а».

220Там же. Д. 564. Л. 291.

84

напитками, а также запутанности своих денежных дел до настоящего времени не выехал в Санкт-Петербург для участия в заседаниях Государственной думы, по тем же сведениям он совершил растрату государственных денежных средств, которая будто бы была восполнена товарищами по службе, без возбуждения против него уголовного дела. Председатель Томского окружного суда эти сведения подтвердил221.

3.4. Материальное обеспечение судей

Существенной гарантией независимости судей является достаточное материальное обеспечение. Служители Фемиды должны быть обеспечены настолько, чтобы ни о каких соблазнах не могло быть и речи. «Лица, оберегающие чужие интересы, прежде всего сами должны быть материально обеспечены», — писала Е.И. Козлинина в своих воспоминаниях222.

В прессе и литературе неоднократно указывалось на низкое денежное содержание судебных чиновников пореформенной Сибири. Например, сообщалось, что член судебной палаты Лебедев умер почти в буквальном смысле с голоду, и хоронили его по товарищеской подписке. Речь идет, скорее всего, о средствах благотворительного общества. По материалам архивов, на похороны канцелярского служащего из средств благотворительного общества судебного ведомства вдове выдали испрашиваемые ею 25 р. 223.

Сибирский судья в «Судебной газете» писал о том, что каждый мировой судья, по всей вероятности, доплачивает из своего жалования на канцелярские расходы. Члены окружного суда и прокурорский надзор «ежатся и едва пробавляются своим жалованием». Между тем в Сибири народ был богаче, чем в Европейской России, и смотрел на бедного чиновника свысока, с пренебрежением, а то и с сожалением: «одно высокопоставленное лицо сказало о сибирских судебных деятелях: мы бедны, но, к счастью, горды. Другой же высокопоставленный сибирский деятель, удостоверившись в нравственной нечистоплотности двух мировых судей, вызванной крайнею бедностью, плакал, как ребенок, о по-

221ГАТО. Ф. 11. Оп. 4. Д. 17. Л. 84–86.

222Козлинина Е.И. Указ. соч. С. 517.

223ГАТО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 12. Л. 55.

85

О.Г. Бузмакова Судебная власть в Сибири в конце XIX–начале XX века

зоре, постигшем реформу и воскликнул: “это государственное бедствие, что мы бедны!”»224.

О тяжелом материальном положении судей писали и другие авторы. Бывший служащий судебного ведомства П. Шиловский выразил первое впечатление от нового судьи так: «явился чистенько, в блестящем мундирчике одетый, благообразный, — пожалуй, слишком юный, молодой человек, в нем чуялся честный дух, любовь к делу, самостоятельность судейского убеждения», но вскоре в судье произошла внешняя перемена: «…угрюмым, угнетенным, робко озирающимся по сторонам, вызывающим к себе печаль и сожаление» увидели этого человека. Причина этой перемены заключалась в том, что «квартира у него не топлена, ребятишки плачут, доктору и в аптеке платить нечем, одеться тепло тоже не во что, служить «к нему» никто не идет — сам бумаги по городу таскает». Мало обеспечены были и высшие чины225.

На трудности материального плана указывали в своих прошениях и сами судьи, особенно мировые. Мировой судья П. Покровский писал в своем прошении, что за первый год службы в должности мирового судьи он одолжил более 1 200 р., которые уплатил впоследствии из своих средств226.

Должностной оклад денежного содержания сибирских судей приравнивался к окладу судей в Европейской России, установленному еще в 60-е годы XIX в. При разработке законодательства о введении Судебных уставов в Сибири вопрос о повышенном денежном содержании сибирских судей поднимался, но был решен отрицательно ввиду как ожидаемого повсеместного повышения окладов, так и невозможности увеличить затраты в связи с проведением реформы. Поэтому было признано, что действующие в то время в Сибири оклады выше дореформенных, а следовательно, они могут быть заманчивыми, также была привлекательной перспектива получения крупных подъемных и прогонных денег, а впоследствии — периодических прибавок к содер-

224Сибирские впечатления // Судебная газета. 1901. 5 августа. № 31.

225Судебные очерки П. Шиловского. Письмо из Сибири. СПб.: Тип.

кн. В.П. Мещерского, 1899. С. 138–140.

226 ГАТО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 80. Л. 11, 12.

86

жанию и усиленной пенсии, как отличительного признака сибирской службы227.

На первых порах благодаря сбережениям от прогонных денег

иполученного на местах пособия, равного полугодичному содержанию, жизнь чиновников была терпимой, но когда запасы истощались, то наступало бедное существование или «более необеспеченное», особенно это касалось младших чинов и семей-

ных, что обращало на себя внимание и высших административных властей края, и периодической печати228.

Вапреле 1901 г. Иркутский военный генерал-губернатор по поводу проектируемых штатов новой редакции Судебных уставов заметил, что еще до введения судебной реформы 1896 г. были высказывания о необходимости увеличения содержания судебным чиновникам, что уравненное содержание чиновников в Европейской России и Сибири вряд ли можно признать справедливым. Со своей стороны он удостоверил, что, несмотря на проведение железной дороги, материальные условия жизни в крае если

иизменились к лучшему, то весьма незначительно. Губернатор заключил, что «…при полном равенстве условий службы в Евро-

пейской России и Сибири лучшие силы судебного ведомства, несомненно, будут избегать последней»229. Единственное, что, по его мнению, могло привлечь в Сибирь, — это сравнительно скорое продвижение по службе, хотя на это смотрят лишь как на «продвижение по лестнице».

Министра юстиции уже в первый год действия новых судебных учреждений крайне интересовал вопрос материального положения мировых судей. Подобной проблемы в Европейской России, где Судебные уставы 1864 г. были введены без изъятий, не могло возникнуть в силу того, что к кандидатам на должность мирового судьи предъявлялось требование наличия имущества. В Сибири, как и на других окраинах, ввиду новых требований к участковым судьям этот вопрос был вполне закономерным.

Вообще небольшие оклады денежного содержания были, по воспоминаниям Е.И. Козлининой, «больным местом» Министер-

227Муравьев Н.В. Указ. соч. С. 403.

228РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 1255. Л. 111.

229ГАИО. Ф. 25. Оп. 6. Д. 717. Л. 5.

87

ства юстиции. В то же время она отмечала, что ни на увеличение штатов, ни на увеличение окладов у Министерства юстиции не было средств230. Тем не менее правительство прилагало все возможные усилия к хотя бы малейшему облегчению положения судей отдельных регионов. В частности, уже в 1898 г. стало понятно, что средств на канцелярские расходы, предусмотренных Временными правилами, недостаточно. Поэтому в декабре 1898 г. канцелярские средства в Сибири были увеличены, с 1 января 1899 г. их стали отпускать из казны согласно распоряжению министра юстиции по 12 500 р. окружным судам, по 2 900 р. нотариальным архивам при окружных судах и по 3 250 р. прокурорам окружных судов231.

Правительству было хорошо известно, что в Сибири цены выше, чем в Европейской России. Например, в Томске они были выше на 30–50 %, что выражалось во всем: в ценах на квартиру, мануфактурные товары, оплате прислуги, личного труда и т.п. Министерство признало, что удержать некоторых чиновников в скором времени будет трудно, так как рабочий иногда получает 600 р., а конторщик — 1 200 р. Кроме того, судьям пришлось столкнуться и с проблемой недоброкачественности продукции, отсутствия привычных продуктов питания, необходимых вещей, которые нужно было выписывать из европейской части страны. Особенно тяжелыми условия жизни были в Забайкальской области, где цены на товары и услуги были выше, чем в Европейской России в 2–2,5 раза, отсутствовали многие привычные товары первой необходимости, поскольку поставки осуществлялись только весной232.

Сравним стоимость некоторых товаров в сибирских округах с ценами в самом дорогом городе Российской империи — Киеве (таблица).

230Козлинина Е.И. Указ. соч. С. 516, 517.

231Об усилении канцелярских средств окружных судов в Сибири, нотариальных их архивов и прокуроров сих судов: Высочайше утвержденное мнение Государственного совета 29 января 1899 г. // Собр. узак. 1899. № 13.

Ст. 144.

232 РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 255. Л. 3, 20.

88

О.Г. Бузмакова Судебная власть в Сибири в конце XIX–начале XX века

Сравнительные цены на некоторые основные продукты233

К этим трудностям мировые судьи относились неоднозначно. Приходится скупиться в расходах на письмоводителя, занимать, «…иначе жить невозможно, несмотря на то, что я живу хуже чем скромно…», — сетовал мировой судья 1-го участка Канского округа234. Судья 4-го участка Енисейской округи отмечал, что «…несмотря на это (трудности — О.Б.), получаемого жалованья,

233 Составлено по: ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 10. Л. 4–4 об.; ГАИО. Ф. 245.

Оп. 1. Д. 24. Л. 27 об.–28; ГАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 63. Л. 2–3, 25; Краевое госу-

дарственное бюджетное учреждение «Государственный архив Красноярского края» (КГКУ «ГАКК») (далее — ГАКК) Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 29; РГИА.

Ф. 1405. Оп. 542. Д. 255. Л. 3; Профессора Томского университета…С. 12.

234 ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 29.

89

по крайней мере холостому человеку, хватает для жизни…»235. Ему вторил мировой судья 2-го участка Минусинской округи: «…содержания хватает только холостому»236. Судья Вилюйской округи писал, что предметы первой необходимости, комфорта мировым судьям при существующих ценах почти недоступны и судье, у которого есть семья, существование в Вилюйске «представлялось бы чрезвычайно тяжелым, если только возможным»237. По словам мирового судьи Олекминской округи, «…жизнь здесь обходится в месяц так около 150 р., не считая, конечно, тех расходов, которые носят названия предметов первой необходимости»238.

В объяснительной записке к закону 3 января 1900 г. указывалось, что до сих пор сибирские деятели, твердо надеясь на то, что правительство своевременно придет им на помощь, самоотверженно направляли все свои силы, чтобы преодолеть трудности службы и житейские невзгоды, сохранили чистоту взглядов на жизнь и царскую службу, чем заслужили для себя и правосудия, которому они служат, полное доверие и уважение населения.

Оставлять судебную деятельность в таком плачевном состоянии было признано совершенно невозможным, так как это значило бы сознательно подвергать ее опасности полного расстройства, поэтому министерство предложило повысить оплату труда судебных чиновников в Западной Сибири на 20 %, а в Восточной Сибири — на 40 %. Министр финансов С.Ю. Витте отнесся к предложению с полным пониманием и согласился на выдачу 379 900 р. в год на увеличение личного состава и канцелярских средств239. В следующий раз содержание судей увеличили в 1908 г.240

Реальный оклад денежного содержания мировых судей был следующим. В 1899 г. в Тобольском окружном суде 25 мировых судей (66 %) имели годовое содержание в размере 2 900 р., 12 судей — свыше 3 000 р., поскольку им полагалась надбавка за сибирскую службу или службу в отдаленных местностях в размере

235ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 44.

236Там же. Л. 32.

237ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 10. Л. 37.

238Там же. Л. 33.

239РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 1255.

240Более подробно информация содержится в шестой главе.

90